Читать книгу: «Вечники. Книга воздуха», страница 4
Глава 6. Наваждение
Отворила ей Вера с полотеничным тюрбаном на голове. От тюрбана попахивало яблочным уксусом – мать лечила головную боль, и Лида потупилась виновато.
– Юрий Борисович еще спит, – торопливым шепотом сообщила Вера. – А ты поднимись к себе, подружка тебя дожидается.
– Милка! – тоже шепотом обрадовалась Лида. – Мам, ночью ничего ужасного не случилось, не переживай. Так, кое-кто проявился, но Лазарь был начеку.
Вера только вздохнула в ответ, пообещала принести наверх чай и остатки торта. По бледному лицу с запавшими глазами было ясно, что и для нее эта ночь выдалась бессонной. Пока муж ходил дозором вокруг дома, мать сидела в спальне и думала о дочери, о ее поразительной судьбе и о том, что именно она своими мольбами однажды сделала свою девочку такой. А сколько таких ночей было в прошлом и еще предстоит! Лида с виноватым видом чмокнула мать в щеку и побежала наверх.
Там Мила беспокойно прохаживалась от стены к стене, а при появлении Лиды ринулась к ней, крепко обняла. Со времени их знакомства – того знакомства, которое Весна помнила – подружка совсем не подросла, макушкой едва доставала до Лидиного плеча, зато стала еще тоньше и гибче. «Двумя пальцами взять да переломить» – подшучивал доктор Ворк. Лиде вдруг стало до паники страшно, что кто-то может причинить Миле вред из-за проклятой Книги.
– Я очень переживала, – ей в плечо выдохнула Журавка. – Лазарь предупредил, что первая ночь после твоего дня рождения станет самой тревожной. Вечники редко бывают терпеливы. Алеша полночи дежурил у твоего дома, а меня с собой не взял.
– Правильно сделал. И ему не нужно было – смертные ничего не могут сделать против вечников, – воспроизвела Лида усвоенное с чужих слов знание.
– Я знаю, но ведь Лазарь-то всего один. Его друзья из разных стран предлагали помощь, но он всем запретил соваться. Сказал, что не хочет никого втягивать, и вообще – поднимать волну. Мир вечников узок, если начнется суета вокруг тебя, это привлечет внимание тех, кто пока не в курсе, что ты – Наследница. Если такие несведущие в принципе существуют, – жалобно хмыкнула Мила.
Весна в изумлении взирала на свою смертную подругу, которая так запросто ориентировалась в мире вечников. В Лидином мире, но ей пока еще бесконечно чужом, пугающем и враждебном. В который она даже не верила до конца, но вообразить такой крупномасштабный розыгрыш со стороны самых близких было еще сложнее.
К ним поднялась Вера, принесла поднос с разложенными по блюдечкам соблазнительными остатками пиршества. Лида вдруг ощутила, как зверски она голодна, вчера ничего в горло не лезло, а потом такая тяжелая ночь. И цапнула подсохший бутерброд с икрой и лимончиком, с наслаждением запила его горячим сладким чаем. Мать не задержалась, плотно прикрыла за собой дверь.
– Сегодня моя очередь рассказывать тебе о периоде, который ты забыла, – сообщила Журавка и сильно покраснела. На еду и чай она даже не посмотрела, так волновалась. – Могу начать с нашего знакомства во дворе школы, первого сентября. Но, если у тебя есть вопросы, то лучше с них…
– Ты насчет Алеши? – догадалась Лида. Этот момент ее не слишком волновал, но подругу нужно было успокоить.
– Да, – выдохнула Мила, капельки испарины выступили на ее выпуклом лбу. – Лазарь наверняка тебе рассказал, что Санин был твоим парнем, и что он умирал. Только ради него ты и связалась с этой чертовой Книгой талантов! Я на твоем месте так же поступила бы!
И закрыла лицо тонкими, почти прозрачными руками. Настал черед Лиды ее обнимать, прямо через стол.
– Да, сказал. Но, Милка, если ты насчет того, что вы теперь с Лехой вместе, то тут и говорить не о чем…
– Нет, есть о чем! – отчаянно замотала головой Журавка, рассыпался короткий хвостик шафрановых тонких волос. – Меня это ужасно мучило, хотя вы расстались еще до того, как Судьи тебя лишили памяти. Было много причин: Алеша не смог сразу принять то, что ты вечница, а ты все время сражалась, защищала друзей, семью, город в целом. А потом, когда мы с тобой заново познакомились, помнишь, я представила Алешу как своего парня? Так вот, тогда это не было правдой! Нам пришлось тебе солгать.
– Ой, а зачем? – от всей души удивилась Лида.
– Потому что Леша хотел и дальше общаться, дружить с тобой. Пережитое очень нас сплотило, но ты все забыла. Если бы я просто представила его, как своего знакомого, не факт, что он бы влился в нашу компанию. Ну, вспомнила бы ты, что когда-то училась с ним в первом классе – ты, кстати, на этот раз сама его почти сразу узнала. Только мало ли кто с кем учился.
– Я ведь могла заново в него влюбиться, – ужаснулась Лида. – С первого взгляда, ага.
– Да, это тоже было проблемой, – очень серьезно подтвердила Мила. – Алеша сильно переживал. Тогда мы решили сказать, будто мы с ним – пара. Это снимало многие вопросы.
– И очень правильно решили, – одобрительно покивала Весна. – Но потом это стало правдой, ведь да?
Мила кивнула и на этот раз покраснела так, что превзошла в этом деле саму себя. Пришлось даже подуть на ее лицо, чтобы совсем не сгорела.
– Угу. Мы много времени проводили вместе. Лучший друг Алеши Марат ушел вместе с Анной, чтобы похоронить в веках Книгу, здесь у него остались маленькие брат и сестра. Их отец погиб, мать куда-то сгинула – они сектантами были – и Санины малышей взяли на воспитание. Пока что опека, вдруг мать обнаружится, но мечтают усыновить, конечно. Мы с Лешей очень много ими занимались, чтобы хоть не пугались каждого звука, играть научились и перестали прятать еду про запас. Лешина мать вынуждена была лечить мужа, Евгения Львовича – он с трудом восстанавливался после тех событий в нашем городке. А мы малышам были как родители в тот год – вот и сблизились, понимаешь?
– Конечно понимаю, Милка ты моя! И я за вас ужасно рада.
Лиде хотелось поскорее закрыть скользкую тему. Но не такова была Журавка, чтобы щадить себя.
– Я с младших классов была влюблена в Ворона… то есть в Марата Вельшина, – пояснила она в ответ на удивленный взгляд Весны. – Это была безответная любовь, но я верила, что она навсегда, иначе какой вообще смысл в любви? Думала, я с этим чувством и состарюсь. Потом Марат полюбил Анну, наплевал на то, что она старше его на века, что она вечница. И ушел с ней в прошлое. Сперва для меня ничего не изменилось, но потом однажды пришло осознание: я вроде как наказываю весь мир и себя за то, что полюбила безответно. Ну, состарюсь я в одиночестве, не дам никому любви, не рожу детей – какой в этом подвиг? И я сумела, понимаешь? Было трудно, но теперь я точно знаю, что люблю Алешу – иначе, чем Марата, но люблю. Вот, все сказала!
Мила с явным облегчением откинулась на спинку стула и выпила залпом чашку остывшего чая. Лида глядела на подругу с восхищением: как же Милка серьезно относится к жизни! А вот она сама где-то в перерывах между приключениями разлюбила Санина – и не чувствует за это никакой вины.
– Мил, – начала Весна осторожно. – У меня тоже к тебе деликатное дельце. Ну, чтобы быть в курсе. В общем, Лешку я тогда разлюбила, а почему? В смысле, может я в кого другого втрескалась?
Журавка подняла на нее смеющиеся глаза:
– А есть предположения?
– Ну, как сказать… вот я все забыла, и при взгляде на Леху у меня не разу даже не екнуло, честное слово! Но кое на кого еще как екнуло, и я теперь не знаю – это из прошлого ниточка протянулась, или как? Ну, Милк, ты же понимаешь, о ком я?
Журавка отставила наконец чашку, улыбнулась задумчиво.
– Понимаю, конечно. Но, Лид, точных сведений у меня нет, нам просто не хватило времени два года назад в спокойной обстановке все обсудить. А скорее всего, нечего было обсуждать…
– Нечего? – огорченно ахнула Весна.
– Погоди, я пытаюсь сформулировать. Бывает, что люди влюбляются и со временем становятся невероятно близки, словно одно целое. А у вас с Лазарем наоборот вышло: вы с самого начала словно срослись с ним, совпали во всем. И было ясно, что ни один из вас не сможет существовать без другого, потому что тогда его личная вселенная схлопнется. Была ли ты влюблена в него? Сложно сказать. Это было даже сильнее, чем сама любовь…
– А Лазарь? – жадно спросила Лида.
– Ну, то же самое. И не забывай, что ты тогда была школьницей. Естественно, он был уверен, что ты для него как сестра, как дочь, а о другом не считал возможным даже подумать.
– И что делать? – Весне захотелось немедленно умереть от разочарования, вечности назло.
– Ну, теперь ты старше. Думаю, от тебя все зависит… или многое, – обтекаемо отозвалась Журавка. При этом взглядом, улыбкой и легким кивком выразила полную уверенность, что у подруги все сложится, как надо. И Лида снова воспрянула духом. Обе с удовольствием и молодым аппетитом занялись завтраком, новая порция чая и только что подоспевшие блинчики от Веры оказались очень кстати.
– Лазарь ведь говорил вам насчет Анны и Марата? – отдуваясь после всего проглоченного, вернулась к делам Лида. – Ну, что они не в прошлом, а вроде как в другой реальности и не могут с нами пересечься?
– Рассказывал, – кивнула и посерьезнела Журавка. – Лично у меня такое даже в голове не укладывается. Но мы помогали Лазарю, делали, что могли.
– А что именно? – не поняла Лида.
– Ну, проглядывали всякие каталоги, альбомы. Лазарь говорит, что они могли нам передать весточку только через произведения искусства, потому что такие артефакты существуют для всех измерений.
– Поверить не могу! То есть, если Анна ночью намалюет краской послание на нашем заборе, то мы его все равно не увидим? Ну как так?
Мила только развела беспомощно руками. Видно было, что эта тема ее крайне волнует: раскраснелась, на лбу снова выступили кристаллики испарины. Лиде жаль было волновать подругу, но уж очень хотелось разобраться.
– Лазарь думает, что они нашли способ, как преодолеть эту чертову шаговую реальность?
– Возможно. В прошлом они могли встретиться с выдающимися физиками – тоже вечниками, которые исследовали тот же предмет, что и Валерий. А может, таким великим физиком за сотни лет стал Марат – а что, у него были способности. Тогда они уже знают, что нужно делать, но должны сперва передать инструкции вам…
Она замолкла, вытянула тонкую шею в направлении двери.
– Хотя пусть лучше профессор сам тебе растолкует.
И через мгновение в дверь деликатно побарабанил пальцами Лазарь. Выглядел он утомленным, в мансарде с низким скошенным потолком стоять прямо мог только у входа. Лида, густо краснея, поспешила подтащить стул и рассердилась на себя за бардак в комнате.
– Увезли Полину? – Она едва сумела скрыть гримасу раздражения при одном имени непонятной девицы.
– Да, только что их отправил. Долго разговаривал с родителями, утешил по мере сил. Под конец даже объявил себя психологом и записал девчушку к себе на прием. Придется тряхнуть стариной. – И подвижное лицо Лазаря расплылось в хитроватой улыбке.
Лиду же от такого известия снова бросило в жар, от лица кровь, напротив, отхлынула, губы противно онемели.
– С какой стати? Без нее, что ли, проблем не хватает?
– Ну, Лидуся, некоторое время назад это семья прошла через ад. Вроде бы только оправились – и такой пугающий рецидив. Как я не внушаю им, что Полина стала жертвой эксперимента по управлению человеческим сознанием, они упорно ищут причину в самой дочери. Я просто побоялся, что иначе бедняжку засунут куда-нибудь, где ей совсем не место. В помощи специалиста девочка в самом деле нуждается, вот только никакому психологу не желаю услышать то, что с ней на самом деле произошло. Так что предпочел сам броситься на амбразуру.
Лида зло кусала губы, и на всякий случай помалкивала, опасаясь выдать себя окончательно. Неужели она ревнует, неужели это так и бывает? Или просто перенервничала за прошедшие сутки? Не может же она быть такой глупой, такой предсказуемой! Или может?
– Ладно, и какой у нас план? – спросила, чтобы не думать о Полине. – Как мы будем отбиваться от этого Диббука?
Лазарь хохотнул в ответ, испуганным или сбитым с толка он точно не выглядел.
– Никак не будем… пока. Станем делать то, что устроит и его, и нас – причем в наивысшей степени. Ведь он подкинул тебе идею отыскать в этом времени Анну и Марата, верно? Потому что понимает, что вариант с твоим шатанием по эпохам совершенно фантастичен. К тому же ты можешь спокойно остаться в другом времени, и стать для него недосягаемой.
– Не могу, как же родители, как же ты, ребята…
– Не можешь, но он-то этого не знает. Наверняка сам себя корит, что сболтнул лишнее. Ну, или не шибко умен, как знать. В общем, мы пока будем искать способ пообщаться с ребятами.
– А если найдем, тогда что? Мы же не собираемся отдавать Книгу чертову Диббуку?
– Не собираемся, – подтвердил профессор. – Но, Лидуся, если мы загадку другой реальности разрешим, то нам уже море будет по колено! Ладно, вы общайтесь, а я удаляюсь.
– Куда это? – всполошилась Лида, и неприятное новое чувство опять вернулось.
– Спать, Лидочка, спать, – широко улыбнулся ей Лазарь. – Мы вечники, а не бессонные вампиры, и последняя пара ночей у меня выдалась не слишком спокойной.
– Ой, прости, – повинилась девушка. – Иди, конечно. Я под присмотром и начеку.
Профессор галантно поклонился девушкам, исчез за дверь. Как ни прислушивалась Лида, а услышать его шагов на лестнице не смогла. Уставилась подозрительно на подругу:
– Мил, а ты как догадалась, что Лазарь приближается к двери?
Журавка захлопала удивленно ресницами:
– Как? А, у меня просто зрение очень плохое, а слух, наоборот, хороший. Думаю, это компенсация. А что, Лид?
– Ничего, – угрюмо проговорила Весна. – Но, кажется, произошла чудовищная ошибка: вчера я должна была стать совершеннолетней вечницей, а вместо этого превратилась в конченую ревнивую идиотку!
Подруга легкомысленно хихикнула в ответ на это признание:
– Да не переживай, все наладится. Это у тебя на нервной почве.
– Надеюсь. Слушай, а я раньше такой же была? Ну, ты понимаешь… я же делилась с тобой?
– Когда была в Алешу влюблена? – Кажется, эта тема больше не вызывала у Милы никаких осложнений. – Ну, ты сперва не понимала, почему он избегает тебя. А я знала, но не могла сказать, потому что маме слово дала, что не разболтаю чужую тайну. А потом ты все узнала, переживала за него ужасно, какая уж там ревность.
– Ладно, Милка! – Лида плюхнулась на старенькую тахту, поджала ноги. – Давай выкладывай мне все, что помнишь. Да побольше жести, не скупись на подробности – хоть отвлекусь от этого наваждения.
Первые несколько дней осознанной вечности тянулись бесконечно и вместили в себя массу событий, рассказов, открытий, переживаний. А потом вернулись серые будни. Лида снова ходила на занятия (только теперь ее возил Лазарь, во избежание ненужных разговоров высаживал у моста). Незаметно подступили вплотную сначала зачетная, потом экзаменационная недели. Весна неплохо справлялась с зачетами, посещала консультации и по полночи с больной головой зубрила билеты. Закинула было удочку, а не взять ли ей академический отпуск на год – в свете накопившихся проблем и открывшихся фактов. Но мама на это молча пригрозила ей скалкой. А Лазарь позднее на ее аргументы мягко произнес:
– Решать, конечно же, тебе, Лидуся. Но позволь старшему другу дать тебе совет: вечникам не стоит сходить с дистанции. Дашь себе поблажку – на столетия утонешь в депрессии. Только заставляя себя каждый день упорно идти вперед, мы ухитряемся хотя бы не падать. Только экономя время гораздо тщательнее, чем смертные, не сходим с ума от вечности.
– Ладно, поверю, тебе же виднее, – хмыкнула Лида. И в очередной раз возненавидела себя за этот отвратительный, обиженно-насмешливый тон, которым она последнее время разговаривала с Лазарем. Много раз на дню давала себе клятву все изменить – и всякий раз срывалась.
– Только с общей психологии меня точно выставят с парой – я в ней дуб. А ты заступаться не станешь, в курсе. Ты мне едва оценку не снизил из-за какой-то дурацкой даты.
Лазарь улыбнулся широко и беззаботно:
– Лидуся, открою тебе главную тайну. Лучший способ завалить экзамен – это знать больше преподавателя. Не знаешь? Тогда не о чем и переживать.
Глава 7. Полувечник в саду
В половине двенадцатого Лида пожелала родителям спокойной ночи и поднялась к себе с твердым намерением сразу лечь в постель. В этом вопросе она Лазарю доверяла: перед экзаменом нужно хорошенько отдохнуть и выспаться. Днем даже учебники в руки не брала, зато вволю побродила по парку с Милой – у той сессия начиналась позднее. А вечером долго пробыла с родителями, сперва вместе ужинали, потом болтали, доктор Ворк рассказывал забавные истории из врачебной практики. Вера только что устроилась на работу в библиотеку, горела энтузиазмом и уже разрабатывала свой первый проект – встречу с модным автором. Потом вдруг решили посмотреть фильм, Лидин любимый – «Тариф новогодний». В общем, вечер удался, на душе было легко и самую малость грустно.
Весна уже влезла в ночнушку, но решила собрать на завтра рюкзачок – вдруг проспит? Разместила в нем аккуратно зачетку, студенческий билет, шоколадку и маленькую бутылку воды. Тетрадку с лекциями. Несколько ручек, чтобы не подвели. Под руку попался распечатанный листок с экзаменационными вопросами, против каждого номера аккуратный крестик, что значило – вызубрен.
И вот тут девушка совершила огромную глупость: она ткнула пальцем в первый попавшийся номер, выпал, как на грех, тринадцатый. Лида прочитала вопрос, в голове что-то защелкало, закрутилось вхолостую. Первая фраза не всплыла покладисто в памяти, и Весна запаниковала. Ей вдруг показалась, что потеря памяти распространилась и на билеты, все знания просто испарились из головы, словно ее хорошенько пропылесосили. В панике взгляд девушки метнулся к другому вопросу – та же печальная картина. В висках похолодело от ужаса.
«Так, возьми себя в руки, тряпка. Ты не могла все забыть. События ведь помнишь? Как с Лазарем всю неделю препиралась из-за ерунды – это помнишь? Еще как, до сих пор стыдно. Значит, вспомнишь и что зубрила».
Вразумив себя таким образом, она вздохнула и полезла в сумку за тетрадью. Нашла в ней то, что относилось к ответу на тринадцатый вопрос. Прочитала первые фразы – и тут же все стало на свои места, план ответа послушно встал по стойке смирно перед ее мысленным взором. Проверила еще несколько билетов и начала понемногу успокаиваться.
Наконец она нырнула под одеяло и погасила свет. Но поздно – сон сбежал и возвращаться пока не собирался. Некоторое время Лида ворочалась с боку на бок и сердито вздыхала. Ну что за несправедливость, ведь всю неделю после зубрежки падала в кровать и моментально отключалась, а тут такое, и в самую важную ночь перед экзаменом. Нужно было срочно принимать меры. Кажется, беде могли помочь чашка мятного чая и кусок пирога с яйцом и зеленым луком – очередной мамин шедевр.
Она натянула халат и закинула в карман мобильник – правила безопасности ей Лазарь накрепко внушил. На цыпочках начала спускаться по лестнице, болезненно морщась от каждого скрипа и зачем-то задерживая дыхание. Родители наверняка разволнуются, почему это она не спит перед экзаменами, десанта поддержки не избежать. Выдохнула, только когда добралась до кухни и плотно прикрыла за собой дверь, новую, добротную, почти звуконепроницаемую. Включила чайник и извлекла из холодильника завернутый в целлофан пирог со словами:
– Иди-ка погрейся, дружок.
И тут ей что-то почудилось, вроде как позвал кто-то тихо со стороны коридора. Лида мигом выключила начинавший шуметь чайник, подскочила к двери и на сантиметр ее приоткрыла. Но зов не повторился. По старым временам она бы бросилась первым делом к матери, гадая, придется ли звонить в «скорую» или в этот раз они справятся своими силами. Но теперь рядом с Верой был Юрий Борисович, супруг и по совместительству врач, да и мать полностью избавилась от последствий старой травмы. Значит, почудилось…
Запах! Она снова его ощутила, этот экзотический аромат, возникший из неоткуда. И будто бы некто невидимый скользнул мимо нее, бестелесной рукой ласково коснулся щеки.
– Анна? – выдохнула Лида, раскинула руки, словно надеясь отыскать подругу в пространстве кухни.
Аромат духов развеялся, и ощущение чужого присутствия исчезло. На смену пришло чувство острого дискомфорта, вдруг показалось, что так и не вскипевший чайник пышет жаром, а пирог успел провонять всю кухню луком. Лида приоткрыла окно, но даже этого оказалось мало. Она погасила в кухне свет и на цыпочках выбралась на крыльцо дома.
В саду было по-настоящему хорошо. В самом разгаре стояли белые ночи, чистое небо светилось перламутром. Черемуха уже отцветала, кусты жасмина по обе стороны порога отдавали ночной прохладе пронзительно чистый аромат, от которого кружилась голова. Лягушки в пруду на смежном заброшенном участке закатили шумную брачную вечеринку. И теперь можно было не бояться незваных гостей: вокруг дома стоял новый забор, кованый, с выразительными острыми пиками. Отчим и сигнализацию заказал, ею днем как раз занимались рабочие.
Девушка плюхнулась на крыльцо, до боли в груди втянула в себя ночной воздух. Нет, ночь определенно вправляет человеку мозги, заставляет задуматься над дневными глупостями в плане их скорейшего исправления. И она больше не станет заедаться на Лазаря, задушит на корню свою дурацкую ревность ко всем вокруг, даже к Миле. Она…
Шорох в кустах нарушил позитивный ход мыслей. Весна вскочила и взбежала на порог, но не чтобы спрятаться, а только для лучшего обзора. Так и есть: за кустом стоял человек, и даже не особо таился. Она едва не застонала от досады – да что же такое, сколько можно сюда шляться! И заборы-то им не помеха!
– Не кричи, – попросил человек тихо.
Лида в ответ хмыкнула: дура она, что ли, кричать. Если это не вечник, то бояться нужно ему. Если вечник, то ни в коем случае нельзя втягивать в дело родителей. Потребовала негромко:
– Выходи!
И неизвестный тут же выступил на свободное пространство перед порогом дома, молча снизу вверх уставился на Лиду.
А по возрасту он вполне тянул на вечника, вот беда. Высокий и широкоплечий, хотя до Лазаря ему далеко. Вроде пепельный блондин, на легком ветерке волосы отливают серебром, черты лица крупные, точеные, правильные. Глаза очень темные, кажутся двумя провалами. Весна словно невзначай сцепила перед собой руки и четко по слогам проговорила:
– Если мы знакомы, кивни головой. Если ты вечник, то помаши правой рукой, если Диббук в теле полувечника – тогда левой.
Парень выслушал инструкцию очень внимательно, но ни одно из действий не произвел. Подождал, не скажет ли она что-то еще, потом заговорил сам:
– Мы не знакомы лично, но я знаю тебя, Лида Весна. Даже видел однажды. Я действительно полувечник, только сам по себе.
– Это требует доказательств, – хмыкнула девушка.
– Пожалуйста, я готов.
Чуточку поколебавшись, она спустилась ступенькой ниже и протянула ему руку. Парень, кажется, не понял ее намерения, поэтому скороговоркой произнес:
– Меня зовут Ричард. Можно Рик. Но не в коем случае не Риччи или Рикки.
И пожал протянутую ладонь. Но Лиду вовсе не знакомство интересовало, просто Лазарь уже успел объяснить ей: температура тела полувечника с подселением всегда понижена, кожа на ощупь холодная и влажная, зрачки расфокусированы. Ладонь нового знакомца оказалась сухой и горячей, а зрачки не разглядеть, хоть Весна и постаралась – они едва не столкнулись носами. Парень терпеливо пережидал все манипуляции, вежливо содействовал.
– Ты иностранец? – строго спросила девушка, снова забираясь на крыльцо.
– Русский. А имя такое, потому что родители с фантазией.
– Как в наш сад попал?
– А я тут еще днем ошивался, среди рабочих. Ну и сделал некоторые выводы, как можно открыть вашу калитку. Явная недоработка, кстати.
– О как! А зачем вообще ночью являться? Днем поговорить не судьба, что ли?
Ричард-который-не-Рикки досадливо сморщил нос, идеальные черты сместились, но лицо стало даже симпатичнее, живее.
– Да я хотел, но ты то приходила, то уходила, и люди все время были рядом. Боялся упустить свой шанс, вот и решил ночью шумнуть в саду, чтобы ты вышла.
– И что же тебе нужно? – тоном хозяйки положения спросила Лида, оперлась поудобнее о высокие перила.
– Я знаю, что ты – Наследница, – глухо произнес Ричард, весь как-то подобрался, несколько раз сжал и разжал кулаки.
– Откуда такая осведомленность о делах вечников? Обычно такие как ты даже не знают, что они – полувечники.
– Я в курсе, кто я. – Парень старался говорить спокойно, но управлять голосом у него не всегда получалось. – Я и моя создательница вроде как подружились два года назад. Это было здесь, во дворце, который теперь снова стал музеем. Там я и видел тебя, Лида, ты тогда считалась дочкой их предводителя Креона. После битвы моя создательница осталась жива, но предпочла убраться отсюда подальше. Связь мы не теряли. Она говорила, что обязательно вернется в этот город, когда наступит срок. Мне же до того времени предстояло принять очень важное решение.
Тут он наглухо замолчал, так что Лида не удержалась и спросила:
– Насчет чего?
– Хочу ли я стать вечником. Она считала, что найдет способ уговорить тебя, но лишь после твоего восемнадцатилетия, когда тебе расскажут, кто ты.
Весна на всякий случай внимательно оглядела двор: уж не притащилась ли вечница следом за ним? И пальцы с запястья не снимала.
– Ее здесь нет, – ровным голосом сообщил парень.
– Слушай, хоть бы и была, ответ все равно «нет». Такие вещи просто так не делаются, есть правила…
– Я и не прошу, – перебил ее Ричард. – И не попросил бы, вечность – не мое. Дело здесь в другом: моя создательница пару месяцев назад сообщила мне, что скоро прибывает, не хочет оказаться последней в очереди. И все, после этого на связь она не выходила. На мои письма и звонки не отвечала. Я хочу знать, что с ней произошло.
На последних словах голос его от напряжения звенел, как перетянутая струна. Лида смотрела на парня во все глаза: неужели он влюблен в ту, что фактически убила его? Про вечников, создающих полувечников, Весна из рассказов друзей усвоила одно: настоящие монстры, охотники за талантами Книги. Неужели этот на вид умный парень может всерьез беспокоиться о ком-то из них?
– Ничего про нее не знаю, – мотнула головой.
– Я и не ждал, что знаешь. Возможно, ее уже нет в живых. Поначалу думал, что просто планы изменились, засомневалась, испугалась. Но недавно услышал, что случилось с Полиной Юсуповой…
– Ты и ее знаешь? – изумилась и еще больше напряглась Лида. Ох уж эта Полина, вечно где-нибудь всплывает…
– Был с ней знаком еще до всех тех событий. Потом видел уже во дворце, знал, что она полувечница, но тоже на особом положении. А неделю назад встретил, и она мне рассказала про призыв. И тогда я начал действовать, потому что не могу допустить, чтобы подобное проделали и со мной. Для начала отыскал тебя.
– Понимаю, – тихо проговорила Лида. – Но чем я могу тебе помочь? Моя память вернется не скоро, я знаю только то, что мне самой рассказали.
– Помоги мне поговорить с твоим другом, с Лазарем!
– О, так ты и про него в курсе!
– Естественно. Я видел его, пока наблюдал за домом.
– И почему просто не подошел к нему и не пообщался? Лазарь для всех открыт.
– Не знал, – с досадливым нетерпением в голосе уронил Ричард. – Решил сперва заручиться твоей поддержкой.
– Ну что же, давай поговорим, – прозвучал в возникшей тишине глубокий и низкий голос. Лазарь собственной персоной выступил из-за угла дома.
Энергично приблизился, протянул парню руку, они обменялись крепким рукопожатием. Лида не исключала, что ее друг заодно перепроверил ситуацию. Потом ласково ей кивнул:
– Молодец, Лидуся.
А она всего лишь ухитрилась вслепую нажать в кармане кнопку экстренного вызова, которую друг настроил персонально на себя. Судя по тому, что появился он почти сразу и был безукоризненно одет, спать профессор в эту ночь еще не ложился.
– Большинству вечников, которых я видел, было глубоко плевать на проблемы смертных, – пробормотал Ричард, сердито выдвинул округлый подбородок. Ситуация была ему не по душе, но он держался.
– Твою создательницу звали Джулия? – спросил Лазарь, а Лида начала перебирать в голове, что ей известно о носительнице этого имени.
– Нет, – ответил парень. – Ее имя Ингрид, но Джулию я тоже немного знал. И то, что она сделала полувечницей Юсупову. Когда Полину призвали… вечник ведь может использовать чужих полувечников, только если получит их от хозяина в дар, или купит, или обменяет. Или убьет хозяина. Догадываюсь, что Полинку использовала не Джулия.
– Не она, – ровным голосом подтвердил Лазарь.
Ричард помедлил, словно не решался что-то сказать, но потом продолжил:
– А еще раньше я обнаружил себя среди ночи на улице, босиком, в одних трениках. И догадался, что был призван, но зов прекратился прежде, чем я добрался до цели. Ингрид как раз должна была прибыть, но она никогда не поступила бы так со мной. Разве что в самом крайнем случае. Возможно, она умирала и хотела проститься… или предостеречь.
Ричард тяжело втянул в себя воздух, на мгновение зажмурил глаза. Похоже, ему было сейчас очень паршиво.
– Да ты присядь, – радушно пригласила его Лида на ступеньку крыльца, где уже сидел рыжий гигант. Сама она устроилась на перилах. Парень резко мотнул головой, может, даже не понял, о чем речь. Только мазнул по девушке глазами, испуганными и горькими, заговорил сумбурно:
– Я сдал досрочно сессию, соврал родителям, что еду с друзьями в Крым. Не мог допустить, чтобы они пережили то же, что Юсуповы. Или вообще пострадали, попробовав меня задержать. Снял жилье в этом городе, на ночь приковываю себя наручником к кровати. Для меня невыносима сама мысль… и еще я хочу точно знать, что случилось с Ингрид. Но одному мне не справиться, поэтому обратился к вам. Используйте меня, как хотите, я понимаю, что я никто рядом с вами…
Он умолк, снова сердито дернул головой, густая светлая прядь залепила правый глаз. Лида ощутила симпатию и острое сочувствие – вот же бедолага, влип так влип!
– Слушай, твоя Ингрид не обязательно погибла. – Весна сама не поняла, как слова сорвались с ее губ. – Я тут уже общалась с тем, кто завладел чужими полувечниками. Этот тип сказал, что собирает вечников в какой-то тюрьме на далеком острове. Чтобы не путались под ногами, а может, планирует убить их ради талантов потом, когда отыщет Книгу. Только Книги ему не видать, так что можно попробовать… ну, освободить их.
И вопросительно глянула на Лазаря. Еще вчера она мечтала, чтобы запертые Диббуком вечники никогда не выбрались на волю.
Парень молчал тяжело, безнадежно. Потом и вовсе отошел на пару шагов, повернулся спиной.
