Читать книгу: «Дети», страница 5

Я обошёл несколько дворов, расположенных на прилежащих к скверу улицах, где встретил немало играющих детей. И всё же тот единственный человек, которого я искал, так и не попался мне на глаза. Я возвратился в сквер и сел на ту самую скамейку, на которой в общей сложности провёл, наверно, уже часов десять своей жизни.

Вскоре жара сделалась совсем несносной, и я, вопреки страстному желанию увидеть Настю, решил ехать домой. Я опрометчиво оставил велосипед на солнце, и едва я вскочил на него, как тут же ощутил, насколько сильно раскалилось седло под солнечными лучами. Я сразу вообразил, как сильно может нагреться моя голова под палящим солнцем, если я отправлюсь прямо сейчас.

«Нет уж, – подумал я, – придётся ждать до вечера».

Кроме того, я подумал, что было бы вовсе не дурно вздремнуть, чтобы легче и быстрее переждать зной. Я понадеялся, что, пока я сплю, Настя не появится в сквере, а если и появится, то непременно заметит меня и разбудит, чтобы поздороваться. Возможно, она даже догадается, что я приехал сюда к ней, и высоко оценит мой поступок. Я взял велосипед и пошёл с ним под тот самый дуб, с которого и началось наше знакомство. Под большими широкими ветвями, сквозь которые всё же пробивалось солнце, я уснул.

Когда я проснулся, солнце было уже значительно ниже. Близился вечер. Я окинул взглядом весь сквер – Насти в нём не было. Дневной сон не прогнал усталость, и я не понимал, чего мне больше не хочется в данный момент: ехать целых пятнадцать километров до дома или же сидеть и ждать тут битый час, пока из ниоткуда появится эта призрачная красавица. Едва я встал на ноги, как тут же почувствовал голод, а в рюкзаке оставалось лишь три конфеты. Мне жутко хотелось есть и пить, но я не взял с собой никаких денег из расчёта, что собственных запасов мне хватит до конца дня.

Я был очень зол на себя за то, что вообще вздумал отправиться в эту поездку и теперь вынужден был терпеть такие неудобства. Меня вдруг стало сильно раздражать то, что я целыми днями торчу в этом сквере.

«И ради чего всё это? – подумал я. – Неужто я приехал сюда, чтобы разыскать какую-то там девчонку, из-за которой мы влипли в неприятности и которая, скорее всего, меня вовсе не помнит. Да ну её к чёрту! Поеду лучше домой».

С этими мыслями я вскочил на велосипед и помчал прочь. Обратная дорога отняла у меня куда больше времени, я уставал и часто останавливался, чтобы перевести дух. Когда я приехал, я был без сил.

Весь следующий день, согласно своему обещанию, я проработал в огороде, а ближе к вечеру стал помогать отцу со шлифовкой новой скамейки для бани. Поначалу за работой время шло быстро, и я не думал ни о Насте, ни о моих безуспешных поездках в Можайск с целью разыскать её. Но к вечеру меня всё чаще и чаще стали посещать мысли о том, чтобы попробовать отправиться на поиски юной красавицы ещё раз. Я вообразил, что у меня должно быть три попытки найти её и я должен испытать удачу ещё раз. Решено: завтра, третьего мая, я снова отправляюсь в Можайск, чтобы в последний раз попытаться отыскать и узреть наяву то самое прекрасное лицо, которое неустанно рисовало мне моё воображение.

Третье мая выдалось не таким погожим, какими были последние дни. По белому небу быстро проплывали редкие тёмно-серые тучи, дул тёплый, но сильный юго-восточный ветер, было не столько жарко, сколько душно. Однако единственным препятствием для меня мог быть проливной дождь, и тот в данный момент отсутствовал. Рано утром я в третий раз отправился в тот же путь.

Прибыв в сквер, я никого не обнаружил, за исключением дедушки с тростью, сидящего на скамейке, находящейся напротив того места, где обычно располагался я в ожидании невозможного чуда – появления прекрасной Анастасии. Я встречал этого человека и ранее. Это был седой старичок низкого роста, с длинными седыми усами, в больших круглых очках, одетый в серое пальто, которое было накинуто поверх клетчатой рубашки. На голове его элегантно смотрелась коричневая шляпа с широкими полями. Он часто приходил в сквер, чтобы покормить голубей или почитать газету, он подолгу сидел на скамейке, затем мог прогуляться по маленькому скверу и вновь возвращался к чтению утренних новостей.

Я пробыл в сквере уже не менее часа, а старик продолжал внимательно изучать газету, изредка перелистывая её шуршащие под сильным ветром страницы. Иногда он прерывался, оглядывался по сторонам, затем снова продолжал читать. Вдруг он отложил газету в сторону, не без усилия приподнялся и захромал в мою сторону, ловко опираясь на трость. Сначала я подумал, что он всего-навсего хочет подбросить хлебных крошек голубям, толпившимся возле меня, но я ошибся. Старик сел на скамейку рядом со мной и стал пристально меня осматривать сквозь свои округлые очки. Я смутился.

– Сынок, как тебя зовут? – спросил он меня.

– Ефимкой меня зовут.

– А меня Михаилом Сергеевичем.

Я ничего ему не ответил. Мне было непонятно, зачем он заговорил со мной и чего он от меня хочет.

– Я заметил, – продолжал он, – что последние несколько дней ты много времени проводишь в этом сквере. Я не раз видел тебя с твоим велосипедом на вот этом самом месте, где мы с тобой сейчас сидим.

– Вы тоже мне уже несколько раз попадались на глаза, – ответил я, – вы, должно быть, немногим меньше моего здесь времени проводите.

– Ты прав. Я сюда каждый день прихожу. Люблю голубей прикормить, воздухом подышать, поразмыслить о чём-нибудь. Здесь тихо, когда людей мало, как сейчас. До этого мы с бабкой сюда вдвоём ходили каждый вечер, только померла она два года назад. Раньше всё боялась, что я её первым покину. Сердце у меня барахлит. А два года назад сама в мир иной попала, инсульт у ней на жаре случился, прямо вот на той самой скамейке, где газетка лежит.

Я слушал его внимательно, но снова ничего ему не отвечал. Я не мог понять, будет ли уместно с моей стороны выразить ему свои соболезнования по поводу смерти жены.

Помолчав немного, он добавил:

– И всё же не встречал я тебя раньше тут, Ефимка. Откуда ты приехал?

Я обрадовался такому вопросу, потому что теперь я мог поддержать диалог и выйти из неловкой ситуации.

– Из Сосновки.

Едва я это произнёс, как счёл столь краткий ответ каким-то грубым и, чтобы показать, что мне интересно беседовать, тотчас добавил:

– Это небольшая деревня в пятнадцати километрах отсюда в сторону Москвы.

– Ты оттуда на велосипеде приехал?

– Да.

– Ого! Какой молодец! Это немалое расстояние. Ты прямо по дороге ехал? И не страшно тебе было?

– Я по обочине стараюсь ездить. Не страшно. Только первый раз боялся, а сейчас уж привык.

– А родители знают, что ты так далеко ездишь?

– Нет. Знали бы – не отпустили. Им меня не понять. Они считают, что это слишком опасно. А как по мне, так ничего опасного. Главное, на середину полосы не вылезать, а правее держаться. И грузовиков стеречься надо.

Старик слегка улыбнулся, затем вздохнул и сказал:

– Понимаю тебя. Тебе, конечно, интересно новые места посмотреть, а не только по своей деревне круги наматывать. Но и ты их пойми. Они же волнуются за тебя.

– Я знаю. Поэтому я им и не говорю, что сюда езжу, чтобы не волновались.

– Ты молодец, Ефимка. Разумно поступаешь, что их нервы бережёшь. Как взрослый мужчина. Но, с другой стороны, их, наверно, следует предупреждать, куда едешь. Вот, не дай бог, сломается у тебя велосипед посреди дороги. Должны же они знать, где искать тебя.

– Вы правы, Михаил…

– Сергеевич.

– Вы правы, Михаил Сергеевич. Но пока всё же не могу я им признаться, что вот так далеко уезжаю. Они мне тогда вообще запретят кататься. Знаю я их. А по поводу сломанного велосипеда – был у нас с ребятами на днях такой случай. До железной дороги дошли и электричкой домой вернулись. Так что не так уж это и страшно.

Дальше мы какое-то время молчали. Я ещё раз окинул сквер жадным взглядом в надежде увидеть Настю, но, увы, сквер был пуст – кроме нас, никого не было. Между тем ветер продолжал усиливаться.

– Гроза надвигается, – вновь заговорил старик, – надо бы нам по домам расходиться.

– Надо, – безучастно ответил я.

На самом деле я вовсе не собирался никуда уходить. Я уповал на то, что ненастье пройдёт стороной и у меня ещё будет возможность остаться в сквере. Вдруг вечером сюда придёт поиграть Настя.

– Ты ведь не просто так сюда приходишь, – заметил дед Михаил.

– С чего вы взяли?

– Дураку же ясно, что ждёшь кого-то. А иначе бы не стал сидеть тут целыми днями, не отходя ни на шаг. Я же вижу, что ты как на иголках сидишь да то и дело высматриваешь, не появился ли кто-то.

– И здесь ваша правда, – угрюмо ответил я.

– И кого ждёшь, если не секрет?

– Человека жду.

– И как зовут человека?

– Настей зовут.

– Так-так. Настей, значит. А во сколько вы договорились встретиться? Я смотрю, часов-то у тебя нету.

– Да ни во сколько.

– А эта Настя знает, что ты здесь?

– Нет, не знает. Я видел её тут неделю назад и вот подумал…

Тут я замялся, мне стало стыдно, что я проявил чувства к девчонке, которую видел лишь раз. Я представился себе полнейшим дураком, ведь только дурак поедет за пятнадцать вёрст в какой-то сквер в надежде лишний раз взглянуть на красивую девчонку, которая так плотно засела в его памяти. Мне показалось, что я покраснел и выдал свой стыд.

Я ожидал, что этот старик вот-вот рассмеётся надо мной, но вместо этого он добродушно улыбнулся и спросил:

– А как вы встретились с этой Настей?

Такой искренний интерес вызвал во мне доверие к любопытству старика. Я теперь не только больше не стеснялся затрагивать эту тему, но и вовсе захотел высказаться ему обо всём, что пережил за последние дни. Я поведал ему историю о том, как мы с друзьями решили отправиться в путешествие, как мы обнаружили Настю в слезах под дубом в этом самом сквере, как она рассказала о своём обидчике, как Ванька с Валеркой отправились искать её любимого кота Тимофея, а я остался утешить её. Я рассказал, как мы отправились на железную дорогу, чтобы отомстить обидчику, и как сильно перессорились между собой, прежде чем решились на такой шаг. Я описал всё, что происходило на железной дороге, и описал, как судьба сама жестоко наказала гнусного забияку. Единственное, о чём я намеренно умолчал, это то, что мы украли палатку из школы. Это было явно лишнее, и этого я до сих пор стыдился.

Старик внимательно меня слушал, а затем посмотрел в мои глаза и сказал:

– Ты хороший парень, Ефим. Я думаю, ты обязательно встретишься с Настей.

Его безосновательная уверенность на фоне моих многочисленных безуспешных попыток найти девочку показалась мне насмешкой. Я пришёл в ярость.

– Но как? Я ничего не знаю про неё, кроме её прелестного имени. Знаю лишь, что у неё самые искренние на свете серые глаза и необычайно красивые длинные светло-русые волосы. Всё, что мне известно, это лишь то, что у неё самое ласковое и доброе лицо, которое я когда-либо встречал. Я видел её лишь однажды в этом проклятом сквере, а теперь она сюда не приходит, словно нарочно! Где мне теперь её искать? Я больше никогда её не увижу и никогда не смогу забыть!

Тут я схватился руками за голову и крепко зажмурил глаза. Я боялся, что вот-вот заплачу от отчаяния и порыва эмоций. Старик улыбнулся, словно находил мои душевные страдания не столько невыносимо тяжкими, сколько забавными.

Затем он спросил меня:

– А в судьбу ты веришь, Ефимка?

– Нет! – сердито ответил я.

Я надеялся, что этот интеллигентный с виду пожилой человек проявит ко мне хоть каплю сострадания, а не станет паясничать.

Тут он встал, надел шляпу, которую до сих пор держал в руках, и сказал мне:

– Приходи сюда завтра в пять часов вечера.

В этот самый момент вдалеке ударил гром и сверкнула молния. Его слова были для меня такими же неожиданными, как и раскат грома, отчего я испугался вдвойне сильнее. Тут же хлынул ливень, и с земли стал подниматься холодный пар. Уже через миг старик скрылся за завесой дождя, и на миг мне показалось, что я только что разговаривал с призраком. Я стоял как вкопанный под проливным дождём и ничего не мог понять. Через минуту я опомнился и подбежал к своему велосипеду. Я вскочил на него и помчал домой что есть сил по дороге, истекавшей ручьями.

Каждая машина окатывала меня с головы до ног, ливень заливал мне глаза, а густой туман не позволял мне разглядеть что-либо впереди. То и дело разносились раскаты грома, а на северо-востоке сверкала молния, но я ничего не чувствовал и не слышал, а лишь думал о том, кто такой этот старик и почему он считает, что завтра мне необходимо быть в сквере. Мысли в моей голове перемешались в кашу, я словно потерял рассудок.

Вдруг меня оглушил сильный гудок. Я рефлексивно сдал вправо, как в двух сантиметрах от меня со страшным грохотом промчался огромный трейлер. Он чуть не сбил меня. Я не выдержал и резко затормозил, свернув на самый край обочины.

Отдышавшись и успокоившись, я поехал дальше. Ветер стих, дождь почти прекратился, но асфальт оставался ещё очень сырым. Весь оставшийся путь я старался не думать о произошедшем, а внимательно следить за дорогой. Едва не случившееся столкновение с грузовиком сильно напугало меня, и я стал держаться намного правее, чем обычно.

Глава седьмая

ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА

Когда я подъезжал к дому, погода наладилась. Тучи ушли далеко на юго-запад, небо сделалось абсолютно чистым. Засияло яркое солнце, лужи высыхали прямо на глазах. До вечера было ещё долго, и оставшуюся часть дня я решил провести за игрой футбол в соседней деревне. Такое времяпрепровождение помогало мне не думать о весьма дурных событиях, преследовавших меня в первой половине дня.

Следующий день выдался погожим. Хотя по небу проплывали многочисленные облака, они практически не застилали солнце. Ещё до обеда мы с друзьями отправились на пруд с целью провести жаркий день у воды. Нас было пять человек: я, Ванька, наш приятель из соседней деревни Мишка, чьё имя мне уже доводилось упоминать вскользь, его сестра Даша, а также наша одноклассница Вика, которой волею судьбы довелось оказаться в числе запертых в раздевалке девчонок во время нашей операции по хищению палатки.

Мы развели костёр, чтобы пожарить на огне сосиски, которые каждый из нас прихватил из дома и которые мы все скинули в общую миску. Пока прогорали дрова, мы пошли играть в волейбол на поляну неподалёку, а как только жадное пламя превратило берёзовые поленья в тлеющие угли, мы вернулись, чтобы начать готовить. Для сосисок у нас не было шампуров или прутьев, обычно кто-нибудь прихватывал из дома вязальные спицы. В этот раз так сделали Миша с Дашей.

Насадив сосиски на спицы, мы расположили их над докрасна раскалёнными углями. Я покручивал свою спицу, а тем временем всё думал о тех словах, которые вчерашним днём мне довелось услышать от загадочного старика. Что могло ожидать меня в сквере, если я прибуду туда к назначенному времени? Увижу ли я там Настю? Зачем этот дед расспрашивал меня о ней? Единственный способ получить ответы на все эти вопросы – это поехать туда к назначенному часу и посмотреть, чем всё это обернётся.

– Ты какой-то задумчивый, Ефимка, – обратился ко мне Мишка, – случилось что?

– Да съездить мне надобно кое-куда вечерком, – ответил я. – Не знаешь, который сейчас час?

– Часа два, не больше. А куда ехать-то вздумал? Вроде договорились, что на весь день к пруду пойдём.

– Мне в Можайск надо попасть.

– Ого! – Мишку явно удивил такой пункт назначения. – А зачем?

– Да так. По делам. Сейчас сосиски доедим, и я, наверно, пойду. Мне к пяти там надо быть.

– К пяти. По делам, – повторял за мной Мишка. – Надо же, деловой какой!

– Да побудь ещё с нами, – вмешалась Даша, – до пяти ещё уйма времени. Электричка десять минут едет. Куда тебе спешить?

– Я на велосипеде планировал, – ответил я.

Тут ребята уставились на меня удивлёнными глазами, все, кроме Ваньки.

– Ты, наверно, шутишь! – воскликнул Мишка.

– Наверное, шучу, – ответил я кротким тоном, словно без боя был готов смириться с тем, что Мишка мне не поверил.

Я действительно не хотел спорить с ним и был даже рад тому, что ребята мне не поверили. Я подумал, что зря сказал им о своём намерении ехать на велосипеде. Всё же мне пока не хотелось, чтобы кто-нибудь лишний знал, куда я на самом деле езжу, и случайно или умышленно проинформировал об этом моих родителей.

– Не берите в голову, – сказал я ребятам, – давайте лучше сосиски есть.

Сосиски действительно были уже готовы. Мы принялись жадно их уплетать, то и дело фыркая, оттого что обжигали губы. Но мы больше не могли ждать – до того проголодались после изнуряющей игры в мяч.

Когда мы поели, ребята побежали назад на поляну, где оставили мячик. Вика бежала последней и, обернувшись, увидела, что мы с Ваней остались сидеть у потухшего костра.

– Мальчики, вы идёте с нами? – обратилась она к нам.

– Сейчас придём! – ответил я.

Вика, удовлетворившись ответом, убежала вслед за ребятами.

Тогда Ванька обратился ко мне:

– А зачем в Можайск надумал ехать?

– Да есть одно дело, – нехотя ответил я.

– Это как-то связано с нашей поездкой? – продолжал любопытствовать Ваня.

Я подумал, что Ванька просто так не отцепится, и решил: проще будет изъяснить ему свои намерения.

– К Насте. Помнишь её? – удовлетворил я его любопытство.

– Конечно помню! Ты назначил с ней встречу? А как ты её нашёл? Мы же вроде так и не узнали её адреса.

– Думаю, есть шанс встретить её в сквере, – ответил я.

– А зачем тебе с ней видеться? Ты хочешь ей рассказать, что произошло с Игорем? – неустанно продолжал обстреливать меня вопросами Ванька.

Сначала меня несколько смущало его чрезмерное любопытство, но оно стремительно начало переходить в бестактность и неучтивость, что не могло не раздражать меня. Я и сам не знал, увижусь ли я с Настей, а если и увижусь, то что́ я ей скажу? Мне было не по себе от вопросов, ответы на которые я и сам не мог знать.

– Что ты прицепился! – воскликнул я, не выдержав.

Ванька, оторопев, слегка отклонился назад и впился в меня удивлённым взглядом.

Затем я понял, что вспылил, и добавил уже более спокойным тоном:

– Давай потом об этом поговорим с тобой, Ваня. Не могу я тебе сейчас всего поведать. И не разбалтывай это ребятам, им это знать ни к чему. Я поеду, мне пора уже. Беги к ребятам, они нас уже заждались. Скажи им, что у меня появились важные дела, но какие именно, ты не знаешь, и что мне пришлось срочно уехать.

Не дожидаясь ответа от Ваньки, я встал, вытащил свой велосипед из кучи, в которую мы благополучно свалили весь наш транспорт, и помчал домой. Мне ещё необходимо было прихватить что-нибудь съестное в дорогу.

Я выехал из дома чуть позже трёх часов. Достигнув сквера, я не обнаружил там ни Насти, ни загадочного старика. Мне пришлось спросить время у прохожего – было без десяти пять. Это означало, что я прибыл чуть раньше назначенного часа. Я сел на уже небезызвестное читателю жестокое орудие пыток – скамейку для томительных ожиданий, после чего принялся мысленно отсчитывать остававшиеся до пяти часов минуты.

Я продолжал сидеть на скамейке и внимательно оглядывать сквер, но не замечал там ничего необычного. Сначала я думал, что в пять должен был появиться старик, которому попросту было скучно проводить время одному, и он решил назначить мне встречу, чтобы продолжить начатый ранее разговор, видимо забавлявший его. Но время уже, должно быть, давно перевалило за пять, а старик упорно не появлялся, и я задумался: зачем он позвал меня сюда? Может быть, он всего лишь старый маразматик, который сам не помнит, что и зачем он говорил людям? А может, он алкоголик, которому просто-напросто не с кем выпить этим вечером?

Вдруг я заметил, как в сквер вошла Настя и села на качели. Я не мог поверить своим глазам: произошло самое хорошее, что только могло произойти в случае моего приезда в этот сквер. Сначала меня поглотило нахлынувшее чувство радости, но потом я вдруг засомневался, хочет ли Настя меня видеть. И всё-таки самое глупое, что можно было совершить в тот момент, это остаться наблюдать за ней, сидя на скамейке. Разумеется, я этого не сделал, а поспешил подойти к девочке.

– Привет, Настя! – сказал я ей робким голосом, потому что не знал, как она отреагирует на моё внезапное появление.

– Привет! – ответила она и спрыгнула с качелей.

Мне показалось, что она была рада меня видеть. Я хотел её о чём-то спросить, но всё ещё пребывал в растерянности от такой долгожданной, но при том неожиданной встречи. Поэтому я не смог сделать ничего лучше, чем задать банальный вопрос: «Как дела?»

– Я – хорошо! – воскликнула она. – А как ты тут оказался?

– Мне захотелось увидеться с тобой, вот я и приехал сюда.

– А как ты узнал, что я здесь появлюсь? Ты ждал меня тут с самого утра?

– Нет, я приехал сюда к пяти часам. Боже мой! Ты не поверишь! – воскликнул я.

– Что ты имеешь в виду? – Настя явно не догадывалась, чему ей придётся не верить.

– Настя, я думал о тебе всё время после нашей с тобой встречи, – начал объясняться я. – Я приехал в этот сквер ещё несколько дней назад в надежде увидеть тебя, но тебя здесь не было. Тогда я примчал на следующий день, но вновь тебя не дождался, прежде чем наступил вечер, и скорая темнота вынудила меня вернуться домой. Я уже потерял всякую надежду увидеться с тобой, но решил приехать сюда ещё один раз. И вот тогда-то и произошло чудо! Ко мне подошёл какой-то дедушка. Видимо, это был настоящий волшебник, потому что я рассказал ему, как уже третий день тщетно жду встречи с девчонкой, с которой однажды познакомил меня случай, а этот самый дедушка велел мне прийти сюда к пяти часам. Я явился в это время, и вот мы встретились!

– Волшебник! – воскликнула Настя и захохотала.

Я не понял, отчего ей было так смешно, и от этого смутился.

– Ты действительно думаешь, что это был волшебник? – спросила она меня, как только отсмеялась.

– Я, конечно, не верю в волшебство. Но должно же быть какое-то объяснение этому. Если этот старик не был волшебником, значит, он был фокусником!

Настя снова была готова рассмеяться, но удержалась и, слегка прикрыв рукой рот, тихо проговорила:

– Это был мой дедушка.

– Дедушка? – удивился я.

– Да, – повторила Настя. – Он часто гуляет в сквере. Вчера он рассказал, как встретил тебя здесь, и передал мне всё, о чём вы с ним говорили. По твоим словам он догадался, что ты вёл речь обо мне. Он сказал мне, что ты будешь ждать меня здесь в пять, вот я и пришла. А на самом деле я не так уж и часто хожу в этот сквер. Я ещё ни разу здесь не была с момента нашего с тобой знакомства.

Тут мне и самому стало смешно, едва я представил, как выглядел со стороны, говоря о волшебстве. Как же я сразу не догадался, что это был её дедушка! Но ещё более нелепыми и постыдными мне показались в тот момент мои недавние мысли о том, что этот дедушка был пьяницей или больным на голову стариком. Но стыдился я не долго – главным в тот момент для меня было то, что я наконец встретил Настю, и она, кажется, также была рада меня видеть. Я смотрел в её откровенные глаза, отражавшие в себе столько человечности и наивной искренности, сколько может быть только в сердце маленькой девочки, мировосприятие которой ещё не было испорчено суровой действительностью.

Необъяснимое тёплое чувство словно хлынуло к моей груди, и я бросился обнять это прекрасное божье творение, так запросто и крепко пленившее моё сознание.

– Настя, как же я рад тебя видеть! Как же сильно я скучал по тебе! Я не переставал о тебе думать ни днём ни ночью! – изъяснял я ей все свои мысли, которые лились из моих уст так легко и беспрепятственно, будто я стал бездумно озвучивать всё, о чём думаю.

– Тише. Ты меня задушишь, – прохрипела Настя в ответ на порыв моих чувств.

Я вздрогнул, испугавшись, что сжал её до боли сильно, и едва я ослабил мои объятья, как она тут же обвила своими нежными руками мою горячую от солнца шею и прижалась ко мне щекой. Так мы стояли и молчали не меньше минуты. Любые слова были лишними в тот момент.

Как только мы разомкнули объятья, она посмотрела на меня с нежной улыбкой и спросила:

– А ты и впрямь приезжал сюда каждый день и часами сидел в сквере, только чтобы увидеться со мной?

– Да, – ответил я, – каждый день, начиная с четверга. Только второго мая не был – помогал родителям в огороде.

Настя смущённо улыбнулась и слегка потупила взгляд. На щеках её проступил тонкий румянец. Кажется, она благодарила меня в душе за такую настойчивость, но не решалась высказать свою благодарность словами. И всё же она не растерялась и нашла, за что меня поблагодарить.

– Спасибо тебе и твоим друзьям за то, что вы пришли мне на помощь и нашли Тимку, – сказала она. – Как они, кстати?

– Валера с Ванькой? У них всё хорошо, на каникулах сейчас, как и я.

Дав ответ на её вопрос, я тотчас задал свой, не отпускавший моего любопытства, а именно знает ли она что-нибудь о судьбе Игоря.

– Игорь? Игорь меня больше не трогал, – ответила Настя, смущённо потупив взгляд, точно не решалась сказать что-то ещё.

– Ты знаешь, что именно с ним случилось? – переспросил я её.

– В школе сказали, что с ним произошёл трагический несчастный случай на железной дороге.

– Это всё, что тебе известно?

– Да.

Тут я описал Насте во всех красках то, как мы не без долгих колебаний и раскола в нашем коллективе решили поискать Игоря на станции, как выжидали, пока исчезнет большое скопление народа, и как в итоге произошло наше столкновение.

Настя слушала меня внимательно, отведя взгляд в сторону, чтобы сосредоточиться на моих словах, а не на моей мимике. Когда я закончил говорить, она ничего мне не отвечала, словно не могла понять, что ей следовало говорить в ответ на такой рассказ.

Затем она посмотрела на меня и с присущей ей ласковой улыбкой прошептала:

– Вы с ребятами храбро поступили. Я перед вами в долгу.

– Мы действовали согласно нашему обещанию. Но я и предположить не мог, что всё так обернётся, – отвечал я с задумчивым видом. – Знаешь, у меня до сих пор перед глазами та страшная картина. Я в какой-то степени считаю себя виноватым в том, что произошло на железной дороге.

На сей раз от Насти последовал незамедлительный ответ:

– Ни ты, ни твои друзья вовсе не виноваты, что он пьяным угодил под поезд. Наверно, судьба распорядилась так, чтобы оградить других людей от зла, которое мог совершить этот человек, останься он в живых.

Слова её показались мне не только утешительными, но и убедительными.

– Что ж, – продолжала Настя, не дав мне времени для ответа, – мне пора бежать на секцию по волейболу. Была рада тебя увидеть. Спасибо тебе ещё раз за всё.

Она произнесла эти слова с такой деланной улыбкой, какая обычно непроизвольно возникает на лице человека, переживающего досадный момент прощания. Я понял, что время болтовни о последних событиях истекло и настал момент сообщить о моих главных намерениях, приведших меня в этот сквер.

– Настя, ты очень милая девочка, – начал я робким голосом, но тотчас поспешил принять более уверенный вид. – Ты очень красивая и необычная. Могу ли я надеяться, что смогу увидеть тебя вновь?

Притворная улыбка Насти тотчас приняла проникновенный облик, в глазах её отразилась сердечная радость.

– Завтра уроки в три заканчиваются. Если хочешь, подходи к моей школе. Это красное кирпичное здание через два перекрёстка вон в ту сторону, – сказала Настя и указала пальцем направление.

– Я обязательно завтра приду! В три у школы! – радостно воскликнул я.

Я захотел снова обнять её, но на миг заколебался и, промедлив, уже не решился. Чтобы как-то скрыть свою неловкость, я быстро надел кепку, которую до сих пор сжимал в руке от сильного волнения, и побежал к велосипеду.

– До завтра, Настя! – крикнул я, обернувшись, так как всё же ещё не успел попрощаться.

Настя улыбнулась в ответ и побежала к выходу из сквера, вероятно, она уже опаздывала на тренировку по волейболу. Я же вскочил на своего железного коня и закрутил педали домой. Движения мои были преисполнены бодрости, а выражение лица – захлёстывавшей меня радости. Сегодня я наконец-то заглянул в глаза той самой девчонке, в которую я, кажется, влюбился.

Глава восьмая

БУКЕТ ИЗ ОДУВАНЧИКОВ

В мире есть немало людей, страдающих от аллергии на цветение растений. Для них прогулка по весеннему полю может обернуться едва ли не каторгой и навряд ли доставит удовольствие. Люди, подверженные такому недугу, могут умиротворённо созерцать весенний пейзаж скорее через красочные фотографии и талантливо написанные картины.

К счастью, природа распорядилась так, что мне было абсолютно неведомо подобное заболевание. И она действительно поступила мудро, одарив меня бесценной возможностью наслаждаться неповторимой красотой майского дня, ибо не было ещё такой весны, когда бы я решил пренебречь столь потрясающей возможностью. Весна девяносто восьмого года не стала исключением, и в прекрасный солнечный день, пятого мая, я отправился в поле, чтобы насладиться красотой необъятных просторов, раскинувшихся буквально в километре от нашей деревни.

Я очень любил покататься по этому полю и делал так с тех самых пор, когда научился управлять двухколёсным велосипедом, а это уже не менее четырёх лет моего непрерывного водительского стажа. Однако в тот самый день я отправился туда не только для того, чтобы насладиться пленяющей красотой бескрайнего пространства, залитого янтарным солнечным светом, как делал это каждый год. Как, вероятно, помнит читатель, пятое мая было днём, на который мы назначили с Настей свидание. Я решил хорошенько подготовиться к нашей встрече и отправился в поле, чтобы нарвать букет для этой замечательной девчонки, чья цветущая красота определённо заслуживала быть дополненной красотой букета из таких же цветущих одуванчиков. Бесчисленными жёлтыми цветками поле было усеяно каждое начало мая, и у меня не было ни капли сомнений в том, что мне удастся собрать огромный букет.

После того как я принялся срывать одуванчики, не прошло и двадцати минут к тому моменту, как моя охапка превратилась если не в роскошный букет, восхищавший своей изящностью, то хотя бы в груду жёлтых цветов, впечатляющую своими размерами. Зато мне удалось добыть красивую голубую ленточку, которой я обвязал охапку, превратив её в сносное подобие букета. Этот букет я планировал доставить точь-в-точь в три часа к месту встречи, которую я ждал с нетерпением, – красному кирпичному зданию в двух кварталах от городского сквера. Однако транспортировка букета внушительных размеров на расстояние пятнадцати километров при помощи велосипеда была для меня далеко не простой задачей. Лучшее решение, которое пришло мне в голову, – это аккуратно завернуть цветы в газету, после чего закрепить их шнурками на багажнике велосипеда. Я так и сделал. На сей раз я отвечал за важный груз для прекрасной принцессы, поэтому выехал заранее, чтобы добраться до Можайска не спеша и довезти букет в целости и сохранности.