Читать книгу: «Шагая по осколкам битых чувств», страница 6

Я не понимала, что смешного: мой враг – в моей постели – мой враг, брат моего парня. В моей постели Максим, и мы вместе лежим и хохочем непонятно над чем.

– Всё, всё хватит, слезай с кровати.

Прекратив смеяться, я всё же вытолкнула его с кровати, а он внезапно схватил меня за руку и потянул за собой.

Он второй раз повалился на пол, а я полетела за ним. Его руки обвили мою поясницу, ноги зажали мои и не отпускали. Взор Макса направился на меня, а мой взгляд на его светло-карие глаза.

Нужно вырваться… но я лежала на нём и не шевелилась. Я будто пьянела, смотря на Макса, одновременно чувствуя его горячее тело.

Меня вышвырнуло из реальности, выхватило из жизни. Я впервые ощутила такой палящий жар от тела человека. Он обжигал и обволакивал, успокаивал и ранил. Мне нравились эти ощущения. Дыхание Макса на моих губах переплетало множество эмоций в единственное непонятное трепетное чувство, щекоткой проносящиеся от горла до пупка.

– Ты такая тяжёлая, Лика, – прошептал мне в губы и завлекающе улыбнулся. Его глаз коснулись тёплые искры, засверкало что-то похожее на смущение. Такой его взгляд я видела впервые. Он потрясающий, как и ямочка на его левой щеке.

Сейчас, кажется, я поняла, почему он просил не произносить его имя: он назвал моё, и внутри что-то сильно щёлкнуло, ударом отрикошетив между ног.

Это влечение мигом вернуло меня в реальный мир, и я вскочила с Макса.

– Хорошо, спи тут, – устало пробормотала я, стараясь дышать ровнее.

Максим встал и начал раздеваться. Одним движением руки он снял с себя джинсы, и откинул их ногой. Серые трусы боксёры сильно натянуты.

– Подождал бы, когда я уйду, – подошла к двери и вышла, мгновенно закрывая дверь с другой стороны.

– Что ты там не видела, – рассмеялся он.

Я легла в кровать в комнате родителей, никак не веря, что Макс будет спать в моей. А ещё самое странное, что я лежала на нём сверху и отскочила не сразу, как упала на него.

А если бы я нагнулась ниже, наши губы могли бы коснуться друг друга… и что тогда?

Ничего, мы никогда не будем целоваться. Я люблю другого человека, а с Максимом мы враги, не более. Всё, что он сейчас делал, было мне назло.

Максим – мой враг.

Глава 11
Позор

Я спала просто ужасно!

Просыпалась, вспоминала об однокласснике за стенкой. Слышала его похрапывание, невнятное бурчание и как он переворачивался с бока на бок.

Всё это раздражало.

И тревожило.

Утром я вошла в свою комнату не постучавшись. Браун лежал в кровати, как звезда, развалившись на спине. Губы приоткрыты, грудь поднималась и расслабленно опускалась. Я не должна разглядывать его, но всё же стояла и смотрела, как он спал: Макс лежал почти голым, на нём одни трусы с натянутой тканью так же сильно, как вчера, когда я лежала на нём. Одеяло запутано в ногах. Растрёпанные волосы беспорядочно разложились на подушке. Выражение лица невозмутимое, блаженное, словно и не Макс это, а какой-то психически нормальный чувак.

С обалденно спортивным телом.

У Миши даже во сне лицо оставалось озабоченным, будто вот-вот в комнату вбежит комиссия института, куда он хотел поступить, и начнёт задавать ему вопросы.

– Вставай, – заорала я, не приближаясь к кровати для безопасности.

 Максим резко открыл глаза и моментально вскочил, почти падая из-за одеяла, обвившего его ноги.

– Ты вообще полоумная? – разозлившись, он подбежал ко мне и толкнул в грудь двумя руками. Приличное расстояние между нами не помогло, и я отшатнулась после его толчка.

– Мне скоро выходить, а тебя я тут не оставлю, – я потёрла место, в которое он ударил.

– Нормально не разбудить? – недовольно буркнул и подошёл к своим джинсам. – Долго пялиться будешь? – посмотрел на меня, потом на дверь.

 Утром он ещё вреднее.

 Пока Максим собирался – я умылась и сделала себе чай с бутербродами.

 Макса я оставила без завтрака.

 Браун тоже умылся и без прощания покинул квартиру. Я почувствовала неестественное одиночество, но немедля выбросила это ощущение, и так уже чувствовала запрещённое и извращённое к Брауну младшему.

 Я переоделась, сняла постельное бельё, на котором лежал Макс, и бросила его в стиральную машинку. Ещё не хватало ложиться спать на постель после Максима. Да и запах ванили мешал сосредотачиваться на делах. Я, сама не осознавая, вдыхала аромат Брауна как наркоман, совсем не двигаясь и не следя за временем.

Я открыла окно, и когда свежий воздух вытолкнул сладкий запах, я поспешила на улицу, где позвонила Мише. Меня всё ещё интересовало, что такого сказал ему Максим.

Миша сегодня нужен мне, как никогда. Я не просто соскучилась – я ощущала грусть, шагая к нашему дереву одна. И чтобы совсем не поникнуть, я ему позвонила:

– Привет. Я ждала тебя около подъезда, но ты не пришёл, – не совсем так, но не говорить же мне правду о ночном визите Максима.

– Любимая, здравствуй. Максим сказал, что тебя наказали, и он слышал, как ты говорила с подругой о запрете со мной общаться, – по-моему, он спешил. Дыхание было учащённым, в трубке что-то шуршало.

– Что же ты меня не спросил? Да, меня наказали, но про тебя родители ни слова не говорили, – я закатила глаза. К счастью, Миша этого не увидел.

– Не хотел тебе звонить, чтобы у тебя ещё проблем не появилось, – растерянно сказал он.

– Я скучаю…

– Я тоже, жаль, что так вышло.

Кажется, Миша вошёл в свой корпус, кто-то начал его отвлекать, пытаться влезть в наш с ним разговор. Я ещё не дошла до школы, а он уже добрался до корпуса. Каким путём он шёл? Может, по прямой и энергичным шагом? Я не задумывалась, какой крюк он делал, встречая меня по утрам.

Миша никому не отвечал из тех, кто влезал в разговор, он просто шикал на них – интеллигентное затыкание рта.

– Тогда до завтра, а то тебя там не отпускают, – пошутила я, но сама не видела в этом ничего смешного. В лимузине и в его доме одноклассники Миши строили из себя воспитанных, умных и правильных, а по итогу такие же, как и все.

– Извини их, у нас проверочная работа по химии и у всех много вопросов.

– Я понимаю. Люблю тебя. Пока?

– Я тоже люблю тебя. Пока-пока.

 Пора поторопиться в школу. Много времени у меня занял запах Максима, не выпускающий из дома. Ещё чуть-чуть и я опоздаю.

 Я вбежала в класс, и все обернулись, начиная улыбаться, вскоре улыбки переросли в громкий смех. Одноклассники начали тыкать на меня пальцами. Я нервно сглотнула и посмотрела на свою парту – на ней ничего не оказалось, на стуле тоже. Но все продолжали ржать, а Максим, сидевший на столе во главе компании друзей, держался за живот, почти падая в обморок от смеха.

Медленно обернулась и увидела свои трусы. Максим украл их у меня из ящика и повесил на деревянную дверь, приклеив на скотч: белые трусы в синюю полоску, красные и чёрные для месячных с дыркой на ткани – самые позорные.

Пошатнулась, дверь увеличилась в размерах, ведь я становилась такой крошечной, униженной, избитой стыдом, оглушённой чужим смехом, устремлённым в мою сторону. Слёзы выскользнули из глаз, и я выбежала из кабинета, направляясь прямиком на первый этаж.

– Лика, постой, ты куда? – опоздавшая Мария поймала меня на выходе из школы.

 Охранник крикнул, чтобы я остановилась, но я пробежала мимо него быстрее, чем он успел опомниться. Но подруга не дала совершить побег, перегородив путь.

– Там, там, Максим он…

 Пальцы, сложенные в кулаках, натягивали кожу щёк, снимая с лица нескончаемые капли, но слёзы всё равно попадали в рот, соединялись со слюнями, и, всхлипывая, я давилась. Мария расплывалась, но я и не хотела видеть её жалостливые глаза.

– Что он опять натворил? – разозлившись спросила она и взяла меня за руку. – Пойдём.

 Я следовала за ней и плакала, все учителя давно по классам, никто не будет задавать вопросов, выяснять причину истерики. И хорошо, я не готова ни с кем объясняться.

Мария шагнула в класс первая, я вошла следом, стараясь не опускать голову, чтобы не позволить одноклассникам думать, что они победили. Моральные уроды фыркнули, и вот воздух опять разорвался чужим хохотом.

Мария посмотрела на дверь и начала нервно снимать мой позор. Её пальцы безжалостно отдирали скотч и сминали ткань. Учительница, поставив руки в боки, наблюдала за нами.

– Лика, что происходит?

– Ничего, извините… – замямлила я, стоя рядом с нервничающей Марией.

– Кто это сделал! – она повернулась на учеников и показала пальцем на почти пустую дверь.

– Да она сама, решила похвастаться нижним бельём, – подал голос Слава, давая Максу пять.

– Позволь поправить тебя, друг мой… – обратился Браун к Славе, с трудом сдерживая смех. –… Убогим нижним бельём.

– Браун, я убью тебя, чёртов ты козёл! – закричала я на Максима, смотревшего на меня с ехидной ухмылкой на симпатичном лице.

– Вы слышите, она мне угрожает, – он опустил уголки губ и состроил из себя задетого, бедного мальчика.

– Девочки, выйдите! – учительница физики указала нам с Марией на дверь.

Я разревелась во второй раз, но уже у всех на виду. Всем на радость, ведь теперь этим скотам будет что пообсуждать. А Браун получил кучу баллов в свою копилку репутации хулигана.

– Спасибо за помощь, – я захлопнула за собой дверь. Гогот стал тише, но не менее болезненный для меня.

 Мария провела пальцами по своему предплечью, словно чувствовала вину за то, что не может помешать им глумиться надо мной.

Взгляд уткнулся в стену, возмущённый, помутневший и коварный.

– Мм… а откуда у него твои трусы? – переминаясь с ноги на ногу, спросила Мария и отдала мне сорванную с двери ткань.

 Взяла помятые трусы в руки, попыталась разорвать их, но сил не хватило, и слёзы с новой силой покатились по щекам.

– Он ночевал у меня и спал в моей комнате, – вместо того, чтобы рассказать всё с самого начала, моя фраза прозвучала просто ужасающе странно.

– Чего? – она приложила ладонь ко лбу, поднимая брови.

– Он заявился ко мне ночью и бил в мою дверь, даже кожу костяшек разодрал, вот так яростно хотел, чтобы я открыла ему. После того как я впустила невменяемого, он сказал, что родители злы на него из-за звонка директрисы, и ночевать он будет у меня. Я не хотела спорить и оставила его, – выпалила на одном вдохе, почти задохнувшись в середине фразы.

– Емае, Лика, ты была в своём уме?

– Видимо, нет… Я пойду домой, прости…

Больше мне не хотелось сидеть вокруг одноклассников и кретинов, лучше я прогуляю уроки этого дня, и спокойно отлежусь дома, без лишних взглядов и подстав от Максима.

 Мария вернулась в класс, а я поковыляла вниз. Я вышла на улицу и глубоко вдохнула воздух свободы.

 Я решила вернуться домой сразу, а не ходить по улицам, возмущённо думая о Брауне. А мама решила не спать после ночной смены и занималась делами. Увидев, что я вернулась домой, она вопросительно взглянула на меня с кухни.

– Ты почему не в школе?

 Она ещё сердилась из-за вчерашнего случая и сегодняшний точно её не обрадует. Я не смогла объяснить Марии, что у Макса делало моё нижнее бельё, и матери такое сказать ещё сложнее. Я начинала волноваться и придумывать самые бредовые отмазки, где есть правда об агрессивном ночном Максе, и ложь о его сне на моей кровати.

– Меня все достали, и я ушла.

 Трусы я выкинула в ближайшую помойку, но это не помогло не думать о том, как всё выглядело со стороны других. Браун вообще может пустить слух, что я приставала к нему и соблазняла всеми способами, и такими ненормальными, как демонстрация трусиков.

– Раздевайся и рассказывай, что у тебя случилось, – мама продолжила готовить. На плите закипела вода для макарон, а чайник отключился, громко щёлкнув.

 Я переоделась, умылась и зашла к маме. Она села и стала ждать, когда сяду я. Я не моргала, глаза щипало. По пути домой я растеряла всю решительность.

– Вчера тебе позвонили из-за штуки, которой я ткнула в мальчика? – разговор пришлось начать мне, и я не придумала ничего лучше, чем задать тупой вопрос.

– Да.

– Мне это подложил на стол один парень. Я разозлилась на него, поэтому так поступила.

– А сегодня, что произошло?

– Мои трусы висели на двери кабинета. Я выбежала в слезах в коридор, а когда вернулась, учительница попросила меня ещё раз выйти. А я решила уйти домой.

– Твои трусы? – неуверенно переспросила мама.

– Да… Вчера ко мне пришёл тот парень, что всё время издевается надо мной, и украл их, – в классе стыд не так сильно охватывал мою душу, как перед мамой.

– А что он делал у нас дома и в твоей комнате?

– Хотел поговорить со мной. Из-за меня позвонили его родителям, и он разозлился.

 Мама громко вздохнула. Молча встала, чтобы помешать макароны в кастрюле. Потом села обратно.

– А зачем было вести его в комнату? И почему твоя кровать без постельного белья?

– Он сам прошёл в комнату и прыгнул на кровать. Я оставила его всего на несколько минут и тогда он, скорее всего, и взял трусы.

  Мама выключила плиту.

– Не ври. Я знаю, что он спал у нас дома. Он был в твоей комнате, а ты в нашей. Я поняла сразу, что кто-то был в квартире и это не Миша.

– Ты права…– с лёгкостью согласилась я. Есть те, кто лжёт до последнего, но я ощутила резкую усталость, и всё, что могла сделать – это сдаться: – Приходил Максим, он… – кашлянула, и во время этого продолжила: – Брат Миши.

– Боже, как этому Максу не стыдно?! Ты же девушка его брата, – выкрикнула она, подскакивая с места и ударяясь коленом об ножку стола. Она зашипела, и её взгляд озлобился ещё сильнее.

– Он говнюк, но это не важно, я-то Мишу люблю, – пробубнила под нос, складывая пальцы в замок, как будто это меня защитит.

– Иди в комнату, отдыхай. Мне нужно поразмыслить, – она отвернулась от меня и начала массажировать виски пальцами.

Я лежала и думала о Максе самыми гневными словами, которые сейчас приходили в голову.

Максим – ты мой злейший враг. Ты самая настоящая сволочь. Ты невыносимый придурок. Ты ничтожество.

 Но из памяти никак не выходил его смех. То, как он держал меня и не отпускал с кровати, а потом, как я упала на него и была безумно близка к его губам – эти воспоминания не хотели отпускать, и я старалась уничтожать картинки перед глазами.

И его карие глаза, что были невыносимо близки.

Глава 12
Шепчи мне на ухо почаще

«Если сегодня ты снова подставишь меня, Максим, то я тебя точно прибью», – с такими мыслями я шла в школу вместе с Марией и Мишей.

Марию мы встретили по пути: она решила пойти дорогой, которой хожу я, и даже встала для этого пораньше, но она не знала, что я буду не одна. Она видела Мишу на фотографиях, и издалека, но вживую впервые. И Миша тут же показал свой непростой характер.

– Ты школьная подруга Лики? Ранее тебя не видел, – он начал диалог с Марией, смотря на её рваные джинсы в районе колен. Потом он переместил взгляд на растрёпанные волосы девушки. Мария решила не закалывать пряди, и они закорючками торчали в разные стороны.

– Я всё время опаздываю, – посмеялась Мария, а Миша вместо того, чтобы ответить на смех – отвернулся.

Мария кинула на меня взгляд с немым вопросом, а я пожала плечами. При Мише объяснять его поведение не хотелось: от одних слов «постоянно опаздываю», Мише становилось плохо.

– Получайте хорошие оценки, – кивнул Марии. – Пока, – чмокнул меня в щёку и пошёл к компании парней и девчонок, стоящих у входа корпуса его школы.

– Прости его, он чересчур пунктуальный.

Миша пожал руки знакомым и вошёл с ними в школу, на этом я оторвалась от него и направила взгляд на окна своей школы, за которыми туда-сюда бегали школьники.

– Совсем не как брат.

– Совсем, – с глупой радостью согласила я, улыбнувшись, будто ничего веселее в жизни не слышала.

Мы вошли в класс. Я сразу же принялась рассматривать все уголки кабинета: посмотрела на дверь, потрогала свой стул и парту. Вроде ничего не нашла, и никто не смеялся, только подшучивали из-за вчерашнего.

Максим стоял у парты Вероники. Она накручивала на палец прядь, выбившуюся из аккуратного хвостика, и пыталась обратить внимание Макса на себя. Петя ржал над шутками Брауна, а Слава старался вставить свою шуточку, и когда удавалось, смеялась только Мария, и то тихонько, чтобы никто не заметил. Соня притворялась невидимкой, чтобы Зоя и Света её не трогали. Костя, как обычно, расположился на задней парте, а Влад пытался разговорить его, но тот игнорировал.

Школьные будни.

Я не понимала тех, кто находил в словах Брауна что-то весёлое, он идиот, и шутки у него такие же.

Села на место и списала с тетради Марии домашнее задание по русскому языку, успев отдать тетрадь перед приходом Розиты Карпович.

– Всем здравствуйте, – учительница практически вбежала в класс. Она кинула два учебника на свой рабочий стол. – Тех, кого я называю, идут к доске и рассказывают стих.

Она открыла журнал, минуту подумала и заговорила:

– Лика, давай ты. У тебя раньше неплохо получалось.

Я встала, подошла к доске и повернулась лицом к одноклассникам, смотрящим на меня. Я чувствовала себя голой – все таращились, лыбились, расположившись на стуле, как будто пришли в кино на комедию.

– Стих будет о трусах? – выкрикнула Зоя.

– Миликова, помолчи, – попросила Розита Карпович, поднимая на неё грозный взгляд. – Лика, начинай.

Каждый учебный день всё больше и больше приносил мне невезений.

– Ты в белом платье шла, любовь мою зажгла. Над полною луной слова любви произнесла. Дотла меня сжигая, увлекая за собой в семью длиною в жизнь, – никто не засмеялся, все слушали. Максим опёрся локтями о стол, и положил подбородок на ладони: – Хранись наш брак в согласии и любви, произнесли мои глаза и зацвели твои.

– Пять, молодец.

Мария захлопала, но перестала, когда на неё уставилось десятки глаз. Её руки медленно опустились на парту.

Все остальные рассказали свои стихи, и остался один Максим, выкрикнувший, что поэзия не его, и писать он даже не пробовал. Ему была поставлена двойка, и прозвенел звонок.

Мы с Марией пошли в столовую перекусить, пока не набежал народ, ведь столовая – это как поле битвы – буфетчица не успевала выложить выпечку, как её уже раскупали, и ученики готовились драться за новую порцию.

Чуть позже к нам присоединился Егор, он младше нас на класс, и Мария подтягивала его по учёбе за деньги. Он высокий и тощий. Квадратный нос в веснушках. Пухлые губы скрывали щёлочку между передними зубами.

– Вы сегодня рано обедаете, – сказал он, пододвигая к себе стул и осторожно плюхаясь на него.

– Это мы поздно завтракаем, – смеясь ответила я.

– Ты показывал работу, с которой я тебе помогала? – поинтересовалась у Егора Мария, и я представила на ней очки, и высокий пучок с седыми волосами. Она походила на строгую учительницу.

– Спасибо, я получил пять!

Мария показала ему большой палец.

Он клал ногу на ногу, выпрямлял ноги, раздвигал их, никак не находя удобную позу, ну или такую, чтобы выглядеть крутым.

– Деньги переведу вечером, – дополнил он.

Я, по-моему, осталась одна, кто ещё не работал. Даже Брауны работали, хотя у них богатые родители.

– Нужна будет помощь, обращайся.

Мария и Егор замолчали, уставившись мне за спину.

Я не успела повернуться. На мой затылок надавила чья-то ладонь, а горячее дыхание обожгло ухо, вознося в море необычных и просто фантастически приятных чувств.

Струя воздуха объяла ухо, приятно, словно мягкая кисточка коснулась кожи.

Я прикрыла глаза.

Разум затуманился, сердце стало разрываться, а дыхание утяжелилось, будто я морально истощилась от боли, страданий, которые не покидали моё тело, задевая струны отрицательных эмоций. Словно внутри меня играли на гитаре, трогая лишь слабые, чувствительные струны, создавая самую печальную мелодию на свете.

Захотелось заплакать и улыбнуться. Обернуться и поймать того, кто сможет освободить меня от внезапного недомогания.

– Теперь тебе нравятся помладше? – прошептал глухой голос Макса, и его рука сжала мою голову чуть сильнее.

Я пожелала ощущать его горячее дыхание на своей щеке ещё и ещё, и в ухе тоже, и всем своим нутром – это происходило неосознанно, и мою грудную клетку стискивало.

Голос Брауна погрузил меня в море, затащил в водоворот, откуда нет выхода и не будет уже никогда. Ощущения как при безответной любви, когда человек рядом, но дверь в его сердце закрыта, и от этого хочется захлебнуться.

– Лика, – кто-то щёлкнул пальцами, и я очнулась, сразу устремляя взгляд на Егора.

Я огляделась, рассмотрела лица школьников, но Максима среди них не отыскала, и мне стало казаться, что он всего лишь мимолётный мираж. Самый кошмарный… и прекрасный. И дышать всё ещё сложно.

– Что случилось? – голос вышел с хрипотцой, и я прочистила горло, чтобы стало хоть немного легче.

– Макс подошёл к тебе, и ты впала в ступор. Постоял немного, сказал тебе что-то, повертел пальцем у виска и пошёл.

Что происходило со мной, когда Браун оказывался рядом? Возможно, так моё тело спасалось от страха.

– Я задумалась, наверное, – растерянно пробубнила я и встала. – Ну что, пора идти. Егор, пока.

 Мария быстро прожевала то, что не успела съесть, и тоже встала.

 Снова физкультура, но никаких игр и параллельных классов.

– Берём баскетбольные мячи и отбиваем их шесть кругов, – Тимур Маркевич открыл подсобку с инвентарём, и парни первые вбежали в неё, начиная выбирать мячи.

 Петя кинул Веронике мячик, и она кокетливо заулыбалась, крутя его в руках. Зоя попыталась отобрать у Пети второй мяч, что парень взял, но он оттолкнул её, и ей пришлось брать его с полки самой.

 Когда все взяли мячи, Тимур Маркевич хлопнул в ладоши, и мы побежали по кругу.

– Костя! Отбивай не ногами, а руками!

 Парень цыкнул, но повиновался. Косичка из волос болталась на голове как худая змея, а чёлка до самых бровей, разделённая на две части, прилипла к потному лбу. Он единственный из парней не привлекал ни одну девчонку.

– Теперь броски в кольцо.

 Карина, что сидела за партой передо мной, встала первая, и все остальные выстроились в ряд за ней.

– Пять попаданий на пятёрку, четыре на четвёрку и так далее.

– Кину два раза, получу двойку? – для Пети баскетбольное кольцо находилось выше, чем для остальных. Его рост не больше ста пятидесяти пяти сантиметров, но широкие плечи, длинная шея, и татуировка на скуле компенсировали низкий рост.

– Для тебя, Пётр, два попадания – это тройка.

 Девчонки захихикали, парни откровенно заржали.

 Петя отвернулся и пробурчал:

– Закройте рты.

 Одноклассники кидали мячи один за другим. Когда дошла очередь до меня, староста класса Света решила пошутить:

– Ты главное, Лика, на мяч не бросайся. Или тебя привлекают только волейбольные?

Она ожидала, что все начнут ржать, но все проигнорировали её, и она отвернулась, будто ничего и не говорила.

Я попала в кольцо четыре раза, но мимо кинула раз пятнадцать. Все, кто ещё не получил оценку, переминались с ноги на ногу за мной, нервничая.

 Максиму не составило труда попасть мячом в кольцо, и последний бросок он произвёл в прыжке, а потом зацепился пальцами за кольцо и начал подтягиваться:

 Раз, два, три – футболка Брауна задралась, капли пота скользнули за пояс шорт.

 Я глубоко вздохнула.

 Четыре, пять, шесть – он повернулся на Веронику. Улыбнулся, но не простой улыбкой, а хищной, зазывающей, непристойной.

 Дверь в зал со скрипом открылась, вошли две девушки, они собирались пойти к Тимуру Маркевичу, но заметили Максима.

– Макс! – крикнула брюнетка с короткими волосами, и поскакала на высоких каблуках, громко цокающих по деревянному полу, к нашему классу.

– О чёрт, он божество, – прошептала вторая девушка подруге на ухо, но услышали её почти все. Над ней засмеялись. Многие косились то на Брауна, то на неё.

– Ваш журнал на столе, забирайте и обратно на урок! – Тимур Маркевич пошёл на них, но они поспешили к кольцу, где Максим продолжил подтягиваться.

 Одна из девчонок оттолкнула меня бедром, вставая на моё место.

 Где-то пятнадцать раз Макс подтянул своё тело, и вот шестнадцатый, семнадцатый.

 Он встретился со взглядом одной из пришедших девушек, и она расстегнула две верхние пуговицы рубашки, но Макс не посмотрел в её декольте, он перевёл взгляд на меня… и перестал улыбаться, и бесстыжие искорки в его глазах мигом потухли.

 И я развернулась, сбегая из зала в раздевалку. От непонятной обиды стиснуло в животе. В ушах зазвенело, голова закружилась, и я испугалась упасть и разреветься при всех, при нём…

 Вбежала в раздевалку, села на скамью и закрыла лицо ладонями.

 Он на всех смотрел с вожделением, а на меня глянул с омерзением, и я буквально ощутила, как на лице появились безобразные ожоги.

– Что случилось?

 Мария присела рядом, обняла за плечи и прижалась щекой к моей ключице.

– Стало душно, – промямлила в ладони, и Мария осторожно убрала мои руки от лица. Я положила их на ноги, и отвернулась к окну.

– Дело в Максиме, да?

– Фу, сдался мне он. Стало жарко.

– А мне Слава нравится, ты тоже можешь сказать мне правду.

 Я вмиг повернулась на Марию, чтобы найти в её глазах ложь, но там я отыскала только печаль.

– И давно?

– Не меньше года.

 Слава подходил Марии и по характеру, и даже по внешности, но пока она общается со мной, он вряд ли обратить на неё внимание как на девушку. Я портила жизнь не только себе, но и подруге. Я поникла ещё сильнее.

– Мы один раз целовались.

– Что?! – невольно выкрикнула я, неосознанно впивая ногти в кожу ладоней.

– Ну, мы остались с ним наедине в классе за опоздания, ну и…

 Я видела, как Мария сдерживала волнение, она не рассказывала мне о чувствах к кому-то из парней, и я точно не ожидала услышать имя Славы. На её щеках образовался румянец, что для неё несвойственно.

– И что потом произошло?

За дверьми затрезвонил звонок, в коридоре послышались шаги.

– Ничего, он просто замял эту тему. Так что, тебе нравится Максим?

 Мария располагающе улыбнулась –  настоящий приём психолога.

 В раздевалку ввалились одноклассницы. Смехом и разговорами они перебили наш разговор. И я смогла стереть тот гадкий взгляд Максима на своём лице.

 И теперь я ощущала тоску за чувства подруги. Слава замечал её, но никак парень девушку, и уж точно никак парень, который её целовал.

Как только я ступила на последнюю ступеньку школы, начался ливень. Школьники выбегали с пакетами и куртками на головах вместо зонтов. Я надела капюшон и опустила голову.

Я старалась идти быстрее, но холодная, промокшая одежда прилипла к коже и утяжеляла движения. Всё, что мне сейчас хотелось – это добраться до дома.

Мимо меня пробежал Максим, он толкнул меня, а потом прыгнул в образовавшуюся лужу на асфальте, и грязные капли полетели на мои штаны. Но прыжок Брауна такая мелочь по сравнению с ливнем.

Макс остановился и заговорил с кем-то под зонтом, потом он обернулся на меня и показал пальцем, его собеседник кивнул и молниеносно направился ко мне.

Я стала искать дорогу отступления, но под зонтом оказался Миша. Он подбежал ко мне и спрятал под зонтом.

– Успел, – выдохнул он. – Я же знаю, ты зонт никогда с собой не носишь.

Он обнял меня за поясницу, и, ускоряя шаг, повёл домой. Максим всю дорогу оборачивался, пока мы с Мишей не повернули на другую тропинку.

– О чём ты говорил с Максимом?

– Я просто спросил, где он в последний раз тебя видел.

– А Макс?

– А он указал, где ты, – рассмеялся. – Тебя серьёзно беспокоит моё общение с ним?

– Просто интересно, – солгала я.

Макс мог рассказать Мише о том, какая я в школе, но не сделал этого и у них дома, так почему я подумала, что прямо сейчас он выложит брату всю мою подноготную?

В порыве злости я представляла, как говорю Мише о поступках Макса, но, встречаясь с бирюзовыми глазами, я не могла вымолвить ни слова о его близнеце.

Миша вынул платок из кармана пальто и протёр моё мокрое лицо.

Сильнейший дождь кончился, и солнце снова озарило город. Это похоже на смену настроения – с плохого на хорошее.

– Мне очень приятна твоя забота.

– Меня вызвали сегодня на работу, и я не смогу побыть с тобой, – с грустью вымолвил Миша и коснулся губами моей щеки. – Давно не целовал свою любимую.

– Ничего страшного, – «я привыкла».

– В выходные встретимся. Я, как обычно, за тобой зайду. Надень удобную одежду.

– А куда мы поедем?

– Секрет.

Миша закрыл зонт и потряс его. Несколько минут мы разговаривали о прошедшем школьном дне. Я пересказала ему стих, что рассказывала сегодня у доски, и он смог похвалить меня, а потом нам всё же пришлось попрощаться.

Хваля меня – он хвалил и себя.

Я вбежала в квартиру, сразу крича родителям, что сегодня не отличилась ни в чём дурном.

Ночью мой телефон то и делал, что вибрировал, а утром я увидела двадцать пропущенных звонков от Максима. Я долго глазела на экран и перечитывала имя невменяемого. За каким чёртом он звонил мне?

Миша давно записал номер своего брата в мой телефон, чтобы я, если попаду в беду, а до него дозвониться не смогу, связывалась с Максимом.

Но откуда мой номер у Максима?!

***

В школе Макс не подавал виду, что названивал мне. Он постоянно менялся в поведении, действиях и словах: сегодня он добрый зайчик, завтра он опасный тигр. И ни то ни другое животное не помнило, как вело себя другое.

Я шла с Марией за радостными одноклассниками в столовую – они, как навозные жуки, шли на обед. После обеда мы потащимся в музей, но это намного лучше, чем сидеть на уроках.

Когда мы уселись в школьный автобус, наевшиеся жуки не давали поспать или подумать – они вопили на весь салон. Я держала сумку между ног, и сжимала её, чтобы та никуда не укатилась. Мария легла на меня грудью и закрыла окно шторкой.

– Тебе звонил Максим по ночам, когда вы встречались?

Я долго готовилась к этому вопросу – крутила на языке, как правильнее его задать, и он всё-таки вылетел Марии в лицо.

– Нет, а что? – она лежала с закрытыми глазами, но после услышанного распахнула их.

– Почему парень может делать это?

– Миша названивает тебе по ночам? – хихикая, спросила подруга, незамедлительно направляя на меня сонный взор.

– Нет, я просто так спрашиваю.

– Такое бывает, когда девочка нравится мальчику, и он не может уснуть, не услышав её голоса. Или когда хочет подшутить над девчонкой или напугать, например. Или с его номера звонит вообще кто-то другой – может, друг, которому нравится эта девочка.

 Из всего перечисленного подходило второе. Браун не собирался оставлять омерзительную для него девчонку даже ночью.

Почему?!

– Я поняла, спасибо, – я передала ей яблочную конфету-желе и повернулась к окну, приоткрывая шторку так, чтобы не мешать Марии отдыхать.

 Я ещё никогда не думала о Максиме так много. Сначала месяца он активно присутствует в моей жизни. Этому нет объяснений, но мне хотелось узнать правду, скрывающуюся в его больной голове.

И вот сейчас я неосознанно вслушивалась в голоса, ища именно его, что терялся среди других голосов. Макс был виноват и в этом. Макс БЫЛ ВИНОВАТ ВО ВСЁМ, что я чувствовала, о чём думала и даже в том, что делала.

 Автобус прибыл на место, и все торопливо направились на улицу.