Читать книгу: «Игнис. Пепельный Хребет», страница 16
Глава 15. Прошлое близнеца
– Томас! – послышалось из затемнённого лестничного пролёта, – Вот вы где… – догнал принца запыхавшийся мужчина, – Чего это вы носитесь как угорелый? На вас с самого утра жалуются.
Впопыхах юнец не сразу приметил искомую фигуру. Уже было спустившись на подвальный этаж, он стремительно развернулся и так же стремительно влетел по ступеням в зону комфорта ругающего непоседу мужчины:
– Кристоф, тебе известно, где Раян? Он со вчерашней ночи пропал! – кричал юноша на местного авторитета.
– Ну-ну, успокойтесь, Ваше Величество, – нервно заулыбался Кристоф, почёсывая без того лохматый затылок, – Давайте пройдём ко мне в кабинет, чтобы не беспокоить народ, – и, бросив доброжелательный взгляд в сторону женщины, высматривающей происходящее, направился в свои покои с гостем.
Как и говорилось, уже с утра переволновавшийся юноша поднял на уши все окрестные владения пламенных жителей. Ведь даже придворные связные не знали о местонахождении как сквозь землю провалившегося Раяна.
«Надо было следить за ним тщательнее!» – возмущался будущий король, но сам оказался для брата не лучшим нянькой.
После затянувшейся ночи обсуждения военных действий, Томас не сразу приметил пропажу, списав отсутствие брата на его очередную прогулку по саду. Как оказалось, зря. И сейчас старшего юнца, отягощённого виной, ждала последняя надежда, неспроста задвинутая в дальний уголок мыслей.
Главное научное подразделение столицы. Величественное, статное, словно деловая леди, строение из белого камня размером со здание пламенного храма Богини. И заседающий в числовой клетке, приветливый руководитель научной флорой и фауной – Кристоф.
Иде-ученый всегда здесь, и даже если просветить не сможет, то обязательно окажет помощь в запутанном деле, связанным с Раяном. По крайней мере, Томас на это надеялся. Ведь знал, чем подобное обращение может закончиться…
Минутой позже коридор. Задетые по торопливому пути леди, полет важных таблиц, крики, ругательства, разговор с заблаговременно найденным спасителем и нудное путешествие до его кабинета, расположенного в укромном месте этого заведения. И, нужно сказать, неспроста.
Первое впечатление об идельха – грязный, замученный трудоголик. О кабинете убежище главного аккуратиста страны: документы по стопочкам, файлы по шкафчикам; склянки чистые, сверкающие, пропахшие медицинским спиртом и ароматной лавандой, запрятанной в углах светлицы. Ни единой задоринки, пятнышка в комнате с начищенным до блеска полом, на котором поскальзывался не только Томас, но и сам хозяин этого положительного безобразия.
– Ты что, уборщицу нанял? – невольно высказался проехавшийся по «льду» кабинета юноша.
Однако по воле случая речь юноши заимела ругательные интонации, отчего Кристоф в непонимании только пожал плечами, оставляя вопрос открытым.
Ещё минутой спустя, усевшись на выдраенные, точнее выстиранные кресла и вдоволь прокашлявшись от запаха моющего порошка, затейники успокоились и продолжили перенесённый разговор:
– Так что там со вчерашней ночью? Снова с отцом не поладил? – издалека начал мужчина.
– Неважно. Просто скажи, тебе известно, где Раян или нет? – сняв фуражку, поддался смятению Томас и сильнее вжался пальцами в колени, но учитель лишь улыбнулся.
– Послушайте меня внимательно, Томас, – на нетерпение собеседника скрестил он пальцы рук, наклонившись к принцу, – Вы ведь не забыли уговора и всё равно примчались сюда?
– Ваш с Отцом уговор меня не касается. Пока я не буду уверен, что с братом ничего не случится, я…
– Знаю. И это, как раз таки, замечательно, – перебил нахмуренного мальчика ученый, остудив его командный тон, – Ведь Раян важен и для меня. Я всеми силами хочу защитить вашего брата и не могу позволить ему увидеть то, что произойдет в столице в скором времени. Поэтому мне пришлось его отпустить.
Сказанное прозвучало жутко и не совсем понятно. Но Томас уяснил суть.
– Отпустить? За стены? И это после того, как я его отчитал по этому поводу? Да ты издеваешься! Он же не вынесет дороги! И что на счет крескита? Он не поспеет!
– Поспеет. Тело Раяна долго не протянет с его-то добрыми намерениями, – и, заметив прежнее волнение у собеседника, добавил, – Он вернется. Я об этом позабочусь.
– …А если его задержат? – частично смирился Томас с происходящим, перебирая в руках алую фуражку.
Мужчина не ответил. Тихо опустив голову, он задумался. В его приоритете первое место занимал Раян. Второе…
– Кристоф, знаешь, – пилил юноша ученого взглядом, – Я уже когда-то вот так вот задумывался. Задумывался долго и в итоге не решался на действия…
«Томас!» – послышалось из прошлого.
–…Ты думаешь, эта мелочь сможет добраться до столицы самостоятельно? Никогда не поверю, ведь с ним может произойти что угодно.
«Томас, пошли следующий дом проверим. Да не сдавайся ты!» – шумной толпой перебивался голос.
– А ты так и будешь сидеть и ждать, поэтому я сам его вытащу.
«Слышишь, Томас. Не грусти!» – терялось в гуле одинаковых лиц.
– Только скажи мне, где он. Прошу.
«Томас?..
– Томас!
– А? – озадаченно вылупился ребенок, стоя посреди улицы, – Клем, да хватит уже. Не нужны нам эти взрослые! Что наши мама с папой, что остальные!
Красные дома, обступившие стены столицы с внешней стороны, миловидно взирали на ребят блестящими стеклами. Выстроенные в шеренгу, они ничем не отличались друг от друга. Потому пробудили в детских глазах азарт к поиску нужного. Только вот нынче, сидящих у статуи ясноокого покойного короля Аодхфайонна, ребят свалила временная усталость.
– Видишь эту красную нить? – указал мальчик на своё запястье и на запястье брата, повязанных одинаковыми ленточками, – Она нас связывает. Пока мы с тобой вместе – всё будет хорошо, – и улыбнулся, ожидая положительный ответ.
– Но…
– Я старше и знаю лучше, что делать, братишка. Просто доверься мне, – и оба пропали в толпе, укутанные горькой тишиной.
«Оглянувшись назад, я угодил в прошлое…» – мелькали мысли перед глазами повзрослевшего Томаса, обрамлённые детским смехом: «И утоп в нём…»
«Давным-давно жили мы с братом за стенами Дерроута в бедных районах, предназначенных для простых иде – холодных и безгрошовых.
Мне говорили, что когда-то их сердца пылали войной похлеще нынешних междоусобиц. Что готовность дать отпор королю ни на секунду не покидал умы непокорных граждан. Однако с насущными вопросами упрямство вскоре стихло. И теперь чтобы прокормить семью, днями и ночами мои родители пропадали на работе в поле. В переменах между безрадостными буднями они извинялись за моё дерзкое поведение перед соседями и запивали тяжёлый труд горькой водой… Ах да, поведение…»
Разноцветная осень. Полуголые деревья, пронизывающий ветер, покрытые хрупцой лужи. И толпа детей в старом кирпичном дворе меж куч разноцветных листьев.
– Красная Госпожа? – шептались мальчишки в утеплённых полушубках, – Ты что, дурак? У нас одна Богиня – пламени! Она дарит идельха тепло и защищает от невзгод! – и тыкали в непоседливого малыша пальцами.
– У меня своя Богиня! – кричал на них Томас, – Она оберегает нас с братом от вашего зла! Она настоящая, добрая и не прячется в этих стенах! – кидался он в недоброжелателей камнями.
– Да ну его! Он чокнутый! Уходим! – обзываясь, убегали широкие фигуры, не желая связываться с непробиваемым дурачком.
Широкая скамья. Смешки на задворках, одновременно довольный и нет Томас и его старший брат-близнец Клем, подошедший после недавней сцены.
– Эх ты, Томас, – теребил он взлохмаченную голову младшего ребёнка, – И на секунду тебя не оставишь.
– Это всё они виноваты. Говорили о нас всякие гадости вот и напросились… – сердито дул побагровевшие от холода щёчки малыш, телом вбираясь поглубже в старую одёжку, – Мол, родители у нас дурные, вот и дураками родились.
– Почему дураками? – удивился старший братец, грея руки высвобождаемым изо рта паром, и вдруг спохватился, – …Опять ты им про свою Богиню рассказывал? – критиковал непослушного младшего Клемент.
Однако его тёплый, но строгий голос не достигал взъерошенного мальчика, настаивающего на поперечной истине. Как следствие, ответа на поставленный вопрос не последовало. Томас только сильнее надулся, отвернувшись от Клема.
Лёгкое прикосновение и вновь знакомая рука шерудила красные лохмы.
– Да не парься. Всё путём. Ведь я всегда рядом… – и спустил рукав, показывая уже знакомую ленту. Улыбка напротив, и сердце недовольного вновь застучало в такт, но голосом всё же промолчало.
«Братец Клем всегда опекал меня, а я только злился понапрасну и всё портил. Неудивительно, что ему за меня доставалось. Точнее, нам доставалось поровну, как и положено близнецам. Что от родителей, что от сверстников… Всё это время, борясь с невзгодами, мы держались друг за друга. Однако дорожил этой связью лишь я один.
Идельха за стенами обходились без эспа. Их тепло нас не согревало, не помогало в быту, но так манило детей, вроде меня. Потому вместо родных мамы с папой, вместо пламенной Богини, на которую уповали грешники, я выдумал себе свою защитницу – Красную Госпожу – и гоношился ей, только дай волю, доставляя проблемы. Но в один чудесный день, не знаю по чьей вине, мы с братом оказались без дома.
Это случилось ночью. Без должного надзора мы загулялись до темна. Однако, придя в тенистое место нашей лачужки, обнаружили горящее пепелище. Родители не должны были сгореть. Всё же мы пламенные идельха и умертвить нас способно лишь пламя ледяное. Я и Клем понимали это, как и то, что таким вот образом оказались брошены».
– Клем, я есть хочу.
– Всё хорошо. Потерпи немного, – плелся впереди братец. – Разведем огонь.
Гулкая улица. Толпа озабоченных лиц прохожих, каждого со своими бедами. Они беспристрастно взирали на детей свысока, сами вызывая жалость.
– Куда им до нас… – пробормотал мальчик, раз за разом получающий отказ в ночлеге и всё сильнее сжимающий руку брата, кусая облупленную губу.
Томасу и оставалось только, что молча взирать на его упадок в тот миг.
«С самого рождения все действовали у нас за спиной… У меня. Клем наверняка знал больше, знал причину. Почему я так решил? Просто я видел, что он затаил на меня обиду. Брат не мог винить себя, ведь поступал правильно, потому винил меня. И с каждым разом его заботливый взгляд мерк в опустившейся тьме…»
Снова гулкая улица. Ещё одна попытка втереться в доверие к незнакомцам. Ещё одна просьба, которой большинство сторонилось.
– Я понимаю, мальчики остались без дома и в столицу их не пустят, но ты же слышал… – шептались иде, распахнувшие дверь перед детьми.
– Возьмите меня! – не сомневаясь, возгласил Клемент под удивлённые взгляды с обеих сторон, – Мой братик проклят! Он хотел сжечь меня, хотел сжечь маму и папу! Это он поджёг наш дом! Поэтому нас оставили! Выгнали!
Клем больше не мог терпеть. День за днем. Дом за домом. Перебираясь объедками, волоча за собой брата с голодным ртом, он более не тешил себя байками о братских связях. Он устал.
Страх перед миром, перед будущем, перед смертью, перед братом расширил ему глаза и через них залез прямо в сердце. И тотчас недосказанность сплелась воедино, исковеркалась и вылилась в спасительный бред. Только вот он не учел, что вера брата окажется куда безумнее.
– Клем… Красная Госпожа… – налитый чернотой, бормотал Томас, подходя к брату, – Красная Госпожа… – и, схватив того за грудки, стал кричать на него и трясти в такт со своими слезами, – Она ведь наша! Наша защитница, Клем!
– Отстань! – вырвался из его хватки Клем, – Красной Госпожи не существует! Это всё выдумка! Ты всё выдумал! Из-за тебя нас бросили мама с папой! – слегка замявшись, выпалил брат и по его щекам покатились слёзы.
– Ты тоже сгоришь, – бездушно молвил Томас, – Вы все сгорите! Красная Госпожа вас всех сожжёт! – закричал он и убежал прочь.
«Я никогда не видел истинных чувств брата. Не хотел. Боялся. Однако сейчас я способен его понять – брат не был со мной. Я не был с ним. Клемент был одинок в своих мыслях, оккупированный со всех сторон ходячими проблемами. Единственное, что нас связывало, так это нить – то материальное, к чему можно было прикоснуться, но не осознать. В тот миг я не осознал, и мои действия привели нашу судьбу к ещё одной роковой ошибке…»
– Я не хочу, чтобы Раян оставался один, – в настоящем произнёс Томас, – Это плохо закончится, – крепко сжал руки мальчик, не желая продолжать мысленный рассказ.
– Хорошо, – сверкнул очками Кристоф, улыбнувшись, – Тогда я помогу вам.
⪦ 2 ⪧
Серебряные косы распускались над головой. Струями они лились за обозримую даль, стекаясь в канальцы, а следом и вовсе пропадая в глубине подземных вод. Только мокрая действительность ребятню не волновала.
Толчки прекратились. Земля успокоилась. Продолжая незаметно ссыпаться с потолка, она не обращала на себя внимания, укладываясь в щелях обвала, принося радость в сердца детей. Однако эта радость достигнет их куда позднее.
– Томас?! – усомнился Раян в сказанном, щурясь в темноте.
Разоблачённый, иде показательно щёлкнул лишёнными покрова пальцами, и скоро по своду забегали искристые огоньки, высеченные из элемента.
«Томас!» – на свету убедился Раян, обрадовавшись. У младшего брата было множество вопросов к старшему: «Как ты здесь оказался? Почему? Для чего?» Но тот решил пренебречь восторгом, всем видом излучая недружелюбие.
В итоге, оба братца стояли молча. Только Ллойд озадаченно бегал взглядом с одного понурого мальчика на другого.
– Почему ты защищаешь этого пепельного? – грозно произнёс принц.
– А почему бы и нет? – помрачнел Раян, не ожидая подобного тона.
– Ах да, ты, наверное, не знаешь, – сбавил собеседник гонор, – Пламенные идельха отказались выступать на стороне пепельных в этой войне. Поэтому доверять им нельзя ни в коем случае. Вмиг нож в спину воткнут, – и кивнул в сторону Ллойда.
– Что?! – удивился пепельный малыш, – Вот нам больше делать нечего!
– Говорит тот, кто хотел исподтишка напасть! – подходил Томас к агрессивно настроенному идельха, – На лежачего!
– Я не знал, что ты пламенный! – не стушевавшись, подвигался юнец в ответ, грозя взглядом.
– Да как же! А что война идет, ты тоже не знал? Поэтому по военному полю шляешься с моим братом? Или ты его подставить решил?!
«Что происходит?» – крутилось в голове у Раяна. В явившегося из ниоткуда Томаса будто бес вселился. Тот самый, из сказок, что молвил наоборот. Но принц, как настоящий герой, решил противостоять нечисти ее же оружием:
– Стоп! – встал он поперек мальчиков, расправив руки, – Пепельные помогли нам с Мишель, Томас! Если бы не они, то мы бы погибли в этих пещерах. А теперь их старейшина пообещал вывести нас в безопасное место.
– Мишель?! – не ожидал услышать это имя Томас, но собеседник подтвердил информацию размеренной паузой.
Мгновение. Страх. Наконец, вспомнив о подруге, Раян оглянулся и, не застав ее рядом, запаниковал.
– А где Мишель? Ллойд?! – грозно и одновременно панически переадресовал произошедшее преступление юноша.
– Я её не видел, – честно признался тот, оглядываясь.
– Мишель! – закричал пламенный мальчик, но ответа не последовало.
Всю ту пору на стремление обнаружить леди в замкнутом помещении Томас смотрел сквозь пальцы раскрытой ладони. Раян не был образцовым товарищем, чуть что теряющим окружение из виду. Теперь этот факт подтвердился. Но даже такого брата мальчик любил и потому решил отступить от нападок:
– Ладно, пошли. Оставаться здесь небезопасно, – надев потрепанную фуражку, схватил непоседливого иде Томас, – Она поди на другом конце завала осталась.
– Что? Я без неё никуда не пойду, – возмущался иде, вывернувшись из хватки, – Да что с тобой, Томас? Мишель – наша подруга. И, к тому же, она решила отправиться со мной в путешествие, так что я обязан ей помочь, – замотал головой принц, – А тебе вообще нельзя здесь находится, ты же наследник…
– Друг? Путешествовать? – повысил тон старший юноша, резко поправив головной убор, – Да это с тобой что? Водишься с пепельными, вот и забил себе голову всякой ерундой, или это она на тебя повлияла? Помешанная, мать которой сгинула в Вечном огне?
– О чём ты? Сгинула в огне? Её мама в замке живёт.
– Я же сказал – помешанная, – вновь произнёс обидное слово Томас, – Мишель родилась в столице. Ходила в храм каждое воскресенье вместе с матерью. Когда та стала почетным храмовником, то смогла устроиться в замок вместе с дочкой. Но умерла молодой – Богиня призвала. Оттого та попуталась, выдумала всякого, и ты туда же, – палил он фактами, наслаждаясь прозрением брата.
«Умерла?» – пронеслось в голове у Раяна. Ведь Мишель, казалось, мгновенье назад говорила о маме, и так ярко улыбалась, так нежно и чувственно, что принц даже завидовал ее безмерной любви, а теперь его зависть обернулась виноватой горечью.
– Как так, Томас? – горестно скривился Раян, – Ты ведь сам подружился с ней… Неужели твоя доброжелательность была враньём?
Пауза. Недоумение со стороны Томаса. Радуга в голове брата не прекращала удивлять. Ведь одно дело – беззаботно проводить время, другое – воевать.
– Ты видишь то, чего нет. Игры – это не дружба, – без видимой тени сомнения ответил Томас, подбирая с пола потерянную фуражку, – Тем более, когда ты не последняя персона в государстве. Твоя жизнь важнее. Но сейчас не об этом. Сначала выберемся из гнездовья, а потом уже разберемся как наказание за твое своевольство смягчить.
Тут же, нацепив головной убор, юноша развернулся, надеясь, что брат безмолвно поплетется следом, что одумается и прекратит баловство. Но Раян уперся в своё. Он знал брата, знал наверняка, что идельха бы не поступился Мишель. Ведь сколько раз Томас приносил той цветы из розового сада, сколько раз намекал на неравнодушие? И тотчас взор мальчика прозрел.
– Нет, с тобой действительно что-то произошло. Ты же весь дрожишь, Томас, – обратился Раян к старшему брату, нервно шныряющему взглядом по пещерной округе, но со словами младшего тут же стихшему, – Давай найдём Мишель, прошу.
В то время как Ллойду было по барабану, что творится в умах этих странных родственников, но затянувшаяся разборка не могла продолжаться до утра.
– Я, конечно, не специалист по логике, – начал паренек, – …И уважаю мнение сильнейших, как учил меня дед, – под грозным взором добавил он, – Но Мишель сейчас явно… – и, не скрывая, наклонился к уху Раяна, шепча, – …вместе с сам знаешь кем, и к выходу они точно доберутся.
По лицу Раяна было заметно, что данная весть его приободрила. Юнца всё ещё заботило отношение Томаса и пусть. Проблема решаемая, но не первостепенная. Ведь заводить новый спор в опасной пещере задание не к месту.
– Пошли, – радостно кинул Ллойд, но его тут же перебил Томас.
– Ага, как же! Я сам прекрасно знаю, куда идти! – спохватился недоверчивый идельха. Ллойд хотел было возразить, но Раян пресек его попытки нарваться на неприятности.
– Пусть ведет, – положился на Томаса младший брат, – Всё равно путь наружу один, – и собеседник умолк.
«И к лучшему», – подметил обделённый диалогами ребенок: «Два пламенных, да ещё и сами выйдут куда нужно. Без Хойта-то…» – и смело улыбнулся, продолжив странствие.
Кап. Кап. Кап. Утекал подземный свод, тая под огнем элемента.
Дальнейший путь казался ярким победоносным концом, завершённым первичным этапом скитаний. Кто же знал, что дорога уведёт ребят в более глубокие дебри разгоревшихся новым пламенем проблем.
Глава 16. Преддверие войны
Чернота кругом. Пыль, витающая в дрожащем воздухе, так и не успокоилась после обвала породы. Обрушенная часть скалистого слоя камнями возлежала на внутренностях пещеры, отрезая путь к выходу. Мишель попыталась было сдвинуть одну из ближайших плоскостей сильными ручонками, но пальцы не слушались, соскальзывая с сырого камня.
– Паршивый обвал! И с места не сдвинешь! – кряхтя за бессчётной попыткой, ругалась девочка, – Ну же, Фрин, помоги мне!
Юнец напротив вздрогнул от неожиданного зова, вырванный из раздумий. Совсем недавно именно он уберёг Мишель от погребения под обвалом, предсказавший подрыв по вибрации мокрого воздуха в пещерной атмосфере.
– Фрин? – повторила имя спасителя девочка, – Что-то случилось? – неприятно скривилась она от осознания своего неприемлемого поведения.
Необходимо сказать, что Мишель до сих пор не устраивал Фрин и не только как личность по интересам. Иде влез в её жизнь без спроса и неспешно принялся разрывать те единственные узы, что удерживали малышку на плаву в этом мире бесконечных потерь. Вопреки характеру, она не должна это забывать.
– Нормально всё, – кротко описал мальчик ситуацию, – Просто ещё не совсем свыкся со своим телом. Всего-то.
Если присмотреться, юноша действительно выглядел на пару сантиметров выше, да и голос имел более грубый. Теперь, в устоявшейся среде, девочка могла это сказать. Могла узнать ребенка, спасшего Раяна в начале их приключения. Ребёнка, прошедшего крескит черным пепельным способом, до которого малышке не было дела.
– Ну, может, поранился немного, – добавил Фрин, сочтя пристальный взгляд со стороны за проверку мальчика на враньё.
– И почему молчишь?
– Потому что вскоре рана заживёт сама собой, – заключил ребёнок, и его собеседник сощурил подозрительный взгляд, но отчего-то промолчал.
Идельха – не люди. Сам по себе элемент не способен размножиться и закрыть рану. Лишь за счёт поглощения иде родной стихии извне. Без помощи он сможет разве что застыть и то, только при наличии противоположной стихии вблизи. А затянуться самостоятельно…
– Знаешь, хмурое выражение тебе не к лицу, – заметил юноша. – Воздух здесь спертый, не заметила? А мне большего для излечения и не надо.
– Слушай, Фрин… – пропустила мимо ушей диалог недруга Мишель, – А у тебя есть родители?
– Может и есть, – удивился мальчишка вопросу, но поддержал разговор, – Кто знает. Пепельные племена – кочевые. Одни приходят, другие уходят…
– Но ты ведь знаешь, что такое терять близких?
– С чего ты взяла?
– Нели. Я слышала, ты был близок с ней, – неожиданно подняла сложную для ребёнка тему девочка, но первый продолжил рассказ непринуждённо.
– Да, близок. Пока она не захотела убить себя… вместе со мной.
– …Что?
От брошенных с прохладой слов по телу Мишель пробежали мурашки. Леди и не подозревала, что после вопроса Фрин решится на откровение, недоступное даже для его близких. Однако вопреки предубеждениям мальчик свободно вдыхал здешний воздух, и так же свободно прошлое слетало с его языка, волочимое памятью наружу:
– Нели нравилось всё тёмное и таинственное. Хоть она и говорила гадости, но любила пепельных, наше божество, себя… – на мгновенье задумался он, – Она была больна. Ей приносило удовольствие отстранять себя от дорогих сердцу вещей, уничтожать их. Нели годами жила в прохудившейся хижине, носила дырявые платья, пила из разбитых кружек. Чего же она хотела добиться своей смертью?..
От рассказа, сохранившегося лишь в его памяти, у ребенка заболела голова. Как наяву Фрин глядел на нежную, но горькую улыбку Нели. Яркое солнце припекало, застилало светом глаза. Светом, что проникал сквозь дыры полей соломенной шляпы девочки и без спроса ложился на её невинное лицо.
Глядя на налившееся возмущением личико обожаемого паучка, та смеялась. Летний ветер пытался сорвать распустившийся смех вместе со шляпой, но Нели не позволяла забрать то малое, что у неё осталось, удерживая вещь.
«Фрин!» – звала она ребёнка за собой, но Фрин не шевелился, наблюдая, как желанный силуэт медленно скрывается за просторами поля сотен колосьев. Она исчезла, более не оглядываясь.
– Но… ты любил её? – вырвала Мишель мальчика из раздумий.
– Да, любил. Оттого и согласился на её предложение.
– И… не смог?
– Нет. Она обошлась со мной так же, как с остальными своими вещами. Просто отстранилась и исчезла, не проронив ни слова. Так я думал, – выпускал Фрин нажитые годами муки, – Но сейчас я понимаю, она просто хотела защитить меня от своей болезни, от своих искорёженных желаний, как и всех до этого.
Слова Мишель замерли, едва родившись. Настолько эмоционально сложная история не могла не задеть её чувств. История одинокой девочки, не нашедшей счастья. Нели, что предпочла не любить, взамен даруя спасение окружающим от неё самой. Так интерпретировала рассказ Фрина Мишель.
– Фрин, ты не прав, я думаю, своей смертью эта девочка просто мечтала возвести свою любовь в идеал, – внезапно слетело с уст юной леди.
«Неважно насколько твои намерения выглядят со стороны благородно – мы все эгоисты» – думала девочка: «И Нели тоже. Если она была больна, и ей нравилось изводить себя, нравилось избегать любви, то смертью она добилась высшей степени счастья. Фрин не был ей нужен. Она осталась одна, как и мечтала. Но…»
– Знаешь, – продолжила Мишель после опасливого молчания со стороны, – Я никогда не понимала, почему Богиня решила забрать мою маму так рано. Мама сказала, что так нужно, склоняла к вере. Я спасла ее, но она всё равно… Иногда я думаю: если бы она взяла меня с собой в тот миг, то я была бы по-настоящему счастлива… – искренне улыбнулся ребенок, – Ты так не считаешь?
Вдыхая заплесневелый воздух, Фрин неприветливо молчал. Давящая горечью Мишель напомнила мальчику его самого, пережившего смерть близкого человека. Но судьба помогла юноше одуматься. Что же требовалось для излечения сердца Мишель Фрин не ведал. Потому ребята просто сидели молча друг напротив друга, пока девочка не стихла, утирая нос отсыревшим рукавом…
– И почему именно здесь произошёл обвал? – гораздо позже произнесла Мишель, отгоняя бездушные мысли. Ныне она могла отправиться на поиски новых идей выхода из ситуации, – Тебе не кажется это странным, Фрин?
– Не кажется, – решил пролить свет на природные катаклизмы юноша, – Мы совсем недалеко от поверхности. Прямо над нами расположен лагерь земляных идельха. Вот что странно, так это решение Ллойда провести вас именно здесь.
– Так существует другой лаз? Ллойд сказал, что путей больше не осталось! – обрадовалась и огорчилась девочка своей доверчивости.
– Осталось, – кротко ответил пепельный иде, – Если старейшина спустился в Утэро, то значит наша шестерка сменила хозяина. Не к добру это…
– И чего мы тут сидим тогда?! Надо помочь Раяну! – быстро соскочила леди с пологой поверхности одной из глыб, – Веди!
– Да не беспокойся за него, – пытался скрыть своё волнение Фрин, – С одним справится.
– Девочки для того и девочки, чтобы беспокоиться за неуёмных мальчиков, – умничала малышка. – Лучше бы Раяна вместо меня вытащил, чтобы я зазря не ругалась.
– Ага, и пусть бы тебя камнями запорошило… – прозвучала фраза с толикой обиды.
– Да-да, – вполуха подхватила жалобу девочка, – Пошли уже, хватит болтать, – и дети, бросившись вдогонку за мальчиками, отрезанными обвалом, скрылись в глубине очередного скалистого поворота.
Всю дальнейшую дорогу они молчали.
⪦ 1 ⪧
Узкие пещеры. Урчание сводов на заднем плане. И спешная беготня троицы в определённую неизвестность. Под командованием Томаса дети передвигались намного живее, не успевая даже спотыкаться о выступавшие из тропы камни. Но средний из них был не очень-то рад кардинальной смене темпа.
В новой компании Раян ощущал постоянный дискомфорт. Юнец не пытался остановить брата, как и не пытался противиться ему или бежать до тех пор, пока шайка не окажется на залитой солнцем поверхности, в безопасном месте. К тому же, идти по подземелью с освещением было гораздо приятнее, нежели без него. Да и вениты, если имелись поблизости, то определённо не смогли бы подойти к заведомо огненной опасности.
Лишь Ллойд, подозрительно вставляющий свои реплики на поворотах, кои Томас игнорировал, довольно улыбался, предвещая для себя что-то, по всей видимости, хорошее.
– И все-таки, Томас, ты же не мог добраться сюда в одиночку? – интересовался делами старшего брата младший, – Да ещё так запросто обнаружить нас посреди всего Пепельного Хребта.
– Твой ненаглядный Кристоф мне помог, – и не пытаясь паясничать, Томас необычно скривился, притихнув, – …Взамен на помощь с исследованиями. Да и тем более… – постарался приободриться он, – Я ведь сильный. Дойти досюда – раз плюнуть для такого, как я.
На заявление о своём, подзабытом из-за трудностей, наставнике всей жизни Раян отреагировал достаточно бурно, обрадовавшись, но:
«Томас улыбается? Не показалось?» – задался он вопросом, пытаясь понять: списывать ли предыдущие высказывания брата на временное наваждение или нет. В любом случае его радость тут же срезонировала на Раяне.
– Я всё еще не понимаю, как тебе удалось сбежать из столицы. Но выглядишь ты довольным и это радует, – подметил он, улыбаясь в ответ.
– Радует, что ты живой, – не спускал удовольствия брат, – Еще бы не доверял кому попало и было бы прекрасно.
– …И не думал, – насупился Раян, огорчившись в собственном ходе мыслей.
– Эх-хех, – теребил Томас свои красные лохмы от отчаяния, – Ну и что с тобой поделать? Может, поймёшь меня когда-нибудь… повзрослев, наконец. Силы больше, чем ума.
– Он меньше тебя, но сильнее? – влез в разговор Ллойд.
– Даже сильнее, чем взрослый, – внезапно расхвастался Томас, – Если б не излишняя доброта, то весь Хребет к чёрту подорвал бы вместе с пепельными!
«Да… вот и Томас. Как же я сразу не приметил», – крутилось в голове у Раяна: «Недоверчивый хвастун, каких поискать».
Мальчик вспомнил, как его брат вёл себя в детстве. Тогда Раян не заботился о лишних думах и только сейчас начал рыскать среди прошлого в поисках ответов. Перед его глазами маленький Томас сторонился остальных ребят, взрослых, и лишь отец заставлял его хоть как-то проявлять инициативу в королевских делах. По воспоминаниям, что датировались первой встречей братьев, юноша был доброжелателен только к Раяну. И, если поразмыслить, с Мишель он играл из-за него же. Только позже его характер приобрел в твердости под стать наследнику. Но изменился ли он в действительности?
– Прекрати, Томас! Опять брехни свои разводишь.
– А тебе идет! – ещё пуще заулыбался старший принц, взъерошивая светлые лохмы надутого младшего.
– Сам напросился, – незримо дулся Раян.
Не сказать, что отношение брата к окружающим его устраивало, особенно при нынешних обстоятельствах. Однако поверхность близилась, и мальчик понимал, что с Томасом, считающим байки о путешествии вздором, увидеться в будущем не скоро доведётся.
– Во, зацените же! Мы пришли! – вдруг закричал с отдаленного края пещеры Ллойд, и оба брата одновременно оторвались от созерцания друг друга.
Томас никогда в жизни не считал себя любителем древностей. Всё ради оберегаемого младшего принца, и воображаемые заброшенные замки становились неотъемлемой частью грозного его. Но открывшиеся перед взором виды сумели поразить даже такого чёрствого королевского наследника, как наш принц, засев в душе пусть и не на значительный, но момент.
