Читать книгу: «шИзофрЕния», страница 7
Глава 13. Любовь вечная
«17:30» – высветилось на Анином мобильном. Она задумчиво переложила телефон из руки в руку, выключила и неторопливо убрала его обратно во внутренний карман кожаной куртки. Часом ранее корреспонденты, вернувшись из Усть-Гилинска, оставили на служебной стоянке «Газель» TV-O. И Аня, сославшись на неимоверную усталость, попросила Колю одного сходить в телецентр и разузнать, что же там все-таки случилось: ведь все рабочие телефоны, на которые они пытались дозвониться, неожиданно оказались безнадежно мертвы.
Аня сморщила носик и, отворив дверцу черно-синей Колиной «Лады», где она в подземном гараже дожидалась возвращения отправленного на разведку оператора, беспокойно выглянула наружу. В глубине гаража, около лифта, послышался какой-то шум. И через пару мгновений в свете фонаря показалась подтянутая Колина фигура с синей спортивной сумкой «Adidas» на плече. Обрадованная Аня помахала ему, дав понять, чтобы он сразу же садился в автомобиль, и нырнула на переднее пассажирское сиденье «Лады».
– Я тебе сейчас такое расскажу! – ошеломлено произнес оператор, закидывая сумку назад.
– Спасибо, что принес мои вещи, – улыбнулась Аня Коле, когда он сел за руль. – И что же? Я слушаю.
– Мы, кажется, с тобой уволены…
– Да-а-а?.. – несколько удивилась корреспондентка, правда, без малейшего расстройства в голосе.
– Точнее не только мы, а весь телеканал, – Коля как-то особенно невинно взглянул на Аню. – Прихожу туда: все заперто, перекрыто, и даже телевизор, в котором Гареев имитировал речь ртом, отключен. Я думаю: что делать?.. Обыскал все здание и с трудом, но все-таки нашел охранника нашего, Петра Тимофеевича. Он рассказал, что вчера вечером на TV-O был невероятный шум и суматоха, все наши бегали, как ненормальные. И, похоже, ночью тоже все оставались здесь. Сегодня же где-то в полдень мимо него стрелой промчалась заплаканная Галя с вещами в коробке и больше назад не возвращалась. За ней последовали и все остальные, включая продюсеров и директора нашего. Потом какие-то люди в черных пальто перекрыли помещения канала и удалились. Так что теперь, как понял охранник, канала TV-O больше не существует…
– Надо же!.. – Аня в раздумье включила радио на автомагнитоле и тут же попала на песню «Капитал» «Ляписа Трубецкого». – А как же ты мою сумку забрал?..
– Так Петр Тимофеевич пустил, пока никто не видит…
– А-а-а… Что-то нехорошее продолжает твориться… – корреспондентка стала перепрыгивать с одной радийной волны на другую и случайно поймала областное радио «Voice FM», где только что прозвучало имя Гареева.
– Прибавь звук, – попросил Коля. Она медленно подкрутила ручку громкости, и корреспонденты теперь уже несуществующего канала TV-O услышали сенсационное сообщение, преподнесенное им низким женским голосом ведущей радионовостей:
«…так и не могут прийти в себя. Действительно, отставка Александра Николаевича Гареева с поста губернатора Президентом России за потерю доверия стала настоящим шоком не только для Правительства, но и простых жителей области. В настоящее время исполняющим обязанности губернатора назначен глава Администрации областного центра Петр Алексеевич Дмитров…»
Аня выключила автомагнитолу и, прикрыв глаза, отклонилась на спинку своего кресла:
– Как они меня все достали!..
– Но что нам делать-то?..
– Домой ехать, Коль, домой… Отвези меня домой, пожалуйста, отвези… Я больше не могу!.. – и на ее ресницах заблестели маленькие слезинки.
* * *
Коля стал перекладывать бутылку шампанского из левой руки в правую, в которой пытался удержать двумя пальцами крепкий стебелек длинной багряной розы, и укололся о шип. Недовольно послюнявив закровоточивший безымянный палец, оператор дотянулся до кнопки звонка, нарушив-таки в восемь часов вечера бесконечного вторника смиренный покой одинокой жительницы квартиры № 94.
Спустя почти десять минут Аня все же открыла дверь, представ перед уже совсем потерявшим надежду Колей в домашних шортах, тонкой облегающей маечке и мягких игрушечных тапочках-кроликах на босу ногу. На голове у нее было наверчено белое махровое полотенце. А в пристальном взгляде ее нежно-голубых глаз он прочел смесь издевки с недопониманием.
– Ну, я как бы… решил вернуться… эм, и отметить… ну, наше… – Коля запутался. Аня молчала и продолжала смотреть по-прежнему.
– Э-э-э… ну…
– Хорошо, заходи, – наконец решила спасти его от заикания корреспондентка и впустила в снимаемую ей квартиру.
Суетливо разуваясь в коридоре, Коля в очередной раз умудрился уколоться о колючую розу, чем заслужил веселую Анину подколку:
– Вручай уже мне это цветочное сокровище, а то так все руки раздерешь.
– Ах, да, забыл совсем! Это тебе, – оператор, просияв, подарил Ане розу.
– Спасибо, – скривила губы в ироничной полуулыбке корреспондентка, принимая багряный цветок. – Я пока поставлю ее в воду да достану бокалы под шампанское. А ты в комнате подожди… немного… Хотя мне еще волосы надо высушить, я их только что покрасила, цвет решила обновить… Так что… В общем, дождешься, – и, весело ему подмигнув, удалилась на кухню.
Единственная комната в Аниной квартире имела крайне аскетичную обстановку. По левую сторону от наполненного вечерними сумерками окна приютился стареющий низкий диванчик со сваленными на него двумя подушками и одеялом. Справа, прямо на полу, стоял большой ЖК-телевизор, из отверстий которого ветвились провода от подключенных к нему колонок и маленькой камеры «Sony». На потолке же, в оголенном патроне, сияла одинокая лампочка. Помявшись на месте, Коля решил примоститься на диване и вместе с бутылкой со всего своего роста, не рассчитав расстояния, рухнул вниз.
Телевизор ожил, отдавшись в растревоженных колонках звуками улицы и дождя. Коля порылся на диване и отыскал пульт, на который только что сел, запустив поставленный на паузу фильм. Оператор от нечего делать прибавил звук и с неожиданным для себя интересом устремил все внимание на мутное трясущееся видео.
* * *
С экрана на Колю смотрит освещенный неровным светом автомобильных фар светловолосый мужчина лет пятидесяти. В его измученных голубых глазах заключен ужас, с которым мало что может сравниться. По голове мужчины стекают, смешиваясь с моросящим дождичком, кровавые капли. Трясущаяся камера отодвигается подальше. Становится видно, что он лежит в перепачканном деловом костюме на земле в луже грязи и держится левой рукой за сердце, тяжело и часто вздыхая. Камера перескакивает чуть правее: на второй руке мужчины неряшливо закатан рукав пиджака, чуть выше локтя закручен жгут, а на его сгибе колышется увесистый опорожненный шприц.
Мужчина кряхтит и пытается что-то сказать тому, кто его снимает, но с трудом выговаривает звуки. Камера вновь приближается к его лицу.
«Что ж, папочка, пришла пора и тебя подлечить напоследок, как ты любишь лечить других! Ха-ха-ха!» – слышится за кадром веселый женский голос.
«Ма… Ма… Ма-ша… Маша, это ты?.. Тттыыы… Дддооочччкккааа…» – выдавливает бледными губами мужчина.
«Чертов гад! Что, вспомнил, кто я такая?! А у тебя, ублюдок, разве не одна дочка – Настенька, как ты в интервью своих поганых лицемерных распинаешься?! Ты ведь, дебил, перепутал меня с ней по телефону-то, ха-ха-ха! Голоса-то похожи у нас! Да-а-а! Не знал?!» – женщина с камерой свирепеет.
«Пппооомммгггиии…» – шепчет мужчина, задыхаясь.
«Ха-ха-ха! – слышится в ответ громогласный смех. – Помоги себе сам! Наконец я тебе, тварь, за все отомстила! За маму! За годы в дурке! За то, что в шизофреничку меня превратил! За скитания и жизнь в ночлежках! Слышишь, ты?! За все! Ха-ха-ха! Как я долго об этом мечтала! Ты думал, урод, что я не вернусь?! А я сбежала из этой тюрьмы для психов и вернулась! Вернулась! О Боже, вернулась!!! И была-то все это время, умора сказать, у тебя же под носом! Но ты, гад, не догадался, где меня искать! Не догадался! Вот тебе!»
Тут женщина рукой, облаченной в кожаную перчатку, заезжает со всего маху умирающему по лбу. Камера трясется, нарушая четкость кадра, после чего на мгновение наступает темнота. А когда на экране вновь показывается светловолосый мужчина, то видно, что он уже мертв. Камера приближается к его шее, и женская рука в перчатке быстро срывает с нее золотой ключик.
«Каким был, таким и остался, – приговаривает закадровый женский голос. – Ключик от сейфа все там же и носишь… носил, ха-ха-ха! А от ворот коттеджа ключ, наверно, просто в бардачке лежит, да?! Ха-ха-ха!»
Камера вместе с ее хозяйкой отстраняется назад. Теперь мертвого мужчину видно целиком, как и рядом валяющуюся окровавленную дубинку.
«Эй, папаша! – женщина пинает новоявленный труп сапогом в бок. – Ты не против будешь, если я твои денежки из сейфа-то позаимствую?! Ха-ха-ха! А кто ж тебя спрашивать-то будет! Ха-ха-ха!»
Слышно, как дождь усиливается. С мертвого тела светловолосого мужчины камера, сотрясаясь, перескакивает на стоящий рядом с включенными фарами черный джип «Range Rover». Затем по ночной темноте огибает полукруг, и тут в кадр попадает хозяйка камеры в мокнущем под дождем светловолосом парике.
«Специально для себя, Анна Александрова с непосредственного места жесточайшего убийства известного афериста и душегуба, ой, пардон, серого кардинала Усть-Гилинска Семена Сергеевича Рябинина, – ехидно лыбясь и жутковато сверкая нежно-голубыми глазами, сообщает хозяйка камеры, постепенно начиная сотрясаться от смеха. – Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!» Через мгновение видео приходит логичный конец.
* * *
Потрясенный до глубины души, Коля уронил бутылку с шампанским на пол и отклонился на спинку дивана, в растерянности крутя во взмокших руках пульт от телевизора. Машинально он посмотрел в темное окно, сполз взглядом к батарее под подоконник и только сейчас заметил там ту самую, правда, уже расстегнутую синюю спортивную сумку «Adidas», из которой выглядывали плотно уложенные денежные пачки со знаком «евро» и свисал светловолосый женский парик.
Коля прикрыл глаза, надеясь на то, что после этого действия все исчезнет, однако фокус не удался – сумка с деньгами была на месте. А на полу перед ним юлой вертелась растревоженная ударом бутылка с шампанским. Раз. Два. Три. Бабах! Пробка вылетела, ударившись о диван и освободив ход для сладкой пузырящейся жидкости, которая облила Колю с ног до головы.
– Какой же ты все-таки балда, Коля! Что ж ты бокалов-то не дождался, а? Все разлил, ай-ай… – наигранно-огорченно проговорила неожиданно появившаяся в дверном проеме Аня, уже одетая в свитер, джинсы и сапоги. Короткие черные волосы на ее голове заметно порыжели, добавив нового шарму ее незабываемому образу. В левой руке она держала два звеняще-стукающихся друг о друга пустых бокала для шампанское. А правой, предусмотрительно спрятанной в кожаную перчатку, Аня беспощадно целилась в оператора трофейным пистолетом «Magnum».
– Маша?.. – только и смог произнести Коля.
– Да, – расплылась в ироничной улыбке Аня. – Все тайное, к сожалению, рано или поздно становится явным. Хотя лучше поздно… Но и ты, Коль, конечно, не из догадливых… Я ведь даже из Усть-Гилинска Гале ни разу не позвонила: ни со своего, ни с твоего телефона… Сама вам с Евгеничем задания раздавала, вот та-а-ак… А ты так и не допетрил, что что-то не так… Ха-ха-ха!.. Эх, ты!.. – и Аня мило подмигнула Коле. Как вдруг в нехорошую квартиру раздался очередной звонок.
Эпилог в традициях «The happy end»
На экране телевизора ухоженная миловидная ведущая по имени Катерина, которая некогда работала на TV-O, с вдумчивым видом рассказывает о криминальных новостях региона. Передача, где блистает красотой Катерина, называется «На стороне криминала» и выходит на недавно открытом канале TV-O PLUS, учрежденном под патронажем нового губернатора области Петра Алексеевича Дмитрова.
«…Напоминаю, что расследование поджога помещений, где располагался закрытый телеканал TV-O, продолжается. На данный момент следствие придерживается версии вандализма, учиненного подростками-наркоманами, решившими такими образом выместить свою немотивированную злобу», – рассказывает Катя, с трудом сдерживая усмешку на последних словах.
Следом появляются кадры многоэтажного здания телецентра с почерневшим четвертым этажом. После общего вида покалеченного строения заботливые создатели программы знакомят телезрителей с подробностями: выжженные дотла помещения с расплавленными компьютерами, телевизорами, камерами, останками программных студий, горелыми остовами столов, стульев и прочего теперь уже непонятно от чего оставшегося хлама.
«Поджог телеканала TV-O до недавнего времени связывали со смертью бывшего губернатора области Александра Николаевича Гареева, – продолжает Катя, – который, напомню, был взорван на собственной яхте в Карибском море. Однако, по последним данным, эти преступления не имеют никакого отношения друг к другу, а являются роковой чередой случайностей», – Катя берет паузу. Во время ее рассказа на экране демонстрируется фотография Гареева с черной полоской в уголочке, а рядом «красуются» изображения его испепеленной яхты посреди лазурного моря.
* * *
Очередное сообщение начинается кадрами из зала суда. На месте подсудимого за решеткой сидит бледнолицая с короткими блондинистыми волосами Кристина в черном свитере и джинсах, уронив голову на руки. Вокруг гудит целая куча разношерстного народа вперемешку с репортерами.
«Состоялось решающее заседание по делу спланированного ограбления и убийства известного предпринимателя Усть-Гилинска Семена Сергеевича Рябинина и его дочери Анастасии Семеновны Рябининой. На скамье подсудимых находится Кристина Шестова, которая вместе со своими подельниками – Алексеем Куманиным, Владимиром Мишкиным и Дмитрием Путовским – обвиняется в организации данного преступления. Однако по трагическому стечению обстоятельств, повлекшему смерть всех ее друзей, Кристина Шестова вынуждена предстать перед правосудием в одиночестве», – Катя многозначительно умолкает. После чего на экране мелькают картинки мертвых тел Путовского, Мишкина и Алексея.
«Напомню, что для осуществления своего злого умысла Куманин, Путовский, Мишкин и Шестова втерлись в доверие к Анастасии Рябининой, узнав таким образом о поступлении крупных денежных средств Семену Рябинину. Опоив Анастасию наркотиками, преступники выманили Рябинина ночью из дома на проселочную дорогу, где убили его, введя внутривенно несовместимую с жизнью дозу препарата реанимационного набора “Адреналин”, традиционно применяемого для стимуляции сердечно-сосудистой системы. Саму же Анастасию Рябинину, находящуюся в наркотическом опьянении, той же ночью подельники выбросили в центральный парк Усть-Гилинска, где она скончалась от переохлаждения», – Катя вновь замолкает, предоставляя возможность телезрителям без комментариев рассмотреть фотографии мертвых Рябинина и Насти.
«После убийства семьи Рябининых преступники беспрепятственно проникли в коттедж предпринимателя. И в комнате с сейфом нашли десять миллионов евро, разложенных хозяином в синие спортивные сумки “Adidas” с целью последующей передачи бывшему губернатору области Гарееву. Данные денежные средства были получены Рябининым за счет участия в коррупционной схеме, курируемой Гареевым. Похитив и спрятав эти деньги, Куманин, Путовский, Мишкин и Шестова решили отметить удачное дело выпивкой с наркотиками. Когда же градус употребленного превысил допустимую норму, подельники развязали перепалку по поводу дележа добычи. После того, как словесные аргументы закончились, в ход было пущено оружие, в результате чего произошла кровавая бойня с летальным исходом для троих из организаторов жестокого преступления», – Катя вздыхает, и на экране вновь появляется зал суда.
«Кристина Шестова продолжает категорически отрицать свою вину, отказываясь сообщить органам, куда она с друзьями спрятала украденные деньги, – комментирует телевизионные картинки с процесса закадровый Катин голос. – Но после данного заседания можно с большой вероятностью ожидать, что на следующем слушании судьей будет произнесена уже обвинительная речь». Новость завершается поочередной сменой визуальных фрагментов с обреченной Кристиной, судейским молоточком и золотым двуглавым орлом на стене над президиумом.
* * *
В кадр попадает черно-синяя «Лада», что на тросах поднимают со дна реки. На берегу заметны автомобили спасателей, милиции и праздно копошащийся люд.
«В результате проведения оперативно-розыскной операции на дне реки был обнаружен автомобиль “Лада”, принадлежащий пропавшему без вести оператору канала TV-O Николаю Гаврилову, – по-настоящему печально говорит Катя. – В автомобиле найден труп мужчины с пулевым ранением в голову и документами на имя Николая…» Катя от волнения запинается, но потом берет себя в руки и продолжает: «Также в утопленном автомобиле обнаружен труп женщины с аналогичным пулевым ранением и документами на имя корреспондента TV-O Анны Александровой, пропавшей без вести вместе с Николаем. На данный момент личности убитых проверяются».
Катя пристально смотрит в камеру и добавляет:
«Уважаемые телезрители, если вам что-то известно о Николае Гаврилове и Анне Александровой, то обязательно сообщите это по телефонам. Любая информация может быть крайне полезной для следствия».
В телевизоре появляются фотографии Коли и Ани с телефонами горячей линии милиции.
* * *
Максим Викторович Дятлов, прищелкнув языком, выключил телевизор и потянулся за бутылкой пива, стоящей на полу рядом с диваном. Уволившийся из органов Усть-Гилинска в начале весны, бывший следователь пока целыми днями вольготно отдыхал у себя дома перед назначением на новую должность в областном центре.
Отпив немного пенистой жидкости, он встал и дошел до стола, на котором лежал пакетик с сухариками и какая-то старинная пожелтевшая тетрадка, увидевшая свет еще в советские времена благодаря фабрике «Восход».
Дятлов выдвинул стул, через спинку которого было перекинуто черное пальто, сел, разорвал пакетик с сухариками, закинул парочку в рот, еще выпил пива. И в который раз приступил к изучению тетрадки, где на первой странице красивым девическим почерком было выведено «Дневник Марии Рябининой».
А.П.
