Читать книгу: «Обручальное кольцо блокады», страница 3

Глава 8

Рано утром мама ушла на работу, а я осталась с Лидой (в выходные ясли не работали). Мама должна была вернуться до обеда и отпустить меня к Кире, однако мама не вернулась. Вместо нее к нам зашла Наташа, которая возвращалась с ночного дежурства домой, и сообщила, что мама вернется только поздно вечером. Медсестра, которая должна была сменить маму, заболела и заменить ее некому. Что делать? Просить Наташу забрать Лиду было невозможно, она с ночного дежурства, устала (ее Вика оставалась с бабушкой).

– Не пойду же я на праздник с Лидой! Еще бы Валя пришла со своим младшим братом Димой, который был на несколько месяцев старше Лиды, Гер бы тогда точно надолго запомнил наш шумный праздник, – посмеялась я сама с собой, когда Наташа ушла.

Я решила посоветоваться с Кирой, как нам быть. Я оделась, одела Лиду, закутав дополнительно в одеяльце, чтобы она не замерзла, и с этим лепечущим свертком с большими глазами и пухлыми щеками начала аккуратно спускаться по ступенькам. На лестнице я встретила папу Максима.

– Здравствуйте, Алексей Алексеевич!

– Здравствуй, Лиза! Какие у твоего одеяла симпатичные глазки! – засмеялся Алексей.

– Да, оно еще и разговаривать умеет на непонятном языке, – в ответ засмеялась я.

Лестницы у нас были узкие, вдвоем не пройти, Алексей остановился, уступив мне дорогу.

– Ты далеко пошла? На улице снега много, возьми санки, на руках с малышкой ты далеко не уйдешь. Давай я помогу тебе их вынести на улицу.

– Нет, спасибо, я к Кире, через дорогу.

На улице много снега было не только на земле, но и в небе, он медленно падал крупными снежинками. Так я и пришла к Кире, вся в снегу и с вырывавшимся из моих рук свертком. Кира, увидев нас, от души рассмеялась.

– Какие чудесные гости к нам пришли!

Я рассказала Кире, что я сегодня привязана к Лиде, и не знаю, как быть. Я боялась брать с собой сестренку в незнакомое ей место, она могла бы закапризничать и испортить нам праздник.

– Тогда праздник переезжает к тебе! – недолго думая, решила Кира.

– Хорошо! – обрадовалась я такому простому решению и собралась идти обратно домой.

В этот момент вошел в квартиру Ян с двумя полными сумками.

– Привет, Лиза! Вот, – показывая на сумки, весело сказал Ян, – работаю сегодня у своей сестры грузчиком.

– И еще будешь работать, – задорно ответила Кира, – когда понесешь еду из этих продуктов к Лизе!

– Зачем? – удивился Ян.

– Маме пришлось остаться на работе на весь день, и я сижу сегодня с Лидочкой. Мы решили, что лучше будет, если все придут к нам, – ответила я.

– Хорошо. Ты сейчас домой идешь? – спросил Ян.

– Да – ответила я, ища глазами сестренку.

– Карапуз уполз в комнату, – весело сообщила Кира, – сейчас принесу.

– Вчера Лидочка сделала первые шаги, – сказала я, улыбаясь.

– Так не заметим, как в школу пойдет. – Кира вернулась в прихожую с Лидой на руках, прижала ее к себе и поцеловала в обе щечки. – Как же я люблю малышей!

– Я провожу вас, – сказал Ян, забирая у меня Лиду.

– Спасибо, Ян, а то Лидочка уже тяжелая…

Ян проводил нас домой, помог мне снять пальто и ушел.

– Как хорошо иметь такого друга, правда? – обратилась я к сестренке, раздевая ее. – Так с ним надежно, спокойно, всегда мне помогает во всем.

После обеда я уложила Лиду спать, а через некоторое время пришли Кира и Ян с большими сумками. Кира приготовила столько еды, будто нас будет не шесть человек, а шестнадцать.

– Зато всем хватит! – в оправдание ответила она.

Пока Ян ставил стол в моей комнате, Кира подошла ко мне и показала на пальце кольцо.

– Гер мне вчера подарил, чтобы я о нем помнила, – с любовью поглаживая маленький рубин в колечке, сказала Кира.

– Как будто ты его можешь забыть, – улыбнулась я.

– Конечно нет. Главное, чтобы он меня не забыл. Поэтому я связала ему шарф и тоже вчера подарила, – ответила Кира, все еще глядя на свой пальчик.

– Тебя забыть невозможно! – с любовью произнесла я.

Это кольцо с рубиновым сердечком Кира будет носить всю свою жизнь.

– Лиза, твой Максим придет сегодня? – раскладывая красивой елочкой сыр, спросила Кира.

– Нет, у его друга день рождения и он идет к нему.

– А тебя почему с собой не пригласил? – спросил Ян.

– Я сегодня встречаюсь с вами, – удивилась я вопросу Яна и ответила на него, не дав ответа.

– Я ни разу его с тобой не видел ни на одном нашем празднике, – с легкой агрессией произнес Ян.

– Ян, что с тобой сегодня?! – вмешалась Кира. – Тебе какое дело до Максима?

– Как раз до Максима мне нет никакого дела, – сделав ударение на имени моего жениха, ответил Ян.

– Ян, Максим занятой человек, он не всегда может быть там, где хочет, – ответила я.

– И чем он так занят? – продолжил тем же тоном Ян.

Я хотела что-то ответить, но поняла, что я действительно не знаю, чем бывает занят Максим. Он никогда мне не рассказывал о своих делах.

– Ян, унеси эти тарелки на стол и не порти нам настроение! – строго произнесла Кира.

Когда Ян вышел, я с горящими глазами сообщила Кире, что Максим пригласил меня на новый год.

– Ну наконец-то! Как здорово! – захлопала в ладоши Кира. – Я так за тебя рада!

– А я-то как рада! – засмеялась я. – Только у меня нет подходящего платья…

– Подберем что-нибудь из моих! – прервала меня Кира.

– Да, я как раз хотела тебя попросить…

– Я даже знаю какое! Темно-синее с перламутровыми пуговицами тебе идеально подойдет! – радостно воскликнула Кира.

– Да, я его помню, такое красивое!

– И где вы с ним будете встречать новый год? – вернувшись на кухню, спросил Ян.

– У него дома. Его родители уедут, поэтому у нас будет молодежный праздник. Придут еще двое его друзей со своими женами.

– А как зовут этих друзей? – спросил Ян.

– Я не знаю, Ян, я же с ними еще не знакома! – вопросы Яна меня начали раздражать.

– Не ходи к нему, – серьезно сказал Ян, внимательно глядя в мои глаза.

– Ян, да ты не в своем уме! – воскликнула Кира. – Ты бы еще мне сказал, чтобы я не виделась с Гером!

– Гер – другое дело, он тебя любит… – ответил Ян сестре.

– А Максим любит Лизу! – перебила его Кира.

– Я сомневаюсь, что ночь будет такой, какой представляешь себе ты, – обратился ко мне Ян, – и сомневаюсь, что у Максима вообще есть друзья.

– Ян, зачем ты все это говоришь? – нахмурила брови Кира.

– Потому что мне не все равно, что происходит с Лизой, – спокойно ответил Ян.

Своими вопросами и намеками Ян возродил во мне сомнения относительно Максима, частично бессознательные, которые таились глубоко в моей душе и были старательно мной задушены. Это вывело меня из себя, потому что я видела в Максиме то, что хотела в нем видеть, и считала это правильным.

– Ян, ты мне друг, но у тебя нет никаких прав вмешиваться в мою жизнь! – со злостью произнесла я. – Мы с Максимом любим друг друга, нравится тебе это или нет! Если тебя что-то не устраивает в моей жизни, можешь уйти, я тебя не держу!

С трудом сдерживая слезы, я взяла тарелки и ушла в комнату. Кира последовала за мной.

– Лиза, не расстраивайся, я не понимаю, что на него сегодня нашло. Не обращай внимания!

– Не буду, – смахивая непослушную слезинку, ответила я.

Кира обняла меня. Тихо хлопнула дверь. Ян ушел.

Когда пришел Гер, он рассказал, что Ян ждал его во дворе, попрощался с ним и ушел. Валя и Гриша очень удивились, не увидев Яна в нашей компании.

– Ян и Лиза немного повздорили, ерунда, скоро помирятся, – сказала Кира и призвала всех не обращать на это внимание.

Мы приятно провели время, Гер был нам очень признателен за внимание и сказал, что за последние полгода обрел настоящих друзей, намекая на нас.

Когда все разошлись, я села у окна, посадив на колени Лидочку, и задумалась. Я была рада встретиться с друзьями, я была счастлива в предвкушении совместного праздника с Максимом, но ссора с Яном оставила в моей душе неприятный осадок. Ссора оказалась не ерундой, как сказала Кира, Ян ушел не только из моего дома, он действительно ушел из моей жизни. Мы больше не общались и практически не виделись.

Глава 9

Наконец наступило долгожданное 31-е декабря. Я проснулась рано, от волнения я не спала почти всю ночь. Как-то надо выдержать этот длинный день и вечером пойти на праздник к Максиму. Мама с сестренкой еще спали, а я не могла больше лежать в постели. Вчера мама купила маленькую елочку, и мы поставили ее в моей комнате. Я, стараясь никого не разбудить, достала с антресоли старую коробку с елочными игрушками и принялись украшать елку. Игрушки у нас были старинные, они принадлежали еще дедушкиному отцу, некоторые из них он привез с собой из Германии. Это были резные фонарики, грибочки, фигурка мальчика в забавных зеленых штанишках и моя самая любимая белая сова с изумрудными глазами.

Ближе к обеду Кира принесла мне обещанное платье. Мы как раз собирались с мамой пить чай и пригласили Киру.

– Я вчера получила письмо от Гера. – довольно улыбаясь, сказала Кира. – Скучает по мне…

– Конечно, скучает, – улыбнулась мама.

– Где Лидочка? – оглядываясь, спросила Кира.

– Спит, – тихо сказала я и приложила указательный палец к губам, призывая подругу говорить тише.

– Ну вот… – скорчила разочарованную рожицу Кира.

– Ты, наверно, ждешь не дождешься, когда у тебя будут свои дети? – спросила Киру мама.

– О, да, тетя Жанна! Когда мы с Гером поженимся, у нас обязательно будет двое детей, мальчик и девочка!

– Это хорошо. Передавай от нас поздравления твоей семье… – сказала мама.

– И Геру! – вставила я. – Ты же будешь ему писать?

– Конечно! Мы договорились с ним, что одно письмо в неделю каждый из нас обязательно будет получать, – ответила Кира.

Мама заварила чай, я достала печенье и мед, и мы сели за стол. В самый разгар нашего чаепития и приятных разговоров в дверь постучали.

– Кто бы это мог быть? – тихо сказала мама и встала, чтобы открыть дверь. – Здравствуй, Валя.

– Здравствуйте, тетя Жанна. Лиза, Кира, привет!

– Валя, проходи! – обрадовалась я подруге. – Садись с нами пить чай.

– Спасибо, Лиза, но я на минутку. Братья с отцом остались, а он не любит долго сидеть с детьми один. – ответила Валя. – Я зашла спросить, все ли хорошо с Карлом Адольфовичем?

– С дедушкой? – встревоженно воскликнула я.

– Почему ты спрашиваешь? – спросила мама.

– Он не пришел вчера вечером на наш урок и сегодня его не было в мастерской, – объяснила Валя, – не заболел ли он?

– А домой ты к нему не заходила? – начала волноваться я.

– Нет, – ответила Валя.

– Мама, я прямо сейчас пойду к дедушке! – быстро проговорила я и побежала в комнату одеваться.

– Тетя Жанна, не волнуйтесь, может быть ничего серьезного, – успокаивала взволнованную маму Кира пока я одевалась, – я пойду с Лизой.

Я быстро оделась, и мы втроем вышли на улицу. Мы с Кирой попрощались с Валей и направились в сторону Невского.

– Надеюсь, с твоим дедушкой все хорошо! – прокричала нам в след Валя.

Дедушка жил на набережной реки Мойки, в нескольких шагах от пересечения с Невским проспектом. Идти было не далеко, но мне дорога показалась вечной. Наконец, мы свернули к его дому, быстро поднялись на второй этаж и постучали в дверь. Тишина.

– Лиза, успокойся, – прошептала Кира, – он, возможно, ушел в магазин…

Я достала из сумочки ключи и открыла дверь. Мы вошли в прихожую. Тишина. В квартире было две комнаты: кухня-столовая и спальня. Кира заглянула в столовую, а я в спальню.

– Он спит, – прошептала я, увидев дедушку в кровати.

Кира подошла ко мне и положила руки на мои плечи.

– Лиза, он не спит… – после долгой паузы медленно проговорила Кира.

У меня внутри все сжалось так сильно, что мне казалось, мое трепещущее сердце разорвет мою грудь и выскачет наружу. Я сделала несколько осторожных шагов по направлению к кровати, Кира последовала за мной. Дедушка спал, на его умиротворенном лице замерла легкая улыбка.

– Дедушка… – позвала я его, но не получила ответ.

Я взяла его руку, лежащую на одеяле, и тут же выпустила, отскочив от кровати. Рука была холодная.

Я выбежала из комнаты, прислонилась к стене в прихожей и прижала руки к груди, по моим щекам беззвучно текли слезы. Кира молча стояла рядом. Дедушка был для меня и дедушкой, и отцом, и другом. Я его очень любила. С его уходом я почувствовала, что в моей жизни, на том месте, которое он занимал, образовалась пустота, зияющая чернотой и звенящая оглушительной тишиной, разрывая мне барабанные перепонки. Я зажмурила глаза и обхватила голову руками. Мне стало тяжело дышать, рвущиеся наружу рыдания душили меня.

– Плачь! Кричи! – встряхнула меня за плечи Кира.

Я медленно опустилась на пол и зарыдала. Кира села рядом и обняла меня.

Не знаю, сколько мы так просидели, но, оправившись от шока, я вернулась к реальности.

– Надо сказать маме… – на выдохе произнесла я.

А как ей сказать?! Дедушка был для мамы и отцом, и матерью, он один ее вырастил, он был единственным человеком, кто помогал и поддерживал маму всю жизнь. А сейчас его не стало…

Кира помогла мне подняться, руки и ноги у меня дрожали. Мы вышли из дома и понесли печальные вести моей маме. Когда мы вошли в нашу квартиру, мама как раз закончила кормить Лиду и убирала ее тарелочку со стола. Мама посмотрела на мое заплаканное лицо с опухшими глазами и все поняла. Кира взяла малышку и ушла с ней в мою комнату.

– Мама, дедушка умер… – с трудом произнесла я и бросилась в мамины объятия.

Когда мы немного успокоились, мама сказала, что зайдет за Наташей, и они вместе пойдут к дедушке, а потом хлопотать о похоронах, а я останусь дома с Лидой.

Я вошла в свою комнату, увидела висящее на дверце шкафа приготовленное платье и опять разрыдалась. Никакого праздника с Максимом сегодня у меня не будет, я останусь дома с мамой. Но как нужен мне был тогда Максим! Как хотелось мне прижаться к его груди и утонуть в его теплых объятиях.

– Пойди к нему и все расскажи, – поняв мои мысли, сказала Кира.

– Как я к нему пойду в таком виде?! – показала я на свое заплаканное опухшее лицо.

– Лиза, бывают моменты, когда не важно, как ты выглядишь! – строго ответила моя подруга. – Он нужен тебе сейчас!

– Нужен… – сказала я, и слезы опять потекли по моим щекам.

– Давай сделаем так, – взяла ситуацию в свои руки Кира, – я сейчас схожу домой, предупрежу родителей, что останусь сегодня у тебя, по дороге к ним я зайду к Максиму и все ему расскажу.

– Да, хорошо, – немного просветлела я.

– Напиши ему записку, лучше я передам твою записку! – на полпути из комнаты остановилась Кира.

Я взяла лист бумаги и непослушной рукой написала: «Максим, мой дедушка сегодня умер. Я не смогу прийти на праздник, но я очень жду тебя. Ты нужен мне. Твоя Лиза.» Я сложила записку и передала ее Кире.

– Я вернусь через пятнадцать минут. Лидочка, позаботься о сестре! – направила Кира в противоположную сторону Лиду, пытающуюся неуверенной походкой выйти из комнаты.

Я села на пол, обняла мою маленькую сестренку и так просидела до возвращения Киры. Когда моя подруга вернулась, она сообщила, что Максим был дома, и она ему лично в руки передала мою записку. Я обрадовалась, на сколько это было возможно, Максим придет.

Время шло, жизнь брала свое, мы проголодались. Кира пошла на кухню приготовить что-нибудь поесть, а я осталась в своей комнате. Сидя у окна, я пустым взглядом смотрела на противоположную стену дома. Лидочка спала. Вдруг я услышала стук в дверь, Кира впустила гостя.

– Максим! – как вспышка молнии блеснуло у меня в голове, и я побежала в прихожую. Увидев пришедшего, у меня вырвался разочарованный возглас: – Ян…

Конечно, Ян понял, что не к нему я бежала, не его я ждала, но стойко перенес мое пренебрежение и спокойно сказал то, для чего пришел.

– Лиза, я сочувствую твоему горю… Если тебе нужна какая-нибудь помощь… Любая… Я все сделаю.

– Спасибо, Ян, – тихо произнесла я и опустила голову.

Ян еще немного постоял, не дождавшись от меня больше ни слова, он вышел из квартиры, тихо закрыв за собой дверь. Я вернулась в комнату, легла на кровать, свернулась калачиком и беззвучно заплакала. Максим не пришел.

Кира приготовила ужин и позвала меня.

– Кира, ты уверена, что Максим прочитал мою записку? – с надеждой на какое-нибудь невероятное стечение обстоятельств спросила я.

– Да, Лиза. Он при мне ее открыл и прочитал.

– Он что-нибудь сказал?

– Сказал «спасибо» и все. – ответила Кира, поднимая крышку большой кастрюли. – Лиза, вы собирались печь пирог с картошкой? Я нашла очищенный картофель в миске, а вот и тесто.

– Да… Мама хотела испечь на праздник…

– Так давай испечем!

– Кира, какой пирог?! – возмутилась я.

– Лиза, твой дедушка ушел из жизни счастливым, помнишь какое у него было лицо? Вряд ли он обрадовался бы сейчас, видя, как ты убиваешься. Он прожил долгую красочную жизнь, в которой была настоящая любовь, любящие дочь и внучки. Тебе больно, но жизнь продолжается! Скоро вернется твоя мама, давай испечем для нее пирог.

Кира пыталась отвлечь меня от грустных мыслей, но ей это плохо удавалось. Я вернулась в свою комнату, а моя подруга осталась на кухне возиться с тестом. Потом Кира уложила спать Лиду и села рядом со мной на кровать.

Мама пришла вечером, измученная, с опухшими от слез глазами. Похороны состоятся через два дня.

К приходу мамы пирог был готов. Кира усадила нас за стол и заварила чай. Вот так, втроем, в тишине, мы встретили 1937-ой год.

Глава 10

На похороны дедушки пришли все мои друзья, кроме Яна. Максима я так и не видела. В душе моей была пустота. Я ходила на лекции в институт, помогала маме дома, прибиралась у дедушки в мастерской, помогала его друзьям перевести все дедушкины картины в его квартиру, но как будто все это была не я. Я потерялась в пустоте своей души… Через несколько дней после нового года я встретила во дворе маму Максима.

– Здравствуйте, Вера Васильевна.

– Здравствуй, Лиза. Мы только вчера вернулись из Москвы и узнали о твоем дедушке, соболезнуем вам. Как твоя мама?

– Спасибо, держимся…

– Я зайду к вам вечером…

– Вера Васильевна, – не смотря в ее лицо, начала я, – я давно не видела Максима…

– Теперь мы его редко будем видеть, – вздохнула Вера.

– Почему? – удивилась я.

– Два дня назад он женился и окончательно переехал в Москву… – что говорила дальше Вера, я уже не слышала, – он очень просил остаться на новый год здесь, попрощаться с друзьями, правда, я так и не поняла, с кем именно… Лиза, с тобой все хорошо?

– Закружилась голова… – с трудом произнесла я, задыхаясь, – проводите меня, пожалуйста, домой…

– Конечно! – Вера подхватила меня под руку и медленно повела к двери…

Закончился февраль, жизнь шла своим чередом, Лида уже уверенно ходила и произносила первые слова, а я все больше молчала, уходила в себя и худела. Мама водила меня к врачу, но он не обнаружил у меня никакой болезни. Одна я точно знала свой диагноз: разбитое сердце. Мне больно было потерять дедушку, но куда больнее я ощущала разбитые мечты и предательство Максима. Он никогда не любил меня, я была лишь очередной его победой, получив которую, он забыл бы через несколько дней. Дедушка спас меня от непоправимого, а Ян во всем был прав. Размолвка с Яном отдавалась в моем сердце с не меньшей болью, чем разбитые мечты. Между руинами моих красивых надежд все отчетливее начало просматриваться светлое, сильное и благородное чувство Яна, которое он готов был отдать мне, а я его не увидела. Я привыкла к нему, как к чему-то родному и уютному, и не приняла это за любовь. Я приняла за любовь букеты цветов, красивые слова, чувственные поцелуи, которые лопнули, как мыльный пузырь, не оставив следа. Истинную любовь с ее спокойствием, надежностью и доверием, я не разглядела, хоть и стояла так близко к ней. Сейчас уже поздно, я сама эту любовь разрушила…

Мои подруги беспокоились, видя, как я угасаю у них на глазах, и приняли решение во что бы ни стало увезти меня в деревню к Валиной бабушке Клаве. Валя собиралась к бабушке на неделю вместе с братьями и брала меня с собой. Кира пообещала моей маме, что будет сидеть с Лидой, когда будет нужно. Сначала я не хотела ехать, но все вместе они меня уговорили.

Бабушка Вали жила в Тосно, в пятидесяти километрах от Ленинграда, в своем деревянном доме с садом и огородом. Поездка у нас заняла примерно два часа, и за это время мы перенеслись из центра большого города в деревню. Вокруг был лес, чистый белый снег, одноэтажные деревянные дома, дым из труб, наполнявший воздух ароматом дров. Мы прошли по заснеженной тропинке и подошли к деревянному забору. Валя поставила на землю Димочку, которого несла всю дорогу, подняла секретный рычажок, и дверь открылась. Я взяла малыша за руку, и мы вошли во двор. Женя, которому тогда уже было десять лет, побежал вперед всех в дом, сообщить бабушке о нашем приезде.

Мы зашли в сени, веником стряхнули с обуви снег и вошли в дом. Баба Клава уже ждала нас, обняла каждого, малыша взяла на руки.

– Проходите, родные мои, проходите! – повела она нас в большую комнату.

В центре комнаты стоял покрытый белой скатертью стол, на котором дышали теплым паром свежие пироги.

– Мойте руки и садитесь обедать, – мягко произнесла бабушка.

Мы сели за стол и принялись за пироги. Ничего нет вкуснее горячих пирогов после прогулки на морозе! Бабушка с любовью смотрела на нас, поглощающих ее вкусные пироги, и улыбалась. Бабе Клаве тогда было восемьдесят два года, она была маленькая худенькая, но еще бодрая старушка. Свои седые волосы она аккуратно убирала под белый платок. Вся она была такая чистенькая, скромная, добрая, и дом ее был таким же, как она.

В доме было четыре маленьких комнаты, самая большая из них была столовой. Кроме круглого стола в центре, в комнате стоял диван и большой сервант, на стеклянных полках которого разместились красивый фарфоровый чайный сервиз, детские поделки и фотографии в рамочках. Остальные три комнаты были спальнями, в одной из них спала бабушка, во второй разместили Женю, а третью, в которой кроме большой кровати стоял маленький диван, отдали нам с Валей и Димочкой.

После обеда мы устроились в комнатах, постелили чистое отутюженное постельное белье, соорудили из дивана удобную кроватку Диме, чтобы он ночью не упал, и пошли на улицу гулять. Несмотря на то, что дул холодный ветер, солнце по-весеннему пригревало. Снег ослеплял своей белизной. В огороде мы слепили большого снеговика и мокрые, но счастливые, вернулись в дом. В доме было тепло и пахло печеной картошкой. Димочка весь вывалялся в снегу и сам походил на маленького снеговичка с пухлыми розовыми от мороза щечками. Мы надели сухую одежду и пошли на кухню помогать бабушке с ужином.

Вечером, закончив домашние хлопоты, мы расположились в столовой. Я села на диван поближе к печке, Женя оседлал мягкий подлокотник дивана, бабушка с малышом на коленях сидела на стуле у стола, Валя сидела с другой стороны и читала нам вслух рассказ Александра Грина «Алые паруса». В ту ночь, наверно, впервые за два месяца я хорошо спала.

Когда я утром проснулась, было еще темно, Валя и Дима спали. Я лежала и слушала звуки дома. В столовой тикали настенные часы, на кухне бабушка взбивала ложкой яйцо в алюминиевой кастрюльке. Через какое-то время с кухни начали доносится шипение масла на чугунной сковороде и аромат блинов. Я аккуратно выбралась из постели, чтобы не разбудить Валю, наощупь надела халат и пришла на кухню.

– Доброе утро, баба Клава.

– Доброе утро, Лизонька! Я тебя разбудила?

– Нет, – улыбнулась я и пошла к умывальнику.

– Вот, решила покормить вас блинами.

Я умылась, прибрала волосы и села за небольшой стол, стоявший рядом с плитой.

– Моя мама тоже иногда печет утром блины. – полушепотом сказала я и, улыбнувшись, добавила: – Я люблю просыпаться под звук взбиваемого в кастрюльке яйца.

– Самые вкусные блины достаются тому, кто раньше всех встал, прямо со сковородки! – тихонько засмеялась бабушка и стряхнула со сковороды на тарелку первый блин. – Ты любишь с маслом или со сметаной?

– С маслом, – ответила я, наклоняясь к горячему, еще живому блинчику на тарелке.

Бабушка поставила на стол масло, растопленное в мисочке, и отправила на мою тарелку блин со второй сковороды.

Так, на свежем воздухе, на пирогах из русской печки, на печеной в чугунке картошке и на румяных блинах с маслом, я начала поправляться. Бабушка мягко, как бы не заметно, втягивала меня в разговоры, в домашние дела. Я стала лучше спать, на лице все чаще появлялась улыбка.

Однажды вечером, когда мы с Валей уж легли спать и выключили свет, я рассказала ей, как обидела Яна.

– Лиза, Ян влюблен в тебя с самого детства, – прошептала Валя, – думаешь, он всех дергал за косички?

– Я ничего не видела… Мне нужны очки, – усмехнувшись, сказала я.

– Поговори с ним, – предложила Валя.

– Что ты! – шепотом воскликнула я. – Мне так стыдно перед ним, я в лицо ему посмотреть не смогу. Да и он избегает меня.

– Со временем все наладится. – успокоила меня Валя. – Он тебе нравится? Ян?

– Он всегда мне нравился… Как друг… Не знаю… Сейчас я уже ни в чем не уверена…

– Время все расставит на свои места, – задумчиво произнесла Валя.

– А как у тебя с Гришей? Он ведь ухаживает за тобой? – спросила я.

– Я не уверена… Иногда мне кажется, что ухаживает, а иногда, что мы просто друзья, – ответила Валя.

У бабы Клавы я провела две недели, она настояла на том, чтобы я не уезжала с Валей, а осталась еще. В тихие вечера за чашкой чая я делилась с ней своей болью и разочарованием, а она обычными словами, как-то просто и естественно, вселяла в меня надежду и возрождала во мне радость жизни. Домой я вернулась, на радость мамы и подруг, румяной с улыбкой на лице.

Шло время, я училась, заботилась о Лиде, помогала маме, проводила время с подругами. В какой-то момент мне захотелось рисовать, и я начала писать картины. Жизнь вновь увлекла меня, покрыв туманом былые разочарования и несбывшиеся мечты.

Прошло полтора года. В 1938 году Гриша и Ян закончили учиться в институтах и осенью их призвали в армию. Кира устроила по этому случаю традиционный прощальный праздник. В это же время приехал в отпуск Гер. Они с Кирой, как и договорились, писали друг другу письма, а прошлым летом Кира вместе с мамой ездила в Ростов-на-Дону.

И снова мы собрались нашей дружной компанией: я, Кира и Валя, Гер, Гриша и Ян. Я не видела Яна последние два года. Теперь я редко ходила в гости к Кире, чаще она приходила ко мне, поэтому я с ним не встречалась, на наши совместные праздники он больше не приходил. Я была уверена, что он меня ненавидит и поэтому избегает. И еще я была уверена в том, что люблю его, всегда любила да только поздно это поняла.

За это время Ян очень изменился, он еще вырос, возмужал. Регулярные занятия спортом сделали его тело сильным и мускулистым. Я его даже не сразу узнала, когда вошла в комнату. В разгар нашего застолья с пирогами и душистым чаем, я украдкой смотрела на него и думала, каким же красавцем он стал и как с ним тепло и спокойно.

После чаепития мы все вместе пошли на вокзал, куда должны были прибыть призывники. Гер раздавал советы, как бывалый военный, Кира взяла обещание с обоих, что они будут себя беречь, Валя с грустными глазами стояла рядом с Гришей, а я не знала, что мне делать. Мне так хотелось попросить прощения у Яна, рассказать, как я сожалею о своем поведении, как я соскучилась по нему, но я не могла даже посмотреть в его глаза.

Я стояла немного в стороне и смотрела на Яна. Еще минута, и он уйдет, и я не смогу ничего ему сказать. Ян пожал руку Геру, обнял сестру, попрощался с Валей, взглянул на меня и остановился. Я собрала всю свою храбрость и подошла к нему, терять мне было уже нечего.

– Ян, – голос выдал мое волнение, – я… Я знаю, ты не хочешь меня видеть. Но я… Мне так стыдно перед тобой… Я так сожалею… Прости меня…

Больше я ничего не смогла произнести, лишь предательская слезинка покатилась по щеке.

– Лиза, – с нежностью в голосе произнес Ян, – я ушел из твоей жизни, потому что не был тебе нужен…

– Ты всегда был мне нужен, только я не всегда это понимала… – чуть слышно произнесла я и опустила голову.

Ян ласково поднял мое лицо, смахнул слезинку с моей щеки.

– Лиза, тебе не за что просить меня о прощении. И для слез тоже нет причин. – улыбнулся Ян, взяв мою руку в свои. – Я напишу тебе, ты позволишь?

– Я буду с нетерпением ждать твоего письма, – смущенно ответила я, посмотрела в его глаза и утонула в этом синем море любви и тепла.