Читать книгу: «Ивана Купала», страница 14

2.

Босоркан облизала окровавленные пальцы и немедля перетащила умирающее тело к котлу, щелкнула костяшками, труп приподнялся в воздухе, позволив крови стекать прямо в ёмкость. Зеленоватая жидкость с первыми каплями эритроцитов приобрела бурый оттенок, покрылась пузырями и зашипела.

Анна обмакнула палец в котёл, слизнула осадок и удовлетворённо оскалилась, обнажив неполные ряды гнилых зубов. Невидимая сила отбросила безжизненное тело коменданта на заглушку одной из вентиляционных труб, и тут же стайка птиц отделилась от живой стены, и стрелой опустилась на труп, с готовностью растерзав его на мелкие кусочки.

Старуха подняла руку, призывно помахала ладонью. Несколько крупных жирных воронов подлетели к ней и, припрыгивая, расположились вокруг котла.

Один, второй, третий… одиннадцать.

Переглядываясь блестящими чёрными точками глаз, они покорно ждали указаний. Босоркан с корнем вырвала прядь седых волос и окунула в котёл.

– Мандатум фове вола утессэм, – зашептала она дребезжащим голосом. – Норт. Маридинэм. Ачидэнц. Ориентэм. Эгуэсам. Нуд. Суид. Местам. Уос.

Вороны по очереди расправляли крылья, поднимались, подлетали к её руке, брали в клюв волосок и занимали место в воздухе над котлом.

Все одиннадцать покружили над Босоркан и, получив распоряжения и ценный груз, поднялись ещё выше.

– Вы знаете, куда вам, мальчики мои. Север, юг, запад, восток! Лётной погоды! К чёрту! – прокричала старуха и смачно плюнула в котёл.

Вороны описали ещё один круг и, разделившись, разлетелись в разные стороны.

Босоркан проводила их взглядом и вернулась к котлу, легко подпрыгнула и опустилась с ногами в бурлящую ёмкость. Огонь под ней затих и вскоре совсем исчез. Жидкость стала вязкой и потянулась вверх по морщинистой коже старухи. Она покрывала её ноги, обернула живот и обвисшие груди, спустилась от плеч к кистям, опутала шею, скрыла бурой пластичной массой старушечий оскал, пока, наконец, не обернула в себя всю Босоркан – от пальцев ног до кончиков волос. Опустевший котелок растворился в воздухе.

– Авита. Пуэр. Палькаритуда, – прошипела из-под маски Босоркан.

Масса затвердела, покрылась коркой, потрескалась и облупилась.

По-прежнему прекрасная Анна с ярко-красными волосами, развивающими тяжёлыми локонами по самые бёдра, стряхнула последние крупинки и облачилась обратно в балахон.

– Кыш, – крикнула она.

Живая стена загалдела, зашуршала крыльями и разлетелась, вернув городские ландшафты на старое место.

Столица мигала ночными огнями, шумело Садовое кольцо, город, как обычно, не спал.

Как будто ничего и не произошло.

Рядовая московская ночь.

Анна подошла к двери, уводившей с крыши на технический чердак, обернулась напоследок и вошла внутрь, лязгнув на прощание скрипучими старыми петлями.

В понедельник подчинённые коменданта обнаружили на своих столах по пакету из ЦУМа, коробке шикарных конфет и бутылке шампанского. Семён Семёнович тепло простился с обеими в рукописных записках, сообщив, что выиграл в лотерею кругленькую сумму, однако ж каялся, что боялся признаться лично, а теперь, получив приз на руки, уехал за своей юношеской мечтой на Кубу. Кумушки удивлённо переглянулись в недоумении, какая такая мечта могла быть у хорошо известного им зануды и скряги Семёна Семёновича, но открыв ЦУМовские подарки и бутылочку сладкого игристого, забыли и о коменданте, и о его мечтах.

Взрослый человек. Сам, в конце концов, разберётся.

С тех пор его больше никто не видел и не вспоминал.

3.

– Согласно госконтракту, у нас предусмотрено строительство и реконструкция автодороги по параметрам категории 1Б. В проекте 10 транспортных развязок в разных уровнях, 69 искусственных сооружений – мостов и путепроводов. Автодорога на 4 и 6 полос движения, с разделительной полосой. Понятное дело, капитальный тип дорожной одежды. Расчётные нагрузки – А14, Н14, А11,5. В части автодороги земляное полотно из песчаного карьерного грунта и грунта выемок, подстилающий слой – мелкий песок с содержанием пылеватых частиц до 5 %; щебёночное основание, асфальтобетонные смеси, верхний слой из щебёночно-мастичного асфальтобетона на битуме PG 70-22. По переустройству сетей у нас пока сохраняются сложности, но больше административного характера. По физике полностью идём в графике.

– Владимир Юрьевич, а могли бы подробней рассказать об особенностях создания дорожной одежды? Как говорится, в России две беды – дураки и дороги. Как боретесь со второй?

Начальник отдела контроля качества вздохнул. Кто бы ни сказал эту знаменитую фразу, он обеспечил дорожникам головную боль на десятилетия. Каждый журналист считал святым долгом упомянуть её если не в репортаже, то как минимум в интервью с дорожником. Лично Владимир Юрьевич искренне считал, что дураки были куда более значимой проблемой в масштабах страны и её истории. От них бедой становились не только дороги, но и вся жизнь. Но свои мысли он предпочитал держать при себе и вместо этого ответил давно заученной и многажды повторённой формулировкой.

– Комфортность, безопасность и долговечность – три ключевых ориентира в нашей работе над покрытием проезжей части. Весь комплекс подготовительных работ, который мы провели, сам процесс укладки асфальтобетона и жесткий контроль качества при производстве работ – всё это обеспечит трассе асфальт высочайшего класса. Мы готовим асфальтобетонную смесь на собственных мобильных заводах с применением модифицированного полимерными добавками битума – современного вяжущего материала. Он делает покрытие более прочным, долговечным, устойчивым к деформациям. Тип и марка асфальтобетона, его компоненты и пропорциональный состав определялись на основании проектной категории дороги, условий эксплуатации и климатических особенностей региона. Сам состав подбирался и рассчитывался в строительной лаборатории. Пробные образцы, приготовленные по разработанным рецептам, мы испытали в специализированном центре на физико-механические показатели, устойчивость к колееобразованию, усталостную прочность. Также в ходе подготовки был выбран рациональный режим работы уплотняющей дорожной техники. Определили, какой должна быть скорость движения катков, а также сколько проходов нужно выполнить по одному следу для того, чтобы обеспечить проектную толщину слоя асфальтобетона и требуемый коэффициент уплотнения.

– А как испытывали? – уточнил журналист, не особо опрятного вида мужчина лет 50, из местной кубанской газеты, тыкая диктофон чуть ли в рот спикеру.

– Что? – переспросил Владимир Юрьевич, не ожидавший уточняющего вопроса. Он засмотрелся на поле ещё зелёных юных подсолнухов. Совсем скоро они выпустят ярко-жёлтые лепестки своих головок, и поле расцветёт новыми красками. В следующем году в это время здесь уже будут пролетать автомобили туристов, спешащих к морскому побережью со всех уголков России, пойдут грузовики с товарами, поедут автопоезда с зерном. Дорога – жизнь, непрекращающееся движение вперёд.

– Как испытывали асфальтобетон? – повторил журналист.

– Вам в облегчённой версии или на профессиональном языке? – без обиняков спросил Владимир Юрьевич.

Газетчик на секунду задумался.

– Давайте, наверное, профессионально. В процессе редактуры облегчим.

– Только вы мне обязательно покажите перед публикацией.

– Конечно.

– Что ж. Однократное нагружение до разрушения не соответствует реальной схеме механических воздействий на дорожный асфальтобетон в покрытии. И это уже избитая тема. Но чем заменить привычное испытание по определению предела прочности при сжатии? На данный момент вектор поиска определен мировой практикой – это оценка свойств асфальтобетона при многократном нагружении. Поиски новых методов ведутся во всем мире, включая нашу страну, десятки лет. В Европе, например, перечень нормативов на асфальтобетон включает более 50 наименований. Они предусматривают испытание на колееобразование прокатыванием нагруженного колеса, пять схем испытаний на усталостную прочность, два метода на циклическое сжатие, различные схемы и методы испытаний на жесткость. Аналогичная тенденция в стандартах Штатов по программе Superpave. Они регламентируют многократное нагружение образцов асфальтобетона при определении их механических свойств. У нас относительно недавно увеличены нормативные сроки межремонтных работ, и это также подталкивает к внедрению альтернативных методов проектирования составов асфальтобетонных смесей. По нашему объекту мы разработали комплексную программу подбора составов смесей и определения деформационных характеристик с оценкой качества составов нестандартными методами. Приоритетные составы направили на дополнительные испытания в специализированный центр, где определили колееобразование и усталостную прочность при многократном изгибе. Результаты показали, что наш щебёночно-мастичный асфальтобетон имеет предельную относительную деформацию растяжения не менее 0,133. Максимальная величина колееобразования по результатам 10 тысяч циклов испытаний составила 1,92 мм, угол наклона кривой колееобразования 0,038 мм/циклов. Это очень высокие показатели.

Журналист внимательно кивал. Владимир Юрьевич по глазам его видел, что не понимает ни слова.

– Очень интересно. А как бы описать этот процесс попроще?

– Для бабы Зины?

– Точно. Для неё, – закивал корреспондент, улыбаясь. – С вами приятно иметь дело.

Начальник службы контроля качества сомневался, что мифическая баба Зина, на которую, судя по всему, работало подавляющее число средств массовой информации, будет читать про строительство дороги, пусть даже столь важной для региона. Но что поделать.

Владимир Юрьевич как профессионал-дорожник с подходящей должностью, хорошо подвешенным языком и располагающей внешностью ещё несколько лет назад пал жертвой медиаактивности пресс-службы его предприятия, и теперь стабильно раз в месяц выгуливал на объекте очередную партию журналистов. Первое время он пытался подробно и технически точно описывать работу дорожников. Но быстро понял, что уже на пятой минуте сознание акул пера и микрофона отключается, и в итоговую печать или эфир отправляются простецкие выдернутые из монолога фразы.

И это ещё ладно. Хуже было, когда журналисты «облегчали» его высказывания, переводя с профессионального языка на бытовой каждый на свой лад. Владимир Юрьевич, пересматривая реплики на страницах газет и тем более в эфире телеканалов, краснел и боялся показаться перед коллегами, будучи уверенным, что засмеют и заподозрят в непрофессионализме. Однако ж, как ни странно, они, хоть и подтрунивали над начальником службы контроля качества, но с явной ревностью, тихо завидуя его медийной карьере. В процессе этой части своей работы Владимир Юрьевич разобрался, что нужно журналистам – короткие точные формулировки, яркие образы, бытовые, понятные рядовому читателю – той самой условной бабе Зине – сравнения. Теперь кубометры уложенного асфальтобетона были футбольными полями, а тонны надвинутых металлоконструкций пролётных строений – Эйфелевыми башнями.

– Проще показать, но примерно так. В сертифицированный центр поступает проба. Испытания начинаются с формовки. Асфальтобетонная смесь сначала формуется в приборе, который имитирует воздействие прохода катка о покрытие. Затем образец помещают в термокамеру, где поддерживается температура в 60 градусов Цельсия. Как вы понимаете, у нас на Кубани такой нагрев дорожного покрытия вполне реалистичен. После этого запускаем специальную установку, которая имитирует проход колеса по нашей пробе. Выполняем не менее 10 тысяч циклов. Это фактически означает 20 тысяч проходов колеса. По итогам испытаний получаем график со всей необходимой нам информацией о соответствии нашего образца проектным параметрам…

Владимир Юрьевич замолчал.

– То есть можно ли сказать, что всё это гарантирует, что будущая автодорога не просядет ямами в первый же сезон? – задал наводящий вопрос корреспондент, вероятно, слегка подуставший от дорожно-строительной экскурсии в разгар июньского дня.

– Что, простите? – переспросил Владимир Юрьевич. Он опять отвлёкся.

На этот раз его внимание привлекла птица, усевшаяся на капот его служебной машины. Чёрный ворон степенно перебирал лапками, цокая по металлу. Птица открыла клюв и деловито заявила хрипловатым басом «Коооар».

– Ям не будет? – уточнил журналист.

– Ям? Нет, не будет, – коротко ответил дорожник и вдруг заторопился. – Если у вас больше нет вопросов, благодарю, было приятно пообщаться, мне нужно идти.

Он протянул руку для прощального рукопожатия, но журналист мигом очнулся от такого поворота.

– Вы знаете, я ещё хотел спросить…

– Да-да, конечно. Пришлите через пресс-службу, письменно отвечу.

Дорожник чуть ли не силком пожал ему руку, отвёл к автомобилю и нетерпеливо проследил, чтоб корреспондент поскорее покинул стройплощадку. Как только его машина, поднимая в воздух мелкий жёлтый песок, скрылась из вида, Владимир Юрьевич вернулся к своей.

Птица терпеливо ждала, не сходя с прежнего места.

– Ну, что хотел?

Ворон внимательно поглядел на него своими чёрными глазками и раскрыл клюв в рвотном позыве. Рефлекторные движения выдавили из птицы слизкий бурый комок. Избавившись от послания, ворон перескочил на крышу служебного автомобиля, но не улетел, дожидаясь ответа. Владимир Юрьевич с отвращением взял комок в руку, принюхался и резким движением впечатал в правое ухо. Через минуту отвёл ладонь с расплющенным в блинчик комком и выбросил его в поле.

– Чего ждёшь? – обратился он к птице. – Я всё понял. Буду.

Ворон деловито повернул голову на бок, выждал немного, гордо расправил крылья и был таков.

Владимир Юрьевич сел в машину и, ни с кем не попрощавшись, выехал в офис. Спустя час он написал заявление на срочный отпуск по семейным обстоятельствам, заехал домой, переоделся в старые спортивные штаны, замызганную от покраски забора майку и порванные резиновые шлёпки, перекрыл газ и воду, выключил рубильник, крепко закрыл все окна, запер дверь, спрятал ключ в кадке с агавой и направился в соседнюю лесополосу.

Редкие деревца с мелкой листвой служили плохой завесой, но других вариантов поблизости не было. Владимир Юрьевич разделся догола, уложил одежду и шлёпанцы в плотный мусорный мешок и прикрепил его на ветку одного из деревьев. В руке оставил лишь пятирублёвую монету. Нашёл пенёк, положил на него пятак, отошёл подальше, разбежался, прыгнул, перекувыркнувшись через пень, и тот же миг обернулся серым волком.

Зверь огляделся по сторонам глазами, горящими жёлтым огнём, не увидел опасности и без передышки отправился в долгий путь, стараясь избегать человеческого внимания.

Одновременно с ним десять других нечистых неведомых смертному миру существ взяли курс на столицу.

С севера, юга, запада и востока. Как Босоркан велела.

4.

Всю неделю багряные закаты провожали Москву в ночь.

Ничего удивительного в этом не было. Густая низкая облачность создавала преграду для последних солнечных лучей, рассеивая их сильнее, и до земли доходили только длинные световые волны – красные. Оттого вслед за алыми всполохами сумерек приходили ночные ливни.

Но кровавое вечернее солнце, десятками фотографий наводнившее социальное сети, чем-то смутно задевало Киру. Она не находила тому объяснения.

Всё было спокойно, всё – обычно. И всё же что-то не давало покоя.

Катя благополучно окончила четвёртый класс, и уже месяц маялась от безделья.

Сегодня она проснулась рано. Несмотря на плотные жалюзи, в комнату проникло мягкое утреннее солнце, упав на лицо сонной девочки. Она приоткрыла глаза, крепче прижала мягкого мишку и повернулась на другой бок. Но сон уже не возвращался.

Чемодан был собран с вечера. Катя побаивалась. В первый раз в сознательном возрасте её ожидали несколько недель вдали от дома, в окружении незнакомых людей. Решение было принято за неё. Мама поставила перед фактом. Перспектива и манила, и страшила.

Провалялась ещё несколько минут.

Тишина. Только с улицы доносился шум машин и щебетание птиц.

За закрытой дверью спала мама.

Катя неохотно вылезла из кровати, взяла планшет, вернулась в тёплую постель, воткнула наушники в уши и включила один из любимых каналов. Девочка – чуть старше, уже почти подросток – с воодушевлением рассказывала в видеоблоге, как собирается с семьёй на море. Она перекладывала в чемодан вещицы, обязательно необходимые приличным современным девочкам на курорте, и фантазировала о планах на отдых.

У Кати не было настоящей помады, только гигиеническая, но лаки с собой она тоже взяла. Несколько футболок и шортов, спортивный костюм, два летних платья, нижнее бельё, носки; в кедах она поедет, кроссовки, шлёпанцы и сандалии – в чемодане; набор для плетения браслетов из бисера, зубная щётка и паста, зачем-то мама положила шампунь, вдруг там не будет, резинки для волос, несколько цветных лаков и смывка, ватные палочки и диски, блёстки, зеркальце, гигиеническая помада и в тайне от мамы её старая тушь для ресниц.

Планшет с собой не взять. Интернета не будет. Целых три недели без интернета! Издевательство какое-то!

Солнечный зайчик прыгнул на экран, засветив картинку. Катя повернула планшет и чихнула.

– Будь здорова.

Откуда-то прозвучал тоненький голосок.

– Спасибо, – ответила Катерина. И замерла.

Она поставила видео на паузу и отложила планшет. Огляделась по сторонам и увидела на дальней спинке кровати маленькую девочку – совсем крошечную, меньше, чем её куклы, с пальчик высотой.

– Доброе утро, – сказала девочка и засветилась цветами радуги.

– Доброе утро, – шёпотом ответила Катя, чтобы не разбудить маму.

Она вылезла из-под одеяла и переместилась поближе, чтобы рассмотреть девочку. Та не была сном, но настоящей, кажется, тоже не была. Невесомая, полупрозрачная сидела на спинке, свесив ножки в ярких красных сандалиях, надетых на белые гольфы. Один гольф спустился до лодыжки. Заметив это, девочка проворно подтянула его на место и заодно оправила бархатную юбочку в складку, разгладив крохотными ручками подол. Газовая блузка с коротким рукавом отливала идеальной голубизной неба. Длинные пшеничные волосы были распущены и волнами спускались на плечи, смешиваясь с многочисленными ленточками, так что было совершенно непонятно, к чему они крепятся, – красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые, синие, фиолетовые. Вся девочка была опутана ими – от макушки до пят.

– Ты кто?

Девочка засмеялась тонким звенящим как колокольчик смехом.

– А ты кто?

– Вообще-то это моя комната.

– Ой-ой-ой, моя комната – моя комната.

Катерина была озадачена. Она встала с кровати и, делая вид, что никого в комнате больше нет, демонстративно пересела к зеркалу, взяв в руки расчёску.

Воздушная гостья оказалась тут как тут, стояла на столике, уткнув руки в боки, и деловито поглядывала на девочку.

Её ленты светились под солнечным лучом.

– Дай заплету, – безоговорочно объявила она и прыгнула Кате на голову.

– Эй, ты чего! – возмутилась она.

Её густые тяжёлые волосы, запутавшиеся после сна, сами по себе стали распутываться, разглаживаться, разделились чётким пробором посредине и прядь за прядью сплетались в выворотные колоски. Две разноцветные резинки, лежавшие на столике, поднялись в воздух и закрутились на кончиках косичек.

Девочка в лентах вновь возникла как из воздуха перед зеркалом и, чуть наклонив голову на бок, одобрительно рассматривала Катю.

– Неплохо, – резюмировала она. – Но было бы лучше с лентами. Почему у тебя нет лент?

– Их никто не носит.

– Как это никто? Я ношу!

– А я нет. И вообще никто не носит.

– Зря. Ничего ты не понимаешь в красоте.

– А ты понимаешь?

– Конечно. Я сама – красота! Как не понимать.

Она подпрыгнула и сделала в воздухе полный оборот, зашуршав лентами.

Катя пожала плечами. Колоски, конечно, были красивыми, хоть она и не любила заплетать волосы.

– Ой, а что я маме скажу?

– А что ты скажешь маме?

– Ну, откуда колоски?

– Скажи, сама.

– Да, конечно, она в жизни не поверит. Я и обычную косу не могу нормально заплести.

– Н-да. Взрослая девица, а до сих пор не научилась! – с укором смотрела на Катю воздушная девочка. – Ладно, так и быть.

Она снова прыгнула Катерине на макушку и растворилась.

Резинки соскочили с кончиков косичек, колоски прядь за прядью расплелись, волосы волнами упали на плечи, но заново расчесались и сами собой собрались в высокий хвост, подхваченный резинками.

– Сойдёт? – спросила девочка, опять оказавшись на столике перед зеркалом.

– Нормально, – оценила Катерина, заметив даже несколько привычных для неё «петухов». Как будто сама хвост сделала.

– А спасибо?

– Спасибо, – смутившись, ответила Катя.

– Спасибо на хлеб не намажешь, – рассмеялась девочка. – Что ещё интересненького есть? Чем займёмся? Ты уже чемодан собрала? Дай-ка проверю.

– Не надо! Он в коридоре! Маму разбудишь! – попыталась остановить её Катерина, но бесполезно. Вероятно, девочка делала всё, что ей вздумается.

Через несколько секунд она явилась обратно, очевидно, удовлетворенная проверкой.

– Ты только расчёску забыла.

– Не забыла. Положу перед выходом в рюкзак.

– А документы?

– Уже в рюкзаке.

– Понятно, – сказала девочка, уселась на краешек столика, свесила ножки и взялась теребить зелёную ленту. – Чем будем заниматься в лагере?

– В смысле? Ты со мной собралась?

– Ну да. Не в квартире же мне сидеть, – заявила воздушная гостья.

– Вообще-то я даже не знаю, кто ты. Тебе не кажется, что это некультурно?

– Ты смеёшься надо мной? Думаешь, это культурно? – надулась она и отвернулась.

– Я? Над тобой?

Девочка развернулась обратно и с недоверием посмотрела на неё.

– Ты что, вправду не знаешь, кто я?

– Нет, конечно. Откуда?

– Во дела! Правда-правда?

– Зуб даю!

– Зачем мне твой зуб? У меня свои есть.

– Правда-правда, не знаю.

– Во дела! А я думала, знаешь.

– А я не знаю.

– А я думала, да.

– Так и кто ты?

– Райдуга, кто же ещё.

– А я Катя.

– Я знаю, что Катя, кто ж ещё.

– А откуда знаешь?

Райдуга пожала крохотными плечиками и ленты заколыхались, играя яркими красками под солнечным лучом.

– Не знаю. Просто знаю и всё.

– А как ты здесь появилась?

– Не знаю. Дождь прошёл, и появилась.

– А откуда?

– Я? Отовсюду. Вчера была у речки, на днях в парке, на той неделе в горах, а так я из леса. Ну, наверное, из леса. Я точно не знаю. Но лес мне нравится. Вот мы поедем в лагерь, а там и лес, и речка, будем гулять! Хочешь, я тебя научу из росинок ожерелье делать? А ты любишь землянику? Мы ещё успеем! Я знаю, где она прячется, от меня не убежит! И на речку пойдём. Ты же умеешь плавать? Какое чудное лето будет! Повеселимся!

– А ты точно настоящая?

– Что значит настоящая? Ну даёшь! А какая же я ещё могут быть?

– Просто… ты такая маленькая и прозрачная.

– Маленькая, да удаленькая, – рассмеялась девочка колокольчиком. – Вот ты, например, можешь так?

Она вскочила на ножки, подпрыгнула и перевернулась в воздухе, завертевшись. Ленты заискрились, окутывая её в клубок, заиграли всеми цветами радуги, расплылись в красочное пятно. Через секунды в пятне вновь стали угадываться черты воздушной гостьи, она замедлила вращение и, наконец, остановилась. Крохотные щёчки пылали краской.

– Не могу, – честно признала Катя.

– Так может ты ненастоящая?

– Вроде настоящая.

– И я.

– И что мне с тобой делать?

– Тебе со мной? Как что? Играть, конечно. Косички плести. Я тебя научу. А ты дашь мне бисером поиграться? Можно я себе новые бусы сделаю? Пожалуйста! – она заморгала длинными пшеничными ресницами и развела брови домиком.

– А что я про тебя маме скажу?

– А зачем ей что-то говорить?

– Ну как зачем? Она же увидит, спросит, кто ты и откуда.

– Зачем ей меня видеть? Не нужно ей меня видеть. Никому не нужно. Я же с тобой буду играть, а не с ними.

– Ну а как не увидит? Разве что в рюкзак тебя спрятать? Полезешь в рюкзак?

– Там темно! Не хочу в рюкзак! – запротестовала Райдуга и топнула ножкой.

– Что предлагаешь?

– Я у тебя в «петухах» спрячусь! – мигом придумала она, подскочила, прыгнула Кате на голову и растворилась. – Ну как? Видно?

Катерина повертела головой перед зеркалом, но ничего не заметила, разве что волосы из «петухов» ещё больше повылазили.

– Не видно, – подтвердила она. – Только ты помалкивай тогда.

– Хорошо-хорошо, – зазвенела тонким голоском Райдуга и вернулась на столик. – А в чём ты поедешь?

– В джинсах и футболке, – ответила Катя, указав на одежду, сложенную на стуле у кровати.

Воздушная девочка перепрыгнула на вещи и деловита прошлась по ним.

– Осторожней, не помни.

– Красивая, камушки так и светятся.

– Ага, это тётя Вика подарила на окончание четвёртого класса без троек, – не без гордости в голосе ответила хозяйка футболки.

Из маминой комнаты зазвенел и вскоре стих сигнал будильника на мобильном.

– Тссс, – шёпотом приказала Катя, приложив палец к губам.

Райдуга послушно кивнула, заговорщицки улыбнулась и прыгнула ей в волосы, спрятавшись в «петухах».

С кухни послышалось, как зажигается колонка. Спустя минуту дверь в комнату открылась, заглянула мама.

– О, ты уже не спишь! Доброе утро, – сказала она, обнаружив дочку перед зеркалом.

– Доброе утро, мамочка. Я уже собираюсь.

– Овсянку? Хлопья? Яичницу?

– Хлопья!

– Хорошо. Иди умывайся. У нас есть час.

Катя отправилась в ванную, почистила зубы старой зубной щёткой (новенькую она уже уложила в чемодан) и умылась. Вернулась в комнату, пока мама заняла её место в ванной, переоделась в подготовленные с вечера вещи. Уложила расчёску в рюкзак и отнесла в коридор, оставив на новеньком пластиковом чемодане, разрисованном яркими красками с непонятной надписью на английском Swish you luke – подарок от мамы к поездке в лагерь.

– Ты здесь? – тихонечко спросила она.

– Здесь-здесь, – послышался приглушённый звон колокольчика и защекотало рядом с ухом.

– Хорошо. Я просто проверила. Тихо.

Она забрала планшет из комнаты, разместила его на кухонном столе и включила любимый видеоблог. Пока мама разогревала молоко для хлопьев и кипятила воду для чая, Катя успела просмотреть несколько минут полезных советов о том, чем занять себя в дороге.

Например, помечтать.

– Мама, а там хоть телевизор есть?

– Надеюсь, нет.

– Ууу. Скукотища.

– Полагаю, наоборот, намного веселее, чем в четырёх стенах. Познакомишься с новыми ребятами. Уезжать домой не захочешь.

– Захочу. Я по тебе буду скучать!

– Я по тебе тоже, Катюш, – улыбнулась она и поцеловала дочку в лоб.

– А если мне не понравится, ты меня заберёшь?

– Понравится.

– А если нет?

– А если нет, там и обсудим.

– Ну а вдруг меня там обижать будут.

– Ты сама кого хочешь обидишь.

– Ну а вдруг старшие.

– Всё будет хорошо.

Катя печально вздохнула, но скорее не всерьёз, а для большего драматизма.

– А ты мне будешь звонить?

– Каждый день. Как приедешь, разберешься с расписанием и скажешь, когда тебе можно звонить.

– А у нас не отберут мобильные?

– Не должны, но сказано, что днём их лучше оставлять у вожатого.

– Чтоб не украли? Там что, воры есть?

– Чтоб вы не потеряли и не сломали.

– Ладно. А долго ехать?

– Часа три, наверное, от Киевского вокзала. Давай уже доедай, не отвлекайся. Пора собираться. Где твой рюкзак? Бутерброды положу. И бутылку воды.

– В коридоре, на чемодане. А конфетки?

– И конфеты.

Катя быстро доела, проверила ещё раз комнату, вроде ничего не забыла. С грустью положила планшет на полку.

– Мам, я постель не заправила, – крикнула она.

– Заправь, – донеслось из коридора.

– Мааам, не успеваем уже.

– Ладно, сама потом заправлю. Так. Документы, деньги на мелкие расходы у тебя в кармане рюкзака. Вроде всё взяли. Проверила?

– Да, всё взяла, – подтвердила Катя, надевая кеды.

– Кофту накинь.

– Мам, ну не холодно.

– Накинь или с собой возьми, – распорядилась мама безоговорочным тоном.

– Хорошо-хорошо, – без особого желания подчинилась девочка. – Возьму.

– Берёшь рюкзак, я – чемодан. Ну, сядем на дорожку.

Обе присели на лавочку с перегородками для обуви.

– Ни пуха, ни пера.

– К чёрту! – соблюдая традицию, ответила Катя.