Читать книгу: «А если снова с чистого листа», страница 4
– Эй, нянька, потише, – возмутилась Альбина. – Ты все мозги у ребёнка вытрясешь.
– У меня диплом педагога, – свысока сообщила эта оглобля. – И опыт работы с маленькими детьми.
– А у меня диплом строителя и двухмесячный материнский стаж, – ухмыльнулась она. – Ну, кто у нас тут? Мужик, вижу. Вы памперс с него снимите, пусть голеньким на воздухе чуть-чуть побудет.
– Ну, объясните, почему плач моего сына вы назвали сиротским?
–– Вот, видите, моя дочь уже не спит, но ещё не плачет. Когда проснётся сын, он заорёт почти сразу. Это будет требовательный плач: «Мать, дай пожрать». Сразу к воплю присоединится Инночка. У неё будет жалобный, я бы сказала, артистический плач: «Неужели ты будешь первым кормить этого проглота, когда я такая голодная?» Понимаете, дети интонируют, потому что им есть к кому воззвать, кто их желания понимает. А этот однообразный плач – он о том, что всё плохо. Я его от отказников по больницам наслушалась. Вы не обижайтесь, но я ведь угадала? Мама в данный момент отсутствует?
Дмитрий Михайлович промолчал. Понятно, значит, не только в данный момент. Альбине ни сердить, ни расстраивать этого ни в чём не повинного перед ней мужика не хотелось, поэтому она переключали его на решение её собственных проблем:
– Ну, поскольку вы меня сами сюда пригласили, так я вон ту беседочку займу, мне надо детей покормить.
Она распеленала завопившую в ответ на плач брата дочь, бросила матрасик на скамью и положила её рядом с хозяйским сыном. Инна совершенно таким же жестом, как он, раскинула руки и сжала их в кулачки. Мужики дружно заржали:
– Вот кто на двойняшек похож!
А его отец сказал:
– Сейчас сфоткаю, а лет через двадцать дразнить буду, что он рядом с обнажённой красоткой лежал без всяких эмоций, – а провожая её с накормленными и перепелёнатыми детьми, всё-таки спросил. – Неужели так видно, что сын мой без матери растёт?
И Альбина пояснила:
– Плач сиротский, конечно. И мать родная по-другому с ребёнком обращается, она бы столько времени сыну надрываться не позволила. Значит, с ребёнком няня. А если бы в этом доме была хозяйка, она никогда бы не пустила в дом такую красотку. Эта няня, скорее, принята, чтобы хозяина укачивать, чем младенца.
Ушла она под ржанье мужиков и тихое хихиканье няни, которая на её предположение, судя по её настроению, совсем не обиделась.
В последующие два месяца всё было спокойно. Дети подрастали, Альбина не была так безумно загружена, как достаётся обычно молодым мамочкам. Малыши были здоровы и давали поспать ночью. Ей не нужно было тратить много времени на готовку и уборку, ведь готовила она только себе и убирала только за собой. А представить себе, что она жила бы в доме Смирнова… ну нет, такое и в страшном сне не привиделось бы!
Почему в её памяти чаще стали возникать сожаления о своей почти двадцатилетней семейной жизни? Её мучил вопрос: когда же возникла ненависть Артура к ней и чем она была вызвана? Скорее всего, его после сорока настигли мысли о собственной несостоятельности. Он не состоялся как отец, поэтому решил утвердиться в роли хозяина и начал подчёркивать то, что Альбина в их фирме – седьмая спица в колеснице. На самом деле это было далеко не так. Конечно, он всегда был главным. Он договаривался, командовал, его слово было окончательным при решении. Но и Альбина вкалывала наравне с ним, она в институте училась лучше, память у неё была прекрасная, она держала в голове нормативы, марки, артикулы, цены, телефоны. Они были тандемом. Почему же он стал в последние годы так яростно выпихивать её из бизнеса? Не женщина этому была виной, бабы у него были всегда. Скупость, завистливость – это из родительской семьи, свекровушка её была редкостная жаба. Ладно, уговорил бы Смирнов её поделить добро с уступкой, но ведь он начал руку на жену подымать! Альбина корила себя за то, что так долго терпела. Уйди она раньше, и жизнь по-другому бы сложилась. Не хуже она других, нашёлся бы мужчина, с которым всё бы получилось: и дом, и достаток, и дети. А может, ещё хуже было бы? Разве плоха её жизнь? Всё есть, и жильё, и детки. А мужик нужен ли? Наоборот, если бы Артур окончательно исчез из её жизни, кажется, ничего бы больше у судьбы не просила.
Альбина в эти последние спокойные месяцы увлеклась чтением. Она и раньше читала, но урывками, когда время было: или когда в работе застой, или во время болезни. Последние полгода жизни со Смирновым, когда осела дома, читала запоем. Но большей частью любовные романы. И здесь первое время в библиотеке брала этот жанр. Но потом как-то задумалась о том, что серьёзную литературу не держала в руках со школьных времён, и устыдилась. У неё же дети подрастают, будет стыдно, если они вырастут и поймут, что мать их – особа неразвитая. С тех пор, набирая сумку книг на неделю, она стала прихватывать одну из классики. Для начала взяла «Историю одного города», решив по обложке, что книжка должна быть не очень серьёзной. Читала её чуть ли не до утра, смеясь тихонько, чтобы не побеспокоить детей. И следующий раз тоже Салтыкова-Щедрина взяла, «Господа Головлёвы». Дочитав, заплакала. Илюше, внимательно смотревшему в её лицо, сказала
– Всех жалко, даже негодяев. Я вас правильно постараюсь воспитывать и любить буду одинаково.
Потом сама над собой посмеялась. Но книги продолжала читать.
Как-то к ней в гости нагрянул Дмитрий Михайлович. Она удивилась: вроде бы, адреса своего она ему не называла. А он пояснил, что в Утятине для такой мелочи детектива нанимать не надо, стоит лишь остановить на дороге любую женщину и спросить, не знает ли она, где живёт мать двойняшек. Она кивнула, сдержавшись, чтобы не добавить «мать престарелая, баскетбольного роста, весом побольше центнера». А ведь что-то из этих примет наверняка прозвучало! Гость попросил:
– Посмотрите, пожалуйста, моего Игорька материнским взглядом, достал он меня своим плачем!
– А врач смотрел?
– И не один раз. Здоров, говорит. Колики.
Альбина считала это дело бессмысленным, но после длительного уговаривания всё-таки доехала до особняка, оставила коляску в детской, пусть, мол, втроём поорут, расспросила няньку и даже покопалась палкой в мусорных контейнерах.
– Как вам не противно? – сморщился наблюдающий за ней хозяин.
– Ну, если вы собственным ребёнком брезгуете, – пожала она плечами. – А я должна была слова няньки проверить.
– И что?
– А как бы вы плакали, если бы три дня в туалет не ходили?
После удачного применения укропной воды он проникся к ней почтением и предложил работу домоправительницей. Она в ответ напомнила ему, что находится в отпуске по уходу за детьми и в работе не нуждается. Тут в ход пошли аргументы о бесплатном благоустроенном жилье, завидной зарплате и наёмных няньках, которые будут смотреть за всеми тремя младенцами, а она только контролировать работу всей обслуги в доме. И Альбина была вынуждена сообщить истинную причину:
– С вами опасно находиться рядом, Дмитрий Михайлович.
– Это были рейдеры. Они меня прогнули, и контрольный пакет я отдал, но не им, конечно. Теперь я никому не интересен и соседство моё не опасно. А вот с вами, как я заметил, всё не так благополучно. Вы ведь чего-то боитесь?
– Мои страхи обычные бабьи. Я прячусь от бывшего мужа.
– Вы скрываете от него детей?
– Что?! Нет, дети не от него, – она покосилась на его недоверчивую мину и решила быть откровенной. – Мы с ним прожили почти двадцать лет, у меня были некоторые проблемы, которые вовсе не исключали возможности родить. Но не получалось. Он проверялся, и вопросов у медицины якобы не возникло. Я несколько лет лечилась, чем весьма подорвала здоровье. А он звал меня пустоцветом и гулял почти в открытую. И однажды я решила отзеркалить. Случайный контакт… надо сказать, весьма хреновенький – и сразу беременность.
– Простите, а это точно от случайного контакта, а не от законного супруга?
Альбина засмеялась:
– Никакого сомнения ни у меня, ни у него. Его супружеский долг уже тянул на банкротство.
– Тогда какой у него к вам интерес?
– Сама в раздумьях. Но приближаться боюсь. Последняя встреча закончилась серьёзными побоями. Зная его с детства, не сомневаюсь, что интерес материальный. Но ума не приложу, что он с меня надеется поиметь. При разводе я взяла самую малость, чтобы только он из меня плод не выбил. Правда, обманула, сказав, что смертельно больна, и, если он не хочет выгребать из-под меня дерьмо, то надо срочно разводиться.
Через пару дней Дмитрий Михайлович пришёл к ней с подробностями о нынешней жизни её бывшего супруга, даже некоторые документы приволок. Да, его бизнес здорово пошатнулся. Ещё и бухгалтер сбежала, здорово пощипав его счёт. Ну да, старую он выжил, а новая… понятно, что она была выбрана по экстерьеру.
Как-то Альбина шла через рынок, уже возвращаясь с прогулки. Начал накрапывать дождь, и она нырнула в торговый павильон, чтобы закрыть коляску и вытащить себе накидку.
– Как вы удачно зашли! Есть джинсы на вас, – сказал продавец прямо с порога.
– На меня?
Альбина ухмыльнулась, представляя свою тушу в джинсах.
– А вы померяйте, за погляд денег не берут, – выглянула из своего отсека красивая брюнетка, несмотря на дешёвый прикид, напоминающая дам с картин Брюллова. – Гена, подержи коляску.
Вот и лишнее подтверждение, что в Утятине адресный стол ни к чему. Джинсы пришлись впору, но слегка тесны в поясе. И продавщица сразу выпалила:
– Вы за лето вон сколько скинули! Пока в петлю дополнительный шнурок вставим, а через месяц будут как влитые!
То есть она эту пару видит впервые, а они следят, с какой интенсивностью она худеет! Да ещё стоящая в проходе молодая девушка кинула реплику:
– А я давно, как вас вижу, так собираюсь вам повестку послать на стрижку. Вы достаточно уже их отрастили, чтобы сделать «Каскад». Пойдёмте, всё равно дождь разошёлся, а Гена за детьми приглядит, он у нас нянь опытный.
В общем, вернулась она с рынка с покупками и стрижкой. Оделась, повертелась с удовольствием перед зеркалом и решила, что не грех показаться старым знакомым, пусть оценят, как хороша её безмужняя жизнь. И позвонила Дмитрию Михайловичу: предлагал помощь – вперёд и с песнями!
Когда его джип подъехал к её съёмной избушке, она уже выдвигала коляску из калитки. Трое мужиков, вылезающих из этого монстра не нашего автопрома, застыли с разинутыми ртами. Где та тётка, что ходила в выгоревшем мешковатом плаще и с небрежно заколотыми волосами, похожими на паклю, тёмными от корней и высветленными и посечёнными на кончиках? Альбина и сама впервые за многие месяцы почувствовала себя женщиной, хотя её одежда была скорее байкерской: джинсы, кожаная куртка, грубые башмаки. Только стрижка была женственной, и оттого воодушевлённо блестели её глаза.
– Блин, вот это преображение, – вырвалось у Дмитрия Михайловича. – Это вы для мужа так приоделись?
– Для бывшего? Нет, скорее, в надежде подцепить нового, – рассмеялась Альбина.
Дмитрий Михайлович взял с собой сына, поэтому на заднем сидении были пристёгнуты три автокресла-лежака со спящими младенцами, а Альбина устроилась во втором ряду. По дороге они обговорили свои действия. Альбина решила заявиться внезапно, но не к Смирнову, а к Вельцману. Он в их АРАЛе подрабатывал на полставки, а основное место у него было в одной адвокатской конторе. Поскольку она не сомневалась, что юрист тут же вызвонит своего работодателя, то было решено взять с собой сопровождающего. Все трое, и Дмитрий Михайлович, и водитель-охранник Николай, и охранник Костя были мужиками крупными, но для визита Альбина выбрала Костю:
– Он из вас самый представительный!
– Чего от них можно ждать? – спросил Костя.
– От Артура – удара исподтишка. На откровенное нападение он решился только раз, в самую нашу последнюю встречу. А до этого двигал рукой или ногой… или бросал что-то… ну, якобы случайно. Примерно в половине случаев мне удавалось увернуться.
– Говнодавы вы для него обули?
Альбина закивала, смеясь:
– И ещё в сумке кирпич. Силикатный.
– А это зачем?
– Подставлю ему сумку как-нибудь неловко. Не удержится, или рукой толкнёт, или ногой по ней двинет.
Представилась секретарше, и пришлось присесть, Вельцман выдержал паузу. Альбина не сомневалась, что первым делом он позвонил Артуру, а потом ещё некоторое время тянул, чтобы меньше говорить в отсутствие Смирнова.
Выждав положенное время, Альбина поднялась:
– Я вижу, господин адвокат пошёл в гору, и у него образовалось слишком много дел. Придётся обратиться к кому-нибудь менее занятому.
– Ах, простите, – заюлила секретарша. – Мне было сказано, чтобы я пригласила вас, как только телефонный разговор завершится, а я заработалась и не заметила, что лампочка давно не горит.
Всё знает, крыса канцелярская, только, в отличие от Артуркиных подстилок, тут личная преданность. Хоть ножом её режь, хоть миллион предлагай – хозяина не продаст. И Вельцман такой же, коль на Артура работает, то Альбине от него пощады не дождаться. Поэтому она придвигает стул к его рабочему столу, ставит сумку на пол и сразу берёт быка за рога:
– Смирнову позвонил? Он скоро будет?
Вельцман вглядывается в её лицо. Понятно, прикидывает, стоит ли поиграть на нервах. Понимает, что не стоит и говорит:
– Артур скоро подъедет. Вы замечательно выглядите, Альбина Васильевна… особенно в связи со своим серьёзным заболеванием. Впрочем, слышал я, что при ближайшем рассмотрении опухоль превратилась в ребёнка?
– Двух. Королевская двойня у меня.
– Поздравляю. Рад за вас.
– А я-то уж как рада!
Тем временем Костя берёт стул, пристраивает его рядом с Альбиной и присаживается, ногой отодвигая её сумку. У неё дёргаются губы в попытке сдержать улыбку. Вельцман переводит взгляд на Костю:
– Э… ваш спутник?
– Охранник.
– Не думаю, что вас поджидает опасность в моём кабинете.
– А Артур?
И тут как раз Артур влетает:
– Альбиночка! Как я рад!
Костя, не вставая со стула, отодвигает его. Артур оценивает размеры противника, вопросов не задаёт и обходит посетителей, протягивая для пожатия руку хозяину кабинета. По пути он небрежно бьёт носком туфли сумку. Бинго! Туфли дорогие у него, тонкой кожи, он же на машине, не имеет привычки пешком грязь месить. Подскакивает на одной ноге, и тут Альбина встаёт и со всей дури наступает на эту ногу. Артур шлёпается на пол, а Альбина радостно говорит:
– Ай, какая же я неловкая! Хотела помочь, а получилось, что добавила.
– Дура!
– Ой, неужели тебе больно? Да ладно, не прикидывайся! И давайте уже к делу перейдём, выкладывай, что тебе от меня нужно?
– Дура, я же помириться хотел!
– И всё? Ты с полицейским ко мне в больницу скорой помощи прилетел, чтобы помириться? Придумай что-нибудь поумнее.
– У нас же дети!
Альбина поперхнулась, хотела что-то сказать, но осеклась. Перевела взгляд на Вельцмана. Потом села, положив ногу на ногу, и вкрадчиво сказала:
– Я понимаю, ты у нас пустояйцый, как детей делают, знаешь только в теории. Но должен понимать, что воздушно-капельный путь исключается. А иным мы года два не контактировали. Ещё раз повторяю, и третий раз не буду: я приехала, чтобы выяснить, что тебе нужно, договориться и расплеваться навсегда. Итак, последнее слово Артура Смирнова!
Артур встал с пола и дохромал до стула у стены:
– Ты решительно отказываешься мириться?
– Не я эту войну затевала. Ты напал – я отступила. Насчёт совместной жизни даже не заикайся, твоя ненависть ко мне аршинными буквами на морде написана. А уж как ты хочешь прибить моих детей, я даже представить себе боюсь. В чём твой материальный интерес? Мне стоит проверить свою квартиру? Может, там под половицами бриллианты спрятаны?
Тут Вельцман вступил:
– Похоже, супругам Смирновым договориться не удастся…
– Бывшим, – перебила его Альбина.
– Пусть так. Артур, у тебя есть ещё что сказать?
– Альбина, разве мы плохо жили, – сдержанно начал тот. – Ну, кризис среднего возраста, погорячились. Трудно ведь тебе без мужика. Давай начнём с чистого листа. Распишемся, я усыновлю твоих детей…
– А что, по мне видно, что я стала жить хуже, чем с тобой? Аргументы какие-то есть, чтобы я вернулась под мордобой? Нет, правды мы тут не услышим. Костя, пошли!
– Задержитесь ещё на несколько минут, Альбина Васильевна, у меня есть ещё один клиент с вопросами к вам.
Через паузу входит Сашка Слон с какой-то женщиной. У неё вырывается нервный смешок:
– А этому-то что надо?
– Мой клиент настаивает на своём отцовстве.
– А отцовство ему зачем? Если хочет платить алименты, мог бы делать это в добровольном порядке. Или моим детям что-то материальное причитается? Какое-нибудь наследство?
Глядит Альбина при этом на Артура как самое слабое звено. Но краем глаза видит, что не только он дёргается, проявляются эмоции и у Сашки. Только Вельцман сидит неподвижно как индийский божок.
– Вы категорически отказываетесь от признания отцовства? Здесь специалист по проведению ДНК. Мы заставить вас не можем, но есть же и негласные методы. А потом мы обратимся в суд…
Поскольку Альбина после того, как подняла Костю, так и не присела, то она видела в окно, что Дмитрий Михайлович носит на руках Инночку. Ясно, она первой голос подала, и он вынес её на улицу, чтобы не разбудила мальчишек. И её осенило:
– Вам достаточно одного ребёнка? Вот, дочь проснулась, идём, можете у неё взять. А специально будить сына ради этой фигни я не дам.
Она застегнула куртку и пошла к дверям. Костя держался рядом, вся компания двинулась за ними кроме Артура, который остался сидеть у стены, со злостью вертя оттоптанной стопой. Альбина кивнула медсестре:
– В темпе давайте, и мы поехали.
– Желательно бы обоих…
– Нет, я сказала!
Из машины грянул рёв. Дмитрий Михайлович поглядел на расстроенное лицо Альбины и нырнул в машину, тут же вернувшись с Игорьком:
– Быстро, пока я добрый! Аль, это твой кто? Муж драчливый или партнёр неполноразовый? Ребята, грузитесь, детей кормить пора! Сначала в городскую квартиру, а потом домой.
Сашка покраснел, растерянно глядя на Альбину.
– Босс, что это было? – спросил Костя, когда они отъехали.
– Альбина Васильевна теперь у меня домоправительницей работает, – с ухмылкой покосился на неё Дмитрий Михайлович. – Можно сказать, родня. Что же я, генами с ней не поделюсь?
А позже, в его городской квартире, когда она в его спальне кормила своих детей, он без стеснения зашёл к ней, держа своего сына на руках, присел на кровать и зашептал:
– Понял я теперь, чей сиротский плач ты описывала. Ну, не могут двойняшки быть настолько непохожими! Девчонку пожалела? Пожалей и моего сына. Ну, не справляюсь я! Я не шантажирую, а прошу. Игорь почти такой же сирота. Слушай, не возникнет вопроса, что дети генетически абсолютно разные?
– Не думаю, что они будут делать полный анализ. Скорее всего, это просто ответ на вопрос: отец или не отец? Ни Игорю, ни Инне он точно не отец. Теперь рассказывай, где мать твоего сына.
Альбина уже согласилась работать у Дмитрия Михайловича, видя в этом много плюсов: жить под охраной, получать достойную зарплату, иметь возможность ненадолго расставаться с детьми, оставив их на няньку, но, услышав историю его отцовства, в сердцах сплюнула:
– Кобель – он и в Африке кобель!
Они с женой прожили много лет, почти столько же, сколько Смирновы. И жили примерно так же, сам признался, что регулярно ходил налево. Только агрессии не было, как он утверждал. О детях не задумывались, только в последние годы жена вдруг о них заговорила. И тут выяснилось, что не в порядке её репродуктивное здоровье. Встал вопрос о суррогатном материнстве. Она реагировала очень болезненно, поэтому, когда выяснилось, что её яйцеклетки даже для зачатия в пробирке не годятся, врач посоветовал подобрать в качестве донора женщину, внешне похожую на жену, а ей не говорить, что это не её материал. А у альфа-самца взыграло ретивое: чего это он пойдёт по столь извилистому пути, если он может ребёнка нормальным путём сделать? Короче, он предложил сурмаме этот прямой путь, и она ему не отказала. Да, замужняя женщина с двумя детьми и уже успешно один раз заработавшая на суррогатном материнстве согласилась, что естественное зачатие без стимулирования овуляции, в отличие от ЭКО, полезнее для её здоровья. Нет, это не было чисто бизнес-встречами, встречались они с большим удовольствием и неоднократно, чтобы закрепить успех дела. И после тоже, за что и поплатились – жена застукала. Развод был молниеносным, Дмитрий ей много уступил и обещал щедро помогать ребёнку, однако с удивлением услышал, что ребёнок от предателя ей ни нафиг не нужен. Он предложил сурмаме щедрые выплаты на ребёнка, и в ответ услышал почти то же самое: ребёнок от левого мужика ей, мужней жене, не нужен. Бери ребёнка, гони бабки по договору и вали! Все бабы суки!
– Далеко не все, просто ты по своей кобелиной натуре сук выбираешь, – возразила Альбина.
Словом, не так не уж права была информированная санитарка Ефимовского роддома, когда предположила, что в машине Дмитрий Михайлович был с чужой женой: в тот день, когда его взяли в коробочку, он вёз фальшивую сурмаму, жену другого мужика, в их роддом, где была договорённость с заведующей родильным отделением о родах и последующем оформлении младенца. Но вследствие травм роженицы и отца-молодца их на вертолёте отправили в Новогорск. А оттуда уже они разъехались по домам, он с сыном, а она – официально отказавшись от него и получив деньги.
На третий день переселения в особняк Дмитрия Михайловича позвонил Вельцман и попросил о встрече. Не считая нужным скрываться, она назвала адрес. Приехали трое: Вельцман, Смирнов и некто третий, представившийся адвокатом столичной конторы. Смирнов пробормотал:
– Надеюсь, ты поступишь со мной по справедливости…
– А Сашка, одногруппник мой, где? – перебила его Альбина. – Алименты не собирается платить?
– А ты сама знаешь, от кого родила?
– Я-то в курсе, мои дети на него записаны, мне только интересно, что вам от моих детей нужно?
Тут в разговор вмешался москвич и пояснил, что душеприказчиками её дяди Павла Васильевича Бережкова ему поручено разыскать наследников, и она с детьми может претендовать… ну, и так далее. Альбина засмеялась:
– Такие «письма счастья» по имэйлу охапками рассылают.
Тот холодно заметил, что лично явился с копией завещания, и ему надо только убедиться, что она – единственный потомок Василия Васильевича, родного брата наследодателя. Альбина вздохнула: если бы полгода назад на поминках по Володе Бережкову односельчане не прошерстили её родословную, у неё бы сейчас в зобу дыханье спёрло. Поэтому попросила немного рассказать об её якобы дяде. А выслушав, заявила:
– Эх, из-за вашей небрежности меня Смирнов по окрестностям гонял, и вместо того, чтобы спокойно носить в утробе плод горячей любви, я как жучка от этого алчного придурка бегала! Сейчас найду я вам наследников!
Она набрала сохранившийся в телефоне номер соседа по Бережкам Василия и спросила, кто из жителей деревни лучше всего знает деревенские семейные связи. По полученному номеру она сцепилась языками с некой тётей Нюрой, у которой спросила, не получал ли кто лет пятьдесят назад письма из Канады. Выслушала её, поблагодарила и сказала столичному гостю:
– Вот теперь отправляйтесь в деревню и навестите единственную наследницу канадского миллионера. Ещё полгода назад наследников было двое, причём Володя Бережков как наследник мужского пола согласно этому завещанию имел перед тёткой преимущество. Ну, а теперь всё достанется ей, одинокой старухе лет под восемьдесят. Надеюсь, соседи не дадут её обидеть, они хорошие люди. Я их предупредила.
– Но это точно?
– Точнее не бывает. Было в деревне два полных тёзки, оба переехали в Пружинск почти одновременно, только мой папа, ещё подросток тогда, с матерью, а другой – с новой бабой от двоих детей сбежал. И брат этого предателя родины двадцать девятого года, а мой папа тридцать девятого, отец его на фронте погиб, и молодая вдова, моя бабушка, папу растила одна, больше детей не имела. В областном архиве можете найти соответствующие записи. И наконец-то от меня Смирнов отвалит. Ну не будет у меня канадских долларов!
В ближайший выходной в гости приехали сёстры Маша и Саша, чтобы стать крёстными для её детей. А Альбина стала крёстной матерью Игорьку.
