Читать книгу: «Шагая по осколкам битых чувств», страница 2
Глава 4
Запуганная
Я заказала кофе и два пирожных.
Кофе я не очень любила, но сейчас хотелось чего-то горького, того, что сможет отвлечь мысли.
Слёзы вырвались наружу. Я сидела над кружкой с чёрной жидкостью и разводила кофе мокрыми каплями, что сначала бежали по щекам, а затем потоком срывались с подбородка.
Все мои слёзы из-за Макса и его тупых друзей.
В пятом классе Максим перешёл в мой класс. До этого он жил в другом городе – но их родители захотели перевести детей в более продвинутую школу, и такая оказалась в моём городе и моём районе.
Как же «шикарно совпало».
Миша поступил в элитный корпус, а для Максима места не осталось, и теперь он портил мою жизнь.
В пятом классе мы даже пытались общаться, но мальчик не захотел видеть среди своих друзей девчонку и начал отталкивать меня. Я не стала заставлять его и просить дружбы, просто перестала говорить с ним, как и он со мной.
В седьмом классе мальчик начал расти и замечать, что он привлекательный парень. Стал приставать к девчонкам, а они сразу таяли, позволяли ему делать всё что вздумается, и вешались на него.
Впервые его издевательства произошли вначале шестого класса, ни с чего он начал шутить надо мной, но не переходить границ. А в конце шестого класса грань стёрлась.
По ощущениям, я знала его с самого первого класса, и по этим же ощущениям казалось, что этот сущий ад начался сразу, как я стала школьницей.
В кафе немного людей. Из десяти столиков заняты только три, один из них мной. Официанты неспешно двигались змейкой, осматривая полупустой зал. На меня обращали внимания, но не подходили. На ладонях и коленях жгли рваные царапины, на щеках блестели влажные дорожки.
Поскорее бы всё это закончилось.
В общественном туалете я подкрасила ресницы, нанесла на лицо пудру, но это не помогло, и я всё ещё выглядела удручённой, оскорблённой девушкой. Глаза цвета чуть темнее бордо смотрели на меня из отражения зеркала и снова наполнялись слезами.
Я не выношу Максима Брауна.
***
Я вошла в класс и села за свою парту. В моей школе парты для одного человека, поэтому я разложила вещи, не думая ни о каких соседях. Спрятала подбородок в ворот свитера и стала ждать урока.
Пока что в классе сохранялась тишина, половина одноклассников стояло в коридоре, а остальные, как раз компания Максима, курили на улице.
Я сидела за второй партой, а Макс за четвёртой. И всё равно периодически казалось, что он дышит мне в затылок.
В класс влетела Мария – моя подруга с начальной школы. На её кудрявых до плеч волосах сверкали заколки невидимки, чтобы пряди не топырились как пружинки. На длинных ногах синие джинсы, с потёртостями на бёдрах, а сверху мятая толстовка с надписями на английском.
– Где ты была на первом уроке? Привет, – Мария сначала спрашивала или рассказывала, и только потом приветствовала.
Мария бывшая Максима, повстречались они не так уж долго, но она приняла опыт – не связываться с такими, как Браун.
Я не обсуждала с ней их отношения. Был промежуток времени, когда мы часто ссорились и долго не разговаривали, как раз тогда она стала девушкой Максима Брауна. Сейчас она ненавидела Макса также как я, и мы часто обсуждали его, точнее сказать, втихаря высмеивали.
Мария упёрлась ягодицами об край моей парты и направила взгляд на входную дверь.
– Глянь на это.
Я встала перед Марией и указала пальцем на порванные в нескольких местах джинсы. Несколько белых ниток прилипло к засохшей крови на ранах.
Мария присвистнула.
– Как умудрилась? Мне они нравились. Задница у тебя в них отпадная, – подруга всегда, как я надевала эти джинсы, говорила мне об этом, но сегодня я не улыбнулась на это признание.
Класс потихоньку начал заполняться учениками. Они обходили мою парту из-за Марии, стоявшей на проходе.
Меня передёрнуло. Утренний случай и так стоял перед глазами, но порой становился ярче и отчётливее, словно я опять упала в обувь Макса.
– Всё из-за невменяемого!
Мария покачала головой, рассматривая раненую кожу. Она возмущённо вздохнула.
– С ним нужно как-то бороться, он сам уже не понимает, когда стоит остановиться.
– Знаешь, что он мне сегодня сказал? Что его друзья могут выбить зубы, если кто-то, по их мнению, убогий, – я закривлялась, закрывая глаза.
Неожиданно Мария громко захохотала. Я опешила, не понимая, что смешного она нашла в моих словах. Но от её смеха всё же стало спокойнее.
– И что это значит, что он типа такой крутой, раз общается с психопатами? – сквозь смех бросила Мария, щекоча своим дыханием моё ухо.
– Другие его и не вытерпят, – я закатила глаза. Разве нормальные люди выдержат такого полоумного, как он. – Может, их вообще не существует.
Мария посмотрела на меня в упор.
– Так, так, это нужно проверить.
Мария авантюристка. Она не отказывалась от того, что ей казалось забавным: спрыгнуть с лодки в озеро, где жутко глубоко, и под алкоголем – почему бы и нет? Сыграть в карты с незнакомцами на желание – да пожалуйста! Она принимала вызов жизни. Но, когда вызов становился сложным или реально опасным, она вспоминала, что обычная школьница.
– Проследим за ним! – она закусила губу, торопливо произнеся ужасную идею.
Я покачала головой, сначала слегка, потом сильнее.
– Это плохая идея. Очень-очень плохая.
В грудь ворвалась паника. Максим не прощает тех, кто вторгается в его личную жизнь.
Одно дело следить за тем, кто нравится – другое за тем, кто опасен.
– У вас и не бывает хороших идей, – Макс шагнул в класс и бросил взгляд в нашу сторону.
Растрёпанные волосы, как назло, выглядели идеально. А шоколадные глаза, как обычно, недобро сверкали. Я совершенно не видела в нём Мишу, хотя они и близнецы.
Мария отошла от парты и пропустила Макса к его парте. Ему же обязательно нужно пройти там, где стояла Мария. Не будет же король делать лишних движений кого-то обходя.
Проходя мимо Марии, Максим послал ей проницательный взгляд и состроил такое слащаво-противное лицо, что я пожелала выбежать в туалет и вывернуть содержимое желудка наружу.
Он даже не глянул на меня, не спросил, всё ли со мной в порядке, не болят ли ноги, руки, сердце. Будто он и его друг не запугивали и не оскорбляли меня.
Браун сделал гадость и забыл, ведь для него это привычная жизнь.
– Всё места мало, а? – внаглую спросила Мария Максима, возвращаясь к моей парте.
Максим ничего не ответил. С шумом кинул на парту тетрадь и ручку, переданные ему Вероникой. Он то носил рюкзак с собой, то брал учебные принадлежности у других.
Мария вырвала пустой листочек из моей тетради и написала план действий: «После уроков проследим за невменяемым. Макс не сразу уходит за ворота школы, поэтому мы понаблюдаем за ним через окно первого этажа. Как только он начнёт уходить, мы последуем за ним». После этого она ушла к своей парте у окна.
В начале года Максим подрался с мужчиной, который пытался приобнять Веронику. В итоге этот мужик оказался алкоголиком, пристающим ко всем милым сучкам. Да, Вероника… красивая, дерзкая, липучка Брауна. Под стать Максиму: вспыльчивая, видит и слышит только то, что хочется ей, а остальное сразу же становится наездом.
Её прямые волосы, без единой торчащей пряди, блестели как золотой песок на пляже под палящим солнцем. С одной стороны в пряди вплетены тоненькие лески с зелёными стразами – лески были длиннее волос и спускались в открытое декольте: учителя делали ей замечания по поводу её развязанного вида, но она пропускала их мимо ушей. Она любила каблуки, но и в кедах выглядела обалденно – у неё длинные ноги, и она подчёркивала это, надевая короткие юбки или очень узкие джинсы. А её личико… этот стервозный взгляд… к ней не хотели подходить девчонки, но парни от неё тащились. Зелёные глаза, больше – такие называют чистыми, анимешными. Губы маленькие, верхняя пухлая. Единственный в ней минус – это не пропорционально большой нос, но у неё получалось это скрывать с помощью косметики (но мне удосужилось увидеть её лицо без грамма лишнего)
Классная руководительница Розита Карпович, в одном лице и учительница русского и литературы, обратилась ко мне:
– Мэйс решила посетить уроки? – она смотрела прямиком на меня и чего-то ждала.
Моя фамилия и Максима были единственными иностранными среди одноклассников, у меня из-за пра-пра-пра деда, а у Брауна из-за немецких корней отца.
Я пожала одним плечом и потупила взгляд.
– Я проспала.
Розита Карпович шумно вздохнула, и, подойдя к своему столу, вытаращились на стул.
– Десятый класс, а всё равно как дети, – учительница взяла стул за спинку и наклонила его, чтобы стряхнуть канцелярские кнопки. – В первый раз, разбираться, кто это сделал, я не буду. Но, если увижу ещё раз, все поголовно будут оставаться после уроков на месяц.
Все одновременно испустили вздох негодования.
– Кто сегодня дежурный? – Розита Карпович взяла журнал дежурств, приложила ручку к таблице и стала медленно вести корпусом по бумаге.
Я дежурила неделю назад, значит, точно не я. Расслабившись, я расположилась на стуле удобнее.
– Браун, ты отлыниваешь, сегодня не выйдет. Вставай и убирай.
Максим спокойно встал, подошёл к метле, взял её в одну руку, в другую – совок. Всё происходила на удивление тихо, и Макс совсем не возражал.
Я наблюдала за ним дальше.
Браун смахнул кнопки в совок, неторопливо повернул голову, встретился с моим недоверчивым взглядом, и на его лице появился неприятный, кривой оскал.
Я вскочила с места, спинка стула с грохотом повалилась на парту позади, и я сделала два шага назад подальше от Брауна. Все захихикали, а Митя, что сидел за мной, перегнулся через стол, и скинул мой стул на пол.
– Лика Мэйс, что ты делаешь?! – Розита Карпович стукнула линейкой по столу и грозно уставилась на меня.
Сердце врезалось в грудную клетку. Зная Максима, эти кнопки могли полететь мне в лицо, но он скинул их в помойное ведро в углу класса и вернулся на место.
– Показалось, что Максим собирался кинуть кнопки в меня.
Я готова была вспыхнуть от стыда и сгореть, чтобы просто исчезнуть из класса, но продолжала под взгляды других стоять и краснеть.
Когда Браун начал надо мной издеваться, я пыталась жаловаться учителям, но все вставали на его сторону: «Он мальчик, такое бывает. Все мальчики дёргают за косички». Поэтому я давно мыслила иначе: лучше справляться самой и терпеть.
Я подняла стул с пола и поставила его на место, затем села, зная, что Максим злорадно улыбается мне в спину. Как же иначе, ведь он снова победил.
Глава 5
Вождь невменяемых
После уроков Мария так и не отказалась от своего отвратительного плана. Она обещала мне кучу сладкого, если я соглашусь, и следовала за мной попятам, пока я торопилась в гардероб, чтобы забрать куртку и свалить из этого проклятого здания.
Некоторые ребята, что ещё не успели выйти, косились на меня. Максим создал мне репутацию ничтожества, и многие свято верили, что я ужасна противна.
Изгой. Изгой. Изгой.
– Пожалуйста, ну, мы же сможем издеваться над ним, если он солгал.
Я проходила мимо скамеек, когда Мария потянула меня за рукав, усаживая на корточки. Она кивнула в сторону окна: Максим со своими дружками стоял на футбольном поле и курил. Он смеялся. Его смех отзывался в моей голове, и меня потряхивало.
– Забей, хорошо? Нам не стоит этого делать, – я бросила взгляд на джинсы, напоминая, чем всё это может закончиться, но Мария поправила лямку сумки и пошла вдоль скамеек к выходу.
Я последовала за ней, склоняясь как можно ниже. На нас пялились, почти останавливались, чтобы поглумиться. Мне жутко стыдно, но Мария не унималась, и я не могла бросить её одну.
– Это будет разоблачение всей нашей жизни. Просто представь, что он не общается с какими-то там крутыми ребятами, а сидит в парке с бутылкой пива в одиночестве, – прошептала Мария, останавливаясь у входа в гардероб. Она встала в полный рост.
Я знала, что Мария любила Максима, но, когда мы с ней, наконец, померились, она с ним уже рассталась и ничего не рассказывала. Отмахивалась от вопросов, как от мух.
Миша подрабатывал администратором в компьютерном клубе, поэтому сегодня занят. А Максим, как мне было известно, по выходным работал доставщиком пиццы. Вот везуха увидеть на пороге Максима Брауна с пиццей в руках.
Мария схватила наши куртки с вешалок, и мы выбежали из школы. В это время Макс отошёл от друзей, помахал им рукой и куда-то направился. Мария вцепилась в моё запястье и потащила по лестнице вниз, скорее за Брауном. Я пыталась упираться ногами, скинуть её руку, но она хмурилась и продолжала переть вперёд.
Выйдя за пределы школы, прямиком за Максимом, мы начали прятаться за деревьями, домами, столбами. За всем, что попадалось.
Это просто ужасно.
Мария боялась потерять одноклассника из виду, поэтому ускоряла шаг, приближаясь к нему всё быстрее.
Неужели, Мария не понимала, что мне хватало Макса в школе? Что я рисковала стать для него ещё более привлекательной для измывательств?
– А если он никуда сегодня не пойдёт? – спросила я в надежде, что Мария остановится, подумает, развернётся и мы пойдём домой.
Миша говорил, что Макс каждый вечер куда-то уходит и возвращается поздно, либо вообще не появляется до следующего дня, но Марии знать об этом не обязательно
– Уже идёт. Да и он говорил мне, что сидеть дома не для него, – Мария на уловку не попалась.
А Максим давно прошёл свой дом. Он шёл и шёл, с одной улицы на другую. Он останавливался на светофорах, но ему не терпелось, и он пробегал на красный, чуть ли не бросаясь под машины.
Выражение лица Марии, в отличие от моего, расслабленное и воодушевлённое происходящим. Глаза сверлили спину Брауна. Она шагала за ним энергично, кожа практически светилась от азарта, разрастающемся в ней.
Максим повернул во дворы. Он передёрнулся и потёр руками плечи: весна только началась, и в одной толстовке, видимо, продрог. Начинало темнеть, а Макс продолжал путь. Он зашёл в магазин, а затем вышел с чёрным пакетом.
Мы поплелись с Марией дальше, прячась за каждым попадающимся углом. Чем дольше следовали за Максимом, тем серьёзнее кипел во мне страх. Не похоже, что он лгал о каких-то чокнутых друзьях, но вот забрались они очень далеко.
Впереди показалась детская площадка с подростками на ней. Детей и их родителей, они, похоже, напугали, поэтому находились на площадке одни. Шумели, смеялись, плевались. Не менее десяти человек слушали рэп с невнятными словами.
Две девушки сидели на резиновом покрытии в позе лотоса.
Компания соревновалась, кто громче рыгнёт.
Мария забежала в арку поближе к площадке, таща туда и меня. Мы продолжили наблюдать, выглядывая из-за угла.
Подростки, завидев Максима, наперебой что-то закричали. Девушка выключила колонку, и тяжёлая музыка стихла.
Несколько парней не обрадовались приходу Брауна и принялись сплёвывать слюну под свои ноги.
– Всё, пойдём скорее. Мы посмотрели, его друзья существуют, и они действительно невоспитанные, – как можно тише произнесла я, но в арке это прозвучало чуть громче, и я съёжилась.
Я потянула Марию за тонкое предплечье, но она дёрнула рукой и сбросила мои пальцы.
– Погоди, давай посмотрим ещё немного.
Я снова высунулась из-за угла.
Максим подошёл к девчонкам, те мигом встали на ноги и обняли его. Он передал им по бутылке: отсюда не разглядеть, чем именно Браун хотел их напоить.
– Он ни разу не знакомил тебя со своими друзьями?
Поднялся прохладный ветер, задувающий под лёгкую курточку. Губы дрожали от холода.
– Нет, мы гуляли только вдвоём, но не долго.
Пряди Марии выбились из-под заколок-невидимок, поэтому она провела по волосам ладонями, возвращая нормальную причёску.
– Почему?
Макс подошёл к одному из парней, что сидел на спинке скамейки, что-то сказал ему, и тот замотал лысой головой в отказе. Тогда Макс наклонился ближе, рассмеялся ему в лицо и внезапно схватил за воротник. Мигом скинул лысого на землю и преспокойненько сел на освободившееся место, рядом с парнем в капюшоне.
– Ему было со мной скучно, – честно ответила Мария, прислоняясь к стене. – Я уже давно не люблю его, но мне стало интересно, чем он занимался, когда уходил.
Мария хотела унять свой интерес, и поставила его превыше нашего душевного состояния.
Теперь мы могли пойти домой. Наконец-то я лягу в кровать, позвоню Мише, и посмотрю какую-нибудь дурацкую передачу. В тепле, подальше от Максима.
Я бросила взор на детскую площадку в последний раз, но там не оказалось ни Макса, ни того парня, которого он скинул со скамейки.
Сердцебиение ускорилось, завелось как неисправный двигатель. Тело затряслось, как корпус машины.
– Исчез, – в панике я завертелась, боясь увидеть Брауна рядом.
Мария оттолкнулась от стены и глянула за угол. Не увидев нашу цель, Мария занервничала вместе со мной.
– Пять процентов того, что он пойдёт именно в эту арку, – взволнованно прохрипела Мария и пошла на выход из арки с другой стороны детской площадки, но внезапно остановилась посередине и замерла. Я сделала то же самое, услышав незнакомый голос:
– Ты порвал мою новую куртку и разлил моё пиво, – прокуренный баритон к кому-то обратился. – Я сломаю тебе все кости, – угрожающе продолжил он.
Мы стояли не двигаясь. Слова прозвучали рядом с аркой, где я и Мария тяжело дышали от страха. Но из-за эха непонятно, где точно стоял незнакомец – либо с той стороны, откуда мы отошли, либо оттуда, куда направлялись.
Я сжала зубы, опасаясь издать хоть один звук.
Мария взяла меня за руку и медленно повела к стене. Мы прижались к ней вплотную, надеясь слиться и стать незаметными.
Мы попали из-за паршивой идеи Марии в самую нелепую и опасную передрягу, нам оставалось надеяться, что нас не увидят.
– Поплачь в свою рваную, пропитанную пивом куртку. Может, полегчает, – это голос Макса. Точно его: звонкий, с вечной ноткой презрения к другим.
Я вдохнула через нос, а выдохнула через маленькую щёлочку между губ. Я пыталась успокоиться, но от страха кружилась голова, а в ушах жужжало.
Последовал глухой звук удара. Я закрыла рот ладонью и приглушённо вскрикнула от неожиданности.
– Завтра на стадионе в шесть часов вечера, – чуть слышно произнёс Максим и вошёл в арку с тем, с кем, по-видимому, он беседовал.
На щеке Макса темнел синяк, а его собеседник держался за живот. Он морщился, сжимая пальцами порванную ткань куртки у воротника. Ему приходилось останавливаться, чтобы отдышаться.
Макс не смотрел вперёд, он следил взглядом за тем, кто шёл у его правого плеча, и улыбался своей коронной, животной улыбкой. Чувствовал, что никогда не скатится с пьедестала победителя.
Если Макс чуть повернёт голову и поднимет глаза, увидит двух одноклассниц – одна из которых для него красная тряпка агрессии.
Всё хуже, чем могло вообще быть в этот день.
Мы обе дрожали, прижимаясь к холодной стене спинами. Уж вряд ли мы, как хамелеоны, стали идентичны красному цвету.
– Оп, – незнакомец заметил нас, когда очередной раз остановился продышаться.
Он улыбнулся, но недружелюбно. Воспалённые глаза, почти не выражающие эмоций, осмотрели нас с ног до головы. От такой удачи он вмиг пришёл в себя, забывая о боли, что мучила его весь путь.
Браун повернулся в ту сторону, где остановился взгляд его друга-врага: они недавно подрались, но спокойно шли вместе. Оба забили друг другу стрелку на завтра, но не расходились.
– Привет, – выдавила из себя Мария.
Выражение лица незнакомца не изменилось. Макс просто перестал улыбаться. Он не останавливался и шёл дальше, только уже не вперёд, а к нам.
– И что вы тут делаете? – они встали перед нами и поочерёдно всмотрелись в наши лица.
– Мы уже собирались уходить, ладно? – протараторила я, хватая Марию за два пальца. Всё, что попалось в трясущиеся руки.
Мои ноги сорвались с места, и мы с Марией побежали. Скорее домой, туда, где безопасно. Свет от уличных фонарей временно ослепил, когда мы вылетели из арки.
В голове гудело, щиколотки тяжелели, грудь наполнялась безумным страхом. Мария ел
е поспевала за мной, мои ладони потели, теряя её пальцы.
– Стоять! – раздался крик за нашими спинами.
– Поднажми, давай, – с трудом дыша завопила я, и Мария немного ускорилась.
Я поскользнулась на грязи и полетела к низкому ограждению. Мария вытянула руки, успевая зацепиться пальцами об ограду, и я рухнула на колени рядом с ней.
К счастью, высокая трава смягчила удар, и никто из нас не пострадал. Но сердце вырывалось из груди и от боли под рёбрами нарушался ритм дыхания.
Браун сел на корточки около наших лиц.
– Вы реально думали, что я не знал о вашей слежке? – тихо промолвил он.
Мария медленно поднялась, и, крепко вцепившись в моё предплечье, помогла мне встать. Трава окрасила наши джинсы. Кожа, повреждённая ещё с утра, засвербела.
Почему я не послала Марию, услышав этот долбанный замысел? Ведь изначально подозревала, что из этого не выйдет НИЧЕГО ПУТНОГО.
Компания Максима быстро направлялась к нам. Тело бросило в жар, пот образовался на шее и впитался в вырез свитера.
Боль под левой грудью отдавала в плечо.
– Извини нас, – промямлила я, смотря на кончики его пальцев.
Если Макс отпустит нас раньше, чем его компания подойдёт, то нам больше, чем повезло. А его друзьям осталось шагов пятнадцать.
Но какой хозяин решит сжалиться над провинившимся животным? Не такой, как Максим Браун – даже если мы с Марией люди, а Макс нам никакой не хозяин, но в данный момент, Макс считал иначе.
– Извинить? Но я на вас не обижен, – непринуждённо пожал плечами.
– Тогда мы пойдём? – Мария показала в противоположную сторону от компании.
– Сначала познакомлю вас с друзьями. Вы же для этого шли за мной? – я ощутила взгляд Брауна на себе.
Я прикусила кончик языка, чтобы стравить болью еле сдерживаемый страх.
На лице Макса появилась неприятная улыбка, уголки губ неравномерно поднялись, нижняя дрогнула.
Всё, теперь мы точно в заднице. Мария крепче сжала мою руку, кровь перестала приливать в пальцы, и они теряли чувствительность.
В ушах трещало, словно ветки сгорали в пламени огня, удары сердца долбили по барабанным перепонкам. Звуки воспринимались плохо, с назойливым шумом и болью.
С двух сторон к Брауну подошли его друзья. Он поднялся, развёл руки в стороны, останавливая психов, топчущихся на месте. И принялся громко, безумно смеяться. Его голова приподнялась, глаза потемнели, а белые клыки будто увеличились, стали острее, как идеально наточенные ножи.
Его друзья заколотили кулаками по груди. Удары разнеслись по улице гулким эхом.
Всё это напоминало ужасный обряд.
Убегать смысла нет, всё равно догонят. Мы могли стоять в страхе, смотреть на этих дикарей, и понимать, что все прохожие просто разворачивались.
Я слышала о родителях Максима исключительно хорошее, знала его брата, но он не из их мира. Он – Маугли.
Смех затих. Удары по груди прекратились. Тишину во дворе больше ничего не нарушало.
– Валите, пока я не передумал, – насмешливо изрёк Максим, и Мария нервно дёрнула меня за руку, собираясь бежать как никогда быстро.
