Читать книгу: «Имперская сказка», страница 9
Глава 16
Наверное, это один из последних ясных и погожих дней в этом году. Бабье лето, нестойкое и капризное в окрестностях Петербурга. В любой день оно может закончиться, и сменится непрестанными дождями. Я смахнул паутину с гривы Сильвы. Проезжая лесным лабиринтом, мы немного покрылись этими летающими паутинками, спутниками осени. Листья уже пожелтели, и только дубы все еще не спешат расстаться с зеленым нарядом. Красота осеннего желто-красно-зеленого парка завораживает. 20 го сентября, начинается последняя декада месяца, и это по юлианскому календарю, по григорианскому уже октябрь. Мы доехали до ворот в зверинец. Пора поворачивать к дворцу. Но возвращаться не хотелось. Казаки примолкли, тоже под впечатлением золотого леса. В начале прогулки Сидоров по моей просьбе рассказал пару историй времен кавказских войн. А затем он и молодой Кудин увлеченно стали обсуждать особенности черкесских лошадей и оружия. Причем я заметил очень уважительное отношение казаков к побежденным горцам и их холодному оружию. Особенно восхищался Кудин, шашками и кинжалами. Правда, Тихон Егорович не очень поддерживал его. Действительно шашка лучше сабли для боя с незащищенным кирасой противником. А сейчас кирасы мало кто носит, на Кавказе вообще никто. Кроме того, носимую слева лезвием наружу шашку можно мгновенно вытащить из ножен и нанести удар не меняя положение руки, что очень выгодно в случае неожиданного нападения. Но, с другой стороны, говорил старый казак, в Европе сейчас есть и кирасиры, а шашка не предназначена для колющего удара единственно которым и можно пробить кирасу. Еще более критически отзывался Сидоров об искусстве кавказских оружейников, отделка действительно красива и изящна, но сама сталь намного хуже европейской. Хорошие кавказские шашки вообще делаются с немецкими клинками, кроме жутко дорогих дамасских или булатных. Но их могут себе позволить только горские князья. Ценность кинжала на войне по словам ветерана невелика, в отличие от драки, где это великолепное и грозное оружие. Огнестрельное оружие горцев Тихон Егорович оценивал вообще, как намного худшее чем русское.
– А что давайте заедем в зверинец?
Казаки замялись. У них был приказ не покидать с царевичем парк. Но не совсем понятно зверинец часть парка или нет.
– А мы прикажем солдатам на воротах сообщить дежурным офицерам, что решили посетить зверинец.
После того как въехали в Зверинские ворота, и я отдал распоряжения, один из солдат бросился бежать, видимо с донесением во дворец. Это значит, что на посту нет телефона. Все больше видно слабых мест в охране дворца. Рихтер похоже совсем плох в качестве главного охранника. Наше счастье, что революционное подполье не настолько сильно как сейчас кажется. Но они будут учиться, а мы?
– А еще Андрей, научиться владеть хорошо шашкой намного тяжелее чем снабженной гардой саблей. Хорошо казакам, они с детства с оружием, или офицерам, те всю жизнь могут учиться фехтовать. А как призывникам, много ли толку в нашей призывной кавалерии. Горцы так прославились своим умением сабельного боя, именно, потому что учились ему с детства и всю жизнь. А дай шашку в руки какому-то чечену нашего времени, какой будет толк? После того как запретили кавказцам иметь длинноклинковое оружие, они только в драке в кабаке сильны, потому что у каждого кинжал.
Я оторопел, и только через секунду понял, что старый казак обращается к Кудину, а не ко мне. Так, серьезно, пора забыть свое старое имя, меня зовут Николай Александрович.
Лес Зверинского парка представляет собой систему поперечных, продольных и диагональных прямых просек. Поперечные и продольные шире. Вообще этот лес показался мне даже более организованным и продуманным чем дворцовый парк. Через короткое время мы подъехали к изгороди, состоящей из огромных высотой метров семь скрепленных крест-накрест кольев. Такая конструкция позволяет видеть все что происходит за оградой. А там настоящий зоопарк. В двадцать первом веке его бы назвали сафари. Правда набор животных довольно однообразен. В основном, мы, проезжая вдоль ограды, видели небольшие группы оленей, разных размеров и видов. Среди них выделялись огромные самцы с впечатляющими ветвистыми рогами. Пару раз промелькнули небольшие стайки ланей. Подъехали к воротам в частоколе, и стоящий возле них егерь, узнав царевича бросился их открывать. Внутри изгороди были многочисленные ясли с овсом и сеном возле которых кормились олени и несколько косуль. Для водопоя животных есть пара прудов с удобными спусками. Мы двинулись в сторону группы строений, каких-то амбаров и сараев. Тут и там между яслями и прудами мелькают зеленые фигурки егерей. Оленей, наверное, здесь сотни. Причем людей они явно не боятся. Какой черт побери интерес охотиться на этих прекрасных полудомашних животных? Тяжело все-таки понять в некоторых вопросах психологию людей 19 го века. По мне охота на этих оленей, даже если их выгонят за частокол просто бойня, а никакой не спорт. Навстречу нам из-за ряда сараев вышел невысокий, стройный, одетый в серый не по форме охотничий костюм мужчина. Усы, борода и бакенбарды, небольшие очки. Начальник императорской охоты Григорий Александрович Чертков более всего похож на профессора натуралиста.
– Здравствуйте Ваше Высочество, извините меня не предупредили о вашем визите.
Несколько натянуто и скованно, приветствовал нас главный охотник.
– Здравствуйте Григорий Александрович, а мы и не планировали к вам заехать. Так, подъехали к воротам, не захотелось возвращаться во дворец в такую прекрасную погоду, и вот решили вас навестить.
– Мы рады, чтобы вы хотели посмотреть?
Да, никакой радости не слышно в голосе.
– А что бы вы порекомендовали?
– Есть загоны для осликов, выдра, загон для зубров, пара диких кабанов.
– Хотелось бы посмотреть зубров.
– Я сейчас возьму лошадь и поедем к северному загону. Может вы соизволите у нас позавтракать?
Ну, наконец, вспомнил про любезность.
– А у вас есть телефон? Если вы предупредите генерала Даниловича, что мы будем завтракать у вас, а не во дворце, тогда с удовольствием.
– Да, конечно, я телефонирую. Извините у нас ничего достойного на завтрак нет.
– Я думаю нам достаточно по куску мяса, какой-то морс или квас. Правда господа? – Обратился я к казакам. Черт знает этого Черткова, может накормить только меня и забыть о моих спутниках. Вон как официально держится.
– А как по сто граммов водки Тихон Егорович?
– Не, мы на службе, да и рано еще.
– Ну тогда морс, квас и чай.
Надеюсь, теперь этот надутый профессор точно поймет, что к столу надо пригласить всех троих.
Семерка огромных зубров в специальном загоне выглядит величественно. Мы обошли частокол. Самый большой бык фыркнул и устремился к нам, остановился нагнув голову буквально в метре от ограды. Казаки положили ладони на рукоятки шашек, а Чертков снял с плеча винтовку.
– А на Кавказе еще остались зубры, Тихон Егорович? – спросил я, разряжая обстановку.
– Да, но мало, и они мельче этих беловежских.
Бык повернул и направился назад к стаду.
– Не хотите ли осмотреть фазанник Ваше Высочество?
Действительно посетить его стоило. Довольно большой дом, внутри разделенный на множество вольеров с красивыми птицами, а шум как в курятнике. Я остановился возле вольера, где было несколько птиц намного более ярких чем остальные. Блестящие синие и зеленые перья в сочетании с черными, белыми, красными и желтыми, длинный хвост.
– А на эту птицу тоже охотятся Григорий Александрович?
– Это алмазный фазан, три пары прибыли к нам из Англии. Мы их не выпускали до сих пор для охоты, но если вы хотите…
– Нет конечно, с таких красавцев только картины писать, рука на них не поднимется.
– А еще у нас есть золотые фазаны, привезены прямо из Китая.
Чертков подвел к вольеру с еще более яркими птицами, спина золотисто желтая, низ ярко красный, плечевые перья темно синие.
Затем нас пригласили на завтрак в бревенчатый егерский домик. Его фасад украшают оленьи рога, из них же сделана мебель, стены и потолок комнаты покрыты живописным изображением руин замка на лесистой горе. Не менее впечатлило и меню, начальник охоты явно преувеличил свою неготовность к приему высоких гостей. Жаркое из оленины, запеченный фазан, украшенный перьями, куропатки, клюквенный морс, медовый квас. Несмотря на отсутствие выпивки мы разговорились. Сидоров вспомнил об оленьем шашлыке, который однажды пробовал на Кавказе, Чертков рассказал о большой охоте на оленей, которую ему надо было организовать через неделю. Ожидалось много гостей, в том числе братья императора Владимир, Алексей и Сергей. Я никак не мог вспомнить, что же я в предыдущей жизни читал о нашем радушном хозяине. Только когда подали чай и блины с медом, вспомнилось. Григорий Александрович Чертков известный библиофил, основатель Чертковской публичной библиотеки. В этом веке мне очень не хватает информации. Казалось бы, вот она история онлайн, я могу непосредственно видеть исторические события и понять их лучше, чем из будущего. Но сейчас нет ни интернета, ни телевидения. А художественная литература из моего кабинета никак не поможет следить за текущими событиями. Остается только периодическая печать, и книги. Но посещать университетскую библиотеку понятно нет возможности. Учитывая отношение значительной части студенчества к самодержавию, такая авантюра очень быстро закончится для меня пулей или бомбой. Можно, конечно, взять каталог и заказывать книги из университетской библиотеки на дом.
– Григорий Александрович, знаю вы, как и ваш покойный батюшка увлекаетесь собиранием книг. Я бы тоже хотел собрать маленькую библиотеку. Вы бы не могли мне помочь?
– Да, конечно, а какая тематика вас интересует?
– Экономика империи, промышленность, сельское хозяйство, финансы и кредит. Не в историческом ракурсе, а именно текущий момент. Понятно, что статистика и сведения последнего десятилетия тоже являются можно сказать современностью. То есть идея библиотеки такова: понадобится получить сведения скажем о Тамбовской губернии, я подхожу к полке и могу найти. Административное устройство, состояние сельского хозяйства. Какие культуры выращиваются, урожайность, величина крестьянских наделов, сколько безлошадных или многолошадных хозяйств. Какие основные помещичьи владения в губернии, промышленность, кустарные промыслы. В общем, все что известно об экономике и демографии данной губернии. С другой стороны, скажем, захочу получить сведения о сахарной промышленности империи или о торговле с какой-то страной, подхожу к соответствующей полке и нахожу нужные мне сведения.
– Да это, пожалуй, интересно, и у нас действительно возможно нет библиотеки с подобной тематикой. Но я не уверен, что по многим из этих вопросов достаточно написано или есть достоверная статистика.
– Я понимаю, насколько возможно более подробно и достоверно. Ваша сфера интересов больше в области природы, естествознания. Но если вам попадется какая та книга интересующей меня тематики, напишите, пожалуйста, где можно ее купить или пришлите мне, а я немедленно верну вам деньги. Через ваши руки ведь проходит много книг.
– Рад буду вам помочь Николай Александрович, и не стоит говорить об оплате.
– Нет, Григорий Григорьевич, мне будет не удобно принимать подарки, книги стоят не дешево. Приглашаю вас с супругой сегодня в час дня на завтрак в Арсенальном зале.
Чертков возвращался от Зверинских ворот, проводив наследника престола. Очень интересно, а ведь я слышал, что царевич звезд с неба не хватает. Подумал Григорий Александрович. Вот и верь после этого придворным сплетням. Всего тринадцать лет, а ведет себя и рассуждает, пожалуй, как студент университета, или вообще, как взрослый. Даже как-то необычно. А сфера интересов судя по тематике библиотеки вообще не для подростка, а для наследника престола? Пожалуй, для его миссии это вполне то, что надо. Размышления Григория Александровича прервал въезд в ворота частокола. Пора заниматься текучкой. Организация царской охоты дело нелегкое и хлопотное.
Я едва успел принять душ и переодеться перед службой. На подходе к церкви встретил недовольную Елизавету Андреевну.
– У меня к вам утром было несколько вопросов, вы переложили буквально всю подготовку на меня.
Я взял рассерженную графиню под руку, она лишь чуть выше меня.
– Извините Елизавета Андреевна, я уверен, что лучше вас никто завтрак не организует, мое участие вряд ли принесло бы пользу.
Маневр был задуман удачно, мы оказались перед алтарем на всегдашнем месте императорской четы. За нашими спинами офицеры охраны, местное начальство, дворцовая прислуга. Надеюсь, что занятие этого почетного места рядом с наследником российского престола смягчит злость Воронцовой. Похоже дама даже несколько смутилась, оказавшись на месте императрицы. Служба была как всегда пышной и красивой. Янышев держался величественно, голос у него отлично поставлен, хор великолепен. Жалко только, что смысл проповеди не известен, все же трудно понять зачем читать на церковнославянском, которого почти никто кроме самих священнослужителей не знает.
Завтрак проходил так как мне и хотелось, а зал, пожалуй, украшен даже лучше, чем при родителях. Цветочные гирлянды, штоф, закрывающий стены в нужных местах. У Воронцовой тонкий вкус и отличные организаторские способности. О чем я сразу сказал сидящей справа Елизавете Андреевне. Данилович сидит по левую руку. Какой-то странный он приехал из Петербурга. Умиротворенный, даже пару раз улыбнулся, уж не травку ли курит мой генерал? Может привез из столицы коробок и подобрел? После тостов за императора, императрицу, и меня, настала очередь что-то произнести цесаревичу. Я пил только морс, поэтому сохранил ясность ума. Хотя отсутствие привычки быть в центре внимания и вообще такое большое общество, все-таки человек пятьдесят гостей, вызывали у меня несколько лихорадочное состояние. Каждый тост я согласовывал с Воронцовой. Вначале за русскую гвардию, затем за синих кирасир, за Гатчину и ее градоначальника генерала Багговута, за казаков. На завтрак были приглашены казачьи офицеры охраны. Если о содержании тостов я только советовался, то дистанцию между ними доверил полностью определять Елизавете Андреевне. В общем все шло хорошо. Вдруг встал с места уже подвыпивший полковник Арапов.
– Ваше Высочество Николай Александрович, я взял из зверинца осликов и сейчас в конце завтрака, вы и другие дети можете вполне покататься на них вокруг дворца.
Интересно, он этот полковник просто дурак или это заранее задуманное оскорбление. Не так много детей за столом, кроме меня только Воронцовы, и еще несколько детей офицеров. Трудно себе представить более нелепое окончание царского пира чем катание на осле вокруг дворца.
– Спасибо Константин Устинович, а сколько ослов вы привели с собой?
– Всех, двадцать девять, Николай Александрович.
– Карл Федорович, а где проходят воскресные гуляния жителей Гатчино, – обратился я к градоначальнику.
– В Приоратском парке, как всегда.
– Попрошу вас дать указание отправить туда осликов, пусть организуют катания для всех желающих. А теперь позвольте провозгласить тост за славную императорскую охоту и ее обер-егермейстера Григория Александровича Черткова.
Я кипел от злости, жутко хотелось отправить Арапова в Приоратский парк во главе ослиного эскадрона. Но четко понималось, что такой фразой я бы разрушил жизнь и карьеру недалекого полковника. Глупо наживать себе врага в лице командира одного из гвардейских полков. Да, и немедленные последствия такого поступка будут для меня неприятны. Снять его с должности я не могу, а жить под охраной офицера, которому нанес смертельное оскорбление не самое лучшее решение. Дальше торжественный завтрак прошел без неприятных сюрпризов.
После окончания трапезы я обложился учебниками в своем кабинете. Больше никаких мероприятий на сегодня не намечалось. Честно говоря, устал. Все-таки общение с людьми тяжелая работа. А ведь именно в этом в первую очередь состоит суть обязанностей начальника, тем более императора. Нет пускай Георгий или Михаил взвалят этот груз на свои плечи. Спокойная частная жизнь вдалеке от России, конечно, при наличии денег, что может быть лучше.
Глава 17
Бабье лето как ему и положено закончилось неожиданно. Уже в понедельник над Гатчино нависли тяжелые свинцовые тучи и пошел дождь, который то моросил, то переходил в ливень, и казалось уже никогда не закончится. Дворец темно-стального цвета и великолепный еще не потерявший свой багряно-желтый наряд парк стали как бы просторнее и ниже. После несколько лихорадочного конца недели на меня вместе с тучами опустилось какое-то приятное умиротворение. Своим чередом шла учеба. Все свободное время я посвящал занятиям по языкам и математике, или прогулкам по мокрому, полному нависших на листьях крупных капель и пьянеще-свежего воздуха парку. Сильно переменился Данилович. Утром в понедельник он принес свежий номер «Правительственного вестника», и затем продолжал снабжать меня новыми номерами того же вестника и газетами Московских и Петербургских ведомостей. Мне интересно читать ежедневные газеты, это позволяет отвлекаться от учебы, и дает ощущение наблюдения за живой историей. Кстати, я попросил у генерала каталог университетской библиотеки, и получил обещание, что в скором времени он договорится о предоставление мне этого списка. На протяжение всех трех дней до приезда родителей мы с Даниловичем проводили вдвоем завтраки, ланчи и пятичасовые чаепития. Это оказалось совсем не так нудно, как я боялся. Генерал живо обсуждал со мной последние новости, и в отличии от первых дней вел себя не как строгий ментор, а скорее, как собеседник, уважительно разговаривающий с равным. Во вторник за пятичасовым чаем я нашел и тему, задевающую его за живое.
– Григорий Григорьевич в «Московских ведомостях» большая статья, громящая систему военных гимназий и прогимназий, она призывает вернуться к кадетским корпусам. Думается генерал Махотин прислушается и так и сделает. А что вы об этом думаете, ведь вы были директором военной гимназии?
– Махотин был назначен главным начальником военно-учебных заведений для того, чтобы вернуть кадетские корпуса. Будут наверняка гражданские преподаватели заменены офицерами. Вернется муштра, уровень преподавания снова упадет до предреформенного. Могут закрыть прогимназии и вообще доступ не дворянам в офицерское сословие.
Мой наставник оказывается либерал.
– Вы преувеличиваете Григорий Григорьевич, нельзя все вернуть. Дворян не хватит на все офицерские должности, гражданские учителя останутся, не могут военные преподавать все общеобразовательные предметы. Да и новые идеи уже укоренились в умах преподавателей и как я вижу директоров. А вы выписываете какие-то педагогические журналы?
– Да, «Педагогический сборник», раньше он выходил раз в месяц, сейчас только поквартально.
– Мне дадите почитать?
– Конечно. А контрреформа возвращения кадетских корпусов на мой взгляд плохая идея.
– Но ведь в статье есть и здравые мысли. Действительно большая часть выпускников прогимназий не идет в юнкерские училища как было задумано, а пользуются этой лазейкой чтобы бесплатно получить образование. Правда, я думаю и то, что военные гимназисты, обучаемые семь лет как гражданские и только последние два года в специальных классах, менее приспособлены к службе, чем кадеты с детства, проходящие военную подготовку. Или это в газете описано неверно?
После этого диалога генерал-наставник пустился в пространное изложение своих идей в сфере военного образования. Теперь мне стало понятно, что интересует Даниловича, и как поддерживать с ним хорошие отношения. Это пока для меня важно. Генерал в футляре оказался на поверку хорошим и не глупым человеком. Просто раньше Ники его не понимал и не пытался наладить с ним взаимопонимание.
За обедом к нам все вечера присоединялись Воронцовы с детьми и Чертков с супругой. Пара Иллариона Ивановича и Елизаветы Андреевны мне очень нравится, видно было, что, несмотря на много лет в браке они любят и нежно относятся друг к другу. Кроме того, супруги умны и приятны как собеседники. Особенно граф, умеющий очень хорошо рассказывать о Кавказе, Туркестане, Болгарии, во всех этих странах ему доводилось воевать. Чертков не менее интересный собеседник, а его рассказы другого рода об охоте и разных представителях фауны удачно сочетались с историями графа. Жена обер-егермейстера Софья очень умело поддерживает светскую беседу, где надо прервет паузу, к месту разольет чай, или рассмеется. Вообще в искусстве светской беседы она превосходит Воронцову, хотя понять, что Черткова думает невозможно. Елизавета Андреевна, наоборот, обо всем имеет свое мнение и решительно его высказывает. За обедом мы засиживались больше, чем до девяти. А сегодня, в последний вечер перед возвращением императорской семьи, Воронцовы не привели детей, и мы разошлись около одиннадцати.
Итак, завтра прибывает императорская чета. Мне, несмотря на память Ники, тяжело все-таки воспринимать их как свою семью. За эти несколько дней личность человека 21 го века снова почти вытеснила Николая. Поэтому сейчас я волновался, хотя и понимаю, что уже свыкся с новой семьей и все наверняка будет хорошо. Радоваться возвращению близких людей как наверняка радовался бы Ники я не могу.
Саша Воронцова не могла уснуть. Было досадно что родители не взяли ее сегодня на обед, но ведь и в предыдущие вечера приходилось сидеть в кругу брата и сестер, а взрослые на них не обращали внимания. А вот Ники был как бы одним из взрослых, на равных участвуя в их беседе. Он отдалился и казался сейчас Саше чужим и совсем взрослым.
К дворцу через золотой мокрый парк приближалась кавалькада таких же позолоченных как листва карет. Зрелище было настолько сказочное, что я замер на пороге. Хотя заранее попросил Радцига организовать дежурство и сразу, как только приблизится императорский кортеж сообщить мне. Накануне размышлял как встретить родителей. Первый вариант сделать вид что обиделся, в надежде получить дивиденды от их раскаяния. Второй встретить равнодушно, не покинув учебную аудиторию. Непонятно какие бы выгоды принес этот вариант. И наконец, третий, встретить радостно на пороге. Его я и предпочел.
Вокруг кавалькады вьются синие кирасиры и казаки в алых бешметах и синих черкесках. Из остановившейся золоченой кареты выскочил бело-рыжий колли Иман, любимая собака императора. Затем грузно спустился Александр Третий, огромный русобородый в генеральском мундире. И тут же за ним императрица в горностаевом манто изящная и красивая. На меня это произвело впечатление живой сказки. Нет не русской, а скорее немецкой. Прибытие короля и королевы в замок в Баварии. И не девятнадцатого века, а скорее семнадцатого. У меня от восхищения замерло сердце, и я чуть было не пропустил удобный момент. Торопливым шагом выхожу на крыльцо.
– Папа, Мама!
Отец обнял меня и поднял в медвежьих объятьях, мама расцеловала. Они были веселые, молодые, прохладные, пахнут влагой и свежестью. На моих глазах выступили слезинки. Я Ники, и я счастлив. Затем меня захватил маленький вихрь – это Джорджи и Ксюша, выскочив из кареты стали обнимать и наперебой что-то рассказывать.
– Дети! Задушите брата. Поднимайтесь наверх, надо помыться и переодеться к завтраку, там Ники все и расскажите.
Мама смеялась, даже не пытаясь говорить своим обычным строгим тоном.
– А как учеба, не будет на тебя Данилович снова жаловаться?
Императрица укоризненно взглянула на мужа. Наверное, между ними было решено не напоминать старшему сыну прошлые промахи.
– Можешь отдохнуть от уроков до завтрака, все равно уже опоздал.
– Мама, до четвертого урока еще четверть часа, вы все равно будете отдыхать с дороги, а за столом я к вам присоединюсь.
– И что же за урок у тебя сейчас?
– Верховая езда.
– Тогда понятно. Минни, он весь в тебя. Предпочитает лошадей и прогулки.
– Неправда, я была отличницей, – шутливо надула губки мама.
– Ники, в понедельник у нас охота, присоединяйся. Но и про учебу не забывай! – весело предложил отец.
Быстро переодевшись в костюм для верховой езды, бегу в манеж. И на кой черт мне эта охота. Убивать домашних оленей меня никак не привлекает. Но отец хочет сделать мне приятное, так что воротить нос было бы глупо. Да и насколько помнил Ники, а он всего пару раз был на такой охоте, впервые в прошлом году, ничего сложного не будет. Сиди себе на номере и жди, когда выгонят тебе под выстрел оленя, как в тире.
Сегодняшний урок был весь посвящен пиаффе и пассажу, то есть лошадь двигалась либо медленной рысью высоко с зависанием поднимая ноги, это пассаж, либо делала те же движения только на месте не двигаясь вперед. Не каждая лошадь на это способна, но Сильва великолепно выезжена. Мне удавалось двигаться минут пятнадцать без перерыва такой высокой собранной рысью, легко переходить из пассажа в пиаффе и обратно. Ефим Константинович доволен.
– Николай Александрович, у вас действительно очень хорошо получаются эти элементы выездки. Повод почти все время ослаблен, но лошадь продолжает вас слушаться, практически вы управляете только шенкелями, отлично. На следующем уроке вы будете выполнять пируэты на разных аллюрах, в том числе на галопе. Да и не забывайте вы можете так легко управлять вашей лошадью только потому, что она уже хорошо объезжена. Если вам когда-то придется обучать молодую лошадь, надо будет пользоваться и шпорами, и хлыстом. В этом случае очень важно подчинить животное. Если вы позволите лошади переупрямить, победить себя, то затем не сможете ничему ее научить.
– Ефим Константинович, а не могли бы вы научить меня джигитовке?
– Я бы с удовольствием. Но для этого нужна другая лошадь. Эта слишком велика для вас. И конечно необходимо разрешение ваших родителей. Многие элементы джигитовки рискованны.
Думается, что моя жизнь и так слишком рискованна. Очень проблематично дожить до старости, поэтому риск упасть с лошади далеко не самое страшное. Вслух, конечно, я это не сказал, и поблагодарив Шефера поспешил во дворец.
Завтрак проходил в веселой непринужденной обстановке. Главным рассказчиком был Джорджи. Я во всех подробностях узнал о ловле форели и лосося на удочку на порогах Лангинкоски. Самым удачливым рыболовом судя по рассказу была мама. А уха, приготовленная ею собственноручно по мнению Джорджи была много вкуснее дворцовой пищи. Я только что перешел от густого супа из осетрины, называемого калья, к осетрине, запеченной с сыром. Поэтому мысленно сомневался в кулинарных выводах младшего брата. Затем настала очередь истории, в которой император, одетый в простой костюм прогуливался по берегу, и какая-то финская рыбачка, не узнав его попросила помочь вытащить сеть. Папа помог, а мама пригласила финку к столу. Мария Федоровна с удовольствием описала удивление рыбачки, когда та узнала с кем кушала уху. Мне к концу трапезы стало даже жаль, что все приключения происходили без меня. Заметив это, мама сменила тему разговора и стала расспрашивать об уроках верховой езды. Я с удовольствием похвастался сегодняшним уроком, пассажами и пиаффе.
– А ведь это действительно сложно Ники, всегда хотела этому научиться, но в дамском седле невозможно выполнять такую выездку.
Немного грустно заметила мама.
– Я бы позволил дамам сидеть в седле по-мужски. Тогда они вполне могли бы соперничать с мужчинами в выездке. Женщины легче, и более чутко могут понять настроение лошади.
– Но коня надо еще и подчинить себе, а для этого нужна мужская сила и характер. В Европе некоторые женщины позволяют себе мужскую посадку. Это противоестественно, каждый пол должен занимать место, назначенное ему богом.
Да, а отец очень далек от идеи равенства полов. Я решил воспользоваться благодушным настроением родителей.
– Папа, я бы хотел научиться казацкой джигитовке, Ефим Константинович не против, но мне нужна для этого другая лошадь, Сильва слишком велика
– Ну если ты будешь хорошо учиться об этом можно подумать. Я понимаю, что в твоем возрасте верховая езда, или стрельба намного интереснее занятий в классной комнате, сам был таким. Но знания языков и математики необходимы.
– Саша, верховую езду ты не любил никогда.
Рассмеялась Мария Федоровна.
– В этом виноваты лошади, они меня боятся.
Развел руками император.
– Конечно, в тебе восемь пудов веса. Но Ники, казацкая джигитовка – это опасно.
– Мама, вы ведь прыгаете верхом через препятствия, а это тоже отнюдь не безопасно.
– Ну что уел он тебя Минни!
Впервые за время пребывания в новом теле именно за этим завтраком я почувствовал себя Николаем в кругу своей семьи, своих родных.
После обеда в столовой засиделась уже другая компания. Гостей принимала императорская чета. Когда мужчины вышли курить, а фрейлины остались пить чай за столом, в парк вышли Мария Федоровна и Елизавета Андреевна Воронцова.
– Как вел себя Ники во время нашего отсутствия?
– Очень хорошо, он удивительно повзрослел. Прекрасно вел себя за столом во время обедов. Из него вырастет светский лев. Отлично знает, когда и что сказать, умеет сделать паузу и внимательно выслушать собеседника. Я не припомню даже семнадцатилетнего юношу с таким светским талантом. Да что там говорить, порой мне казалось, что в житейской мудрости он превосходит меня.
– А как воскресный торжественный завтрак? Признаться, не ожидала что вы проведете его в наше отсутствие. А история с ослами?
– Николай Александрович просил меня организовать эту трапезу, и я решила, что не будет ничего плохого если я ему помогу, извините если взяла на себя слишком большую смелость Ваше Величество, – несколько напряженно ответила Воронцова.
– Что вы, Елизавета Андреевна, вы поступили правильно, а как все прошло?
– Очень хорошо. Николай Александрович вел себя очень достойно. Взрослый, разумный хозяин небольшого пира, и это в тринадцать лет! Арапов поступил как настоящий осел, приведя своих родственников на пир. Более нелепой мысли нельзя даже себе представить. После блестящего официального приема, а было именно так, русский царевич сядет на осла и объедет на нем вокруг своего дворца. Полковник идиот! И Николай Александрович нашел единственно правильный выход из положения отправив животных в Гатчино для гуляния горожан. Он бы мог уничтожить Арапова одной фразой, отправив его во главе ослов, полковник стал бы героем анекдотов во всех светских салонах. И, по-моему, я видела, что ваш сын это понимает. Тем не менее он сдержал злость, и безошибочно выпутался из неловкой ситуации.
Мария Федоровна, отпустив Воронцову, поднималась в спальню. «Может Ники не умен и не талантлив. Но житейская мудрость и светское чувство такта для правителя возможно важнее всего. Умными и образованными пускай будут министры. Если бы у сына была бы еще сила воли, этого было бы достаточно. Но вот в наличие сильного характера у Ники, я сильно сомневаюсь. Правитель должен не только обходить острые углы, но и порой срезать, обламывать их.»
