Читать книгу: «Анамнесис», страница 15

Глава 22

Жизнь – это не шахматы. Наша игра намного сложнее. Никто не знает, на какой стороне он находится и за кого играет. В любой момент может оказаться, что все мы играем за чёрных и эта игра больше не имеет никакого смысла.

Алан Росс «Призрак времени»

Алан, уставившись в пустоту, сидел на полу в своем загородном особняке. Внезапно все мысли, которые его преследовали уже несколько дней, куда-то исчезли. Тяжесть на душе сменилась лёгкостью, и на писателя снизошло тихое умиротворение.

Зазвонил телефон.

– Я подъезжаю. Открой для меня ворота, – раздался в телефоне женский голос.

Мужчина нехотя вышел из дома и направился к воротам. Не успел он их открыть, как появилась девушка.

– Привет. Ты просил меня приехать…

– Малышка, только ты у меня осталась, – Алан протянул руки к Рейчел и увидел, как та поморщилась.

– Алан, да ты пьян! – воскликнула Рейчел.

– Представь себе, бывает и такое. Ты же не отвернёшься от меня? – Почему ты пьёшь здесь в одиночестве?

– Я, конечно, мог бы пойти в любое другое место, и вытворять то, что пожелаю, но я понимаю, что потом мне придётся за это расплачиваться. Лучше уж я тут посижу, где меня никто не видит.

– Что вообще происходит? Где ты пропадал? Я не могу дозвониться до Лили…

– Лили не существует, – резко оборвал её Алан. – Её нет и никогда не было.

– Что ты такое говоришь?

– Она обманула меня. Лгала мне с самого начала, притворялась скромной и наивной. С момента нашей первой встречи я словно попал в лабиринт, не имеющий выхода. И сейчас мне пришлось найти вход, чтобы наконец выбраться из лабиринта, который эта лгунья построила, играя на моих чувствах.

– Что всё это значит?

– Мне неизвестно, кто эта девушка, но она знала, что представляет собой героиня моей новой книги, и просто… – Алан истерично засмеялся. – И просто стала ею.

– Но зачем?

– Чтобы ввести меня в заблуждение и получить всё, о чём она мечтала. Моя романтичная натура сыграла со мной злую шутку, и я поверил, что вымысел может стать реальностью.

– Надо же, – Рейчел была сбита с толку. – Она даже меня обвела вокруг пальца, хотя я хорошо разбираюсь в людях.

– Ты бы слышала наши с ней задушевные разговоры о жизни и её стихи. Интересно, кто их написал… Она знала, она всегда знала, какое влияние на меня оказывает. Её лицо, эти изумрудные глаза чего стоят, потрясающее тело, обволакивающий голос, лучистая улыбка… – словно в трансе повторял Алан.

– Где она теперь? – спросила девушка.

– Понятия не имею. Я ушёл от неё и больше о ней не думаю, – Алан натужно рассмеялся. – Кого я обманываю? Я только о ней и думаю. Не могу выбросить её из головы. Она застряла там, понимаешь, Рейч?

– Какой бы привлекательной она ни была, ты должен забыть её. Тебе не нужна лживая и непорядочная женщина.

– Противоречие между видимостью и сущностью всегда меня преследовало, – разочарованно произнёс он.

– От этого ни один человек не застрахован.

– Красота – это же выражение какой-то идеи? – неожиданно спросил он.

– Да, – рассеянно подтвердила Рейчел.

– Получается, что одна идея порождает другую. Красота рождает уродство, любовь – ненависть, а страсть порождает равнодушие.

– Алан, забудь о её красоте, – умоляюще прошептала Рейчел, но Алан её не услышал. Он, словно в бреду, продолжал шептать:

– Красота – самая распространенная форма душевного уродства, – с горечью произнёс он, отчеканивая каждое слово, пытаясь убедить в этом больше себя, чем Рейчел. – Внешняя красота и исключительность чаще всего являются признаками духовного уродства и посредственности личности.

– Алан, посмотри на меня, – приказала ему Рейчел. – Двигайся дальше, не цепляйся за то, что было.

– Не могу, Рейч. Я прожил всего неделю без неё, и если так будет продолжаться и дальше, я этого не вынесу. Я хочу вернуть Лили.

– Что ты такое говоришь?! Очнись! Никакая она не Лили. Ты даже не знаешь её настоящего имени.

– Мне всё равно, как её зовут. Помоги мне вернуть эту девушку.

– Лучше я помогу тебе вернуть себя, – Рейчел наклонилась к Алану и, плотно прижавшись к внезапно напрягшемуся телу, с силой впилась поцелуем в губы мужчины…

С тех пор, как Алан вернулся в свою квартиру, прошёл месяц. Это как будто был вовсе не месяц, а долгий год тоски по Лили. После разрыва с ней круг общения писателя сузился, главным образом потому, что Алан вычеркнул из своей жизни Рейчел. Оказалось, что она давно испытывала к писателю романтические чувства и надеялась, что он ответит ей тем же. Рейчел сказала, что была счастлива просто находиться рядом с Аланом все эти годы. “Стать частицей этой пленительной красоты, разве не этого мы хотим, общаясь с людьми, обладающими талантом и природным обаянием?” – спросила она.

Алан не смог ответить ей взаимностью. Прикосновение чужого женского тела и незнакомых губ было Алану неприятно. Почему-то ему казалось, что этим он предаст Лили, ту самую Лили, которая предавала его с самого первого момента их встречи.

Писатель продолжал работать над книгой, несмотря на то, что считал это бесполезным занятием. Вычёркивая особенно романтические моменты романа, он заменял их сценами тоски и одиночества персонажей, получая от этого удовольствие. Он знал, что в издательстве все уже устали от его выходок, но, памятуя об успехе его предыдущих книг, а, может, из сочувствия к расторгнутой помолвке, они продолжали закрывать глаза на несоблюдение Россом сроков сдачи романа. Однако Алану было всё равно. Он сообщил им, что внесёт значительные поправки в свою книгу, и, когда она будет готова, пришлёт окончательный вариант.

В один из тоскливых осенних вечеров Алан сидел за компьютером и делал правки в романе, когда послышался звук открывающейся двери. Писатель замер. “Неужели она вернулась?” Алан спиной почувствовал лёгкий женский шаг и повернулся посмотреть на пришедшую девушку. Было темно, поэтому он с трудом отличал очертания знакомых предметов и контуры женского тела. Минуту женская тень играла с освещением комнаты, свободно по ней перемещаясь и ступая только на те участки помещения, на которые не падал лунный свет. Внезапно девушке надоела её собственная игра, и она вышла из тени. Её искаженное злобной гримасой лицо осветил лунный свет. Писатель в испуге отпрянул, на мгновение потеряв дар речи: перед ним стояла живая Нора Одли.

– Это невозможно… – он не верил своим глазам. – Нора? Ты жива?

– Физически я живее всех живых, но вот внутри уже давно мертва, – в её голосе звучала наигранно-издевательская интонация. Она поднесла руку к сердцу и произнесла:

– С тех пор, как в моей утробе поселилась смерть, здесь пустота.

Алан не понимал, о чем идёт речь и что вообще происходит, и изумлённо взирал на ночную гостью.

– Как ты сюда попала?

– Прямиком из мира мёртвых, – она громко рассмеялась. – А что, есть другой путь?

– Есть, – до Алана начало доходить. – Есть множество способов оказаться здесь, если ты никогда не попадала в мир мёртвых.

– Разве?

– Не было никакого самоубийства или убийства. Ты была жива всё это время и морочила всем голову, но зачем ты так с нами поступила? К чему эта игра в смерть?

– Ты действительно хочешь знать?

– Ты тайком пробралась в мою квартиру, ведёшь себя очень странно… конечно, я хочу знать, что происходит и почему ты сымитировала своё самоубийство. Представь, сколько страданий ты причинила окружающим тебя людям своей “смертью”.

– Ладно, ты захотел узнать правду, а ведь мог отказаться, и жил бы тогда спокойно всю оставшуюся жизнь. У тебя был выбор, Алан, и ты выбрал путь правды. Постарайся не жалеть потом о выбранном пути. Он очень тернист, ведь правда об одном человеке вытаскивает на поверхность правду об остальных людях. Надеюсь, ты готов услышать несколько историй о том, как необдуманное действие одного человека ломает жизнь другим.

Алан кивнул, и Нора продолжила:

– Первая история, которую я расскажу, напрямую связана со мной. Вряд ли таких, как ты, когда-нибудь волновала жизнь кого-то вроде меня, но ты всё равно послушай. До того, как я создала журнал “Сияние”, я владела другим журналом. Он назывался “Жизнь за гранью”. Тогда мне, действительно, нравилось узнавать подробности из жизни талантливых и известных людей, и я часто брала у них интервью. В то время, о котором я сейчас говорю, многих интересовал разрыв между двумя популярными личностями – актрисой Джиной Картер и писателем Аланом Россом. Мне казалось, что я близко подобралась к причине их разрыва и раскопала правду, которую мне, кстати, спокойно и легко предоставил сам мистер Росс. Я и не подозревала, что Алан Росс сможет оболгать женщину ради того, чтобы спасти свою репутацию. Надо заметить, что, если бы этот случай и очернил его репутацию, женщины всё равно вешались бы на него стаями безвольных птиц, которые могут лететь куда угодно, но летят только к нему, а его романы раскупались бы всё так же огромными тиражами. Однако, здесь, надо полагать, было задето самолюбие своенравного мужчины. Хотя, может, ему вообще было наплевать на общественное мнение, и лгал он из скуки, – Алан начал припоминать, как выглядела Джина Картер, но, кроме того, как она смотрелась на экране, он о ней, об их романе, и уж тем более разрыве, ничего не помнил. Возможно, Нора была права, и ему тогда было наплевать на ту женщину и на общественное мнение. – Так вот, Росс солгал, а Джина Картер предъявила моему журналу невероятно большой иск. И что ты думаешь? Выиграла дело, а мой журнал был уничтожен.

– Почему я об этом не знал?

– Потому что тебя не интересовала жизнь ничтожных людей. Но на этом первая история не обрывается. Есть и захватывающее продолжение. Я была беременна, а мой любимый мужчина не знал об этом, потому что мне хотелось сделать ему сюрприз. Вскоре после того, как я потеряла работу, он бросил меня, униженную и опозоренную. Кому же захочется жить с неудачницей? А мой сюрприз, кстати говоря, вышел очень удачным: из-за нервного срыва матери ребёнок умер, не родившись. Его отец так никогда и не узнал, что у него мог бы быть ребёнок от меня.

– Нора, мне очень жаль…

– С тех пор внутри меня живёт смерть, – спокойно перебила она, поглаживая живот. – Я почувствовала внутри себя разрушительную силу, захотела отомстить, и мне помог неожиданный случай.

– Отомстить? – рассмеялся Алан. – Твоя мнимая смерть была местью?

– Нет, это был один из пунктов плана. Началом моей мести было внедрение Лили Фейбер в твою жизнь.

Алан замер.

– Значит, это ты прислала мне то разоблачительное письмо?

– Подожди, всё по порядку. Начинается вторая история. Впервые в жизни я почувствовала, что удача полностью на моей стороне, когда проснулась в постели с твоим другом, издателем Робертом и увидела на его столе твою неоконченную рукопись. Роберт ушёл на работу, а я стала читать твою писанину. Как же я удивилась, когда в героине твоей книги узнала журналистку, которая пришла ко мне работать! Лили Фейбер была так похожа на ту, которую ты сделал своей героиней, что мне в голову закралась идея сыграть на этом потрясающей сходстве и внушить тебе мысль, что героиня книги ожила и вошла в твою жизнь, чтобы сделать тебя счастливым. Я дала Лили поручение пойти на ту вечеринку, и всё завертелось, закрутилось. Самое главное, что ты поверил: я видела это по твоему беспомощному лицу. Придумал, как повод, чтобы чаще видеться с Лили, какую-то абсолютно бесполезную статью.

Алан был вне себя от ярости, но он взял эмоции под контроль и добродушно произнёс:

– Я ещё не сказал тебе “спасибо” за то, что ты свела меня с девушкой моей мечты. Если бы не ты, мы бы никогда не встретились. Кстати, спасибо, что пришла сюда: теперь я знаю, что Лили не виновата в тех ужасных вещах, в которых ты её обвинила, и мы снова можем быть вместе.

– Думаешь, Лили захочет тебя видеть? Как ты вообще можешь себя теперь уважать? Ты поверил какому-то непонятному письму, оклеветавшему девушку, которая должна была стать твоей женой. Ты даже не выслушал её, не задумываясь, отверг её любовь. Кстати, тебе уже пора начать видеть параллели между моей испорченной жизнью и твоим нынешним состоянием. Со мной произошло то же самое: человек, которого я любила, не задумываясь, бросил меня.

– Мы с Лили так просто не откажемся друг от друга, – твёрдо сказал писатель.

– Не будь так уверен насчёт неё. Я ещё не рассказала тебе третью историю. Ты, наверное, знаешь, что у журналистов очень хорошо развита интуиция. Так вот, что-то в вашей с Лили истории не давало мне покоя. Я не могла выбросить из головы странное сходство реального человека с вымышленным персонажем и стала искать информацию о вас двоих. Почти отчаявшись отыскать связывающую вас нить, я поехала в пригород Лондона, в то место, где ты провёл своё детство вместе с родителями, и тут я нашла то, что искала. Перед этим мне пришлось провести собственное расследование, немного поиграть в детектива и поспрашивать местных жителей, но это того стоило. То, что я узнала, повергло меня в настоящий шок. Господи, Алан, как ты с этим живёшь?! Или мне лучше называть тебя твоим настоящим именем, Дэниел?

Это имя, произнесённое Норой, словно взорвалось у него в голове. Он сильно зажмурился и с трудом открыл глаза.

– Дэниел Бенсон – твоё настоящее имя. Как умно использовать своё реальное имя в якобы вымышленной истории. Браво! А Алан Росс – творческий псевдоним, который ты взял ещё в детстве, – это лишь ширма, за которой прячется твоё настоящее “я”. Ты написал роман о себе самом и о девушке, воспоминания о которой преследовали тебя с самого детства. Воспоминания вросли в кожу, в душу, в твою сущность. Они глубоко пустили в тебя свои корни, поэтому от них практически невозможно избавиться. Самый действенный способ в этом случае – сменить личность, создать нового себя, потеряв и оставив позади все свои отравленные "я". Но есть и ещё один – переписать воспоминания, которые мешают жить в настоящем. Но не стоит забывать об опасности, которая здесь таится: когда переписываешь прошлое, меняется будущее. И неизвестно, каким теперь будет твой путь и каким будешь ты.

Ты использовал два способа: сменил личность и переписал воспоминания, выкинув Лили Фейбер из своей жизни. Но ты забыл уничтожить черновик, и прошлое вторглось в настоящее. В тебе что-то сломалось, и ты больше не смог мириться с тяжёлой утратой. Ты воссоздал Лили заново, с чистого листа, будучи уверенным в том, что это незнакомая тебе девушка.

– Дэниел… – медленно повторил мужчина. – Так вот, какое у меня настоящее имя. Теперь я припоминаю, что в детстве меня именно так и звали.

– Какая ирония: ты подозревал, что Лили Фейбер – это ненастоящее имя девушки, а, оказалось, что вымышленное имя было только у тебя, – довольно рассмеялась Нора.

– Но почему… – растерянно спросил он. – Почему я забыл все детские воспоминания, связанные с Лили? Почему я вообще ничего не помню об этой девушке?

– У тебя диссоциативная избирательная амнезия, при которой человек забывает некоторые события, произошедшие в течение какого-то ограниченного периода времени, но сохраняет память на универсальные знания. Мозг просто избавляется от нежелательных воспоминаний. Он всегда так поступает, когда хочет быстрее забыть то, что его ранит. Причиной твоей амнезии стала детская психическая травма. У тебя исчезли из памяти некоторые факты биографии, которые были связаны с тем периодом твоей жизни, когда ты был Дэниелом.

Алан словно стал героем одного из своих романов, которые он когда-то писал. Героем, который блуждает в лабиринте воспоминаний, пытаясь размотать клубок своей повреждённой памяти и боясь узнать правду о себе самом.

– Какое событие так на меня повлияло? Что случилось со мной? – тихо спросил он.

– Не с тобой, а с родителями Лили. Милая девочка Лили Фейбер, в которую ты влюбился, жила с родителями по соседству. Вы с ней проводили вместе много времени, целыми днями гуляли вдали от всех. Люди часто видели, как Лили сидела у тебя на коленях и вы читали друг другу свои стихи…

Словно чьи-то железные руки со всей силы сжали его голову. Писатель вспомнил, что за десять месяцев до того, как у него возникла идея написать любовный роман, родители попросили его заехать в их старый загородный дом, который они выставили на продажу, и забрать личные вещи, которые имеют для Алана какую-то ценность. Алану тогда показалось странным то, что он не помнит никаких событий, связанных со своим детством и этим местом. Мужчина как будто приехал сюда впервые, однако он не мог избавиться от ощущения, что когда-то здесь произошло что-то важное. В своём письменном столе он увидел стихи, написанные на обрывках потускневшей бумаги. Алан узнал свой почерк, но так и не понял, кому предназначались эти стихи. Когда он выходил из дома и направлялся к своей машине, то услышал за спиной нежный девичий смех. Мужчина обернулся, но рядом никого не оказалось. Алан не спеша сел в машину и вернулся в город, а странно-знакомый смех, который ему вдруг почудился, стал отправной точкой для будущего романа.

– Все были счастливы, пока в доме семьи Фейбер не случился пожар. На момент пожара Лили было двенадцать лет, а тебе шестнадцать. В доме находились только родители девочки, которые спали и ничего не слышали. Они задохнулись, и больше им не суждено было проснуться. Причиной пожара оказался подожженный дневник, принадлежащий Лили, – привычный мир Алана рухнул, когда он начал вспоминать жестокую правду, которую тщательно прятал от самого себя все эти годы. – В день пожара рядом с Лили видели её закадычного друга Дэниела, который в последнее время часто ссорился с Лили из-за ее нового друга Лиама, в которого девочка влюбилась и которому посвящался этот дневник. Во время пожара Лили находилась рядом с Лиамом. Когда она вернулась домой, он уже был охвачен пламенем. Девочка бросилась в дом, чтобы спасти родителей, но свалившийся со второго этажа обломок стекла прорезал ей спину. Спасатели нашли Лили на полу, истекающую кровью и обездвиженную. Им удалось вовремя унести её из дома и доставить в больницу. Врачи сделали всё возможное, чтобы спасти девочку, но огромный шрам, напоминающий об этом ужасном событии, так и остался по сей день на её спине. До сих пор не понимаю, был ли это твой злой умысел или ты случайно в гневе сжег ее дневник, увидев, что все свои стихи Лили посвящала Лиаму, – Нора замолчала и в упор посмотрела на писателя. – Я тебе рассказала третью историю о том, как легкомысленный поступок одного человека ломает жизнь других людей. Виновник рассказанных мною событий не кто иной, как Дэниел Бенсон. Из-за тебя, Дэниел, я потеряла работу, любимого человека и ребёнка. Именно ты виноват в смерти родителей Лили. Ты, твоя гордыня и неспособность смириться с чужим выбором сделали из этой девушки сироту. И после этого ты надеешься на воссоединение с Лили?

Алан в отчаянии закрыл лицо руками. Его сердце обливалось кровью, в голове всё спуталось. Как он мог причинить столько боли девушке, которую любил? Перед глазами возник пылающий синим пламенем дом Лили, а потом он вспомнил её лицо и прощальный взгляд перед тем, как девочку забрали в сиротский приют. Лили так и не узнала, из-за чего произошёл несчастный случай. Она продолжала ждать своего друга, надеясь, что когда-нибудь он приедет в приют навестить её. Но Дэниел ни разу не пришёл туда, оставив Лили одну в самый тяжёлый период жизни.

– Почему же Лили меня не помнит? – печально спросил он.

– Как она может помнить Алана, если была знакома только с Дэниелом? Лили была тогда ещё совсем малышкой… Сколько девушек ты погубил, Дэниел? – с вызовом спросила Нора и сама ответила:

– Много. Но их гибель не идёт ни в какое сравнение с тем, что ты сделал с бедной Лили. Ты уничтожил её однажды – она выжила. Тебе этого показалось мало, и ты вонзил нож в её сердце второй раз, последний раз. Теперь, когда ты знаешь, что Лили ни в чём не виновата, ты захочешь её вернуть, но я в очередной раз лишу тебя надежды на счастье и разрушу твою жизнь, как ты разрушил мою.

– Замолчи!

– Поздно сокрушаться, Дэни…

– Не смей называть меня этим именем! – его охватил гнев.

– Я понимаю, ты сейчас очень страдаешь. Ну, конечно, кому ещё здесь нужно страдать? Не мне, не Лили, а человеку, который разрушил наши жизни. Но одним чувством вины ты не отделаешься. Тебе придётся заплатить за всё.

– Интересно, что ты предлагаешь? Как я буду искупать вину? Ответь мне, ты же уже придумала план мести, иначе тебя бы здесь не было.

– Ты прав. О тебе, кажется, хотели снять фильм, но сейчас не об этом. Тебе, наверное, интересно, зачем я удалила всю информацию, хранящуюся на компьютерах, находящихся в нашей редакции. Ты так же спросил меня, зачем мне понадобилось выставлять свою мнимую смерть самоубийством? Я отвечу тебе: для того, чтобы при необходимости доказать, что за самоубийством прячется расчётливое убийство. А до момента моей мести всё должно было выглядеть как самоубийство. Как ты понял, время моей мести уже наступило. Как тебе такая версия: Алан Росс безжалостно убил журналистку, которая раскопала правду о его тёмном прошлом…

– Ты сумасшедшая! – вспылил Алан. – Тебе никто не поверит.

– Я бы не была в этом так уверена. Когда жёлтая пресса печатает нелепые слухи, многие этому не верят, но знаешь, что я тебе скажу? Всё равно находятся люди, которые верят. Благодаря таким людям, всё что угодно можно завернуть в обёртку правды. Не будем ходить далеко за примером. Все, и ты в том числе, поверили, что я мертва, хотя даже мёртвого тела не видели. Все проглотили эту «утку», а завтра проглотят ещё одну…

– Что ты задумала?

– Проверь почту, Дэниел. Статья, которую ты так хотел, теперь написана, а завтра она будет отправлена в полицию. И, конечно же, о тебе снимут фильм, где ты будешь главным, правда, немного криминальным, героем.

– Статья?

– В ней я рассказываю о тебе и твоих секретах. Я говорю о том, что это моё прощальное письмо, потому что я предчувствую свою смерть от твоей руки, ведь ты узнал, что мне известна правда о твоём тёмном прошлом. «Я всего лишь надеюсь, что когда-нибудь справедливость восторжествует». Разве не трогательно?

– Ты больная…

– Если бы Лили узнала правду, она бы тоже захотела тебе отмстить, и её месть была бы кровожадней моей. Но эта девчонка так же слаба и ничтожна, как ты, – Нора на секунду задумалась. – Я бы могла воскреснуть, чтобы доказать, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, что ты безжалостный убийца, но я смогу этого добиться, даже находясь в тени. Если же ты сумеешь избежать тюремного заключения, так будет ещё лучше. В этом случае я тоже буду торжествовать. Тогда ты будешь гнить на свободе, в обществе, которое тебя когда-то полюбило, а теперь будет презирать. Я хочу, чтобы тебя разлагала ненависть тех, кого ты любишь. Я хочу, чтобы ты оказался на моём месте.

– Я уже на твоём месте, – спокойно произнёс он.

– Пока что нет, но осталось немного потерпеть. Кстати, я отдала Лили свой журнал, чтобы, благодаря тебе, он стал популярным, и не прогадала. Так, один из двух моих журналов стал широко известен. «Какой же второй журнал?» – спросишь ты. Не поверишь, но мне удалось сохранить журнал, который ты чуть не уничтожил. "Жизнь за гранью" – помнишь такой? «Почему “Жизнь за гранью”», – спросишь ты. Да потому что я живу за гранью реальности, за гранью жизни, если хочешь. Журнал всё ещё принадлежит мне. Там остались только самые преданные люди, их немного, но они тоже принадлежат мне и готовы на всё ради меня. Именно этот журнал пустил слух о моём мнимом самоубийстве. Какая потрясающая ирония судьбы: то, что ты чуть не уничтожил, теперь уничтожит тебя. Разве это не справедливо? Справедливо и очень весело. Я бы ещё с тобой поболтала, но тебе нужно готовиться к завтрашнему дню, так что я тебя оставлю…

Алан было кинулся к ней, но Нора уже исчезла в темноте. Мужчина опустился на кровать. Все силы разом оставили его. Хотелось умереть, перестать существовать, вырвав из своей памяти все воспоминания и уничтожив их. Алан закрыл глаза и продолжил неподвижно лежать. В определённый момент ему показалось, что он на самом деле умер. Но даже в смерти не присутствует столько боли, сколько испытывают её люди, проживая свою жизнь.

Алан вскочил, очнувшись от сна. «Всё ещё можно изменить. Нужно лишь бороться за жизнь и за самого себя. Может, мы сами – это единственное, что у нас есть и вообще может быть, единственное, что мы можем приобрести в этом сложном и непонятном мире, и смысл в том, что сохранить себя до самого конца».

После недолгих раздумий на тему того, к кому обратиться за помощью, Алан принял решение. Через час в его доме уже находился Чарльз Эванс, который недоумённо рассматривал писателя. Алан не видел другого выхода, кроме как рассказать Чарльзу, близкому другу Лили, всю правду…

– Это был я, Чарльз. Всё это время именно я её преследовал. Мы с Лили полюбили друг друга, когда были ещё детьми, поэтому я долго не мог отпустить эти чувства. Но после того, что я натворил, мне не осталось ничего другого, кроме как уйти в другой мир, вымышленный. В реальном я не смог бы жить со своим чувством вины, поэтому появился Алан Росс, циничный, жестокий, глухой к морали и состраданию.

Я думал, что Лили – героиня моей книги, но не учёл того, что я тоже являюсь героем собственного произведения. В Дэниеле Бенсоне я изобразил самого себя. Я написал любовный роман для того, чтобы Лили и Дэниел наконец воссоединились, но я требовал от своих героев невозможного. Им не суждено быть вместе. Ни в книге, ни в жизни.

Алан ожидал, что после услышанного Чарльз ударит его или хотя бы накричит, но Чарльз не сделал ни того, ни другого.

– Любовь – слишком сильное слово для таких слабых людей, как мы, – сказал он, погружённый в свои мысли. – Ты очень слаб, поэтому я тебе помогу.

На следующий день Алана арестовали.