Читать книгу: «Игнис. Пепельный Хребет», страница 13
Отрываясь от мыслей, Раян вздрогнул. Пока Ллойд фоном продолжал хвастать подробностями пути, узкие пространства сменились широким пещерным залом, схожим с библиотечным, только без башни в его чёрной главе.
Под ногами мальчика что-то звучно хрустнуло, взывая к смятению. Он тут же опустил факел, вглядевшись – кусок пола в круге света под Раяном оказался усеян мириадами трупных костей, больших и не очень. Жестом, иде остановил Ллойда, беззаботно шедшего позади, выхватил источник света из рук малыша и бросил в предполагаемый центр зала.
Повисло молчание. Летевший с высокой скоростью факел звучно воткнулся в вершину снежной горы, осветив останки возможных хищников пещерного лабиринта. Теперь Раян видел.
– Это… вениты сделали? – предположил он первое, что пришло на ум.
Убедившись, что на действие не ответили противодействием, принц молча прошёлся в сторону брошенной вещи:
– Я видел такие в замковых книгах. Не похоже, что свежий, – подобрал Раян факел вместе с треснувшим черепом, – Ллойд, ты об этом знаешь?
Болтающий про небрежность отношения Раяна с чужими вещами, малыш, наконец, угомонился, как только его упомянули в важном для детей разговоре. Но вместо ответа он принялся изучать окружение, причитая:
– Ничего себе, только глянь! – указывал он факелом на огромные округлые дыры вдоль всего периметра стены, – Этого не было здесь раньше! – подбежал малыш к одной из них, безрассудно всовывая голову в туннельную темень, – Да отсюда к самой библиотеке пролезть можно!.. Точнее, наоборот, спуститься… И оттуда, а не отсюда. Да…
Осознав, что помощи от товарища не последует, Раян принялся рассуждать о находке самостоятельно. Согласно рассказам пепельных, вениты, явившиеся в пещеры с началом войны, попросту не успели бы обглодать такое количество существ за столь небольшой промежуток времени. Это означало только одно: помимо венитов, задолго до их появления, в лабиринте уже владычествовали чудища с большими аппетитами.
– Ллойд! – надоело приглядывать Раяну за шныряющим по углам мальцом, – Здесь, помимо мелких животных, водится что-то посущественнее? – но теперь малыш делал вид, что не слышал пламенного мальчика, – Ты должен знать! Не юли! Ведь пещеры – твой дом, а не мой!
Ллойд продолжил заниматься трёпом, и Раяну не оставалось ничего, кроме как собственноручно прижать его к стенке и допросить. Ведь не только детям, но и Мишель, объекту их спасительной операции, теперь угрожала опасность.
Тотчас юноша нелепо съехал с горы костей, что ломались под пламенным весом, и пробрел по тропе более-менее чистой от останков. Как оказалось, зря.
Поскользнувшись на неведомой крошке, огненный принц с грохотом пробил пятой точкой инеевую корку, к которой эта крошка отчего-то не пристыла. Прищурившись от боли, Раян наскрёб в руку странную пыль для изучения:
«Чёрный… пепел?» – растёр он пальцами найденный прах. «Откуда здесь…» – оторопел он от ответа. Идельха после смерти не оставляют костей, только свою стихию, обращенную элементалем: кто-то из пепельных погиб здесь недавно.
«Эта тропа…»
Раян болезненно привстал, поднимая факел. Тропа и не одна, а целое множество пепельных троп, окружали принца – элементальных троп, что оставляли после себя элементали, разъедая окружение.
– Что это такое? – удивился прибежавший на грохот Ллойд.
– Элементали – те же идельха. Значит, они обращают в свою стихию всё, что переваривают… – с дрожью в голосе подметил мальчик, взглядом выискивая путь, – И мы с тобой совсем скоро станем пеплом, если не уберёмся отсюда.
– А они могут слышать? – прижавшись спина к спине, Ллойд так же неумело озирался по сторонам, что и Раян.
– По идее, у них нет слуха.
– Тогда к нам что-то приближается! И быстро!! – спиной всё глубже вдавливался малыш в спину старшего братца.
Пламенный малец ничего не слышал, поражаясь слуху пепельного. Однако Раян всё же чувствовал волнительную дрожь земли под собой, заставляющую валиться кости с самодельной насыпи, спешно нарастающую с каждым мигом, с каждым вздохом. Они были здесь.
Крысы. С полдюжины огромных тварей окружили мальчиков, прежде чем те смогли продумать траекторию побега. Пища, боясь света факелов, животные осторожно подбирались к добыче, метко сверкая глазами в темноте, выжидая момент, когда ребята ослабят бдительность.
Ллойд обмяк. На вид крысы казались израненными, даже растерзанными, однако ничто не удержит голодного охотника перед жаждой добычи. Малыш знал об этом, когда шёл в пещерную глубь. Он не раз сталкивался с подобными существами, но тогда его защищали взрослые идельха. Ллойд мог лишь корить себя за доверчивость перед пепельной сестрой, что утверждала о безопасности выбранного по её усмотрению пути. Когда позади него раздался разочарованный голос товарища:
– Просто крысы? – неожиданно сухо донеслось из уст Раяна, – Серьёзно?
– Ты шутишь? Они с полметра ростом каждая!! – паниковал Ллойд ни то из-за храбрости юноши, ни то из-за его глупости, – С ними даже взрослому одному не справиться!
После слов малыша лицо Раяна озарила улыбка, будто он услышал невесть какой комплимент. За время, проведённое в пределах Пепельного Хребта, юнец столько раз удирал от преследователей, сколько раз избегал себя. Облачённые в чёрное фигуры, землетрясения, подземные реки, вениты.
Если на то пошло, мальчик ведь, сродни Мишель, так и не показал себя.
– Да не волнуйся! – нынче обрадовался он возможности, – У меня силы хоть отбавляй! На свору каких-то крыс хватит! – и немедля, перекинув факел в руки Ллойда, засучил рукава и ринулся в бой.
Пепельный иде глубоко поразился бесстрашию пламенного. Одна крыса за другой отлетала в далёкую стену, как куль с мусором. Пытаясь сбить мальчика с ног, безумные животные наваливались на его тело горой, но тщетно. Раян и с места не сдвинулся, расшвыривая неугомонных особей.
Теперь малыш воочию узрел силу пламенного друга, способную устрашить пепельных идельха и заполонить поверхность. А ведь Раян ещё совсем ребёнок. Страшно представить, что будет, вырасти он во взрослого идельха.
Спустя две минуты, весь исцарапанный, но довольный проделанной работой, мальчик стоял перед Ллойдом, добро улыбаясь. Его форма была изорвана, а из едва видимых ран от соприкосновения с прохладой подземелья струйками вздымался пар.
– Вот, вроде, и всё, – кротко заключил Раян, отряхиваясь и чихая от пепельной пыли.
Вокруг юнца лежали десятки животных туш, кости которых он пересчитал. Существа не дышали. Не должны были. Ллойд присмотрелся к останкам первый, глядя на судорожное трепыхание туловищ. И тотчас до него дошло.
Пепел, в котором перепачкался парнишка, не принадлежал элементальным тропам, он принадлежал самим элементалям! Истерзанные существа уже были мертвы, и до побоища!
– Раян, позади!! – что есть мочи крикнул товарищу Ллойд, и тот обернулся.
Чёрное бесформенное создание, разъевшее в пепел тело пленённой крысы, из которого испарилось тягучим дымом, рысью набросилось на расслабленного пламенного.
Миг. Удивлённый взгляд пламенного юноши, полный ужаса – пепельного. И словно бы, приблизившись, что-то околдовало Раяна, остановило момент.
«Скажи, Раян… ты меня ненавидишь?» – толи наяву, толи в бреду донёсся до хозяина имени опечаленный голос под шумом дождя.
Ребёнок застыл, не в силах сдвинуться с места. Иде чувствовал, как чёрный сгусток вытаскивает что-то из его разума, и хотел было сдаться, однако сбитый чем-то быстрым и действенным элементаль сгинул на полпути до жертвы.
Знакомый кинжал пригвоздил его беснующееся бесформенное существо к породе, знаменуя появление в пещерной мгле пепельной поддержки.
– Вы чем думали, бестолочи?! – ругался наскоро явившийся перед ребятами Фрин, подбежавший к пойманной метким выстрелом добыче.
От радости встречи дети не успели сообразить ответ в оправдание – Фрин пресек их жестом, сосредоточившись на элементале. В то же мгновение он сжал рукой кинжал, воткнутый в существо, и стал нашёптывать извивающейся тьме молитвы на неизвестном языке. Неизвестном для многих, но не для Раяна.
Разгадывая мамино письмо, мальчик расспрашивал торговцев о значении символов из него. Однако, так как в столице любым другим расам запрещалось контактировать с пламенной не по торговому делу – он добился немногого.
В тот день, добровольно ввязавшись в плен в процессе поиска, юнец видел, как заодно с похитителем мастер заговаривает стены, созданные из стихийных порождений.
Язык, звучащий из его уст, заворожил Раяна. Вживую мальчик никогда не слышал этих нежных произнесённых нот, ведь многие мастера приноровились говорить молча, чтобы никто не украл секрет использования могущественного языка.
– Это ведь язык эспа?.. Я прав? – уже в настоящем спросил Раян пепельного друга, торопливо перемещающегося от одной тушки крысы к другой, повторяя ритуал, – Откуда ты знаешь язык порождений? Он только мастерам Дерроута известен.
Оприходовав последнего, ещё не высвободившегося из крысы элементаля, склонённый над его бывшим станом, Фрин замер в противоречии. Он искренне удивился знанию друга, но не ведал какую глубину имело оно под собой, боясь выдать лишнего. Но на его беду в этот момент Ллойд находился рядом:
– А? Ваши эспа и есть элементали, ты чего? – хвастал ребёнок информацией в совсем не удобный момент, – Неужели вы, пламенные, используете элементалей, не зная об этом?
– Что?..
Раян недоумевал. Отрешённо, он вяло перевел взгляд с Ллойда на Фрина, а потом и на бесформенную дрянь, пригвожденную к скале кинжалом с черным лезвием. Нет, нынче то было желеобразное, вязкое существо, коими полнилась мастерская столицы, ее колодца с тысячами туш идельха, так умело собранных на поле боя мастерами.
– И все те залежи эспа, которые до сих пор находят в шахтах, это тоже…
– Трупы, – без тени сомнения выдал парнишка. – Ваше зеленое государство возвело храм не так давно. Раньше и вы избавлялись от погибших кустарным способом.
«Противоестественное, говорите», – вспомнил слова мастера Раян, складывая наблюдения в цельную картину.
– Но только пламенные считают, что это нормально.
– Нормально? И это, по-вашему, нормально?!
Сердце мальчика разрывало от злости. Всё это время, не зная, он прогуливался бок о бок с элементалями, забавлялся с ними, с беззаботного детства был окружён ими – стихийными телами, которые пламенный народ использовал в своих целях, теперь ясно отчего не полюбившийся прочим иде.
Кайонаодх, падший король… отец создал из эспа столицу – единственную на континенте крепость из элементалей; закрыл её стенами; терроризировал с помощью эспа сведущих граждан, изгоняя их за стены столицы, уничтожая там же, в глухой тишине; заключил Кристофа и Эилин; возможно, и от Раяна, своего сына, решил избавиться, организовав похищение. Побоялся, что тот прознает о злоключениях города, возведённого на костях идельха.
Только свою жену король не посмел втягивать в безумный план, топтаться на её прахе – отринув правила, он схоронил её элементаля в саду роз. Мучила ли его совесть в тот миг? Знал ли Томас? Почему Раян не смог догадаться об этом ранее? Он ведь должен был отыскать родственную связь, но не смог. И теперь искал объяснений, противоположного ответа в глазах обернувшегося к нему Фрина, однако тот лишь отводил хмурый взгляд в сторону.
– Почему ты раньше мне не рассказал, Фрин? – судорожно начал он, – Какой вообще во всём этом смысл? Ради чего королю менять одно имя на другое, если, как ты говорил, эспа… элементалями пользуются и за пределами столицы, даже ты сам… твой кинжал… он ведь такой же черный, как…
– Давай по порядку, – предложил Фрин Раяну и после согласия продолжил, – Во-первых, термин «эспа» используется повсеместно. Эспа – усыпленные элементали, буквально, наша плоть в спокойном состоянии, – указал он на себя, – Соответственно, безобидная. Гляди.
В процессе объяснений Фрин вновь подошёл к схваченному элементалю, с которым вел диалог, и поднял под обеспокоенные звуки Раяна. Мальчику было проще показать предмет недоброжелательных взглядов, нежели молвить о его безвредности, что он и сделал.
Отныне вязкая пепельная сущность полностью помещалась в ладонях иде. Реагируя на близкое вместилище, она нежно вздрагивала в такт биения сердца юнца, пуская тонкие волны вдоль влитой формы, словно являлась его частью. Завораживающее, но противное зрелище. Абсолютно знакомое Раяну.
Глядя за волнением порождения, загипнотизированный принц погрузился в думы. Иде представлял эспа столицы, радовался им, но как только осознавал их истинную сущность, немедля расстраивался. Но зачем же вообще усыплять элементалей? Кладбищ у идельха нет. Не проще ли их…
– Во-вторых, причина по которой иде усыпляют элементалей заключается в том, что их невозможно убить, – в который раз предугадал вопрос друга Фрин, опуская эспа на пол. – Поэтому не только пламенные, но и любые другие идельха издавна поступают с ними подобным образом, но не всё так просто…
Вдохнув поглубже, пепельный мальчик начал описывать устройство мира идельха. Как Фрин и сказал: элементалей нельзя было уничтожить. И с каждым десятилетием на континенте их становилось всё больше. При поглощении друг друга объединяясь в более древние, эти существа были способны изничтожить всех идельха, с которыми те бились, как могли, усыпляя, храня в обособленных залежах, точно мусор. Боясь, что однажды эти чудища проснутся и вырвутся из заточения. Но подобные залежи попросту забились со временем. И идельха, вопреки убеждениям что мёртвую плоть тревожить скверно, стали использовать эспа в быту. Всё-таки они оказывали неоценимую помощь иде: дарили свет, проводили воду из озер в горы, крутили мельницы в непогожие дни и тому подобное.
Однако затем пламенные идельха отыскали новый способ их применения, который вызвал огромный диссонанс в диких землях. Чтобы элементали, – тела падших друзей, – служили материалом для возведения города? Изменять их сущность, обращая вещью при должном отношении? Неслыханная дерзость, даже несмотря на то, что она решала проблему с хранением эспа практически полностью, как бы пособляя миру. И всё же пламенные оказались непреклонны…
«Только вот зачем отцу понадобилось утаивать правду от детей?» – маялся Раян в вопросе: «В целях этики? Ведь взрослые наверняка знали об элементалях… Только лишь взрослые? Фрин ведь… Или я один не был в курсе?»
Но Фрин не позволил юнцу забрести вглубь раздумий:
– Конечно, пепельные иде тоже поспособствовали этому, – продолжил он, – Именно мы помогали пламенным с поставкой эспа в город. И союзный договор был заключён, преимущественно, на данном основании. А всё оттого что со сменой лидера земляные принялись расширять владения, и мы оказались на лезвии ножа.
Раян не решался ответить. От нахлынувшего груза болела голова. Неужели пламенные иде знали обо всём с самого начала? Этот факт ещё более усугублял обстановку. Ведь замученные граждане попросту не могли перечить королю. В страхе они падали ниц под напором его слов. Однако в усыплении элементалей уже давно пора найтись бреши. Ведь такие замыслы никогда не идут по плану.
«Этот городок и уничтожило одно такое порождение», – в доказательство припомнил слова Кристофа ребёнок: «Это был исключительный случай».
– Но ведь порождения как-то выходят из-под контроля сна?
Фрин призадумался. Он надеялся, что Раян сам дойдёт до этого умозаключения. И, наконец, перешёл к конечному пункту их краткосрочного экскурса:
– Элементаль – пустое существо – ничто, которым руководят инстинкты. Усыпить его легко, и снять оковы грез он не в силах. По факту, это невозможно.
– И всё же…
Пепельный мальчик замолк, вороша нервы огненного. С несколько секунд он буровил друга взглядом, пока не соизволил выдать следующее:
– Элементали по сути своей – каннибалы. Едят друг друга, следовательно, и идельха, из которых проклюнулись. Так они растут, резво прибавляя в массе, и становятся по-настоящему опасными, древними элементалями. И даже эспа не лишены этой доли. В такой форме они не способны атаковать нас… – указал он взглядом на волнительный шар, – Однако раз на раз не приходится. Инстинкты вещь такая: их не заглушить, как бы сильно ты этого не хотел.
«Тогда что же это был за голос?» – припомнил огненный юноша недавнее нападение элементаля, покрывшись мурашками.
Казалось, уже ничем невозможно удивить Раяна. Но пока его в очередной раз изувечивали факты, Ллойд, следивший за зрелищем, смертельно заскучал. Ничего нового из речей малыш не услышал. Только ещё более убедился в том, какие же пламенные иде недалёкие, вымещая скопившуюся злость устно:
– Потому нам и ненавистны пламенные идельха. Вы идете на всё ради того, чтобы увеличить могущество своей расы: лжёте, запугиваете, завоёвываете. С рождения каждого из вас учат неуклонности закона, внушая выгодную правду! Скажи ему, Хойт!
Повисло молчание, тишину которого Раян не хотел нарушать. Он устал. Но только он один чувствовал неподдельную тяжесть проговоренных слов, Ллойд же не ощущал себя ущемлённым, продолжая выпячивать свою несдержанность перед погрустневшими детьми:
– Вот ведь, молчишь! Значит, не зря о вас так говорят, – не дождался малыш поддержки Фрина, обращаясь к Раяну.
– У каждой из рас свои секреты, – огрызнулся мальчишка, защищая друга. – Пепельные идельха, к примеру, далеко не пепельные, а сам знаешь какие. У нас даже Богини нет.
– Богини нет?! Вот, значит, как! – обиделся Ллойд на примкнувшего к стану врага Фрина. – Поэтому ты не проходишь обряд? Не хочешь, чтобы наше гадкое недобожество тронуло тебя? Вознаградило столь могучим элементом, данным тебе с рождения? – с редчайшей прытью наезжал брат на брата, потягивая кулачки от возмущения, но его собеседник, прежде пылкий на речи, лишь отводил взгляд.
– Я уже и сам не знаю, чего хочу, – поник Фрин.
И вновь молчание. Продолжительное, вязкое и глухое под стать пляшущим на инеевых сводах отражениям. Раян не противился сказанному, окончательно поникнув. Замявшийся Фрин и недовольный Ллойд перестали между собой грызться. Когда последний, как и всегда моментально пришедший в себя после спора, малец снова разрядил обстановку, казалось, навеки забытой мыслью:
– А разве мы изначально не за твоей девчонкой пошли? – обратился малыш к пламенному идельха, склоняя голову в вопросе.
– Она не моя!! – запоздало осознав смысл сказанного, проснулся Раян, – Тебя разве вообще не потревожил весь предыдущий разговор?!
– Нет, ни капли, – деловито выкинул Ллойд.
Благодаря малышу обстановка нормализовалась, возвращая иде прежнюю бодрость. Вогнанный в краску Раян противостоял намёкам Ллойда, в то время как Фрин грозно вздыхал, размышляя о произошедшем.
В какой раз пепельного мальчишку заставили отвести взгляд при беседе о существе, он не считал. Когда-нибудь ему придётся встретится с чудовищем, но только не сейчас. Не стоило об этом думать.
– Кстати, на вот, – вытащил он из-за спины продолговатый предмет, красовавшийся за ней всё это время, и кинул его нерасторопному Раяну, – Пригодится для самообороны.
Поймавший предмет мальчик не на шутку удивился. В его руках находился меч – не обременённое излишествами, подлинное оружие, способное убить. На вес лёгкое, на прочность принц проверять не стал, осторожно прокручивая меч в руке. А ведь когда-то он мечтал о подобном даре.
– Спасибо, – не знал радоваться или нет подарку юноша, на чёрную зависть верещавшему на фоне Ллойду.
– Надеюсь, ты его не сломаешь. Всё-таки это тебе не черный меч. И возжечь ты его не сможешь, лишь разрубить им кого-нибудь, – поделился информацией Фрин, принимая благодарность сияющего во всё лицо ребёнка.
На мгновение в прелом воздухе повисло неловкое молчание. Но уже спустя непродолжительную паузу, снарядившись факелами, мальчишки направились в дорогу. Раян свыкался с мечом, неприятно щурясь от своего отражения в нём, заставляющего вспоминать всё недоброе; Ллойд причитал себе под нос; а Фрин держался от остальных на расстоянии в привычной для его глаз темноте.
Где-то в ней раздавались голоса, заманивая ребят в объятья червоточины. Где-то в ней доносился до принца плач Мишель прямиком из густого мрака.
Только цоканье сапог и капель.
Только темнота и трое детей, идущих наперекор судьбе, всё вставляющей палки в колёса до сих пор неуёмных спасителей. Но кто же спасёт их?.. В ответ – тишина.
Глава 13. Существо
«То была осенняя пора. Дождь калечил старый шифер на невысокой огородной постройке. Небо, прежде нежно бирюзового цвета, склонилось под гнетом серых громоздких туч. Земля промокла окончательно, но кое-где, прикрытая хозяйственным целлофаном, уцелела и сохранила своё прежнее очарование.
Небрежно разбросанные уже сухие листья создавали атмосферу беспорядка и некоторого хаоса посреди одиноких осенних будней. Уже в который раз деревья теребил порывистый ветер, наклоняя их под собой, изгибая массивные вековые кроны. А дождь всё грохотал по стеклу, ломал прежнюю атмосферу безоблачного меланхоличного лета. Тогда казалось ушла бы вечность на восстановление былого и по-детски непорочного…»
– Ты словно пещерный паучок! – ласково смеялась девочка в широкополой, совсем не осенней шляпе. Сидя под кровлей хлипкой беседки, она покачивалась на скрипучем кресле в такт распеваемой мелодии, пренебрегая окружением.
– Иди же сюда, мой фрин! – подозвала незнакомка ребёнка.
Взгляд, полный сомнений. Запах холодной сырости. Тогда мальчик впервые встретил на поверхности соплеменника. Неумело, но он-таки принял предложение хозяйки войти.
– Как… тебя зовут? – вымокший до нитки иде стоял на пороге её прибежища, ощущая на себе тяжесть дождевых капель.
Опрятная улыбка. Сокрытое полями шляпы, лицо девочки окутала взрослая печаль. Изливая из своих уст зацикленный мотив, она не шла навстречу юноше, выжидая тревожные секунды.
– Я – Нели, и моё проклятье – губить всё, что мне дорого, – наконец смолкла леди, приблизившись к фрину, – Если заставишь меня полюбить – я убью тебя.
Её взгляд, наполненный скорбью и одиночеством, впился в сердце лесного найдёныша; её губы, что вещали мудрость, обволокли его словом; бархатистые волосы – нежностью; руки – танцем; тело – страстью… Он не сопротивлялся.
«То была осенняя, нетерпимо грустная пора… но уже на следующий день всё снова станет прежним. Лишь останется тот, всегда привычный, тонкий запах сырости прошедших дней. Слякоть раскиснет под тяготой сапог, без которых невозможно бродить по остаткам вчерашней непогоды. Новые сочные краски вольются в мир серой строгости и безрассудной путаницы.
Многие не замечают всей прелести и красоты этой, казалось, обычной и неприятной промозглости. Но, порой, если задуматься, оглянуться вокруг себя, посмотреть на те деревья, промокшие до самой сердцевины ствола; на гнилые стены холодной постройки; на влажную грязь хозяйственных грядок темно-коричневого цвета; на освежившуюся травку, радостную от столь приятного полива – то можно узреть в этом более глубокий смысл, и более глубокое чувство пронесется в оцепеневшем от повседневной рутины подземелья разуме пепельного ребёнка, и имя ему…»
⪦ 1 ⪧
Настоящее. Тьма подземной дороги давила на нервы бредущих в освещённом островке мальчиков. Разводя черноту, они топали вперёд по предполагаемым следам Мишель сквозь заброшенные руины древних людей.
Морозец, шершавое эхо, что звуком чесалось об округлые своды. Знакомые жилища, точно ульи, нависали над детьми, шебарша себе колыбельную. Оттого туннели казались плотно обвешанными осиными гнёздами владениями.
Раяну так и чудилось: потревожишь их покой, и на тебя немедля набросится воинственная армада жужжащих насекомых. Но благо худшего не случилось, и малец загрустил, забредя в собственные мысли.
Ребенку не давал покоя отрывок, словно бы вынутый из его памяти. Когда на него напал элементаль – буквально на секунду привычная картина всплыла перед глазами. Все цвета в мгновение поблекли, грудь изъела пустота: мальчик давно не ощущал себя столь отвратно и вспоминать ту пору не желал. Но разум спрашивать разрешения не смел, призывая забытые грезы: лицемерный парад, опустевшие улицы столицы, праздник, на который явились немногие, дождь…
Однако к развязке стезя мальчика не приблизилась. Шаг за шагом круглые убежища сменились квадратными, пошамканными. Созданные на скорую руку, они имели привычный огненному иде вид и состояли из разномастных блоков. А самые первые встреченные и вовсе представляли из себя недострой… или их просто не успели разобрать?
«Может быть, это те самые…» – и пока Раян гадал над предназначением однокомнатных домиков, Фрин изъявил спуститься к нему и развеять догадки:
«Изначально, шахты…» – заговорил старший мальчик, представляя скорую прелесть младшим иде: «…это не только многочисленные пункты добычи руды, но и средства расширения человеческих владений. Их разбивали в земных недрах, отрезая от входа на поверхность. Ведь его попросту не было» – шагал юнец меж пыльных кирок: «По преданию люди хоронились от идемарис в норах, прорытых под эльбрах, и шахты сооружалась в тупиках… Точнее будет сказать, не шахты, а штреки», – указал он на огромное выколотое кольцо в стене: «Так, прорываясь через этот тупик, человечество переносило их дальше в неизведанное, разбирая оставшиеся позади рельсы, на прежнем месте мастеря новые дома, забрасывая старые. Однако часто штреки случайно спаивались с другими, поперёк идущими. Племена людей связь меж собой не поддерживали, вследствие этого каждый со своей стороны рыл и сослепу натыкался на соседа. Случалось и так, что штрек небеспричинно забрасывали, перенося его на другое место…» – так, по заверению юноши, и образовалась подземная сеть лабиринтов, простирающаяся по всему восточному континенту Витерры.
– Гораздо позже их туннелями стали пользоваться пепельные иде. Уже они, не без помощи поддержки пламенных, вывели из подземелья многочисленные лазы к солнцу. Как раз к одному из них, ведущему из заброшенного штрека, мы и держим путь, – вещал Фрин к удивлению друга, но на этом его радость угасла.
Шорох. Ветерок. Таинственный гул пронесся по круглому своду и растаял в неизвестности. По мере дороги туннель сужался и словно граммофон усиливал каждое шевеление, исходящее из бывшего тупикового лаза.
Шарк. Шарк. Скрип. Скрип. Немыслимое эхо приближалось. И нисколько не удивляло пламенного ребенка, только ужасало.
– Если это пепельные крысы, то не к добру.
– Не к добру другое. Мы плетемся рядом с путями эльбрах и должны быть в безопасности, – зашипел Ллойд, – Они большие, хищников стращают, но не всех, похоже.
– То есть…?
– Ты же знаешь, что леса на поверхности породили эльбрах? – разговорился Фрин, похлопывая породу, – Их корневища проходили под всем континентом. И до Времен Распада проносили кислород в подземелье, вот рядом с ними люди и обосновывались, подрывая к древам туннели. А когда эльбрах очеловечились и ушли, то от их корневищ остались огромные пустоты, открытые со всех сторон, на которые никто не суется… кроме элементалей и напуганной твари, – зловеще притих мальчик в мрачном обилии, предвещая скорое размножение оной.
Сверк. Сверк. Одни за другими в тишине заблестели крысиные глазища. По мере приближения к шахтёрскому городу дети всё чаще начали сталкиваться с враждебной по отношению к ним тварью, что отнюдь не радовало. Фрин прямо в воду глядел. По одному его виду Раян ощущал всю тревогу ситуации.
Виляя вдоль каменных проспектов, приближаясь к выходу, мальчик видел, как узкая пещерка превращалась в звездное небо, где каждая звездочка могла сорваться к нему в ежесекундном порыве да унести душу прочь. Потому вопрос пламенного ребенка как никогда пришелся на злобу дня:
– Как же Мишель прошла здесь? И прошла ли? – более всего волновался иде горячего элемента, старательно отметая плохие мысли.
– Как – не знаю, но прошла, – откликнулся друг, – Это единственный путь со стороны библиотеки. Другие уже засыпали.
– Если их засыпали, то откуда взялась эта животина? – оглядывался юнец. – Не в один же миг сюда сбежалась?
Неровные участки грунта утопали в кратерах, но стройкам было всё равно, где расти. Их фундамент точно повторял крутые изгибы, топя прямые шляпки в пропастях, ныне кишащих змеями-крысами.
– Хойт знает, куда ведет, – вмешался Ллойд, юрко обходя щуплые участки, – Только вот крыс всё больше становится. Как бы впросак не попали.
Тотчас его рука перевесилась через пламенное плечо, указывая в заветном направлении здоровенного лаза, будто проеденного гигантским земноводным.
Послышался стук. Раз. Два. Три. Заглохло. Что-то звонкое упало свысока на дно беспросветного туннеля, но крысы не отреагировали – всё так же ютились в трещинах, подобно венитам.
– …Может, они от толчков сюда сбежались? – предположил пламенный иде, просачиваясь меж стенок узкого прохода вслед за молчаливым предводителем.
– Толчки до такой глубины не доходят!! – огрызался малыш позади. – Разве что земляные сами сюда спустились.
– Но зачем? Чтобы с вашим божеством поквитаться? – сглотнул мальчишка, – Старейшина ведь уверял, что этого не произойдет. И Мишель…
Подозрительно голос стих, выжидая с чуток секунд. И словно бы скользкое настроение передалось через хвост к макушке, сообразив уклончивый ответ:
– Да с твоей подругой ничего не стряслось! Огненного элементаля мы бы за версту распознали!! – замаячил мелкий. Однако собеседник не успел высказать свои соображения.
– Тихо! – внимая напряжению, скомандовал Фрин.
– Но… – попытался возразить Раян, однако мальчик оказался неприступен.
Следуя примеру друга, принц прислушался к трепетанию мокрого воздуха, и сердце его ненароком замерло, а рука спешно потянулась к новообретённому мечу под немой взор озадаченного Ллойда.
Вдыхаемая иде влага вибрировала. До ушей доносился зацикленный гул. И вскоре складки туннеля затрепетали от топота тысяч лап, что приближались к трем идельха.
– Сюда! – скомандовал Фрин, шевеля друзей, и вместе они кинулись к некогда жилым постройкам пыльного городка.
Минута. Десятая. С одной сросшейся крыши на другую дети приближались к многовековому штреку – расковырянному пепельными кочевниками тупику, что ныне вел к поверхности, к неестественному свету, что, сияя, пробивался на горизонте. И когда достигли его, то поразились увиденному.
Давка. Кирпичные дома, разбитые телеги с инструментами, узкие рельсы, шпалы, оказались изъедены норами. Трубы прогрызены. Вода сочилась из них, заливая пол. Смешанная с маслом из лампадок, она горела, как и вся местность, кишащая живностью, наконец, углядевшей свежий кусок съестного на далекой крыше.
– Фрин! – крикнул Раян мальчику, предупреждая о подлезшей с тыла крысе, на которой ему слишком рано довелось опробовать прочность меча.
