Читать книгу: «Мясник из Грин Лейк», страница 12
Глава 9
На международный уровень нам не выйти. Кордон отправил меня на поезде. Если бы в наш отдел обратились за помощью из Европы, Кордон отправил бы нас на деревянных плотах. Хорошо хоть отдельное купе, и мне не придется разговаривать с попутчиками. Я напился таблеток и проснулся уже на месте. Мне жутко хотелось курить. Вокзал, такси, отель. Одноклассник Дипло оказался не плохим парнем. И как они только могли дружить? Мистер Керри был таким шустрым, деятельным. В нем ключом била жизнь. Он не на секунду не переставал работать. В его отеле все должно быть идеально.
– У вас можно курить?
– Вообще-то нет. Но вы устали с дороги. Сейчас принесу пепельницу. Как там Дипло? Со школы его не видел. Все такой же Казанова?
– Да.
– Помню в школе все девчонки за ним бегали.
– Думаю, мало что изменилось.
– Никогда не думал, что нужно вызывать ФБР, когда у нас что-то ломают.
Керри показал мне разбитый телевизор, виновника, тоже из персонала. Орудие и даже свидетелей.
И почему у такого козла, как Дипло, такие верные друзья.
Без обеда Керри меня не отпустил. Только в два часа я вырвался из отеля и поехал на ранчо Флин.
Давно я не видел столько солнца. Когда мы покинули город, остались только жёлтые увядшие поля и чистое небо. Никакого дождя или снега. Мы ехали. Мой таксист молчал. Обычно они разговорчивые, но видимо значок агента завязал ему язык. Ветер влажный, но не вонючий. Я старался впитать в себя побольше солнечного света. Что бы хватило на всю оставшуюся жизнь.
Через два часа машина начала нагреваться. Открывать окно шофер не запрещал, а то его продует. Долбанное солнце палило в глаза, куда бы я не сел.
Чета Флин была дома. Во дворе носились их дети. Калитку они не запирали. Странные люди. Ну и что в миле вокруг нет никого. А вдруг, я похищу их детей, или новую поливалку. Или все сразу.
Они видят меня в первый раз. Начну как обычно.
Я стучал в дверь и достал документы.
– Агент Маккинли. ФБР.
Мне открыла дверь женщина, в простом домашнем платье. Она выглядела на один возраст с доктором Шейном, хотя была младше. Она смотрела на меня молча. Я на нее.
– Как вы смеете сюда приходить? – ее измотанное лицо исказила злость.
– Миссис Флин, я по поводу вашего брата, доктора Дениса Шейна.
– Что еще вам нужно? – миссис Флин не давала вставить мне ни слова. – Вы уже и так уничтожили его!
– Да, о чем вы говорите! Я друг вашего брата. Он пропал.
– Он там куда вы ее засунули! От отдал вашему проклятому бюро всю свою жизнь, а вы растоптали его. Это что бы не платить пенсию? Да? Убирайтесь из моего дома! Что бы я больше никогда не видела вас, на своем пороге!
Дверь передо мной захлопнулась.
Я ничего не понял. И ничего не мог сделать. Я сюда даже приходить не должен бы. Так что, если она выстрелит в меня из ружья будет права.
Я зашагал обратно к калитке. Что она имела ввиду?
– Простите агент! – дверь хлопнул снова. На пороге стоял мистер Флин. – Моя жена очень переживает. Мы все переживаем за Дениса.
– Может вы объясните мне где Денис Шейн, мистер Флин.
– Вы не знаете? Вы сказали, вы его друг. Он в психиатрической клинике в Сиэтле. Его поймали, за одним занятием. Здесь дети. Можем мы поговорить за воротами?
– Конечно.
Мы вышли. Мне было жарко. Солнце нагрело мою макушку, и голова опять закружилась.
– Что сделал Шейн?
– Он… – мистер Флин долго пережевывал слова во рту. – Некрофил.
– Кто? Шейн? – я со всей силы ударил в их забор кулаком. То ли от удивления, то ли от бессилия.
– Да. Его поймали, когда пытался вступить в половой акт с одной из своих, пациенток. В смысле с мертвой женщиной.
– Я знаю, что такое некрофилия. Боже. Этого не может быть.
– Мы тоже были в шоке. Дороти не хочет в это верить. Но вы же понимаете. Столько лет проработать со жмуриками. И жены у него никогда не было, даже просто любовницы какой-нибудь.
– Правильно и делает, что не верит. Я хорошо знал Шейна. Это чушь какая-то.
– Иногда мы все думаем, что кого-то знаем, а потом оказывается, что ни черта мы не знаем.
Какая глубокая философская мысль. Но она точно не о Шейне. Он конечно шутил, что после смерти женщина еще двадцать минут женщина.
– Вы были у него?
– Только Дороти и то один раз. Туда не так-то просто попасть.
Я не попрощался. Не поблагодарил. Просто махнул рукой сел в авто и уперся лбом в сидение. Мне нечего было сказать, никому из нас.
Солнце село. В гостиницу я приехал к полуночи. Керри хотелось поговорить. Он рассказывал мне забавные истории про него и Дипло из школьной жизни. Кончилась вторая бутылка. Я его не слышал.
– Это ложь. Это ложь. – повторял я.
– Даже если нет, Шейн все равно останется нашим другом. Надо попасть к нему в больницу.
– Лисовски, Скотт, теперь Шейн. Я следующий.
– Агент Маккинли, простите, вы, о чем? – Керри тряс меня за плечо.
– Отвали! Перебивать невежливо! – ответил Мак Керри.
Керри молча попятился назад.
– Боже. Я при нем разговаривал. Теперь он расскажет все Дипло. Что я сумасшедший.
– Я не боюсь показаться сумасшедшим! Пусть этот метрдотель кому-нибудь другом на уши приседает.
– Он расскажет все Дипло. Он расскажет Кордону.
– Надо закрыть ему рот. – Мак оскалился и принялся шарить по карманам пальто.
Мне стало страшно. Я не мог пошевелиться, словно прирос к стулу. Что он собирается делать? Убивать Керри? Я схватил стакан виски со стола и выплеснул себе в лицо. Порезы от бритья и глаза защипало. Я остался один в баре. Нельзя было терять не минуты. Пока он не вернулся. Я взбежал по лестнице на свой этаж, заперся в номере, ключ карту выбросил под дверь.
– А если это его не остановит?
Я вынул из плаща наручники, приковал свою левую руку к изголовью кровати, ключи бросил в дальний угол.
– Какого черта?
Мои мысли заполонила злоба. Жгучая, как виски, что попал мне в глаза. Я дергал наручники, стучал по стене, пытался сломать себе палец.
Злоба отступала. Я возвращался. Смотрел на свою руку. Дергая браслеты, Мак оставил на запястье кровавые борозды. Мак возвращался. Пинал прикроватные тумбочки, разбил вазу, пытался осколком стекла отрезать себе руку. Точнее мне.
– Сэр. У вас все в порядке? – за дверью послышался сонный голос горничной. – Вы уронили свою ключ карту, могу я войти?
– Нет! – рявкнул я. – Оставить! Не приближайтесь к двери.
– Идиот! Она сейчас вызовет охрану!
– Заткнитесь. – я ударился головой об изголовье, и упал на испачканные собственной кровью с порезанного запястья гостиничные подушки.
До самого утра они не приходили. Я лежал, не поднимая головы. Вдруг они стоят возле кровати.
В семь явились горничная, охранник и Керри. Я извинился перед ними за ночное происшествие. Сказал, что мне нельзя пить, а потом оплатил испорченное белье, вазу, светильник. Керри был рад такой щедрости и тут же забыл, обо всем случившемся. Горничная, все еще испуганно глядела на меня, прячась за спиной охранника.
– Передавайте привет Дипло.
– Обязательно.
Такси, вокзал. Душное купе. Я и сам не хотел вспоминать свой ночной срыв. Я сел за отчет по телевизору из гостиницы и писал его, пока за окнами не стемнело, а в поезде не приглушили свет. Мне хотелось выйти из купе. Пообщаться с попутчиками, выпить в вагоне ресторане. Но нельзя. Что если они опять придут? Что если они принесут кому-то вред. Я принесу.
Я лежал и пялился в грязное окно. Кроме ярких вспышек фонарей ничего не было видно. Днем там поля, одинокие дома. Стада коров. Услышав звонок телефона, я вздрогнул. Но это была Пенни. Ей лучше не знать, о случившемся в гостинице. Больше я такого не допущу.
– Как в Твин Фоллс? Ты украл мне шампунь из гостиницы? – настроение у нее было приподнятое. Мое тоже улучшилось.
– Прости нет. Ты не представляешь, что я узнал. Шейн в псих больнице. Его обвинили в домогательстве до своих пациентов.
– Ничего себе.
– Я не верю в это. Его подставили.
– Что ж. Тебе нужно увидеться с ним лично. У меня тоже кое-что есть.
– Ты купила новый стул?
– Лучше. Я следила за доктором додиком. Соседи сказали, что он тихий и примерный жилец. На сколько я знаю, прав у него нет, и он ездит на автобусе, но последние пару дней он ездил на работу на черном шевроле, новая модель, не позже шестнадцатого года. Номер восемьдесят двадцать восемь. Если бы ты не опаздывал на работу, тоже мог его увидеть. Вчера машина стояла у него под окнами всю ночь. Угадай чья машина? Профессора Синистера. Я к нему тоже заглянула. Наплела ему всякой чуши про цифры в искусстве, и что я пишу доклад. Он меня подвез до галереи. Выходил за сигаретами, в машине ничего не нашла. Да и не надеялась. Он не такой дурак, чтобы хранить улики. Но, навигатор в машине, был недавно сброшен до заводских настроек и карта памяти в видеорегистраторе новая.
– Синистер? Опять он. И чего ему надо от О`Райли?
– Не знаю. Он выходит из университета. Встречу тебя на вокзале, пока. Люблю тебя.
Пенни отключилась. Ну почему все случается враз. Теперь мысли о Синистере пытались занять всю мою голову, выталкивая Шейна.
В Сиэтле шел мокрый снег. Вокзал бы полон встречающих. Одни крепко обнимались, другие сдержанно жали друг другу руки. Пенни стояла, кутаясь в свое клетчатое пальто. Лицо у нее было красное. Видимо долго пробыла на улице. Манеры приходить заранее у нее не наблюдалось. Но и опаздывала она редко. Значит опять следила за О`Райли.
Несмотря на то, что в поезде я лежал, то все равно был уставшим. Я задремал в такси, но дома на всякий случай принял снотворного.
Глава 10
На утренней планерке Кордон объявил мне благодарность и взывал к другим равняться на меня.
Я должен попасть к Шейну. Он поможет мне выяснить все. Черт, когда я стал таким корыстным. Он мой друг. Его оболгали и поместили в психушку. Я должен спасти его. Но как, если даже родную сестру пустили всего раз. Рассказать Полу? Он скорее поверит, что Шейн некрофил. Дипло? Ему плевать. К Летсману я больше не заявлюсь. Во всем бюро – это может заинтересовать только одного человека.
– Утро, доктор.
– Агент Маккинли! Как командировка?
– Нормально. Что ты знаешь о заморозке?
– Все. – с гордостью ответил О`Райли. – А что интересует?
– Можно ли узнать, когда и где замораживали части тела?
– Когда – да. А вот где, не всегда.
– Головы, которые нашли у Лиама Маллоуна. Одна из них, должна быть заморожена раньше.
– В отчете ничего об этом не сказано. А части тела похоронили, вместе с телами.
– Все пять?
– Нет. Тело Датсона найдено не было. Еще одну голову никто не опознал. Мне тоже это было интересно, но мой предшественник отвратительно вел документацию. И как его перевели в Вашингтон? – доктор несколько раз сменился в лице. Он не любил загадок. Не любил быть в неведении.
– Его не переводили в Вашингтон. Это версия, чтобы не создавать паники. Он оказался некрофилом. И сейчас лежит в психиатрической больнице.
Не думал, что Мерфи можно удивить, но мне это удалось.
– То есть, мы можем с ним увидеться. У меня к нему много вопросов.
– У меня тоже. Только вот попасть туда нереально.
– Ошибаешься Ирвин. Попасть можно куда угодно.
Его уверенность напоминала мне Пенни. Мерфи из того же типа людей.
– И как?
– Исцеляющие знания. Это программа Вашингтонского университета. Они проводят лекции для душевнобольных. – Мерфи засуетился. Он убрал препараты, которыми занимался, и взялся за телефон. Он разговаривал в лаборантской, я не слышал, о чем, но судя по лицу, мы едем в дурдом. Не знаю, чего я ждал, но в клинику нас вез черный шевроле профессора Синистера. Пенни была права. Его машина была недавно в чистке.
Профессор Синистер был не доволен моей компанией, как и я его, но пытался сохранять такт.
– Агент Маккинли. Как продвигается расследование смерти моих коллег?
– Не знаю. Этим занимается отдел по борьбе с терроризмом.
– Надеюсь они найдут виновных.
– Как и я.
Мы прошли без труда. Синистер представил нас практикантами. Если Мерфи только недавно окончил учебу, я на студента точно не походил. Но это никого не смутило. Знакомый больничный запах, белые стены. Больные в колясках. Атмосфера больницы меня всегда угнетала. Но здесь было еще хуже. В нашем госпитале кипела жизнь. Другие агенты и полицейские с пневмониями или ранениями гоготали, раненые кричали, персонал шумел, гремел каталками, вел свои обыденные разговоры. Здесь же стояла гробовая звенящая тишина. Нас сопровождали санитары. Мимо кабинетов и палат. Мимо бледных больных с безразличными лицами.
– Простите. Не подскажите, где уборная? – спросил я.
– До конца коридора и налево.
– Мы будем вести занятия на втором этаже. Где обычно. Начнем без вас. – сказал мне Синистер. Они свернули к лестнице, я пошел прямо. Синистер сказал, что таких как Шейн держат на пятом. Почему он помогает мне? Я ведь подозреваю его. И даже не скрываю своей неприязни. Из-за Мерфи? Мог бы внушить ему, что от меня стоит держаться подальше. Профессору это под силу. Или влияние Мерфи на него сильнее? Что же ему от него нужно? Доступ в бюро?
Когда коридор опустел, я вышел из туалета. Перебежками по стенке добрался до лестницы. Я уже делал так в бюро, когда не хотел попадаться Кордону.
На пятом этаже были только палаты. С маленькими окошками в дверях. Мед сестра, не удивилась моему появлению. Более того, она пыталась меня игнорировать. Раз я прошел на входе и мне выдали одноразовый халат, значит я могу не прятаться. Либо, эта сестра просто относиться к работе так же, как большинство агентов у нас.
– Агент Маккинли. Как мне найти Дениса Шейна? – в третий раз повторил я и сестра оторвалась от журнала.
– Палата пятьсот тринадцать. Стойте.
Я резко остановился и замер. Сердце стучало у меня в ушах. Мне конец.
– Бахилы наденьте.
– Ах да. Конечно.
Я с облегчением выдохнул. Пот лился градом с лица, пока я корячился с бахилами.
Пятьсот одиннадцать, пятьсот двенадцать, пятьсот тринадцать.
Ключи от палат, висели на гвоздиках, возле самих палат.
– Какой-то бардак! – возмущался солдат Маккинли.
– А ты чего ожидал? Камеру из особо прочного стекла, смирительную рубашку и намордник? Он всего лишь трахнул труп! – ответил Мак.
Я снял ключ, вставил повернул. Четыре стены, окно с решеткой, койка, два стула. Унитаз и раковина, отгороженные стеной, но не дверью.
Шейн сидел на стуле, напротив пустой стены. Небрежно остриженные волосы. Застиранная пижама в светлую клетку.
– Доктор Шейн? – позвал я.
Шейн не отозвался. Я обошел его. Он смотрел в стену, слегка наклонив голову. Абсолютно безжизненный взгляд и полуоткрытый рот. Он повернулся ко мне, и снова вернулся к разглядыванию стены.
– Шейн! Денис! Это я. Ирвин. – я присел на корточки, напротив. – Ты слышишь меня?
Шейн снова посмотрел на меня, но ничего не ответил. Он медленно моргал.
Я оглядел палату. Пусто. Я набрал в ладошки ледяной воды и выплеснул Шейну в лицо. Он отреагировал не сразу. Вздрогнул. Принялся трясти на себе пижамную рубаху.
– Ты узнаешь меня? Денис? – я принялся хлестать его по щекам. Он как болванчик шатался на стуле и лишь через минуту начал закрываться.
– Агент Маккинли.
Он ответил, и я просто сел на пол возле его стула.
– Шейн. Я не верю ничему, в чем тебя обвиняли. Я вытащу тебя отсюда.
– Что б ты знал Ирвин. Я не некрофил. – ответил Шейн. Он был под мощными транквилизаторами, но все еще в уме. Он не сумасшедший. Просто я задал слишком много вопросов сразу.
– Что случилось? Как им удалось тебя засунуть сюда?
– Слушай внимательно, Ирвин, у тебя не травма головы. – ответил он долго. Мне казалось минут десять прошло.
– А что? – я одернул себя. Надо дать ему время.
– Препарат мне знаком. Начинаю токсикологическое сравнение. Это не героин и не пентатал натрия. Агент Джоанна Скотт. Прости Ирвин. Я не успел. Тридцать один год. Имитация самоубийства. На руках убитой следы пороха, слишком глубоко в порах, будто пистолет ей в руку вжимали. – Шейн повторял свой рабочий отчет, смотря сквозь меня. Бедный доктор Шейн. Ему хорошо прочистили мозги.
– Роберт Датсон. Сорок два года. Находился в розыске с двадцать пятого сентября. Голова отсечена острым предметом. Предположительно ножом, после смерти. Отсечение производилось слева направо. Отсекавший правша. На шее имеются следы ожога электричеством. Кровоподтеков мало. Кровь была спущена. Как в случаях с жертвами с мясником. Голова подвергалась глубокой заморозке. В морозильной камере или рефрижераторе. Это и способ отсечения отличает ее от других голов, найденных у покойного Лиама Маллоуна. Это не его работа. Полковник, директор Рейзен. Чем обязан? Нет. Я не стану это подписывать. Что? Это безумие. Директор. – Шейн говорил все громче. Зрачки его расширились. Он раскачивался на стуле и вдруг, наотмашь ударил меня в лицо.
– Денис! – я схватил Шейна за плечи. – Денис!
– Ирвин? – он вопросительно посмотрел на меня, как будто видел в первый раз.
– Держитесь доктор Шейн. До свидания.
Шейн мне не ответил. Наверное, скажет что-нибудь позже. Но я этого уже не услышу.
Я попрощался с сестрой, снял бахилы и спустился обратно. Синистер и Мерфи разговаривали с одним из докторов. Синистер улыбался, Мерфи тоже. Я один не могу контролировать выражение паники на своем лице? Или мне просто так кажется.
– А вот и Ирвин. Опять кишечник?
– Да, профессор. Простите.
Доктор оглядел меня с ног до головы.
– Простите сэр, что вмешиваюсь, но думаю вам стоит воздержаться от алкоголя и острой пищи.
Ты психиатр, а не гастроэнтеролог.
Я закрыл рот руками. Я не понял сказал ли я это в слух или только подумал.
– Мне пора на обход. Всего доброго, профессор. Будем рады видеть на следующей неделе.
Мы сбросили халаты в специальный пакет и вышли на улицу.
– Ну как?
– Это ужасно. Доктор Шейн под какими-то тяжелыми препаратами, но мне удалось с ним поговорить. – я не хотел рассказывать все при Синистере.
– Хорошо, что я работаю с мертвецами. – сказал Мерфи. – Это тоже было ужасно.
– Ты внушил это себе. Ты справился бы и с живыми пациентами.
– Не представляю, как ты работаешь со студентами.
Да уж. Я тоже не представляю, как этот психопат работает со студентами.
– Ты ведь общаешься со своими коллегами. С Ирвином. Ты сказал ему про пыль?
– Про пыль? – уточнил я.
– Черт! Я не успел. Ирвин. Помнишь, ты сказал, что у Трента были картины в доме? Я провел еще одну экспертизу в его доме. Ты был прав. Следы пыли, говорят о наличие картин на стенах. Они образовывают рамки вокруг картин. Я провел анализы. Восемнадцать картин, то есть все, исчезли в ту ночь, когда он покончил с собой. Но конечно же все плевали на картины. Я один облазил все мусорки в районе.
– Ты один? – вскрикнул профессор. – Ты протащил меня по всем помойкам.
– Ладно. Мы. Но никаких картин там не было.
– Может он отдал их кому-нибудь?
– Не успел бы. Нет. Теперь я думаю, что кто-то вынес их. Кто-то был в его квартире. И напрашивается вопрос…
– А сам ли он отравил себя газом. – закончил я.
– У меня лекция через двадцать минут. Вам вызвать такси? – спросил Синистер.
– Мы прокатимся на автобусе. – ответил я.
– Что ж. Агент Маккинли. Рад был вам помочь. – Синистер протянул мне свою руку, и я пожал ее.
– Не сочтите за грубость, но мне кажется, что единственный агент в бюро, который работает.
Мне тоже так кажется.
– Большое спасибо, профессор. Приятно было пообщаться в обстановке, когда я вас не допрашиваю.
– Взаимно. В эту пятницу в нашем университете будет благотворительный вечер. Не хотите посетить?
– Благотворительный? Мне пожертвовать нечего. Я обслуживающий персонал.
– Все равно приходите. Там будет бесплатный алкоголь.
Бесплатный алкоголь? Он что, считает меня пьяницей?
В автобусе было тесно, но к нам с Мерфи никто не прижимался. Еще бы, мы ведь обсуждали отрубленные головы.
– Шейн сказал, что Датсон был заморожен раньше, чем другие убитые. Можно запросить разрешение на эксгумацию?
– Нет. Останки Датсона вместе с другими неопознанными кремировали. Конец года. Что еще узнал от Шейна?
– Много чего. У меня не было травмы головы. Мне ввели какой-то наркотик.
– Мафия? Слышал, ваша бывшая напарница, Джоанн Скотт, работала на них.
– Она не работала на мафию. Ее подставили. Так же, как и моего бывшего напарника Лисовски.
– Не хотел бы я быть вашим напарником.
– Надеюсь, тебя не подставят, не обвинят в сотрудничестве с мафией или некрофилии.
– Я до такого не дойду. – ядовито сказал Мерфи.
– А тело Скотт? Ее тоже кремировали?
–Да. А что? Она тоже не покончила с собой?
– Шейн сказал, что нет.
– Если ты прав, тебе нужно найти дело мясника. Найдешь его и сможешь оправдать ее.
Глава 11
Кто-то сломал телефон Нокиа. До сегодняшнего дня я не думал, что этот аппарат вообще можно сломать. У меня он был в старшей школе. Летал в стены и полы. Один раз утонул в пиве.
Наш клиент забил в него четыре гвоздя. Он клялся и божился, что все это для видеоблога. Мы отправили его к Летсману, и наша смена закончилась. Пол довез меня до галереи, а там я наконец рассказал Пенни про доктора Шейна.
– Это ужасно. Ирвин, ты ведь понимаешь, что не сможешь ему помочь?
Я об этом не думал. Я думал о своей выгоде. А доктор Шейн остаток жизни проведет в больнице под транквилизаторами, из-за того, что помешал бюро фабриковать данные. Данные обо мне и Скотт.
– Скотт и правда себя не убивала. А я был под наркотиками.
– Ты думаешь, это дело рук бюро? – спросила Пенни. – Ты можешь это доказать? Чем-то кроме слов пациента психиатрической клиники?
– А кто? Мафия? Они бы нас просто пристрелили. И не заморачивались бы с моей потерей памяти и суицидом Джо. Мясник бы тоже убил нас и выпотрошил. Вывод? Бюро! Больше некому! Возможно, я узнал что-то о Джоуше. Слишком много. Когда придет Павилион?
– В пятницу.
– Нет. Я пятницу я не могу. Мы идем с тобой на благотворительный вечер в Вашингтонский университет. Синистер меня пригласил.
– Синистер? Ты же считаешь его террористом?
– Да. Он провел меня в больницу к Шейну. По просьбе дока. Не знаю, что у них общего, но Синистер даже по помойкам с ним лазил в поиске картин.
– Каких еще картин?
– Картин из дома Трента. Я видел там картины, а когда его обнаружили мертвым, то их уже не было.
– И Трент мертв? Вокруг тебя все помирают, мне стоит застраховаться? – Пенни пошутила. Но даже так, она права. Все мои подозреваемые и свидетели загадочно погибают, или становятся сумасшедшими.
– Думаю картины забрал убийца. К тому же в квартире не обнаружено чье-то присутствие, а там был я. Кто-то хорошо прибрал за собой отравив его газом. Но меня больше интересует Синистер. Что ему нужно от О`Райли? Он выполняет его просьбы, ищет с ним картины по мусорным бакам, о которых кроме меня никто не знает. Возит его на работу. И что он делает у него по ночам?
– По математике, наверное, подтягивает. – в словах Пенни был неприкрытый сарказм. – Они встречаются!
– Бред. У них нет ничего общего! Мерфи практически унизил его своими знаниями о светофорах. А потом еще и… Черт. Студентка, повешенная напротив университета! Это Синистер сделал!
– Может и нет. Может убийца не знал, где вешают свою жертву. Перепутал бюро с торговым центром. Народу там даже больше. На благотворительном вечере понаблюдаем за Синистером. А сейчас позвоню Барнсу и перенесу сеанс на завтра.
Я с головой ушел в работу. Написал отчет по проделанной работе. Скопировал со старого отчета Пола. Никаких личных суждений. Никаких сложностей. Все просто и тупо, как любит Кордон. День пролетел быстро, но не так быстро, как мне хотелось бы. Я ждал встречи с Павилионом.
Все напоминало нудные диалоги в фильмах. Если бы не другие Маккинли, я бы заснул во сне. Смерть Маллоуна. Головы. Доктор Шейн. Меня охватывал страх. Агента Маккинли раздражала медлительность, Мак же все был доволен. Возбужден от знания, что одна из голов в доме Лиама принадлежала ему. Что он знал то, чего не знают другие. Когда речь зашла о Лисовски и Джо согласилась мне помочь, я был в восторге. Я узнаю правду о смерти напарника. Я найду доказательства и очищу его имя. Скотт уехала в дом Лиама. А меня вызвали к директору Кордону. Я стоял у него в кабинете. Незнакомые женщина и мужчина в черных костюмах не представились мне. Я стоял напротив них как школьник на ковре директора. Другие Ирвины покинули меня. Я остался один. Они спрашивали о Лисовски. Приказали принести ноутбук. А потом начали бить меня. Они били меня резиновыми дубинками, по спине, рукам, ногам, бокам. Били головой о стол директора, а он безразлично раскладывал ручки по цветам в своем органайзере. Я увидел себя со стороны. Это было жалкое и отвратительное зрелище. Я не достоин своего значка и звания. Я не агент ФБР. Я чмошник, которого запинывают, на глазах начальства.
– Если бы отец увидел это. И мы позволим себе спустить им это с рук. Они приказали забыть о Лисовски! Когда мы были так близко! – кричал во мне агент Маккинли.
– Я убью их! – кричал Мак.
В этот раз, эти двое бы согласны друг с другом, агент Маккинли выхватил пистолет. Я ничего не чувствовал кроме боли и ударов. Выстрел. Выстрел вернул меня домой. На диван. Тело все еще ломило от побоев, как будто меня избивали не в воспоминаниях, а здесь и сейчас. Пенни вырывала у меня из рук пистолет, царапая руки. На полу лежал Павилион.
– Ирвин! – Пенни звала меня и трясла за плечи, но я ничего не понимал. Телом все еще владел агент Маккинли. Но он стрелял не в Павилиона. Он отпустил меня. Мне захотелось повалиться на диван, когда я осознал. Я застрелил своего психолога.
– Пенни! – я разжал руки и пистолет оказался у Пенни. – Пенни. Я не хотел. О господи! Это они! Я говорил, что они опасны. – я хватался за руки Пенни, как за спасательный круг. Я не хотел оставаться с тем, что я сделал один. – Вызови полицию. Пенни. – мне не хватало воздуха. Я задыхался. Я видел, что было в Твин Фоллс. Но я ничего не предпринял и вот мы убили человека. Человека, который помогал мне.
Пенни вырвалась. Она наклонилась к Павилиону. Пощупала пульс.
– Мне нужен Мак! – громко сказала она.
Воздух вернулся ко мне. Я жадно хватал его, пытаясь надышаться.
– Позови мне Мака! – Пенни больно схватила меня за лицо, царапая ногтями кожу.
Мак девиант не уселся рядом. Не смеялся в стороне. Но он пришел. Я чувствовал его мысли. Дыхание пришло в норму. Руки больше не дрожали. Он пришел. Он со мной.
– Это вышло случайно. – четко сказал я. Без крика. Без истерики.
– Я знаю. – Пенни вышла из комнаты и вернулась с охапкой бутылок.
Растворитель, перекись и лимонная кислота.
– Вычисти пистолет и вымой руки с этим. Я достану пулю.
Мак подчинился. Я подчинился. Я нехотя поднял пистолет с дивана, разобрал, почистил, смазал. Все это время Пенни говорила со мной. Я рассказал все что видел. Мне стало легче. Потом я отправился в ванну и шоркал руки, пока они не покраснели, а кислота не начала щипать кожу. От горячей воды пальцы покраснели и покрылись морщинами. Я хотел вытереть руки, но Мак не дал мне. Нельзя пачкать полотенца. Суши так. Я махал руками в воздухе, роняя капли воды на пол и смотрел в зеркало. Это был я. За спиной дверь. Крючки в виде цветочков. Никого постороннего. Но выражение лица Мака. Я видел его. Оно сливалось с моим.
Когда я вернулся в гостиную, мой психолог уже был завернут в пленку. Пол стал матовым от всех чистящих.
– Пенни. Ты не должна этого делать.
– Ты тоже не должен был.
Я последовал за ней ванную. Смотрел как она замочила перчатки и флаконы. Как мыла руки и сушила их на весу. Будто она делает это не впервые.
– Откуда такой опыт?
– Читала детективы.
Мы вышли из ванны. Пенни долго смотрела в окно. На улице темно. Прохожих давно не встретишь. Но Пенни продолжала смотреть.
– Идем.
Мы вынесли Павилиона из подъезда. Долго стояли под козырьком. У первого подъезда женщина выгуливала собаку. Она зашла за угол, и мы сели в машину Павилиона. Пенни была за рулем. Я точно был не в состоянии вести. Я молчал. Боялся услышать от Пенни обвинения. Мы долго ехали, затем остановились. Я не спрашивал зачем. Мы сидели в машине минут тридцать. Мимо нас проходили люди. Затем снова двинулись с места. По объездной и на трассу. Знаки мелькали. Мы покинули Сиэтл.
– Я включу радио?
– Нет. Лучше поговори со мной. Зачем мы остановились?
– Я думала тебе не хочется говорить. Мы стояли возле дома Павилиона.
– Что бы его машину видели на стоянке у дома в последний раз. Умно.
– Приехали. – Пенни остановилась.
Фары она не включала. Глаза потихоньку привыкали к темноте. Я стал различать деревья. Пенни вытащила из машины мою спортивную сумку. Земля была мерзлой. Ломалась и не хотела рыться.
Я разделся до рубашки.
– Не простынь снова. – сказала Пенни, но потом тоже сняла куртку.
Глаза окончательно привыкли. Свет луны освещал мне землю, мои руки, лопату и Пенни.
– Спасибо тебе.
– Не за что. Если бы я кого-нибудь убила, ты бы поступил так же.
Я воткнул лопату в землю и перевел дух.
– Знаешь, по закону конституции штатов. Супруги не обязаны свидетельствовать против друг друга. – сказал я. Это был не подходящий момент. Но когда женщина помогает тебе избавляться от тела медлить с ней не стоит. – Пенелопа Бойл. Согласна ли ты никогда не свидетельствовать против меня?
Пенни тоже воткнула лопату в землю, и я увидел ее улыбку в свете луны. Страх покинул меня. Я убил своего психолога, но это больше не заставляло меня задыхаться и мои руки не трясло. Они были тверды.
– Это самый романтичный момент в моей жизни. Ирвин. Я согласна. —
Пенни усмехнулась.
Вот и все. Я выдохнул пар изо рта и продолжил копать. Потом мы вытащили Павилиона из машины. Пенни заставляла нести тело над землей до самой ямы. Мы вытряхнули его из пленки, потому что она разлагается в течении десяти лет. Мне об этом Пол рассказывал.
Машину мы оставили в яме у обочины. Дальше пошли пешком. Мы держались за руки. Было холодно, но зайти погреться в магазин на заправке было нельзя. Я бесконечно благодарил Пенни.
– Ты уже убивала людей? Да?
– Я была поваром. Кто знает, сколько обострений язвы и панкреатита я спровоцировала.
Она ничего мне не расскажет. Ну и плевать. Я ведь тоже не сказал ей о Твин Фоллс. Не рассказал о своих отношениях со Скотт.
– Жаль, что теперь я не вспомню, что было дальше.
– Все, что нужно, ты уже вспомнил. Тебя избили люди из бюро. Заставили тебя стереть все доказательства невиновности Лисовски с твоего компьютера. Заставили отказаться от своих слов. Ясное дело, что они убили Джо, за то, что пыталась помочь тебе. И так же, как и ты она была честным агентом. А тебе оставили в живых, потому что ты им нужен.
– Для чего? Повесить на меня взятку? Связь с мафией?
– Потому что ты хороший агент. Тебя могли убить, могли посадить в тюрьму. Могли отправить на пенсию. Но они держат тебя на коротком поводке. Они наверняка знают, что ты помогаешь Дипло, но закрывают глаза на это, потому что ты нужен бюро.
