Читать книгу: «Призванная. Когда закончится время», страница 11

Легкий ветерок нес с собой прохладу еще не отступившей ночи и свежесть раннего утра. Свежий воздух без какой-либо примеси гари и дыма. Макса прошиб озноб.

Все – мираж захваченного его собственной силой, словно хворью, воображения.

Но сила уже освобождена. С учетом того, что он с трудом мог контролировать ее, когда сдерживал, остановить все сейчас казалось невозможным. Действовать следовало быстро, пока не случилось то, чего жаждало его проклятие. Одним быстрым движением он рассек ладонь, и острая боль отвлекла сознание, ослабив хватку почти подчинившей силы. Видение исчезло. Друг мирно спал рядом.

Вдох, выдох, вдох, выдох…

Как-то он спросил у старейшины, что представляет собой его сила.

"Скажи мне, какой дар у Валери? Ты ответишь, что дар ее – целительство, и будешь прав и не прав одновременно. Что есть твоя сила? Способность гореть, как свечка, или разжигать костер? Если ты думаешь так, то никогда не постигнешь ее сути.

Дар есть энергия внутри. Можно прожить весь отведенный срок, так и не узрев себя. Это способность, по независящим от нас причинам данная каждому. И не каждому дано услышать Зов своего предназначения. Тот что внутри. Заставляющий принять свою силу. Освободить ее, и следовать за ней.

Путь, которым предстоит пройти, чтобы познать себя, нелегок. Чем больше твой дар, тем тернистей будет дорога. Тем сложнее не оступиться. Валери может врачевать руками, но сила ее в том, что она знает свою цель, и цель своего дара – помогать людям. Хочет или нет, она приняла данное ей умение и направляет все усилия на его развитие.

Тогда ты можешь подумать, что у юного Сэма совсем нет дара, раз Инем не наделила его никакой способностью, и снова ошибешься. Ты не мог не слышать, какие чудесные мелодии он играет на флейте. Не мог не заметить, как его музыка проникает в душу, усиливая радость или унося печаль, смягчает боль, терзающую изнутри, или привносит надежду. Его дар – его талант.

Можно отказаться, не принять, или вовсе не узнать его. Сила же в том, чтобы услышав Зов души, ответить ему, принять себя. Дар бывает разный и может казаться проклятием. Оглядись вокруг, всюду земля. Она дарована нам так же, как воздух, безвозмездно. Но как мы ею распорядимся, зависит лишь от нас самих. Что взрастим на ней, зависит от нас.

Знай: услышав раз свой дар, не ответить ему нельзя, иначе он погубит тебя. Нам не дано предугадать, черной тоской, сжигающей душу, накроет отвергнувшего свое предназначение или ворвется сумасшествием,

Твои отношения с даром сложны. Я вижу это. Тебе предстоит тяжелая работа. Ты не можешь перешагнуть этот этап, иначе в твоей борьбе за самого себя победа достанется ему, и оно будет управлять тобой, а не ты им. Это грозит гибелью и тебе, и тем, кто будет рядом. Как ты построишь отношения со своей силой, вопрос только к тебе. Я слышу гудение дара. Его рост не остановить. Но любую силу можно подчинить. Нужно. И это только твоя битва.

Помни: если тобой будет руководить страх, ты проиграешь.

Откажешься от силы – проиграешь.

Доверься себе. Что сейчас говорит твое сердце?«

«Что я опасен. Что могу причинить боль тем, кто мне дорог».

«Мой совет: откажись от самого себя и своих желаний, тогда усмиришь огонь внутри».

«Что это значит, старейшина?»

«Когда придет время, ты поймешь, что делать. Это твой путь. Истинный Зов слышен тогда, когда ты нужен высшим силам. Нужда их станет твоим испытанием. Довериться судьбе нет, решать тебе. Возьми это. – Старейшина протянул Максу серый камень на тонкой веревке. – Его называют сердцем дракона. Редкий и опасный камень, обладающий тайным могуществом. Может вобрать в себя всю силу, иссушив своего хозяина, или же, наоборот, сделать всесильным. Как именно поведет себя талисман, невозможно предугадать. Легенды гласят, что он заглядывает в сердце своего владельца и дает ему то, что он заслуживает».

Старейшина осторожно завернул камень в плотный кусок ткани.

«Возьми его, и, быть может, ты найдешь ему применение».

Макс открыл глаза. С раненой руки стекала кровь. Теперь он знал, что нужно делать. Он всегда знал, что придется уйти, но не хотел признавать этого, откладывая решение на неопределенное «потом». Ждать больше нельзя.

Обмотав руку повязкой, Макс собрал свои вещи. Он не смог бы объяснить все Тиму, а Тим не отпустил бы его. Стараясь не разбудить друга, он ушел, чувствуя, как замирает сердце от принятого решения.

Дорога лежала на запад, поэтому первые лучи восходящего солнца били Тиму в спину, не мешая идти. Он проснулся задолго до зарева и, не застав Макса рядом, сначала решил, что приятель просто отошел. Однако вместе с другом пропали и его вещи, что очень насторожило. Осмотрев стоянку и оставленные следы, Тим пришел к выводу, что чем бы ни было это вызвано, Макс ушел один. Следов борьбы нет, как и любых других, кроме тех, что оставили они сами. Небольшое пятно крови не давало ему покоя. Тим не понимал, откуда оно могло взяться. Чувствуя, что все не к добру, он, быстро собрав свои нехитрые пожитки, бросился вдогонку, одолеваемый переживаниями за друга.

Когда Макс появился в их кругу, к нему все отнеслись настороженно. Он был молчалив и необщителен, но быстро доказал, что это не повод не замечать его. Говорить, как оказалось, он тоже мог, к месту и по делу. Со временем его рассудительность и взвешенность решений заметили и старейшины. У него был особенный способ обзаводиться друзьями. Стоило просто с кем-нибудь подраться, и к вечеру они становились закадычными приятелями. Так Макс завоевал всех. А с Тимом у него вышла первая стычка, закончившаяся тем, что они сначала проломили дверь в сарай, а затем полностью его разрушили. Драка, не завершившись, переросла в спасательную операцию для друг друга из-под обрушившейся крыши. Начало дружбе было положено. Благо, их староста был понятливым человеком, а заодно и отцом Тима. Наказание он вынес не такое и суровое, как мог: всего лишь восстановить сарай и возвести еще два таких же.

Тим торопился, предчувствуя беду. Дерзкий, но замкнутый с виду, Макс показал себя надежным товарищем и верным другом, на которого можно было положиться. Среди «идущих в горы» он стал вторым после Тима «первым». Так называли тех, кто вел группу высоко в горы в поисках поющих камней. Кто назвал их поющими, было неизвестно и непонятно, почему, учитывая, что они точно не пели. Тем не менее, если взять их в руки, от наиболее сильных можно было почувствовать гудение, передающееся телу. Работа была опасной, но необходимой. Межгорцы вели замкнутый образ жизни и никогда не покидали свои границы, из-за чего нуждались во многих вещах, которые они самостоятельно не могли произвести. Магические камни были способом вести торговлю и оплачивать дань за отшельническую жизнь. Небольшие, с малой мощью можно было найти всюду, а вот за сильными приходилось идти далеко. Путь был опасным, и группа сборщиков шла только за тем, в ком была уверена. Их называли первыми. Наличие двух первых увеличивало сбор камней, а это залог хорошей торговли. Макс и Тим не плохо сработались, и часто выходили только вдвоем.

До крайнего поселения по эту сторону Оградительных гор оставалось уже недолго. Тим почти бежал, насколько это было возможно. Одни предположения сменялись другими. Произойти могло все что угодно, но сердце Тима чувствовало беду. Макс был благословлен даром огня, и, видимо, Инем отметила его своей благодатью – сила постоянно росла. И чем больше ее становилось, тем более неконтролируемым делался Макс. Тим не говорил с ним об этом и все же чувствовал. Являясь примером честности, Макс не терпел лживых слов и недостойных поступков, решительно раз и навсегда пресекая подобное поведение в своей группе. Однако в последнее время он становился все более раздражительным, на малейшую оплошность реагировал резко, отличаясь чрезмерной строгостью в избрании наказаний. С неконтролируемыми проявлениями его гнева росла и сила. Находясь все время рядом, Тим не мог не заметить происходившее с его другом, однако ждал, что тот все сам объяснит. Однако время шло, а Макс с этим не спешил.

Тим чувствовал: что-то случилось. И все же он обнаружил то, что и представить не мог. Еще только начав свою погоню за другом, он издалека увидел столб дыма, там, где должна была быть деревушка. Спешил, как мог, но сократить путь было невозможно. Задыхаясь от усталости, через пару часов он стоял у сгоревшей дотла деревни. К этому времени гореть было уже нечему, но огонь не прекращался. В центре ужасного пожара стоял обезумевший Макс, раз за разом поливая все огнем, не видя и не слыша ничего вокруг.

Тим не мог поверить своим глазам, но и не поверить тоже было нельзя. Он видел, как пылает торговая деревушка, как посреди пожара лежат тела жителей. Их друзей. Его друзья. Тим ничего не мог поделать. Все его попытки остановить Макса, пытаясь прорваться к нему сквозь огонь, заканчивались ожогами от полыхающего огня. Он рухнул от бессилия на колени, и ему оставалось только смотреть. Ощущая нестерпимый, вызывающий тошноту запах горелой плоти, он принял вину друга в случившемся. Ужасаясь невиданной доселе силе, исходившей от обезумевшего Макса, Тим понял, что слишком долго ждал, чтобы помочь ему, пока не стало поздно. Смотрел, запоминая каждую деталь, которая с болью врезалась в память, разжигая в душе ненависть к бывшему другу, ставшему чудовищем. И к самому себе – за то, что не смог помочь ему.

Огонь стих мгновенно, как только Макс исчерпал силы, и Тим бросился на друга с одним лишь желанием: отмстить за учинённое им злодеяние.

Глава 18

За мгновение до того, как Макс собирался покинуть свое укрытие, чтобы обрушиться на аркарийцев, чья-то рука остановила его.

– Здравствуй, странник, – сказал немолодой человек, лицо которого так же, как у остальных, схвативших и удерживавших жителей торгового селения, было скрыто капюшоном плаща. Лишь голос говорившего выдавал его солидный возраст.

– Постой пока тут. Так будет лучше.

Макс почувствовал, что не может ни пошевелиться, ни заговорить. Старик тем временем снял капюшон, открыв лицо. Это был Он – тот, кого Макс хотел найти. Единственный, кто мог рассказать ему о себе самом. Макс никогда бы не смог забыть лицо этого человека. И тот стоял сейчас рядом, лишив его возможности говорить, задать столько времени мучившее его вопросы. Хотя бы один, самый главный – о себе: кто он?

– Смотри на меня внимательно. Тебе не понравится то, что сейчас произойдет. —Старик тяжело вздохнул. – Мне, признаться, тоже. И все же запоминай, а потом, если сможешь, найди, чтобы отомстить. Ведь это я их привел. И я – тот, кто втянул тебя в это!

И не добавив ни слова, направился к своим.

– Больше никого, – сказал он, подойдя ближе. – Свидетелей нет.

Тот, что был среди них главным, приблизился к пленным жителям селения. Связанные, они никак не отреагировали. Скорее всего, и не могли, так же, как он, зачарованные и лишённые способности шевелиться. Лишь старейшине, немолодой и ворчливой Заре, сохранили свободу движений.

Она всегда недолюбливала Макса, но, тем не менее, они ладили. Зара ценила его за вклад, который он вносил в добычу камней. Старейшина вела все счетные дела межгорцев и, как никто другой, могла оценить увеличение доходов. Это много значило, учитывая то, что камешки были единственным, чем они могли торговать и выплачивать дань. Именно сглаживало ее нелюбовь к Максу – не то чтобы сводило на нет, но все же смягчало. Он тоже особо не набивался к ней в друзья, как, впрочем, и к кому-либо другому, но старался сохранить установившиеся между ними отношения. И все же, видя ее, связанную, Макса испытал прилив гнева. Он сам удивился, насколько стала дорога ему эта старуха с вредным характером.

Кроме нее, из жителей он общался лишь с мальчонкой Недом, тоже находившимся среди пленных. Макс пересчитал еще раз всех связанных людей. Двенадцать – ровно столько, сколько жило в деревушке. Всегда сторонившийся людей, он не дружил с ними, но знал всех. Кухарка Рейнру. Добрый дедушка Пол, как называли смотрителя за порядком, который тихим и спокойным голосом мог отчитать любого так, что тот сию же минуту, пристыженный, бросался исправлять свою оплошность. Эсмин Рор, верная помощница старосты Зары, следовавшая за ней повсюду. Сильные и крепкие ребята Джозеф, Уилкирсон, Френк, Флойд и Эван, призванные защищать деревню и товар, также были среди пленных. Неразлучные друзья Френк и Флойд, видимо, стояли на страже и первыми встретили нападавших. Оба выглядели плохо: Флойд застыл, удерживая рану на животе, у Френка рубаха была пропитана кровью. Рядом с Недом были еще две девочки – неугомонная Джоанна и молчаливая Росс. Такие разные и не похожие ни характером, ни внешностью, обе были дочерями Джозефа и Рейнру. Схватили всех, и Макс ничем не мог помочь.

– В последний раз спрашиваю, Зара: скажи, где странник, и я обещаю тебе достойную смерть.

Что?! Макса передернуло. Обездвиживший его маг обратился к нему именно так! Но почему? Кто вообще такой этот странник?

– Я не знаю, о ком ты говоришь, – твердым голосом произнесла старуха.

– Тогда умрешь, и их смерти будут на твоей совести.

– Их смерти будут на совести их убийцы, и однажды ему воздастся по заслугам, – так же спокойно ответила старейшина.

– Не смей называть меня убийцей! Пока вы влачите жалкую жизнь изгоев, мы боремся за восстановление справедливости. Вас это касается в первую очередь, разве не так? Разве ты не хочешь вернуть великое имя дому Хорнет?

Уже немолодая Зара, всегда отличавшаяся твердостью характера и уверенностью, от его слов, словно от пощечины, сгорбилась, опустив взгляд в землю. Что бы это не значило, он задел ее. Зара продолжала молчать. «Всегда была самой вредной из старейшин, – подумал Макс, – и сейчас себе не изменяет».

Если бы Макс не был обездвижен, внутренняя дрожь вырвалась бы наружу, свалив с ног. Они искали его? Не может быть! Ошибка. И все же, если это так, знает ли Зара, о ком они говорят? А если знает, почему не выдаст его? И маг! Он видел его и тоже молчит! Что же тут происходит?!

Макс сам вышел бы к этим людям, если бы это спасло межгорцев. Пытался освободиться от действия чар, но ни один мускул не дрогнул от его усилий. Он даже губ не смог разомкнуть, только дыхание сбилось.

– Вы совершаете ошибку, юный лорд, – сказала старейшина Зара, вернув самообладание.

Макс заметил легкое движение ветвей дуба, стоявшего за крайним из наемников- аркарийцев, мужниной низкого роста. Старая ведьма заговаривала им зубы, а сама, разбудив дар, готовилась дать отпор. Ни он, ни еще двое более высоких головорезов с мечами в руках, следивших за пленными, ничего не заметили. Тем временем ветви деревьев медленно оживали, направляя в сторону чужаков свое единственное оружие. Макс хотел разглядеть пришлых людей, полностью скрывших лица под глубокими капюшонами, но не мог. Однако по их силуэтам сделал вывод, что все они крепкого телосложения, а их ровная, подтянутая стойка выдавала воинов – или прошедших службу, или состоящих на ней. Лишь говоривший отличался от остальных: не имея подобной выправки, он держался вольно, но тем не менее, с достоинством знатных особ.

– Дом Хорнет сделал свой выбор более века назад и принял решение Роберта Лема Литаори. То, что ты задумал, несет собой лишь убийства и раздор государства.

Огромное дерево к этому времени развернуло ветки так, чтобы выпустить самые крупные вперед, словно пики. Стоило Заре договорить, как они молниеносно нанесли удар, пронзив одного из стражей насквозь, а со вторым завязали бой. Когда аркарийцы поняли, что происходит, огромное дерево, стряхнув свою первую жертву со смертоносного оружия в виде крупной ветки, уже нацелилось на лорда, кем бы он ни был. Второй страж был почти мертв, задыхаясь, обвитый, словно лианами, множеством тонких веточек, медленно подтаскивавших его к стволу. Лорд увернулся, отскочив в сторону. Однако дерево не отступало, заставляя его уклоняться уже не от одной, а от множества своих «рук»

– Серхат!

Третий страж находился с оставшимися без присмотра пленными, отрезанный от своего господина не успокаивающимся деревом. Он рьяно рассекал мечом, отрубая одну ветку за другой, пытаясь прорваться к лорду на выручку.

Лорд тоже орудовал мечом, но ему повезло меньше, чем его слуге. Оказавшийся слишком близко к взбесившемуся дубу, он был окружен им, но до сих пор оставался жив. Макс заметил, что его спасали не только умелое пользование оружием и быстрая реакция. Орудуя мечом одной рукой, второй он призвал силу и управлял ею, используя в виде щита. Стоило ему сделать взмах, как перед летящей в него веткой появилась невидимая преграда, останавливая ее нападение. Ветка словно вонзалась во что-то, застревая, после чего лорду ничего не стоило перерубить ее. «Стихия воздуха», – понял Макс.

Тем временем еще парочка деревьев рядом ожила, усиливая натиск.

– Серхат, Зара! – крикнул лорд.

На миг его слуга недоверчиво застыл на месте, оглянувшись на потерявшего свое оружие господина, которого боевой дуб практически заключил в объятия, пытаясь или проткнуть, или задушить ветвями. Сообразив, что имел в виду его сюзерен, он развернулся и со всей силы влепил Заре оплеуху, от которой она повалилась на землю без чувств. Случись это мгновением позже, лорд был бы уже мертв. Стоило старейшине потерять сознание, как дерево утратило интерес к своему занятию и грациозно вернулось на место, выпустив лорда из плена.

Макс раздосадовано выругался про себя. Еще больше он злился от того, что эта заминка никак не повлияла на его способность шевелиться. Он был так же скован и обездвижен, как и остальные пленные, с той лишь разницей, что о нем никто не знал. Почти никто.

– Где чародей? – грозно спросил лорд Серхата.

Не успел он ответить, как исчезнувший из виду старик возник на том же месте, где стоял до начала боя.

– Простите, мой лорд, но возраст, а также уникальность оказываемых мною услуг не позволяют мне подвергать себя опасности, – ехидно завил он. – Однако я не бросал вас, мой лорд, и не сдвинулся ни на шаг со своего места.

Макс ожидал, что лорд взорвётся от подобной наглости, но тот ответил холодным, спокойным тоном.

– Не сдвинулся, но и не помог.

– Я не творю смерть, мой лорд, я творю магию. – совершенно не смутился старый маг.

– Приступай! – последовал приказ

Наблюдавший за всем происходящим Макс замер, чувствуя, что сейчас произойдет что-то непоправимое.

– Прошу, окажи услугу, Серхат, подними госпожу, – обратится чародей к более везучему воину. Серхат исполнил просьбу чародея, но ему пришлось придерживать Зару, так как стоять сама она не могла.

– Ты сделала неверный выбор, Зара Кэйтлин Хорнет.

– Это ты ошибаешься юный лорд. Много лет назад платой за подобную ошибку стало множество смертей. Ты идешь по тому же пути.

– Пусть будет так. Но я не струшу, как твой предок, и завершу начатое. Твои силы послужат нашему делу.

Резко оборвав все разговоры, лорд сжал плечо старой женщины, отчего она всхлипнула, словно из нее вышибли дух. Прошептав что-то невнятное, чародей повторил за лордом, водрузив свою руку на ее плечо.

Старейшина Зара начала задыхаться, а последний вдох вырвался небольшой струйкой света, которую тут же схватил молодой лорд, и стоило ему коснуться невесомого эфира, как свечение впиталось в него. Бездыханное тело старейшины повисло на руках Серхата. Страж бережно опустил ее на землю, словно желая причинить как можно меньше неудобств. «Немного опоздал с заботой!» – зло подумал Макс, переместив стража с третьей строчки на вторую. За подобное лицемерие он желал убить его даже сильнее, чем чародея.

Тем временем лорд подошел к остальным, собираясь повторить свой трюк.

– Мой господин! – воскликнул Серхат, вскочив на ноги. – Прошу вас, остановитесь, так нельзя!

Лорд только посмотрел на него, и Серхат тут же повалился на землю, задыхаясь.

– Не забывай, кому ты служишь!

Серхат так и остался лежать, глотая воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Один за другим плененные жители деревни падали замертво, отдавая неизвестному лорду свою силу, а с ней и свои жизни. В этот раз помощь чародея ему не понадобилась. Он смог справиться сам благодаря сворованной силе, понял Макс. Когда с последним пленным было покончено, господин вспомнил об усомнившемся в нем слуге, и Серхат смог снова задышать.

Взгляд Макса затуманился, глаза налились слезами. Это были слезы злости, и в этот миг он поклялся, что обязательно найдет их и убьёт. Одного за другим.

– Не забывайся более, Серхат! – бросил лорд сообщнику. – Чародей.

Он подошел к переходному камню, проходу, которым пользовались сборщики дани, сокращая долгий путь к землям Межгорья. Достав кинжал, порезал себе руку и тут же приложил ее к поверхности ничем особым не примечательного булыжника. В воздухе возникло свечение. Проход открылся, и лорд, сопровождаемый чародеем, вошел в него так, словно содеянное было обычным делом перед завтраком.

Оставшись один на поле боя, Серхат подошел к погибшим и, приложив правую руку к сердцу, произнес:

– Пусть дела ваши будут завершены. А коли нет, пусть они лягут на плечи достойного. Да будет так! Вам более не о чем волноваться в этом мире. Легкого пути и дороги назад!

Отдав последнюю дань погибшим, Серхат заторопился. Подойдя к мертвому стражу, он, закинув его на плечи, направился к порталу. Перенеся первое тело по ту сторону прохода, он вернулся за вторым. «Чтобы не оставить следов», – мелькнуло в голове у Макса, в то время как его все больше одолевала злость. Как только оставшийся в живых страж пропал в свечении портала, тот тут же закрылся, словно его никогда и не было.

Макс остался один, все еще не способный двигаться. Горячие слезы обжигали его щеки, и он злился, словно это следы его позора в беспомощности и слабости. Несмотря на то, что Макс не знал их близко, внутри бушевала боль об утрате и ярость за столь бесчестное убийство. Им не дали возможности отстоять свою жизнь, собрали, как скот на убой. Подло лишили сил. В Межгорье верили, что дар неотделим от души, а значит, они забрали саму их суть.

А он просто смотрел.

Злился, что никак не мог повлиять на то, что произошло на его глазах. Собственная беспомощность и бесполезность затопили его поганым чувством отвращения к себе. Ненависть едкой желчью затекала в его мысли, заполняя сердце чувством вины. Хотел бежать к ним, проверить, не остался ли кто-нибудь жив. Быть может, малышки Джоанна и Росс? Или Нед? Как можно было поднять руку на детей?! За что?! Холодная и ясная мысль разрывающим сердце леденящим клинком вонзилась душу. Они искали его.

Зачем этот проклятый чародей оставил его в живых?!

Всем нутром он рвался к неподвижным телам, желая отыскать в них признаки жизни, и все острее чувствовал себя жалким и слабым, не способным ничего изменить.

Его сдерживала не чья-либо сила. А значит, это могло быть только заклятие или зелье. У всего есть свой срок, и когда-нибудь оно должно прекратить своё действие. Может случиться, что через сотню лет. Ему не придется торчать здесь столько времени. Макса кольнула совесть за то, что он собирался оставить друга, а стоило потребоваться помощи, сразу подумал о нём. Тем не менее, Тим уже должен был проснуться и, обнаружив пропажу, броситься сюда. Он обязательно придумает, как снять действие чар, а после они вместе найдут тварей, погубивших столько людей. Их людей.

Ничего не мог поделать. Все время, пока находился в состоянии оцепенения, ему приходилось смотреть на мертвые тела. Чем больше он смотрел, тем больше чувствовал их отчаяние. Каждая деталь случившейся трагедии впечаталась в его память. Они были рядом со своими близкими и, понимая, что их ждет, не могли ни защитить их, ни попрощаться.

Снедаемый неконтролируемой ненавистью к себе и к убийцам, он встретил первые лучи солнца. Все случилось в считанные минуты. Действие чар рассеялось, и способность двигаться вернулась в один миг. Повинуясь своему желанию, Макс бросился к невинным жертвам чьих-то умыслов, упав перед ними на колени. Со способностью владеть своим телом к нему вернулся и дар. Он рвался наружу, и Макс не стал его сдерживать. Наоборот, подпитываемая душевной болью, его сила вырывалась в небывалых масштабах, сжигая все на своем пути. Макс, шатаясь, поднялся на ноги и полностью отдался боли, злости и поглотившей его силе. Он не слышал, как закричал от той бури чувств, которая творилась внутри. Огонь сам вырывался из него, и Макс соглашался со взбесившейся силой, желавшей сжечь все, не оставив ничего от этого места. Сколько это продолжалось, он не помнил, но огонь стих мгновенно, как только исчерпал весь резерв, и Макс повалился без сил, с чувством сожаления, что, еще жив.

Кто-то обрушился на него, яростно пытаясь убить, и они покатились по земле. Каково же было удивление и растерянность Макса, когда он понял, что это Тим.

Образы стали размытыми, смешиваясь в ожесточенной хватке. Они ненавидели друг друга, и каждый презирал себя за то, что ничего не смог изменить. Внутри обоих затаилась боль от предательства, ведь они чувствовали себя преданными друг другом. Тим – из-за того, что Макс не рассказал о проблемах с его силой, пока не стало поздно, и что стал убийцей, вызвав к себе ненависть со стороны лучшего друга. Макс сначала не сопротивлялся побоям, так как считал, что заслуживает худшего. Кроме того, он не хотел причинять другу вред.

– Найти их. Убить. Всех. Тим, всех! – твердил он, словно в тумане.

Шок начал отпускать, когда он понял, что Тим считает его виновником случившегося, и ощутил себя брошенным единственным другом, потерявшим в него веру. Чувство одиночества вместе с разочарованием и злобой навалились на него с такой силой, что он стал черпать ее, чтобы бросился на друга.