Читать книгу: «Не позволяй смотреть в глаза», страница 3

Андрей повернулся, хлопнув мимоходом по стене ладонью. Послышался пустой звук – так и есть – лёгкие материалы, а за ними пустое пространство. Он вернул Глебу Сергеевичу простодушную улыбку:

– Надеюсь, разрешение есть? По требованиям на такое здание положено иметь два запасных выхода.

– Д-да, конечно! Да у нас даже три запасных выхода, – заторопился управляющий. – Лет семь назад, ещё до моего назначения, проводили реконструкцию и сделали два дополнительных. А этот решили убрать, з-за ненадобностью. Так что никаких нарушений. Просто мы ещё не дошли… Пойдёмте.

Глеб Сергеевич поспешил вперёд, показывая дорогу.

Действительно, на торцах здания были сделаны два выхода, один из которых вёл на площадку для прогулок, другой – в лабораторию. Третий запасной выход, такой же, как и заложенный первый, только в другом конце здания, был просто закрыт на ключ, а ключ находился на посту охраны, согласно инструкции. Но в тамбуре не было спуска в подвал, как не было и никакой подозрительной тропы, ведущей к границе с очистными сооружениями. Ничего интересного, как здесь.

Реконструкция, о которой не доложено в Центр, реконструкция с устройством двух дополнительных выходов, которые не отмечены на плане здания – Андрей прекрасно помнил схему этой незамысловатой постройки, – и не просматриваются ни внутренними, ни наружными камерами наблюдения, о которых знают все, кто находится здесь, но не знает никто наверху. Чудеса… Как сказал Глеб Сергеич? До его назначения? А он тут, если быть точным, с две тысячи двести сорок шестого, пять лет. Примерно столько же времени с тех пор, как этот забытый Богом угол присоединили к округу. Кто-то когда-то упустил документы по реконструкции так, что информация в Центр не поступила? Проглядел? Или…

Отклонения от протокола были такие, что не обойдёшь – не объедешь. Это были такие отклонения, что любо-дорого. С такими отклонениями можно смело выходить на прямую связь с координатором – достаточная по всем основаниям причина, чтобы услышать ещё раз чарующий и томящий душу голос, и на этом заканчивать командировку. Почва для группы проверки, которая разберёт всё здесь по камушку, подготовлена. А его задача уже выполнена, хоть прямых подтверждений утечки препаратов он и не нашел.

Из помещений оставались не осмотренными лаборатория и хозяйственные постройки, но он прервал обход и потребовал перейти к медицинским картам.

Евгений Петрович, только что закончивший с операциями, худой и желчный, скупо и и отрывисто отвечал на вопросы Андрея. Отпустить бы его – пусть отдыхает человек. Но мысль о том, что с трудом сдерживаемое раздражение связано с тайной управляющего, возвращала Андрея к протоколу инспекции, и он продолжал. Шёл десятый час вечера, когда он вызвал такси и позволил потухшему управляющему и осатаневшему от усталости и злости главврачу уйти по домам. Он так измотал их бесчисленными вопросами и объяснениями, что они даже не поинтересовались результатами проверки, уверенные, что это ещё не конец. Быстро пожали руку и унеслись на электромобилях в гущу далёких городских огней.

К чему Андрей и стремился.

Несмотря на долгий путь и проведенный на ногах день, усталость не приходила – ичебик в особом режиме добавлял и добавлял бодрости. Сейчас Андрей чувствовал себя гончей, напавшей на след.

Он снова надел халат, прямо поверх куртки, и обошёл здание. Моросило мелкой водяной пылью, ноябрьский ветер быстро выстудил тепло из одежды. Он основательно продрог, пока добрался до заложенного запасного выхода. Здесь следы новодела проступали настолько явно, что отпали последние сомнения – выход закладывали скоро, перед его приездом и управляющий тянул время, чтобы избавиться от доказательств.

– Дядя! – услышал он вдруг тихий детский голос и увидел в темноте маленькую фигуру. Оказалось, задумавшись, он проделал путь по натоптанной тропинке до забора, за которым среди голого кустарника притаился ребёнок. Ребёнок из промзоны? Или из Пустоши? По спине пробежал мороз.

– Ты чего здесь? – вполголоса спросил он.

– Дядя доктор, пойдёмте со мной, пожалуйста. Мамка умирает. Пожалуйста! – голос ребёнка дрожал от слёз – Я вам подпишу, что скажете. Я умею. Правда.

Андрей оглянулся. В зданиях клиники погасли огни. Приглушённо мерцали лишь окна коридоров и сестринских. Территория освещалась ярко, но не там, где он стоял. И камерами этот угол не просматривался. Его бил озноб – пойди разбери то ли от промозглого ветра, то ли от нервов. Выйти за границы города? Допустить прямой контакт с больной из промзоны? А вдруг нет никакой больной и это ловушка? Хоть ичебик и персональный, но мало ли… Это в городских джунглях, среди себе подобных он служил надежным заслоном от множества невзгод: болезней, холода и нищеты. А здесь… Здесь вполне мог стать объектом добычи – оперативный, хоть и ограниченный, запас гормонов и лекарств почти на все случаи жизни для людей, лишенных медицины может оказаться дороже золота.

Маленькая тень отделилась от кустов, детская холодная рука взяла его за два пальца и потянула за собой.

– Тут колючая проволока, – прохрипел он пересохшим горлом.

– Есть проход, – прошептал мальчик. – Пригнись.

Он шагнул за пацаном, наклонился, зацепился за что-то острое, рванулся, в полуприсяде проковылял несколько шагов и очутился по ту сторону забора.

Впервые с тех пор, как отец торжественно надел ему на руку первый браслет, он вышел за пределы мегаполиса. Рубашка прилипла к липкой от холодного пота спине. Цепкая холодная ручка тянула за собой.

– Пошли, дядя! – шептал мальчик. – Пошли, пожалуйста!

Острым жалом засело в животе это «пошли». А ведь нежный голос Ордынко предупреждал… Что там сказал малец? «Подпишу… я умею»… Какие такие договоры он умеет подписывать?

И сам не заметил, как углубился в кусты.

– Возьмите, – мальчик протянул ему респиратор, когда они миновали очистные и вошли в промзону. Горло перестало першить – хоть и потрёпанная, маска немного защищала. Мальчишка резво шёл вдоль слабоосвещённых заборов и бубнил глухо: «Быстрей, дядя. Здесь короче. Не дыши. Уже скоро». Только когда они выбрались, Андрей сообразил, что пацан зажимал рот и нос рукавом. Он чертыхнулся, сорвал с лица респиратор и отдал мальчишке. Но уже вышли на просеку, за которой чернела лесополоса. А за ней – Пустошь.

Окончательно стемнело. Косматое от туч небо, чёрные кусты, корни и кочки под ногами, непроглядный мрак. Андрей слепо шёл за мальчиком, спотыкался. Ботинки промокли, как и он весь. Привычный тонус пропал. Андрея трясло от холода, усталость сковала по рукам и ногам, он едва переставлял ноги. Мальчик же уверенно тянул его за собой, повторял: «Сейчас, дядя. Уже скоро. Скоро придём».

В посёлке кое-где слабо светились окна. Пока ничего особо страшного с ним не произошло. Он отвлёкся от мучивших его терзаний и сосредоточился на том, чтобы не упасть в хлюпавшую под ногами грязь.

Вскоре они вышли к одноэтажному строению непонятной формы и размеров. Ему пришлось наклониться, чтобы войти в низкую дверь. Пахнуло жаром и какой-то тухлятиной. Пацан проворно чиркнул спичками, поджёг лампу. Одной рукой освещая путь лампой, второй держа его за руку, провёл по узкому коридору в маленькую комнату. Андрей задохнулся от спёртого воздуха и давящих закопчённых стен. Женщина лежала на чём-то, похожем на кровать. Андрей определил про себя, как топчан.

– Давно мамка слегла? – он потрогал пылающий лоб. Сколько ей лет? Пятьдесят?

– Уж неделю как.

– В посёлке есть врач?

Он пощупал пульс. Женщина повернула лицо, с трудом открыла глаза, и тут же закрыла. Нет, пожалуй, худоба и болезнь сильно старит ее.

– Тётя Аня. Только она уехала в Иреть и её не будет ещё долго. Там эпидемия. А мамке хуже стало.

– Отец где? – Андрей тут же спохватился – чёрт его знает, как они тут живут, может, и нет никакого отца.

– Нету, – так и есть. Андрей с досады прикусил губу.

– Ты один?

Он кивнул.

– Аптека какая-нибудь у вас здесь есть? Где лекарства берете?

– Тётя Аня только даёт. И докторы из клиники, но только взамен на договор.

– Какой договор?

Он пожал плечами.

– Мамка научила подписать имя на договоре, если вдруг помрёт. Сказала, что мне дадут еду и поселят в комнате. Только мне не надо. Спасите мамку, дядя. Я подпишу.

Женщина металась в бреду и хрипела. Если неделя, как заболела, возможно, пневмония, а может и давно забытый туберкулёз, который давно не диагностируется в мегаполисах. Да чёрт! Это может быть что угодно! Хоть у него и медицинское образование, он же не практикует! Ставить диагноз вот так, без анализов, без медицинской карты – всё равно что… О чём он думал, когда шёл сюда!

Малец захлюпал носом. Андрей строго посмотрел на него: