Отзывы на книгу «Декамерон. Пир во время чумы»

Всё! Я прочитал «Декамерон», и теперь, наверное, возьмусь за изучение итальянского языка, чтобы эмигрировать в эту чудесную страну. Поскольку велика Россия, а переспать не с кем, зато Италия – хотя лишь и является сапогом Европы, но если верить Джованни Бокаччо, там напрягаться по части соблазнения женщин почти не надо. Во всяком случае, 700 лет назад было именно так, но вряд ли что изменилось и теперь – ведь сам же Бокаччо несколько раз приходил к мысли, что со временем нравы становятся все проще и распущеннее. Ну а поскольку я все-таки красивее крокодила, язык у меня подвешен, и парочка талантов найдется, и веселья вообще не занимать, думаю, смогу замутить такие любовные похождения, что их хватит на половину какого-нибудь нового «Декамерона». А чтобы он был полным, приглашаю – айда, ребята, кто из вас со мной? )))

Ну а теперь серьезно

«Декамерон» - это лучший образец пира во время чумы. Когда кругом бушует мор, десять молодых людей уезжают из города и начинают развлекать друг друга нравоучительными историями, подавляющее большинство которых могло быть фривольными, ибо они на такие интересные темы, что поневоле подумаешь – не было ли у автора озабоченности? Но все же написано это достаточно благопристойным языком, чтобы не называть книгу пошлой. Скорее наоборот – она веселая, искренняя и – про вечные пороки и добродетели человечества и, конечно, любовь. Любовь – движущая сила человеческой натуры, вот о чем говорит Бокаччо, и с ним нельзя не согласиться после того, как на каждом шагу одни влюбляются в других, другие в третьих и так далее, и на что они ради любви способны. Правда, будем уж честны, за понятием «любовь» в основном скрывается «влюбленность» и желание переспать. Ну что-ж… в общем-то все взаимосвязано, как правило.

Среднестатистический портрет героини Бокаччо, вылепленный из его новелл. Это молодая (от 15 и старше), настолько красивая, что краше нее нет никого на свете, любящая полить слезы по поводу и без, находчивая, остроумная и, влюбленная, любящая и в достаточной степени распущенная. Во всяком случае, муж у нее скорее рогат, чем нет. Из чего следует, что Бокаччо был не очень объективен ни к женщинам, ни к мужчинам.

Очень мило получилось у автора высмеять священников и монахов. Сам он, судя по тону повествования и общему контексту, глубоко верующий христианин, но священнослужители в его понимании – блудники, воры, завистники, скупцы, и такие проходимцы, которых еще встретить надо. А главный злодей среди них – сам римский папа.

Как его (Бокаччо) на костер за это не отправили только?

Пожалуй, во время ближайшей эпидемии (у нас чумы не бывает, так что дождемся гриппа) возьму своих друзей, уедем на дачу и будем рассказывать байки… Или учить итальянский )))

Долгое время "Декамерон" у меня ассоциировался со Спид-инфо и его приложением, а не с Джованни Боккаччо. И вот настал тот миг, когда это случилось и "Декамерон" для меня стал детищем "прогрессивного" скандального итальянца)) Произведению почти 7 веков стукнуло и ничего под солнцем не меняется, на арене всё те же. Всё те же обманщики, воры, хитрецы, гуляки в сутанах, изменщики, прелюбодеи и просто мрази. Италия. XIV век. Эпидемия чумы. Собрались 10 человек: 7 женщин и 3 мужчин скоротать время(оф-топ, вот интересно, а почему так распределили, не 5-5 и не 7 м и 3ж, не 6/4), а точнее 10 дней, в беседах и развлечениях. Как говорится, помирать так с музыкой. На каждый день выбирали короля или королеву, которые задавали тему рассказов, басен, былин и просто историй. В итоге мы прочитаем 100 историй. Истории были разные, и поучительные, и смешные, и с перцем, и почти 85% рассказанных историй вертятся вокруг любовно-постельных сцен. Но(!) рассказано всё завуалированно, намеками или парочками слов, а остальное уже дорисовывает фантазия читающего/слушающего. Но для 14 века и таких намеков на секс много и перебор, и вообще шок был. Хотя больше чем уверенна, все если не с удовольствием, то с любопытством, втихую читали произведение Боккаччо. Ханжи были во все времена. И герои в этих рассказах , как и истории, очень разные : от королей и королев до простых смертных и непростых святош. Может быть, если бя я книгу читала не сплошняком, а почитала-отложила и так месяца 2-3, то было бы интереснее, а так - все 100 историй за пару дней и в итоге всё больше замечалось однообразие историй и финал истории уже вначале могла предсказать. Если коротко, то тема измены мужем/женой и в итоге наказание виновного; опять же тема измены, но теперь как хитро выкрутились любовники; опять же постельная тема, но теперь как склонить к перепиху; как изменить чуть ли не на глазах мужа/жены; как отбить у другого жену; как переспать и в то же время подставить другого. И конечно же не забыли и товарно-денежные отношения и товаром не всегда были ткани и украшения)) А еще многие истории нам покажут, что женщина - это не человек, а друг или собственность человека(Средневековье же на дворе). И в то же время в некоторых историях Боккаччо покажет, как женщина пытается сохранить честь... или видимость чести, если таковой уже не осталось. В целом, понравились мне новеллы Боккаччо. Неожиданным оказался и очень легкий язык.

У прошлого нет будущего, и не закидывай удочки в средневековые мраки - это под хвост собаке. В. Шумов "Центр"

Существует гипотеза, что на данной ступени эволюции все мало-мальски цивилизованные люди рождаются уже прочитавшими "Декамерон". А дальше примерно как с аппендиксом. Налопаешься в нежном возрасте немытых плодов просвещения: острое воспаление, смутное воспоминание о цветных снах под наркозом - и можно всю оставшуюся жизнь гордиться эротичным шрамом, изредка при случае даже демонстрируя как бы невзначай... Конечно, найдутся такие, кто в силу темперамента станет пристально и с мелкоскопом изучать и систематизировать сей труд, погружаться в контекст и извлекать смыслы, взмывать к высотам абстракции и смотреть на исторические перспективы, постигать фило- и онтогенез и эмбриологию без всякого смущения перед дискурсом, - путь почётный, занудный и ползучий, как эмпиризм. Хотя есть и другой, царский путь познания, он же - тупиковый: по возможности счастливо дожить до седин, ни разу всерьёз не обеспокоившись какими-то там рудиментарными отростками литературного наследия.

Из вышесказанного понятно, что с однородными членами предложения я управляюсь неплохо, а с пунктуацией - небесспорно, но уверенно... И что шрам у меня имеется, скорее всего (может быть даже в виде молнии). Но совершенно неясно, совершила ли я такое незамысловатое действие, как перечитывание книги, обнаруженной в черном ящике (хотя видала её в сосновом) в рамках Долгой прогулки. Поэтому ниже пруфы, спойлеры, подробная хроника преодоления (допускаются некоторые лакуны личного характера, коррелирующие с одной из основных тем литпамятника), инструкция по прохождению с читами, "рецензия на "Декамерон" длиной с сам "Декамерон"" - не проходите мимо.

Итак, день первый: дождавшись, пока все гости, предпочитающие пережидать новогоднее безумие в моей пасторальной глуши, разъедутся по своим чумовым городам, для разминки я ознакомилась с кинематографической версией Пазолини. Лучший способ напомнить себе, что первоисточник очень живой, невзирая на реликтовый слог и жанровую скованность условных статистов, очень средиземноморский, наполненный экспрессивной жестикуляцией и шумным говором, всклокоченный трамонтаной (это не те вещи, которые меняются за семь веков), написанный под синим небом на вульгарном языке твердой рукой с жёсткими темными волосками. На грани погружения в сон отметила, что грабить мёртвого епископа лезет в саркофаг тот же самый жадный итальянец, чьи невероятные приключения в России в поисках сокровищ были инициированы Рязановым. И что в моей личной мифологии чума занимает непоследнее место тоже благодаря старым добрым фильмам - привет, травматическая "Сказка странствий" и детская боязнь высунуть ногу из-под одеяла. Уснула.

День второй: Надо сказать, что исчерпывающими спойлерами, по моде того времени вынесенными в заголовок каждой из сотни новелл, ограничиться не выйдет - задачу они не облегчают.

"Донну Франческу любят Ринуччо и Алессандро, она же их не любит; одному она приказывает лечь в склеп, как будто он мертвый, а другому велит вынести оттуда мнимого покойника; и того и другого постигает неудача; тогда донна Франческа ловко от них отделывается."

Картинки рисуются совершенно самостоятельные и оригиналу не соответствующие. Так что, вдоволь навеселившись с воображаемыми диалогами типа "пи..дуйте в склеп, молодой человек", пора заканчивать с прокрастинацией и приступать к чтению. Завтра.

День третий: упорно педалируемый штамп "пир во время чумы" можно смело игнорировать. Сбежавшая из опасной для жизни Флоренции компания молодых людей отправилась в провинцию не на шашлыки. Выполняя тяжёлый труд метафор, они демонстрируют не гедонистический отрыв от устрашающей реальности, а образ идеального миропорядка, в котором короли и королевы избираются полюбовно, заботятся о благе и удобстве подданных, поддерживают удачные законы предшественников и вводят новые, только если они еще лучше. И никто не таскает лавровый венок три дня подряд. "Став королевой, Пампиния велела всем умолкнуть..." - это да. Но зато потом в порядке живой очереди позволила высказаться каждому про злободневное: о священниках, которые если уж взялись ими быть, должны вести жизнь праведную, а не порочить учение Христа так, что перед евреями стыдно, и заканчивали бы уже "называть грехом то, к чему человека побуждает любовь"; о произволе власть имущих, о сословном, а также гендерном неравенстве. К слову, барышень тут целых семь, а юношей всего трое, да и тех порой принято толковать как одного Боккаччо в разных стадиях просветления. Но тогда читать совсем неинтересно.

День четвертый: про интересное. В Италии очень темно по ночам - настолько, что отличить одного человека от другого практически невозможно, а стоит женщине переодеться в мужскую одежду - разница выявляется только на ощупь. Ближайшего родственника никак нельзя опознать в непривычной обстановке, поэтому всем рекомендуется иметь особые приметы в виде родинок, шрамов и фамильных драгоценностей - во избежание несчастливых концов, которые отличаются куда большим разнообразием, чем хэппи-энды. Плохо - это когда вас облили помоями, лишили состояния, сожгли заживо, продали в рабство, скормили бывшей любовнице под видом рагу или закопали вашу голову отдельно от туловища в горшке с базиликом, хорошо - когда вместо всего перечисленного у вас секс (бонусы на выбор: облапошен нерадивый супруг или вы сами сочетаетесь выгодным со всех сторон браком). Особо не поспоришь, и вряд ли Боккаччо что-нибудь из этого выдумал.

День пятый. Когда бесконечная череда вполне однотипных историй и вольных пересказов сольётся в один велеречивый поток с потугами на мораль - протрите глаза и убедитесь, что это не лента LL. И пусть вас не обманывает наличие всегдашнего Дионео, которому дозволено ругаться матом и уклоняться от темы. Это все ещё "Декамерон", здесь после заката солнца все довольны друг другом и спокойно спят до утра под пение соловья, а не моют кости и постят каменты.

День шестой, седьмой и все остальные дни есть шанс пережить, если покопаться в настройках периферической анатомо-физиологической системы. Проще говоря - обратиться в слух, еще проще - включить аудиокнигу. И уж тогда в полной мере осознать, что книга писана для женщин, чтобы им не так обидно было жить, пока остальное человечество в разных направлениях скачет на конях в своё удовольствие. Под усыпляющий баритон, да, можно поспать и, наконец, выспаться. А можно перемыть посуду, научиться вышивать крестиком, сварить борщ, выкинуть борщ и взять на заметку обращение "драгоценный мой повелитель" как уместное в ролевых играх определённого толка. Я, к тому же, умудрилась сублимировать шерстяной носок. Правда, только один, но ведь ещё и не вечер.

Начинается "Декамерон" вполне пристойно. В одну компанию сбиваются семь молодых женщин и трое юношей для того, чтобы покинуть погибающий от чумы город и спрятаться в каком-либо поместье, забыть о том, что творится снаружи и провести время с удовольствием. Венок того, кто сегодня правит маленьким обществом, каждый день перемещается на новую голову, а все участники рассказывают по одной маленькой новелле каждый вечер. Итого - по десять историй в течение десяти дней. Первые новеллы повествуют о том, как кто-то поступал нехорошо, а другой своими речами заставил его устыдиться и исправиться. Мне правда интересно, действительно ли слово имело такую силу когда-то или и тогда желаемое принимали за действительное? Постепенно истории становятся все более фривольными. Помню свое первое знакомство с этой книгой. Лет мне было мало, времена были целомудренные по сравнению с сегодняшними, так что понятно, какой она мне казалась. Сегодня сложно воспринимать эту книгу однозначно. С точки зрения нынешнего быстро читающего, перегруженного информацией читателя скучно, пожалуй. Слишком уж все медленно, текуче, а любовными сценами нас уже не удивишь. И не такое видали и читали. А уж в то, что можно укоризненными речами исправить непорядочного человека, мы и вовсе не верим. Но можно представить, что жизнь вокруг такая вот медленная, все новости передаются только из уст в уста. Читать умеют далеко не все, а умеющие скорее всего читают очень медленно. Где бы людям научиться быстрому чтению, если каждая книга - большая ценность? (Какое счастье - возможность скачать все, что угодно, и при этом никакой жизни не хватит, чтобы перечитать и переслушать хотя бы малую часть из желаемого). И вот каждый вечер вы слушаете целых! десять! историй. Или добрались до книги и читаете каждый день по одной-две новеллы, или даже по десять! Мне кажется, это совершенно другое восприятие. Я попробовала. Но не по новелле в день, а так: прочитала одну, да еще и медленно, отложила книгу. Можно другое почитать или делами заняться, а через час-другой продолжить. Надолго меня не хватило, дочитывала уже так, как обычно читаю. Но поверьте, опыт получился интересный. Рекомендую. Заодно еще раз убедилась, что слишком быстро мы читаем, стремясь добраться до развязки. Время наложило свой отпечаток, поубавив вдумчивости и прибавив скорости. Вот такие выводы сделала для себя, вовсе не имеющие отношения к "Декамерону"

«Декамерон» Бокаччо можно не без оснований назвать «Комедий человечества» и таким образом противопоставить этот роман «Божественной комедии» Данте. И действительно все внимание автора в этом сборнике обращено на бытовые проблемы, с которыми сталкиваются люди всех сословий: любовь и измена, дружба и искушение, предательство и месть, доброта и взаимопонимание, разрушительная жадность и спасительная находчивость.

Корни Декамерона можно проследить в устном народном творчестве. Дети начинают познавать устройство мира через сказки. Декамерон же – сказки для взрослых. Не потому что там высокий рейтинг. Я вас умоляю. Многие современные романы в жанре «young adult» могут похвастаться рейтингом и повыше. Я уже молчу про арабский аналог Декамерона - «Сказки 1001 ночи». Нет. В свой роман Бокаччо заключил 100 метафорических историй, рисующих побуждения и поступки людей, а также результаты, к коим они в итоге приводят. Автор безжалостно высмеивает жадность, зависть, глупость, ложь, ревность, невежество и самонадеянность. И превозносит такие добродетели как честность, любовь, щедрость, великодушие, остроумие, находчивость. Все то, что актуально в человеческом обществе и по сей день.

Но тогда в 14м веке, Декамерон был одновременно и развлекательным чтивом, и социальным памфлетом. В нем неоднократно порицается духовенство за жадность и развращенность, дворянство за наглость и вседозволенность. Но язвительнее всего автор шутит на тему глупости, которой вдосталь можно найти в любом сословии. И порой приходит к выводу, что непроходимым глупцам на роду написано, чтобы их обманывали более сообразительные и богатые на выдумки личности. Именно в этих новеллах можно увидеть зарождение плутовского романа. Когда герой, пользуясь единственным доступным ему ресурсом – собственной смекалкой и находчивостью, добивается всего, чего только может пожелать. Но самыми интересными, на мой взгляд, историями среди всех в Декамероне являются те, где хитрость обращена против другой хитрости.

Дальше...

Конечно, новеллы Бокаччо больше всего похожи на сборник средневековых анекдотов. Сегодня уже никого не удивишь бытовыми зарисовками. И даже глава, посвященная остроумным ответам, искрометностью не блещет. Хотя и радует. Но любопытно опять же то, что автор не стесняется вписать в свой роман такие легендарные исторические личности, как Карл Первый, Соломон, Октавиан Август и Саладин. И далеко не всегда короли и властители ведут себя мудро по отношению к подданным. Еще более любопытно кому Бокаччо адресовал Декамерон. Женщинам. Исключительно женщинам. У которых «свободного времени столько, сколько не пошло на любовные утехи». Здесь можно было бы на целый абзац начать спор с автором по поводу того, что ведение хозяйства тоже труд и так далее. Но спор этот абсолютно не имеет смысла в отсутствие противной стороны.

Суть Декамерона, на мой взгляд, превосходно была сформулирована в сериале «Демоны да Винчи», где ставили на сцене отрывок из написанного Бокаччо. Да, это действительно вульгарные городские легенды, в которых правят балом хитрецы и острословы. Но также, как среднестатистический современный человек восхищается супергероями и невольно стремится быть на них похожим, так и средневековый человек стремился достичь или даже превзойти героев Декамерона, и кто знает. Может именно это устремление подарило миру таких людей как Да Винчи, Микеланджело и Рафаэль, да и вообще легло в основу Ренессанса как такового. Происхождение человека стало не так важно, как его таланты и умение их грамотно применять.

ИТОГО: Одна из самых тяжелых книг, которую я когда-либо читала. Несмотря на простоту изложения, местами автор срывается на высокий слог и предложения длиной в полстраницы. Да и сама форма романа не делает его проще для цельного прочтения. Но для тех, кто интересуется историей литературы и историей вообще – чтение презанятное)

Мое знакомство с этой книгой было восхитительным сюрпризом. Ожидая сухой и трудный средневековый текст, я ошибалась. Это очень богатый(если так можно выразиться) текст, который является сложным, но легким и приятным для чтения. У Боккаччо великолепное чувство юмора! Его персонажи и истории наполнены подробностями. Он заставляет смеяться над ними и их недостатками, прощать им их лицемерие. Жаль, что мы все не можем смотреть на мир с юмором Боккаччо. Плодовитое воображение Боккаччо поражает, поскольку, несмотря на сходные основные темы в большинстве рассказов, не становятся повторяющимися или утомительными. Его описание социального расстройства, вызванного чумой, действительно интересно. У меня было простое, но впечатляющее осознание того, что я читала фактические наблюдения из первых рук того, кто пережил Чуму. Это безумие и так здорово! Яркость Боккаччо заключается в том, что он способен создать работу, которая реалистична и интересна. Это идеальное сочетание отвращения и удовольствия.

Я рекомендую эту книгу, особенно если вы сомневаетесь, что вам она понравится.

По счастливому, или же не очень, стечению обстоятельств, мне пришлось вновь обратиться к данному произведению. Читая его в первый раз, я была недовольна. Мне было все скучно, затянуто, неинтересно, недостаточно развратно (а ведь учитель русского и литературы именно это мне обещала в восьмом классе). Тогда я не прочитала ни строчки. Впервые это произошло со мной года два с чем-то назад. Сейчас у меня совершенно другие мысли. Нет, я не прыгаю от восторга. Но понравилось мне намного больше. Меня больше захватили новеллы, кое-где меня заливала краска смущения, где-то меня бросало в дрожь от жути. В итоге, не жалею ни об одной минуте, в которые я перечитывала это бесконечно долгие десять дней.

Итак, во время разбушевавшейся чумы десять юношей и девушек отправляются подальше из города, чтобы избежать заразы и поразвлечься. Никому не хочется смотреть на мор и смерть, а то и самому заболеть. Что до героев - не могу никого выделить, кроме, пожалуй, Дионео. И то, это случилось лишь потому, что он сам себя выделил и попросил остальных об услуге: всегда оставлять его историю на десерт. Соглашусь, его историй я ждала с особым желанием. Он мог посмешить, смутить, испугать - все разом. Но самое главное - его новелла означала завершение дня, и соответственно, очередную веху на пути к финалу.

Никто в здравом умен не будет обсуждать содержание каждой из новелл, но мне хотелось бы хоть какой-то конкретики, и поэтому утомлю вас некоторыми особо запомнившимися мне новеллами. Спрячу их, ибо это просто заметки на всякий случай лично для меня.

Что еще хотелось бы сказать. Я понимаю, что это сложнейший труд - описать сотню историй и ни разу не повториться. И Джованни Бокаччо очень старался этого не делать. Но все же некоторые новеллы были похожи. Теперь я сто раз подумаю, прежде чем взяться за сказки тысячи и одной ночи. Но я рада, что мне предоставился шанс именно перечитать Декамерон. Потому что я изменила мнение о нем в лучшую сторону. Что-то я переосмыслила. Кое-где обнаружила новый подтекст и мораль. А может просто созрела для этой книги.

Это был один из наиболее старых моих долгостроев. Ещё по программе в универе я начинал его читать, но библиотека выдавала книги только на один день, так что осталась в моей душе неудовлетворённость жалкими 30 страницами и ощущение абсолютного восторга от того, что я всё-таки успел прочитать. Пусть тогда я ещё не фанател от средневековья и не относился с таким трепетом к древней литературе, но всё же понимал, что это самый настоящий портал, через который мы можем заглянуть через эпохи в прошлое, увидеть, как люди жили столетия назад, о чём думали, как воспринимали мир вокруг. Важные исторические события, даты, правители и документы – это хорошо, но они не расскажут нам о быте и психологии. Так что да, я по-прежнему считаю, что литература – единственная доступная нам машина времени. Осознав это, начинаешь как-то немного иначе воспринимать эти произведения.

Ещё только начиная читать в этот раз, я поймал себя на мысли, что очень уж всё происходящее напоминает мне стилистически классические новеллы из итальянского фольклора и сборников Итало Кальвино. Естественно, это было неспроста. Боккаччо вполне сознательно ориентировался на традиционные короткие формы, устные рассказы, новеллино, фаблио и прочее, которые считались низкими народными, но в то время вообще всё, что не относилось к высокодуховной латыни, мало уважали. Однако уже был Данте, был Петрарка, по их стопам шли всё больше писателей, которые хотели гордиться своей современной итальянской культурой, а не маскировать её стыдливо пеплом сгоревших эпох. Вот и Боккаччо написал целый гимн красотам Италии, человечности и новой культурной морали, а заодно и энциклопедию жизни в то время. Поскольку многие сюжеты посвящены радости жизни и любви, произведение предсказуемо заклеймили как похабень и даже дали соответствующее прозвище. Но Боккаччо решил, что таким даже можно гордиться, и я его поддерживаю. Кстати, нет там ничего похабного. Жаль, конечно.

Композиционно роман представляет собой некую основную фабулу со вставными новеллами, рассказываемыми персонажами – ту самую форму, которую я очень люблю и тоже использую. Правда, здесь акцент идёт конкретно на эти рассказы, базовое действие предельно простое и немногословное: компания молодых людей во время эпидемии устала психовать и уезжает из Флоренции на дачу, чтобы успокоить нервы и не слышать больше каждый день ужасных новостей. Это не пир во время чумы, так как герои не предаются разгулу, а наоборот, пытаются вести предельно культурную жизнь. И не изоляция, чтобы не заразиться: у героев есть слуги, постоянно бегающие на рынок, плюс они сами по выходным ходят в церковь. Просто им хочется почувствовать, что в мире осталось ещё хоть что-то, кроме чумы, хоть какая-то радость жизни. Боккаччо сам прошёл через это и знал, что это такое. 10 дней, 10 героев, каждый день каждый из них рассказывает по одной истории, как правило, на заданную тему. Есть рассказы длинные и короткие, есть смешные и грустные, о справедливости и совпадениях, о дальних странствиях и хитрых пройдохах, детективы и мелодрамы – каждый читатель хоть что-то интересное для себя да найдёт. Мне больше всего заходили бытовые сценки, они такие умилительные, к тому же именно из них можно было почерпнуть информацию о повседневной жизни.

И в один момент меня просто-таки накрыло пониманием одной странной и простой вещи. Граница окончания средних веков очень размытая, кто-то прикручивает её к изобретению огнестрельного оружия, кто-то – к эпохе географических открытий. Но даже если отступить от научной позиции в сторону чистого визуала и психологии – даже тут единства не будет. Однако события Декамерона происходят в середине 14 века, и тут вроде бы уже сомнений быть не может, 14 век – самое что ни на есть средневековое средневековье. Но нет. Впечатления такого не создаётся совершенно. Читаешь текст, смотришь, что там происходит, как это описано, и понимаешь, что даже по визуалу здесь нет ничего общего с тем стереотипным средневековьем, как мы его часто представляем. Да и всё остальное – архитектура, экономика, социалка, право – всё выглядит гораздо более продвинутым и, так сказать, чистеньким. Сравните, допустим, Англию тех времён и Италию – это же как два разных мира. Словно бы страны жили в разных исторических эпохах, отстоящих друг от друга на несколько веков. И стало даже как-то понятнее, почему ренессанс пошёл именно из Италии. Там это было закономерно и неизбежно. Будто бы время в разных частях света течёт с разной скоростью.

В общем, Декамерон обрушил у меня в голове целый поток мыслей и на эти, и на другие темы. Я хотел прочитать его ещё 5 лет назад, но в моём издании оказался настолько нечитаемый шрифт, что глаза тут же подали в отставку, и лишь недавно мне удалось отыскать потрясающе красивый советский двухтомник, замеченный когда-то в библиотеке. Украшающие его карандашные иллюстрации были просто отдельным кайфом, как шикарно там нарисованы дома, колонны и наряды – словами не передать. Так что, читайте классику, друзья, особенно старую. На её страницах творился мир, который мы знаем. А по ссылочке ниже я рассказываю о своей сумасшедшей синестезии восприятия итальянских городов и ещё кое-какие неожиданные факты о конце средневековья.

Небо было почти черным, а пепел при свете луны - ярко-голубым...

Когда комета прожгла озоновый слой над долиной и большинство обитателей Муми-дола сгорели в страшных чумо-муми-муках от неукротимой солнечной радиации, уцелевшие сиротки (не побежавшие в последнюю минуту в дом забрать любимую шляпу, как Муми-папа, или пригоревший торт, как Муми-мама) собрались в гроте, одиноком бункере погибнувшей муми-цивилизации.

Они сидели вокруг старого радиатора с последними батарейками, отжатыми у Снуснумрика. Их было десять, оставшихся в живых жителей некогда цветущей долины. Они тоже должны были вскоре умереть в чумо-муми-муках и решили провести последние инкубационные дни, рассказывая друг другу в меру занимательные и без меры поучительные истории...

Дальше...

Начал рассказ многомудрый Хемуль. Он поведал терпеливым слушателям трагическую мини-муми-мело-драму о том, как по дороге в Мумий Рим его полюбил некий муми-аббат, путешествующий к муми-папскому престолу, но задула трамонтана, и в волнующей постельной сцене пикантный аббат коварно обернулся банальной крошкой Саломеей, дочерью отнюдь не короля муми-английского, а простого безызвестного и безволосого нечистика, скоропостижно умершей в его, Хемуля, объятиях от ядовитой муми-жабы, сдушившей многомудрого Хемуля, разочарованного некачественным аббатом с мумиэкспресса.

Ондатр хотел было рассказать поучительнейшую повесть о тщете всего сущего, благороднейшем и мудрёнейшем, то есть мудрейшем Муми-Саладине и философском гамаке, в которой не прочь жить всякий уважающий себя Ондатр, но сам не заметил, как, почему-то сбиваясь с третьего лица на первое, перешел к описанию жития своего достойнейшего пустынного брата Тушканчика, который в пустыне же, искушаемый трамонтаной, наставлял невинную до определенной поры Выдрицу, динамично просвещая ее относительно некоторых сложных мест из редчайших апокрифов, требующих особенно углубленного и изощренного толкования, в частности повествующих об изгнании диавола в место его постоянного пребывания, сиречь историческая родина.

Тофсла и Вифсла, перебивая друг друга, с трудом сдерживая давящие их рыдания, стенания, подвывания и похрюкивания, помянули семь своих братьев Теслу, Здеслу, Тутслу, Тамслу, Здрыслу, Коромыслу и самого любимого Дэпэслу, и их многотрудные измождающие тело и душу муми-мучения, кои выпали на их злосчастные судьбы из-за коварной трамонтаны, обрушившейся на их мирный корабль, захваченный не к ядерной ночи упомянутыми множественными злобными хатифнатами, многократно оскорбившими бедных братьев в лодке, бочке, повозке, сундуке, ларе, гробу и цветочном горшке, что закончилось тяжелой хронической беременностью братьев и поочередной смертью в страшных муми-муках (даже самого любимого Дэпэслы).

Трепетная Малышка Ню начала было рассказ о счастливых днях, проведенных в монастырских стенах под повевами нежной трамонтаны. Но, предавшись сладостным воспоминаниям о лодке, бочке, повозке, сундуке, ларе, гробе и цветочном горшке, вскоре утомилась перечислять все акробатические приключения, застеснялась, оставив слушателей в томительной неудовлетворенности, и, вздохнув, подсела ближе к Муми-троллю, вызвав взвывание Фрекен Снорк.

Отважный Муми-тролль, подгребая Малышку Ню себе под мышку, скромно, но красноречиво поведал трогательную притчу о том, как Мессер Гвильельмо Россильоне угощал жену свою сердцем мессера Гвильельмо Гвардастаньо, однако мессер Гвильельмо Гвардастаньо оказался кибером, и стоило только мессеру Гвильельмо Россильоне зайти слева, как Гвильельмо Гвардастаньо как долбанет - бэмц, бах, тыдых! А мессер Гвильельмо Россильоне тогда как вдарит справа! А мессер Гвильельмо Гвардастаньо слева так - хоп! дум-дум-дум. А мессер Гвильельмо Россильоне как хряснет - бабэх! А мессер Гвильельмо Гвардастаньо как даст - дым-дым... жмах! А мессер Гвильельмо Россильоне ему как врежет - умц! А мессер Гвильельмо Гвардастаньо слёту так... бац... А мессер Гвильельмо Россильоне позвал своего некроманта, тот вызвал буреподобную трамонтану... И все того...

Выслушав эту поучительнейшую велеричивую притчу Снуснумрик, как мессер мессеру, отозвался воспоминанием о давних днях невинной юности, проведенных в соловьиных рощах, когда толпы соловьев, гонимых трамонтаной, сами слетались на мраморные балконы с шелковыми занавесками, где по стечению обстоятельств в дымке испарений молодого итальянского вина и изысканных близковосточных благо- и дуревоний вповалку отдыхала лучшая познелатинская молодежь, и не редко заночевывали в чужих шаловливых ручках.

Фрекен Снорк, с криком "умри, злодейка!" сцепившись с Малышкой Ню в яростном клубке, из которого время от времени вылетали златокудрые пасмы и сладкоглаголивые непереводимые фольклорные идиомы, на латыни парадоксально тождественные анатомическим и медицинским терминам, поведала милым друзьям, невольно вызвав краску стыда на их целомудренных мордочках, где и в какой позе видала она невинных девиц, мужественных юношей, благородных мессеров, благочестивых монахов и проклятую чумную трамонтану.

Обворожительнейшая Филифьонка, придвигаясь ближе к временно освободившемуся Муми-троллю и пышными ресницами создавая подобие трамонтаны, предложила повести рассказ о разных более приятных вещах, плетении венков и нежных песнях, спальнях и пышных ложах, благоухающих розами, померанцами и всякими иными ароматами идентичными натуральным, благоуветливыми речами укрощая безумные страсти прочих слушателей.

Сгоняя с мордочки краску стыда и прекраснопышной попой оттесняя Муми-тролля за спасительный полог вон из грота (где он не замедлил скончаться в чумо-муми-муках), многоуважаемая благочестивая Морра завела помумимучительную повесть о волшебном рубине, красе очей благочестивого рогоносца, не вынесшего оскопления и лелеющего план отмщения, в коем сын, которого мать наконец узнала, женится на дочери своего господина, а брат его отыскивается среди двух мумиланей, и их обоих восстанавливают в прежнем высоком звании, но подтерев губы листком шалфея, сорванным в ненадлежащем месте под стрелой не ходить и знаком радиации во время буйства трамонтаны, утрачивают волшебный рубин и претерпевают муми-мучительнейшую смерть на самом пороге своего блаженства.

Закончив свою печальную заключительную повесть, прекрасная Морра обвела томным взглядом оргию, воцарившуюся в муми-гроте, и, внезапно возопив "Во имя матери нашей энтропии!", раскрыла свой тревожный чемоданчик - а оттуда воссиял лазерный рубиновый луч, дерзко вонзаясь в беспечную муми-органику, исполняя таинственное стыдное желание большинства читателей увидеть, как все эти многоречивые мессеры и донны умирают в страшных чумо-муми-мучениях.

Когда же гостеприимные стены последнего муми-убежища покрылись достаточным количеством муми-брызгов, благочестивая Морра восхохотала, но, получив удар по затылочно-темянной области черепа, упала замертво на самом пороге своего блаженства.

...Кибер-Хемуль болезненно потер плечевой сустав, нажал сильнее и отвинтил левую лапу правой. Потом открутил пластину на груди - печально повисли провода.

- Это было не очень и даже очень не оригинальное словоизвержение, - продекламировал Хемуль в безмумийное, безморное, безснуснумриковое, безхатифнатное и тем более безлюдное пространство, - однако оно преследовало благородную цель скрасить и раскрасить однообразие глубокомысленных утравечерамудрёнейших текстов, непрерывно транслируемых во всё терпящую логосферу, коя ибо и так перегружена бессмысленными эйдосами и беспощадно умноженными сущностями.

Последним судорожным движением Кибер-Хемуль достал батарейки. И Муми-дол наконец упокоился под ласковыми повевами ядерной чумной трамонтаны.

Чудная гармония наслаждения жизнью, истинный пир во время чумы, земной рай. Всё это - Декамерон. 100 новелл, поучительных и смешных, интересных и не очень, фривольных и праведных, сказочных и бытовых. Прелестный язык, до смешного витиеватый, умилительные нравы и пёстрый океан самой обыкновеннейшей земной любви.