Читать книгу: «Это было в Веморке», страница 8
Глава 10. Начало
Первую неделю Лотар пристально изучал все тонкости и нюансы промышленного производства тяжелой воды, которое отличалось от лабораторных условий, но не кардинально. Поэтому для него не было больших проблем полностью вникнуть в данный процесс. Параллельно вечерами, исходя из полученных днём данных и документации, он производил расчеты по усовершенствованию электролизной установки и ещё через неделю обещал предоставить полный список всего необходимого Йозефу Тербовену. Права на ошибку у него не было, по крайней мере, он так думал, и поэтому все расчетные результаты перепроверял несколько раз. На бумаге всё смотрелось очень неплохо. Лотар в самом начале надеялся минимально увеличить производительность на десять процентов. Для этого он вдохнул жизнь в одну старую электролизную установку, стоявшую без дела уже несколько лет, и на ней начал проводить свои исследования. Результат не заставил себя ждать. Расчеты не только оправдались полностью, но и превзошли все ожидания.
Он подготовил полный отчет и сообщил Михаэлю, что ему нужна встреча с рейхскомиссаром. Главный инженер Йомар Брун, который вначале очень скептически выслушивал мысли Лотара, увидев конечный результат, был если не поражен, то крайне удивлен обширными знаниями Логдэ в этой области. И теперь его отношение к молодому немцу носило двойственный характер. Он также продолжал воспринимать его как чужака, чья страна пришла в его дом с оружием, но, как к физику-химику, проникся уважением. Инженеры компании «ИГ Фарбениндустри» держались обособленной группой, и все диалоги с Логдэ носили только рабочий характер. В конце концов, он будет отвечать за всё и это их устраивало.
Лотар в свою очередь был приятно удивлен, как незаметно для себя и довольно быстро он начал говорить некоторые фразы по-норвежски и также понимать, правда, пока очень простые, предложения. Язык викингов оказался грамматически очень похож на немецкий, проблема была только в произношении. Вначале ему было очень сложно выставлять правильно акценты, но он не сомневался, что со временем эта проблема пройдет сама собой. По крайней мере, в маленьком магазинчике его понимали, и на лице продавца уже не было той улыбки, которая присутствовала вначале, когда Лотар пытался объяснить, что ему нужно.
Ответ Йозефа Тербовена пришел довольно быстро. Когда они встретились всё там же в здании парламента, рейхскомиссар внимательно изучил отчет, а затем долго рассматривал чертежи установки и новой электродной пластины, рассчитанной Лотаром.
– То, что вы просите, для нас ничто. Скорей бы, я посоветовал вам не спешить, всё перепроверить, ведь прошло только две недели, а ошибки у нас не прощают. Но в вашем отчете написано, что вы уже создали одну такую установку и, по сравнению с используемыми на заводе в данный момент электролизёрами, её эффективность выше на 22 процента. Признаюсь честно, это впечатляет. Но больше всего мне импонирует, с каким напором вы начали свою работу. Сегодня же вашу заявку, Лотар Логдэ, я отправлю в Берлин. Когда требуемые детали будут изготовлены и доставлены в Осло, без секунды промедления я переправлю их в Веморк. Понадобятся ли вам специалисты по монтажу?
– Нет, спасибо, рейхскомиссар. На заводе хватает людей, кто смог бы этим заняться.
– Как хотите. А кстати, как дела с норвежским языком? – спросил Йозеф Тербовен и усмехнулся, вспомнив их первый разговор.
– Кое-что уже получается, – улыбнулся в ответ Лотар.
– Вот и отлично. Не хочу говорить наперед, но повторюсь: начало вашей работы мне понравилось. А хорошее начало, это уже полдела. Желаю успехов.
Только к вечеру он вернулся в Рьюкан и, смыв дорожную пыль, не смог сидеть дома. Разговор с рейхскомиссаром Норвегии принес глубочайшее удовлетворение, и явно довольный собой, он не знал, чем себя занять, решив просто прогуляться. Ведь за эти две недели он так и не осмотрел окрестности, кроме магазинчика, полностью погруженный в работу. Но сейчас для этого была хорошая причина. Просто немного отдохнуть. Для такого маленького городка, как Рьюкан, появление Лотара не могло пройти незаметно. Он даже не догадывался, что его затворничество стало темой для стольких слухов и домыслов, которые вызвали бы у него только веселый смех. Рабочие рассказывали, что он целыми днями ходит среди установок, но работает только с одной, в ней он получает золото из воды и его боится сам Йомар Брун. В какой-то мере они были правы. Тяжелая вода на тот момент для Германии была дороже золота, а главный инженер действительно пытался обходить его стороной и не мешать, но только не из-за боязни. Естественно, женская половина Рьюкана также не могла не уделить его своими любопытными и оценивающими взглядами, которые пытались скрыть за шторкой окна, или просто оборачиваясь и смотря вслед. А, как известно, самое откровенное выражение глаз, женщины всегда прячут за стеклами солнцезащитных очков, чего тоже было предостаточно. Так что желание Логдэ прогуляться, для городка стало бы небольшим событием. Взглянув на пивную кружку со львом, которая, как и в Берлине, стояла на самом видном месте, он вспомнил слова Михаэля о небольшом баре поблизости и решил заодно посетить его. Так как каждый день, выезжая из дома в Веморк, он не видел этот бар, Лотар решил пройтись в другую сторону по течению реки Мана. Справа очень красиво светилась вершина горы Гаустатоппен, принимая на себя свет солнца, которое уже покинуло Рьюкан. Действительно, Михаэль не обманул, бар оказался совсем рядом. Название Kornsnok было написано прописью в виде оранжевой змеи с красными пятнами, окруженными черными полосами. Он догадался, что речь идет о маисовом полозе, которого видел в террариуме Берлинского зоопарка. Да и название с немецким было очень схоже.
Бар находился в двухэтажном доме, а обстановка внутри оказалась довольно уютной и приятной. Лотар оглянулся по сторонам и, увидев, что все столики заняты, собрался уходить. Он заметил, как посетители, взглянув на него, шепотом обменялись фразами.
– Если наш гость из Берлина желает выпить бокал пива, то он может составить мне компанию, – услышал он позади громкий голос и оглянулся на него. За столом в одиночестве сидел молодой человек, добродушно улыбаясь и указывая на свободный стул.
– Извините меня за мой немецкий, просто давно не практиковался, – весело сказал он.
Логдэ было очень приятно услышать родной язык от местного, и недолго сомневаясь, подошел к столику и протянул руку.
– Очень приятно познакомиться. Меня зовут… – парень, веселясь, перебил его.
– Поверь, здесь все уже знают, как зовут тебя и, впрочем, как зовут меня. Хельг Бьернсон. Очень приятно. Присаживайся, – пожимая руку, ответил он.
Лотару понравилась его простота в общении. Чувствовалось, что этот человек не способен на подлость.
– Льот, принцесса наша, принеси, пожалуйста, два бокала пива. Мне и нашему гостю, – снова громко на весь зал попросил Хельг.
Девушка лет двадцати, как оказалось позже, была в этом заведении и бухгалтер, и бармен, и официант. Она мечтала открыть подобное заведение, но отец дал добро на использование первого этажа их дома только с одним условием – заниматься всем этим хозяйством будет сама. Вот так Льот и крутилась как белка в колесе, но ей это дело было по душе. В будущем она мечтала открыть ресторан в Осло, а для этого надо было много работать.
– Интересное название… Kornsnok, – произнес Лотар, пригубив норвежского пива, которое не было таким мягким, как берлинское, а вкус хмеля был ярко выражен.
– Это длинная история, – рассмеялся Хельг, – бокала на три. Если ты никуда не спешишь, я тебе сейчас её расскажу.
– С удовольствием послушаю, – ответил Логдэ, – но давай обойдемся двумя бокалами.
– Как скажешь, но, думаю, не хватит, – и Бьернсон начал рассказывать. – Я водитель, и у меня есть собственный старенький грузовичок, на котором каждые два дня я мотаюсь в Осло. Привожу товары в Рьюкан. Как ты думаешь, откуда это пиво здесь? Сегодня я доставил его прямо с пивоварни Aass в Драммене. И когда людям что-то надо, например, редкие таблетки, набор ножниц для нашего цирюльника или собачий поводок, чего не достать в Рьюкане, они обращаются ко мне, поэтому здесь меня знают все. Вот так пару лет назад, когда этого бара ещё не было, ко мне подошла Льот и попросила привезти сделанный по её заказу аквариум из Осло. Когда мне грузили в кузов машины этот большой стеклянный ящик, я проклял всё, понимая, что ехать мне теперь придется двадцать километров в час, чтобы его не разбить. Конечно, он был защищен, но всё равно. Вот так еле-еле, очень медленно я ехал, что, проезжая деревни, местные лошади смотрели на меня и думали, зачем люди придумали эту машину. Иногда мне казалось, что они жалеют меня и плачут. Уже не помню, сколько длилась эта дорога, но, в конце концов, я доехал. И теперь меня посетила мысль, от которой настроение не поднялось, как я буду ехать, когда Льот попросит привезти ей живых рыбок в этот аквариум? И вот я стучу в эту дверь, – Хельг развернулся и показал пальцем, – как она сразу открылась. Льот увидела из окна, что я приехал, и вышла. Вдвоем мы достали этот аквариум из кузова и занесли в дом. Я как бы невзначай поинтересовался о рыбках. Она улыбнулась и пошла наверх, а я начал снимать картон со стекол. И представь, Лотар, картину. Стою, наклонившись над этим аквариумом, и сзади Льот говорит: «Вот, Хельг, моя рыбка, познакомьтесь, её зовут Шуша». Оборачиваюсь, а на её шее змея. Я с перепуга упал, продавил одно из стекол на этом аквариуме и порезал руку. Поверь, в тот момент мне было не до шуток. Успокоившись, я, конечно, вместе с Льот хохотал. Стекло в этот же день я вырезал у себя в гараже, и террариум снова стал как новый. Как ты уже понял, это оказался полоз. Он, видите ли, вырос из своего старого террариума. А год назад, когда она думала, какое дать имя заведению, я вспомнил эту историю и предложил такое название. Как видишь, со мной согласилась.
Бьернсон был прав, протяженность истории была ровно три бокала пива. Норвежский хмель уже дал о себе знать, и Лотар обратился к новому знакомому:
– Хельг, большое спасибо за компанию. История просто замечательная, но я хочу на воздух и немного ещё прогуляться.
– Как знаешь. Каждую пятницу в пять вечера я уже здесь, и если тебе что-то понадобится, ты теперь знаешь, к кому обратиться. До следующей встречи!
Звезды в небе над Рьюканом были настолько яркие, что он очень долго рассматривал их, присев на берегу реки. Нет, определенно, в этой стране есть что-то такое завораживающее и недоступное.
На следующий день с утра, хотя не было веской причины, Лотар пошел пешком на завод, так как дома было одиноко и захотелось развеяться. При всей чистоте воздуха в Тиргартене он не мог сравниться с тем, какой присутствовал здесь. Лёгкие с таким аппетитом поглощали его, как будто впервые попробовали что-то до этого неизвестное, но безумно вкусное. Пройти шесть километров в гору для него не было большой проблемой, но все-таки веселее этот путь будет преодолевать на велосипеде. Вот о чём он поговорит с Хельгом Бьернсоном.
– Лотар, привет! Почему не сказал, что сегодня тебе надо на завод? Я думал, у тебя выходной, а так бы заехал за тобой.
– Михаэль, спасибо! Просто не знал, чем себя занять, и решил пройтись, полюбоваться красотой местного пейзажа, – ответил он, пожимая руку. – А воздух здесь, просто песня со своей особенной мелодией.
– Согласен с тобой, но зато наше пиво лучше. Ты уже попробовал местное? – спросил Штенц, и в ответ Логдэ вкратце рассказал о своей встрече с Йозефом Тербовеном, а также о посещении бара Kornsnok.
– Говоришь, хотел полюбоваться красотой местного пейзажа? Здесь есть канатная дорога, ведущая на плато выше. Пойдем, я тебе покажу. Вот оттуда действительно видна вся прелесть здешней природы как на ладони.
Оставив за спиной станцию и завод, они подошли к канатке. Логдэ, посмотрев вверх, удивленно спросил:
– А что находится на том плато?
– Как мне объяснили, когда я попал сюда, там солнце. Не делай такое выражение лица, сейчас всё расскажу. Я сам-то приехал за месяц до тебя и ещё с этим не сталкивался. Говорят, что с октября по февраль сюда не попадает ни один луч солнечного света и Веморк в эти месяцы спрятан в тени от гор, а Рьюкан , тот вообще с сентября по март.
– Какая-то полярная ночь получается, – усмехнулся Лотар.
– Да, что-то вроде этого. Так вот, я недосказал. Наш врач говорит, что это очень плохо влияет на организм со всех сторон. Начинается депрессия, ухудшается обмен веществ, проблемы с зубами, но, правда, успокоил, сказал, что распишет наш рацион в этот период полностью и проблем не будет. А канатную дорогу сделали, чтобы получить хоть маленькую порцию солнечного света, поднимаясь в свободное время наверх.
– Никогда бы не догадался, – искренне удивился Лотар. Вот о чём ещё можно будет поговорить с Хельгом Бьернсоном.
Если высокие стены кабинета в здании парламента, где ночевал Лотар, заставляли ощущать себя маленьким, то плато и раскрывшийся вид для тех, кто впервые ступил сюда, давали это непередаваемое чувство полета. Теперь всё вокруг было крохотным, а центром этой маленькой вселенной был только ты. Это завораживало. Он вспомнил, как когда-то в детстве летал во сне, а теперь было наяву. И пусть это нельзя было назвать полетом, но высота просто сама приравнивала тебя к птицам. Он хотел поделиться своими мыслями с Михаэлем и, повернувшись к нему, увидел, что он смотрит на небо, где в восходящих потоках теплого воздуха во всей своей красе парил беркут, гордо показывая, что у него всё под контролем.
– Какой красавец, не правда ли? – спросил Михаэль, и с этим трудно было не согласиться. – Ты знаешь, Лотар, что он видит зайца за два километра? На моей службе такое зрение не помешало бы.
– На твоей службе и летать не помешало бы, – улыбнулся Логдэ. Смех заставил обратить на них внимание беркута, который, издав звонкий клёкот, приблизился и начал парить непосредственно над ними.
– Охраняет свою территорию и не догадывается, что я здесь делаю то же самое, – философски сказал Штенц и предложил зайти к нему в гости, согреться чашечкой кофе, потому что, несмотря на июнь и солнечный день, холод этой северной земли заставлял не забывать о нём.
Лотар с интересом смотрел, что он делает и, не выдержав, спросил:
– А что это будет?
– Этот рецепт мне показал один норвежец пару дней назад. Они так заваривают кофе, и, ты знаешь, в этом что-то есть. Мне понравилось.
Если кофе с медом для Лотара не был новостью, то добавление в напиток куриного яйца стало открытием. Вспомнив прекрасный вкус сливочного форелевого супа, который он запомнил навсегда, теперь с нетерпением хотел попробовать и кофе по-норвежски. Михаэль разлил через ситечко этот бодрящий напиток, и Логдэ пригубив, ещё раз был приятно удивлен норвежской кухней.
– Всегда хотел у тебя спросить по поводу твоего берлинского акцента.
– Да, ты прав. Я родился в Берлине и до двенадцати лет жил в районе Кёпеник недалеко от озера Мюггельзе. Это восточный Берлин. Мой отец был кадровый военный, и его перевели служить в Эссен, где он руководил охраной оружейных заводов Круппа. Там он познакомился с Йозефом Тербовеном, который уже стал гауляйтером. Он часто бывал у нас дома в гостях. Как сам понимаешь, я пошел по стопам отца и тоже посвятил себя охранному делу. А в конце апреля Йозеф Тербовен уже знал, что его назначат рейхскомиссаром Норвегии, и предложил мне руководить гарнизоном здесь, в Веморке. Для меня это была честь, и, конечно же, я с радостью согласился. Семья осталась в Эссене, моя Анна и сын Константин. Честно сказать, уже очень сильно скучаю по ним. Ну а ты, Лотар, уже соскучился по кому-нибудь?
Он не хотел говорить о своей личной жизни, и дело было не в Михаэле. Он считал, что это должно жить только внутри него и делиться ни с кем не собирался. Просто тогда это перестанет быть тем тайным огнем, который не дает превратиться в кусок льда и заставляет верить в лучшее, несмотря на тоску, которая приходит к тебе, как всегда, без стука.
Михаэль внимательно посмотрел на него и сказал:
– Не отвечай, не надо. Я всё прекрасно понимаю, это только твоё. Молчание иногда говорит больше, чем слова.
***
Затем Лотар провел немного времени на заводе и вернулся домой. Теперь дорога шла вниз, и он снова вспомнил о велосипеде, представив, как, не крутя педали, он будет возвращаться в Рьюкан, следя только за тем, чтобы не разогнаться. Подходя к дому, он услышал сигнал клаксона и обернулся. К нему подъехал старенький грузовичок Volvo LV 63 с номерным знаком АН 19 30, из деревянной кабины которого, широко улыбаясь, выглядывал Хельг Бьернсон.
– Здравствуй, мой немецкий друг. Я как раз вспомнил о тебе. Ты вчера так быстро ушел, что я забыл предложить съездить покупаться на озеро Тинншё. Сейчас я направляюсь именно туда. Составишь компанию? – весело спросил Хельг.
– Почему бы и нет. Кстати, я сегодня тоже вспоминал тебя. У меня есть пара вопросов.
– Вот и хорошо. Сколько можно стоять? Садись в машину.
Лотар узнал, что этому грузовичку одиннадцать лет, и надо отдать должное Хельгу, выглядел его Volvo гораздо моложе. Уход за машиной чувствовался во всём. Четкая работа двигателя, никаких стуков, скрипов, ухоженный салон, где всё было на своём месте, и ничего лишнего.
Когда Логдэ вышел на каменистый берег озера Тинншё, присев на корточки, он попробовал рукой воду и сразу отдёрнул.
– Она очень холодная, – посмотрев на Хельга, проговорил он.
– Ну, извините, другой не бывает. Градусов пятнадцать, не выше, – с видом знатока ответил новый знакомый. Затем, быстро сняв с себя одежду, он с криком, который Лотар не смог перевести, бросился в воду. От этого вида его передёрнуло. Спустя несколько секунд Хельг уже спокойно плавал, явно не испытывая дискомфорта.
– Эй, смелее! Не позорь германцев в моих глазах, – кричал из воды Бьернсон, и Логдэ ничего не оставалось, как последовать за ним.
Тело в прямом смысле вначале обожгло холодом так, что на какое-то мгновение оно перестало его слушаться. Затем сердце погнало кровь по организму с такой скоростью, что стало даже жарко, и, перейдя на кроль, он поплыл вдаль от берега. Метров через пятьдесят он оглянулся и увидел, что Хельг уже стоит на берегу, махая ему рукой. В спокойном темпе он доплыл назад и, только выйдя на берег, понял, насколько он замерз. Бьернсон протянул ему теплое полотенце, и Лотар начал интенсивно растираться.
– Ты знаешь, не ожидал. Ты хорошо плаваешь, – сказал Хельг и протянул руку в знак уважения.
– Скажу тебе честно, мне понравилось. Как часто ты здесь бываешь?
– В основном, когда возвращаюсь из Осло, делаю остановку и обязательно немного поплаваю. Только всё это удовольствие до начала августа, потом действительно уже очень холодно.
Озеро Тинншё по своей форме очень отличалось от представлений Лотара об этих водоёмах. Оно больше напоминало вырезанный огромный кусок фьорда. Продолговатое, над водами которого склонялись горы одна за одной, как строй солдат по обе стороны. Он был потрясен, узнав, что там, куда заплыл, глубина метров восемьдесят, а в середине озера достигает четырехсот. Эти цифры для него были огромными.
Расположившись на одном из прибрежных камней, он задумчиво вглядывался в холодные и глубокие воды озера, пока его не окликнул Хельг.
– Хватит молчать. Дома помолчишь. Что ты хотел у меня узнать?
– Кстати, да. Ты сможешь мне достать велосипед?
– Вообще не проблема. Но, поверь мне, здесь лучше иметь лыжи, – улыбнувшись, ответил Хельг.
– Не спорю, но одна загвоздка. На велосипеде я умею ездить, а на лыжах нет, – и он рассказал, как в детстве в первый раз встал на лыжи и начал спускаться с небольшого холма. Прямо на его пути оказалось дерево. Как он ни пытался свернуть в сторону, лихорадочно отталкиваясь палками, всё было бесполезно. В итоге маленький Лотар просто врезался в это дерево и сломал одну лыжу, но сам остался целый. После этого он понял – лыжи не для него.
– Так оно и понятно, – сказал Хельг, – лыжи не велосипед, где с горки спустился один раз и уже можешь кататься. На них стоять вначале надо научиться.
– А ещё хотел узнать у тебя вот что. Мне сказали, что с сентября по март в Рьюкан не попадает солнечный свет. Как вы к этому привыкаете?
– Вот здесь вопрос не ко мне. Я два или три раза в неделю езжу в Осло и столько же раз возвращаюсь назад, поэтому свет от меня никуда не прячется. Вообще стоит только выехать из ущелья Вестфьорддален, – Хельг развернулся и показал рукой, – и снова здравствуй, солнечный день.
Они стали собираться и Лотар ещё раз напоследок посмотрел на озеро. Какое разительное отличие между Нойер, которое было само миролюбие, и Тинншё, где скрывалась огромная природная сила, мощь и непонятная тайна.
– В понедельник я еду в Осло, а на следующий день вернусь. Так что во вторник вечером у тебя будет новенький велосипед. Желательно купить и пару камер, не ехать же за ними опять в Осло, если ты их пробьешь. Всё остальное можно будет отремонтировать у меня в гараже. Я думаю, 120 норвежских крон хватит с головой.
– Заедем ко мне домой, я отдам деньги.
Когда Лотар возвращался к кабине, держа в руке 12 банкнот, на водительской двери он увидел надпись небольшим шрифтом по-норвежски.
– Хельг, переведи, что у тебя написано? – спросил он, внимательно всматриваясь в слова.
– Нет ничего лучше, чем взять в дорогу, мудрость житейскую. Нет ничего хуже, чем пивом опиться, – ответил Бьернсон и, улыбнувшись, с гордостью продолжил, – это речи Высокого. Ты его знаешь как Одина. Он всегда всё видит, даже одним глазом.
Хельг, как и три часа назад, ударил по клаксону, и его табун из пятидесяти шведских тяжеловозов, слегка подпрыгнув, тронулся дальше.
День оказался очень насыщенным и Лотар, перекусив, взял книгу, но, не прочитав даже пяти страниц, уснул прямо в кресле, уронив её на пол. Как уже в далёком детстве, он снова летал во сне, но теперь был не один. Рядом с ним парил золотой беркут, а насыщенная тёмно-синим цветом вода озера Тинншё поглощала их отражения в своих глубинах.
Воскресенье он провел дома, занимаясь хозяйством и сделав небольшую перестановку мебели под себя. А уже во вторник вечером прокатился на новеньком велосипеде DBS. Хельг не взял денег за доставку, и Лотар решил, что в пятницу пиво будет за его счёт. Бьернсон абсолютно не возражал.
Преодоление подъёма на велосипеде в Веморк, окруженный утренней прохладой, давало очень хороший бодрящий заряд на целый день, а спуск домой приносил отдых организму. Если физическая усталость приходит постепенно, то от умственного труда она появляется незаметно резко, только стоит снизить скорость и объём мыслительных процессов, питающихся от груза ответственности, где ты не замечаешь, как она уже закрывает тебе глаза, переводя работу нервной системы в щадящий режим.
Неделя пролетела незаметно, и в пятницу Лотар к пяти часам вечера зашел в бар Kornsnok. Хельг уже сидел за тем же столиком и, судя по полному бокалу пива, пришел совсем недавно. Льот улыбнулась и кивнула в знак приветствия, указав на бокал.
– Как велосипед? – спросил Бьернсон.
– Честно сказать, не нарадуюсь, ещё раз огромное спасибо!
– Спасибо это слишком много, три бокала пива будет в самый раз, – рассмеялся Хельг и, подняв своё, добавил, – первый пошёл.
– Ты знаешь, а твой немецкий становится всё лучше. Кстати, а где ты его выучил?
– В сорока километрах на северо-восток от Осло есть небольшой городок Йессхейм, в котором я окончил народную школу Ромерике. Там и изучал немецкий язык, как видишь, неплохо. Вообще, Лотар, я родился в Осло, и мои родственники все там. Как ты думаешь, где я ночую в столице? У своего двоюродного брата. Его зовут Лангместур Карлсен. Он чуть старше меня и тоже окончил школу Ромерике. Конечно, не буду врать, иногда ночую у одной своей хорошей подруги. Ты меня понимаешь.
– Почему тогда школа не в Осло?
– Если честно, мы из пригорода Осло, это Фрогнер, и поэтому Йессхейм был как-то ближе. Та же провинция, что и мы.
– А как ты попал в Рьюкан? – спросил Лотар.
– Тут всё просто. Я очень люблю водить машину и научился это делать ещё в четырнадцать лет. Две подушки под зад, еле дотягиваясь до педалей, но, главное, уже едешь сам. А в 34-м году мне уже было девятнадцать, здесь началось строительство завода. Очень многим людям требовалось попасть сюда и перевезти личные вещи. Двоюродный брат Лангместур помог арендовать грузовичок, который я выкупил уже через год. Буду честным, это был тяжелый год. Пришлось много работать. Каждый день из Осло сюда и обратно, несмотря на все пакости погоды. И, в конце концов, я остался в Рьюкане. Пока меня всё устраивает. Самое главное, я чувствую себя здесь нужным. А что ещё надо?
Логдэ поймал себя на мысли, что он тоже чувствует себя здесь нужным, но только не для них, а для Германии.
Посетители уже начали расходиться, и Хельг предложил выпить по последнему бокалу. Льот принесла пиво и, повернувшись к Лотару, сказала:
– Никогда не видела, чтобы она на кого-нибудь так смотрела.
Он ничего сначала не понял, а Хельг, рассмеявшись, всё объяснил.
– Оглянись назад. Её зовут Ада. Это кошка, которая гуляет сама по себе и иногда заходит сюда что-нибудь выпросить.
На полу в двух метрах от Лотара сидела дикая кошка (эту породу потом назовут лесной норвежской) и, не отводя взгляда, смотрела на него. Кошка была очень красива. Шерсть с серебряным переливом и темные большие карие глаза.
– Привет, Ада! – сказал Лотар, а она в ответ издала звук, слабо похожий на «мяу».
– Это она с вами поздоровалась, – перевела с кошачьего языка Льот.
Когда он, попрощавшись, отправился домой, Льот сказала Хельгу:
– Он хороший человек. Ада пошла его провожать, а она никогда такого не делала. Кошки в людях разбираются.
– Только маленькие, а большие различают людей по вкусу, – сострил Бьернсон и, увидев её осуждающий взгляд, извиняющимся тоном добавил, – это была шутка, шутка неудачная. Я к вечеру всегда так шучу.
Укладываясь спать, Лотар даже не подозревал, что в какой-то сотне метров в доме, похожем на его, только с зашторенными окнами, через которые свету требовалось много сил, чтобы пробиться, сейчас шёл разговор о нём. Он также не знал, что Ада впервые уснула на крыльце его жилища.
