Читать книгу: «шИзофрЕния», страница 3
Глава 5. Любимый Лешенька
Дом, где в Усть-Гилинске жил Алексей Куманин, являлся одним из немногих зданий города, чья высота смогла все-таки превысить девятиэтажный барьер. Когда-то его выстроили на месте пяти барачных домишек, и посчитали это началом прихода в город современной архитектуры. Однако вместо последней Усть-Гилинск разродился уродливым черно-синим строением, громко названным властями «торгово-развлекательный центр “Остров свободы”», что все же не способствовало здесь ни бурному развитию торговли, ни уж тем более увеселений. Зато эти два «гиганта архитектуры» Усть-Гилинска были безошибочными ориентирами для автомобилистов, направлявшихся либо в западном, либо в восточном направлении из города.
Поколесив минут пятнадцать по Усть-Гилинску, «Газель» TV-O въехала во двор западного «навигационного ориентира», где с особой любовью была благоустроена автомобильная стоянка.
– Едрить-колотить, вот это понимаю – двор так двор: машинку есть где пристроить! И даже почти без луж, Анька! – незадачливо подзадорил ее Евгенич.
– А я думала, что гиппопотамы, наоборот, водицу очень любят, ай-ай, – не осталась в долгу Аня.
– Ты это о чем? – буркнул Евгенич.
– Неважно. Паркуйся быстрее – мы с Колей спешим.
Выбравшись из автомобиля, оператор и корреспондентка молча направились к одному из подъездов многоэтажного дома под аккомпанемент только что начавшегося дождичка.
– Ты меня на лестничной площадке подождешь, – заговорила Аня. – Если Алексей Куманин согласится разговаривать о Рябинине и… обо всем остальном, то я тебя позову.
– Хорошо. Но все равно так и не понимаю, зачем нам сдался сынок мэра?..
– Я же тебе говорила, что он встречался с Анастасией Рябининой. И хоть нам про нее нежелательно упоминать в репортаже, зато мы можем, например, спросить Куманина-младшего про самого Рябинина.
– Да уж, нашли кого спрашивать… – с иронией в голосе сказал оператор.
– Черт возьми, Коля! Это не я придумала, а Галя! – уже у самого подъезда вспылила Аня. – Мне вообще наплевать, кто будет комментировать это идиотское убийство! Но они хотят таким образом скомпрометировать Куманина-старшего. И это просто работа, за которую нам хоть что-то платят!
– Прости меня, Анечка, – невинно посмотрел на нее оператор, – я тебя даже не думал обвинять. Просто Галя свои решения по двадцать раз на дню меняет, заколебала…
– Ой, смотри, тут домофона нет, – оборвала излияния Коли Аня и открыла подъездную дверь.
* * *
На лестничной клетке первого этажа оказалось очень просторно и светло. Однако позитивная сторона дела на этом и заканчивалась, так как дорогу к лифтам преграждал электронный турникет, управляемый вахтером из расположенной тут же будки. Аня сделала знак рукой, сидевшему там старику в бежевом барашковом жилете. Тот вопрошающе уставился на нее.
– Вы можете нас пропустить? – попросила Аня. Старик отвернулся и медленно переложил у себя на столе одну цветную газетку с кроссвордами на другую, затем встал и открыл дверцу будки:
– Куда вы идете?
– К Алексею Куманину, – ответила Аня, подойдя поближе к вахтеру.
– Меня не предупреждали, – отозвался старик и захлопнул дверцу прям перед ее носом. Коля хихикнул, за что сразу же получил от Ани кулаком по плечу.
– Дурдом! Неужели смешно!?
– Да, – улыбнулся оператор. Аня стала стучаться в будку:
– Простите, пожалуйста, но мы с телевидения по очень важному делу к Алексею Куманину. Нам надо взять у него интервью.
– Ты уверена, что он в принципе знает того, к кому нам нужно? – спросил Коля.
– Могу и портрет его показать, если что, – Аня вытащила из кармана куртки фото. И тут дверца будки снова отворилась.
– А почему это вы сюда пришли брать интервью свое? – поинтересовался вахтер.
– Дело в том… простите, как Вас зовут? – уточнила Аня.
– Валентин Иванович.
– А меня Анна, это – Николай. Так вот, Валентин Иванович, дело в том, что мы везде ищем Алексея, так как должны взять у него интервью. Телефона его у нас нет, поэтому мы решили зайти к нему домой…
– Но вы же знаете, – измерил их двоих недоверчивым взглядом старик, – что Алексей здесь редко бывает, он сейчас в Москве живет.
– У меня другие сведения, – посмотрела в глаза Валентину Ивановичу Аня. – Его девушка обратное говорит, вот эта девушка, – и она показала фото с Настей. Старик опустил голову и в раздумье помял кривыми пальцами свои сморщенные губы, затем взглянул на Аню:
– Так вы, значит, с этой уже беседовали?
– Да, по телефону, – опять соврала Аня.
– И она вам не сказала, где Алексей?
– Сказала, что должен быть здесь.
– Нет его здесь, – наконец вымолвил Валентин Иванович, – уже сутки нет. И ее, кстати, тоже нет столько же.
– Мы в пятницу ей звонили из областного центра, – продолжала фантазировать Аня, – хотели найти Алексея. Но Анастасия сказала только вот этот его адрес.
– Так его бы друзьям лучше позвонили, а не ей! – воскликнул Валентин Иванович.
– Каким друзьям?
– С фотокарточки этой же, вон Вове Мишкину или Мите Путовскому, Кристине Шестовой тоже можно, хорошая девочка.
– У нас, к сожалению, их телефонов нет. Только с Анастасией Рябининой смогли связаться.
– Гадкая девчонка! – неожиданно для корреспондентов выдал Валентин Иванович.
– Почему это? – удивилась Аня.
– Потому что яблоко от яблони. Такая же, как ее папаша-оглегарх.
– Олигарх, – поправил Коля.
– А кто ж еще!? – возмутился Валентин Иванович. – Город к рукам хочет прибрать, мэром стать, напридумывал какое-то фальшивое строительство домов в Радужном, или, как там они балаболят, в коттеджном поселке «Радугово». Уж не знаю, как это все правильно называть. Хотя… что думать-то, думать-то что! Втирание очков – вот верное название!
– А разве он не собирался… гм, не собирается там строить дома? – спросила Аня.
– Лучше скажите, кому они там понадобились?! – не унимался Валентин Иванович. – Этот либо людей на улицу погонит из обшарпанных домишек их (а такой погонит, вот увидите), либо просто ничего строить не будет. Ну, я ему проголосую, еще увидит он у меня, как я ему проголосую!
– Вы за Анатолия Куманина будете голосовать? – вставил Коля.
– Естественно! – гордо сказал вахтер. – Анатолий Антонович с колен Усть-Гилинск поднял. И пусть здесь пока не все ладно, но и плохо он городу своему никогда не сделает. А этот Рябинин продаст его, а потом еще раз перепродаст.
– Валентин Иванович, а Вы бы не могли нам подсказать, где может быть Алексей? – вернула разговор в нужное русло Аня.
– Мне почем знать!.. Наверно, вот с этой, с фотокарточки вашей.
– А если, допустим, Алексей не с Анастасией, то где он может быть? – настаивала Аня.
– Ой, насмешили! Он же в Усть-Гилинск возвращается только ради нее! – блеснул осведомленностью Валентин Иванович.
– Что Вы хотите этим сказать?
– Что хочу, то и говорю: он с этой девчонкой как весной связался, так про все забыл! И хоть его Анатолий Антонович летом перевел из областного университета в Москву, Алексей все равно в Усть-Гилинск приезжает и с этой шуры-муры крутит, от отца скрываясь.
– Анастасия тоже здесь все время проводит?
– Иногда приезжает из областного центра, где с год уже, что ли, учится на медика. Ну, такая-то выучится! При этом, как я догадываюсь, – прищурил один глаз Валентин Иванович, – в тайне от своего папаши-оглегарха приезжает-то к Алексею. А в этот раз аж неделю прожила у него в квартире. В воскресенье же они с друзьями утром уехали куда-то и не объявлялись до сих пор.
– Значит, Алексей не только ради Анастасии в Усть-Гилинск возвращается, но и ради друзей? – подметила Аня.
– Ну, у Алексея все-таки друзья – дети важных людей нашего города, не таких, как Рябинин, а уважаемых, – язык у Валентина Ивановича явно развязался. – Они все вместе в лицее нашем хорошем учились, где у Кристины Шестовой папа директор. И так до сих пор все дружбу поддерживают, хоть и четыре года, как лицей окончили. Вот с ними Алексей всегда общается, что с ней, что без нее.
– Но где именно он может с друзьями встречаться, Вы не знаете? – Аня методично вытягивала информацию.
– Я-то, может, и знаю… – улыбнулся старик.
– Вы нам очень поможете, Валентин Иванович, если подскажете это, – скромно польстила ему корреспондентка.
– Гм, на северной окраине Усть-Гилинска были заброшенные заводские помещения. Там Алексей и Митя Путовский переделали здание одно под танцы. Они это место называют «клуб “Деймос”».
– Значит, Алексей сейчас может быть в «Деймосе»?
– Еще в кафе любит сидеть, то есть… эм, баре-на-суше… или суша-в-баре…
– Суши-бар, – помогла Аня.
– Ага, – кивнул головой Валентин Иванович. – Это-то совсем рядом от нас: если из двора выйти, то через дорогу напротив можно увидеть на трехэтажном здании большую вывеску «Русалочка».
* * *
Дождичек закончился, обновив свой след на дворовых дорожках. Коля поставил сумку с аппаратурой на скамейку около подъезда и вытащил пачку «KENT», безучастно оглядывая серую безликую местность. Аня ходила рядом и задумчиво смотрела под ноги, переступая трещины на асфальте. Затем неожиданно села на скамейку и уронила голову на руки.
– Что случилось, Ань? – в беспокойстве наклонился к ней Коля, выкинув недокуренную сигарету. Она молчала и усиленно дышала.
– Тебе плохо?
– Нет. Устала я, – выдавила наконец Аня. Коля сел рядом и попытался понежнее обнять ее за плечи. Но она, высвободившись от руки оператора, взглянула в его серо-зеленые глаза и обреченно сказала:
– Осень невыносима, тем более в этом городе и со всеми этими людьми.
– Скоро все закончится, Анечка, – попытался успокоить ее Коля.
– Да, конечно… но, может, нам пора перекусить? – резко повеселела Аня.
– Да-да-вай, – промямлил Коля, еще более изумленный новой сменой ее настроения.
– Тогда вставай, а то мы с тобой на этой скамейке окончательно джинсы промочим, – и первая, соскочив с места, побежала к «Газели» TV-O.
Глава 6. Суши из «Русалочки»
В суши-баре «Русалочка» было прохладно, причиной тому было даже не столько слабое отопление, сколько оригинальное оформление помещения, призванное перенести посетителей в подводный мир. По стенам, выкрашенным в бледный сине-зеленый цвет, «плыли» узкоглазые японоподобные рыбки, периодически наталкиваясь на беспорядочно нарисованные черно-белыми красками иероглифы. А над каждым деревянным столиком бирюзой сияли по пять точечных светильников в форме ракушек.
Но главное украшение суши-бара находилось на потолке: в самом его центре «красовался» рисунок белоликой японки в кимоно, из-под которого вместо ног затейливо выкручивался рыбий хвост. В правой и левой руке она держала по палочке, как бы дирижируя гостями заведения, решившимися на досуге приобщиться к восточной экзотике в провинциальном русском формате.
– Надеюсь, здесь хотя бы водоросли не дают? – безрадостно сглотнул слюну Евгенич.
– Подают, – «обнадежила» его Аня.
– Едрить-колотить! – разочаровался водитель.
– Борис Евгенич, не расстраивайся: мясо тоже есть, вот – посмотри, – взбодрил его Коля и передал заламинированное меню.
– Гю-ни-ку… ка-мо… та-ма-го… Что за бред!
– Мужчина, – послышался женский голос сверху, – если не понимаете, то состав блюд для начала читайте, а потом показывайте пальцем в меню, что хотите. Иначе мы с вами еще неделю будем выяснять, что такое гюнука ваша.
Евгенич поднял голову на голос и впал в ступор: рядом с их столиком стояла русская полноватая женщина, облаченная во что-то наподобие кимоно, с выбеленным лицом, красными губами и черной подводкой вокруг глаз, должной придать им азиатскости. Официантка с бейджиком «Клавдия», в свою очередь, тоже уставилась на одинокую троицу, осчастливившую визитом суши-бар «Русалочка» в полдничный час понедельника. Первая с замешательством справилась Аня, забрав меню у обалдевшего Евгенича и быстро заказав подходящие блюда всем троим. Официантка Клавдия небрежно сделала у себя в блокнотике пометки и вразвалочку удалилась.
– Едрить-колотить… – только и смог сказать Евгенич.
– О да! Ей только рыбьего хвоста не хватает, – незадачливо пошутил Коля и, радостно улыбаясь, посмотрел на равнодушную к окружающему Аню.
* * *
Стройную череду музыкальных клипов в телевизоре, расположенном над стойкой бара, разрушил вылетевший из глубин звездного неба зелено-желтый ромбический логотип УГ-ТВ вместе с заставкой экстренного выпуска новостей. Следом на экране появилась крайне серьезная девушка-ведущая и скорбным голосом заговорила:
«Уважаемые телезрители, жители Усть-Гилинска, сегодня ночью было совершено жесточайшее убийство. От рук неизвестных преступников погиб наш земляк и преданный гражданин России Семен Сергеевич Рябинин…»
– По-моему, нас опередили, – сказал Коля.
– Это только здесь, Галя предупреждала. В областном центре у нас будет эксклюзив, – меланхолично ответила Аня и поднесла палочками ко рту последний кусочек суши.
В это время девушка на экране рассказывала о заслугах несостоявшегося мэра Усть-Гилинска и о том, какую невосполнимую потерю понес город в его лице. После пятиминутного панегирика Рябинину ведущая предложила телезрителям вспомнить этого человека в его лучшие времена. И тут же в телевизоре пустили отрывок из того самого интервью Рябинина, которое он давал Кате в реконструированном сквере Усть-Гилинска.
– Вот ворюги! – возмутился Коля.
– Ну, они же значок нашего канала в уголочке замазали, не будь к ним жесток, – иронизируя, подметила Аня и, подмигнув оператору, добавила:
– А то, что у корреспондентки на микрофоне логотип TV-O, сущий пустяк.
«Что для Вас самое ценное в жизни?» – спрашивает Рябинина в телевизоре Катя.
«На такой концептуальный вопрос я могу ответить исключительно тривиально, – улыбается предприниматель. – Но ради этой тривиальности я готов пожертвовать всем на свете. Естественно, самое дорогое, самое ценное и важное, что есть в моей жизни – это единственная доченька Настенька».
«Расскажите про нее, Семен Сергеевич», – потакает отцовской любви Катя.
«Настя еще с детства решила, что ее будущая профессия будет обязательно связана с медициной. И вот, год назад она в числе лучших абитуриентов поступила в Медицинскую академию областного центра. Причем Настя захотела стать не каким-нибудь обычным терапевтом, а врачом-психиатром, то есть лечить души людей, как она говорит», – Рябинин горделиво приосанивается, отклоняясь от спинки скамейки.
«Значит, Настя все свое время посвящает учебе?..» – как бы вскользь добавляет Катя.
«Разумеется, – в измученных глазах предпринимателя появляется нехороший блеск. – Она прекрасно учится, так как для нее самой это крайне важно. Я понимаю, конечно, что в восемнадцать лет девушки обычно витают в облаках, предпочитая влюбляться, веселиться и проводить время с друзьями. Но моя Настя не такая, она очень серьезный и основательный человек. Более того, по окончанию первого курса она даже хотела перевестись в медицинский вуз в Москве, чтобы получить наиболее качественное образование. Тем не менее я посчитал, что пока это преждевременно, но, думаю, в следующем году мы с Настей уже будем конкретно обсуждать перспективы ее переезда».
«Приятно, когда дети радуют родителей», – подмечает Катя.
«Да», – кивает головой в телевизоре Рябинин, но не улыбается.
– Интересно… когда наш зеленый чай принесут?.. – риторически спросила Аня.
– Наверно, скоро, – Коля ласково дотронулся до ее руки. Она изумленно взглянула на него и убрала руку под стол, посильнее натянув на ладонь рукав свитера:
– Холодно.
* * *
Официантка Клавдия подошла к столику корреспондентов в тот момент, когда в телевизоре последний раз мелькнуло лицо Рябинина. Вслед за тем на мерцающем экране вновь объявилась серьезная девушка-ведущая, завершившая экстренный выпуск новостей УГ-ТВ сочувственной речью, обращенной к родным и близким предпринимателя. После чего начался прерванный клип Димы Билана на композицию «Never let you go».
– Так тебе и надо! – с апломбом произнесла официантка в сторону телевизора и шустро поставила чайничек и кружечки на столик корреспондентов.
– Вы это кончине преданного гражданина России радуетесь? – Аня с любопытством присмотрелась к официантке.
– Тоже мне, нашли преданного! Кому он предан-то? Сам себе разве что!? – парировала Клавдия и торжествующе усмехнулась. – И почему бы мне не радоваться его кончине!? Вы, я вижу, не местные? Молчали бы уж, раз не знаете всех дел-то этого преданного!
– А что же он наделал? – гнула свою линию Аня. – Вроде бы так хорошо про него в телевизоре говорят, наоборот, жалко становится, человек же…
– Что наделал этот… жалкий человек? Да мужа моего в аферу втянул, вот что, – ответила Клавдия, состроив на выбеленном лице недовольную мину красными губами.
– Ого! – вставил Коля.
– Как же так!? – поддержала его Аня.
– Вы не поверите – очень просто. Взял и обналичил все деньги с его карточки пластиковой, по которой муж зарплату должен был получать.
– Не понимаю, а откуда у Рябинина-то доступ был к карточке Вашего мужа?
– Да работал муж на него, Боже ж мой! Вот этот сквер наш, который сейчас по телевизору показывали, ремонтировал вместе с товарищами. Рябинин им якобы для зарплаты карточки завел по паспортам их, но на руки-то эти карточки так и не выдал. Зарплату мужики просто в конверте получали, гроши какие-то. А потом слухи пошли, что с этих всех карточек до 12 миллионов евров было снято.
– Рябининым?!
– Нет, мной! Естественно, этот аферист их и наобналичивал. Говорила же еще своему мужу-идиоту: ну, зачем ты неизвестно что подписываешь, когда тебе по каким-то непроводящимся работам документики подсовывают!? А он: да ладно, Клав, возражать же опасно: никакой работы больше нет, тут хоть что-то платят! Ой, если разборки начнутся, ведь попадем, как пить дать попадем! – официантка закатила обведенные черным глаза.
– Выходит, что деньги тратились вовсе не на реконструкцию сквера… – в раздумье проговорил Коля.
– Ах, молодой человек! Сквер-то они хотя бы отремонтировали, – вздохнула Клавдия, – а вот центральный парк, который тоже должны были восстановить и облагородить, даже пальцем не тронули. Людей с работ погнали, говоря, что якобы денег не хватило на ремонт. Но с чего их не хватило-то, если на эту их реконструкцию, как в газетах Усть-Гилинска распинались, Рябинин якобы выделил аж 13 миллионов евров!? Да тут Версаль можно было отстроить с такими-то вложениями!
– Откуда же у Рябинина такие активы? – изумилась Аня.
– У аферистов всегда активы нехилые, – Клавдия наклонилась пониже к ней своим выбеленным лицом. – Не знаю уж, что там у него за дела с Гареевым, но точно не без участия этого губернатора липового вся заваруха началась. Не даром же Рябинин возжелал на престол Усть-Гилинска взойти. Это Гареев с Куманиным не поделил что-то, раз своего выкормыша решил в руководство города совать. Как будто нам плохо жилось и так! Но, похоже, Рябинин тоже кому-то успел насолить, вот его и пришили! А может, свои же позаботились или тот же Куманин… Темные там наверху дела творятся, девушка, нехорошие…
– Ну а Вы что-то знаете о том, где он деньги на эту реконструкцию добыл?
– По слухам, – понизила голос официантка, – Рябинин эти евры получил с продажи земли. Однако (и это крайне странно) за 13,5 миллионов евров он продал в Радужном участок земли… в 6 соток! Это что же за цены-то фантастические на землю мне скажите на милость?!
– Но кто мог купить за… такие деньги такую землю? – тоже шепотом спросила Аня.
– Поговаривают: вроде как эту землю купила какая-то фирма, находящаяся где-то за границей, – сделала многозначительный знак глазами Клавдия.
– Дела-а-а…
– Да, – согласилась официантка и тут же, изменив тон беседы, добавила:
– Что-то я с вами заболталась. Будете еще заказывать?
– Пожалуй, нет. Можете принести счет, – ответила Аня, заговорщицки взглянув на Клавдию, которая в ответ кивнула ей головой и ушла.
– Вот люди живут, едрить-колотить, – прокомментировал водитель.
– Жили, Борис Евгенич, жили, – резонно заметила Аня.
– Помнишь: в конце позапрошлой зимы, когда ты только пришла к нам работать на TV-O, из бюджета области был выделен миллиард рублей на ремонт дорог? – обратился Коля к корреспондентке.
– Вообще-то смутно. А ты думаешь, что это связано?
– Просто мы тогда с Леной готовили репортаж про это помпезное «пожертвование» Гареева на дороги. И я запомнил, что потом много разговоров было о том, что на реальный ремонт пошло всего 400 миллионов рублей. И где-то в районе 15 миллионов евро (это, так сказать, остаток в валюте) было уплачено подрядной фирме с Кипра, после чего эти деньги канули в небытие.
– Вот как?! Знаешь, а меня не удивит, если эта фирма заграничная Рябинину принадлежала или его подельникам, так что он вполне мог сам у себя земельку-то прикупить за баснословные бабки, – с ехидством заключила Аня.
* * *
Приятная мелодия талисмана-ветерка раздалась над входной дверью в суши-бар «Русалочка». Вошли двое. Ухоженная девушка с белым клатчем в черном расстегнутом полупальто, на которое ниспадала длинная грива наращенных блондинистых волос. И светло-русый понурый парень в стильных солнцезащитных очках «Armani», изящной черной кожаной куртке с воротником-стойкой и узких серых джинсах.
Блондинка сразу же уверенно направилась к столику около окна, расположенному в противоположном конце зала от того места, где сидели корреспонденты. Ее спутник, вяло передвигая худощавые ноги в черных ботинках, поплелся следом и, дойдя до цели, буквально рухнул на стул. Не обращая на него внимания, девушка довольно-таки шустро сбросила пальто, оставшись в супер-коротком обтягивающем белом платье да черных ботильонах, и тут же подала знак рукой официантке, чтобы та их обслужила. Пока блондинка заказывала суши, парень, сняв очки, замер в неподвижном положении, подперев голову рукой и уставившись в одну точку на столике.
Сделав заказ, блондинка переключилась на своего спутника. Она взяла его свободную руку и тихо-тихо стала ему что-то говорить, делая растроганные мины на разрисованном личике. Однако это явно не помогало: парень, отобрав у нее руку, продолжал сидеть в прежней каменной позе.
– Всё – я готова. Евгенич на улице? – спросила Аня, вернувшись из туалетной комнаты.
– Да, пошел заводиться, – ответил Коля. Но тут взгляд корреспондентки упал на парня и девушку в другом конце зала.
– Какие-то мажоры, – прокомментировал Коля, заметив, куда она смотрит.
– По-моему, не какие-то, а очень даже конкретные, – Аня достала из кармана кожаной куртки фото Насти с друзьями и, показав его оператору, произнесла:
– Взгляни, мне же не мерещится?
Коля быстро изучил фото, потом посмотрел на парочку молодых людей и в знак согласия кивнул головой:
– Они. Причем фотография сделана именно здесь.
– Пойду-ка побеседую с ними, – сказала, усмехнувшись, Аня и добавила:
– Ты меня, Коль, за столиком подожди. По-моему, наш репортаж обещает стать крайне увлекательным…
* * *
– … о себе подумай, о нас и себе надо думать сейчас, – услышала «мудрые» слова блондинки корреспондентка, подходя к столику молодых людей. Недолго думая, Аня выдвинула стул и села между парнем и девушкой, нагло спросив:
– Как дела?
– Что!? – от неожиданности воскликнула блондинка и машинально провела рукой с наращенными ногтями по гриве длинных волос, от которых исходил яркий аромат духов «Chanel № 5».
– Говорю: как дела? – издевательски повторила корреспондентка. После такого выпада безразличие покинуло даже парня, и он посмотрел на Аню. Во взгляде его серых глаз вместе с искрой любопытства читалась невероятная подавленность, а по темным кругам под глазами и распухшим векам стало ясно, что он с похмелья и при этом совсем недавно ревел.
– Девушка, чего Вы хотите!? – наконец сообразив, что надо как-то достойно реагировать, вставила блондинка.
– Хочу побеседовать с Алексеем о господине Рябинине и иже с ним, – пояснила Аня. Парень сглотнул слюну, внезапно появившуюся в его пересохшем горле, и нервно поправил черный шейный платок с серебряными вензелями, вылезший из воротника кожаной курки:
– Кто Вы?
– Я Анна Александрова, корреспондент TV-O. Вам известно, что Семен Рябинин был жестоко убит сегодня ночью?
– Нет, – на мгновение зажмурив глаза, ответил Алексей.
– Вы что, не видите, девушка, Вы нам мешаете! – бесполезно бунтовала блондинка. Аня презрительно взглянула на ее искусственное личико с наращенными ресницами, татуажными бровями и неестественно пухлыми губками:
– Вас, Кристина, никто и не задерживает.
– Ах-ах-ах! – от возмущения закудахтала блондинка.
– А где сейчас находится Анастасия Рябинина? – задала обезоруживающий вопрос Аня. Парень затравленно посмотрел на нее своими серыми глазами.
– Я… э-э-э… я с ней не… знаком… не общаюсь, – с горем пополам придумал глупую отговорку Алексей.
– Прекратите! – взвизгнула Кристина. – Мы не желаем с Вами разговаривать!
– Одну минутку, – холодно ответила Аня и положила перед ними на столик злосчастное фото, где они были сняты в обнимку с Настей. – По-моему, тут кто-то кого-то обманывает.
– Э-ттт-о… – бессвязно пролепетал Алексей и обреченно уставился на фото.
– Как Вы смеете! – Кристина, негодуя, часто задышала. – Что Вы тут нам подсовываете!? Ну, мы были с ней знакомы, а теперь не общаемся. Она… она же наркоманкой была конченной!..
– Из Вашего «была», Кристина, следует, что насчет смерти Анастасии Вы в курсе? – четко подметила оговорку блондинки Аня.
– Я… что я… что… – окончательно потерялась Кристина. А Алексей стал нервически переводить взгляд с фото на Аню и обратно.
– Да-да, именно так: Анастасия Рябинина также была сегодня найдена мертвой… в центральном парке Усть-Гилинска. Анастасия умерла от переохлаждения, из чего логично предположить, что выбросили ее туда вполне живую, хоть, может быть, и без сознания, – ловко домыслила ситуацию Аня. После этих слов парень замер и недоумевающе уставился на Кристину.
– Митя, – испуганно проговорила блондинка.
– Пошли! – неожиданно зло скомандовал Алексей, тут же соскочив с места. Кристина схватила черное полупальто с белым клатчем и понеслась за ним. Уже почти выйдя, парень притормозил и посмотрел на Аню, которая во время суеты молодых людей невозмутимо смотрела в окно.
– Ма-ша, – послышался корреспондентке голос Алексея, она обернулась. Парень как будто в подтверждение каких-то своих мыслей кивнул головой и вылетел из суши-бара «Русалочка» на улицу, за ним выскочила и Кристина.
