Читать книгу: «Мясник из Грин Лейк», страница 11

Глава 8

Сеансы с Павилион пришлось отменить, как бы я не упрашивал Пенни. Я приходил, отстаивал планерку, а потом сматывался домой, где валялся с температурой, смотрел телевизор, пил чай с вареньем и иногда с виски. Мне названивал Дипло, но я не брал трубки.

Агент Маккинли порывался ответить, или встать и пойти спасать этот мир от маньяков и серийных убийц. Рассказывал, как в Ираке, при плюс сорока в тени, они спали в колодцах, чтобы избежать теплового удара. А я тут раскис на теплой перине. Мы с Маком недоумевали, но не перечили старику. Мы примирились с ними. На время. Я был на чеку, и они скорее всего тоже. В агенте Маккинли была часть Скотт. Он повторял ее слова о военных базах. Лучше бы она оставалась в армии. Возможно была бы жива, а если нет, ее похоронили бы героем своей страны. В гробу накрытом флагом. Но она решила стать агентом ФБР, как я в свое время. И вот теперь она самоубийца, которая передавала дела мафии. Не герой войны. Не сильная и замечательная женщина. Не агент ФБР. Она козел отпущения как Лисовски. Мертвый козел отпущения. Я их обоих не ценил. Теперь они лежат в земле, а я в своей кровати, размазывая сопли по роже и ничего не могу сделать для них.

Все эти мысли вгоняли меня в депрессию. Если бы не день икс. Днем икс я называл мое повторное освидетельствование, после которого я либо стану полноценным агентом, либо пенсионером.

В день икс. Тринадцатого января я встал полностью здоровым. Надел костюм и почистил ботинки. Я пошел в госпиталь пешком. Чтобы морозец на улице придал моим щекам здоровый красный оттенок.

Тут всегда так мерзко или я просто давно не гулял? К грязи и сырости добавился праздничный ажиотаж. Витрины магазином ломились от плюшевых медведей, цветов, конфет и розовых открыток. День всех влюбленных, мать его. Надо будет что-нибудь купить Пенни.

В госпитале мне задали пару вопросов, постучали молотком по коленям, дали заполнить тест из одной страницы, с плохо пропечатанными вопросами и ответами и отпустили с бумажкой «здоров, годен.»

Я шел обратно, с красной от радости и холода рожей. Любовная лабуда на витринах меня радовала. Я забыл про Лисовски и Скотт. Про мясника, поджигателя. Про потерю памяти. И ни один из Ирвинов меня не беспокоил.

На планерке директор Кордон поздравил меня и тут же назначил меня в дежурство. Я мечтал ездить по чужим вонючим квартирам и смотреть на кучи пластика и плат. Я не снимал сегодня трубку с телефона. И мы с Полом посетили восемь адресов. Микроволновки и телевизоры. Обогреватели и даже генератор льда. Я много узнал о новой тенденции молодежи выбрасывать телефоны и ноутбуки из окна. Зажравшиеся ублюдки. Если я выбросил свой компьютер из окна, то отец отправил бы меня следом за ним. Еще я узнал, что агент Дипло очень сожалеет, что не смог приехать тогда ко мне. Мы его не извиняли. Но я сделал вид, что сам виноват и не стоило брать на себя такую ответственность, будучи в больном состоянии.

– Теперь он, наверное, заляжет на дно.

– На дно? Ты не знаешь? Он покончил с собой. В ту же ночь. Видимо испугался, что за ним следят.

– Это я виноват. Я спугнул его.

– Это в виноват. Надо самому делать свою работу.

– Еще новости есть?

– Слава богу, нет. Взрыв на третьей отдали антитеррорам. Мясник себя не проявлял. Я тоже сегодня дежурю, увидимся.

– А картины Трента? Показывали их доктору Летсману?

– Какие картины? – удивленно спросил Дипло.

– Да, никакие!

Как замечательно. Единственный подозреваемый покончил с собой, явно хорошо подстроенное убийство, отдали не имеющему к нему отношение отделу, мясник отдыхает и Дипло может расслабиться. Грин Лейк снова перестали патрулировать. В университете закончился траур, и учеба вернулась в свой ритм.

– Никто не хочет работать, кроме меня!

На последнем адресе произвели три выстрела в холодильник. Чем мог досадить холодильник, я и понятия не имел. Даже в худшие времена он радовал меня завалявшимся в морозилке замороженной попкой колбасы. Стрелявшего нужно было доставить доктору Летсману, оружие и пули в лабораторию. Я не хотел видеться с доктором Летсманом, а Пол с доктором О`Райли.

– Привет док. С праздником! – я вывалил на стол пакет с пистолетом и извлеченными из холодильника пулями. Шейн всегда понимал такие шутки. Когда мы с ним дежурили в новогодние праздники, он стучал по холодильникам и говорил: «Не трогай, это на новый год.» Мерфи видимо нет.

– Не из кого подобное не доставал?

Мерфи взял пакет и бросил в коробку, где лежало куча подобных пакетов с ножами, оружием, одной битой и одной металлической статуэткой.

– Посмотрю позже.

– Ты чего такой злой?

– Предыдущий док оставил мне полный бардак. Из базы исчезли несколько отчетов, а Рейзен сказал мне, разуть глаза и поискать получше. Ты хорошо общался с доктором Шейном? У тебя нет его телефона?

– Конечно. – я порылся в телефоне, набрал номер, но он был выключен. – Наверное сменил номер, он же теперь в Вашингтоне.

– Странно, что он не оставил своему другу новый номер. – сказал О`Райли. И черт, пока он этого не сказал, странным это не казалось. Я теряю хватку. Там, где стоило проявлять бдительность я щелкаю лицом, зато там, где это ни к чему, впадаю в паранойю.

– Николас Трент, слышал он покончил с собой.

– Да. Отравился газом. Его нашли в собственной квартире. Соседка почувствовала запах газа. Время смерти между четырьмя часами и утра и половиной пятого. Мы были там, в то время.

– Он убежал от меня, потом вернулся домой и отравил себя газом? Странно.

– Видимо испугался, что его арестуют и посадят.

– Ты был там? Расскажи мне все. Он не был под действием наркотиков или алкоголя?

– Он был совершенно трезв. Надо иметь огромную силу воли, чтобы вот так сидеть и ждать, когда тебя медленно убьет газ.

– А картины?

– Какие картины?

– Там были картины! Я же был у него дома. Все увешано картинами. Я был там в два часа ночи, в его квартире. Не мог же он за такой промежуток времени, куда-то их деть?

– Может выбросил. Разозлился на все.

– Пусть помойки осмотрят.

– Ты мне предлагаешь помойки осматривать?

Ну да. Я не ему, никому либо другому не имею право приказывать осматривать помойки. Это дело меня не касается и даже мои показания, что я видел там долбанную мазню Трента никто не возьмет во внимание. Я был там незаконно.

К вечеру люди успокоились. Всего одна соковыжималка. Пол пытался поспать, а я сам не сплю и другим не даю.

– Доктор Шейн не оставлял тебе свой телефон?

– Нет. Мы с ним не общались практически. Я же не работаю с трупами. – Пол ворочался на узком диванчике, подложив пиджак под голову.

– Ты не знаешь кому оставлял? Он так не внезапно уехал, даже не зашел ко мне в больницу.

– А что ты хотел? Его пригласили в Вашингтон! Он теперь важная шишка.

Я оставил Пола в покое и зашел в справочник базы. Шейн бы так не поступил. Сделай его хоть министром здравоохранения он бы не забыл своих старых друзей. А может я просто слишком хорошего о нем мнения?

Не знаю, обрадовала ли меня то, что Шейн не зазвездившийся мудак, или огорчило то никакого Шейна в Вашингтонском бюро не работает. Где доктор Шейн? Почему нам солгали? И главное, кто.

– Пол! – позвал я.

– Да что бы тебя Мак! Почему все должны страдать твоей бессонницей?

– Доктор Шейна не переводили в Вашингтон.

– А куда тогда? – сонно спросил Пол.

– Никуда! Я уже проверил пять штатов. Надо объявить его в розыск.

– Какой розыск? Может, его просто еще не внесли в базы сотрудников. А может он наплел, что переводиться в Вашингтон, а сам ушел на более спокойную работу.

– Он сам говорил, что никогда бы не смог заниматься чем-то другим. Пол. Кто сказал, что переводиться?

– Не помню. Все говорили. Я с Шейном не общался. Господи! Уже пол шестого.

За ночь я прикончил все кофе в бюро, и мы решили сходить в круглосуточный недалеко от заправки.

На улицах уже начали ездить машины и автобусы. Люди спешили на работу, а мы уже были на работе. Я любил ночные смены, за то, что утром не надо никуда ехать. Ты уже тут. Я все еще рассуждал о докторе Шейне, но вдруг Пол остановился и замер. Не очень был способ меня игнорировать.

– Мак. – прохрипел он, указывая на дерево у входа в бюро. На одной из крепких веток висела женщина.

Кофе отменяется. Нас загнали обратно в бюро, спросили, что мы слышали, но мы с Полом ничего не слышали. Видимо и охрана не слышала. Это было неслыханно. Агент Маккинли бушевал, Мак гадко посмеивался.

Дожились. Людей уже вешают напротив бюро, что бы мы далеко не ходили.

Покидать бюро нам запретили. Смена давно закончилась, начальство разъехалось по домам, дарить своим женам цветы и розовые открытки в форме сердец, а я сидел на крыльце, курил и смотрел как эксперты ползают по мокрому крыльцу и ищут хоть что-нибудь.

Мне казалось, что ничего они там не найдут.

Любопытство меня не снедало, а вот желание позлорадствовать над Дипло… Это ведь он виноват. Сам накаркал про ритуальные убийства. Каждый знает упомянешь хоть одно ради шутки и получишь второе.

– Ну что, охота на ведьм объявляется открытой. – я старался не улыбаться во все тридцать два, когда Дипло тоже вышел покурить. Глаза у него были красные, от работы за компьютером.

– Причем тут ведьмы? – Дипло сел рядом и раскрыл папку с фотографиями и показаниями, как бы приглашая меня заглянуть.

– Для костров холодно, вот и повесили. Установили личность?

– Да. Это Элизабет Поп. Двадцать два года. Студентка Вашингтонского университета.

– Опять Вашингтонский университет. Наверное, студенты так переживают за смерть преподавателя, что решили совершить групповое повешение на против зданий исполнительной власти. Под окнами антитеррора никто не висит?

– Мак. Перестань. У меня голова сейчас взорвется, я уже объездил всех знакомых девушки. Отличница, умница, спортсменка, радость родителей, католичка. Врагов не имела.

– Поклонники?

– У нее был жених. Его допросить не смог. У него случился приступ астмы, когда я ему сообщил о смерти Поп. Слушай, я в этом ничего не понимаю. – он положил дело мне на колени. – Фотографиями, знаками, этим Энди всегда занимался. Я в интернете даже порнуху не могу найти.

Я достал из файлов фотографии. Близко мне не удалось рассмотреть, когда мы с Полом его нашли.

– Девушка в одежде. Следов сексуального насилия нет?

– Нет. О`Райли сказал, что она была задушена, повесили ее через час после смерти. Под ногтями частички нитрила, ее душили в перчатках. Она пыталась сопротивляться, но следов жесткой борьбы нет.

Я вытащил отчет О`Райли. Видимо Дипло его не прочитал.

– На груди был изображен символ, уже после смерти,

– А! Иероглифы эти. Я понятия не имею что это. Ирвин, ты ведь сталкивался с таким раньше? Помоги мне.

Опять просит меня помощи.

– Ладно. Я возьму снимки домой. У меня где-то была энциклопедия по таким делам.

– Спасибо. А том не еще отчет, по показаниям свидетелей писать.

Дома меня ждал ужин при свечах и три картонки в форме сердец. Видимо всем троим Ирвинам, что бы мы не передрались.

– Прости Пенни. Я забыл про подарок.

– То, что ты пришел с работы своими ногами, уже подарок. – с сарказмом сказала Пенни. – Слышала у вас там ЧП?

– Ага. Кто-то повесил девушку прямо на входе в бюро.

– И конечно же у вас снова были сбои в видеонаблюдении?

– Там слепая зона для камер.

– У вас там куда не плюнь слепая зона. Убийцы уже сами вами трупы под двери приносят.

Я разложил фотографии на столе, пока Пенни расставляла тарелки.

– О жертвоприношение! – сказала Пенни взглянув на фото через мое плечо.

– Жертвоприношение?! – я вздрогнул и уронил со стола вилки. – Садись! – я притянул Пенни за руку к столу. – Что ты об этом знаешь?

– Мы сейчас проходим мифологию в искусстве. Изображение богов, обрядов и ритуалов. Это кельтские руны. Это же ваша национальная мифология! Ты разве не знаешь?

– И что мне теперь богу молотка поклоняться? – меня раздражало, что все вокруг такие умные, а работаю я один.

– Тор из скандинавской мифологии. Но у них с кельтской есть много общего. Например, то, что жертв, как дары богам развешивали на деревьях.

– Вы там жертвоприношения в своей школе рисуете?

– Нет. Я собираюсь писать будничную оргию на Олимпе. Но не в этом суть. За ноги обычно подвешивали жертв богам войны. Что бы заручиться их поддержкой в битвах. За руки во имя плодородия, урожая и прочих сельскохозяйственных нужд. А я за шею богам смерти и хозяевам загробного мира. Это делалось так же перед битвами, что бы павшим воинам достались лучшие места, за возвращение из мира мертвых и просто как благодарность.

– Я еще ни разу не сталкивался с жертвоприношениями. Давай рассказывай, про эти загробные миры.

– В каждой культуре мифов, у египтян, римлян, греков, ацтеков, скандинавов, кельтов и прочих были загробные миры и каста богов, исполняющих там разные обязанности.

– Прямо как у нас на работе. Давай дальше.

– Они выполняли разные функции. Кто-то переправлял в мир мертвых, кто-то охранял кладбища и гробницы. У Греков и Римлян, загробный мир находился под землей, всякие огненные реки, демоническое зверье. Харону, например, давали монету. Клали на глаза усопшего, что бы он с ветерком перевез его через реку. У Кельтов и скандинавов это горные пещеры, покрытые льдами и мраком. Это логично, потом что это же северные страны. Хель, хозяйка загробного мира у скандинавов обычно никакие жертвоприношения не принимала, взятки не брала и была принципиальной стервой. А вот кельтские стражи ледяного мира мертвецов очень даже любили развешанные по зимнему лесу дары.

Я успевал записывать все на салфетках и раскладывать по столу, как раньше собирая в мозаику.

– Жертвоприношение богу ледяного царства мертвых, напротив бюро. Твою мать! – я вскочил из-за стола и побежал искать свой телефон.

Дипло ответил только с третьего раза, голос его было плохо слышно из-за громкой музыки и чужих голосов.

– Я понял кто убил девушку! Точнее, кто не понял, но понял зачем. Ты где? Ты не в бюро?

– Мак, я не много занят, давай завтра мне все расскажешь.

– Ты сказал, что будешь работать, а сам уехал бухать? – я и сам так делал, но в этот раз во мне заговорил суровый агент Маккинли.

– Ну сегодня же праздник, Ирвин.

Я сбросил вызов. И снова набрал номер.

– Мерфи? Ты где?

– Я в морге. Что-то случилось?

Я даже не знал, как сказать, что случилось.

– Как там наша повешенная? – я решил начать издалека.

– Я закончил вскрытие и занялся тем символом. Это кельтский обряд жертвоприношения, как я понял. Делать выводы не в моей компетенции, но я думаю, что это послание кому-то из бюро.

– Никуда не уходи. Я сейчас приеду.

– Я вообще то домой собирался. Может завтра?

– Я сказал не шагу из морга! И дверь закрой!

Я накинул пальто.

– Ты куда? Я с тобой. – подскочила ко мне Пенни. Спорить с ней не в силах был никто из нас троих, и я махнул рукой.

– Поехали. Только скорее. Мерфи может угрожать опасность.

– Не думаю. Если эта жертва предназначена ему, то это знак почитания и благодарности, а не намек, на то, что он следующий.

Мне нравилась пустота ночью в бюро. Так оно похоже на храм справедливости и защиты больше, чем днем, когда оно похоже на храм лицемерия, коррупции и халатности.

– Доброй ночи. А она тут зачем? Сюда нельзя посторонним. – раздраженно говорил Мерфи.

– Она… Пенелопа Бойл. Эксперт по мифам и жертвоприношениям! – соврал я.

Мерфи внимательно слушал нас, кивал головой и в конце сказал:

– Ну и бред же вы несете.

– Ничего не бред! Ты прекрасно подходишь под описание хранителя мертвецов в ледяном царстве. Вот царство, вот мертвецы. – Пенни постучала по холодильным камерам. – Признавайся. Кого через реку возил?

– Никого я никуда не возил! Зачем кому-то приносить жертву мне? Меня с днем рождения то никто не поздравляет, кроме родителей!

– Ты не с кем подозрительным не знакомился? В интернете, например? Не рассказывал где работаешь?

– Нет. А теперь пошли вон, из моего морга!

Много ли мифических героев могут похвастаться тем, что их выставили из ледяного царства мертвых, угрожая шваброй? Мы вот можем.

– Он знает. Он что-то знает. Я вижу это.

– Он напуган. Может он не осознает до конца, что произошло.

– Сто пудов он в курсе! И покрывает убийцу. Кому не хочется побыть идолом и сделать из крыльца бюро жертвенный алтарь?

Когда мы все выговорились, настал черед Пенни.

– Вы правы. Ты прав. Но Дипло не стоит знать всех подробностей. Пусть скушает твои догадки о жертвоприношении, а пока он будет переваривать, мы понаблюдаем за доком.

Я снова не спал. Бродил кто между сном и реальностью. Стоило мне дать слабину и позволить себе провалиться глубже, то снова убивал Джо.

Я встал, достал новые цветные стикеры из стола и фляжку из внутреннего кармана пальто. Да раньше мне ее не хватало до обеда. А сейчас была полная.

Я разложился на обеденном столе в кухне, включил телевизор без звука и стал писать. Имена, действия, факты из дел.

Пробелы были не только в заново скроенном деле мясника и моей памяти. Они были и в деле Маллоуна. Убийство Датсона предписали ему. Но это не правда. Я убил Датсона. За долго до того, как охотник за головами начал свою охоту. Хороший способ закрыть висяк. Но где было тело Датсона все это время? Не мог же он воскреснуть, в самом деле? Я вспомнил, о своих ассоциациях с другими делами. Убийство туристов, убийство в национальном парке, убийство на принцессе Диане. Их в дело мы с Джоанн не вносили. Только в ее мозаику. Джоанн одобрили допуск в базу Интерпола. Мы собирались искать следы мясника там. А что, если Джо и правда сливала информацию мафии. С помощью моего маньяка людоеда, она могла запросить доступ в дела о черном рынке органов. Нет Джо не могла. А почему не могла? Может ее тоже все это достало. Несправедливое отношение к себе. И она решила наказать бюро. Я ведь тоже хотел. До сих пор хочу.

– Просто не знаю, как. Джо была за границей. Она могла иметь дела с боевиками, с русской мафией.

– Накой дьявол русской мафии твой людоед?

– Прихватили все, на месте разберутся.

– Это мы себя в вино-водочном отделе описываем, или мафиози?

– Одна голова хорошо, а две лучше. У меня тут три и никакой пользы!

– У нас пять голов. Три отрезал Маллоун, одну я, а пятую кто? Кто пытался скрыть тот факт, что Датсона убил я?

– Я стрелял в Датсона. – Мак прикончил флягу и бросил в раковину. Он уселся на стол, сдвигая своим задом все стикеры. – Он остался дома и давно бы разложился. Первый свидетель говорил, что ему ее подарили. Наша подруга? Кто?

– Джо. Она пыталась скрыть тот факт, что я убил Датсона, чтобы потом давить на меня. Заставить работать с ней на мафию.

– Ты назло прикидываешься? Может Датсона пришельцы похитили? Изучают тебя. Воруют твои трупы, вставили анальный зонд? Джо понятия не имела о Датсоне. Кто был со мной в тот момент? Кто остался в квартире Датсона? Пенни. Она моя подружка. С ней мы раскрыли мотивы Маллоуна. Хоть и слегка извратили. Честно говоря, идея со светильника Джека мне нравилась больше, чем банальная жажда славы.

– Что ты несешь? Пенелопа бы не сделала этого! Равно как и Джо! Если ты сам способен на такое, то не надо других приплетать.

– Да, пожалуй, соглашусь с воякой, на этот раз. Датсон умер задолго, до убийств Маллоуна.

– У нашего боевого друга одна извилина и та прямая. Прямо как у Скотт. И как я с ней спал? Давай в следующий раз, когда нам захочется секса на одну ночь, выбирать девушку чей айкью выше, чем у табуретки, которой ее в армии били по голове. Пенс, ясное дело вернулась замести твои следы. Убийца из тебя, еще хуже, чем коп. Она вынесла Датсона и припрятала до хороших времен.

– И как она незаметно вынесла из квартиры среди белого дня здорового мужика?

– По частям!

– Не смей! Не смей так говорить о ней! – агент Маккинли ударил Мака. Ну в моем представлении. На деле же я ударил себя кулаком в лицо, с такой силой, что упал со стула и сломал его.

– Ирвин! – на шум прибежала Пенни.

– Прости. Наверное, задремал. Извини, я не хотел тебя пугать.

– Я знаю. – Пенни открыла холодильник налила себе полный стакан бренди и выпила залпом, даже не поморщившись. На ее лице всегда выражение, если не спокойствия, то уверенности. Я, даже если все идет по моему плану, выгляжу как растаявшее желе. Если бы не ее уверенность, я бы давно свихнулся. Или меня бы кто-нибудь пристрелил. Тот же Датсон. Тогда в его доме, она даже не испугалась. Я видел заложников. Смотрел в их глаза. Там был страх, ужас. У Пенни такого не было. Она смотрела прямо мне в глаза, внушала мне спокойствие, пока я стоял там с пистолетом, как обезьяна с гранатой. Когда она говорила со мной в офисе Майкрософт. Моя бывшая бы верещала как пожарная сирена «Куда вы засунули моего мужа!?» Так и представляю. Пенни же меня не жалела. Она в меня верила. И если когда-нибудь, к ней придет агент в черном костюме и принесет мое свидетельство о смерти. Она с тем же неизменным спокойствием и уверенностью прочитает, кивнет, примет соболезнования, и будет верить в меня. И тогда, я встану из могилы. Из праха. Из любой задницы.

– Ирвин. А почему заключения о смерти Скотт подписаны не доктором Шейном? Он ведь еще работал в вашем бюро, на тот момент. – сказала Пенни, склонившись рядом со мной над бумагами.

Я взглянул на копии. Это действительно была чужая подпись. Не Шейна и не О`Райли.

– Может он не работал в тот день? И они вызвали другого медицинского эксперта?

– Шейн? Не работал? Он пришел бы на работу, даже если бы ему оторвало ноги. К тому же это один день. Лиама осматривал он, а Скотт уже нет? Как он там кстати в Вашингтоне?

– Не знаю. Его там нет. Его нигде нет. Он исчез.

– То есть как исчез? Он в розыске?

– Нет. Все уверенны в том, что он перевелся в Вашингтон. Я пытался искать его. Никто не знает ничего. У него есть сестра. Но не телефона, не адреса, не имени я не знаю. Знаю, что она живет в Айдахо. Там еще какие-то водопады.

– Твин Фоллс?

– Наверное. Я не силен в географии. Все равно с работы меня не отпустят.

– Ладно. Мне пора собираться.

– Куда?

– В икею. За новым стулом.

– В пол пятого утра?

Я просидел за столом, тупо пялясь в цветные стикеры на своем столе, пока не позвонил Пол и не наорал на меня, что я до сих пор не вышел.

День выдался тихий. Для нашего отдела. Я же сидел в архиве, по просьбе Дипло и рылся в ритуальных убийствах двадцатилетней давности. Так думал Дипло. На самом деле, я нашел там выпуск плейбоя из девяностых. Обложка была заляпана кровью, но внутри страницы были как новенькие.

Я сделал для Дипло много, слишком много. Пора ему возвращать должок.

– Не занят? – постучался я в кабинет. Ну конечно нет. Он ведь все свалил на меня.

– Не! – зевнул Дипло. – Заходи, братан. Нашел, что-нибудь?

– Это список всех пропавших за последние двадцать лет студентов Вашингтонского университета. Это убитые, это изнасилованные. В алфавитном порядке, по годам и полу. Не знал, как тебе будет удобнее. Распечатал в нескольких вариантах. – я бросил ему на стол стопку бумаги.

– Мак! Я не знаю, как тебя благодарить. Я сегодня угощаю.

– Мне нельзя пить, после травмы. Но есть кое-что, что ты можешь для меня сделать.

– Что?

– Мне нужно попасть в Твин Фоллс. Но я не хочу отпрашиваться. Я только восстановился.

– Твин Фоллс?

– Это город в Айдахо. Там водопады. Одни из самых знаменитых в штатах. – надменно сказал я.

– А… – протянул Дипло. – А зачем тебе туда?

– По личному делу.

– А! Понял! К телке! Чтобы твоя думала, что это командировка! Сейчас организую. Там мой одноклассник в одном из отелей работает. А она ничего?

– В интернете познакомились, на фотках, вроде ничего.

– В интернете? – возмущенно произнес Дипло. – Мужик, осторожнее. Она могла прилепить чужую фотку, а на деле окажется двадцати тонным крокодилом.

Дипло сделал звонок и уже через пол часа, глас с небес, а точнее с громкоговорителя воззвал меня к себе.

– Мы выходим на уровень страны! Не ударьте лицом в грязь, агент Маккинли.

– Конечно, сэр. Скоро мы и на международный уровень выйдем.