Читать книгу: «Где дали безбрежные… Роман», страница 4
– Этот?
– Да.
– Но здесь какие-то магические символы.
– Геометрические фигуры ещё в древности считали магическими. Они способны притягивать и направлять энергию Космоса. Вот почему наши древние предки строили пирамиды, а волхвы творили заклинания в соответствии с начертанными геометрическими символами.
– А заклинание? Волховское? Древнее?
– Тебе очень хочется найти колдовство? – не удержался от смешка Ян.
– Нет, я знаю, что слово – это энергетический заряд, наши предки, колдуны, волхвы и шаманы понимали это не хуже нас. Даже лучше. Мы-то больше доверяем современной науке, новейшим технологиям, сложным приборам. Слово – это воплощённая мысль, которая может превращаться в оружие. Но ты произнёс что-то странное…
– Ничего странного: вернись назад, энергия зла. В обратном порядке, согласно выбранному маршруту.
– Ян, – вдруг вспомнила и испугалась Стаська, – мы забыли про собаку!
Оба, как по команде, повернулись к озеру, но вода давно разгладила след пловца, была ровной и безмятежной. Сиреневые сумерки уже плавно переходили в ночь. Деревья парка окутал чёрный бархат, птицы затихли. Озеро устало колыхалось, чмокало берег и никак не могло зацеловать и умолить отодвинуться. Собака, видимо, переплыла на другую сторону и исчезла в неизвестном направлении.
– Эрни! – забеспокоился Ян, потеряв из вида братишку.
Мальчишка, наигравшись с Санни, как всегда, отправился бродить по кустам.
– Где тебя носит?
Из зарослей показалась сначала спина, Эрни пыхтел и тащил по песку какой-то тяжёлый ящик:
– Вот. Санни обнаружила. Улика! Или вещественное доказательство.
Глава 8
Пещера
Нарисованные люди бежали к голубому озеру с жемчужной пеной на вздыбленных волнах, откуда высоко поднималась уродливая голова чудовища. Одни размахивали копьями, другие растягивали огромную сетку. Чуть в стороне женщины разжигали костёр-домовину, пуская по ветру чёрный смоляной дымок. И в стороне ото всех, в центре шестиугольной звезды, очерченной кругом, стоял колдун, подняв руку с камнем, от которого исходило сияние, изображённое длинными стрелами по кругу.
Это была фотография древнего рисунка на камне. Кроме этой фотографии, в пластиковом ящике пришельца были плотно уложены пакетики с какими-то разноцветными порошками, образцы самоцветов и толстые тетради, сплошь исписанные формулами и вычислениями. Небольшой складной прибор, который Ян назвал измерителем массы, был явно местного производства, и оставалось только гадать, как он достался пришельцу.
Ян протянул Стаське свёрток:
– Переоденься. Лирби тебе передала, – и прибавил, увидев изумленно открытый рот: – Лирбена – моя приёмная мать. – Ян отвернулся к окну и смотрел на Санни, охотящуюся на кузнечиков, пока девушка разглядывала подарки и натягивала их на себя взамен своей испорченной одежды, продолжая рассказывать: – Тогда Лирбена сразу забрала меня к себе, сказала, что ребёнок не должен быть одиноким, ему нужна семья. С того дня Лирбена и Грегор стали моими приёмными родителями. Пока я болел, она не отходила от меня. За год до моего появления у них родился Эрни, он привязался ко мне и считает меня родным братом. Я тоже… Ну что, готова?
Одежда оказалась очень кстати. На юбку и выходные туфельки было жалко смотреть. Удобные лёгкие брюки с завязками у щиколоток из какой-то зеленоватой материи, напоминающей льняную, оказались впору. Такая материя изготовлялась на фабрике Арканти из тростниковых волокон. Тростник для текстильного производства здесь выращивали специальный, селекционный. Ян пояснял всё это быстро, толково, отвечая на незаданные Стаськины вопросы, повинуясь её удивлённо взлетающим бровям, и одновременно укладывал в рюкзак съестные припасы. Спортивные тапочки на упругой подошве тоже были как раз, по размеру. Стаська подозрительно посмотрела на Яна.
– У меня хороший глазомер, – улыбнулся он. – Ваше величество, кони заждались, роют копытами землю. Дорога неблизкая.
– Ты даже говоришь, как Артём, – упрёка в словах, впрочем, не слышалось, больше – удовлетворения, что поверила не зря, сходство братьев опять подтверждалось.
– Мы с ним одной крови.
– Тоже мне Маугли. Скажи лучше, куда теперь?
– Поедем к пещере.
К пещере так к пещере. Что толку выспрашивать, всё равно не знает здесь ничего, а прилипнет с вопросами – подумает ещё, что струсила. Хуже – если она чего-то не поймёт, тогда уж точно сочтёт тугодумной бестолочью. А ей почему-то хотелось, чтоб у него сложилось о ней лучшее впечатление.
Вчера, ошарашенная случившимся, она вела себя, как идиотка, плохо соображая, что делает и говорит. И у этого умника мнение о ней, наверняка, было не очень нелестное. Проснувшись ещё до его прихода, Стаська вспомнила вчерашний день и вспыхнула стыдом за своё малодушие, неряшливость, узколобое косноязычие. Такой её ещё никто не видел. О растрёпанных волосах и недоумённо перекошенном лице даже думать не хотелось. Кроме брезгливости к неотёсанной дурочке, этот красавчик никаких чувств не мог испытывать. Вот так всегда: неотразимое обаяние, изящное красноречие и умные мысли приходят не там, где надо, и покоряют не тех, кого хотелось бы. Успокоилась с трудом, строго пообещав себе не терять головы и реабилитировать своё доброе имя хотя бы сегодня. Если получится. Если опять не пойдёт всё кувырком и из головы не вылетят её благие намерения.
У крылечка стояли два новеньких велосипеда, поблёскивающих яркими лакированными рамами. Стаська вздохнула с облегчением, она уж было поверила, что и впрямь придётся скакать верхом и позориться своим неумением. Пробовала, правда, когда-то пару раз забираться в седло, но только чтобы посидеть, покрасоваться. Она успела заметить, что в городе совсем не пользовались транспортом. Расстояния были небольшие, и люди ходили пешком. В крайнем случае – на велосипедах, которые здесь конструировали, к её восторженному удивлению, в самых разнообразных вариациях: двух-, трёхместные, с прицепом, с люлькой, с крытым верхом и т. д. Она любила кататься на велосипеде, но в качестве транспорта пользоваться им не приходилось.
Стоило Яну взяться за руль своего «коня» и вывести его на дорожку, как Санни с разбегу запрыгнула в притороченный к раме коробок, выстланный изнутри мягким. Судя по тому, как она без уговоров и принуждения добровольно и бесстрашно заняла своё пассажирское место, путешествия подобного рода были ей не в новинку и даже доставляли удовольствие. Вишь, как довольно скалится, морда рыжая. Рот до ушей.
– Она всё равно не отстанет, но долго бежать за велосипедом выдыхается, а так… – хозяин погладил мохнатые ушки, собака блаженно зажмурилась, – привыкла уже к своей люльке.
– Ты рассказал в Академии про вчерашнее? – спросила Стаська, когда они вырулили на центральную дорогу, ведущую к Восточным воротам.
– Нет. Тогда пришлось бы признаться, что я научил Эрни нехитрым приёмам активизации энергетического пространства. Я был уверен, что развлечение «призраками» совершенно безопасно. А оно, видишь, как обернулось.
– Ян, а собака? Надо её найти.
– Собаки, скорее всего, уже нет. Она передала связному нечто, и он отправил её обратно.
– Связному? – Стаська задохнулась на полуслове. Значит, история не закончилась. Значит, её отголоски бродят где-то поблизости и вот-вот проявят себя во всей красе. И что тогда делать? По крайней мере, не распускать нюни и быть готовой ко всему!
– Видишь ли, в городе живут разные люди: и коренные жители, и такие, как я, которых когда-то спасли, то есть из других миров. Сюда можно попасть по-разному.
– Детективы говорят: ищи, кому выгодно. Давай сначала определим возможные интересы пришельца, затем попробуем догадаться, что он пообещал связному. Так легче будет планировать поиск.
О том, чтобы начать расследование, никаких предварительных разговоров у них не было. Случайно оброненное Яном слово стало требовательным знаком, подтолкнувшим их к мысли потянуть ниточку из запутанного клубка, показавшего крошечный кончик. Мысль возникла у обоих одновременно, и оба ей не противились.
– Что нужно пришельцу, я уже догадался. Это легко. Ему нужна формула. Сложнее вычислить связного. Что мог пообещать ему пришелец?
Они выехали в Восточные ворота и легко катили по ровной дороге, ведущей через цветущие луга к далекому лесу. Санни, выглядывая из коробки, вертела головой по сторонам и, вывалив язык, дышала так усердно, будто не Ян, а она крутила педали не жалея сил, чтобы хозяин с ветерком прокатился. Безупречная синева поднебесья обещала ясный день, невидимые птицы жизнерадостно высвистывали свой концерт, чередуя сольные номера с хоровыми выступлениями, и создавалось впечатление, что молодые люди стремятся уехать подальше от города, чтобы на природе отвлечься от проблем и суетного распорядка.
Лес встретил их прохладой и шелестящим говором молодых и старых хозяев, покачивающих пышной и нарядной листвой. Дорога сузилась: два велосипеда едва помещались рядом, но лесной песок вперемешку с камнем был плотным, так что колёса не вязли и путешественники не замедляли скорость. Санни наскучила роль пассивного пассажира. Выпрыгнув из коробки, она вырвалась вперёд, возглавляя движение, горделиво задрала мордочку и хвост, готовая первой встретить неожиданные препятствия.
– Лес скоро кончится, это не бескрайняя сибирская тайга. А потом ты увидишь горы. Ты была в горах?
– Да, с друзьями на Кавказе – в Архызе, в Домбае.
– А я впервые увидел горы здесь. Величественные, гордые, с достоинством хранящие мудрость веков. Они знают историю многих прошедших поколений, а иногда открывают тайны потрясающие. И кажется, что время истончилось так, что протяни руку – и дотронешься до истоков.
Деревья расступились, выпустив из своих объятий путников, и Стаська увидела, как через несколько метров впереди дорога резко ушла вниз. Остановившись у края обрыва, они молча смотрели на открывшуюся панораму. Внизу виднелась неширокая река, стремительным потоком несущаяся на разбросанные по её руслу чёрные монолиты валунов, пытающихся удержать её за плещущийся подол. Разогнавшиеся волны, ударяясь в каменные лбы, широким веером жемчужных брызг разлетались в стороны и мчались дальше проверять на прочность следующие пороги. Дорога, которая привела их сюда, осторожно спускалась по крутому обрыву, превращаясь в молоденькую тропинку, и взбегала на каменный мостик с деревянными перильцами, выгнувший для неё свою горбатую спинку. А дальше шли каменные россыпи, постепенно увеличиваясь в размерах, чередуясь с раскидистыми деревьями и кустами и переходя в гряду высоких, покрытых буйной растительностью холмов, за которыми уже видны были снежные вершины, ослепительно сверкающие под солнцем. Вдруг Санни, стоявшая вместе с ребятами на краю обрыва, гавкнула, и горы откликнулись далёким эхом, долго отражающимся от скалистых уступов и теряющимся в расщелинах и пропастях.
– Дальше пешком, – объявил Ян. Обозрение предстоящего маршрута с высоты птичьего полёта подтверждало однозначность решения.
Набегавшиеся кони послушно прислонились к дереву, загородившись высокой молодой порослью, и стали невидимы. Рюкзаки, перекочевавшие из велосипедных багажников на плечи ребят, не казались тяжёлыми, и начался спуск. Стаська заметила, как Ян быстро и уверенно находил опорный камень, крепко держа её за руку и не давая оступиться, и поняла, что этот путь давно им изучен и исхожен не раз. Санни успела обследовать береговые кусты и песчаные отмели, когда её неловкие подопечные подошли к мосту.
– Гав! – неодобрительно оценила она их нерасторопность и умчалась на другой берег.
– Река зовётся Эльканой, она берёт начало в горах, и во время таяния ледников затопляет мост, – пояснял на ходу Ян. – В это время сюда лучше не соваться: скорость и сила потока сметают всё без разбору. Случайно попавших в поток выносило в море, и редко кого удавалось потом найти живыми. Но мост держится.
Тропинка вильнула и пропала за валуном, на котором в выемке, нагретой солнцем, нежилась большая зелёная ящерица. Она подняла головку и проводила людей немигающими бусинками за поворот, куда уже не проникали солнечные лучи. Высокую сочную траву и тесно стоящие деревья заплетали какие-то вьющиеся пахучие растения, заслоняя тропинку от ветра. Становилось душно и сыро. Каменные глыбы по обочинам, определяющие направление, и стволы деревьев густо заросли пышным мхом, как звериной шкурой, который, сползая на дорожку, гостеприимно стелился под ноги. Скоро захлюпало под ногами, но спортивные тапочки, подаренные Лирбеной, держались молодцом – не пропускали влагу, и ноги оставались сухими.
– А мы не выйдем в болото?
– Нет, – засмеялся Ян, – сейчас увидишь.
Действительно, заросли вскоре поредели, выглянуло солнце, и тропинка, стряхивая скользкую сырость, торопилась загладить свою вину, превращаясь в сухую и твёрдую дорожку. По краям стали встречаться цветущие и ягодные кустарники.
– Живица! – узнала Стаська и сорвала несколько прозрачных оранжевых ягод.
– Очень кстати, – Ян губами сорвал сочную янтарную бусину. – Видишь скалу слева?
– С козырьком?
– Историческое место. Правда, археологам там делать нечего. Много ли накопаешь в камне? Пара фотографий хранится у нас в музее. Доисторические обломки домашней утвари. Но я чувствую, что эта пещера хранит какую-то тайну.
Каменное убежище ощерилось на незваных гостей чёрной непроницаемой пастью, а перед ней расстелилась обширная площадка из белого речного песка. Козырёк над входом и скальные обломки по краям площадки заросли колючими растопыренными кустиками, находящими малейшие трещины, чтобы поселить жизнь даже в самых необитаемых местах.
– Смотри! – Стаська пистолетом вытянула палец, указывая на свежие следы на песке.
– Вообще-то сюда редко кто заглядывает, – озадаченный Ян рассматривал след, кружевным узором устилающий песок так, что невозможно было определить, откуда человек вышел и в каком направлении скрылся.
Санни вертела хвостом и нетерпеливо поглядывала то в темный проход, то на Яна. Никакого беспокойства она не испытывала.
– Иди, – разрешил хозяин.
Собака бесстрашно метнулась в темноту. Тишина. Гулкое царапание, чихание.
– Гав! – можете входить.
Ян уже вытащил из рюкзака фонарик и засветил его сразу при входе. Пещера оказалась огромной. Свод поднимался на четырёхметровую высоту, каменный пол углублялся и посередине имел выдолбленную чашу, служившую, видимо, очагом. В просторном помещении могло поместиться целое племя. Фонарик выхватывал из темноты углы и стены, повороты. Отдельные ниши напоминали комнаты, но разглядеть их Стаська не успевала. Круг света быстро скользил по пещере, обшаривая в спешном порядке все закоулки. Санни темнота нисколько не мешала исследовать территорию в одиночку. И вдруг свет остановился на стене, разрисованной цветными красками. Стаська сразу узнала рисунок. Он был точно такой, как на фотографии пришельца из пластикового ящика. Картина была намного больше: изображалось всё племя, и она занимала почти всю стену. Но фотографа интересовала только центральная часть. Колдун с поднятой рукой стоял в гексаграмме, очерченной кру́гом, а люди замерли, глядя на сверкающий камень в его руках, и чего-то ждали.
Стаська не видела, как насторожилась Санни, она услышала только её злобное рычание. Фонарик резко повернул в глубину пещеры, оттуда раздался выстрел. Внезапно ослеплённый стрелок промахнулся. Свет погас.
– На выход! – скомандовал Ян, хватая Стаську за руку. – Бегом!
Всех троих ветром вынесло в солнечный день. Ян сразу же потащил Стаську в укрытие, за скальные уступы.
– В течение суток нас дважды пытались убить, – давясь испугом, прохрипела Стаська. Сердце колотилось в рёбра, стремясь удрать из клетки, дыхание обгоняло мысли и тормозило медленно, как разогнавшийся локомотив.
– Думаю, мы стали нечаянными свидетелями чьей-то тайны. Опасными свидетелями, – упёршись руками в каменный заслон, парень выглядывал сквозь густые ветви, вертя головой в разные стороны, пытаясь увидеть, от кого они прячутся.
– И завладели уликами.
– Тем более. На нас будут охотиться.
Они постояли в молчании несколько минут, ожидая продолжения истории, но было тихо. Санни, сначала жавшаяся к их ногам, вышла на площадку и деловито принюхивалась к чужому следу.
– Я поговорю с Мастером, пора отправлять тебя обратно.
– Ни за что! – вскипела Стаська. Ишь, заботливый! А он подумал, как её в безопасности будет пожирать совесть, от которой ничем не откупишься? – Бросить тебя здесь с этим… связным! – она зло топнула ногой, сгоряча прихлопнув кроссовку друга. – Как же мне жить после этого?
Ян сморщился от боли, но синие глаза лукаво щурились, когда он вынес приговор:
– Артём такой же. Похоже, мы все трое одной крови.
– Вот и не предлагай мне то, что сам не принял бы.
– Ладно. А теперь хорошо бы поразмыслить и разобраться в этой истории.
– Только не здесь. Надо уходить. Очень удобно избавиться от нас в укромном местечке.
– Сюда ведут несколько тропинок, – вслух прикидывал Ян, – только в разных направлениях. Мы шли по самой короткой, центральной. Возвращаться по ней опасно. Отсиживаться здесь бессмысленно, он, скорее всего, уже вышел из пещеры где-то в другом месте и может караулить нас сколько угодно.
– Надо его как-то перехитрить. И хорошо бы увидеть.
– Как? Я думаю, он отлично знает, где мы находимся. И вряд ли захочет нам показаться, тем более скрепить знакомство рукопожатием.
И Стаську вдруг осенило:
– Санни, след!
Собака напряглась, прервав бессмысленное кружение по песку, тявкнула и уверенно побежала через кусты, ребята, переглянувшись, рванулись за ней. Она петляла между деревьями, катясь рыжим лохматым клубком, останавливалась и принюхивалась, повторяя траекторию передвижений чужого человека. Маленькая ищейка была сосредоточенна и не отвлекалась на снующих кузнечиков, только отфыркивалась от посторонних запахов. Первый раз Стаська шла по следу за собакой, и азарт сыщика был сильнее страха. Потом Санни сорвалась с места и помчалась по тропинке, ребята не отставали. Добежав до ручья, она остановилась. На склоне холма бил ключ, вода заполняла желобок и широким ручьём, около метра, стекала с холма, догоняя шальную, стремительную Элькану. Ян, не раздумывая, подхватил собаку и перепрыгнул через ручей. На другом берегу Санни потопталась, принюхиваясь, и снова бросилась по следу. Так они бежали до самого моста, потом через мост и вверх по тропинке, оскальзываясь на камнях и хватая руками подвернувшиеся кустики. Санни ждала их в зарослях у велосипедов и заливисто ругалась на весь лес.
Следовало догадаться. Велосипеды валялись в траве с порезанными шинами.
Глава 9
Ковбой
Когда утром пришёл Ян, Стаська не слышала. Она проснулась от запаха свежесваренного кофе и ароматной глазуньи, угрожающе шипящей на своём яичном языке.
– Укатали сивку крутые горки? – посочувствовал кулинар.
– Уже утро? Я тебя не слышала. Я очень чутко сплю.
– Твоему чутью на завтрак можно позавидовать. Садись, остынет.
Ещё вчера у неё совсем не было аппетита и она едва различала вкус еды, а сейчас желудок напрягся и потребовал своего, законного. «Что, уже привыкла? Чувствуешь себя как дома? Или присутствие этого парня тебя так располагает и согревает?» – ехидно пропел внутренний голос. «Брысь! Всезнайка!» – мысленно отбрыкнулась она и взялась за вилку.
– Рассказывай. Я же вижу: у тебя сюрприз за пазухой, – успела сказать Стаська перед тем, как запихнуть в рот кусок яичницы.
– Я был в Академии. Мы говорили с Мастером, я всё ему рассказал. Ситуация оказалась серьёзнее, чем мне показалось вначале. Вчера нас одурачили, как малых детей. Могли убить. Мы не имеем права хранить тайну. Если они готовы на убийство, значит, намерения у них нешуточные. Какие у них цели и кто руководит?
– Ты сказал, им нужна формула. Зачем?
– Возможности этой формулы колоссальные. При помощи её мы создали сплав, управляющий силовыми полями. Я тебе рассказывал. Исследования в лаборатории ведутся по разным направлениям. Результаты пока промежуточные, но очень перспективные. Любое открытие даёт власть и свободу действий, – Ян тоже наворачивал глазунью вприкуску с бутербродом. Видно, поднялся ни свет ни заря и не успел позавтракать. Неужели Мастер в это время уже на работе? Или парень вломился к нему домой и поднял с постели? – В зависимости от мотивов, целей человека открытие может служить процветанию или катастрофе. Поэтому степень ответственности исследователя так велика. Учитывая разбойные методы, которыми пользуются охотники за открытием, цели у них далеко не мирные и не безобидные. Они не стремятся к сотрудничеству, им надо выкрасть и завладеть.
– Выводы: это люди из среды учёных, которым доступна (в ограниченном объёме) секретная информация, – Стаська, покончив с яичницей, блаженно прихлёбывала из чашки кофе. – Вопросы: из какого мира человек у озера? Возможно, он здешний? Просто прибыл из командировки?
– Нет. А собака с посланием? Если он здешний, прибыл из командировки, зачем посылать собаку к связному? Взял бы свой ящик и пошёл домой.
– Да. Ты прав, – насупилась Стаська. Она тоже прибыла в «командировку», как в шутку предложил считать Мастер, и не может взять свой рюкзачок и отправиться домой. Ей тоже нужен «связной» – Мастер или Ян… Она с сожалением заглянула в пустую чашку, вздохнула и отставила её.
– Ладно. Не терзайся, – словно подслушал её печаль Ян. – Я знаю, что ты постоянно думаешь об Артёме, родителях…
– Откуда? – вырвалось у неё. Неужели она так не владеет собой, что у неё всё написано на лице?
– У тебя на лбу – крупными буквами, – нет, без всякого сомнения, этот парень читал её мысли. Может, и правда? Что там умеет ещё его амулет? А ведь она про всякое думала, в том числе и о нём. Боже, какой стыд! – Мы с Мастером и это обсудили. И твой отказ возвращаться немедленно. Кстати, он высоко оценил твою решимость. И обещал помочь.
– Как?
– Опять же с помощью формулы. Преодолевая энергетические поля, можно переместить в миры не только физическое тело, но и информацию. Артём сегодня получит электронное послание от тебя. Так что – диктуй.
Потрясённая Стаська лихорадочно соображала. Легко сказать: диктуй… Правду открыть нельзя. Сочинить? С Артёмом этот номер не пройдёт, его не обманешь, всё дотошно проверит сам. Надо уехать куда-нибудь далеко, чтобы он не смог добраться.
– Придумала! Наши бывшие одноклассники Никитины с экспедицией – сейчас в Якутии. Как-то в разговоре с Артёмом я сказала, что такая экспедиция – моя мечта.
– Понял. Спрячем тебя пока в Якутии, – заставив девушку вспомнить необходимые подробности для правдоподобия письма, он отдал короткий приказ: – Приходи в себя, успокойся, накорми Санни. Я – к Мастеру сочинять послание.
– И маме!
Ян оглянулся уже на пороге:
– Артём это сделает лучше, сам, он найдёт слова, – и ушёл.
Стаська свалилась на диван. Впервые за последние два дня тревога разжала свои пыточные клещи и выпустила из капкана сердце. Временно. Передышка. А вдруг послание вызовет новые опасения? Нет. Теперь уже не так страшно. Неизвестность страшнее всего. Ведь хоть и далеко, но жива и здорова! Пусть сумасбродная и бесстыжая. Пусть ругают, но не сходят с ума.
В дверь вежливо поскреблись. «Санни, девочка моя!» – Стаська впустила собаку. Лохматая, ласковая, она ни о чём не спрашивала, будто всё понимала, просто любила эту непутёвую девчонку и жалела её. Хлюпая носом, устав крепиться, горе-путешественница обняла пушистый тёплый комочек и заплакала. Санни, единственная свидетельница её слабости, лучше всех знала, что нужно делать. Она подняла свою лисью мордочку и, поскуливая, стала вылизывать мокрые солёные дорожки на щеках, как заботливая нянька, успокаивая неразумное дитятко. Её участие странным образом наполняло душу теплом, шершавый язык щекотал и смешил. Ну а смех, коли уж прозвучал, разгонит любые зловещие тени в два счёта.
Когда вернулся Ян, обе заговорщицы были готовы к новым ратным подвигам. Посуда перемыта, походное снаряжение в полной боевой готовности, рыжая копна непослушных кудряшек крепко затянута в узел на затылке. Ян оглядел их и расхохотался.
– На, читай. Прямое сообщение исключалось однозначно. Обратный адрес должен быть конкретным, не вызывающим подозрений. Пришлось создавать в сети якутский e-mail и с этого электронного адреса посылать сообщение.
– А если Артём свяжется?
– Не выйдет. Закрыли доступ.
– Ян, я тут подумала, что если они из среды учёных, а формула в вашей лаборатории…
– Разумеется, – это было первое, что пришло им с Дарни в голову. – Мы с Мастером уже перебрали кандидатуры. Вне подозрений пока сотрудники самой лаборатории. Уж им-то формула известна, они с ней работают. И если бы один из них нарушил секретность, охоты бы не было. Пока идёт охота, коды доступа к формуле не вскрыты.
– Значит, каждый посвященный под ударом?
– Да. Проблему безопасности Мастер взял на себя. Но в Академии должен быть человек, которого мы ищем, – разведчик. Ему необходимо завладеть секретной информацией любыми средствами. Например, через личные контакты. Нечаянно оброненное слово может послужить ниточкой, обрывки разговоров сложатся, как мозаика, в вычислительный инструмент… да мало ли? Учёных в Академии много, разве можно подозревать всех? А проверить?
Стаська слушала внимательно, а в голове всё крутилась мысль, что они ухватились за единственную версию, которая ничем не подкреплена. С чего взяли, что охота на формулу? Может, у пришельцев другое на уме. В детективных романах у сыщиков версий всегда несколько, и по ходу расследования каждая взвешивается и отметается, пока не останется одна, самая вероятная. Тягаться с профессионалами им, конечно, не под силу. Хорошо, хоть одна есть. Может, у них именно по ходу дела возникнут другие. Вот тогда…
– Не всех. В круг подозреваемых должны войти в первую очередь недавние сотрудники. Не успевшие получить доступ к секретной информации.
– Конструктивно мыслишь, – одобрил парень, наблюдая за Стаськиным лицом, склонившимся над листом бумаги. Глаза быстро бежали по строчкам электронного послания, голова удовлетворённо кивала. Тревожное выражение постепенно разгладилось, но брови так и остались сдвинутыми. – Таких у нас, пожалуй, трое… Одного ты видела. Арденн, он встречал нас на ступенях Академии, если помнишь. Три года назад он приехал из Кантара с рекомендательным письмом. Мастер взял его младшим сотрудником. Идеями не фонтанирует, но, кажется, честный малый.
– А мне он не понравился, – письмо сложилось пополам, потом ещё раз пополам, потом ещё… но голова так и осталась опущенной.
– Чем? – усмехнулся Ян, видимо, не очень доверяя девичьей оценке мужеского пола. Да ещё с первого взгляда.
– Трудно объяснить. Можешь называть это женской интуицией и даже посмеяться надо мной, но культурологи, изучающие окулесику, очень серьёзно относятся к языку глаз. Человек говорит и делает то, что от него ждут окружающие, а его глаза выдают его чувства, а иногда мысли и намерения.
Ян уже не смеялся. Он восстанавливал в памяти вчерашнюю встречу. Интересное наблюдение. С этой стороны взглянуть на младшего научного сотрудника ему и в голову не приходило.
– Ты изучала окулесику?
– Только факультативно, – Стаська, наконец, подняла голову и прямо встретила взгляд парня, пытаясь обнаружить в нём доказательство своей правоты. – Вот ты тоже видел меня первый раз, и в глазах у тебя было любопытство, а у него – разочарование и досада. Будто ожидал кого-то другого.
– Это бездоказательно. Подозрение на уровне интуиции.
– Давай сходим в Академию с Санни, – горячо предложила девушка. – Она помнит след. Она связного определит по запаху.
– И что дальше? Ну, залает. Мало ли причин у маленьких глупых собак для лая?
– Она его узнает, – не унималась Стаська, хватаясь за рукав парня.
– Узнает. Но только спугнёт. У нас против него ничего нет, кроме интуиции. Какие у тебя аргументы? Глаза его тебе не понравились? Он тоже может ответить, что ты не в его вкусе, – рукав, кстати, не выдернул, несмотря на отпор.
– Тогда надо взять его вещь, чтобы Санни опознала. Втайне от него.
– Уже реалистичней. Если не опознает, то же самое повторить с другими «недавними сотрудниками». Хорошо ещё, ящик вчера перед поездкой спрятать догадались. Поела? – вопрос прозвучал как-то невпопад. Будто не видно, что посуда давно помыта и убрана, а на столе – только сложенное квадратиком письмо. Впрочем, глядел он не на стол, а на отпущенный Стаськой рукав. Да с такой укоризной, будто тот не оправдал оказанного ему доверия. – Вставай. Пойдём на озеро?
– Пойдём.
Обойдя крылечко, Ян повернул за угол здания и распахнул небольшую простенькую калитку, о существовании которой девушка не подозревала. Санни первой прошмыгнула в неё и остановилась с той стороны, радостно размахивая хвостом в предвкушении прогулки.
– А Эрни знает про эту калитку? – растерялась девушка.
– Ещё бы! Он постоянно ею пользуется.
Стаська развеселилась:
– Вот чертёнок! Зачем же он заставлял меня лезть через колючую изгородь?
– Иначе никак нельзя. Что же за приключения без препятствий?
– Я же вся ободралась!
– Зато есть что вспомнить!
– А что за призраков он мне показывал? Сказал: фантомы, воплощённые мысли.
– Есть система приёмов, позволяющая концентрировать энергию (для разных целей), а если в центр энергетического пучка мысленно направить образ, он, насыщаясь энергией, обретает энергетическое поле, контуры и становится видимым. Простой фокус. Но он получается не у всех. Для этого нужна собственная сильная и активная энергетика (это явление нечастое) и способность сосредоточить сознание на конкретном образе.
– И никакого волшебства?
Ян рассмеялся:
– Ну… разве что природная особенность нашей атмосферы. Повышенный энергетический фон. Энергетическое поле нашего мира примерно вдвое плотнее, оно удаляется от поверхности земли с восходом солнца. Чем выше солнце над горизонтом, тем слабее атмосфера насыщена энергией, и наоборот, вечером, в сумерках, энергетическое поле притягивается к земле. Так что ночь – самое колдовское время.
– Похоже на вдох и выдох, – Стаська шагала не торопясь, глядя прямо перед собой, и не замечала, что её спутник выравнивает свою ходьбу под её ритм, что было не просто, учитывая длину его ног.
– Это и есть дыхание мира.
– А как же появился этот, с пистолетом?
Ян нахмурился:
– Видимо, кто-то проводил энергетический сеанс одновременно с Эрни, кому-то нужен был именно этот человек. И проводил в сумерки. Эрни нарушил мой запрет (экспериментатор доморощенный!), но энергетика у него мощная, помноженная на активность юного возраста, – вот и перетянул чужой энергетический пучок.
