Читать книгу: «Анамнесис», страница 13

Глава 20

На внешность красивы –

Внутри порочны

Ярко-синие мотивы

В море полуночном.

Алан Росс «Призрак времени»

Встречая рассвет у моря, Лили не могла сдвинуться с места. Смотреть, как солнце загорается и дает яркую жизнь небу, жизнь, которую волшебным образом вберёт в себя податливое море, и не иметь возможности передать, хотя бы на холсте, нежнейшую палитру природного блаженства – вот, что называется эстетической пыткой. В Истборне Лили испытала на себе трудность, с которой Чарльз сталкивался на каждом шагу.

Девушка вспомнила о Чарльзе, о его мечте найти идеальную любовь, и отчего-то ей стало грустно. Несмотря на то, что Чарльз писал ей о том, как славно он проводит время в Испании, Лили не могла быть в этом уверена, пока сама не увидела бы выражение счастья на его лице. Чарльз стремился скрыть от всех свою истинную сущность: сущность мечтательного романтика, который, невзирая на разочарования, продолжает верить в то, что мир прогнил не насквозь, что в нём найдётся место для настоящей любви, дружбы и совершенства. И, когда бы он нашёл, что искал, то сбросил бы с себя маску невозмутимого циника и стал самим собой. А пока этого не произошло, Чарльз упорно делал вид, что использует женщин для удовольствия, а свои художественные способности – лишь для личного обогащения и обретения видного места в привилегированном обществе. И только Лили знала, что Чарльз и дня не может прожить без написания картин. Девушка надеялась, что когда-нибудь он обретёт гармонию в своей душе.

Что-то сбоку привлекло её внимание. Она повернулась и увидела мужчину, ставящего мольберт и открывающего баночки с красками. Лили, не раздумывая, подошла к художнику.

– Что же сегодня за день?! – возмущённо произнесла она. – Только мне захотелось сделать что-то замечательное, например, написать море, как кто-то решил меня в этом опередить.

– Прошу прощение за моё возмутительное поведение, – весело сказал художник. – Однако ничто не мешает вам поставить рядом со мной мольберт и приняться за работу, по окончании которой мы сравним то, что получится у меня и у вас.

– Я бы с радостью приняла ваше пари, но, к сожалению, рисую я не очень хорошо. Мой друг, художник, пытался меня научить своему мастерству, но, по-моему, его старания прошли даром.

– Давайте это проверим! – воодушевлённо воскликнул мужчина. – Если вы подождёте меня пять минут, я принесу для вас всё необходимое. Кстати, меня зовут Майкл.

– А я Лили. Отлично, я принимаю ваше пари.

Лили стала ждать убежавшего художника, пока кто-то не закрыл ей глаза руками и не прошептал:

– Угадай, кто.

– Кто? – протяжно произнесла Лили. – Понятия не имею, кто… Да и где?

– Хитрая девчонка, не прикидывайся простушкой, – сказал грозный голос. – Угадай, кто я такой.

– Кто же ты? Дай подумать, – Лили замолчала. – А, может, это ветер со мной говорит?

– Вполне возможно, особенно, если ты принимаешь психотропные вещества.

– Ах, нет! Я знаю, кто ты. Ты призрак, который меня преследует. Точно! Ты призрак времени, – Лили не выдержала и рассмеялась.

– Лили, ты ненормальная, – смеясь, произнёс Алан, отняв руки от лица девушки и поцеловав её в щеку. – Призрак времени? Что это вообще значит?

– Представь, что время мертво.

– Довольно сложно. Давай, мы поговорим с тобой чуть позже, когда ты отойдёшь от времени и его призраков.

– Алан, ты невыносим. Дай мне договорить. Так вот, время умирает, и тогда появляется его призрак, двойник времени. Он бродит среди людей, никем не замеченный, и продолжает влиять на их судьбы, как и время раньше влияло, но призрак живёт по другим законам: он закрывает человеку глаза на настоящее и поворачивает время вспять, когда человеку это нужно, или бросает его в недалёкое будущее, чтобы показать, что его ждёт.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Когда-то я придумала этого призрака, чтобы облегчить себе жизнь. Мне нелегко тогда пришлось. Родителей не было рядом, а призрак помогал мне вернуться в прошлое и почувствовать, что они всё ещё живы. Сейчас же, когда ты закрыл мне глаза, это как будто сделал тот призрак, которого я давно считала умершим. С закрытыми глазами я словно перенеслась в будущее, в котором рядом со мной был ты.

Алан был растроган.

– Лилс, прости меня за грубость. Постоянно забываю, какая ты у меня чувствительная. Ты странное создание, моё создание, – сказал он и крепко её обнял.

Алан заметил в глазах девушки искорку удивления, но Лили не стала спрашивать, что значат его слова, и переключилась на другую тему.

– Тебе не интересно, что я здесь делаю так рано?

– Мне очень интересно, потому что девушки обычно не оставляет меня утром одного, а точнее, никогда, – ухмыльнулся Алан.

– Ладно, с израненным самолюбием ты сам как-нибудь справишься, а мне нужно твоя поддержка. Я сейчас буду писать картину.

– Ясно, без проблем, окажу тебе поддержку, но после того, как слетаю в космос.

– Что за глупости, дорогой?

– Это ещё не верх глупости. Как ты собралась писать картину, если кисточку в руках держать не умеешь?

– Давай это проверим! – возбуждённо воскликнула девушка, как пятнадцать минут назад непунктуальный художник, из-за опоздания которого Лили была теперь вынуждена терпеть издевательства Алана.

– Тише, милая, не кипятись. Я поддержу любые твои начинания…

– Так, и кто это тут у нас? – спросил неожиданно появившийся Майкл. – Новый участник пари? Игра становится интереснее.

– Пари? Игра? Лили, ты об этом не упомянула.

– Я не обязана обо всем тебе докладывать.

– Вы не так меня поняли. Я Алан, парень Лили, пришел её поддержать, – обратился к художнику писатель.

– Вот оно что, так и быть. Вы будете судьёй.

– Что же я буду судить?

– Мой пейзаж и пейзаж Лили.

– Зря вы в это ввязались. Лили не даст вам выиграть.

– Спасибо, что веришь в меня, дорогой.

– Не за что, милая, – произнес Алан и чуть тише добавил в сторону Майкла: – Она проиграет в два счета.

– Не знаю, не знаю, она полна энтузиазма.

– Эй, что вы там шушукаетесь за моей спиной? – свирепо окликнула их девушка.

– Лили, мы стоим лицом к тебе, – поправил её Алан.

– Ой, мне всё равно. Итак, начнём? Готовы проиграть?

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сочувственным тоном произнёс Алан.

– Хватит болтать.

Майкл повернулся к мольберту и карандашом начал делать набросок. Лили тоже приняла серьёзный вид, открыла краски и стала на палитре смешивать цвета. Алан видел, как девушка без предварительного наброска очертила синюю линию горизонта и раздражённо повернулась к Майклу.

– Он так и будет тут стоять? – указала она на Алана.

– Наверное, а в чём проблема?

– Мешает творческому процессу.

– Чему мешаю? – возмутился Алан. – Ты всего лишь провела дрожащей рукой кривую линию. Творчеством здесь даже и не пахнет.

– Потому что ты стоишь над душой. А ну, брысь, – скомандовала она.

– Алан, тебе лучше сходить погулять, иначе мы никогда не узнаем, обладает ли твоя девушка художественными способностями, – вмешался Майкл.

– Ладно, пока вы рисуете, я искупаюсь.

– Удачи, дорогой, – довольно прошептала девушка.

За полчаса писатель успел искупаться, поболтать с другими отдыхающими и бесцельно побродить вдоль берега. Когда скучное времяпрепровождение надоело ему, он решительно направился к состоявшемуся художнику и почти состоявшемуся острослову.

Алана ожидала забавное зрелище: в то время как Майкл уже заканчивал рисовать небо, Лили боролась со своими непослушными волосами, которые развевал ветер. Кончики волос девушки были испачканы голубой и оранжевой краской, а жёлтая футболка была в тёмно-синих разводах. Картина, которую Лили пыталась написать, не отличалась аккуратностью и была больше похожа на детскую фантазию.

– Что ты тут забыл? – спросила она, смахивая с лица окрашенную в голубой цвет прядь волос.

– Давай я тебе помогу, – сказал Алан и заботливо завязал волосы девушки в хвост.

– Спасибо, но я в порядке.

– Я вижу. Еще немного и ты достигнешь в живописи невиданного совершенства. Может, стоит остановиться, пока ты не обогнала всех выдающихся художников нашего времени?

– Ой, не знаю, Алан. Вот-вот из моих рук выйдет шедевр, но так уж и быть, остановлюсь на достигнутом. Не буду лишать Майкла его куска хлеба.

– Ты очень великодушна, – с усмешкой промолвил Майкл и вернулся к своей работе. Он уже смирился с тем, что у девушки нет способностей, хотя почему-то ожидал от неё большего.

Лили обречённо закрывала баночки с краской, как вдруг, посмотрев на Алана, поразилась почти мистической красоте его лица, которое ласково освещали солнечные лучи. Девушка, неожиданно для себя самой поняла, что солнце, как лакмусовая бумажка, служит идентификатором настоящей красоты, словно высвечивая её на плёнку опытному фотографу. Не зря Чарльз никогда не мог начать работу над картиной, пока не находил нужный ему свет.

– Дорогой, стой, где стоишь. Я хочу немного поэкспериментировать.

– Вот неугомонная. Тебе мало твоих прошлых экспериментов?

– Я буду тебя рисовать, и это не обсуждается.

– А девушка, оказывается, держит тебя на коротком поводке, – высказался Майкл.

– Если Лили чего-то хочет, её не остановить.

– Алан, если бы ты поменьше разговаривал, мне было бы намного проще.

– Я понял. Буду молчать.

Почти час девушка провозилась над портретом Алана, запрещала ему двигаться, поворачивать голову и говорить. Лили сделала писателю одну-единственную поблажку: разрешила пятнадцать минут посидеть в тени.

Когда её работа была закончена, Майкл перестал рисовать и подошёл к девушке, чтобы посмотреть, что у неё получилось. Сначала он молчал и неотрывно смотрел на портрет, потом взглянул на Алана, словно сверяясь с оригиналом, и неразборчиво произнёс:

– Как тебе это удалось? – растерянно спросил он.

– Уход за собой, увлажняющие маски для лица, к тому же, мне повезло с генетикой… – начал Алан.

– Я спросил у Лили, – Майкл обратился к девушке. – Как у тебя получилось с помощью несмелых и непрофессиональных штрихов не только передать характер человека, но и что-то ещё, чему я не могу подобрать названия, однако это что-то явно присутствует в самом Алане, в его сущности. Если просто посмотреть на него, то этого даже не заметишь, однако, глядя на твой портрет, сразу понимаешь, что Алан на самом деле такой, как на твоём портрете.

– Я написала Алана таким, каким он предстаёт в моём сознании, – смущённо произнесла Лили. – Значит, тебе понравилось?

– Не то слово. Я знаю много прекрасных художников, настоящих мастеров своего дела, но далеко не каждый из них способен так точно передать сущность другого человека, как это сделала ты.

– О чём вообще идёт речь? – спросил Алан, подходя к мольберту. – А знаешь, Лили, в нём и вправду что-то есть от меня. Хотя насчёт своих скул я бы поспорил: они не такие острые, зато мой характер ты уловила хорошо. Я, конечно, в тебя верил, однако таких результатов не ожидал. Хвалю свою девочку, – он подошёл к Лили и, подняв её над собой, поцеловал девушку в оголённый живот.

– Вы сговорились между собой?

– Лилс, я был бы рад признать твоё поражение, ты же знаешь, но в этот раз твоя взяла. Ты превзошла все наши ожидания. Да, Майкл?

– Поддерживаю твоего друга. Ты должна развиваться в этой области. Если хочешь, я могу тебе в этом помочь.

– Не верится, что ты это говоришь. Ещё утром ты считал меня бездарной, – сказала девушка, сняв с мольберта написанный портрет и вручив его Алану.

– Да, но не в написании портретов.

– Так, Лили, тебе уже пора заканчивать играть в художника и идти со мной обедать, – произнёс Алан, взяв девушку за руку, а затем обратился к художнику: – Спасибо, Майкл, за всё, а мы, пожалуй, пойдём.

– Если я завтра утром приду в то же время, что и сегодня, я застану тебя здесь? – спросила у Майкла Лили.

– Да, я буду заканчивать свою картину.

– Тогда до встречи, Майкл.

– Ещё увидимся.

– Значит, ты сделала мне подарок? – спросил Алан у Лили, когда они сидели в кафе.

– И ты, по-моему, не очень рад.

– Не говори глупостей. Мне безумно приятно получить от тебя подарок, просто обычно подобные знаки внимания мне оказывают мои фанатки, и я к этому уже привык, поэтому не отреагировал так бурно, как ты хотела.

– Всё с тобой ясно, кумир пятнадцатилетних подростков, – улыбнулась Лили.

– Возрастная аудитория моих читателей шире, чем ты думаешь.

– Кто бы сомневался!

– Кстати, ты помнишь, что мы сегодня идём на прощальный ужин с Мелиссой и Джереми? Они завтра уезжают.

– Грустно с ними расставаться. Надо бы подарить им что-нибудь на память.

– Напиши их совместный портрет, – предложил Алан.

– Тебе не надоело смеяться надо мной?

– Я серьёзно говорю. Сделаешь людям подарок своими руками.

– Ладно, я попробую.

Мелисса и Джереми быстро согласились позировать Лили для написания совместного портрета. Пока Алан развлекал супругов забавными историями, Лили всматривалась в их внешность и кропотливо вырисовывала контуры двух лиц, которые приобретали значение чего-то единого, неделимого и чудесного в своей целостности.

Когда семейный портрет был окончен и представлен на суд супругов, Лили ожидала подвоха и разочарования, потому что была уверена, что утром ей, как и всем новичкам, просто повезло. Однако страхи девушки не оправдались, и супруги с восторгом отнеслись к её работе, от души поблагодарив за проделанный труд. Мелисса же подарила Алану и Лили две одинаковые футболки: спереди красовалась надпись: ”Ненавижу тебя”, а сзади: ”Забудь всё, что я сказала”. На этой весёлой ноте общение влюблённых парочек закончилось, они снарядили друг друга десятком мудрых советов и душевно расстались.

Лили и Алан вернулись в отель. Они теперь занимали один номер и постоянно проводили время вместе. Перед тем, как лечь спать, Алан подошёл сзади к девушке, которая стола у окна и тоскливо смотрела на море, с каждой минутой становившееся всё чернее. Он обвил Лили своими крепкими руками и тихо произнес:

– О чём задумалась, малышка?

– Ни о чём. Придумываю рифму для последней строчки своего стихотворения.

– Надо же, – Алан помедлил, а потом сказал: – Ты как-то забыла свою сумку в кафе, и я заглянул в неё из любопытства.

– Алан!

– Признаю, что был плохим мальчиком, но ведь мы с тобой тогда конфликтовали.

– Ладно, это в прошлом. Любопытства к моим делам у тебя не отнять, но вот что-то я давно не видела, чтобы сам что-нибудь писал.

– А ты думаешь, зачем я здесь? Ищу вдохновение.

– Значит, собираешь материал.

– Лили, ты мой материал, – нежно рассмеялся Алан, поцеловав девушку в шею.

– Оказывается, это приятно быть чьим-то материалом, – улыбнулась она.

– Хочу напомнить про нашу поездку завтра утром. Всё в силе? Ты готова к приключениям?

– К приключениям то я готова, но вряд ли блуждание по зелёному лугу в окружении сонных овечек можно назвать настоящим приключением.

– Но ради меня ты готова стерпеть скучающих овечек? – уточнил Алан.

– О да!

– Отлично. Теперь спать, – Алан снял с себя футболку и посмотрел на Лили.

– Готово! Последняя рифма придумалась сама собой, когда я посмотрела на твоё невзрачное тело, – развеселилась она.

– Иди ко мне, – он протянул руки к девушке, и Лили упала в его объятия.

Алан купил дневные билеты и поехал вместе с Лили на автобусе знакомиться с меловыми утёсами Истборна. Дорога заняла всего двадцать минут. За это время Лили и Алан вдоволь насмеялись, наблюдая из окна живописные деревеньки и смешных овечек, сонно щипающих траву. Девушка рассказывала Алану, как Майкл учил её утром писать картины углём, на что писатель лишь улыбнулся.

Автобус остановился вдоль побережья Ла-Манша между городами Сифорд и Истборн, в паре километров северо-западнее Бичи Хед, где была расположена группа меловых скал, получившая название “Семи сестёр”, хотя пиков в группе скал не семь, а восемь. Туристы вышли из автобуса, чтобы самим изведать живописные места. Со стороны моря были видны мерцающие белые скалы. Их ослепляющая белоснежная красота, которую люди наблюдали, затаив дыхание, оказывала сильное магнетическое воздействие. Туристы принялись подниматься на склон, а Алан и Лили, опьянённые холодным свежим бризом, отделились от толпы и пошли в другом направлении, беззаботно взявшись за руки. Они шли на юго-восток и незаметно для самих себя оказались на известном утёсе Бичи Хед, считающимся самым высоким меловым утёсом Великобритании и достигающим высоты сто шестьдесят два метра.

Влюблённые стояли на самом краю утёса, тесно прижавшись друг к другу, и смотрели в бескрайнее море. Ощущение было такое, словно они прикоснулись к чему-то непостижимо прекрасному. Алан и Лили будто находились на границе вечного моря и бескрайнего неба, не касаясь ни того, ни другого. Посмотрев вниз с обрыва, Лили указала Алану на маленький красный маяк. Словно вспомнив что-то, писатель произнёс:

– Сюда часто любят приходить влюблённые романтики, но также Бичи Хед является самым популярным местом самоубийц в Англии. Около двадцати человек в год сводят здесь счёты со своей жизнью.

Лили, посмотрев вдаль, задумалась.

– Может, эти два типа людей, завсегдатаи этого места, не такие уж и разные. Может, это даже одни и те же люди. Это как две стороны одной медали, которая зовётся любовью. Одна любовь возносит тебя над землёй и морем и дарит крылья, другая ломает эти крылья и обрекает на падение в бездну. Взаимная любовь спасает, когда нет никаких надежд на счастье, безответная – губит даже тогда, когда в жизни человек получил всё, чего только хотел.

– Интересно, ты во всём видишь скрытый смысл?

– Только там, где он действительно есть.

– И всё равно я не понимаю таких людей. Они не имеют права так запросто распоряжаться жизнью, которая принадлежит не им одним.

– Допустим, они не имеют на это право, – согласилась девушка. – А люди, которых они любят, разве имеют право разбивать им сердце?

– Нельзя прожить жизнь и остаться с неповреждённым сердцем. Всегда найдётся кто-нибудь, кто захочет испытать его на прочность.

– Прочность, Алан, у каждого своя, – с грустью произнесла Лили, вспомнив о Норе. – Есть категория людей, очень несчастных людей, которые в любви утрачивают самих себя. И тогда у них в жизни ничего не остаётся, кроме человека, которого они любят больше всего на свете. С потерей этого человека весь мир перестаёт иметь для них значение.

– Самоубийцы, о которых мы говорим, убивают самих себя, или, если выразиться твоими словами, утрачивают себя в любви, – задумчиво произнёс Алан. – По твоей логике, эти люди, потерявшие себя в другом человеке, уже мертвы. И, получается, что в их смерти виноваты не они, а кто-то другой, из-за кого они лишились своего “я”. Но какой тогда смысл в физической смерти, если эти люди уже мертвы?

– Физическая смерть подводит черту, за пределами которой больше не существует боли.

– И ты в это веришь? В то, что за чертой отсутствует боль?

Лили проигнорировала вопрос. Она недоумённо уставилась вдаль, продолжая гладить Алана по руке.

– Даже если всё потеряно, никогда не поздно начать жизнь с чистого листа. Перестань быть собой, и ты увидишь, какие личности составляют твою сущность. Выбери ту сущность, которая тебе ближе всего, и строй на ней своё будущее, не омрачённое прошлыми невзгодами, – тихо произнесла она.

– Думаю, ты права. Человек всегда должен давать самому себе ещё один шанс на счастье, и так до тех пор, пока он его не обретёт.

Алан прильнул к девушке и вдохнул аромат её волос.

– Давай не будем о грустном, – предложил он.

– Ладно. Расскажи мне что-нибудь хорошее. Например, о странах, в которых ты был, или об их столицах, которые тебя впечатлили.

– Я побывал во многих странах, некоторые из них действительно зацепили меня, – начал Алан. Лили не знала, о чём он хочет ей сказать, но во взгляде писателя, который он устремил на девушку, появилась обезоруживающая нежность. – Они вдохновляли и дарили наслаждение, но только сейчас я понял, что не столицы этих стран были самыми главными в моей жизни, ведь столица моего сердца – любовь к тебе. Я люблю тебя, Лили Фейбер. Люблю больше, чем, наверное, хотелось бы мне и, пожалуй, тебе.

Девушка улыбнулась и взяла в ладони мужественное лицо писателя, на которое не могла насмотреться. Это лицо само по себе вызывало желание, то желание, которое зарождается сначала в подсознании, а потом неожиданно застаёт человека врасплох. Лицо мужчины словно состояло из чётких резких линий, и в то же время в этих линиях таилась пленительная плавность и порочная сверхчувственность. Оно было и нежным, и страстным одновременно. Лили показалось это странным, но только сейчас, когда Алан признался ей в любви, она по-настоящему обратила внимание на бьющее через край природное обаяние писателя. На загорелом лице выделялись голубые глаза нежнейшего акрилового оттенка, которые приковывали к себе внимание собеседника и внушали доверие. Длинные тёмные брови и пушистые ресницы оттеняли бездонность глаз и добавляли им выражение загадочности.

– А я только сейчас поняла, сколько в тебе тонн красоты, – пробормотала девушка, но тут же опомнилась. – Прости, не понимаю, что я несу.

– Подлинную красоту другого человека мы видим лишь тогда, когда по-настоящему его любим, – мягко произнёс Алан, дотронувшись кончиками пальцев до её губ.

– Ммм… – сорвалось с нежных губ.

– Всегда хотел сказать, что взгляд твоих нефритовых глаз пронзает меня насквозь. Неважно, что ты при этом говоришь, я не могу оторваться от них. А твои губы, – Алан улыбнулся Лили своей мальчишеской улыбкой. – Словно созданы для того, чтобы с них срывались стоны страстного и неконтролируемого желания.

Девушка ощутила, как кровь прихлынула к голове, и поспешила признаться наконец Алану в своих чувствах, пока он не продолжил испытывать её на стойкость:

– Алан, возможно, я не всегда была добра к тебе…

– Думаешь? – насмешливо, но мягко спросил он.

– Так вот, я не всегда относилась к тебе так, как ты этого заслуживаешь, и не говорила о том, что чувствую на самом деле. Хотя, признаться, для меня самой это до последнего момента оставалось загадкой, которую, как мне кажется, я теперь разгадала. Я тоже тебя люблю, – на одном выдохе произнесла она.

– Я знаю, – тихо прошептал он и запечатлел на ее губах поцелуй. – Становится прохладно. Пойдём?

– Да, – сказала она и напоследок глянула вниз на неистовые грозные волны, бьющиеся о скалы.

Молодые люди вернулись обратно в отель. Там они поужинали, переоделись и отправились на вечернюю прогулку по Истборну. Минуя рестораны и винные бары, проходя по набережной, увешанной светящимися лампочками, они подошли к прогулочному пирсу и поднялись на него.

По одну руку от них было бескрайнее море, по другую – лежал прекрасный ночной город. Лили повернулась к Алану и заметила, что он напряжён и нервничает, словно чего-то выжидает. Таким Алан выглядел очень редко, и Лили захотелось его успокоить. Девушка положила руку ему на плечо и ободряюще улыбнулась.

– Подними голову и посмотри на звёзды, – произнесла она.

– Звезды – это слёзы Луны, – сказал он, посмотрев на небо.

– Хотела бы я так красиво плакать, – мечтательно улыбнулась Лили.

– Лилс, я должен тебе кое-что сказать, – начал Алан.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила девушка.

– Я не могу больше молчать об этом. Может быть, я не должен тебе это говорить, но если не скажу, то буду жалеть.

– Я тебя слушаю.

– Мне трудно это говорить, – Алан набрал в лёгкие воздуха и продолжил. – Несколько месяцев назад я начал писать новую книгу. Это любовный роман, в котором я создал идеальную девушку. Её образ всегда жил во мне. Он преследовал меня. Казалось, я всегда любил только её одну. Любовь к ней была как наваждение. Сладкое наваждение… В моём романе девушку звали Лили, – Алан повернулся и пристально посмотрел на девушку. – Меня преследовала любовь к тебе. И вот сейчас мы наконец встретились, Лили. Я и ты, героиня моей книги.

Повисло молчание. Взгляд девушки стал пустым.

– Спасибо, что дал мне возможность заглянуть в мир, где меня нет и никогда не было. Я тень, скользящая между двумя мирами, – задумчиво произнесла она. – Теперь я понимаю, почему мне долгое время казалось, что меня не существует. Теперь я понимаю…