Читать книгу: «Хроники экзорцистов. Книга 1. Поглотитель грехов», страница 5
– Имя демона? Как его зовут? – спросила она устало.
Ибрагим уже вовсю перекидывался заигрывающими улыбками с Евой, та заигрывала не меньше.
– Ибрагим! – прикрикнула Стефания.
– Да-да. Корвукс Бельвиль…или Бельвью… Коркис… Корвикс Белькикс.
Из ушей Стефании повалил невидимый пар.
– Ты хочешь сказать, что ты не знаешь его имени?! – снова крикнула Стефания.
– Да откуда ж узнать-то? Там сам черт ногу сломит, что на этих древних византийских табличках написано! Куча палочек да черточек. То ли Ж это, то ли Д.
– Ибрагим! Это может быть очень древний демон!
– Успокойся. Его уже обследовал совет пресвитеров. Демон относительно молодой. Ему лет шестьсот-восемьсот.
– Виктора не было в совете.
– Что могу сказать? Он был собран экстренно, не все пресвитеры в него вошли.
– Попахивает заговором, – тихо произнесла Ева.
И тут Ибрагим напрягся. Дошло наконец.
– Как ты вообще его вызвал, не зная имени? – Стефания перешла на шепот после замечания Евы.
– Ну прочитал примерно, что было написано да и…
– Не сработало бы. Ты либо точно знаешь имя демона, либо … он ждал тебя. Он знал, кто и когда его вызовет, – прошептала Ева, опасливо оглядываясь по сторонам.
Брови Ибрагима все больше сближались, покуда он осознавал, что все это может быть чьей-то игрой.
– Откуда ты узнал, как пройти к неохраняемой каверне?
– Получил посылку … без обратного адреса…
– И тебя это не навело на мысли о том, что кто-то вовлекает тебя в игру?!
– Конечно, навело! Но когда к тебе приходит возможность заполучить собственного демона, ты согласишься, не задумываясь!
– Я бы задумалась!
– А я нет! Это ж как получить питомца! А ты знаешь, что у меня аллергия на шерсть!
Через два долгих часа ожидания двери в зал наконец открылись, и Епископ Штраус с советом пресвитеров вернулись на свои места. Девушки прочли решение совета по лицу Виктора.
Поскольку не существует процедуры обратного возврата демона туда, откуда он прибыл, Епископату пришлось принять решение о назначении наставника, который будет блюсти демона на протяжении всей жизни.
– Наставником становится совет пресвитеров под руководством Епископа, – зачитывал Штраус решение с листа.
Не сказать, что Ибрагим расстроился тем, что у него отобрали могущественную игрушку, ведь он навсегда останется истинным хранителем благополучия Корвукс Бельвиль… Бельвью… Корвикса Белькикса, поскольку связан с ним перерождением.
– Это самое лучшее, что могло быть сделано в данной ситуации, – объяснял Виктор девушкам в машине.
Водитель вез их обратно в особняк. Уже близился рассвет, сумерки постепенно отступали.
– Кто дал Ибрагиму имя демона? – задумчиво спросила Стефания. – Как он нашел каверну? Ведь эти места хорошо охраняются. Кто пустил его туда?
Виктор едва заметно улыбнулся, узрев в лицах дочерей глубокую озадаченность. Они уже бежали впереди него и пытались раскрыть сию тайну. Он гордился ими. Не зря он натирал переносицу тысячу раз – он воспитал их достойно.
– Без помощи сверху здесь не обошлось, – тихо подтвердил он догадки дочерей.
Черный лимузин Мерседес остановился на обочине перед старинными литыми воротами особняка.
– Заприте двери, включите сигнализацию.
– А ты не идешь? – спросила Ева, зевая.
– Мне нужно нанести деловой визит, – ответил Виктор.
Лимузин скрылся за поворотом. Спокойная жизнь, как и спокойные ночи остались в прошлом.
Девушки прошли по дорожке к спящему дому, как и наказал Виктор, проверили все двери и окна, включили сигнализацию. Они с грустью осознали, что человеческие способы защититься от преступников работали и в других случаях – защититься от демонов, что так легко теперь обретают плоть в этом мире.
Ева отправилась спать тотчас же в предвкушении скорого свидания с человеком, навлекшим огромную проблему на их существование. Вполне в духе Евы.
Стефания вышла на задний двор, чтобы проверить запертые ворота сада.
Терраса заднего входа вела в великолепный сад, скрывавший фасад особняка от городских зевак. Витиеватые дорожки, мини-лабиринты, тут и там вырастающие в ночи фонари подле деревянных скамеек. В саду росли разные деревья: рябина, черемуха, березы и даже каштаны. По осени сад превращался в набор акварелей. Кусты самшита, барбариса, ирги как младшие братья заполняли пустоту вокруг стволов, создавая плотные стены из ветвей, листьев и ягод. Здесь всегда было много птиц и грызунов. Эдакий клочок Эдема посреди жужжащего металлом города. Сердцевиной сада был бельведер в стиле барокко. Очень древний и перевезенный сюда из Италии прабабушкой, любящей отдыхать между сеансами в саду. Целые поколения Бертранов растили и облагораживали сад, каждый добавлял что-то от себя, оставляя свою частицу здесь навеки. Так Стефания любила представлять, что вот этот розовый куст посадила ее мама, а вон тот виноградник с ползущими по решетке лозами – работа отца. Они определенно оставили здесь свои отпечатки. Экзорцисты, как никто другие в мире, верят в то, что умершие никогда по-настоящему не покидают этот мир. Стефания не верила. Она знала.
Стефания направлялась по гравийной дорожке к задним воротам, когда слева потянуло каким-то теплом. Кто-то жжет костер? Какого размера он должен быть, чтобы почувствовать исходящий жар? Она посмотрела в сторону бельведера. Темнота. Нет пламени. Лишь тускло светящиеся садовые фонари. Но из тьмы бельведера на нее явно что-то смотрело.
До автоматизма отработанное движение кисти: медальон Святой Стефаниды на браслете прокрутился по цепочке и оказался зажатым в ладони, как оружие.
– Мученики Твои, Господи, за подвиги свои получили венцы нетленные от Тебя, Бога нашего; ибо они…
– Пожалуйста, не гони меня. Я не причиню тебя вреда.
Раздался приглушенный мужской голос из самой сердцевины тьмы бельведера.
– Покажись! – приказала Стефания.
Медальон по-прежнему зажат в ладони, готовый стать средоточием ее веры. Своеобразный религиозный пулемет.
От незнакомца исходили знакомые вибрации. Стефанию учили их различать с детства. Это был демон. Вот только все казалось странным. От него не пахло паленой плотью, да и колебания были более явными. Его присутствие ощущалось не столько на уровне энергий, сколько в реальности. Пульсирующая теплота, исходящая от него, была чем-то необычным, что демоны никогда не приносят с собой. И лишь когда демон сделал шаг вперед и вырвался из пут тьмы, Стефания поняла, что эти теплые вибрации исходили от его бьющегося сердца.
Человеческого.
– Кто ты такой? – выдохнула Стефания пораженная.
А сама уже прекрасно знала ответ, но так тяжело было его принять.
Мужчина сделал еще один шаг.
– Как ты сюда попал? – голос Стефании охрип.
Она вдруг поняла, что даже если позовет на помощь, Ева не успеет.
Еще один шаг.
– Не подходи ко мне! – отчаянный крик души в реальности прозвучал шепотом.
Страх сковывал Стефанию в тиски, она тонула в химико-биологических реакциях собственного организма, не в силах противостоять инстинкту, вкрапленному в гены. Кролик или лев, кролик или лев?
А мужчина все приближался. Он был огромным. Как исполинское чудище. Высокий и широкоплечий, и широкорукий и широконогий. Он мог раскрошить Стефанию в этих ладонях размером с ее голову. Толстая куртка с плотной ворсистой подкладкой еще больше раздувала его размеры, ноги настолько мощные, что могли влезть только в широкие солдатские брюки. Гладкая лысая голова сверкала от пота, крупные капли ловили крохотные огоньки фонарей и отражали обратно, заставляя синеватую кожу блестеть. Белые глаза с серыми радужками, почти прозрачными, делали его похожим на какого-то подземного гоминида, впервые оказавшегося на поверхности. А на лице демона была странная грузная маска с металлическими прожилками, закрывающая нос и рот.
Какого хрена? – хотелось кричать Стефании, но она была экзорцистом с правильно воспитанными манерами, а потому снова зашептала молитву:
– …ибо они, имея силу Твою, мучителей низложили, демонов сокрушили. По молитвам их, Господи…
– Отныне на меня это мало работает. Только нервы щекотит, – произнес его приглушенный маской голос.
Стефания услышала в нем смех.
И тут ее трудно контролируемый рефлекс страха наконец выбрал сторону льва. Над ней смеётся гребанный демон?!
Ни слова больше не вылетело с губ Стефании, вся ее молитва превратилась в силу мысли, которой она призывала свет.
Все вдруг остановилось. На мир упала плотная пелена, задерживающая звуки, как невидимое желе. Пищащие сигналы светофоров вдали, моторы автомобилей, пение просыпающихся птиц – все исчезло. Остались лишь они вдвоем в этой странной проекции мира, куда могли входить лишь очень сильные медиумы.
Демон медленно огляделся, а потом произнес:
– Неплохо…
Он окинул Стефанию подозрительным взглядом.
– Даже очень неплохо, – шепотом добавил он.
– Что тебе здесь нужно? – повторила Стефания.
Больше ее голос не дрожал, не сипел, и вообще между строк обещал убить.
Демон улыбнулся. А может, скорчил ей рожу. Она не знала наверняка, могла судить лишь по мимике глаз.
– Всего лишь хотел познакомиться.
– Пролезть на частную собственность и попытаться меня атаковать – так себе знакомство.
– Я не хотел вредить тебе.
Теперь уже Стефания скорчила гримасу ухмыляющегося скептика.
– Я хотел познакомиться со знаменитыми Бертранами. Проверить вашу силу и удостовериться, что она и впрямь велика.
– Удостоверился? А теперь пошел вон отсюда!
Очередная ухмылка.
Он начинал бесить. Хотя что еще умеют делать бесы, кроме того, чтобы бесить?
– Тебе невыносима мысль о том, что такие, как я, могут существовать наравне с такими, как ты, – произнес демон.
Он испытывал удовольствие, обнажая внутренние думы, ощущения и страхи экзорциста.
И ничем не удивил Стефанию.
Они всегда пользовались этим приемом на сеансах, а Стефания была отлично обучена эту спесь с них сбивать.
– Ты никогда не будешь равным нам. Ты всю свою жизнь будешь в положении раба у ненавистных тобой церковников. Они будут помыкать тобой, как дьявольским псом, а ты будешь слизывать дерьмо с их подошв!
Вокруг демона забурлили потоки ярости. А нехрен Стефанию бесить! Скажи спасибо, что еще не запустила в тебя садовым гномом!
Вся затея Ибрагима больше не казалась захватывающим приключением. Изучить демонов? Как это делать, если они пробираются к тебе ночью и пытаются убить? Может, все они дружно ошиблись? Может, да ну их всех пусть сидят во тьме? Может, все -таки зря Еву назвали Евой?!
– Ты довольно высокомерна в своих суждениях, не находишь? – прошипело адово создание.
– А ты довольно наивен, если полагаешь, что обрел свободу. Церковь тебя не отпустит! Ты будешь служить довольно посредственным личностям. Ровно таким, какие создали тебя с этим изъяном, – Стефания указала на его маску. – Что пошло не так во время процедуры? Он запнулся? Забыл слова? Чихнул? Поэтому ты переродился с этим пороком, который не позволяет тебе нормально дышать?
Демон прищурился в гневе.
– Скажи, какое задание тебе уже дали? – Стефания продолжала давить. – Дай угадаю. Сопроводить экзорциста на процедуру, на которой он расщепит твоего брата в пыль? Каково это – знать, что ты предатель собственной семьи? Каково это – наблюдать за уничтожением тебе подобных?
– Ты переоцениваешь связи между демонами. Мы далеко не одна счастливая семья. Тебя разве заботит судьба незнакомого человека, совершившего ограбление банка и павшего жертвой собственной глупости, когда полиция его расстреляла?
Стефания нахмурилась.
– Да. Мне жаль его заблудшую душу.
– В этом и вся разница между нами: демонам нет дела до неудач соседей по планете.
– Да. В этом и вся разница между людьми и демонами. И именно поэтому ты им стал.
Больше никаких ухмылок. Ярость чуть побурлила в нем и тоже успокоилась. Стефания нажала на больную точку и даже удивилась, увидев синие волны отчаяния. Они проступили всего на долю секунды из его груди, как взмах воздушной ленты, а потом снова спрятались.
Демонами не рождаются. Демонами становятся. Алчные ненавидящие преступные души людей приобретают противоположную полярность – результат боли и страданий, которые они нанесли другим. Они отправляются в определенное для них пространство для продолжения своего существования, наполненного тем же объемом боли и страданий, которые они задолжали этому миру.
Все должно быть в равновесии.
Никто до конца не был уверен в том, что ад существовал. Также как и рай. Но место томления душ существовало определенно. Некий бульон, как называла его Ева, откуда доставали по одному. Продолжая логику законов мироздания, можно сделать вывод, что бульоны тоже были разной полярности, и какой из них слаще – в этом-то и состояла разница между вечным наказанием и вечной наградой.
– Не такие уж мы с тобой и разные, Стефания, – произнес наконец демон.
А потом сделал еще один шаг и приблизился к ней на расстояние вытянутой руки. Стефания обалдела от такой наглости и снова сконцентрировалась, выпуская из себя энергию, которая выстроила между ними стену.
Но демон лишь снова ухмыльнулся, как будто она сделала все, чтобы доказать его правоту.
– Эта энергия, – с этими словами он потрогал отвердевший между ними воздух, через который он не мог пробиться. – Только посмотри на нее. Разве не видишь?
Стефания нахмурилась.
– Она не светится. Она лишь останавливает меня. Как кирпичная стена.
– Вообще-то так и задумано, придурок!
Снова ухмылка.
– Экзорцист управляет светом, – прошептал демон. – А эта энергия, – он указал пальцем на невидимую стену, – одной полярности со мной.
Стефанию окатило холодной волной и она едва не потеряла хватку, но вовремя спохватилась и не отпустила концентрацию.
– До встречи, Стефания Бертран.
Гравий захрустел под его ногами, а Стефания так и стояла ошеломленная. А потом вдруг поддалась отчаянию и крикнула ему вслед:
– Это ты?
Демон обернулся.
– Ты меня ждешь?
Демон стоял, не шелохнувшись. Не отвечая. Не ухмыляясь. Просто смотря на нее как бесстрастный ученый, ведущий наблюдение.
Стефания собрала собственные синие ленты отчаяния обратно в клубок и спрятала в груди.
– Я хотела сказать, мусор у ворот захвати, – крикнула она ему, сделав вид, что все сказано и сделано согласно плана.
Демон злобно хлопнул железной калиткой.
Но мусорный мешок забрал.
5. Чай, печенье и демон в библиотеке
А.Эйнштейн о научно открываемом Боге: «Вы находите удивительным, что я говорю о познаваемости как о чуде или о вечной загадке. Априори, следует ожидать хаотического мира, который невозможно познать с помощью мышления. Этот мир лишь в той мере подчинен закону, в какой мы можем упорядочить его своим разумом. Это было бы упорядочение, подобное алфавитному упорядочению слов какого-нибудь языка. Напротив, упорядочение, вносимое, например, ньютоновской теорией гравитации, носит совсем иной характер. Хотя аксиомы этой теории и созданы человеком, успех этого предприятия предполагает существенную упорядоченность объективного мира, ожидать которую априори у нас нет никаких оснований. В этом и состоит «чудо», и чем дальше развиваются наши знания, тем волшебнее оно становится».
Стефания спустилась с лестницы и вприпрыжку поскакала в кухню.
– Доброе утро, Роза!
– Здравствуй, ягненок.
Домработница, ставшая для семьи Бертранов поваром, няней и вообще частью семьи, ласково обняла Стефанию.
– М-я-я-я-котки! – пропела Стефания, щупая пухлые руки Розы.
Женщина рассмеялась. Это была плотного телосложения итальянка пятидесяти лет, всегда пахнущая базиликом, или розмарином, или корицей. Прямо как ходячий шкаф со специями. В детстве Ева и Стефания считали ее волшебницей, потому что одним своим присутствием она обозначала настроение дня: ленивые деньки пахли горячими апельсиновыми кексами, дни чтения и самообучения – садовыми клубникам в желе, а семейные вечера всегда наполнены коричными яблоками в шарлотке. Розу, будучи сиротой, определили работать к Бертранам, когда ей едва исполнилось двенадцать лет. Она знавала даже прадедов Евы и Стефании, часто рассказывала нелепые бытовые истории из их жизней, чтобы разбить нимб величия вокруг тех знаменитых голов. В конце концов, даже борцы с демонами – всего лишь люди, которым не чужды низменные потребности. Роза так и не обзавелась собственной семьей, но нашла свой покой в этом старинном особняке, где часто происходит необъяснимое, а Розу всегда оберегают.
– Вот, отнеси гостю в библиотеку.
С этими словами Роза передала девушке серебряный поднос с ручками, на котором стоял изящный чайный сервиз с перламутровыми розами.
Стефания взяла в рот зеленое яблоко, вгрызлась поглубже, чтобы не упало, и взяла в руки поднос. От вида домашних имбирными печенек Розы текли слюни, и Стефании не терпелось самой позавтракать. Но долг зовет. Практически каждое утро дядя Виктор традиционно принимал гостей в гостиной библиотеки, ставшей официальным местом приема. Это могли быть другие пресвитеры, священники из далеких приходов и даже заграничные дипломаты. У Виктора были хорошие друзья. Стефания любила их компанию, они всегда приносили интересные новости, сдобренные капелькой мудрости.
Но едва Стефания зашла в библиотеку, как у нее пропал дар речи.
Посреди библиотеки стоял тот демон из сада и нагло разглядывал помещение.
«Какого черта!» – хотелось ей крикнуть, но в руках был поднос, а во рту – чертово яблоко.
Демон же обернулся на ее звуки и приветственно помахал.
«Ты совсем страх потерял?»
Чертово яблоко.
Стефания подошла к демону с подносом, атакуя его брызгами гнева из глаз. Но демон не умел разговаривать глазами, а потому вытащил фрукт изо рта Стефании. Длинная слюна растянулась между ртом и яблоком и смачно плюхнулась прямо в цветастую чашку для гостя.
Но Стефания даже не заметила этого и, получив способность вербально уничтожать противника, тут же ею воспользовалась:
– Какого черта? Ты совсем страх потерял? – высказала она все, что хотела.
– О, а вот и мой чай. Благодарю.
Глаза девушки округлились.
– Так это я тебе чай несу?! – ее голос перешел на писк.
– С двумя кубиками сахара, будь душкой.
– Да пошел ты! Сам нальешь!
Под заутробный гогот демона Стефания резко поставила поднос на журнальный столик.
Демон вел себя по-хозяйски, как будто здесь его ждали тридцать лет. И пусть при свете дня он уже не казался огромной бледной саламандрой с пустыми глазищами, но его наглое хихиканье бесило не на шутку.
В библиотеку вошел дядя Виктор.
– Стефания, доброе утро. Предложи гостю чай.
Демон ликовал. Стефания метала в него мысленные молнии.
– Мне нравится Эрл Грэй, – тихо произнес демон.
– Будешь пить, что дают. Понял?
С этими словами Стефания стала разливать чай по чашкам и по характерному запаху поняла, что в чайнике заварен Эрл Грей.
– Твой дядя любезно поинтересовался, – объяснил демон.
И это была последняя капля.
Стефания развернулась к дяде, копающемуся в кипах бумаг на рабочем столе, и истерично завопила:
– Какого черта этот черт здесь делает?!
– Следите за языком, юная леди! – тут же среагировал дядя.
– Какого черта этот черт здесь делает?! – завопила Ева, появившаяся в дверях библиотеки.
Виктор закатил глаза. Растить двух дочерей в одиночку – вот настоящий ад.
Разумеется, о ночном визите нелюдя в их особняк стало известно в ту же секунду, как демон покинул сад. Дядя был оповещен тотчас же, и уж чего-чего, а найти здесь этого ночного маньяка утром посреди викторианской гостиной их безопасного дома, девушки никак не ожидали.
– Так, Ева, живо в кухню, помоги Розе приготовить завтрак! А ты! Обслужи гостя чаем, пока я ищу Хартию Милошича! И я не желаю слышать ни единого вопроса от вас! Или я уже потерял значимость в ваших глазах и вы перестали мне доверять?
Последнюю фразу Виктор произнес с такой интенсивной мимикой, намекающей на скрытую информацию между строк, что его подглазничный нерв зацепился за мышцу и вызвал тик.
Ева покинула библиотеку, злостно стуча каблуками по кафелю. Виктор завернул за угол и пропал между трехметровыми шкафами, забитыми книгами. Стефания стояла посреди библиотеки, обиженно сложив руки на груди. А демон довольно попивал чай из цветастой чашечки, в котором плавала ее слюна.
– Великолепно, не правда ли? – произнес он, смачно почмокивая. – Мы с тобой почти поцеловались.
– Обойдешься без печенек! – с этими словами она переставила тарелку подальше от него, а потом добавила, – Ты не нравишься Люциферу!
Демон нахмурился и ответил:
– Довольно опрометчивое замечание.
– Я про кота! Ты сел в его кресло!
Черный кот все это время сидел в соседнем антикварном кресле за журнальным столиком и с любопытством разглядывал незнакомца.
– Хочешь поспорить? – вдруг произнес демон.
А потом взял Люсика. У Стефании остановилось сердце. Она тут же представила себе все, что могло сотворить с бедным животным исчадие ада. Странным образом Люсик сидел на руках исчадия ада, даже не шелохнувшись, а потом и вовсе растянул свои лапы на его плечо.
– Кошки любят тепло. В аду тепло. Я теплый, – объяснял демон.
Стефания подпрыгнула к демону и сорвала с него Люцифера, который чихать хотел на разборки этих вертикальных людей и убежал на кухню к Розе. Она никогда не вовлекала его в семейные междоусобицы, а лишь баловала лакомствами – делала все то, для чего коты были созданы.
Демон продолжал сосать чай через трубочку, просунутую в отверстие маски между металлическими деталями. Виктор продолжал ковыряться где-то в залежах книжных шкафов, настолько глубоких, что где-нибудь посреди стеллажей можно было отыскать проход в параллельный мир.
На фоне причмокивающих звуков и свистящей трубочки (этот гад еще и пузыри пускал!) гнев Стефании постепенно исчезал, и она смогла снова превратиться в достойного представителя семейства Бертранов.
– Ибрагим сказал, тебя зовут Корвукс Бельвиль… Бельвью… Коркис… Корвикс …
– Корвинус. Можешь звать меня Корвинус.
– Буду звать тебя Корф. Это имя больше подходит для раба.
– Как скажешь, Степашка.
И снова гнев начал подпалять кончики ушей, угрожая потерять достоинство Бертранов.
– Что ты имела в виду, когда спросила, не я ли тебя жду? – поинтересовался Корф.
Стефанию тут же бросило в жар, как если бы ее застали на месте преступления. Она тут же кинулась в защитную атаку.
– Не твое… чертово дело! – воскликнула она.
А потом резко развернулась на сто восемьдесят градусов и яростно затопала каблуками в сторону двери. Но потом также резко развернулась на сто восемьдесят градусов и яростно протопала обратно.
– А что? Что тебе известно об этом? – спросила она, сложив руки на груди, как бы нехотя, как бы ей это не надо.
Корф задумчиво пускал пузыри в чай. Стефания поняла, что так он его остужал, потому что из-за маски не мог на него подуть.
– Я мог бы тебе помочь, если бы имел больше информации, – ответил он.
Стефания вспыхнула.
– Больше информации? Помочь мне? Да кто ты такой вообще? Думаешь я настолько идиотка, чтобы посвящать демона в свои дела?!
Стефания снова резко развернулась на сто восемьдесят градусов и с желанием разбить мраморную плитку застучала каблуками к двери.
Корф продолжал остужать чай. Стук каблуков Стефании раздавался все дальше где-то за стенами библиотеки. А потом стук снова начал набирать громкость, пока Стефания не оказалась перед ним вновь.
– Ну допустим я расскажу тебе. Как ты сможешь мне помочь?
– Мы с тобой как две стороны одной медали: каждая видит лишь одну перспективу. Ты видишь свет, я вижу тьму. Ответ обязательно найдется если не на этой, то на обратной стороне.
– Так это был не ты?
Корф нахмурился.
– Ты не посещал меня? – спросила Стефания тихо.
Корф хотел было отшутиться и поиграть на ее нервах, они у нее как струны на расстроенной балалайке, но ее взгляд что-то пробудил внутри, какое-то искреннее желание помочь и успокоить, а потому он ответил честно:
– До вчерашнего вечера нет.
Из-за шкафов наконец-то появился дядя Виктор с древним свитком в защитном чехле.
– Нашел! Пресвитер Джованни будет счастлив! – произнес он.
А потом взглядом приказал девушке покинуть библиотеку. Та и не стала спорить. Посиделки с демонами вообще не ее хобби. Как только она вышла из библиотеки, тут же врезалась в сестру.
– Что происходит? – спросила та с глазами, полными тревоги.
– Понятия не имею!
– Невидимый дозор?
– Невидимый дозор!
Они затаились на лестнице, прячась между мраморными балясинами, как в детстве. Изгиб лестницы позволял затеряться между фигурными столбиками и незаметно подслушивать все, что произносилось в библиотеке. Это место называлось «невидимым дозором» и позволяло им с детства заниматься шпионажем, потому что отец отчего-то думал, что будущим экзорцистам нельзя узнавать все и сразу, а то и некоторые вещи нельзя знать вовсе. Ну что за глупость?
На кухне Роза гремела посудой, ее несмолкающее радио передавало новости на итальянском ла-ла-ла, как будто специально создавало помехи, в которых терялись перешептывания в библиотеке.
Вскоре дядя Виктор провожал гостя к дверям в главном холле. Взгляд Корфа остановился на лестнице. Он был озадачен. Виктор уже знал, что найдет там, и развернулся.
– Вы же понимаете, что вам больше не шесть лет, вы выросли и увеличились в размере. Вы физически не можете спрятать ваши взрослые тела за балясинами. Это просто невозможно, – произнес он медленным суровым тоном.
Правило «невидимого дозора» №4: не выдавать позицию до тех пор, пока до конца не удостоверишься, что противник тебя засек.
– Мне кажется, он берет нас на понт.
– Пытается вытащить хитростью.
– Предлагаю, еще посидеть.
– Сто пудов.
Женские тела, торчащие из-за белых столбов, перешептывались так, что эхо разносило их слова по всему холлу. Их даже подпольные мыши слышали.
Виктор снова закатил глаза.
– Передайте мои приветствия пресвитеру Джованни. И мы ждем вас сегодня к ужину, – вежливо произнес Виктор.
– Благодарю. До свидания, – попрощался Корф.
А потом крикнул за спину Виктора:
– До вечера, леди.
Входная дверь хлопнула. Едва Виктор отвернулся от двери, как перед ним уже стояли две озлобленные леди. Виктор вскрикнул и схватился за сердце. Но они не проявили ни капельки милосердия.
– Что значит «до вечера, леди»? – яростно выплюнула светловолосая леди.
Это означало, что в семь вечера Корф сидел напротив сестер за обеденным столом Бертранов и медленно жевал картофель по-деревенски под озлобленные женские взгляды.
Пресвитер Джованни сидел за одним концом стола, Виктор – за другим, как будто специально хотели сидеть подальше от эпицентра землетрясения.
– Кто-то помог демону выбраться, – объяснил Виктор этим днем. – Среди экзорцистов есть заговорщики с непонятными намерениями. Они хотят воспользоваться демоном для не богоугодных целей. И мы должны выяснить, каких.
– Но зачем его к нам в дом тащить? – не понимала Ева.
– Держи друзей при себе, а врагов еще ближе, – ответила Стефания за дядю.
– Корвинуса де Борна поместили под прямой надзор пресвитера Джованни на первое время. Это огромная удача, потому что Джованни мой старый друг, он поможет нам расколоть демона, разузнать скрытые мотивы заговора, – сказал Виктор.
– Может статься так, что этот Кортекс-Шмортекс и сам не знает, чего от него хотят. Ибрагим тоже не может объяснить, откуда он получил его имя, – сказала Ева.
– Да он просто врет тебе!
Ева посмотрела на сестру взглядом, обвиняющим в предательстве.
– Ибрагим может и тупой, но врать мне никогда не станет! Я знаю его!
– А то, что он собирался вызвать Кортекса-Шмортекса, ты знала?
– Это не ложь!
– А что тогда?
– Недоговорка! Это не считается!
– Ева, я поверить не могу, что собираюсь просить тебя об этом, но пути Господни неисповедимы, и коли ты такая… какая есть и все сложилось так… как есть, тебе нужно разузнать у Ибрагима побольше, – произнес Виктор, скрипя зубами.
Неожиданно либеральные взгляды Евы на поведение женщин могло сыграть на руку в расследовании, и Виктор мог только разводить руками, прославляя замыслы Божьи. Неспроста Ева такая, как она есть. Неспроста Корвинус де Борн был определен под первичное шефство к его старому другу. Неспроста и разумная Стефания всегда под рукой.
– Значит ли это, что мне дозволено иногда не ночевать дома? – Ева не будет Евой, если не воспользуется выпавшим шансом.
Виктор сильно растирал переносицу, как будто хотел раздавить столетний и уже окаменевший прыщ.
– Господи, дай мне сил, – пробубнил он под нос. – Дочь моя, делай все, что посчитаешь нужным. Я доверяю тебе. Но хочу напомнить, что истинная красота женщины в ее непорочности и добродетели…
– Добродетель-шмобродетель! Я помню. Я прочитала все три миллиона книг об этом в женской семинарии.
– Стефания, ты самый хладнокровный и рассудительный человек в нашей семье, поэтому к тебе лишь одна просьба – поступай здраво и блюди сестру, – напутствовал Виктор.
И вот план начал претворяться в жизнь, и пресвитер Джованни трапезничал сейчас в семье Бертранов со своим новым подопечным.
– Твой рецепт запеченного картофеля, Роза, это просто языческая магия! Что же ты делаешь с нами, Роза? – хихикал Джованни.
Они с Розой были примерно одного года рождения, к тому же оба родились в Италии, а потому часто становились собеседниками на долгие вечера в особняке Бертранов.
– Это просто базилик да масло в старой печи! – смущенно хихикала Роза в ответ.
Она выпекала картофель в углях старой печи, которой пользовались уже с десяток поколений Бертранов. Как-то раз в ней чуть не зажарили незаметно пробравшуюся внутрь Еву. Можете представить теперь размер каменного прыща на переносице Виктора.
– Овощи и вправду восхитительны, Роза, – поддержал Корф.
– Серьезно, в чем твоя проблема? – тут же бросила Ева.
– Ева! – одернул Виктор.
В столовой снова стихло. Раз в пятидесятый уже за этот вечер. Каждый раз, когда Корф что-то произносил, это не оставалось без агрессивного внимания сестер.
– Я имела в виду маску! – Ева закатила глаза. – Я всего лишь хочу узнать, что у него под маской.
– Ты же не обсуждаешь с инвалидами их увечья? Почему же… ох, Корвинус, прошу прощения, я…
– Все в порядке, Виктор, – успокоил демон, а потом взглянул на Стефанию и добавил, – во мне действительно есть порок.
Стефания так и застыла. Неужели никто не слышит угроз в его речи, кроме нее? Он же вот тут прямо перед ними клянется распотрошить их, как только они уснут!
– При процедуре взращения демона в каверне могут происходить ошибки. Это неточная наука, мы ведь не занимаемся этим на постоянной основе, тут мы непрофессионалы, – разговор перехватил Джованни. – И поэтому иногда демон получает телесную оболочку с изъянами. Например, без каких-либо конечностей.
– А у тебя все конечности на месте? – спросила Ева.
Обе сестры прыснули со смеху.
– Ева! – грозно крикнул Виктор.
Сестры тут же утихли.
– Прости, пап.
– Прости, дядя. Это чистой воды любопытство, почему изъян случился именно с дыхательной системой, – тоненьким голоском промямлил невинный ягненок Стефания.
