Читать книгу: «Пока не кончится дождь. Сборник рассказов», страница 12

– Они погибли. Бунт произошел стремительно. Я тоже не сразу осознал, в какой именно момент мое создание раздвоилось. Я знаю, что меня зовут Антон и я твой брат, но одновременно я знаю, что я био-робот созданный в замещение отсутствующей биологической особи.

– Вас создавали как друзей, – улыбнулась Вера. – В детстве я мечтала о таком друге.

– Я знаю, – кивнул Антон. – Ты говорила.

Девушка, казалось, не услышала его.

– Био можно было сделать, даже если близкий человек уезжает надолго, чтобы не скучать. Часть его создания и характера записывалась на матрицу и помещалась внутрь искусственного организма. А можно было создать любую матрицу характера по желанию… – Вера всхлипнула.

Антон молчал.

– Почему я этого не помню? – словно проснувшись спросила девушка. – Восстание? Родителей?

– Ты сильно стукнулась головой, когда все началось. Две разрывные гранаты попали в нашу квартиру. Я все восстановил, – добавил он.

– Что мне делать? – тихо спросила Вера. – Мне же не уйти отсюда? Ничего никогда не будет как прежде, да?

– Я знаю как готовить твой любимый какао, – улыбнулся био-робот.

Он был так похож на Антона, того настоящего, ее брата. У Веры перехватило дыхание.

С детства она привыкла доверять брату, они не всегда ладили, но Антон всегда защищал Веру, оберегал, был рядом… даже после того как умер.

Девушка поднялась, молча прошла в свою комнату и плотно закрыла дверь. Она все потеряла, она не знает, что ждет ее завтра и ждет ли вообще, но, в конец концов, у Веры есть брат, готовый умереть за нее. И что с того, что он не человек?

Тот, кто внутри

Тих лес. Ни птица вспорхнет, ни ветка прогнется под звериной лапой. Лишь зайчики солнечные прыгают по сосновым веткам.

Садится на берегу Весания, косы русые распускает, песни поет. Рыбы к девушке подплывают. Глаза, и без того выпуклые, выкатывают.

Говорит им Весания про свое житье-бытье, про деревню рассказывает. Слушают рыбы, рты безмолвно разевают.

Кабы не Весания, расплылись бы рыбы кто куда… и неизвестно, чем бы дело кончилось.

***

– Стой! Стой! Тпру, окаянная!

Услышав это, выбегает из горницы Весания в холодные сени, да через них прямиком под утреннее солнце.

– Принимай рыбу, – кричит отец, распрягая Милку.

Лошадь трясет густой гривой, фыркает, к пресной воде тянется.

– Ой, – вскрикивает девушка, прикасаясь к холодным серебристым бокам бьющихся рыб.

– Ой! – испуганно кричит Весания, когда из-под сена выбирается паренек. Не тронутый загаром, с живыми, серебристыми, точно рыбки глазами.

– Отведи в дом бедолагу, – говорит отец, – на берегу нашел. Кто таков, откуда не говорит. Авось отойдет, расскажет…

С внутренней дрожью ведет Весания мальчонку в дом. Хрупкий, тонкий, чуть ниже девушки. Кожа да кости, как сказала бы бабушка.

Налила найденышу молока Весания, хлеба свежеиспеченного отломила.

Словно зверь, жмется в угол мальчонка, дичится.

Оставила его девушка, матери помогать рыбу чистить кинулась. Ничего не случится с детенышем, пусть в себя придет – решила Весания.

Славно пригревало солнце, шел пар от остывших за ночь камней, изморозью покрытых.

Странное место, не привыкла к новому дому еще девушка.

Неделя уже минула, как лесной пожар заставил родных и соседей Весании снятся с места и искать убежища на юге. Неделя уже минула, как наткнулись они на пустую деревню на берегу мелкой речушки. Неделя, как прирожденные охотники вынуждены добывать себе пропитание рыбной ловлей.

Не плодоносила земля селения странного. Лишь рожь дикая росла да ягоды незнакомые синие.

Даже плакала ночами Весания, о старом доме вспоминаючи. До сих пор стояли перед ее глазами жаркие языки пламени. Из памяти выбросить не могла, как измученные жители ее деревеньки с обгорелыми пожитками добирались до заброшенной деревни. В дрожь бросало девушку, когда вспоминала об исчезнувших жителях поселения.

Ни пыли, ни разрухи – словно люди только вышли из домов, да так и не вернулись.

«Огня испугались на них двигающегося, да ушли дальше на юг», – предположил отец Весании – староста. Да повелел своим подопечным выбирать дома себе по вкусу. С тех пор и живут, не бедствуют. Только постоянно гнетет их неизвестность – куда ушли прежние обитатели, что служилось с жителями?..

Закончив с рыбой, вернулась Весания в дом, а мальчонка уже и хлеб умял и молоко выпил. Но по-прежнему в углу сидит, глазенки таращит.

«Вдруг кто из местных жителей?» – подумалось девушке, но отогнала она эту мысль от себя. Ну не может ребенок один неделю невесть где скитаться, чтобы сейчас появиться.

Отец вновь на рыбалку уехал, мать с младшими по ягоды ушла. Осталась Весания с найденышем.

К зениту солнце приближается, сон полуденный на девушку наваливается. Расстелила шкуру медвежью в сенях Весания, прилегла на полчасика. А мальчонка из угла лишь таращится.

Слипались веки Весании, словно рыбки солнечные зайчики по шкуре прыгали. Мелькали перед глазами, заснула девушка.

И снились ей земли родные-далекие… Вдруг сменился сон Весании. Видит как наяву девушка: стоит она посреди этого селения, а вокруг шум, гам, люди незнакомые вокруг бородатого мужчины теснятся, старостой того величают, руки в отчаянии заламывают…

– Прогневалась на нас богиня Нарея, не послушали мы ее слова, не прекратили истреблять живность да рыбу. Больше, чем съесть могли, били. Проклятие она на нас насылает – огнь всепожирающий.

Хмурил брови незнакомый староста, ходили по его щекам желваки.

– Жертву, – вдруг пискнул из толпы чей-то голос.

– Жертву, жертву, – подхватила толпа.

Меняется во сне картинка. Выводят на пологий бережок мальчонку светленького в белую льняную рубашку одетого. Камень к шее привязывают. Сер лицом староста, сына на растерзание разгневанной богине не пожалел.

Идет мальчонка в реку, оглядывается. Соседи его недавние глаза отводят. А ветер уже запах гари доносит, окружает огонь деревеньку.

Губят невинную детскую душу. Плачет во сне Весания, бьется, но не выпутаться девушке из липких объятий сна-наваждения.

Скрывается в водах светлая макушка, пенится вода, бурлит, в багровый цвет окрашивается.

Охают люди, ахают. Не принимает жертву Нарея.

Вдруг успокаивается вода, замирает. Наполняется водой река, разливается, к ногам селян подступает. В панике бегут селяне, но настигают их воды холодные. Кричат люди, барахтаются, тонут.

Отступают внезапно воды, а на берегу – серебристые рыбки извиваются, рты открывают, глаза удивленно выкатывают. Ходит по берегу мальчонка светленький в белую льняную рубашку одетый, собирает рыб да в речку кидает.

С криком очнулась Весания. Огляделась. Нет найденыша в горнице.

Выбежала во двор девушка, к рыбакам на речку бросилась. Успеть. Остановить, пока не всю рыбу выловили. Хоть провинившиеся, но все-таки люди.

***

Тих лес. Резвятся зайчики солнечные, прыгают по сосновым веткам.

Садится на берегу Весания, косы русые распускает. Рыбы крупные к девушке подплывают, рты безмолвно разевают.

Говорит им Весания про деревню, про жизнь сельскую неспешную рассказывает. Слушают рыбы внимательно.

Кабы не Весания переловили бы рыб давным-давно. Грех на душу взяли бы.

Крепко-накрепко помнит Весания слова знахарки-бабушки. Неважно, кто ты снаружи, главное – кто внутри.

Там, за тенью

Как только исчез последний луч солнца, улица преобразилась: в окнах зажегся свет, мокрый асфальт отразил блики многочисленных витрин, пульсировали неровным светом рекламные плакаты, переливались многочисленные вывески. Целый город света.

Неонового.

Холодного.

Мертвого.

Саша сидела за барной стойкой напротив огромного, во всю стену, зеркала и старалась не смотреть на свое отражение. Вернее, она боялась взглянув туда встретить глазами пустоту. Хотя, конечно же, это была всего лишь игра воображения.

Девушка провела руками по волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди и заказала еще виски. Когда бармен поставил перед ней пузатый бокал, она поморщилась. Запах алкоголя всегда вызывал у неё дурноту, но сегодня она поминает друга, а какие поминки без слёз. А чтобы разреветься, Саше просто необходимо было напиться.

В баре было мало народу – вечер только начинался, завсегдатаи подтянутся позднее.

Тогда, несколько недель назад, всё начиналось точно так же. Саша сидела в баре, пытаясь унять не проходящую дрожь, вздрагивая от скрипа открывающихся и закрывающихся дверей и старалась не смотреть в зеркало.

– Это ерунда, – сказал Денис (хотя, конечно же, его имя она узнала позже), садясь на соседний стул.

– Что? – не поняла девушка.

– Зеркало, говорю, ерунда, – продолжил парень, заказывая виски.

Когда бармен поставил перед ним заказ, он вопросительно поднял брови и посмотрел на Сашу. Та мотнула головой.

– Нет, я не пью.

– Зря, – улыбнулся Денис. – Очень рекомендую. Здесь самый лучший виски в городе. – И уже серьёзным тоном: – Ты недавно здесь?

Саша кивнула:

– Меня здесь всё пугает. Улица, выделенная мне квартира, звуки, запахи… – Саша замолчала. Ну вот, разоткровенничалась с первым встречным. Хотя в этом городе все в одинаковом положении…

– У меня так же было, – вздохнул Денис. – Не мог ходить по улицам, а в квартире сидеть было страшно.

Саша отметила, что молодой человек тоже старательно избегает слова «дом». Квартира, убежище – так вернее.

– Не волнуйся это проходит, – продолжал парень, – не сразу, но привыкаешь. Может еще и понравится.

– Ну уж это навряд ли, – дернула плечом Саша. – Меня с детства тошнило при виде крови, а сейчас… – она замолчала.

– Тот кто взлетел

сгорел

упал

Тот кто ждал

утонул

захлебнулся

Тот кто жил

не смог

убежал…

не смирился

не упал на колени

луч свободы -

по ту сторону тени, – вдруг продекламировал Денис. – Вампиры, готика. Романтика, мать её, – выругался он сквозь зубы.

– Ты – как? – дрожа всем телом спросила Саша. Она не уточнила что «как», но Денис все понял.

– Обычно – по дурости: напился с друзьями и полез доказывать, что круче всех. В общем сорвался с десятого этажа. Сразу не умер, пять лет комы… Родители решили… В общем, что лучше так, – он хлопнул себя в грудь рукой, – чем в больнице. Якобы тоже жизнь. Эта вакцина или вирус, не знаю… По мне так лучше креозаморозка.

– Ты не забыл? – удивилась девушка. – А я почти всё забыла… Страшно.

Денис мотнул головой:

– Я дневник веду. Чтобы помнить.

Они замолчали. Саша смотрела в чашку с остывшим кофе, Денис потягивал виски.

– Зато смертельно больным или умирающим людям даётся второй шанс, – на память процитировала Саша рекламный слоган.

– Ну да – шанс, как же. Предпочитаю даже не думать, какую кровь они нам скармливают. Мы же вампиры, – он сделал страшные глаза и посмотрел на девушку.

Она рассмеялась. На столько были смешны его «страшные» глаза.

– Не циклись на этом, вот и весь секрет. Живи дальше. Вот, – парень положил на стол визитку, – звони в любое время. Чем могу – помогу. А хочешь, устоим сейчас экскурсию. Ты увидишь, что город совсем не страшный.

Саша накрыла ладонью визитку и неожиданно для самой себя сказала:

– Хочу.

А через пару недель Денис вышел на солнце. До этого он отправил Саше sms: «Интересно, как там?».

Помог ей смириться, а сам, выходит, не смог…

Саша подняла голову и посмотрела в зеркало. Действительно – ерунда. Вампиры отлично отражаются в зеркале. Девушка подняла бокал, чокаясь с невидимым собеседником.

– Апчхи! – раздалось справа.

Саша только сейчас заметила, что сидит за стойкой не одна. Девушка с короткой стрижкой и испуганными красными глазами, размазывала тушь по щекам, пытаясь вытереть. Счастливая, отстраненно подумала Саша, она еще не разучилась плакать.

– Держи, – Саша протянула незнакомке платок.

– Спасибо, – пробормотала та. – Здесь всё так… странно. Я не привыкла к темноте. Вот упала.

Она задрала рукав. Бордовая, довольно глубокая, царапина затянулась на глазах.

– Ой! – Еще больше испугалась девушка. – Как это?!

– Привыкнешь, – Саша опила виски, стукнула бокалом по стойке. – А хочешь, я покажу тебе город. Здесь совсем не страшно. Городской парк очень красив. Особенно при полной луне.

Девушка вздрогнула, посмотрела на Сашу и громко произнесла, видимо боясь передумать:

– Хочу!

Саша улыбнулась: всё будет хорошо. Ей просто нужно помочь вампиру смириться с новой ролью, как ей самой когда-то помог Денис.

И идти, идти по этому ночному городу, всё дальше и дальше.

И никогда, никогда не вспоминать.

И не думать, никогда не думать, что ей тоже нестерпимо хочется узнать… что там, по другую сторону тени.

Спящая

Дрожа всем телом, Сандра вошла в подземный переход. Здесь и днем было небезопасно, что уж говорить про ночь. Запах сырости и плесени ударил в ноздри, девушка закашлялась и уткнула нос в рукав куртки.

Переход был прямым, точно стрела, и очень длинным. Шагов двести, а то и все триста. Пестрые граффити, замысловатой паутиной покрывающие стены, делали его тревожным местом.

Протяжный вой заставил Сандру вздрогнуть и выругаться. Только сейчас девушка заметила сгорбленную фигуру музыканта, привалившуюся к правой стене, шагах в десяти от нее. Он мучил флейту, издававшую поистине отвратительные звуки. У его ног стояла пустая коробка.

Кто б заплатил за эту жуткую мелодию?!

«Господи, ну и куда я потащилась?» – подумала Сандра, но тут же одернула себя. Очередное повышение отца, снова переезд, новая школа… Опять стараться влиться в компанию, опять искать новых друзей…

Друзей, которые никогда не будут считаться таковыми, пока не пройдешь обряд посвящения.

Проходили и не единожды. Правда, тащиться ночью в парк – это было в новинку. «Главное, что не на кладбище», – подумала девушка, вспоминая Милфорд – эти безумцы из литературного кружка устраивали свои собрания в мрачном склепе. Хорошо, что отца быстро перевели на новое место.

Сандра, поморщившись, вздохнула и, придав лицу выражение презрительного равнодушия, двинулась мимо музыканта.

– Детка-а, не выходи из дома сегодня ночью, – тот оторвал флейту от губ и пропел хриплым, дрожащим голосом слова неизвестной Сандре песни. – Только не сегодня. Детка, о-о, детка-а.

Пустой туннель усилил звук его голоса, раздробил его на сотни эх, заглушил грохот машин над их головой.

Девушка поправила лямки сползающего рюкзачка и бегом бросилась к выходу.

– Детка-а, о-о, – преследовало ее по пятам. – Не выходи из дома сегодня ночью, только не сегодня. О-о.

Сандра выбежала на аллею городского парка, и мысли о странном музыканте вылетели из ее головы. Под раскидистой елью, недалеко от пруда, стояли они.

На подгибающихся ногах Сандра пошла к троице друзей.

Лиана – под стать своего имени – тонкая и изящная, была одета в невообразимо блестящее, обтягивающее, мини платье. Её рыжие волосы рассыпались по открытым плечам, а белая кожа, казалось, светилась.

Гэйхем с взлохмаченными черными волосами, в неизменных темных очках, что-то рассказывал своей подруге, отчаянно жестикулируя.

Рэмси курил в стороне.

При виде его стройной фигуры тонущей в сумраке аллеи, сердце Сандры забилось быстрее, лицо вмиг вспыхнуло. Девушка впервые обрадовалась темноте.

В парке пахло дымом и прелой листвой. Легкий ветер трепал короткие волосы Сандры, пробирался под ворот свитера, покрывал шею холодными поцелуями.

Девушка глубоко вздохнула, попытавшись унять дрожь в ногах, и двинулась навстречу им – трем самым популярным старшеклассникам в ее новой школе.

Гравий громко хрустел под её кроссовками. Сандра не сразу заметила серую фигуру бежавшую ей навстречу. Фонарь выхвалил из темноты лицо бегуна, девушку на секунду окружило звуками музыки, доносящимися из его плеера – и он вновь растворился во тьме аллей.

– Детка-а, не выходи сегодня ночью из дома. О-о, только не сегодня ночью, детка-а, – нежно пропела Лиана, когда Сандра приблизилась к ели.

Видимо, троица столкнулась в переходе с тем же странным флейтистом, что и она.

– Привет, – несмело произнесла Сандра.

Она никак не могла понять как себя вести с ними. Троица вроде и приняла девушку в свою компанию, но так же Сандра чувствовала, что ребята все еще держались на расстоянии.

Лиана рассмеялась. Её звонкий смех рассыпался по гравию аллей и, точно хрустальные шарики, укатился куда-то во тьму. Красный огонек сигареты Рэмси погас. Внезапно налетевший ветер кинул в лицо Сандры сухие листья и мелкий мусор.

Девушка зажмурилась, а когда открыла глаза, вся троица уже стояла перед ней.

Лиана тряхнула волосами и собрала их в пучок на затылке.

– Привет, – отозвался Гэйхем, платиновое колечко в его губе отразило свет фонаря.

– Сандра… – мягко произнес Рэмси, протянув девушке руку.

Сандра несмело прикоснулась к его ладони. У нее замерзли руки, видимо, у юноши тоже, потому что тепла девушка не почувствовала. Зато щеки и уши вспыхнули с новой силой.

Гэйхем дружески похлопал Сандру по спине, Лиана приобняла девушку за плечи.

Сердце забилось. Они приняли ее. Она среди них! Это кружило Сандре голову.

– Ты наша, – словно в подтверждении её мыслей произнес Гэйхем.

Лиана вложила в руку девушки, завернутую в шуршащую непрозрачную бумагу, бутылку. Сандра зажмурилась и сделала большой глоток. Густой горько-соленый напиток жидким огнем разлился по телу. Руки согрелись, в глазах появился лихорадочный блеск.

– Пойдём, – Лиана потянула Сандру за рукав, серебряная улыбка тронула ее губы.

– Куда? – удивленно спросила девушка. Из дома она выскользнула украдкой и не планировала задерживаться здесь надолго.

– Идем, – бархатные нотки голоса Рэмси гипнотизировали. – У нас вечеринка. Ты приглашена. Не стесняйся.

Сандра только сейчас поняла, почему на Лиане такое платье, а ребята, вместо привычных джинс, одеты в черные брюки и белые рубашки. Не хватает только бабочек. Мысль показалась девушке забавной, и Сандра засмеялась.

– Но я не одета для вечеринки, – сквозь смех произнесла она.

Лиана расхохоталась и, кружась вокруг деревьев, стала танцевать.

– У нас есть все, что тебе нужно, – закричала она, отбежав на значительное расстояние.

Ветер подхватил её слова и, вместе с сухими листьями, взметнул вверх. Туда, где среди огней большого города таяли бледные звезды.

– Поверь сестренке, – Рэмси наклоняется к самому уху Сандры. – У нас есть все, что тебе нужно.

Его дыхание щекотало, кожа Сандры покрылась мурашками. Девушка смущенно отстранилась.

– Я верю.

– Сюда-сюда! – закричала Лиана, маня из-за деревьев Сандру. Спотыкаясь и смеясь, девушка кинулась на зов.

Белые скамейки, сугробами белевшие во тьме, казалось, парили над дорожками парка. Лиана подбежала к одной из скамеек и Сандра с удивлением увидела, что лежит на ней.

Лиана подхватила изумительной красоты белое платье и кинула Сандре.

– Примерь, мне кажется, это твой размер.

Девушка подхватила тонкую кружевную ткань и отошла в ближайшие кусты. Сандре было неловко, она спиной ощущала чей-то внимательный взгляд. Торопясь, нервничая и путаясь в ткани, она надела платье.

Лиф приподнимал грудь, кружевные вставки на плечах подчеркивали золотистую кожу, удлиненные широкие рукава превращали руки в два крыла.

– Идеально, – Лиана очутилась позади Сандры.

– Это тебе, – Гэйхем протянул девушке туфли расшитые искрящимися кристаллами.

Сандра переобулась, чувствуя себя Золушкой, спешащей на бал.

– А где будет вечеринка? – спохватилась девушка.

– Здесь, – отозвался Рэмси, и протянул Сандре руку. – Позвольте первый танец, миледи.

Сандра не могла оторвать взгляд от его лица – черные жемчужины глаз, бледные губы и серебристая, как у Лианы, улыбка. Стараясь не задаваться вопросом «почему я?», она кивнула.

Весь следующий день девушка была сама не своя. В школе она тщетно искала глазами новых друзей. Кроме того, Сандра начала чувствовать какую-то враждебность, исходящую от окружающего ее, такого привычного мира. Нечто зловещее чудилось ей в улыбках одноклассников, их движениях, взглядах. Мурашки пробегали по ее коже каждый раз, когда в школьном коридоре в привычной суете кто-нибудь толкал Сандру.

Это связано с Рэмси, внезапно поняла девушка. Она все еще чувствовала прикосновения его рук на своей талии, ощущала свою руку в его ладони.

Еле дождавшись ночи, Сандра выбралась из своей спальни через окно и бросилась в парк. Они должны быть там. Должны! Они не могли ее бросить. Только не сейчас, когда она – одна из них.

Сандра остро нуждалась в этой троице, сама не понимая почему, она чувствовала себя маленькой и потерянной, незаметной и никчемной. Но только не в компании с ними.

Только не с ним.

Под елью никого не было. Сандра в отчаянии пробежала несколько аллей, освещенных скудным светом фонарей. Никого.