Читать книгу: «Хорс: о чем молчит школа», страница 9

Шрифт:

Когда Иван пришел домой в приподнятом настроении, Раиса Павловна стала расспрашивать его о здоровье Александра Аркадьевича.

–Когда я его видела в последний раз вид у него был ужасный, боюсь не заболел ли?

– Нет ну что вы, к нему сегодня друг приехал, он его семь лет не видел.

–Какой друг? – глазами исполненных удивлением, переспросила она.

–Артем, кстати, он вам привет передал!

Раиса Павловна села на первый попавшийся стул.

– Саша говорил он погиб, – полушепотом произнесла она.

– Да нет жив, а почему он должен погибнуть?

– Он его долго искал, пропал без вести. А раньше часто гостил здесь, я его знаю, Сергей был с ним в прекрасных отношениях, затем Артем куда-то исчез и появлялся очень редко, я не расспрашивала Александра Аркадьевича о нем, видно было что ему очень больно, когда речь заходила об Артеме.

– А мне сказал, что был учителем математики.

– Да не дай бог такую математику которой увлекся Артем, – возразила Раиса Павловна, затем она жестом позвала к себе Ивана и шепотом прикрывая рот ладошкой сказала.– Были у Александра Аркадьевича очень трудные времена, пил он не просыхая, я ему пыталась помочь, как-то в один из таких дней я вспомнила об Артеме, мол. -«Позвонить может? Приехал бы, помог другу в сложное время».– Как только речь о нем зашла, Александр Аркадьевич в лице поменялся, стал ругать его благим матом, потом успокоившись немного…– Раиса Павловна замолчала.

– Что дальше тетя Рая, когда он успокоился? – с интересом переспросил Иван.

– Он подробно не рассказал, так в общих чертах; но как я поняла между строк из слов Александра Аркадьевича, то ли наемником Артем стал, то ли сам по себе, не понятно до конца, короче говоря – где война или волнения какие, там он. Только ты Ваня никому, может быть он давно завязал.

– Не думаю, – ответил Иван, после не продолжительной паузы, вспоминая внешность и одежду цвета хаки этого человека.– А почему шепотом?

– Страшно – ответила Раиса Павловна.– Она подошла к цветам и начала поливать их водой из пластиковой бутылки, приготовленной для этого заранее. Она всегда так делала когда сильно переживала или волновалась, Иван давно заприметил это.

– Но сейчас-то он приехал в гости к другу, – как бы разговаривая сам с собой сказал Иван.

Раиса Павловна ничего не ответила, а только посмотрела на Ивана и пошла в другую комнату прихватив с собой бутылку наполненную водой.

– Так значит пенсионер ты Саша, и не скучно здесь одному? – подкуривая сигарету на улице возле подъезда, спрашивал Артем. Он посмотрел на полуночное небо усыпанное звездами. – Сколько же их?!–В это время из подъезда вышла соседка с ведром очень дурно пахнущих помоев и пошла в сторону выгребной ямы.

– Вам помочь? – спросил Артем.

– Нет, не надо, – сухо ответила она.

Он проводил ее взглядом, пока ее силуэт освещаемый окнами дома не исчез в кромешной темноте.

– Почему так? – задумчиво произнес он, подняв голову вверх.– Ради чего Саша?

– По разному, – ответил Александр Аркадьевич, поняв о чем спрашивал Артем, облокатясь о забор и затягиваясь сигаретой. – Кто-то сломан уже, кто-то от природы такой, кому-то лень что-то менять, у кого-то жизнь так сложилась, не всем же «Кольт» наперевес носить, застегни куртку Тема, соседку испугаешь.

– Извиняюсь, – посмотрев на револьвер в кобуре и застегнув куртку сказал Артем.

Немного погодя соседка шла уже с пустым ведром, в то время когда она заходила в подъезд, навстречу ей вышел полупьяный мужик в телогрейке, обвисших трекунах и шлепках на босу ногу, пройдя мимо он поздоровался с Александром Аркадьевичем и держась за живот прошел в туалет.

– Тьма, кромешная тьма. Полярная звезда, четыреста тридцать два световых года Саша до нее, представь это расстояние, – Артем стоял чуть пошатываясь с запрокинутой вверх головой и сигаретой во рту. – Мицар и Алькор, предки наши, знаешь как зрение проверяли? Если видишь на ночном небе Алькор, значит тебе можно доверять оружие, ты не промахнешься идя на охоту.

– Я не вижу, – ответил Александр Аркадьевич, вглядываясь в небо.

–А я все прекрасно вижу, значит я могу идти на охоту. – Я тебе Саша почти все свои мытарства поведал, как жив и не вредим остался, сам не пойму! Наверное потому что смерти не боялся, можно сказать искал ее, она решила повременить со мной, а на тебя глядя спрашиваю себя – живой ты, или мертвый уже? С виду вроде как живой, а на это все посмотришь, – он обвел вокруг рукой. – Сомнительно мне становится.

– А если у меня сил уже нет, бился, бился сколько лет и понял – бесполезно.

– А поехали со мной, дом тебе куплю, будешь картины свои продавать, за бугром люди это больше ценят, любят они все красивое и не понятное, поехали Саша, осядем где-нибудь в тихом местечке, мемуары писать будем.

– Ну и надолго тебя хватит? У тебя же в крови бунт.

Артем продолжал рассматривать ночную безду.

– Бунт? Да какой к черту бунт, я всего лишь смотрю на них, завтра где-нибудь там, поближе к нам, взорвется сверхновая, ты знаешь что с нами будет? – он указал рукой на звезды.

– Что будет, то будет, – ответил Александр Аркадьевич.

– Ты помнишь меня в юности? Да я комара убить боялся, ботаном был, математику изучал , из меня слова не вытянуть было, наблюдал я Саша, за всеми наблюдал и делал выводы, а они просты как пять копеек оказались – люди уважают только силу, не нужна им никакая математика. Как говорится – добро должно быть с кулаками. – Он выкинул дотлевшую сигарету, достал из пачки новую и подкурил ее. – Многие сами хотят чтобы ими управляли, они боятся свободы, они ищут нас, такова их природа – либо мы, либо никто. – Он не громко засмеялся смотря вверх, как будто что-то вспоминая. – Захотели…

– Чего захотели? – переспросил Александр Аркадьевич.

– Ты знаешь Саша, есть такая знаменитая фотография, – «маленькая голубая точка» называется, сейчас точно не припомню, сделана по моему с расстояния пять миллиардов километров американским зондом, так вот, наша земля там крошечная точка в лучах солнца, и под это дело их американский ученый речь произносит, мол нам нечего делить, мы пока единственные кто имеет разум в этой черной тьме, посмотрите на эту крошечную точку и вы все сами поймете и прочее, прочее, прочее. Да так складно пишет, что хочется мне выкинуть его – он ткнул пальцем в револьвер. – Только вот незадача выходит тут – а куда вы нас денете? Это как понимать, тысячелетиями мы нужны были, а сейчас вдруг –« извините, но вы больше не у дел!» – Это вон того мужика вы можете послать и он молчать будет, а с нами не прокатит… Нас миллионы по всей земле, те кто плод этого бездушного мира, тех кто веками определял и продолжает определять его судьбы, тех кого вы подчас специально создавали, холили и лелеяли, тех кто и не видит себя больше никем как те, кто они есть; ну уж извините подвиньтесь, кто-кто, а мы свое возьмем. Так вот господа хорошие, фотография фотографией, программа программой, но о нас не забывайте, всех к себе на службу не возьмешь и в игры играть не заставишь. – Артем глубоко вздохнул. – Я и сам хотел бы все изменить, но человек есть человек… Все эти западные демократии до поры до времени, до первого происшествия способного повернуть все вспять, а он может случится в любое время, тогда все заново – вождь и диктатура, ради спасения нации. Ничего не исправишь мы такие какие мы есть, отдельные случаи со свободомыслием – капля росы в безжизненной пустыне лжи и обмана.

В это время из туалета возвращался сосед. Пройдя мимо с отрешенно- опустошенным видом, он все же бросил косой взгляд сторону где стоял Артем, но так и не разглядев незнакомца зашел в подъезд. Однако Артем не мог не заметить этот давно ему известный и разгаданный им взгляд.

– Кроме того, – продолжил Артем, когда сосед зашел в подъезд. – Многие ищут нас сами, не только потому что желают слепо подчинится и свалить всю ответственность на кого-либо за свои поступки, а им цель нужна, своя маленькая война. Сталкивался? – поинтересовался Артем у друга. Александр Аркадьевич молчал. – Пропито- отрешенные безжизненные глаза, вот-вот пулю себе в лоб пустит, а ты ему – « Слушай мою команду, задача…» – и глядишь искорки во взгляде проскочили, жить ему захотелось, дышать глубже стал. Так получается Саша, что людям для жизни враг нужен, ну либо что-то другое.

– Например, – с интересом поинтересовался Александр Аркадьевич.

– Помню в советское время профессор в университете был, квантовую механику нам пытался растолковать, а народ на парах сидит, джинсы американские под партами друг другу передает, кто-то привез из-за бугра их. Он и так и сяк, и фильм нам показал и чего он только не делал, видит народу плевать на его квантовую механику, заметил он эти джинсы, попросил их ему показать; посмотрел он на них…– вернул. – «Все свободны»,– народ ему-«До конца пары двадцать минут». – «Все свободны я сказал», – повторил он. Когда все вышли я остался, гляжу у него слеза по щекам катится, я подошел к нему, стал просить повторить мне сказанное им выше, а он – «Мы не созданы для науки, мы созданы для красивых джинс, иди Артем не успокаивай меня». – Так вот Саша, а ты говоришь бунт; так быть может это не во мне бунт, а в тебе что-то не так?

– А тебе не хотелось в то время эти джинсы иметь?

– Конечно хотелось, но только когда этих джинс стало вдоволь, людям что-то другое захотелось и так бесконечно, понимал я это тогда, и профессор тоже понимал, поэтому и плакал он, а я пошел другим путем… Да и ты суть то же, только боишься себе признаться в этом. Знаешь Саша, почему ты семью не завел?

Александр Аркадьевич молча стоял и курил, осознавая, что все что скажет сейчас его друг, будет ему одновременно и нож в сердце и бальзам на душу.

– Да потому что художник ты… тебе не женщина нужна, тебе мечта о женщине нужна. Знаю я, что ты в молодости не равнодушен к Раисе Павловне был, заметил твои глаза, когда ты на нее смотрел лет тридцать назад, эти глаза говорили о многом. Вот представь себе, добился бы ты в молодости ее, и что дальше? Я уверен, что вы бы развелись через пару- тройку лет, таким как ты важна не цель – важно стремление к идеалу, вера в лучшее, вечная неуспокоенность.

– Не факт, – возразил Александр Аркадьевич, докуривая сигарету.

– Конечно, если бы лет десять назад, ты предложил ей выйти за тебя, вы бы дожили с ней как говорится – до гробовой доски, страх одиночества под старость лет сгладило бы самые острые вопросы, но в молодости вы не прожили бы и пары лет вместе, – Артем сделал паузу. – Я тоже в какой-то мере художник, – он достал из кармана пачку денег. -Вот, можно сказать картину удачно продал, только не я ради них, а они для меня, – он потряс пачкой. – Ты же сам прекрасно изучил дорогу художника- одиночки, и конец ее тебе давно известен… Сначала вдохновение, затем недоумение, потом надежда и ожидание, ну и в конце… – Артем махнул рукой. – Лично мне интересно наблюдать третью стадию этой дороги – ожидание. Оно бывает разной продолжительности, но конец один. Так и охота крикнуть – «чего вы ждете? На что надеетесь? На разум? Это слово забудьте, как все испокон веков было, так и будет».– Я первые две стадии прошел, только вот последние две, не про меня Саша, – Артем взглянул на Александра Аркадьевича. – Давай-ка, я лучше тебя из этой дыры вытащу.

– Меня отсюда только на тот свет вытащат Тема, не хочу я никуда, плохо мне будет, если уеду я.

– А здесь тебе хорошо?

– Зря ты так, здесь между прочим иногда такие самородки встречаются, ахнешь. Вот Коля например, ты его только что видел, у него золотые руки, он хоть и пьет безбожно, но голова у него работает получше моей и твоей вместе взятых. Он когда на заводе нашем обычным работягой трудился, на него Серега, главный инженер, друг мой, можно сказать молился. Как сейчас помню, иду домой, подхожу к подъезду, вот на этом самом месте где мы сейчас стоим, Серега навстречу мне выходит из подъезда, протягивает чертежи какие-то и с радостным видом говорит. – « Додумал, сосед твой Николай додумал, у меня конструктора год сидели над этим, а он за две недели агрегат сообразил- самородок».

–Так в этом то и парадокс Саша. Древние цивилизации строили сложнейшие сооружения, но вместе с тем могли приносить в жертву своим богам тысячи людей. Скажешь противоречие? – Нет здесь никакого противоречия, а есть только страх один перед вот этим, – он показал рукой на ночное небо усыпанное мирриадами звезд. – Тьма и бездна. Страх перед небытием: – « как это не быть? Нет, нет, я не могу не быть, я хочу быть, меня не быть не может», – ловил себя хоть раз на этой мысли? А вот она то сука, во мнооогом виновата … Цель жизни? – для многих не понятна, так и умирают в своих бреднях; как подумаешь, что так глупо все – тошно мне становится. С каких то пор и страх почти ушел у меня, плюнул я на себя, думаю, – «Будь что будет», – специально под пули шел порой, но ее нахер старость, серость и беспомощность, не про меня это все; так нет же -смерть меня как назло не брала, бывало я один из отряда оставался невредим. Стали на меня смотреть как на полубога, боялись слово против сказать, власть у меня появилась, стало мне это нравится, пьянит она очень, особенно на войне, жирком стал обрастать, бабы красивые появились, деньги большие, собственность, стал я об этом беспокоится, страх за себя вернулся, то есть их жизнью я зажил, -Артем ткнул пальцем куда-то в сторону домов, стоящих напротив.– От чего бежал к тому и пришел, – он замолчал наклонив голову и обхватил ее руками, затем резко подняв голову и опустив руки сказал. – Вот тогда и решил умереть я, исчезнуть на время для всех, даже ты меня не нашел…

– А сейчас? – спросил Александр Аркадьевич.

– Сейчас снова живу, да так живу, как никогда раньше не жил, – в его глазах на мгновение отразилась вся тьма и свет ночного неба.– Порой сам себе удивляюсь – откуда во мне это? Может нужен я кому-то? – от ткнул указательным пальцем правой руки в небо, Александр Аркадьевич с ухмылкой посмотрел на него. – Порой очень помогает когда людей воодушевить надо, вот так ткнешь пальцем в вверх и вперед, нужно это людям, особенно на войне, не мне тебе объяснять Саша. – Артем подошел к машине открыл дверь и обернувшись обратился к другу. – А может и вправду не зря я здесь? Может действительно, есть что-то?

– Договаривай,– сказал Александр Аркадьевич.

Артем что-то достал из машины и развернув ткнул пальцем в фотографию. В руках у него была местная газета с фотографией Гизурина на первой странице.

– Как понимать Саша?

Александр Аркадьевич закрыл глаза и стал мотать головой из стороны в сторону.

– Не надо Тема, забудь о нем, – вполголоса произнес он. -Ты ничего не изменишь, – он мысленно пытался найти и задать ему тот вопрос, на который у Артема не будет ответа, но ничего не надумав выпалил.– Что он тебе сделал?

– Мне лично? – ничего. А тебе плевать значит? Ты же прекрасно знаешь кто он, только я никак не пойму – что с тобой? – Артем подошел поближе к другу. – Есть у меня подозрения, что Серега не своей смертью умер, – он взял руками за плечи друга и стал слегка его трясти, как будто пытаясь разбудить. – Саша, Саша, это он его убил, ты же прекрасно знаешь, мешал он ему.

– Не было меня тогда в городе Тема, нету у меня на него ничего, эксгумации не проводилось, да и… пил он. В то время таких смертей полно было.

– Тебя не было, меня не было, одни оправдания у нас тобой выходят. Не верю, – почти выкрикнул Артем. – Серега тебе открыто говорил о его угрозах.

– Да, говорил… – глубоко дыша ответил Александр Аркадьевич, что-то вспоминая. – Не было меня тогда, не смог я ничего сделать…

– Пил?! – перебил его Артем. Допустим так. Но когда я капнул поглубже мне стало казаться что я оказался в стране чудес. Я не верю, что у тебя на него ничего нет, давай сейчас раздавим этого червя вместе.

Александр Аркадьевич опустил голову и сел на лавочку стоящую рядом.

– Так значит ты сюда не ради меня приехал, а я то – дурак старый…

– Я к тебе приехал, просто поверь мне. Да я в вашем городе уже два дня, скрывать не буду, нужно мне было немного узнать, чем люди здесь живут? У меня свои методы; ну а затем к тебе наведался.

Александр Аркадьевич грустно посмотрел на друга.

– А если бы я умер за эти два дня?

– Да ты что, как умер? Мы же с тобой только жить начинаем, – Артем сел рядом с ним и крепко обнял его за плечо. – Ты это брось, теперь я от тебя просто так не отстану. Он наклонился к другу поближе. – Все-таки не нравится мне твой вид, что с тобой?

– Ничего, переволновался сегодня, завтра оклемаюсь, не каждый день лучший друг воскресает, – он встал и распрямил плечи. – Я в порядке как комсомолец на утренней зарядке; ну и как узнал, чем наш городок живет?

Артем поднялся с лавочки смяв газету.

– Ну кроме него… – он поджег зажигалкой скомканную газету держа ее в руке, когда она догорела, он бросил пепел на землю и растоптал его ногой. Затем стал ходить вокруг потирая рукой голову, как будто не решаясь что-то сказать, Александр Аркадьевич заметил смущение друга.

– Говори Тема, не тяни, раз уж день сегодня такой выдался.

– Кроме него…когда узнал сам не поверил, – Артем замер на месте. – Сначала думал совпадение – тески, но когда подробнее разведал, самому дурно стало, Иннокентий Сергеевич у вас тут обосновался, да так не плохо обосновался, что сам Гизурин к нему за благословением наведывается. А ведь мы с ним очень хорошо знакомы Саша, да и ты его не плохо знаешь, сколько он тебе крови попил, когда ты в органах работал? Странно как-то получается, и ты здесь и он – совпадение? – Артем внимательно посмотрел на друга.

Александр Аркадьевич застыл на месте, ни один мускул не дрогнул на его лице. То к чему клонил, или на что исподволь намекал ему Артем, он боялся, и хорошо осознавал возможные последствия. Тем временем Артем продолжал:

– Хорошо было бы наведаться к нему, былое вспомнить? – он вопросительно посмотрел на друга. – Я так думаю между вами сейчас сложились особые отношения? – Александр Аркадьевич молчал. – Думаю вместе нам под силу, как ты сказал – изменить что-то.

– Его посадишь, другой придет, и не известно кто лучше будет?

Артем отвернулся и подошел к машине положа руки на капот, простояв так молча около минуты, он повернулся лицом к другу.

– Да не в этом дело – ради чего Саша? Зачем так жить? Помню по молодости в больницу попал с ножевым ранением, мужик один, лет под семьдесят со мной в палате лежал, у него трубка из живота торчит после операции, оттуда дерьмо само собой течет. Разговорились мы с ним, а он веселый такой анекдоты травит, истории разные, тут врач его лечащий в палату заходит, он спрашивает у него.-« Долго у меня еще эта трубка торчать будет?» – врач с серьезным видом отвечает. -« Долго», – и сообщает ему полушепотом его диагноз, приуныл тут он, прилег на койку. Когда врач вышел из палаты, тот говорит. -«Помню мать свою, сызмала она мне одну поговорку твердила, – «запомни сынок- ласковый теленочек двух маточек сосет», – я так всю жизнь и прожил, куда люди- туда и я, что говорят- то и делаю, боялся я всегда супротив пойти, свое мнение высказать, хотя иногда ух как хотелось; улыбаюсь и про себя эту поговорку твержу, думаю в конце жизни не пожалею, куда мне своим то умом, люди и поумнее есть. Дорос я так до начальственных должностей, все как у всех – дети, жена, любовница, машина, дача, думал и в правду ласковым теленочком легче прожить… Только под старость лет сомневаться я очень стал в этих словах. Сейчас лежу тут, на старом зассаном вонючем матрасе, детям не нужен, жена умерла, бабам за не состоятельностью тоже, дерьмо из живота, боли не выносимые и смерти жду, да не жду, а если правда сказать – желаю, думаю уж не свести ли мне счеты с ней разлюбезной?». – Затем поворачивается ко мне. – « Зря я так жил, как-будто и не было меня на этом свете» – и заплакал. –«А зачем жил то?» – Спрашиваю я у него немного погодя.– «Что говорил себе? Чем оправдывался?» – он уставившись в потолок. – «Не знаю, всю жизнь чужим умом прожил, старался не высовываться, соглашаться и улыбаться, а сейчас ответа нет у меня на твой вопрос. Может по другому нужно было?» – тут у него дерьмо из трубки само собой побежало, он посмотрел на нее, затем гляжу он на тумбочку свою прикроватную глядит, там нож столовый лежал, схватил он этот нож и … ну короче говоря в реанимацию его с тяжелыми ножевыми перевели, не знаю выжил или нет? Выписали меня вскоре. – Артем сжал кулаки. – Есть черта некая, за которую переступать нельзя Саша, нельзя и все; не понимают и не знают они? – Понимаю и знаю я, а такие как я могут многое… – Артем подошел ближе к Александру Аркадьевичу. – Ехал к другу и на тебе.., а может и вправду там есть что-то? – он еще раз указал пальцем вверх. – А если я здесь не просто так оказался? Если вы не в состоянии изменить ситуацию, для этого есть – я; получите и распишитесь. Я, есть результат вашего безразличия; я, апогей вашего безумия; я, плод вашего самообмана; я, итог вашей серости. « Не мир пришел принести я вам, но меч…».

На следующий день после уроков Иван позвонил по номеру который указал ему Александр Аркадьевич, трубку взял молодой человек и представившись Дмитрием спросил, – « Вам кого?», – Иннокентия Сергеевича. – « Он вам перезвонит, занят», – очень дерзко ответили ему и положили трубку. Через десять минут телефон зазвонил, сняв трубку, Иван услышал тот же голос который сообщал ему. – «Приходи по указанному адресу к трем часам» .

Здание общины находилось на границе города в живописном месте на берегу не большой реки и было обнесено трехметровым кирпичным забором. Иван сверил адрес, он примерно догадывался куда идет, поэтому место назначения не было большой неожиданностью. Подойдя к центральным воротам и поздоровавшись с охранником, он стал ждать оглядываясь по сторонам. Спустя минуту из ворот вышел юноша, и с усмешкой окликнул:

– Ты к кому?

Иван не знал что сказать и растерялся.

– Я звонил, то есть мне звонили, назначили встречу…

– Проходи, – резко перебил его юноша, затем развернувшись и приоткрыв ворота скрылся внутри оставив ворота не закрытыми.

Иван оглядываясь на охранника последовал за ним. Главное двухэтажное здание общины располагалось почти в центре обнесенной забором территории, на которой он насчитал еще четыре не больших здания и два гаража с припаркованными рядом дорогими машинами. Но сопровождающий вел его вдоль еще одного забора, который судя по всему ограждал не большую территорию, но уже внутри этого комплекса.

Когда они стали подходить к калитке забора, из нее вышел респектабельного вида мужчина, на вид лет пятидесяти в очень дорогом костюме и не обращая внимания на них, пошел в направлении главного здания. Юноша смело открыл калитку и кивнул головой. – Заходи ждут, – и указал на маленький домик стоящий внутри. Иван шагнул вперед и оглянувшись на закрывающуюся за собой железную калитку и проворачивающийся в ней замок не много оцепенел. Придя в себя он подошел к дверям домика и постучался. – Входите, – раздалось изнутри, Иван толкнул дверь и вошел.

На стуле лицом к двери сидел худой, полностью седой человек лет шестидесяти, аккуратная борода, уверенный вид, глубокие морщины и ясные голубые глаза смотревшие на Ивана, очень располагали к нему. Что-то было во всем его виде такое, что человеку пришедшему сюда, хотелось поведать ему все свои невзгоды и проблемы в надежде на чудо избавления от них раз и на всегда. Иван на секунду провел мысленный эксперимент. –« Допустим, я родился в этом городе, что я вижу с самого раннего детства? Местный ландшафт, серость, пьянство, страх, кто мне объяснит кто я? Откуда я? Зачем я? Родители? Зачастую они сами не понимают кто они и зачем, живя по инерции. Я просто пытаюсь выжить как все, и постепенно впитываю саму атмосферу, сам дух, само естество этого города, и с очень большой вероятностью рано или поздно, со временем я оказываюсь здесь; почему?» – Он стоял смотря прямо в глаза тому, кого местные называли –«учителем или старцем», – про кого он очень много слышал, о чем-то догадывался, тому, кто был не гласным и очень искусным распорядителем многого, что происходило в этом городке и не только, тому, кто напомнил Гизурину – что есть древнее, и очень сильное чувство живущее в каждом из нас. Тому, кто словом мог сделать в тысячу раз больше, чем многие делом. За не долгое время которое Иван провел в городке, у него накопилось тысячу вопросов к нему, но именно сейчас, рассмотрев лишь малую часть жизни общины, и на что тратится уйма времени, денег и сил человеческих, на языке крутился лишь один вопрос – «зачем?»

Наконец старец встал и подойдя протянул руку и представился.

–Иннокентий Сергеевич.

– Иван, – он пожал руку.

– Очень рад с вами познакомится, – Иннокентий Сергеевич смотрел на него не отводя взгляда.

– Мне тоже, – ответил Иван дежурной фразой.

– Присаживайся, – он указал Ивану на второй стул стоящий рядом, сам же сел за стол.-Ничего что на ты?

– Ничего.

– Мне рассказывали, что ты из Москвы к нам, физику в школе преподаешь, – наливая чай из старого самовара стоящего на столе, спросил Иннокентий Сергеевич.

– Зачем? –вдруг спросил Иван, и описал руками полукруг. – Зачем все это?

Иннокентий Сергеевич был готов к подобному развороту, он на секунду задумался отведя глаза в сторону для полного осмысления вопроса. Зная от кого пришел Иван, и наведя краткие справки о нем, он решил вести откровенный разговор.

– Страх, очень часто обычный страх; нет, конечно бывают разные случаи, но чаще я сталкиваюсь именно с подобным.

– А какой может быть страх у него.., – Иван махнул рукой в сторону выхода. – Попался мне на встречу, у него галстук стоит как вся моя годовая заработная плата, жизнь удалась, что он у вас забыл?

– Оо, я тебя уверяю, не все так просто как стоимость его галстука.

– Временное самоуспокоение, вы и рады?

Иннокентий Сергеевич спокойно посмотрел на Ивана.

– А кто в этом виноват? Ты думаешь ко мне с вопросами об обнаружении пульсаров идут? Я и сам хотел бы спросить – откуда этот мрак ? Да не у кого; может ты знаешь, просвети! – протянув руки к Ивану спросил Иннокентий Сергеевич. Просидев в такой позе несколько секунд, он опустил руки и продолжил. – Позавчера пришли муж с женой, издалека приехали, не местные, говорят –« Помогите, помолитесь за нас, дочь совсем не слушается, родителей посылает, и прочие стандартные беды», – я их спрашиваю. – «А почему вы решили что я вам помогу?» – «Про вас говорят что вы чудеса творите» – стоят на меня и смотрят, я отвечаю. – «Врут все, не верьте им, не помогу я вам, время такое, дети такие», – они не ожидали такого поворота, гляжу у матери слезы на глазах. – «Вы наша последняя надежда, помогите пожалуйста, мы только куда не обращались – ничего не помогает», – с ними сын их маленький был, лет восьми, я его к себе подозвал, спрашиваю. – «А ты чего больше всех в жизни хочешь?» – он. – «Большую машину, как у дяди Коли соседа нашего», – я спрашиваю.– «Марка машины какая?» – он. – «Черная большая» -и все. Вот так вот Ваня, почти все хотят «большую черную машину», а потом когда у них выходит маленький горбатый запорожец – они тут оказываются и чуда ждут, а те у кого есть большая черная машина, совсем по другому поводу сюда приходят, не я в этом виноват Ваня, что это все,– он обвел руками комнату. – Здесь есть, я лишь результат вашей жизни, а по нынешним временам результат – «большой черной машины», – при этих словах он внимательно посмотрел в глаза Ивану. – Вот ты хочешь большую черную машину?

– Нет.

– По глазам вижу – не врешь, поэтому и веду откровенный разговор. А попробуй отбери у него мечту о большой черной машине, чем он жить будет? Конечно бывают и другие случаи, – он взглядом дал понять Ивану о ком идет речь. – Приходит ко мне человек, очень богатый человек. -« Я жить не хочу, все у меня есть, дети взрослые, жена, любовница, а стимула к жизни нет – обрыдло все».– Вот как ты думаешь Ваня, это тоже – большая черная машина или нет?

– Да.

Иннокентий Сергеевич отвернулся – у меня вопрос к тебе личный, можно задать?

– Задавайте.

– Если ты большую машину не хочешь, в бога не веришь, чем живешь ты? А главное зачем? – он искоса посмотрел на собеседника.

Буквально вчера Иван задавал себе этот вопрос на который у него однозначного ответа не было, а было только… Было только ему одному понятно – непонятое чувство которое он иногда испытывал просто глядя на солнце, или на обычного воробья летящего по своим ему одному ведомым делам, его мог ввергнуть в глубокую задумчивость порыв ветра срывающего с тополя пух разлетающийся в разные стороны – «хаос или закономерность?» – размышлял он и пытался вычислить куда полетит пух, то есть те вещи мимо которых в повседневной жизни проходят люди и большинство совершенно не задумывается. А задуматься было о чем, сам факт существования его как мыслящего индивида в этом закономерном хаосе, исключая лично для него очень спорные гипотезы, которых придерживаются несколько миллиардов человек на земле, не давал ему покоя с детских лет, этот факт жизни среди черной бездны пространства и тьмы, одновременно и поражал и придавал ему сил, в не равном бою с усталостью и беспощадной правдой жизни. Вдруг он заметил маленького паука спускающегося откуда-то с потолка на тонкой едва заметной нити. – «Откуда он здесь в такое время?» – изумился Иван и стал внимательно наблюдать за ним пытаясь вычислить дальнейшие действия паука, тем временем паук неожиданно остановился и замер, создавалось впечатление что паук парит в воздухе едва покачиваясь от легких дуновений. Иннокентий Сергеевич заметил что Иван куда –то внимательно вглядывается, тут он увидел свисающего с потолка черного паука хорошо заметного в лучах солнца исходящими от окна. Два совершенно разных человека, с совершенно разной судьбой и взглядами на жизнь с немым благоговением смотрели в одну точку, задавая себе один вопрос –«Как такое вообще стало возможным?»– Один во всех загадках природы пытался найти причину и закономерность, хотя не был лишен изрядной долей романтизма и мечтательности, другой с недавних пор во всем видел некое – чудо, а тайну жизни не подвластной уму человека, хотя тоже был в своем роде мечтателем. Эта немая сцена созерцательной нирваны, длилась около трех минут пока ее не нарушил Иван.

– Когда вижу подобное и размышляю, тогда и живу я; и никакого тут смыла не нужно искать, просто разгляди. После этого такая жажда жизни и знаний появляется -горы свернуть охота. Я пытаюсь познать и пытаюсь осмыслить то, что происходит на этой планете – следовательно я живу, а ему с детства ложь за правду преподносили, поэтому он и здесь, поэтому такие вопросы задает; вроде есть все, а внутри- пустота, остается либо жить прежней жизнью, выстраивая вокруг себя еще большую стену, чтоб с ума не сойти, либо сюда, ища осмысления всему происходящему, – наконец ответил Иван.