Читать книгу: «Тайна агатового паука», страница 4

Глава 11

Никогда еще Пилар Каварубия так не волновалась, как сейчас, перед премьерой в Лондоне. Ее била мелкая дрожь, она гоняла новенькую горничную то за шалью, то за нюхательной солью, то за водой, и та с непроницаемым выражением лица исполняла любой ее каприз.

Импресарио Энрике Маркос тоже волновался, но уже успел подлечиться универсальным средством – рюмочкой хорошего коньяка.

Пилар знала, что Майкл здесь, в зале среди публики: он прислал ей цветы и рождественский подарок – красивое жемчужное ожерелье. Что ж, Пилар постарается не ударить в грязь лицом и покорить не только взыскательную лондонскую публику, но и самого дорогого лондонца – Майкла Уиллоуби.

Напрасно волновалась мексиканка – ее зажигательное пение пробудило в чопорных англичанах такие страсти, что они вскакивали с мест и чуть ли не порывались пуститься в пляс, а в конце выступления забросали певицу цветами.

После концерта Майкл поспешил за кулисы. Дверь в гримерную сеньориты Каварубия то и дело открывалась и закрывалась, впуская и выпуская посетителей. Певица принимала букеты и поздравления и раздавала автографы. Она улыбалась, купаясь в лучах славы, но верный импресарио хмурился и оттеснял наиболее надоедливых посетителей. Энрике видел, что Пилар устала, что она выложилась за время выступления. Лучше всего для нее было бы поехать в отель и поспать несколько часов в номере, несмотря на Рождество, однако он помнил, что красивый англичанин с корабля заказал столик в ресторане и скоро придет за сеньоритой.

То, что произошло дальше, явилось полной неожиданностью и для Пилар, и для импресарио: Уиллоуби столкнулся в дверях с другим, не менее страстным поклонником – сеньором Антонио Гарсиа. Южноамериканец был одет в той же манере, что и на корабле – дорогой строгий костюм и огромное сомбреро, похожее на блюдо для свадебного торта. Шею мачо украшала массивная золотая цепь; на указательном пальце сверкала бриллиантами громадная печатка в виде черепа. Гарсиа пыхтел вонючей сигарой и казался вполне довольным жизнью. За спиной мачо топтались телохранители, что также придавало значительность нуворишу.

Неизвестно, кто начал первым: в мгновение ока оба поклонника схватились между собой. Телохранители Гарсиа переглянулись и тоже влезли в драку. И снова приемы японской борьбы выручили Уиллоуби – он полностью контролировал ситуацию.

Один из телохранителей вынул нож, однако воспользоваться им не успел – Майкл выбил клинок из рук нападавшего, а его попутно вырубил ударом в сонную артерию.

Гарсиа подскочил сзади и вцепился в плечи противника, и вскоре оба покатились по полу – силы были примерно равны, но если Майкл брал ловкостью, то за Гарсиа была масса тела и медвежья хватка. Наконец, Майкл изловчился и ударил мачо в солнечное сплетение, тот застонал и скорчился от боли.

Кажется, драка подходила к концу, главный соперник был не в состоянии ответить наглому англичанину на удар, а телохранители стонали и изображали тяжело раненных. Майкл тяжело дышал: продолжать сражение не хотелось, тем более он считал себя победителем. Ничего, скоро мачо придет в себя и уберется из гримерной – уползет, как побитый пес.

Внезапно он заметил, что из-под разорванной в драке рубашки Гарсиа выпал замшевый мешочек и упал прямо под ноги Майклу. Тот молниеносно спрятал добычу в карман, чтобы исследовать ее на досуге, и посмотрел на Пилар.

Кажется, мексиканке не понравилось происходящее в ее гримерной. Вместо того, чтобы поздравить Майкла с победой, красавица залепила ему короткую увесистую пощечину.

– Это за то, что вы с Гарсиа испортили мой дебют в Лондоне, – заявила она, бросая на обоих поклонников уничтожающие взгляды.

Майкл догадался, что вечер в ресторане отеля и продолжение в номере отменяются, но не стал сожалеть по этому поводу – драка с Гарсиа и пощечина Пилар вывели его из равновесия.

– Но я же не нарочно, Пилар, ты же видела, что этот тип спровоцировал меня, – попробовал он оправдаться. – Я не хотел причинять тебе неудобства.

Все доводы были напрасны: обиженная девушка потребовала, чтобы оба поклонника немедленно удалились.

– Иначе я позову полицию, – пригрозила она.

Очнувшийся Гарсиа тоже лепетал что-то, но гордая красавица и к этому поклоннику отнеслась столь же неблагосклонно.

Энрике Маркосу стало жаль драчунов, и он попросил их удалиться по-хорошему.

– Ни мне, ни сеньорите Каварубия не нужны скандалы в самом начале гастролей – не дай Бог, пронюхают газетчики, понапишут, неизвестно, что, и гастроли не принесут ожидаемых сборов, – твердил он, толкая плечом одного и другого, пока не вытолкал в коридор.

Куда уехал Гарсиа со своими побитыми телохранителями, неизвестно, да и не имеет значения для нашего повествования. Уиллоуби, недолго думая, отправился в «Веселую лошадь» – паб, где собирались кутить громилы Барнета. Он снова пожалел, что не остался в семье, но что сделано – то сделано.

Постепенно за кулисами все стихло; разошлись зеваки, наблюдавшие за дракой, а сеньорита Каварубия сняла грим и переоделась – она намеревалась последовать совету импресарио, то есть вернуться в номер и лечь спать. В этот момент в дверь постучали.

– Энрике? – позвала Пилар, решив, что это импресарио.

Это был не он. В комнату вошел бледный худощавый незнакомец, одетый во все черное, и только жемчужная булавка белела в галстуке.

– Я имею честь видеть сеньориту Каварубия? – осведомился вошедший.

– Да, это я, Пилар Каварубия. Простите, мой английский недостаточно хорош. Могу я узнать, кто Вы?

– Чарльз Морстен, эсквайр. Заглянул, чтобы выразить восхищение Вашим талантом.

– Считайте, что Вы уже выразили.

Она была недовольна приходом незнакомца: после недавних событий сеньорита чувствовала себя опустошенной и разочарованной.

Морстен окинул взглядом мексиканку с головы до ног.

– Я помешал Вам? – спросил он. – Возможно, Вы что-то планировали на вечер?

– Ничего особенного я не планировала, – вздохнула Пилар

– Могу я пригласить Вас, сеньорита, провести этот вечер со мной?

Морстен был сама любезность, но Пилар не понравилось его приглашение. Она выпрямилась и посмотрела на мистера Морстена колючим взглядом.

– Сэр, я порядочная девушка. Я не принимаю приглашений от незнакомцев, – Пилар подумала, что отшила его, но Морстен подбросил еще один аргумент:

– Полагаю, в компании импресарио Вы будете чувствовать себя в безопасности.

Он прошел по гримерной, внимательно рассматривая разбросанные вещи.

– Ну что, решили? – спросил он, резко повернувшись к ней. – Выбирайте – пустой гостиничный номер или мое общество?

– Но мы едва знакомы, – замялась Пилар.

– Неважно, познакомимся, – отрезал Морстен. – Учтите, леди, я ничего никому не предлагаю дважды.

Ну и Бог с ним, с Майклом – Пилар не собирается куковать в одиночестве в праздничный вечер. Она решительно кивнула в знак согласия.

– Вот и прекрасно, – сказал ее собеседник, целуя ей руку. – Я провожу Вас в экипаж, а мой слуга уже ушел за импресарио.

А через пять минут сеньорита ехала по ночному Лондону в обществе человека, которому суждено сыграть важную роль в ее жизни.

А Майкл, забыв об огорчениях, кутил в «Веселой лошади». Тайком от всех он распутал завязки найденного мешочка и обнаружил внутри горсть необработанных камней.

– Контрабанда, – предположил он. – Наилучший выход – показать находку Джереми.

Глава 12

На следующее утро Барнета разбудил громкий стук в дверь. Он наскоро набросил халат и, открыв дверь, обнаружил Майкла Уиллоуби во всей красе – сонного, пьяного, усталого, в расстегнутом пальто. Он держался за косяк двери и глупо улыбался, и эта улыбка вывела из себя хозяина дома. Скрипя зубами от злости, он схватил гуляку за воротник и втащил внутрь. От сильного толчка Майкл пролетел несколько шагов и рухнул в кресло, а Джереми запер дверь и обернулся к своему воспитаннику.

– Что ты себе позволяешь Майкл? Мой дом – не притон, и, если ты будешь приходить сюда в подобном виде, то я тебя просто выгоню. – заявил он злым шепотом.

Улыбка, раздражающая Барнета, не сходила с физиономии Майкла. Он отмахнулся от старшего товарища, словно от назойливой мухи.

– Оставь, Джереми, и ничего такого я не сделал: отпраздновали с ребятами в «Веселой лошади», ну и выпили немного за мое возвращение – в первый раз, что ли?

Барнет даже задохнулся от возмущения.

– Ты же не «громила» какой-нибудь без мозгов, чтобы так себя вести? Скажи спасибо, что миссис Томсон спит, а то было бы крику.

Майкл криво усмехнулся:

– Джереми, оставь: ты боишься, как бы меня не увидела твоя драгоценная Ева.

– И Ева тоже, – согласился Барнет. – Подумай сам, пристало ли моей девочке в собственном доме видеть такое безобразие?

– А Ева, между прочим, видит все, – раздался со стороны лестницы нежный голосок.

Барнет и Майкл дружно повернули головы – на площадке второго этажа стояла Ева и наблюдала за происходящим. В отличие от отца, набросившего халат поверх пижамы, девушка была полностью одета в клетчатое домашнее платье, однако ее золотистые волосы были наскоро стянуты узлом на затылке. Барнет с укором посмотрел на воспитанника.

– Вот видишь, что ты наделал? Ты разбудил мою дочь! – возмутился он и потянул Майкла за руку, но тот не сдвинулся с места.

– Прошу прощения, Джереми, что я нарушил сон твоей прелестной дочери, – сказал он и неожиданно подмигнул Еве.

Глаза девочки расширились от изумления, маленький носик вздернулся вверх, губы вытянулись в ниточку – по ее мнению, это было проявление презрения, которым она поливала Майкла.

Барнет снова потянул воспитанника за руку и снова неудачно.

– Вставай, Майкл, иди в свою комнату. Тебе нельзя оставаться в гостиной в таком виде – не дай Бог, увидит миссис Томсон.

Майкл снова отмахнулся и ничего не ответил. Вместо него отозвалась Ева.

– О чем ты говоришь, папа – этого типа надо сначала отмыть в ванне.

Она уже спустилась вниз и с близкого расстояния могла наблюдать глубину «падения» тетушкиного любимчика. Впечатлиться было от чего – мутный взгляд, развязные движения, забрызганные грязью пальто и ботинки.

– Интересно, как он до дома добрался? Он же не соображает ничего. – обратилась Ева к отцу, но Майкл неожиданно обиделся.

– Кто это не соображаю? Прекрасно соображаю. – и добавил с издевкой. – Уж я-то знаю, что Египет находится не в Европе, а в Африке. Во всяком случае я помню то, чему меня учили в школе.

Ева залилась краской и с укором посмотрела на отца. Джереми, застигнутый ее взглядом, энергично покачал головой.

– Клянусь, я ни слова не проронил…

– Значит, миссис Томсон проболталась. – заключила Ева и предложила отправить Майкла в ванную комнату.

– Да посмотри ты на него, разве он может сам себе налить воду? – засомневался Джереми.

– Придется мне заняться этим, папа, – притворно вздохнула Ева. – Впрочем, мне не тяжело.

Она фыркнула совсем, как Милли, когда ее прогоняли с любимого кресла, и гордо удалилась. Как только дверь за ней закрылась, его глаза, бывшие до этого сонными и мутными, вдруг прояснились. Он вытащил из кармана пальто замшевый мешочек, взятый им в качестве трофея у Гарсиа, и протянул его Барнету.

– Скажи, Джереми, ты можешь определить, что за камушки в этом мешочке?

Старый бандит высыпал на ладонь несколько кристаллов, пристально посмотрел на них, близко поднеся к глазам, и чуть ли не понюхал их.

– Где ты взял? – спросил он наконец, перебирая каждый камень. – Я имел когда-то дело с бериллами… Но это было давно, я боюсь ошибиться.

– Джереми, я расскажу тебе все, но потом. А ты уверен, что это бериллы?

– Ты считаешь, что я должен посоветоваться с нашим ювелиром?

– И как можно скорее. Я подозреваю, что кто-то возит контрабанду на нашу территорию.

Майкл пристально посмотрел на главаря, и тот поспешил оправдаться:

– Я не обязан давать тебе отчет, но комбинации с камнями в настоящее время не входит в наши планы.

– Ну и… Если не ты, значит, наш заклятый друг Морстен получает камушки из Южной Америки по своим каналам.

Барнет пожал плечами и сказал равнодушно:

– На своей территории он волен делать все, что захочет. Каждый делает деньги, как может.

– Я с тобой согласен, – ответил Майкл. – Но ты обязан быть в курсе дел твоего противника.

Барнет сгреб содержимое в мешочек и подбросил его на ладони.

– Я сейчас же поеду к ювелиру.

– Не рано ли?

– А зачем тянуть? Сначала убедимся, что камни настоящие, потом выясним, действительно ли эта посылочка предназначалась Морстену. А потом понаблюдаем, куда этот хитроумный Магистр сбывает камни.

Он замолчал и недоверчиво посмотрел на воспитанника.

– Майкл, не такой же ты и пьяный, больше валяешь дурака. Скажи, зачем тебе это? – поинтересовался Барнет.

– Просто так, Джереми, сегодня праздник, и мне захотелось подурачиться и подразнить Еву и миссис Томсон. Твоя дочь мила, но слишком строга. Честно говоря, я ее немного побаиваюсь.

Барнет кивнул и ушел в свою комнату. Вскоре он отправился к ювелиру, а Майкл вытянул ноги и задремал в кресле.

Глава 13

Его разбудила рассерженная Ева – она уже почти десять минут дергала его за руки и за ноги, била по щекам и грозила облить водой. Майкл отмахивался от нее, как от назойливой мухи, но потом все же вынужден был проснуться: даже сейчас, когда она злилась, синие глаза девушки сияли, как Темза в редкий солнечный день. Продолжая играть роль пьяного, он, пользуясь привилегией находящегося в отключке, коснулся ее руки, ощутив теплоту нежной кожи. Заметив это, Ева открыла рот, чтобы приструнить нахала, но, вспомнив о спящей миссис Томсон, передумала и строго сказала:

– Иди в ванную.

– А почему ты так хлопочешь, красавица? – немного развязно промолвил он.

– Вода остынет, чудовище.

Майкл изобразил головокружение: он попробовал встать и снова рухнул в кресло. Ева взялась за воротник его пальто и потянула на себя, а через секунду в ее руках осталось только многострадальное пальто, которое девушка с досады швырнула на пол.

– Ты издеваешься надо мной: – тихо произнесла она, заметив, что Майкл закрыл глаза и приготовился дремать.

Слезы покатились по щекам, и Ева всхлипнула, а он подумал, что заигрался.

– Прости меня, дорогая. Поверь, я не издеваюсь, у меня действительно кружится голова, но я обязательно поднимусь, если ты меня поддержишь. А если тебе трудно, можно разбудить тетушку. – Майкл произнес это так проникновенно, что Ева поверила, а поверив, передумала плакать.

– Чего уж там, – пробормотала она. – И тетушку Томсон незачем будить.

Она протянула ему руку; Майкл поднялся и с помощью Евы сделал несколько шагов. Может быть, он дошел бы до ванной комнаты без приключений, но черт потянул его за язык.

– Я забыл, что кто-то требовал, чтобы я не приближался к некоей мисс не менее, чем не два метра.

Он осторожно покосился на Еву, а та застыла, как кошка перед прыжком.

– Утоплю в ванне, – зашипела красавица, – Я с ним вожусь, как верная супруга, а он же меня и дразнит.

– Да ты меня пилишь, как престарелая теща…

Ева фыркнула.

– Как твой язык поворачивается говорить такое! Почему же ты не остался до утра у своей красотки? У нее бы и принимал ванну. Ай! – коротко вскрикнула она и снова тряхнула Майкла за воротник. – Ты мне ногу отдавил, медведь!

– Прости, я не хотел, – покаялся Уиллоуби. – А никакой красотки у меня нет.

– Да ну! – удивилась Ева. – А та, с которой вы вместе ехали в поезде? Нам с тетушкой папа рассказал.

– Ах, эта… – Майкл неопределенно махнул рукой.

– Ты в них уже запутался, негодный. Права, права тетушка – давно пора тебя женить.

Майкл искренне рассмеялся – он давно подозревал, что сватовство – одно из любимых занятий домоправительницы, но в отношении собственной персоны с ее стороны не ожидал никаких поползновений.

– Интересно, когда вы успели посплетничать обо мне? – промолвил он озадаченно.

– Миссис Томсон сказала, что она подыщет тебе кого-нибудь, – торжествующе заявила Ева. – Здесь, в Лондоне ты хотя бы под присмотром, а в другом месте, в Гвиане, например? Там ты гулял, как кот по крышам, и делал, что хотел.

Она явно повторяла словечки уважаемой тетушки Томсон, и даже в голосе слышались строгие интонации домоправительницы. Майкл решил подразнить ее.

– А ты бы согласилась? – неожиданно серьезно спросил он.

– Что? – не поняла Ева.

Она остановилась и круглыми глазами взглянула в его лицо – и сейчас в нем она не нашла ни одного признака опьянения. Напротив – оно было торжественным и невозмутимым.

– Ты бы согласилась выйти за меня? – переспросил он.

Ева рассмеялась:

– Я ценю твою шутку, Майкл. О чем ты говоришь – я еще учусь в школе!

Майкл оставался невозмутим.

– Подрастешь, – заявил он. -Или я тебе не симпатичен?

– При выборе мужа нельзя мыслить категориями «нравится -не нравится». Тут требуются другие оценки. – назидательно процитировала девушка чьи-то слова.

– Это тебе в частной школе промыли мозги? – возмутился Майкл.

– Нет, это папа так говорит. А еще он говорит, что с хорошими манерами я смогу претендовать на жениха из высших слоев.

– Значит, мистер Барнет хочет влезть в лондонский свет. – промолвил Майкл с иронией. – А если ты полюбишь простого человека?

– Я не полюблю.

Они подошли к двери ванной комнаты, и Майкл проскользнул внутрь, оставив Еву в одиночестве. Этот странный разговор озадачил ее, и первым порывом взбалмошной красавицы было желание бежать, куда подальше от этого типа с его непонятными намеками, с которым она росла вместе, но которого, в сущности, почти не знала.

А с другой стороны, Ева жаждала продолжения разговора, немного опасного и… пленительного. В конце концов теперь она сможет похвастаться перед подружками, что ее «вечный возлюбленный» вернулся к ней и даже сделал предложение.

Майкл же чувствовал себя разочарованным: новое поколение столь явно показало свой рационализм, развитый не по возрасту, что ему стало не по себе.

– Я хорошо помню мать Евы, несчастную Мэри. Все, кому довелось быть с ней знакомыми, утверждали, что это был ангел, посетивший землю на короткое время. – сказал он сам себе. -А Ева – достойная дочь своего отца, и он должен по праву гордиться ею. Эх, жаль, что Ева ничего не унаследовала от матери.

После ванны Майкл заснул в своей комнате и проспал несколько часов, пока его не разбудил Барнет. Он уже успел побеседовать с ювелиром, и тот, несмотря на Рождество, проверил содержимое мешочка.

– Ты прав, это южноамериканские бериллы, необработанные – похоже, украдены прямо на руднике. – заявил Джереми проснувшемуся Майклу.

– Я подозревал это, – ответил тот.

Он посмотрел на часы – половина пятого. Вот это да – он проспал целый день!

– Вставай, одевайся. Скоро миссис Томсон подаст чай, а потом потолкуем у меня в кабинете. – предложил Барнет.

После чая оба авантюриста, молодой и старый, закрылись в кабинете. Майкл рассказал о Гарсиа все, что знал.

– Контрабанда, – заявил Джереми. – Нам надо узнать, кому предназначена посылка.

– Я верну мешочек этому типу, – ответил Майкл и вздохнул, скривившись. – Придется помириться с Пилар.

– А что, ты уже успел с ней поссориться? – усмехнулся бывший опекун, запоздало взявшись за воспитание молодого человека, но вспомнив поговорку «что выросло, то выросло», замолчал.

Майкл, кажется, не обратил внимание на его усмешки и серьезно объяснил:

– Она выгнала нас обоих за драку и полицией пригрозила.

– Серьезная девушка.

– Гарсиа, обнаружив пропажу мешочка, постарается его вернуть. Возможно, он думает, что его камушки преспокойно валяются на полу там, где мы дрались. Он вернется – на его месте я бы сделал это сегодня же. – продолжал Майкл.

Он подошел к двери кабинета и обернулся.

– Джереми, я должен идти. Я помирюсь с Пилар, и мне необходимо опередить Гарсиа.

– Наконец-то сообразил, – проворчал Барнет.

Уже стемнело, а Майкл вышел из дома и отправился на выступление Пилар, твердо намереваясь вернуть ее расположение. Поговорить с Евой не удалось, и он решил, что дело терпит до завтра. И тогда он попросит прощения за все те глупости, которые он ей наболтал утром.

Глава 14

По пути в театр Уиллоуби заехал в адвокатскую контору, в которой подвизался в качестве нотариуса прикормленный Барнетом юрист Стивен Хэнстед. До него уже дошли слухи о возвращении помощника главаря из Южной Америки. Он сердечно приветствовал Майкла, а тот, не тратя времени на пустые разговоры, без всяких предисловий перешел к делу. Нужно было собрать сведения о Магистре, то есть Чарльзе Морстене, заклятом сопернике Барнета.

Юрист позволил себе удивиться: жизнь и деятельность обоих главарей тесно переплелись и, казалось, протекали на виду у противоположной стороны.

– Это так, – согласился Уиллоуби. – Но тем не менее у каждого человека есть своя тайна, свой скелет в шкафу, а у такого негодяя, как Морстен, подобных костяков, по крайней мере, несколько. Я хочу вытащить хотя бы один из них на свет божий.

– Да, но какого сорта информация Вас интересует? – немного растерялся Хэнстед.

– Все: привычки, любовные связи – настоящие и прошлые; друзья и недоброжелатели; соседи и слуги, банковские счета и неосторожные записки.

Нотариус скорчил гримасу, значение которой нетрудно было угадать: информация стоит денег.

– Я не постою за расходами, – пообещал проницательный молодой человек, – Я хочу как можно больше узнать об этом мерзавце.

Прозябая в тюрьме, а затем в добровольной ссылке в Гвиане, Майкл долгими одинокими вечерами и ночами вынашивал план мести тому, кто отнял у него самое дорогое – Берту.

У Майкла темнело в глазах при мысли, что этот тип приказал убить бедняжку после того, как она разоблачила его махинации с фальшивыми деньгами. Результат оказался плачевным: Берта в могиле, Майкл в тюрьме, а негодный Морстен так законспирировал этот источник доходов, что к нему теперь не подкопается целый штат ищеек Скотланд – Ярда.

Заручившись словом адвоката, Майкл поехал мириться с Пилар. Он успел к началу выступления: третий звонок еще не прозвенел, однако нарядная публика уже почти заполнила зал. Пилар была в гримерной в компании горничной. Сегодня она снизошла до обоих поклонников и простила их. Обласканный Гарсиа, пришедший на полчаса раньше, сидел в зале, а Майкл в знак примирения подарил мексиканке красивую орхидею – редкую и достаточно дорогую. Пилар благосклонно приняла его подарок, отметив про себя, однако, что Гарсиа принес ей красивое ожерелье.

– Мне неловко оттого, что из-за моей несдержанности ты скучала в рождественский вечер, – сказал Майкл, церемонно целуя ей руку.

Пилар лукаво улыбнулась: она вовсе не скучала, но ни Майклу, ни Гарсиа необязательно знать о новом поклоннике. Она кротко потупилась и тихо проворковала:

– Да, я побоялась идти куда-нибудь одна в незнакомом городе – я же совсем не ориентируюсь в Лондоне.

Она густо покраснела, вспомнив об импресарио – вот кто может проговориться! Необходимо срочно предупредить его, чтобы не болтал лишнего.

Майкл не обратил внимания на ее пылающее лицо.

– Надеюсь, сегодня я исправлю вчерашнюю ошибку, – заявил он.

Пилар одарила его таким многообещающим взглядом, что он чуть не забыл о второй цели своего визита – подбросить замшевый мешочек на место драки. Майкл рассчитывал, что Гарсиа вернется за ним, и тогда будет необходимо проследить за «грозным мачо» и выявить связи последнего.

С трудом отведя взгляд от стройной фигуры красавицы, одетой в концертное платье немыслимой расцветки – какое-то странное сочетание красного с желтым – Майкл осмотрел комнату и, выбрав укромный уголок между креслом и туалетным столиком, незаметно спрятал там мешочек. Часть миссии была выполнена, и Майкл поспешил занять место в зрительном зале.

Выступление началось, певицу вызвали на сцену, и ее гримерная опустела. Как и предполагал Майкл, Гарсиа не сунулся сам искать потерянную вещь: он поручил это импресарио. Лишь только за Пилар захлопнулась дверь, Энрике Маркос обшарил всю комнату и обнаружил мешочек на полу. В перерыве, ни от кого особо не скрываясь, он передал находку Гарсиа. Толстый мачо крякнул, но промолчал, ведь это он не удосужился предупредить импресарио держать их дела в секрете.

От глаз Уиллоуби не укрылось, как замшевый мешочек перекочевал из кармана Маркоса в карман толстяка. На всякий случай Майкл решил держать соперника в поле зрения.

Во время концерта ничего не происходило, да и трудно было представить, что кто-нибудь явится за посылкой прямо в зрительный зал, поэтому Майкл наслаждался пением прекрасной мексиканки.

Стихли аплодисменты, певица удалилась к себе, чтобы поменять красно-желтое платье, от которого у Майкла рябило в глазах, на строгий костюм. Театральные служители вносили в гримерную корзины цветов – лондонцы сегодня расщедрились: все же зима, и цены на оранжерейные цветы кусались.

Майкл вспомнил, что обещал подождать Пилар после выступления. Он предвкушал приятный вечер, тем более он еще не загладил вину перед сеньоритой за вчерашнее. Он вспомнил, как пытался избежать знакомства с ней на корабле и усмехнулся: они так хорошо смотрятся вместе – оба высокие, красивые. Куда там сморчку Гарсиа – толстый денежный мешок, и ничего больше!

А вот кстати и он пробирается к выходу в компании телохранителей, озираясь по сторонам. Латиноамериканец надел пальто, закутал нос в шерстяной шарф и нахлобучил сомбреро: он вынужден был расстаться со своим украшением в концертном зале. Телохранители остановили кэб, и все трое уселись внутрь.

Повинуясь импульсу, Уиллоуби бросился вслед за Гарсиа. Он взял следующий экипаж и приказал ехать за первым кэбом. Сдержанный по характеру кэбмен не стал расспрашивать клиента, зачем ему это понадобилось, к тому же зачатки любопытства были подавлены купюрой приличного достоинства.

Приятный вечер в обществе Пилар откладывался на неопределенное время.

Если этот павиан Гарсиа, получив назад потерю, срочно куда-то едет, то это наводит на размышления. Вероятно, дело действительно важное, если он отложил любовные поползновения и не зашел к Пилар после концерта.

Майкла кольнула мысль, что он тоже не зашел, и сеньорита напрасно его ждет – придется снова вымаливать ее высочайшее прощение.

Экипаж колесил по вечернему Лондону, расцвеченному газовыми и электрическими фонарями. В витринах магазинов были установлены фигурки, иллюстрирующие известные библейские события. Кое-где к марципановым или фарфоровым Марии и младенцу добавили фигурки волхвов и имитацию Вифлеемской звезды.

Гарсиа вышел на Риджент -сквер и направился в небольшой ресторан, расположенный тут же, на площади. Телохранители последовали вместе с ним, и как только живописная троица в пестрых сомбреро скрылась за дверьми, Уиллоуби наскоро расплатился с кэбменом и двинулся следом.

Он увидел то, что хотел, через матовое стекло дверных створок – Толстый Гарсиа пожимает руку блондину в черном костюме, с жемчужной булавкой в галстуке – этого человека Майкл вспоминал целый год за океаном, мечтая о мести. Именно он причинил Майклу самое большое зло в жизни, зло, оставшееся неоплаченным – это был Чарльз Морстен.