Читать книгу: «За Хребтом», страница 15

Эпилог

Обидно, когда вокруг тебя все замирает. День сменяется днем, год следующим годом. И так очень-очень долго. Мимо тебя никто не проходит, и наступает великая скука. Ни посвистеть любимую мелодию, ни подумать о былом, ни встать и размяться – попросту нечем все это сделать. Так и приходится сидеть и ждать своего звездного часа.

– Стой, путник! Стой! Куда ты сворачиваешь? Прямо иди, прямо, – так и хочется завопить. Наконец, я увидел человека. Но вместо громкого крика – тишина, а вместо взмаха рукой – пустота.

О, святые серафимы, ты, наконец, увидел меня. Как же я счастлив. Давай, подходи ближе. Не бойся, я не кусаюсь. Даже пословица есть такая. Что же ты так удивленно смотришь? Да, я не в лучшей форме, но ты все равно подходи и садись рядом, мне есть что тебе рассказать. Да, вот так, хорошо. Не против, если я облокочусь на тебя? Ох, пошевелиться не могу. Ладно, все равно устраивайся поуютнее, насколько это возможно, и слушай. Хоть я и не смогу подать голос, я уверен, ты меня услышишь и поймешь.

Меня зовут Мертвый Солдат. Когда-то имя мое было другим, ведь не назовет же мать так своего ребенка. По крайней мере, я так думаю. Ведь никто из сверстников не захочет с тобой дружить, если у тебя будет такое странное имя. Извини, что я болтлив, очень долго находился один. Так вот, сижу я здесь уже довольно давно. Сам видишь, что я немного подрастерял свою былую красоту. Сквозь мои кости свободно проходит ветер. Сейчас на моих ребрах изморозь. Похолодало. Руки с длинными костлявыми пальцами лежат на куче ржавой трухи. Наверное, это было оружие. Уверен, это было именно оно, ведь я Солдат как-никак. В моих глазах поселилась супружеская пара симпатичных грызунов. Им в моей голове уютно, там нет ветра, и никто из хищников не догадается, что во мне кто-то есть. Ох уж эти хищники. Когда я только рождался или умирал, это зависит от того, с какой стороны посмотреть, эти самые летающие хищники доставили мне немало хлопот. Их вроде бы называют стервятниками. Уже и не помню, помнить-то нечем. Не хомяками в черепной коробке же, хе-хех. Так вот, рвали они мое тело и военную форму нещадно. Но, да и шут с ними. Дело былое.

Так о чем это я? Ах да, сижу я тут очень давно. Многое пронеслось перед моим пустым взглядом. Я могу с уверенностью сказать, что видел историю во всей ее цикличной красоте. Человеческая история, знаешь ли, удивительная штука. Только было все хорошо, как «Бац!», и опять все летит в тартарары. Не веришь? А я пример приведу. Дело было так. Когда-то я был таким, как ты, Живым. Так вот, жил я и здравствовал в хорошем мире. Мне лично все нравилось. Были разные страны, в каждой был свой народ, культура, традиции и, как же без этого, армия. В одной из таких я и доблестно… зарабатывал деньги. Хотелось хорошей жизни на старости лет, видишь ли. Никто ни с кем не воевал, ну я и… Ладно, не важно. Служил я, служил, как вдруг приключилась донельзя неприятная ситуация. С утра объявили о всеобщей мобилизации, а вечером уже какие-то явно не наши войска оккупировали ближайшие города. Ну, думаю, сейчас повоюем. Ха-ха. Не тут-то было. Забрались мы, значит, в бронемашину, доехали до городка с целью разведки. Вроде было тихо. Но стоило мне вылезти наружу и очутиться на земле, как меня какими-то светящимися снарядами обратно к машине и пригвоздили. А товарищи мои тоже погибли. Или ушли своим ходом, не знаю, голову поворачивать было как-то не совсем удобно. С тех пор и сижу, привалившись спиной к броне. Поначалу мерз сильно, потом привык. Это все ничего, слушай дальше.

В нашей воинской части в тот день слух прошел, будто оккупанты эти самые и не с Земли вовсе, а с другой планеты или, может быть, с другой галактики. Я, конечно, этим бредням не поверил. Но вот как уселся тут, так и поселился во мне червячок сомнения. Червячок то, может, был и самым что ни на есть обычным, как и с десяток других, пожиравших мою плоть, но это самое сомнение определенно появилось. А однажды мимо меня прошли маршем эти существа. Страх, да и только. Видимо, и правда, не с Земли они были.

Очень долго ничего не происходило, иногда в небе что-то пролетало, но я даже головы повернуть не мог. Шли годы, я скучал, не знал, живы ли еще хоть какие-то люди. И вот однажды, не поверишь! Начали далеко впереди, но так, чтобы я видел, скапливаться эти существа. Там еще такие огромные кубы черные стоят, присмотрись, один еще остался. Они на них прилетели, а улететь обратно не смогли. Вот, толпились они, строились, готовились к чему-то. И в один прекрасный день на горизонте появились наши. Представляешь! Ну, думаю, пошла потеха. Пару дней ничего не происходило, зато потом… Потом на небе появились настоящие ангелы. Прямо Серафимы библейские. Нет, ты слышишь? Я сначала подумал, мне кажется. Даже глаза хотел протереть, да вот не смог руки поднять. Потом смотрю – и вправду не мерещатся. Пригляделся и понял, это же люди в костюмах. Летают, как птицы, стреляют лучами по самолетам этих «неземлян», а сами выглядят как ангелы. Вот ведь придумали хитро. Только они сбили первый самолет, как все наши в атаку-то и рванули. Ух, жарко было, даже я согрелся. Смяли супостатов за двое суток. А Серафимов этих быстро подбили, но как смотрелись… Мне аж в бой захотелось. Им потом памятник поставили, музей вокруг отстроили. Ну, это когда все закончилось, конечно же. Сейчас уж нет этого всего, там теперь воронка глубокая. Победили наши, значит, этих оккупантов, а меня и не заметили. Зато я все видел. Идут роты, а в них бок о бок и немцы, и французы, и китайцы, и афро… как их там, ну чернокожие, и наши русские ребята. В общем, все земляне вроде как и вместе стали. На эсперанто меж собой трещат, я ничего не разобрал. И вроде все хорошо стало. Жизнь вновь налаживается. Не моя, конечно же. Как вдруг прямо почувствовал я своей костлявой пятой точкой – война началась.

И полетели ракеты, попадали бомбы. Я даже ни разу больше людей и не увидел. Только периодически грибы на горизонте поднимались. Стало быть, ядерное оружие в ход пошло. Вспомнили люди о своих алчных интересах, стоило только войне прекратиться. А знаешь, ведь всего-то несчастные сто лет прошли. Прошли, и как ни старались они жить все вместе в мире, вцепились друг другу в глотки они яростнее прежнего.

Через недельку все затихло. Долго ничего и никого я не видел. Очень долго. И вот вновь заметил людей. Выжил кто-то, – думаю, – уж они то поймут, что пора менять историю то нашу. Перестать по граблям, как кузнечики, прыгать.

Должны были понять, но не поняли. Чуть времени прошло, буквально лет двести-двести пятьдесят, и опять вдалеке загромыхало. С тех пор только хомяки мою жизнь и скрашивают.

Короткая у вас, живых людей, память. Вы можете без конца писать о героях войны в школьных учебниках по истории. Вы можете собирать вместе активных ребят и помогать ветеранам. Вы можете снимать памятные патриотические фильмы, собирая на них деньги «всем миром», сплачиваясь тем самым. Но через какую-то сотню лет после последней взорванной бомбы вы вновь набрасываетесь друг на друга.

Что же такое? Почему вам, живым, так хочется друг дружку убивать? Чего молчишь?

Если есть что сказать, я выслушаю.

Э-э-э, да у тебя взгляд стеклянный. Ты что это, все это время меня не слушал, а умирал? Эх ты.

– Слушал я тебя, Солдат, – раздался беззвучный голос, не нарушающий тишины этих мест, – а теперь позволь мне рассказать свою историю.

И этот диалог ушел своим концом в Вечность. Двое сидели, прислонившись спинами к груде металла, Мертвый Солдат и Мертвый Путник. Сидели и смотрели Историю человечества, заняв места в первом ряду.

* * *

Была ли это последняя глава? Возможно, для кого-то. Скорее всего, для очень и очень многих. Но над полем неслучившейся битвы между Демиругией и Республикой Кант вдруг показался сизый голубь, рыскающий взглядом в поиске оливковой ветви для своего хозяина, бороздящего воды Мертвого Океана на последнем в мире ковчеге…