Читать книгу: «Иная Эра: Закат», страница 8

Долгое время отшельник не знал, что ему делать. Его мысли метались, не находя верного решения, тело сковал ступор. Но, собрав все свои силы, Бальмор призвал природную энергию в виде зеленого пара, которая, накрыв эльфа, вывела его из состояния транса. Северный, тяжело дыша, упал на руки учителя, но на губах его играла счастливая улыбка.

– У меня получилось? – спросил он Бальмора.

Старик помедлил с ответом, с сомнением оглядев трещины, облетевшие деревья и многочисленные разрушения. Столь сильного мага он не видел со времен своего друга и первых титанов.

– Да, – ухмыльнулся он, – на сегодня достаточно.

Вечером Бальмор погрузился в глубокую медитацию, ища ответ на мучавший его вопрос. Он видел в эльфе силу, способную изменить само представление о возможностях магии и оставить о ее обладателе глубокий след в истории человечества. Но каким будет этот след – он не знал.

И вот ответ пришел, он возник сам собой, как озарение, как мгновенная вспышка. Старик понял, что Северный обладает такой магической силой, с которой не способен справиться ни один смертный. Но эта сила была порождением темной стороны, она не созидала, а разрушала.

Внутри эльфа была рана, уничтожающая его свет, и сила, по капле опустошающая его душу и разум. Нельзя было дать этой червоточине убить все светлое в нем, ведь тот потенциал, который дремал в эльфе, мог бы спасти сотни и помочь тысячам живых существ.

После долгих раздумий Бальмор решил поделиться с эльфом не только своими знаниями, но и частичкой своего света и любви. Направить на путь созидания, любви и помощи. Мудрец понимал, что это может занять не один год, но старик поклялся выполнить данное этим вечером самому себе обещание.

Однажды поздно вечером два собеседника, усевшись у костра, снова завели разговор о магии, богах и чудесах. После долгого времени, проведенного со стариком, эльф понял, что при помощи магии можно достигнуть всего, чего пожелаешь.

– Учитель, – сказал эльф, пристально глядя в кружку с болотным элем, которую держал в руках, – помните, вы как-то спросили меня о прошлом, но я вам не дал ответа?

– Ну конечно, я помню все в мельчайших подробностях, – улыбнулся старик, чуть не пролив на себя тарелку с похлебкой, – а ведь иногда корзину с ягодами, стоящую под носом, найти не могу!

– Я понял, что вы хороший и добрый человек, и я могу вам доверять. Поэтому… – Северный глубоко вздохнул и, приняв окончательное решение, начал, – вот моя история.

Рассказ эльфа был наполнен горечью и раскаяньем. Он поведал обо всем, что с ним случилось, описав все в мельчайших подробностях. Благодаря рассказу Северного старик будто познакомился с каждым из его друзей, понял и проникся любовью эльфа и Лилиан, а после того, как история закончилась падением в водопад, старик надолго замолчал. Молчал и Северный, напряженно глядя в одну точку внутри тлеющего костра. Прошло достаточно много времени, когда эльф очнулся, костер давно догорел, и его угли прощально поблескивали во мраке ночи. Эльф посмотрел на учителя.

– Я ни в коем случае не буду тебя утешать, – первым нарушил тишину Бальмор, – никакие слова не смогут передать или успокоить твою боль. Я думаю, что ты сам найдешь ответы на все свои вопросы и лекарство для своих ран. Их смерти были предрешены силами, которые нам, обычным смертным, не подвластны. Я вижу, что ты винишь себя, но, чтобы ты ни сделал, финал был бы тем же самым. Изменить судьбу не в твоих силах.

– Скажи, отшельник, а… – по щеке эльф покатилась слеза и сразу замерзла, упав хрустальной льдинкой на песок под ногами, – некромантия… ведь я… я могу их воскресить?

Бальмор ужаснулся, запустив свою руку в косматую голову. Его сердце застучало быстрее, а дыхание стало прерывистым.

– Послушай, – старик заговорил медленно, с большими паузами, – некромантия… ты же знаешь, что это зло! Некромант тем и отличается от обычного волшебника, что соприкасается с запретным страшным миром мертвых, заставляя тех подчиняться своей воле. Но мы до сих пор практически ничего не знаем о его мощи и законах. Мир мертвых никогда ничего не дает просто так нам, живым, за все приходится расплачиваться. Даже если ты пойдешь по этой дороге… ты не обретешь счастья. Твои друзья станут бесчувственными марионетками в твоих руках. Ты никогда не сможешь вдохнуть в них настоящую жизнь. Мертвые есть мертвые, они не оживут никогда и ни при каких условиях.

Эльф ожидал этого ответа. Он и сам догадывался об особенностях подчинения воскрешенных. Его друзья и любимая превратятся в послушных, но отвратительных безмозглых подчиненных. Нет, ему были не нужны бездушные монстры, даже если в прошлом они были его друзьями.

– Учитель, – взмолился эльф, – есть хоть что-то, чем я могу вернуть их к жизни? – его глаза стали бездонными черными омутами, а губы судорожно сжались.

Отшельник внимательно посмотрел на эльфа. Он думал, что никогда не поделится своими сокровенными знаниями с кем-либо, но сердце старика дрогнуло перед горем его ученика. В конце концов, все знали, что Бальмор был слишком добр.

– Ты что-нибудь слышал о Посохе Бытия? – спросил он.

– Нет, – Северный с удивлением вскинул брови, – а что это за посох?

– Существует легенда о том, что Первоначальная сущность, Праматерь всего живого, раскололась. Почему и как это произошло, неизвестно никому из ныне живущих. Вместе с ней раскололось и ее оружие – тот самый Посох Бытия, или Посох Мироздания. Могучий посох превратился в восемь осколков, и одним из них стал осколок, названный Посохом Времени. Он был способен переносить любого, владеющего им, сквозь время и пространство. Остальные осколки также обладали чудесными свойствами, но тебе нужен именно Посох, повелевающий временем.

Он помедлил.

– Когда-то давно я пытался найти их, но… – отшельник содрогнулся, вспоминая те ужасные события, – я нашел лишь Ветвь Жизни. После прибытия на остров, где, по слухам и моим предположениям, находилась Ветвь, первым, что я увидел, была совершенно голая безжизненная скала, наполненная печалью и скорбью. Находиться рядом было очень трудно, мое тело охватывал озноб, а мысли – желание смерти. Но, превозмогая наплывающие на меня как густой туман волны отчаяния и страдания, посылаемые островом, я ощутил странные магические барьеры, останавливающие это смрадное влияние. В то же время эти барьеры как будто что-то скрывали от меня. Пробравшись внутрь огромного утеса по анфиладе небольших кварцевых пещер, я нашел путь к подземному центру острова, где передо мной открылся настоящий рай. Весь наш купол, – старик обвел руками окрестности, – ничто по сравнению с тем, что я увидел на острове. А в центре летящего с огромной высоты и разбивающегося мириадами хрустальных брызг водопада светилась она – Ветвь Жизни, наполненная магией и силой. Она была прекрасна. Я невольно залюбовался ее мощью и красотой.

Бальмор вновь замолчал.

– Будучи полным болваном, ваш покорный слуга решил, что это самая безопасная часть древнего артефакта, но, как только приблизился и прикоснулся к ней, горько пожалел о своем легкомыслии. Мгновенно все мое существо заполнилось картинами прошедшей жизни. Призраки минувших лет, трагические и прекрасные, теснились вокруг меня как наяву. Ветвь обжигала мне руки, но боль, которую я при этом испытывал, была самым сладостным чувством, которое я когда-либо переживал. Я держал ее в своих объятиях словно юную красавицу и не хотел отпускать.

Бальмор прикрыл глаза, его дыхание участилось.

– Вдруг со мной заговорил женский голос, – продолжил старик, – но, обернувшись, я никого не обнаружил. Этот голос звучал из самого артефакта. Он вливался в мое сознание и обещал, что с ним я обрету власть, богатство и силу, силу, которая не подвластна великим магам. Я вспомнил, что легенда гласила: «Кто соберет посох воедино, будет управлять всем миром и станет опорой для моста жизни и смерти». Как бы сильно меня ни искушала Ветвь, я смог ей противостоять и не взял предлагаемый мне дар.

– Почему? Ведь это был смысл вашей жизни, вы столько пережили ради нее!

– Смысл моей жизни я обрел как раз тогда, когда отпустил опасный артефакт. Он напомнил мне, кто я есть, и какова моя роль в этом мире. Ошибкой всякого человека является его страх, алчность, чрезмерная гордыня и другие пороки, которые пожирают душу изнутри. Моим смыслом жизни не является завоевание новых земель, обретение богатства или познание новых магических «трюков». Только эту землю я могу назвать своим домом. Ведь дом – это то место, где тебя любят и ждут, где ты чувствуешь себя в безопасности. Богатство – это всего лишь иллюзия. Материальные блага никогда не сравнятся с душевным богатством. Люди пытаются залатать дыру в сердце материальным благосостоянием, но нитки рвутся, и прореха превращается в зияющую дыру, а они хотят все больше и больше. Магия – это всего лишь окно в другой мир. Мир, где все благоухает, где нет войны, междоусобиц и голода. Где мирно течет ручей жизни и ничто не мешает ему стремиться туда, куда он хочет. Первоначальная сущность дала нам возможность использовать магию именно для того, чтобы мы (недостойные) смогли ощутить этот предвечный, сакральный покой. Но мы, люди, существа алчные и глупые, стали использовать великий дар неправильно. Вместо того, чтобы принести мир враждующим городам и странам, мы еще больше разожгли огонь войны и смерти, осквернили своих богов и веру, тем самым открыв дорогу к еще большим бедам и смертям.

Отшельник тряхнул косматой головой.

– В каждом из нас течет магическая сила, а это значит, что мы все взаимосвязаны, мы все – одно единое целое, и вместе мы способны превратить этот измученный мир в самый настоящий рай. В каждом из нас сияет частичка Первоначальной сущности, которая не имеет ничего общего с нынешними богами-самозванцами, а их загробные миры – это не то, к чему стоит стремиться. Все мы не достойны видеть Первоначальную сущность, так как ее святость и доброта будет для нас тем самым ослепляющим огнем, который нас же и уничтожит.

Бальмор надолго замолчал. Он поднял глаза в небо и напряженно вглядывался в сияние звезд. Он уже не в первый раз задавал себе вопрос, неужели эльф – это тот, которого он ждал столько лет. Старик все больше и больше убеждался, что это так. Но какая-то сила сдерживала его и мешала признаться своему ученику. Он не верил, что тот, кто хочет заняться некромантией, станет мостом между жизнью и смертью. Скорее, смерть будет его смыслом жизни и объектом поисков. Тогда давно, держа в руках Ветвь, он услышал слова, которые навсегда изменили его жизнь.

– Бальмор Жизнеобретущий, – обратилась к нему Ветвь, – ты был совершенно прав, когда подумал, что я самый безопасный элемент посоха. Al gail foihg, – эти слова Бальмору были непонятны, – ты нем и будешь нем пока держишь меня в руках. Ты тот человек, который найдет ученика с серыми глазами и холодными слезами. Ты тот, кто запустит цепь событий, которые приведут к многочисленным смертям. Однажды ты будешь должен сделать выбор, значимый для всего живого и неживого. Я не знаю, каков он будет, но если ты сделаешь неправильный выбор, то у тебя будет шанс исправить свою ошибку. Моя госпожа сжалится и пошлет тебе благословение, и ты обретешь двух существ, которых также обучишь и направишь на путь истинный. Именно они станут твоим благословением и спасением. Ты тот, кто станет Проводником и строителем моста жизни и смерти.

Северный уже давно спал, а Бальмор все размышлял о его судьбе, глаза его были закрыты, он как будто вглядывался внутрь себя. Наконец веки старика поднялись, но взгляд был затуманен и бессмыслен. Мудрец наконец-то сделал самый главный в своей жизни выбор.

Однажды рано утром, когда рыба уже во всю плескалась в тихой реке, а на зеленых травинках еще не блестели крохотными бриллиантами капли росы, Бальмор провожал эльфа в новую жизнь. Отшельник не стал отговаривать Северного искать Посох Времени, но дал ему наставления и знания, которые должны были ему помочь. Эльфу было грустно покидать уже ставшее таким родным место, принесшее, наконец, успокоение его измученной душе и подарившее столь удивительного друга и одновременно отца, которого Северный никогда не знал.

На этом странствия эльфа только начинались. Он прожил долгую, опасную и интересную жизнь, не забывая о погибших друзьях и вынашивая планы мести, живя идеей о всемогуществе магии и Посохе Времени. Много лет прошло с тех пор, как он покинул старика. Теперь сам эльф был уже стар и стал неуловимо похож на своего учителя, только отвратительного запаха не доставало. Все эти десятилетия он искал его – тот самый Посох Времени. Время изменило его внешность, но не смогло укротить яростное желание управлять им. Все эти годы эльф искал, разочаровывался, начинал поиски снова и снова и опять ничего не находил. Но вот однажды он наткнулся на свидетельство о том, что существует некая древняя гробница, в которой предположительно было спрятано древнее магическое оружие. Причем силу этого оружия невозможно было даже себе представить.

Глава 10 – Судьба

Удушливый сырой воздух пещеры не давал Доджу уснуть. Ящер никак не мог сомкнуть глаз, как бы он ни старался. Прикидываясь спящим, он размышлял о судьбе вампиров и их предназначении. Неужели они будут все время жить в страхе перед врагами и недоброжелателями, неужели не дадут отпор и снова не заявят о себе. В детстве хасиис много слышал о могуществе вампиров, об их невероятных способностях, но, став одним из них, он понял, что все это могущество давно в прошлом, оно осталось только в старых сказаниях и мифах.

В пещере было тихо, слишком тихо, по мнению ящера. Он даже слышал ровное дыхание Бэрка, стерегущего их покой. Сон так и не приходил, и ящер, устав пялиться на сырую стену, обросшую мхом, наконец, попытался поговорить с морским эльфом.

– Не спится? – прошептал эльф, сидя на холодном камне и что-то вырезая из коры дерева. – Я то думал, ты вырубишься и будешь спать, как гуйган.

– Да, что-то сна ни в одном глазу, – все же зевнул Додж, – не против если я… – спросил он, присаживаясь рядом.

– Нет проблем, мне ужасно наскучило сидеть одному. Что ты хотел спросить?

– Откуда ты узнал? – удивленно спросил ящер.

– Да у тебя на лице… на морде написано! – сказал вампир, не отрываясь от своей работы. – Ну так что?

– О вампирах… об этой старой знакомой господина Двэйна. Ну и о нем.

– Почему он тебя так интересует?

– Странный вопрос, ведь ты знаешь, какую роль сыграл Двэйн в моей жизни. Именно благодаря ему я стал таким, каков я есть сейчас. Он единственный, кто проявил ко мне милость и увидел во мне то, что другие не видели. Кроме того, Двэйн хочет, чтобы я занял его место, но… я страшусь этой почетной обязанности, какой из раба князь, даже из бывшего! Всю свою жизнь я имел дело только с буйволами, а теперь мне предстоит править сильными и кровожадными существами, жизнь которых находится под угрозой, – Додж потупил взор, – какие бы вопросы я ни задавал Двэйну, он практически никогда мне не отвечает.

– Да, князь у нас такой. Он мало что рассказывает, но тебе даже повезло! Ты видел его коллекцию оружия, а это уже дорогого стоит! Что насчет клана… – Бэрк призадумался и чуть не порезал себе палец. – Черт! Не бери пока в голову. Если он и выберет тебя, не факт, что ты будешь нами управлять. Все же последнее слово за Остаротом.

– А почему он хочет уйти?

– Не гони коней, давай по порядку. Что ты хочешь еще знать о вампирах?

– Откуда они взялись? Что это за дары и какими вообще способностями обладают вампиры?

– Во-первых, ты хотел сказать «мы взялись», во-вторых, точного ответа я дать тебе не могу. Единой версии пока не было, а наш демон упорно держит язык за зубами, вернее сказать – за клыками. Одна из теорий гласит, что первый вампир появился в результате укуса летучей мыши, после чего у жертвы началась удивительная мутация. Остарот, если можно это так назвать, благословил его. Мне эта теория кажется весьма нелепой. А вот вторая уже поинтересней. В ней говорится о том, что Остарот пытался создать живое существо под стать себе, дабы продемонстрировать свое превосходство над другими богами. Кроме того, ему нужны были безропотные слуги и верные вассалы. Способность создавать новую жизнь возвысила бы его над другими демонами, которые, как правило, умеют только уничтожать. Длительное время в результате множества экспериментов Остароту удалось создать человека, обладавшего большой физической силой, крепким здоровьем и способностью к регенерации. Полюбовавшись своим созданием и решив, что оно совершенно, Остарот решил показать его своим сородичам. Но на следующий день демон обнаружил, что созданный им человек превратился в чудовище, напоминающее самого Остарота. Так сказать, кровь от крови, плоть от плоти. Вот так мы и появились на свет. Другие теории настолько глупы и омерзительны, что я даже думать о них не хочу.

– А что за старая подруга Двэйна?

– Ха! Она действительно старая и одна из немногих смертных, которые знают Двэйна и не боятся его. Мадам Пофи – очень загадочная и безрассудно смелая женщина. Она держит забегаловку недалеко от места главной битвы. Конечно, она знает, что ее корчма рано или поздно пострадает от какой-нибудь баллисты, но все окупается посетителями. Все солдаты после смены караула или просто проходящие мимо могут зайти к ней и отдохнуть.

– Где находится эта корчма?

– Я же тебе говорю – в Ординале, прямо внутри кратера. Уверен, она нам поможет в поисках гробницы, а то в этих местах этого добра как вшей на оборотне. Лучше нее восточный Ординал никто не знает.

– Так, а что там с Двэйном?

– Двэйн у нас – темная лошадка. Большинство в клане не знают его прошлого, в свою жизнь наш князь никого не пускает. Но для нас с тобой Двэйн сделал исключение. Мы единственные существа на земле, которым он приоткрыл завесу своей тайны.

– Нам с тобой… – удивился Додж, – что в нас такого особенного?

– Мы трое родственные души, хотя внешне совершенно разные. Но в отличие от тебя я родился вампиром, в семье нищих и бродяг. Будучи вампирами, мои родители вынуждены были скрываться и жить двойной жизнью. Внешняя показная была обычной жизнью обычного обывателя. Потайная часть была недоступна даже друзьям и близким. Я воспринимал свое детство как две стороны одной медали. Одна была яркой, манящей и прекрасной, а другая – таинственной и загадочной. Но вот в пасмурное весеннее утро мой прекрасный мир рухнул. К нам заявились незнакомые люди, облаченные в броню. Мать мне велела спрятаться, а отец с братом, вооружившись кинжалами, пошли встречать гостей. Ими были «клинки», которые как-то узнали про наш секрет. Дальше все было как в тумане, я не помню смерти родителей и брата, но их окровавленные тела до сих пор у меня перед глазами. Когда я их закрываю, то часто вижу эту ужасную картину.

Он медленно закрыл глаза.

– Когда «клинки» ушли, я понял, что остался совсем один. От этой мысли мне стало так плохо, что я заскулил, как подраненный волчок. Тогда я еще не знал, что владею редкими способностями. Я буквально умирал от жажды и голода, ведь обычным эльфам было наплевать на мальчика со светящимися вампирскими глазами.

– Мне жаль, Бэрк… – Додж сочувственно хлопнул эльфа по плечу, – тебе тоже пришлось в этой жизни несладко. А как же ты жил?

– На окраине столицы Морского царства, на берегу причала «Моэго». Да, там было голодно и страшно, но я до конца жизни буду помнить те великолепные виды и бескрайний океан, такой влекущий и такой опасный. Однажды… я оторвал сухую кору с дерева и пытался на ней кататься как на лодке, но меня быстро прибило к берегу, а прибой здорово приложил меня о прибрежные скалы. С тех самых пор у меня остался шрам на руке, – он сдвинул рукав, обнажая предплечье со шрамом, – вампир помолчал, как будто вспоминая свое нелегкое детство, – вскоре меня подобрал Двэйн. Он буквально вырвал меня из лап бродячего оборотня, который собрался пообедать маленьким вампиренком. С тех пор я обязан жизнью господину Двэйну и поклялся служить ему и, если потребуется, отдать свою жизнь.

– Двэйн? Он о тебе заботился и растил?

– Да, если это можно так назвать. «Вампир, – повторял мой спаситель, – не нуждается в комфорте, он должен быть закален и стоек». Поэтому я вырос весьма, как говорит старик Алан, похожим на своего господина. Хотя я так не думаю… – задумчиво изрек эльф, осмотрев кору дерева, на которой был вырезан вампирский замок, и, наконец, взглянул на спящего Двэйна.

– Ну, теперь-то я удовлетворю твое любопытство на счет нашего князя. Свое прошлое он не помнит, как и большинство после перерождения. Тебе очень повезло! – бросил он на ящера одобрительный взгляд. – так вот, первое его воспоминание начинается на городском рынке, где Двэйн просил у горожан денег на пропитание. Одежда его была настолько оборвана, а сам он грязен и голоден, что обыватели, привыкшие к подобным зрелищам, не обращали на несчастного никакого внимания. Двэйн испытывал жестокий голод, так как ему никак не удавалось найти себе работу. Но как-то раз к нему подошел один святоша из храма и за небольшую плату предложил работу. Святоша попросил пойти с ним на задний двор храма и помочь кое-что выкопать. Двэйн, ни минуты не раздумывая, согласился. Оказалось, что этот священник – вампир, причем одичалый. Очень странно, что он прижился среди людей, да еще и стал священником. Естественно, вампир напал на Двэйна и, оставив пару царапин, вдруг упал, истекая кровью. Этих царапин было достаточно для того, чтобы обращение свершилось. Перерождение Эрсэр перенес достаточно легко и безболезненно. Вдруг в голове он услышал голос, который приказал выпить кровь умирающего вампира. Только намного позже Двэйн узнал, что этот голос принадлежал демону Остароту. Будущий царь повиновался и обрел невероятную силу, которая в дальнейшем испугала самого Остарота. Прошло некоторое время, и демон, увидев преданность и силу Двэйна, приказал ему отправиться на север в нашу обитель, где он сразу стал царем, но не по своей воле. Так что, дружище, он не хотел становиться вампиром, ему, как и тебе, пришлось испить эту чашу судьбы помимо своей воли. Все члены клана любили и боготворили его, пока в замок не вернулся Дариан. После этого памятного события нашего царя как будто подменили. Что-то произошло с его сердцем, оно превратилось в сгусток льда. Мы не могли узнать властителя в этом ко всему равнодушном владыке. Он перестал слушать мольбы подданных, перестал помогать своим братьям, стал по-настоящему «бессердечным». Раньше в глазах царя пылал огонь, под его командованием мы смели все пристанища «клинков», благодаря чему Двэйн завоевал уважение во всех кланах. Победив Аззак`ка, который считался сильнейшим вампиром, он стал вовсе непобедим. Но что-то его сломало, что-то заставило его разделиться надвое… Бэрк смущенно замолчал, понимая, что сболтнул лишнего.

В глазах Доджа загорелось желание узнать подробнее об этом расколе, но Бэрк уже отвернулся от собеседника, проклиная себя за болтливость.

Они еще посидели какое-то время молча, пока Бэрк, не выдержав затянувшейся паузы, вдруг махнул рукой:

– А, да простят меня мой господин и товарищи. Однажды Двэйн признался мне, что он слышит голоса в голове. Один голос заставлял его оставить клан и забыть про нас, а другой же – споря, нашептывал царю мысль о необходимости исполнить свой долг перед нами. В конце концов, Двэйн выбрал иной путь: он решил, что найдет кандидата, который будет равен ему по силе и займет его место, а сам уйдет, позабыв о прошлом.

– Почему же он тогда не видит в Дариане приемника? Он силен, у него есть все права на этот трон и большое желание помочь своему клану.

– Двэйн говорил мне, что Дариан очень самолюбив и горд. Что в нем нет и частички настоящего правителя. Этот бывший эльф думает только о власти, а то, как ее направить на благо клана, его абсолютно не волнует. У Дариана одна мысль в голове – забрать трон и жить в свое удовольствие. Знаешь… я думаю, что это путешествие станет для господина последним. Если он вернется с выполненным заданием, то попросит Остарота сделать тебя царем, а демон, я думаю, согласится. А если Двэйн вернется ни с чем, то кара демона будет велика. А знаешь…

– Что? – вдруг внезапно раздался злой голос царя вампиров. – Что ты, Бэрк, хочешь сказать? – глаза Двэйна были ярко-красного цвета, в них пылала ярость.

– Господин! – Бэрк упал на колени и залопотал. – Ничего, господин. Я просто рассказывал Доджу…

– Замолкни, Бэрк, твой длинный язык очень мне надоел. Ты мне клялся, что никто не узнает о моем прошлом. Таков был наш уговор?

– Да, мой господин, простите меня.

– Он не виновен, – заступился Додж, – это я попросил его рассказать о твоей жизни. Если кого и наказывать, то только меня!

– Ты храбр, Додж. Но заступаться за этого болтуна и перечить мне… – Двэйн хрустнул когтистыми пальцами, – сейчас не самый разумный поступок. Бэрк, – Двэйн повернулся к понурому другу, – в последний раз я прощаю тебя. Больше поблажек не будет. Собирайте вещи, пора выдвигаться. Ординал уже близко.

Ординал был самым зловещим и опаснейшим местом на Мархаэле. Он представлял собой голые пустоши колоссальных размеров, где обитала самая мерзкая нечисть, пахло дымом и сажей. Тяжелые тучи над ним всегда были черными, как ночь. В Ординале невозможно найти источник воды, только черные скалы и выжженные каньоны. Никто не знает, почему такая большая территория будто вымерла, но именно на ней и развернулась самая масштабная битва «звериного легиона» с «маркой чистой крови». Мрак ночи прорезали огненные вспышки, несущие смерть и разрушения. В воздухе стоял звон оружия и грохот выстрелов. Там, внизу, одни живые существа убивали других.

– Неплохой вид, – остановившись на краю скалы, сказал Двэйн, – уже недалеко. Вон, видите те огненные снаряды, они летят из катапульт и баллист. Возможно, что сейчас перед нами разворачивается новый этап войны.

– Почему же Ординал стал мрачной пустыней? – спросил ящер у своих спутников. – Я слышал несколько легенд о том, что Ординал – это Живое сердце, как его все называли, раньше был настоящим раем, – глаза Доджа с грустью обвели эту искрящуюся молниями даль.

– Есть много точек зрения, – пояснил князь, – глупцы говорят, что это нынешняя война повлияла на него. Историки утверждают, что причинами являются различные катаклизмы, уничтожившие всю флору и фауну в этом регионе. А верящие в сказки фантазеры утверждают, что именно тут пылала первая война, но не между людьми, эльфами или зверорасами, а между богами. Но поверь мне, Додж, я прожил достаточно долгую жизнь, но даже я не знаю правильного ответа.

– Господин, – сказал Бэрк, растирая что-то пальцами, – сажа, мы уже слишком близко.

На вампиров обрушился дождь из сажи, льющийся из металлических труб метательных машин эльфийской армии. Путники были слишком близко к битве, дыхание которой чувствовалось уже очень отчетливо.

– Кровью пахнет, – улыбнулся Двэйн, жадно втянув воздух, его кожа побелела, а вены на руках сильно вспухли, – заведение Пофи должно быть где-то рядом.

– Что с ним? – шепнул ящер эльфу. – Он как-то изменился.

– В нем просыпается жажда крови, давно он не питался. Кстати, а тебя она не мучает? Слишком ты выглядишь… нормальным.

– Нет, я даже не думал об этом, у меня нет никаких симптомов голода. А ты ведь тоже не питался?

– Ошибаешься! Я питаюсь за счет мышей. Они – мои маленькие слуги, которые незаметно приносят мне кровь людей и животных. Они также умеют накапливать и хранить кровь в себе, что мне позволяет быстро регенерировать и всегда оставаться сытым.

Вампиры спустились в огромный кратер, будто оставленный чьей-то гигантской ногой. И о чудо! Доджу показалось, что он попал в совершенно другой мир, в мир, наполненный цветами, блеском и спокойствием. В центре этого оазиса мирно стояло заведение мадам Пофи, окруженное небольшими деревянными строениями. Ее таверна, возвышающаяся на несколько этажей над всеми остальными, несомненно, была самым популярным и процветающим местом в округе. Фасад здания был целиком облицован мрамором. Небольшой портик в эльфийском стиле поддерживали позолоченные каменные статуи, вокруг в клумбах росли цветы, а расписные витражные окна искрились в лучах далекого заходящего солнца всеми цветами радуги. Вампиры, не обращая внимания на надоедливых торгашей и зазывал, вошли в заведение и слегка растерялись: перед ними сновали слуги, сопровождающие знатных господ, тут же можно было встретить офицеров эльфийской армии и предводителей зверорас. Как ни странно, враги мирно сосуществовали на этой территории. Двэйн, присмотрев уютный столик возле огромного камина, над которым висела голова тролля, попросил одну из служанок пригласить Пофи к ним, назвав секретный пароль. Вампиры выпили по кружке красного пива, лучшего и единственного в здешних краях, и стали терпеливо ждать. Наконец она явилась.

Мадам Пофи вовсе не была похожа на обычную старушку, как ее себе представлял хасиис. Женщина была высокого роста, с горделивой осанкой и высоко поднятой головой. У мадам были длинные каштановые волосы, которые она заплетала в косы и закалывала красивым гребнем. Ее одежда отличалась утонченным вкусом, и даже крупные украшения и драгоценности, которые были на мадам, придавали ей элегантность и не казались вычурными и безвкусными.

– Двэйн! – вскрикнула она. – Как я рада тебя видеть! Сколько лет прошло! Двадцать… больше?

– Тише, Пофи, не привлекай к нам внимания! – зашипел Двэйн и уже миролюбиво добавил. – Ну здравствуй, старушка. Прости, но на разговоры у нас совсем нет времени, мы пришли по срочному делу.

– Ну здравствуй, красавчик, – с улыбкой, но уже тихо сказала мадам, -Бэрк, очень рада тебя видеть! Ты… похудел!

– Благодарю, – эльф едва заметно поклонился, – а вот ты ничуть не изменилась, все так же прекрасна. Твой бизнес, как я вижу, процветает.

– А почему бы ему не процветать? Война идет, и эта прожорливая сволочь заглатывает солдат сотнями. И обе воюющие стороны постоянно присылают все новое и новое пушечное мясо. А я, ты же знаешь меня, красавчик, договорилась с командующими эльфов и зверорас, что моя территория будет нейтральная. И теперь здесь не имеют права проливать кровь, зато вино льется рекой, а денежки из их карманов стремительно перебираются в мои сундуки. Мои успехи в бизнесе привлеки сюда многих торгашей, – Пофи небрежно махнула рукой в сторону лавок, – конечно! Теперь опасности нет, и эти прощелыги спокойно торгуют у меня под носом! Конечно, мамочка Пофи всех защитит, – она демонстративно фыркнула и обратилась к ящеру, – а ты кто? Тебя я не припомню.