Читать книгу: «Передайте в Центр», страница 8
– Ладно… – сонно буркнул Мишка.
Хлопнула дверь спальни.
Галя вытерла вспотевший лоб… Одна капелька пота все-таки сорвалась вниз и упала на страницу тетради. У молодой женщины сильно дрожали руки. Кое-как, с огромным трудом, ей удалось завершить свою работу.
Галя положила тетрадку на место. Потом, сама не зная зачем, взяла в руки рулончик из «соток». Поверх денег лежала записка Мишки: «Галя, солнышко мое, не трогай, пожалуйста! – прочитала она. – Это на спиннинг!!»
Галя с ненавистью посмотрела на банку с долларами.
«Это она дала ему, «Куколка», – подумала Галя. – Тут на тысячу спиннингов хватит!..»
15.
Мишка Голубев сильно потел от страха и то и дело вытирал скомканным платком лицо. Генерал Кошкин неторопливо набивал табаком трубку.
– Поймите, пожалуйста, Михаил Егорович, собственно говоря, речь идет только о вашей жене, – генеральский голос был официально сух. – Она должна уехать в командировку за границу. Возможно, надолго.
– Зачем?!.. – Миша едва сдержал вздох облегчения. «Не по мою душу, значит…» – Галя же в детском театре работает… И вообще она…
– Актриса, да? – генерал Кошкин улыбнулся. Он посмотрел на стоявшего рядом с его столом майора Дубова. – Виктор Палыч, ну-ка покажи.
Майор Дубов выложил на стол большую накладную бороду.
– Недавно Виктор Палыч тоже актером был. В американском посольстве дворником подрабатывал. Их дворник заболел, а другого они не нашли.
Майор Дубов подтвердил слова генерала кивком головы.
Мишка потерянно рассматривал чужие лица.
– А давно уже Галя… – начал было он.
Слова «работает у вас?» прочно застряли в горле Мишки.
– Давно, – строго сказал Кошкин. – Восемь лет. Но теперь я вынужден сказать вам о настоящей профессии ваше жены, потому что задание, которое она будет выполнять, может потребовать много времени.
«Восемь лет!..» Мишка подумал о том, что познакомился с Галей только шесть лет назад.
«Значит, тогда уже… – у него пробежал по спине холодок. – Господи, как же это возможно?!»
Мишка вдруг вспомнил, что Галя часто уезжала на гастроли со своим театром. Иногда эти гастроли продолжались довольно долго – месяц, полтора…
– Шпиона мы одного ищем, из наших, – продолжил генерал Кошкин. – А работает этот тип на пару с дамочкой по кличке «Куколка». Может, слышали о таких?
Коля замотал головой так, что во все стороны полетели капли пота.
– Нет, что вы!.. Откуда?
– Хорошо. Можете идти, Михаил Егорович.
После ухода Мишки в кабинет заглянул капитан Решетников с толстой папкой под мышкой. Папка легла на генеральский стол.
– Ничего я не понял в этой тетрадке с «елкой», – честно признался Решетников. – Одни формулы, графики и снова формулы…
– В академию наук пошлешь, там разберутся, – отмахнулся Кошкин.
Он мельком взглянул на Дубова и добавил:
– Мне всегда человек важнее, понимаешь? Человек, а не формулы.
16.
Фил Андерсен лежал в постели с Джоан Макенрой. Женщина курила и бездумно смотрела в потолок.
«Стерва! – подумал Фил, рассматривая ее красивый профиль. – Умная, красивая, холодная стерва!..»
Он уже жалел, что «поддался» на довольно ленивые заигрывания Джоан.
– Пора менять наш план игры, Джоан, – сказал вслух Фил. – Точнее говоря, существенно ускорить его. Пусть твой русский любовник как можно быстрее передаст последние расчеты по проекту «Елка». Профессор Вили Тимман уже сгорает от нетерпения, а его главный охранник Ганс Вейд удвоил количество охраны института. Во-первых, Тимман считает русского ученого непонятым гением, а, во-вторых, ему не терпится понажимать кнопки на нейтронном ускорителе, чтобы проверить полусумасшедшую теорию русского самородка.
– Это будет трудно… – Джоан глубоко затянулась сигаретой.
– Проверить теорию? – пошутил Фил.
– Нет. Уговорить Михаила. Мой русский гениальный «медвежонок» часто повторяет поговорку «Семь раз отмерь – один отрежь».
– Ты что, разучилась убеждать мужчин? Повторяю, к сожалению, мы должны поторопиться… – Фил потянулся за сигаретами. Он прикурил от сигареты Джоан. – Если эта операция пройдет успешно, нам будут очень благодарны, понимаешь?
«Особенно доктору Хартли, как спланировавшему эту операцию, – с сарказмом подумала Джоан. – И тебе, как ее руководителю…»
Фил легко прочитал мысли женщины на ее лице.
«А кому же еще?» – он усмехнулся.
17.
Галя собирала вещи молча. Мишка бродил по комнате и кусал губы.
– Мне сказали, ты надолго… – наконец выдавил он.
– Еще не знаю, – не оглядываясь, бросила Галя.
– Может, тебе деньги нужны?
Галя вспомнила литровую банку с долларами в тайнике.
– Нет! – резко сказала она. – У меня есть. До свидания, Миша.
Мишка подошел к жене. Он поцеловал ее в щеку, но так и не посмотрел в глаза. Галя была готова заплакать.
«Как все глупо!..» – подумала она.
Мишка рассматривал свои старые тапочки.
«Я тебе куплю новые», – хотела было сказать Галя, но промолчала.
…Когда в прихожей с силой захлопнулась дверь, Мишка поплелся в свой кабинет. Заветная тетрадка с расчетами миниускорителя нейтронных частиц в квазерно-бинарном поле валялась на полу возле стола. Коля поднял ее и долго, бездумно рассматривал новогоднюю елку на обложке.
18.
– Снова дерутся, товарищ участковый, – молоденькая горничная гостиницы «Эйч Эм Хостел» шла рядом с майором Дубовым и то и дело пыталась заглянуть ему в глаза. – Сплошное безобразие!
Милицейский мундир, одолженный в соседнем отделении, сильно жал в плечах.
«На оккупанта похож», – подумал Дубов, мельком взглянув на себя в зеркало. Наклеенные усы и очки в толстой, солидной оправе довольно сильно изменили его внешность. Дубов надвинул милицейскую фуражку на глаза.
«Так еще лучше!..» – решил он.
Горничная остановилась возле полуоткрытой двери с табличкой «806».
Не совсем трезвый Коля с расцарапанным лицом и красивая женщина сидели на полу. Судя по всему, они уже изрядно устали от недавней драки.
Майор Дубов сел за стол и достал чистую страничку протокола.
– Отношения, значит, выясняем, граждане? – строго спросил он.
Коля с ненавистью смотрел на красивое лицо любовницы.
– Дура! – громко сказал он.
– Сам идиот! – не осталась в долгу та.
– Минуточку, значит так и запишем, – Дубов склонился над протоколом. – Дура и идиот…
– Неудачник! – выпалила красотка.
– Гадюка!
– Работу смени, альфонс! – Джоан замахнулась на Мишку подушкой. – Я не могу тебя больше содержать на свои деньги.
Дубов кивнул и снова склонился над протоколом. Через пару минут парочка на полу снова сцепилась друг с другом и покатилась по полу, опрокидывая стулья.
– Послушайте, граждане, – майор Дубов почесал ручкой затылок. – Я так и не понял кто из вас полный кретин, а кто безмозглая шлюха?..
19.
Вечером Галя долго зубрила дело, связанное с институтом профессора Тиммана. Елена Васильевна сидела рядом в кресле и увлеченно занималась маникюром.
– Учись, Галочка, учись, – Елена Васильевна чуть отвела руку и полюбовалась на свою работу. Маникюр был безупречен. – Возможно, кое-что тебе пригодится.
Галя подняла голову.
– А как и что пригодится? – она кивнула на папку на столе. – Зачем мне знать, что кабинет начальника охраны института Ганса Вейда находится на втором этаже в самом здании института, а отдел кадров – на первом, в офисе, совмещенном со зданием проходной?
– Начальника отдела кадров зовут Вольфганг Эткин, а его секретаршу Мария Гросс, – сказала Елена Васильевна не переставала любоваться маникюром. – Запоминай, запоминай!.. Это наша работа. Кстати, твой работяга-муж Мишка два института тащит. Один – наш, а второй – профессора Тиммана. Ты что, глупее его?
Галя молча полистала папку.
– Елена Васильевна, а знаете почему Мишка за границу не уехал?
– Знаю. У него мама долго болела. Тогда твой муж и занялся теоретическими исследованиями миниускорителей. Не помню где и давно, я видела старую картину «Сумасшедший скрипач у постели мертвой матери»: в постели лежит мертвая старушка, а рядом ее безумный сын играет на скрипке…
– Не надо так! – громко крикнула Галя. – Ведь все не так было, а…
– Я знаю. Прости меня, пожалуйста. Но я сказала это только затем, чтобы ты поняла, что таких как Мишка нужно защищать… Всегда и везде.
Елена Васильевна встала и подошла к дивану с довольно сложной аппаратурой в изголовье. Многочисленные, разноцветные проводки тянулись к некоему подобию шлема.
– Твой немецкий подтягивать будем, Галочка, – пояснила Елена Васильевна. – Во сне и по новейшей технологии. Ничего страшного, только утром немного голова болит… – она вспомнила что-то и улыбнулась. – Помню, мне суахили и португальский нужно было за три часа выучить. А получилось что-то среднее… Но японцы потом почему-то меня понимали!
20.
Раннее воскресное утро было свежим и чистым. Немногочисленные прохожие доброжелательно посматривали друг на друга и вечная московская фраза: «Понаехали тут!..», рожденная в давках метро, казалось никогда не слетала с улыбчивых губ москвичей.
Майор Дубов осторожно выглянул из-за угла… Джоан и Мишка Голубев шли под ручку по тротуару. Молодая женщина что-то горячо говорила спутнику, но Мишка слушал молча, и, казалось, без интереса.
«Плохо! – решил Дубов. – Генерал Кошкин прав, выдержать давление такой отчаянной стервы этот простофиля ни за что не сможет».
Майор нащупал в кармане дубликат ключа от номера Джоан Макенрой.
«Придется помочь Михаилу Голубеву хотя бы тем, чтобы отвлечь внимание «Куколки».
Дубов решительно направился к зданию гостиницы.
В коридоре восьмого этажа работала уборщица. Она с подозрением посмотрела на «милиционера» в тесном, в обтяжку, мундире.
– Я в 806-й, по делу… – бросил Дубов уборщице.
– Постояльцы только что ушли.
Дубов сделал вид, что разочарован таким сообщением. Он нехотя опустился в кресло.
– Я подожду.
Уборщица пожала плечами. Когда она ушла, Дубов открыл номер. Он быстро осмотрелся и подошел к шкафу. Тихо скрипнули дверцы… Десяток дорогих, женских платьев полностью заполняли пространство шкафа.
«Начнем, пожалуй…» – решил Дубов.
Он вынул из кармана ножницы и пузырек с чернилами.
«Расправляясь» с платьями, майор на секунду представил, что это гардероб его тещи. Он мстительно улыбнулся и вытряс из пузырька все чернила до последней капли на ворох платьев. Потом в ход снова пошли ножницы.
«Нужно сказать ребятам, чтобы они показали фото Фила Андерсена уборщице, – думал майор. – Когда Джоан устроит скандал, уборщица должна подтвердить, что в ее номере был ее дружок. А потом нужно сделать так, чтобы об этом узнал дурачок-Мишка. Вы, голубки, у меня драться никогда не перестанете!»
21.
Дорога от московского управления ФСБ до аэропорта, перелет в Штетин и путь до гостиницы заняли шесть часов. Елена Васильевна без умолка болтала по-немецки. Изредка она задавала Гале вопросы и, внимательно слушая ее ответы, пытаясь найти признаки акцента.
– Нет, все нормально, Галочка. Но не говори много, а если говоришь, то делай это тихо, словно у тебя болит горло.
– Да, фрау Лакруа.
Елена Васильевна бегло осмотрела гостиничный номер в «Савойе» и потянула Галю на улицу.
– Там институт Тиммана… – она показывала рукой налево. – Там ресторанчик (взмах направо) в котором есть выход на задний дворик и соседнюю улицу. Но официанту – такому рыжему с большими ушами (запомни, Галочка, его зовут Фридрих) – нужно дать двадцать евро. Чуть дальше, за рестораном прачечная и автомастерская. Если возникнут какие-нибудь проблемы, подойдешь к механику Отто Густу (автомастерская рядом с рестораном) и спросишь, как пройти на улицу Моцарта. Отзыв: прямо и направо. Все поняла?
Галя растеряно улыбнулась. Женщины вернулись в гостиничный номер. Но уже через двадцать минут Елена Васильевна взглянула на часы.
– Боже мой, уже пол-второго! – воскликнула она. – А у меня еще масса дел. Пожалуйста, не провожай меня, – Елена Васильевна поцеловала Галю в щеку. – Удачи тебе!.. И запомни, телефон для связи у тебя в карманчике желтой куртки. Когда позвонит номер с окончанием на «…019», обязательно включи дешифратор. Кстати, как?..
– Дважды нажать кнопку со «звездочкой», – довольно уверенно сказала Галя.
– Правильно, умница! Ну, я побежала… – Елена Васильевна подошла к двери и остановилась. – Ой, чуть не забыла про документы.
Она достала из сумочки два паспорта.
– Галочка, солнышко мое, прости, пожалуйста! – она протянула паспорта Гале. – Меня в Париже и Москве ждут, а я так не люблю опаздывать. Запомни, один паспорт на русскую туристку Галину Медведеву. Это на тот случай, если все пойдет слишком сложно для тебя… Но в гостинице ты записана как Анна Фрейд. Паспорт Фрейд настоящий, его владелица сейчас спасает кенгуру в Австралии от озверевших фермеров. Биография Фрейд на листочке между пятой и шестой страницей. Прочитай обязательно!.. Поняла?
Галя кивнула. Елена Васильевна еще раз поцеловала Галю в щеку.
– Ну, пока!.. И главное, действуй по обстановке.
Галя закрыла дверь и медленно пошла в комнату. По пути она рассматривала оба паспорта… Потом вынула и развернула листок с биографией Анны Фрейд, села в кресло и погрузилась в чтение.
22.
– Ой, я не опоздала?! – Елена Васильевна как ураган ворвалась в кабинет генерала Кошкина.
Сам хозяин в это время неторопливо бродил из угла в угол, покуривая трубку.
– Куда не опоздала? – спросил Кошкин.
Елена Васильевна замерла и взглянула на капитана Решетникова. Тот сидел, уставившись на шахматную доску на столике. Решетников сделал ход и довольно иронично посмотрел на Кошкина.
– Ваш ход, Николай Александрович.
– Конь эф пять было бы лучше, – мельком взглянув на доску, быстро ответил генерал. – Мой ход – король аш восемь.
Елена Васильевна подошла к столику.
– Лена, не подсказывай! – строго сказал Кошкин.
Женщина пожала плечами.
– Я и играть-то не умею…
Елена Васильевна села в кресло рядом со столом генерала Кошкина и достала откуда-то из-за его спинки узелок с вязанием.
– Ферзь а три! – тихо подсказала она Решетникову.
– А если он возьмет коня? – спросил тот.
– Не возьмет, – сказал генерал Кошкин.
– Гроссмейстеры! – возмутился Решетников.
Решетников думал, нависнув над доской. Генерал Кошкин остановился на своем излюбленном месте – у окна. Его трубка пыхнула дымом.
– В общем, так, друзья мои, все завтра! – сказал генерал Кошкин. – Мы действуем по обстановке, но она только созревает.
– Если бы знала, я бы так не спешила, – сказала Елена Васильевна.
– Завтра, так завтра… – сказал Решетников.
– Но коня Решетникова я съем сегодня, – заключил Кошкин. – Тебе мат в четыре хода, капитан.
23.
Утром, ровно в восемь часов, Михаил Голубев пришел в кабинет генерала Кошкина. Охранник у входа не спросил у Мишки пропуск, а только улыбнулся, молча козырнул и показал глазами на широкую лестницу ведущую вверх.
«Еще хорошо, что не в подвал приглашают», – подумал Мишка.
Он поднялся по лестнице и без труда нашел нужную дверь.
– Садитесь, пожалуйста, Михаил Егорович, – Кошкин кивнул на кресло.
– Спасибо…
Мишка кусал губы и рассматривал свои, чуть подрагивающие, руки. Минуту он собирался с силами, а потом тихо сказал:
– Я, это самое… Я признаваться пришел.
– И правильно сделали, Михаил Егорович, – мягко сказал генерал Кошкин.
– Во всем признаться… – повторил Мишка. Он вскинул голову: – Сам!
– Очень хорошо, – генерал Кошкин посмотрел на часы. – Когда Джоан Джоан Макенрой получит от вас последние материалы по проекту «Елка»?
– Никогда! – звонко крикнул Михаил.
– А, по-моему, сегодня в десять. Макенрой очень ждет их, ну, и отдайте ей эти бумаги.
– Зачем? – удивился Мишка.
– Затем, что если эксперимент в институте Тиммана провалится, к вашей теории потеряют интерес.
– Но я все правильно рассчитал и сто раз проверил… – начал было Мишка и замолчал, натолкнувшись взглядом на лицо Кошкина.
Генерал улыбнулся.
– Значит, ошибки в ваших расчетах быть не может? – спросил он.
– Не может! – твердо сказал Мишка. – Впрочем, если вам нужно…
В кабинет генерала вошли Елена Васильевна, капитан Решетников появился парой секунд позже.
– Без нас начали, Николай Александрович? – весело спросила Елена Васильевна.
– Обстановка слишком быстро меняется, Лена.
– Что именно?
– Профессор Тимман собирается в отпуск.
Елена Васильевна опустилась на диван, не отрывая взгляда от генеральского лица.
– В самом деле?!..
Капитан Решетников истово перекрестился и посмотрел в угол, словно искал там иконы.
– Только бы он не передумал!
– Это вряд ли… – сказал Кошкин.
О Мишке, казалось, забыли все. Тем не менее, он вдруг почувствовал теплоту под сердцем.
«Как домой пришел, – мелькнула мысль в его голове. – Сидишь себе в углу, а родственники не обращают на тебя внимания…»
Мишка всхлипнул.
– Ну-ну, рано еще расслабляться, Михаил Егорович, – сказал генерал. – О самом главном мы с вами договорились, а с остальными деталями операции вас познакомит Елена Васильевна.
– Можно просто Лена, – поправила красивая женщина.
Мишка кивнул. У него на глазах навернулись слезы.
«Если прикажут умереть – умру!..» – решил он.
Елена Васильевна пересела ближе к Мишке.
– Очень важно, чтобы Макенрой как можно быстрее получила ваши материалы. А до обеда они должны оказаться в Германии у профессора Тиммана.
– Вы рассчитываете, что он будет спешить с экспериментальным подтверждением моей теории? – спросил Мишка.
– Еще как спешить! – подтвердила Елена Васильевна. – Например, профессор Тимман трижды разводился и все три раза перед отпуском. Он называет это «окончательным решением проблемы». Кстати, вам привет от вашей жены Галины.
Мишка поднял слезящиеся глаза.
«Зачем она это сказала именно сейчас?..» – подумал он.
Сердце Мишки забилось сильнее, а к щекам прихлынул жар.
24.
….Галя проследила их от проходной института профессора Тиммана. Двое рослых, плечистых парней о чем-то весело болтали, причем один явно подтрунивал над другим.
– Ганс, ты слишком любишь девушек, – услышала Галя обрывок фразы. – Вместо того чтобы глазеть на мониторы «наружки», ты болтаешь весь день по телефону и надеешься, что твой добрый друг Харри как всегда прикроет тебя.
Парни вошли в кафе напротив института Тиммана.
«Ребята из охраны», – догадалась Галя.
Других мыслей не было. Галя вдруг вспомнила веселое лицо Елены Васильевны.
«Галя, всегда помни, что у тебя твердая двойка по практическому шпионажу, – это она сказала там, уже в самолете. – Поэтому будь смелее. Ведь тебе нечего терять».
Галя кусала губы… Тогда она спросила: «А если я провалю задание?»
«Во-первых, не унывай, – Елена Васильевна ласково погладила ее по плечу. – Во-вторых, мы прикроем тебя…»
Галя вошла в кафе и устроилась за столиком напротив парней из охраны.
Харри заметил долгий взгляд молодой женщины, брошенный на мужественное лицо Ганса, и толкнул его локтем.
– Это твоя бывшая подружка, Ганс? – тихо спросил он.
Ганс оторвал взгляд от тарелки и безразлично взглянул на Галю.
– С чего ты взял?
– Ну, она так выразительно смотрит на тебя…
Ганс пожал плечами. Лицо девушки за соседним столиком показалось ему знакомым.
«Марта?.. – подумал он. – Или Хельга?.. Впрочем, нет. Они обе были блондинками».
Два недавних мимолетных и крошечных романа на берегу Балтики не оставили в любвеобильном сердце Ганса никакого следа. Но его другу Харри вдруг стало жалко девушку за соседним столиком. Она ела мороженное и так жадно смотрела на Ганса, словно ее сердце изнывало от любви и нежности.
– Пойду, позвоню, – сказал Ганс. – И, Харри, пожалуйста, не мешай мне.
– Что ты имеешь в виду?
– Твои дурацкие реплики в мой телефон из-за моей спины. Кроме того, у меня еще есть полчаса, и я хочу прошвырнуться по магазинам.
Ганс встал… Он явно спешил. Вечером Ганс должен был встретиться с очаровательной шатенкой. Они познакомились возле витрины магазина «У Бранта». Девушка рассматривала огромного плюшевого мишку за стеклом.
– Не опаздывай на работу! – крикнул вслед другу Харри.
Галя проводила Ганса долгим, сожалеющим взглядом.
Харри заказал мороженное. Он подмигнул Гале и развел руками, словно сожалея о поведении своего легкомысленного друга…
25.
Дома Мишка открыл тетрадку с «елкой» на обложке и долго перелистывал ее. На двенадцатой странице он нашел строку с «Входное напряжение усилителя – 25» дважды подчеркнутую красным карандашом и задумался. Мишка взял ручку и аккуратно добавил к двузначной цифре ноль.
«Не опасно, – решил он. – Ну, разлетится на куски циклотрон и все. Это примерно тоже самое, как взрыв лампочки на сто тысяч ватт».
Он захлопнул тетрадку и позвонил Джоан.
– Я готов! – коротко сказал Мишка.
26.
– Кажется, есть контакт, – доложил по телефону генералу Кошкину капитан Решетников. – Только что звонил Коля Никитин и сказал, что Галя вышла на парней из охраны института.
– Где Елена Васильевна? – деловито спросили в телефонной трубке.
– В Париже по делу Джона Уинслоу. В нем очень много проблем, Николай Александрович. Галя работает одна.
Генерал немного помолчал.
– Главное, чтобы Галя продержалась хотя бы полчаса на территории института Тиммана. Больше и не нужно…
27.
Харри Вольф пересел за столик Гали Голубевой.
– Я вам сочувствую, милая девушка, – грустно сказал он. – Мой друг Ганс всегда был и навсегда останется самым легкомысленным в мире типом.
Галя кивнула. Нужно было о чем-то говорить, и она спросила:
– Почему вы так решили?
– Я знаю Ганса с детства. Однажды одна маленькая девочка по имени Хельга подарила ему свою любимую куклу…
Рассказ о судьбе куклы и капризном характере Ганса занял целых пять минут.
– … Теперь Хельга моя жена. Но иногда я все-таки напоминаю ей, о том, как Ганс оторвал ее кукле голову, – закончил свой рассказ Харри. – Кончено, Хельга только смеется в ответ. Моя жена очень умная женщина и она считает, что ей повезло с мужем.
– Жаль, – сказала Галя.
– Что жаль?
– Куклу.
– Иногда человек должен пожалеть сам себя, милая девушка.
Галя вдруг подумала о Коле. Она опустила голову и болезненно поморщилась.
«Подлец и негодяй! – мысль была острой, как иголка. – Я тут… Из-за него мучаюсь. А он там, со своей «Куколкой»!»
Галя спохватилась и тут же постаралась улыбнуться Харри.
– Извините…
Ее улыбка получилась довольно жалкой.
«Классический случай, – решил Харри. – Девушке больно, она понимает, что делает глупости, но не может справиться с собой».
Харри попрощался и встал.
– Всего вам самого доброго… Кстати, я не сомневаюсь, что сегодня вечером Ганс встречается с одной рыжей и очень глупой девчонкой. Я видел, как они познакомились возле магазина «У Бранта». Сейчас Ганс наверняка покупает большого плюшевого мишку.
Галя кивнула и отвела глаза.
«Жаль! – подумал Харри. – Интересно, она будет ждать Ганса возле проходной или позвонит ему прямо сейчас?»
28.
– Неужели я арестована?
Джоан Макенрой арестовывали шесть раз в шести странах, и она всегда с большой долей юмора произносила эту фразу. Но на этот раз ее голос прозвучал слишком хрипло и слишком громко.
Сидящий в кресле капитан Решетников улыбнулся красивой женщине:
– А вы как думаете?
Джоан Макенрой стояла рядом с кроватью на которой лежал целый ворох порезанных и перепачканных чернилами платьев. Судя по всему, она что-то искала, когда в ее номер вошли двое – капитан Решетников и майор Дубов.
– Я еще и думать должна в таком положении? – съязвила женщина. Она кивнула на кучу испорченных платьев. – Это сделали вы или один мой ненормальный друг?
– У вас двое друзей, – напомнил Джоан капитан Решетников. – Один из них – Михаил Голубев – уже арестован и не мог побывать в вашем номере. А вот второй – ваш шеф Фил Андерсен еще на свободе.
Капитан замолчал.
– Фил?!.. – искренне удивилась Джоан. – Зачем ему это?
– Простой расчет: чтобы вы решили, что в вашем номере «похозяйничал» сгорающий от ревности Михаил Голубев. Вашу реакцию не трудно представить…
– Я бы морду за такое набил! – вставил майор Дубов.
– … И значит, – не обращая внимания на слова коллеги, продолжил Решетников, – что ваши отношения с агентом Голубевым были бы окончательно испорчены, а операция «Елка» провалена.
– Смысл? – глухо спросила Джоан. – Зачем Филу Андерсену работать против самого себя?
– Это не совсем так. Видите ли, в чем дело, из-за «Елки» торчат уши не столько института Тиммана, сколько доктора Элоиза Хартли. Его план – создать из вас «красотку» по типу тех, которых иногда пускает в дело генерал Кошкин, более важен для доктора, чем, собственно говоря, сама операция «Елка». Но это не входит в планы Фила Андерсена…
– Это только слова! – перебила Джоан.
– Верить или нет – ваше дело, – капитан Решетников повернулся к Дубову. – Нам пора идти обедать.
Контрразведчики встали и направились к двери.
– Подождите, – окликнула их Джоан. – Я что и в самом деле не арестована? Тогда зачем вы приходили?
– Передать привет Элоизу Хартли, – улыбнулся Решетников.
– Большой-большой привет, – добавил Дубов.
Они вышли. Джоан долго, удивленно смотрела на дверь и кусала губы.
«Все летит к черту! – решила она. – Мои дела настолько плохи, что русским даже не нужно арестовывать меня. Проклятый Фил!.. Зачем он приехал в Москву?! Неужели действительно только затем, чтобы сорвать операцию?»
Джоан возобновила прерванные контрразведчиками поиски и вскоре в ее руках оказалась тетрадка с «елкой» на обложке. Женщина быстро пролистала ее и споткнулась взглядом на сточке дважды подчеркнутой красным карандашом: «Входное напряжение усилителя – 250». Она немного подумала, взяла ручку и добавила еще один ноль к цифрам.
«Ну их всех!..» – подумала она.
Уже через полминуты Джоан позвонила Филу Андерсену:
– Фил, все в порядке, но за мной следят, – резко сказала она. – Возможно, меня арестуют с минуты на минуту.
– Подожди, детка… – попытался вставить слово Фил.
– Ждать нет времени! – оборвала Джоан. – Я спрячу тетрадку на балконе под какой-нибудь тряпкой. Приезжай и возьми ее.
– А ты?
– А я попытаюсь уйти к своим.
Джоан выключила телефон и быстро осмотрела номер. Нужно было переодеться, но когда ее взгляд замер на куче испорченных платьев, женщина нахмурилась и снова помянула черта…
28.
Через полчаса Галя осторожно заглянула в автомастерскую Отто Густа. Железные двери чуть скрипнули.
Полный, пожилой человек в рабочей спецовке сидел на огромном колесе от трактора и ел бутерброд с колбасой.
– Простите, пожалуйста, как пройти на улицу Моцарта? – спросила Галя.
Человек лениво посмотрел на Галю.
– Прямо и направо, – безразлично сказал он.
Галя вошла… Она остановилась в центре мастерской и осмотрелась.
– Чем могу помочь? – спросил Отто.
– Мне бы лестницу…
– Что?! – удивился Отто.
– Раздвижную, длинную и легкую лестницу, – уточнила Галя.
– Какой длины?
– Метров пять… Но можно и больше.
Отто наконец справился с удивлением.
– Есть, кажется… – он встал и прошел в угол мастерской.
Немного погремев чем-то, он поднял лестницу. В сложенном состоянии она была не выше человеческого роста.
– Подойдет? – спросил Отто.
– А она не очень тяжелая?
– Всего восемь кило.
– Подойдет! – Галя кивнула.
– Я помогу донести, – сказал Отто.
– Не надо, я сама, – Галя вдруг впервые услышала в своем голосе твердые нотки. И она повторила: – Я сама!
Из разговора с генералом Кошкиным Галя запомнила только «выполнить задание любой ценой» и «все это ради Коли».
Она подошла к ограде института Тиммана – четырех метровой стене из красного, глянцевого кирпича, – и прислонила к ней лестницу. Редкие каштаны служили плохим прикрытием. Несколько прохожих на тротуаре остановились и с любопытством смотрели на молодую женщину с лестницей.
Галя собралась с духом (она с детства побаивалась высоты) и ступила на первую ступеньку.
Харри Вольф сидел на своем рабочем месте и внимательно смотрел на экран монитора наружного наблюдения.
«Все-таки она решилась! – подумал он и печально улыбнулся. – И пусть я буду последним идиотом, если эта красотка не ждет ребенка от этого пижона Ганса».
Харри оглянулся. Пока он честно глазел на мониторы наружного наблюдения, Ганс сидел на диване и разглядывал журнал «Плейбой».
«Бесполезно! – решил Харри. – У девчонки ни одного шанса. Уж лучше я сам…»
Он встал и быстро вышел из рабочего кабинета.
Харри снял Галю с лестницы, когда она перебралась через стену и надел ей наручники.
– Это самый глупый поступок, который я когда-либо видел, – честно признался он.
Галя молча рассматривала свои туфельки.
«Просто так она не уйдет, – подумал Харри. – Попугать ее, что ли?..»
– Идемте! – он потянул Галю за собой. – Вы арестованы.
Здание проходной служило помещением для части офиса. Отдел кадров располагался в конце коридора.
«Ну, не к Гансу Вейду мне же ее вести», – решил Харри.
– Посидите пока тут, – он усадил девушку на стул возле двери отдела кадров. – А я пока вызову полицию.
Галя покорно опустилась на стул.
«Сбежит, конечно, – пряча улыбку, подумал Харри. – И уже вряд ли вернется».
Кладя ключи от наручников в карман, Харри специально «промахнулся» и ключи тихо звякнули на полу. Весело посвистывая себе под нос модную песенку Харри, пошел на свое рабочее место.
Через пять минут из кабинета с табличкой «Отдел кадров» вышла полная девушка в очках. Она ела банан и не без особого удивления взглянула на молодую женщину в наручниках у двери своего кабинета.
«Мария Гросс, – вспомнила Галя. – Секретарша…»
«Опять Ганс и Харри развлекаются, – поморщившись, подумала Мария. Она открыл крышку пластиковой урны, и аккуратно опустила в нее кожуру банана. – В прошлый раз они привязали к ручке двери злую болонку, а неделю назад заклинили ту же ручку банкой пива».
– Пожалуйста, передайте этим двум балбесам, Харри и Гансу, что я доложу об их глупых шутках господину Тимману, – сказала Гале Мария.
Галя кивнула. Мария торопливо направилась по коридору в сторону выхода. Ради того, чтобы пройтись по магазинам, девушка всегда сокращала время на еду до минимума и примитива.
Галя посмотрела на спину удаляющейся Марии Гросс, потом на пластиковую урну. Она легко сняла наручники, открыла крышку урны и, достав кожуру банана, положила ее на пол перед дверью.
29.
Джоан Макенрой вошла в кабинет генерала Кошкина в новом, очень дорогом платье, только что купленном в модном бутике.
– Здравствуйте, Николай Александрович, – «Куколка» чарующе улыбнулась. – Скажите, пожалуйста, меня, как шпионку, пошлют на урановые рудники в этом платье или дадут тюремную робу?
– Кофе хочешь? – вместо ответа спросил Кошкин.
– Хочу!
Джоан села в кресло перед генеральским столом и закинула ногу за ногу.
– Вы не ответили на мой вопрос, Николай Александрович, – напомнила она.
Генерал улыбнулся.
– Ты сама отлично знаешь, что ты можешь уехать домой. Я не собираюсь тебя вербовать…
– Это обидно! – успела вставить Джоан. – Неужели я так уж бездарна как шпионка?
– Тут дело не в талантах, а в людях, Джоан. Что же касается последнего, мне интересно только зачем ты сейчас пришла ко мне.
