Читать книгу: «В потоке творчества: путешествия и подвижничество. Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах и дневниках. Книга четвёртая», страница 3

«Особенности движения путешественника-странника»

Познание на интуитивном уровне по мотивам и прошениям.

– Движение по кругу! (В храме по ходу часовой стрелке).

– Движение в храме (внутреннее), (по часовой стрелке), (уборка и обход всякого нового помещения).

– Движение вне храма (внешнее вне всякого дома начинать и вести против часовой стрелки).

Губернский круг

12 маршрутов за год. Один раз в месяц (против часовой стрелки).

Секторы смотрите по карте области (губернии).

Схема универсальна и применима к любому городу и прилегающей к нему области.

«Духовные пути»: «Песнь Земли Русской»

Маршруты выверены по молитвам и духовным прошениям и сердечной тишине.

Все поездки разделены мною на четыре группы. Новый путь начнется к 10-летию моего крещения 04. 07. 1990—04. 07. 2000 гг.

В 2001 году я начал поездки заново.

Пути сердечных помыслов

«Тихие тропы»

1. Храмовые (от церкви Св. Николая в Бирюлево). От образа к образу.

Тот образ, что справа от предыдущего к нему и путь мой следующий (интуитивные ощущения).

«Благодатные шаги»

2. Московские монастырские поездки. Чудотворные иконы (4 части).

Путешествие идет по интуитивным кругам.

3. «Губернский чудотворный круг»

Поездки по храмам, источникам и монастырям по маршрутам. Вокруг Москвы по лучам и кольцам.

4. «По весям и по городам»

Дальние пути и поездки к Святыням Земли Русской.

В каждом храме я ставлю 4 свечи:

1. Храмовой иконе.

2. Канун.

3. Богородице.

4. Спасу.

Далее возможно 5 свечей – душевных:

1. Св. Николай.

2. Св. Пантелеймону.

3. Св. Серафиму Саровскому.

4. Св. Митрофанию.

5. Св. Сергию.

Далее:

1. Св. Георгию.

2. Св. Игорю.

3. Св. Варваре.

4. Св. Трифону.

«Губернский круг»

III круг

1. Бородинский круг.

г. Можайск (Лужецкий м-рь) – с. Семеновское (Спасо-Бородинский м-рь) – с. Колочь (Успенский Колоцкий м-рь) – далее через г. Верея в г. Боровск – Пафнутий-Боровский м-рь – Зосимова пустынь (через Наро-Фоминск).

2. Малоярославский круг.

г. Малоярославец (Свято-Николаевский Черноостровный жен. м-рь) – Скит с чудотворной Боголюбской иконой (с. Карижи) – Четыре храма на реке Протва (через г. Обнинск) – Далее через усадьбу Вороново и г. Подольск.

3. Мелиховский круг.

г. Чехов (церковь Св. Пр. Анны) – г. Серпухов (Высоцкий м-рь, Введенский м-рь) – с. Поленово (с. Бехово) – Археология / с. Пущино / с. Присады – Давидова пустынь (с. Новый Быт) – Галеж (источник) – с. Мелихово (церковь Рождества Христова).

4. Зарайский круг.

Москва (Ближние Прудищи 9 час. 0-км.) – г. Видное (Екатерининский м-рь 9 час. 20 мин. – 10 км.) – с. Битягово (Серафимовский скит 10 час. – 20 км.) – дер. Крапивня (дача) 10 час. 20 мин. – 50 км. – г. Ступино (Белопесоцкий м-рь, XVII век, 11 час. 30 мин. – 25 км.) – г. Озеры (30 м. – 25 км.) – г. Зарайск (30 м. – 29 км.), (Зарайский Кремль, через г. Кашира) – г. Москва (3 час. – 200 км.).

5. Коломенский круг.

Москва – с. Лукино (Крестовоздв. жен. м-рь), (через Бронницы) – с. Старое Бобренево (Богородице-Рождеств. муж. м-рь) г. Коломна (Свето-Троицкий жен. м-рь) – г. Коломна (Богоявленский муж. м-рь) – — г. Коломна (Успенский Брусенский жен. м-рь).

Возврат по Рязанскому шоссе, поворот у с. Новотроицкое, далее Малино, Михнево на Москву.

6. Воскресенский круг.

Москва – г. Воскресенск – г. Егорьевск.

7. Покровский круг.

г. Куровское (Гуслицкий м-рь) – г. Орехово-Зуево – г. Покров (Свято-Введенская Островская пустынь) – г. Павловский-Посад (Свято-Введенская Островская пустынь).

8. Угрешский круг.

г. Люберцы (Николо-Угрешский м-рь) – через г. Ногинск – г. Киржач (Свято-Благовещенский жен. м-рь) – с. Махра (Свято-Троицкий, Стефано-Махрищский жен. м-рь).

9. Радонежский круг.

с. Радонеж (ц. Пр. Сергия) – Троице-Сергиева лавра – с. Хотьково (Покровский жен. м-рь) – с. Абрамцево (усадьба) – с. Мураново (храм).

10. Талдомский круг.

с. Деденево (храмы) – г. Дмитров (Борисоглебский муж. м-рь) – г. Талдом далее до с. Маклаково (Александровский м-рь).

11. Волоцкий круг.

Через г. Дедовск – г. Истра (Ново-Иерусалимский м-рь) – г. Волоколамск, с. Теряево (Иосифо-Волоцкий м-рь) – с. Аносино (Борисоглебский Аносин м-рь) – - с. Архангельское.

12. Звенигородский круг.

г. Звенигород (Савва-Сторожевский м-рь).

«По весям и по градам»

Большой губернский круг

IV круг

1. Смоленский тракт.

1. г. Гагарин

2. г. Вязьма

3. г. Смоленск

2. Калужский тракт.

1. г. Обнинск

2. г. Калуга (Тихонова пустынь-источник)

3. г. Козельск / Шамордино (Оптина пустынь)

4. г. Белев

5. г. Брянск

3. Тульский тракт.

1. г. Алексин / с. Каноканово (Казанский м-рь) – г. Белев (с. Жабынь Макариева пустынь).

2. г. Тула (Ясная поляна).

3. г. Мценск

4. г. Орел

4. Воронежский тракт.

1. г Новомосковск (Успенский м-рь, ул. Пионерская 15).

2. г. Елец (Суворовское училище, где учился отец Т. Травнiка).

3. г. Липецк (Грустный город).

4. г. Воронеж (мощи Св. Митрофания – источник).

5. Куликово поле (с. Монастырщина).

5. Рязанский тракт.

1. г. Рязань / с. Выша (Вышинская пустынь, св. Феофан Затв.) – с. Троекурово (Кораблино).

2. г. Ряжск

3. г. Тамбов

4. г. Саратов

6. Саранский тракт.

1. г. Саранск

2. г. Алатырь (Чувашия).

7. Владимирский тракт.

1. г. Владимир

2. г. Муром

3. г. Дивеево

4. г. Новгород

8. Ивановский тракт.

1. г. Иваново – - г. Плес – г. Суздаль.

2. г. Шуя

3. г. Кинешма – г. Юрьевец (Горьковское водохранилище).

9. Переславский тракт.

1. г. Переславль

2. г. Ростов Великий

3. г. Ярославль

4. г. Толга

5. г. Тутаев

6. г. Кострома

7. г. Борисоглебск (источник).

10. Углический тракт.

1. г. Кимры

2. г. Кашин

3. г. Углич (Борисоглебский м-рь – источник) – г. Мышкин (по реке Волге).

4. г. Рыбинск

11. Тверской тракт.

1. г. Тверь (Екатерининский м-рь) – с. Орша (Вознесенский м-рь).

2. г. Торжок (Новоторжский Борисоглебский муж. м-рь).

3. г. Осташков (Нил. Столобенская пустынь).

4. г. Валдай (оз. Селигер).

12. Псковский тракт.

1. г. Ржев

2. г. Великие Луки

3. г. Псков (Псково-Печерская лавра).

«Паломничество по чудотворным иконам Богородицы»

Большой круг

1. «Смоленская» (Новодевичий м-рь).

2. «Споручница грешных» (ц. Св. Николая в Хамовниках).

3. «Милостивая» (Зачатьевский м-рь).

4. «Иерусалимская» (ц. Ап. Филиппа).

5. «Донская» (Донской м-рь).

6. «Державная» (Казанская ц., Коломенское).

7. «Владимирская» (ц. Св. Николая в Толмачах).

8. «Утоли моя Печали» (ц. Св. Николая в Кузнецах).

9. «Всех Скорбящих Радость» (на Ордынке).

10. «Троеручница» (ц. Успения на Таганке).

11. «Всецарица» (Новоспасский м-рь).

12. «Боголюбская» (ц. Петра и Павла у Яузских ворот).

13. «Моденская» (Успенский храм в Косино).

14. «Грузинская» (ц. Св. Мартина Исповеден.).

15. «Казанская» (Елоховская церковь).

16. «Иерусалимская» (ц. Рождества Христова в Измайлове).

17. «Всецарица» (с. Алексеевское).

18. «Иверская» (ц. Вознесения в Сокольниках).

19. «Страстная» (ц. Вознесения в Сокольниках).

20. «Боголюбская» (ц. Вознесения в Сокольниках).

21. «Тихвинская» (ц. Тихвинская на ВДНХ).

22. «Знамение» (Переславская слобода).

23. «Нечаянная Радость» (Марьина Роща).

24. «Взыскание погибших (Успения – Успенский вражек).

25. «Рудиенская» (ц. Рождества Богородицы в Крылатском).

«Мощевой круг Москвы»

1. Гвоздь Господень.

2. Св. Варвара.

3. Бл. Матрона. (Покровский м-рь).

4. Схим. Серафима (ц. Св. Николая в Бирюлеве).

5. Св. Трифон (ц. Знамения в Переславской слободе).

6. Целитель Пантелеймон.

7. Св. Патриарх Тихон (Донской м-рь).

8. Св. Алексей Мечет.

9. Св. Роман Медведь.

10. Кийский Крест – ц. Св. Сергия Радонежского в Крапивках

Чудотворные иконы и святыни

1. Св. Николая.

2. Мироточивая икона Николая II в Пыжах.

Подарки от дедушки постоянные спутники Травника во всех путешествиях: компас (1933 г.), чехол и перочинный нож с костяной рукоятью.

Вояжи с Гончаром

Сергей Александрович Гончар⁶ давний друг и собрат по путешествиям, с большим уважением воспринимал расчеты Терентием новых маршрутов. Он знал его принцип путешествий, исключавший всякую суетность и хаотичность. Заранее договорившись, Сергей приезжал к другу в Бирюлево в назначенный день. Они запасались провиантом, брали набор карт и путеводители по интересующей местности, деньги для церковных вспоможений, и с «ветерком» отправлялись в Дмитров или Талдом, Владимир, Тверь, Липецк или Нижний Новгород.

Сергей Гончар.

Накануне, Терентий скрупулезно прорабатывал каждый маршрут, стараясь исключать любые случайности. В его путешествиях «принцип хаотичности» начисто отсутствовал. Отправляясь по заранее выстроенному пути, у них в машине всегда, кроме набора различных дорожных карт и путеводителей, лежали специально подобранные к данному маршруту книги с закладками. В дороге, следуя к месту назначения, Терентий по обыкновению рассказывал Сергею, если знал, а порой и просто читал по книге, взятой с собой историю монастыря или храма. Таким образом наши путешественники заранее получали представление о своего паломничества, знакомясь с краткой историей. По словам Травника, это были не только интересные, но во многом, образовательные поездки.

Как вы уже знаете, разработкой маршрутов всегда занимался Терентий, он же был и его инициатором. Обычно вечерами накануне очередной поездки, он сидя за картой, выстраивал схему нового пути, изучая его самым тщательным образом, досконально просчитывая километраж и необходимое количество бензина, для учета и понимания необходимых денежных трат:

«Все расходы брал на себя Сергей, но я старался всячески экономить его кошелек и строил маршруты таким образом, чтобы их можно было, как можно короче и быстрее проехать. С Сергеем у нас были впечатляющие путешествия. Ему очень нравились мои затеи. В основном за рулем был он, я же, имея права, редко садился в водительское кресло, но находясь рядом, являлся штурманом экспедиции. Распределив обязанности таким образом, мы накручивали тысячи верст по дорогам России. Кое-где я бывал и раньше, а для Сергея некоторые места стали подлинным открытием. Случалось, что трэк выстраивался мною по ходу, а он просто выполнял задание. Например, сегодня едем в Алатырь, искать Алатырь-камень, завтра – в дремучие муромские леса и на болота, а оттуда направляемся в Воронеж к мощам Свт. Митрофана Воронежского. Концы немалые, но все в рамках заранее распланированных мною схем. Колесили по берегу Волги, Дону, южным предгорьям Урала, степям Башкирии, а дальше до Дивногорья и Белгорода. А в другой раз уже с ветерком мчались уже на север: Волгодчину, Беломорье, в Карелию и все это, обращаю ваше внимание, не просто на машине, а на «восьмерке» (ВАЗ 2108 Лада «Спутник»). «Вот где настоящее качество!» – говорил о машине Сергей. И это несмотря на отвратительное состояние отечественных дорог тех лет.

Сергей – опытный и виртуозный водитель: спокойный, немногословный, с трезвым взглядом в любых обстоятельствах, без надобности не рвущийся вперед. Но даже при этом мы не раз оказывались в весьма опасных ситуациях, когда машина дрифтовала, шла юзом, теряла колесо, а то и просто летела навстречу дереву или же в кювет. Что поделать – усталость…

Однажды ночью, где-то в Пермском крае, Сергей задремал за рулем. Я лишь успел заметить, как на крутом повороте, машину понесло прямо к обрыву. Взглянул на Сергея, а у него глаза закрыты – заснул! В салоне тепло, музыка тихонечко играет, за окном крупные хлопья мокрого снега и на сотню верст – ни души. Вот он, незаметно для себя, и отключился. Помню, что тогда я мгновенно схватился за руль и резко вывернул влево на встречку. Секунда – и машину изрядно затрясло. Сергей открыл глаза и инстинктивно дал по тормозам. Он и не понял, что произошло, но позже осознав случившееся, меня искренне благодарил, мы ведь тогда на волосок от смерти оказались.

Обычно в долгих, по нескольку дней поездках, Сергей мне позволял подремать, такой он был мастер вождения, но после случившегося, на трудных и долгих переездах я «всегда оставался на посту» – неустанно беседовал с ним.

В другой раз у нас прокололось колесо, а запаски не было. Мы ехали по карте в Тамбов, дело было поздним летним вечером, и уже стемнело. Из-под колес летели искры, так как вся покрышка стерлась и осталась где-то на дороге. Когда доехали до ближайшего села, то от колеса остался один искореженный обод. Въехали в село. Залаяли собаки. Нашли мужика, который копался у своей машины. Он нам продал колесо от «Москвича», другого не нашлось. Хорошо, что были на «восьмерке». Кое-как приладили его и поехали… Из-за разницы в диаметрах колес, машину все время бросало вправо на обочину. А мы, ведь, ещё были только в начале путешествия, успели отъехать от Москвы километров 200, а то и более.

На чем мы только не путешествовали: на джипах, Nissan maxima представительского класса, Volvo, BMW, Plymouth минивэме, на отечественных восьмерке, Ниве и Волге. Сергей любил и часто менял машины. И все-таки, по России лучше путешествовать на скромных родных авто, а не выпендриваться: и детали есть, и народ к таким водителям приветливей относится. В монастырь въезжать на джипе, как-то не по-русски получается. Кстати это очень чувствуется в путешествиях. Такая машина, даже мешает, чужаками сразу делает тех, кто в ней. Я бы сказал, что тогда, да и сейчас всё в глубинке против залётной иномарки, хотя бесспорно, что для поездки она более комфортна».

К десятилетнему юбилею путешествий друга, Сергей Гончар подарил ему самый настоящий английский колониальный пробковый шлем, известный еще с XIX века, изначально предназначенный для вооруженных сил Британской империи. В настоящее время пробковые шлемы выпускаются в качестве удобного, достойного походного снаряжения для туристов. В тот день Сергей пригласил Травника отобедать в свой ресторан «Australia OPEN», что на Ленинградском проспекте, где вручив подарок, запечатлел Травника в оригинальных интерьерах собственного VIP-заведения.

Дальние маршруты

Особо тщательно Терентий выстраивал свои дальние, многодневные маршруты, например, на Урал или в Поволжье. Досконально визуализируя их, видел, как выйдя на трассу голосует, едет в сторону Рязани до Липецка и оттуда в Мордовию, детально представляя каждый отрезок пути. В одиночных путешествиях продвигался по-разному: на большие переходы брал билеты на автобус, электричку или поезд дальнего следования, а где расстояние поменьше, там пешком. Мог пройти несколько десятков километров за день, но старался километраж не накручивать дабы сильно не уставать. «В походе, коль один, надеяться не на кого, так что силы надо всегда рассчитывать, чтобы хватило и ночлег найти, и костерок развести, и ужин приготовить», – поясняет Терентий.

За многие годы у Травника появилось немало знакомых по стране, так что маршруты он выстраивал, подгадывая, чтобы успеть до темноты добраться туда, где его всегда приммут: «Накормят, баньку истопят, если что надо – подскажут. Такая она, наша русская земля, гостеприимная. Это в городах каждый сам по себе, а в селах и деревнях живут согласием, иначе и не выживешь – пропадешь, а потому все от хозяина фермы, до учителя школы, врача или местного батюшки живут сообща. Люблю природу – в ней сила и много ответов для души. Помню как-то раз под Ветлугой километров тридцать прошел по лесу и вышел на деревню, а может село, кажется Маркуша. Люди там такие светлые! Бабушка сразу вынесла мне трехлитровую банку молока и чёрного хлеба дала, говорит: «Бери с собой, – и продолжает: «Много лет к нам ни один человек просто так не захаживал…». Дом у нее хороший, а крыльцо – кривенькое. Ну я и остался у неё на пару деньков: и отдохнуть, и крыльцо сладить. А ещё помнится, как приехал в Кострому, сел в автобус, так женщина-кондуктор сразу определила, что я не местный, мол разговариваю, не как все, и таким вниманием окружила меня, как на экскурсии: до самой последней остановки все рассказывала и рассказывала».

О батюшках разговор особый, именно они, в основном, и привечали нашего странника, никогда не отказывали. Как говорит Терентий: «С верой ни одной гостиницы не нужно. В храме или в сторожке сенца постелют тебе и отдыхай, правда не все это приемлют, тут уж от человека зависит. Мне, например, всегда сладко спалось в храме или при храме. Для меня дивен был всякий час такого уединения. Толком не знаю почему, вроде с головы до пяток городской, ан-нет, бывало сядешь на бревне возле церкви и слушаешь, как ветерок по погосту гуляет. И ничего не надо больше, только это, и всё».

Так, год от году и шли странствия философа и поэта Терентия Травника. Обычно, достигнув того или иного пункта назначения, он жил там иногда по нескольку дней – изучал быт и знакомился с жизнью и историей этих мест, гуляя по округе. Часто помогал по хозяйству тем, у кого останавливался, а если это был храм, то с удовольствием трудился и в нем, что просили, то и делал. А умеет наш герой много. Жизнь всему научила. То дров наколет, то дверь или окно сладит, то траву покосит, а то и козу подоит да хлеб «спечет». А как щи варит, да и вообще готовит, не понаслышке сама знаю – изумительно, разве, что со специями перебарщивает! Всему этому учили его странствия и походы. Иногда, как я уже рассказывала, он просился на постой, если же было тепло, ночевал в стоге сена, а то и на старых чердаках заброшенных и давно покинутых деревенских домов, а таких в России, ох, как много. Случалось, в такой деревне только один дом и жилой, да и то с хозяйкой старенькой. Бывало поживет у нее, поможет ей по огороду, а то и по хозяйству – розетку починит, дверь подправит, дровишек наколет или лавочку сладит, побудет пару деньков, посмотрит, познакомится с местностью и снова в дорогу.

Странничество Терентия Травника

Как не хорошо столование у частника, но все-таки больше Терентий предпочитал останавливаться в храмах, а точнее при них. Русь, сколько есть, всегда славилась своим странноприимничеством. Живо оно и по сей день, а как иначе. Храм, чай, не гостиница, а место любви Божией, вот и принимают батюшки ходоков. Постучится в дверь наш странник: «Я на богомолье приехал, можно переночевать?» Конечно можно, а как же. Иногда, Терентий, когда точно знал, что у него есть ночлег, то сразу начинал путешествовать по близлежащим окрестностям и по другим храмам, а к вечеру ехал на постой к уже знакомому батюшке. Тот был в курсе его намерений и никогда не препятствовал. Таким образом он и продвигался по своим маршрутам, «от восхода до прихода», как он сам называл свои похождения и с друзьями, и в одиночку по всей России-матушке. Все верно. Нахожу и читаю в его письме:

Истоптал, исходил, излазил,

Иссмотрел, исхватал, изгладил,

Как любимую женщину, Русь…

Из дневника поэта-путешественника:

Заметил, что сельские священники любят обильно покушать. Кстати они не только едят от души, но и готовят также. Стол отчий, буквально ломится от изобилия: и хлебушек домашний, и картошечка рассыпчатая, и соляночка с грибочками беленькими, и супчик с чесночком, и рыбка золоченая-запеченная. Яства, как правило, незатейливые, но сытные и полезные, дающие силу и здоровье. А к чаю вареньице местное подадут, пирожочки ароматные, да такие, что каждый с кулак хороший будет, а ещё медок свойский, самый что ни на есть натуральный – всё с любовью приготовлено, только знай себе и ешь!

– А молочко парное из-под коровы найдется? – интересуюсь, а сам уж знаю ответ…

– Хм, спрашиваешь! – с улыбкой отзывается отец Иоанн и продолжает, – а то и из-под козы сымеется… Сметанка, маслице – всё свое. А с огородца овощков да яблочков не желаешь? Очень хорошие они у нас, правильные, как в раю, – а сам смеется, как ребенок, доволен батюшка.

Приходилось Травнику «стопом» ездить. Надо заметить, что его с удовольствием подбрасывали мужики на попутках до места назначения. Едут, а он им историю государства российского в дороге рассказывает – все веселее. Вот так оно и шло в его жизни, как Богу было угодно, так оно и было.

К Терентию всегда хорошо относились: тепло и со вниманием и не отказывали ни в ночлеге, коль просил, ни в угощении. Зная это, друзья обращались к нему с просьбой составить им компанию, когда хотели куда-нибудь съездить на пару деньков. «Приедем, Травник поговорит с кем надо, глядишь, тебя и к столу зовут, комнатку выделят переночевать, – вспоминает приятель Терентия, художник Андрей Болотов, – относились всегда тепло. С кем другим приедешь, так и отказывают, сам видел: „До свидания“, – скажут и всё, а Терентий в открытую: „Можно переночевать?“ – спросит и всегда получает положительный ответ. Особенный он у нас».

Так всё и устраивалось: то на лавочке покемарят страннички, то в храме на полу прикорнут, а то и келейку неплохую выделят им, но чаще чердак с голубями и летучими мышами или башню стенную или лаз в самой монастырской стене. Случалось, и на колокольне поживут, но это, если только летом. «Всегда принимают, – пишет Терентий в письме к другу Сергию К., – и принимают с каким-то достоинством, сказал бы, чинно и благородно принимают, хлебосольно и от всей души».

«Кто мне скажет, что не так с Терентием бывало, – рассказывает мне Андрей П., – не поверю. А вообще-то Русь, она такая. Это мы просто сами наглеем, вот и все. Кстати, оно очень заметно в провинции, если городские наглеют. Но я это редко видел, обычно городские тихие-тихие приезжают, как и деревенские в город».

Приехала в гости к Алексеевым – к Травнику, сели за чай, разговорились. «Как-то раз ко мне домой в Москву приехали наши дачные строители, Сашки́, как мы их называем, – делится Травник, – один высокий, худоватый, а другой пониже, коренастый, голубоглазый и с бородой, эдакий русский-русский мужик. А дело зимой было. Так вот, помнится вошли оба в квартиру, стоят в прихожей и озираются, говорят, как, в хоромах оказались. Прошли на кухню, шапки меховые поснимали, сели оба, на колено шапки положили и замерли. Сидели, сидели, тут Сашка, тот что покоренастей, и спрашивает: «Как это вы, городские, здесь вообще живете? У меня и в курятнике свободней, а у вас на кухне не повернешься. У нас, бывало, выйдешь с дома, так сразу поле. Да, не позавидуешь вам, тоска, маятно в городе».

Сашки́

– Всегда вспоминаю эти его слова, – задумчиво проговорил Терентий, – лет с десять, как его не стало. Рукастый и смекалистый был мужик, до невозможности русский этот самый голубоглазый Сашка. Улыбался так, что глаза аж синевой плескались. Зубы, что перлы – крупные, белые… Здоровье лошадиное, а вот попивал. Как-то раз запил крепко он, года три «погудел», да и спился мужик… И это тоже правда наша, правда русская. Почему в России, в какую деревню ни приедешь, в какое село ни явишься, всюду одни бабы да девки, мужиков и не видно? Спились мужики-то, вот и всё. Пьянство для России, тема особая. Пить стали не меньше, а как пили, так и пьют. Пьянство оно совсем русским стало. Как-то умудрилась и соединилась русская водочка с душой русской. Заметил, что забулдыги, в основном, очень душевные люди. Они и помогут тебе, и съестным поделятся и на разговор выведут, душу раскроют, а если что, то и пошлют куда подальше».

Слушаю Травника и диву даюсь, сколько в нем знаний, сколько впечатлений – слушать не переслушать. Вечерами, когда расходимся, то возвращаюсь к его записям, дневникам, письмам. Он может особо за этим и не следил, я имею ввиду за письмами – напишет и забудет, а я вот все годы, что знаю его, собираю их. Как чувствовала, что пригодятся. Вот время и пришло – пригодились и письма, и мои комментарии к ним.

Из дневника поэта-путешественника:

Многие годы, странствуя по Руси, я, забредая в то или иное сельцо или деревеньку, обязательным долгом считал посещение местного кладбища, дабы помолиться о душах, погребенных в этих краях людей. На сегодня у меня сохранилось немало записей об этом в дневниках. Каждый раз, блуждая по погосту и вслушиваясь в его тишину, многое проявлялось в моей ищущей душе. Может эти отклики и были тем, что постепенно повлияло на мое мировосприятие, научило видеть и чувствовать через стену текущего бытия. Мое творчество во многом складывалось под влиянием этой темы. Ну как без нее, как без вопрошания о смысле своего прихода в эту жизнь. Тайна смерти будет вечной, ибо через нее человек и пробуждается, совершенствует свой путь, каждый раз находя все новые и новые ответы, приближающие его к недостижимости.

В бытность неофитства я часто ходил в Донской монастырь и там, в заброшенном некрополе, среди замшелых надгробий писал свои первые стихи, рассказы и статьи. Именно там я в начале 90-х спасался от невыносимого шума города суеты. Монастырь открылся, но был запущенным. Ощущения величия времени, так явно читавшиеся в мраморных склепах повлияли и на создание мною коллекции акварелей «Тихий свет», где немалую долю занимают работы с изображением именно Донского некрополя. бродил по кладбищу, дышал тишиной, иногда подходил к надгробиям и прикладывал к ним ухо, что-то выслушивая и так до вечерней службы. Со мной был термос с компотом, блинчики и свечи, так с молитвой и трапезой я поминал «здесь и повсюду лежащих православных». Однажды на одном из надгробий я нашел надпись. Это была черная гранитная стелла середины 19-го века. На нем не было ничего сказано о погребенном человеке, ни единого слова и лишь одна надпись золотом гласила: «До свиданiя».

 
Я видел камень скорбный, темный
В тени печальной строгих лип,
Тот камень – память о страданье
И скорбный глас для тех, кто жив <…>
И уходя, я оглянулся
На камень темный и сырой,
Увидел текст – свежо преданье…
Я прочитал там: «До свиданья».