Отзывы на книгу «Педагогическая поэма», страница 3

Когда-то давно в школе "Педагогическую поэму" ускоренно проходили - с упором на личности воспитанников колонии; теперь решила перечитать в полном варианте (и на мой взгляд, в классическом варианте чуть получше, покороче и доходчивей, мысль местами звонче). Обратила внимание на ставшую уже непривычно витиеватой и игривой авторскую речь ("многие головы, обладающие мозговым аппаратом облегченного образца, возмущались..." "Халабуда произнес какой-то звук, что-то среднее между б и д") - в юности-то литература все больше 19-го - середины 20 вв. под рукой была, и Макаренко этим не выделялся на общем фоне. Оценила его ненависть, язвительность и бунтарство по отношению к теоретикам педагогики, не умеющим и не желающим заниматься непосредственно воспитанием и перевоспитанием детей.

Шагая по улицам Подворок, мы проходили точно по вражеской стране, где в живом еще содрогании сгрудились и старые люди, и старые интересы, и старые жадные паучьи приспособления. И в стенах монастыря, который уже показался впереди, сложены целые штабеля ненавистных для меня идей и предрассудков: слюнотечивое интеллигентское идеальничанье, будничный, бесталанный формализм, дешевая бабья слеза и умопомрачительное канцелярское невежество. Я представил себе огромные площади этой безграничной свалки: мы уже прошли по ней сколько лет, сколько тысяч километров, и впереди еще она смердит, и справа, и слева, мы окружены ею со всех сторон.

Да, тяжело делать революцию... Тяжело начинать новое, невиданное, наугад, наощупь, да под критикой тех, кто готов тыкать в недостатки, но не готов делать сам, да на минимуме ресурсов, наибольший из которых - личный энтузиазм. Из песчинки собственной болью нарастить жемчужинку - основу колонии подростков, перевоспитуемых из преступников в советских граждан. Пересадить ее на новое место и снова нарастить. И еще раз перенести, дополнить новым шлаком, новыми усилиями - может, уже не с тем отчаянием, как в начале, да тоже не просто, тоже с болью за дело. А знаете, от чего мне больно? От того, что большая часть этих по-макаренковски воспитанных советских людей погибнет в войну, не воспитав новое поколение. Погибнут самые идейные, патриотичные, здоровые, смелые, погибнут настоящие коммунисты - а останутся все больше мещанствующие, бюрократичные, очковтирательствующие, опасливые... и потом придут к власти, причем лицемерно какое-то время даже называясь коммунистами.

Ниже не рецензия, а размышление на тему и всяко всяческие неструктурированные рассуждения Мое отношение к детям всегда строилось на опасении того, что у них отсутствует логика, здравый смысл и способность регулировать свое поведение. Боюсь я их, короче. Поэтому педагоги для меня всегда представляли в некотором смысле интерес. Ну, знаете, вроде человека, который держит в ванной аллигатора. Ты его спрашиваешь: "Зачем?" А он отвечает, что в этом его высокая миссия на Земле, или что аллигатор - такой же питомец, как и любой другой, или "ну кто-то же должен это делать". Действительно. Поэтому история человека, взявшегося организовывать колонию малолетних преступников в послереволюционные годы, это что-то настолько самоубийственно-нелепое, что не заинтересовать не может. Фамилия "Макаренко" мне потому была знакома, и я внесла его в список "прочитать когда ни будь, долгим зимним вечером". Кроме того, я в детстве очень любила "Республику ШКиД", а там ведь тоже про беспризорных. Не прибавляла мне энтузиазма и холодная моя ненависть к педагогике как к науке. Согласно университетской программе на моей специальности, мне таки полагался кусок ценного педагогического знание. Кой мне щедро отвалили в виде тёти, читавшей что-то монотонным голосом с презентации, которая высвечивалась тут же, демонстрируя удивительно много букв и необыкновенно мало здравого смысла. Посему пары высиживались "вахтовым методом" а зачет сдавался с помощью лютого гугления ответов на вопросы за ночь до. Собственно, гуглеж этих ответов был едва ли не хуже самих пар. Потому что на парах можно впасть в анабиоз, а тут надо думать и компилировать. И вы не поверите, как это было противно. Теоретическая педагогика переносит нас в мир, населенный эльфами, единорогами и пушистыми ежиками. В этом мире все друг друга любят и никто не какает. Педагог имеет высокий уровень культуры, умен, проницателен, доброжелателен и к каждому ученику ищет индивидуальный подход. Он уважает их как личности и аллигаторов. Дети, с другой стороны, все милашки. И с ними очень просто обращаться. И они очень хотят, а если не хотят - прямая обязанность педагога - сделать, чтоб хотели. Как именно педагог должен влиять и взращивать, извините за выражение, личность, при этом оставляя ей право на уникальность и самобытность, мне не совсем понятно. Это как настрогать салатик, не разрезая овощей. Педагоги берут на себя право судить, что плохо, а что - хорошо. Разумеется, каждый из нас определяет то же для себя, но учитель клеймит "злом" и "добром" человеческие качества своих учеников, и берется их исправлять. Что особенно прискорбно, учитывая, что в учителя у нас часто идут люди-неудачники по жизни. Макаренко же в начале достался полный пакет, так сказать, организационных и педагогических благ: 1. Помещения в полуразрушенном состоянии, денег едва хватает на примитивный ремонт и хоть какую еду. 2. Преподаватели и воспитатели, каких дадут, и от которых часто еще надо придумать, как избавиться. 3. Необходимость создать трудовую колонию, т.е. выдрессировать аллигаторов работать. При том, что они привыкли воровать, и всякий труд видали в гробу. 4. Средств производства для аллигаторов нет, денег нет. 5. Аллигаторы лютые. 6. Среди чиновников от образования все читали умные книжки и имеют представления. Практики, опыта и желания работать - нет. Какие завихрения в личностной структуре заставили Макаренко в это влезть, остается мне не ясным. Связываться с таким контингентом - сомнительное удовольствие, в конце концов, и просто опасное. Однако, ему удалось как-то правильно все провернуть. И мне кажется, дело не в техниках, педагогических, или каких еще, а в том, что Макаренко просто был нормальный человек. Это очень много стоит, когда человек нормальный. Он и срывался, и побил кого-то пару раз, и девушка, одна из его воспитанниц, забеременела, родила и убила собственного ребенка. И все равно он написал об этом, потому что это важно, потому что это реальная жизнь, а не учебник. Кстати, по поводу ученых и всяких чиновников от образования в книге здорово написано. Сто лет прошло, а ничего не изменилось. Макаренко выражал надежду, что они вымрут, как динозавры, но нет - живут, и процветают даже. Вон, какую реформу классную делают, любо-дорого смотреть. Какая-то рецензия дурацкая получилась, вы уж меня извините, кто дочитал.

Прекрасное произведение! Макаренко просто великий человек, посвятивший себя нелёгкой работе, когда каждый твой шаг, это шаг по минному полю. В романе описано основание колонии для несовершеннолетних, во главе которой встал Макаренко. Это был титанический труд, когда, практически, из маленьких зверенышей дети преображались в гордых, талантливых, работящих личностей. Автор не восхваляет себя, хотя он стал первопроходцем в перевоспитании трудных детей, до него этим никто толком не занимался. Были моменты, когда приходилось действовать совсем не педагогическими методами, из-за чего Макаренко терзался угрызениями совести, но по другому просто не получалось. После прочтения книги, мне хотелось кричать: "Мир, Труд, Май", и стать членом коллектива горьковцев. Действительно, труд делает из обезьяны человека! Поразительно, как преобразились дети, став частью коллектива, приобщившись к общему труду и увидев цель в жизни. Были, конечно, и не удачи, без которых вообще никогда не обходится: неудавшаяся любовь, доводящая до крайности;не поддающийся перевоспитанию вор;просто потерянные для общества дети. В романе много юмора, самоиронии, самокопания, что делает его живым и искренним.

Взялась за книгу со вздохом «Я же педагог – как-никак надо прочитать!» И ни капли не пожалела. Думала, Макаренко будет скучно писать советскую методику воспитания «сверхгражданина», ан нет!

Живой, красивый язык, примеры из жизни и много-много реальных примеров воспитания и советов, которые и к современным детям применимы. «Педагогическая поэма» - просто замечательное произведение само по себе – сердце замирает от переживания за «колонистов»!

Каким же бодрым настроением заряжает "Педагогическая поэма" советского педагога Антона Семеновича Макаренко!

Читаешь - и уносит тебя далеко в 20-ые годы XX века. Ты вместе с ребятами переживаешь все эмоции и ощущения: радуешься радостям, огорчаешься печалям, растешь, влюбляешься, живешь...

"Педагогическая поэма" читается только взахлеб и никак иначе. И проносятся перед твоим взглядом сотни страниц, десятки лет, сотни ребят, десятки девчат и один замечательнейший педагог. Педагог, сумевший отстоять свою точку зрения на практику воспитания настоящего человека перед "корифеями науки".

Произведение искрит юмором, оно наполнено любовью к жизни и знанием своего дела. В общем, читать советую всем!

И да, главное - не жаловаться на жизнь.

Не пищать!

P.S. А Вы были когда-нибудь частью настоящего коллектива?

Этот кладезь я спасла во время маминого схитийного ремонта. Читала эту книгу в институте, а уже энное количество лет с тех пор утекло, решила освежить впечатления. Макаренко вроде у всех на устах, но с его трудами знакомы немногие. Отпугивает какой-то ореол чрезмерной серьезности что ли и боязнь не понять. А очень зря. Несмотря на то, что Макаренко самый что ни на есть серьезный автор, пишет он легко и любому обывателю книга придется впору. Плюс юмор чудесный, этакая помесь Булгакова и Маршака :) Я очень рада, что нашла эту книгу на наших семейных книжных развалах и не дала ей кануть в небытие в ремонтных работах. Теперь этот потрепанный экземпляр стоит у нас на почетном месте в книжном стеллаже и будет перечитана еще не раз!

Вообще я не думала, что возьмусь читать эту книгу, но преподаватель по педагогике сказал - не прочтете Макаренко - на экзамен можете не являться! И все начали ходить с "Педагогической поэмой" в руках, как тайный орден. И всем так нравилось, что и я решила тоже прочесть. Аккурат до экзамена успела) И что я могу сказать? "Педагогическая поэма" действительно интереснее, чем о ней думают. Это такое окно в двадцатые годы. А тогда педагогика была совсем другой, потому что и время было другое. Одна из основных идей Макаренко - жизнь - не всегда праздник, нужно трудиться, чтобы получить награду. И еще - нужно трудиться, чтобы выжить. На этом и строилась колония им. Горького - ребятам некуда было идти, поэтому они оставались и начинали работать. Сейчас очень часто в работе нет смысла, люди привыкли работать для галочки. Тогда все было реально - пожинать плоды своей работы, именно своей. Многое кажется недосказанным в книге. Не верится, что после какого-то разговора человек может взять и исправиться. Пойти и начать работать. Наверняка много Макаренко давалось куда труднее, чем он пишет. Но противостояние в основном в этой книге у него с начальством, со всякими Брегель и товарищами Зоями, а с мальчишками - полная гармония, особенно в конце. Конец вообще скомкан - что за коммуна им.Дзержинского, откуда, кто? и потом очень быстро описывается его уход оттуда и всё. Что толком произошло - так и непонятно.

Многие мои однокурсники согласились бы сдавать экзамен лучше по "Педагогической поэме", чем по нашему учебнику, с его формирующими функциями и предметными действиями. Я к ним присоединяюсь)) И хочу прочесть вторую часть и вообще что-нибудь еще у Макаренко. З.Ы. Педагогику я сдала на четыре.

И вот опять я вернулась к любимейшей книге детства. Даже фильм нашла и посмотрела. Я все время удивлялась, почему так популярен фильм про Республику ШКИД, а про экранизацию Педагогической поэмы я ничего никогда не слышала. А потому что фильм - качественная и добротная советская агитка. От начала - надо формировать нового советского человека, до конца - праздника первого снопа и приезда Горького в колонию. Хотя, не могу спорить, все основные моменты из книги были отражены. Встреча с завгубнаробразом, старик Калина Иванович со своими постоянными украинизмами, первая стычка с Задоровым, конфликты с соцвосом, кража и возвращение денег Макаренко, Митягин с Карабановым, освоение Трепке, переезд в Куряж. Но при этом в фильме остались одни лозунги, а живой человек за ними потерялся. Шере мелькнул в кадре один раз. А где же та забавная картинка, когда усталые от работы хлопцы укладывали в землю буряк, укутывая его как младенца? Где девушки в колонии, история с Раисой, подруга Буруна Оля Воронова? Где свадьбы с основательным приданым, на зависть всем селянам, где организованный театр с массой своих забавных историй? Конечно, то, что я хочу, не уложилось бы в одну серию. А сейчас это переснимать уже никто не будет, время не то, эта история никому не интересна. А жаль, при качественной творческой работе получился бы увлекательный фильм о детях и о талантливом человеке, который не побоялся взяться за трудную задачу и многим детям подарил путевку в жизнь. Казалось бы, я все про фильм. А вот и нет, просто я первый раз получила некую визуализацию привычных образов, а иногда и некоторых сцен. Что же до самой книги, каждый раз она открывается мне новыми гранями, в каждом возрасте интересует что-то свое. Например, сейчас я вчитывалась в моменты, где он разошелся в своих “идейных соображениях” с остальными представителями воспитательного звена. Пыталась уловить тот момент, когда была пройдена точка невозврата. Почему именно его сняли с колонии, можно ли было что-то изменить? Не ехать в Куряж? Почему именно Куряж стал этой отправной точкой, потому что слишком близко к Харькову? Специалистам не надо было далеко ездить? Ведь результаты были налицо, воровской притон превратился в образцовую колонию, а педагога сняли. Нет, конечно, вежливо попросили перебраться к коммунарам-дзерджинцам, помочь развитию движения перевоспитания. И все же отобрали вскормленное любимое детище, оторвали от корней. Или не так, или дали больший простор для работы? Все эти вещи автор не слишком-то расписывает в книге, часто использует недомолвки, иносказания. Вот из них я и попыталась составить себе хоть какую-то картину. В детстве от этого оставалось чувство обиды и ревности к коммунарам. Сейчас, во взрослом возрасте, конечно, на это смотрится иначе. Все дети в одну колонию не поместятся, было бы здорово, чтобы таких колоний было больше, а не безликих детдомов, из которых дети только и думают, чтобы убежать, а воспитатели - что бы украсть. Интересно было посмотреть и на список “профессий” в колонии. Как постепенно от табуреток перешли к станкам и точной технике. Да и вообще больше обращала внимание уже на механизм хозяйствования. Ведь они не были полностью датируемой структурой, но и старались выходить на самоокупаемость. Вот с таким специфическим подходом на этот раз приблизилась я к этой книге. А что до детей и жизненных историй - так это все было уже давно пережито, а сейчас лишь освежила подзабытые детали да переосмыслила некоторые взрослые отношения.

Даже не знаю с чего начать. Преклоняюсь перед Макаренко. Им была проделана титаническая работа. Этот человек не боялся действовать ради результата, ради детей, во имя личности, с уважением к этому отрепью, а не по указке сверху, не по бумажкам. Мне было страшно читать, я иногда откладывала книгу,чтобы немного переварить прочитанное. В школе нам обычно рассказывали так "1917 год, революция, образование СССР, Ленин". Всё. Не знаю, либо учителям было не по силам всё рассказывать нам или хотя бы указать, где мы можем узнать, либо не было желания, а может ещё что. Благодаря "Пед.поэме" я узнала, чем и как жили люди в 1920-1930гг. Эти брошенные дети пускались на попрошайничество, грабеж, они спивались, курили, девочки занимались проституцией. Как можно было разглядеть среди этой деградирующей толпы личности, уважать их, жить и работать, воспитывать ЛЮДЕЙ. Пускай Антон Семёнович и действовал не по учениям педагогики, но не в этом ли и проявляется призвание - педагог? Не тот педагог, кто прочитал кучу книг по воспитанию и обучению и умеет все замысловатые термины употреблять в своих речах, а тот, у кого ДУША лежит к этому, кто внутренней "чуйке" доверяется, кто не жалеет сил и жизни. Очень и очень рекомендую, не зависимо от Вашей профессии, есть у Вас дети или нет. Это книга книг. Обязательно к перечитываю. P.S. Читала в каких-то рецензиях, что снижали оценку книге из-за того, что не были по пунктам описаны советы и методы! Что? А вы думали, что в худ.книге будет как в детской песенке "огуречик, огуречик, вот и вышел человечек" ?

:) На удивление шикарная книжка... Так вот скажу вам, друзья мои, ничего особо не изменилось не в чиновничьей сфере от образования, не в сознании в отношении работы на земле и частной собственности, не в подростковой психологии не смотря на то, что события описываемые Макаренко были почти век назад...И самое главное, что уже тогда, в 20-30 годах такие ЧЕЛОВЕЧИЩИ как Антон Макаренко понимали что педагогическая ТЕОРИЯ бывает довольно далека от ПРАКТИКИ. Книга читается легко, удивительно иронично и ярко Макаренко описывает образы главных героев, поведенческие черты, характер и внешность. Но самое главное - это десятилетняя история Горьковской колонии которая выросла из стайки оборванных хулиганов в большое горьковское братство, это история душевного труда, мощной энергетики и силы веры в человека и любви к нему и к делу, которое ты делаешь. Макаренко реально - человек легенда!

* В 2003 году вышло издание "Поэмы" в полном (восстановленном по прижизненным изданиям и рукописи) объеме. Все восстановленные тексты даются там курсивом, чтобы читатель мог сравнить новый текст с уже привычным "каноническим".

После прочтения книги я еще пару дней гуглила истории прототипов персонажей "Педагогической поэмы". Есть даже экранизация 1956 года, но почитав отзывы совсем не хочется смотреть после книги.