Читать книгу: «Передайте в Центр», страница 7
Куколка
1.
– Значит, все спокойно в нашем Датском королевстве?
Генерал Кошкин стоял у окна и, загадочно улыбаясь, набивал табаком трубку.
– Так точно, товарищ генерал! – бодро отрапортовал майор Дубов.
На его грубом, широком лице все-таки мелькнула тень сомнения. Начальство, как давно уже понял Дубов, никогда не улыбается просто так.
– Шпионы они же тоже люди, – на всякий случай добавил майор. – Может быть, отпуска у них сейчас… Или с перепугу на дно легли.
– Как караси? – уточнил Кошкин.
Генерал только вчера вернулся с рыбалки и был в хорошем расположении духа.
Дубов молча кивнул. Генерал Кошкин показал трубкой в окно.
– Иди сюда, Виктор Палыч. Видишь, вон ту красавицу на скамейке?
Дубов подошел к окну. Не прикасаясь к шторе, чтобы не привлекать лишним движением внимания с улицы, он выглянул через плечо генерала. Окно выходило во внутренний дворик похожий на небольшой парк. На одной из скамеек действительно сидела молодая женщина, она вытирала платком глаза и, тем не менее, делал вид, что рассматривает голубей.
– Вижу… – почему-то шепотом сказал майор генералу.
– Она третий день приходит, – пояснил Кошкин. – Вчера, например, два часа под нашими окнами просидела, а к нам так и не зашла. Понимаешь?..
Майор Дубов не понимал. Генеральская трубка пыхнула дымом. Дубов громко чхнул…
2.
Молодая женщина тихо плакала в ладошки. По асфальту прохаживались толстые голуби. Генерал Кошкин присел рядом и вынул из кармана пакетик с сухарями.
Голубиная толпа росла с каждой минутой. Сизокрылый крепыш с хохолком на голове смело клюнул женский босоножек. Женщина заплакала навзрыд и доверчиво уткнулась носом в генеральское плечо с золотым погоном.
– Ну-ну!.. Горе, понимаешь… – Кошкин сочувственно вздохнул и погладил незнакомку по голове. – Родственника, что ли, в шпионы завербовали?
– Мужа, – женщина вытерла слезы и не без удивления посмотрела на Кошкина. – А вы откуда знаете?
– Работа у меня такая – все знать, – генерал Кошкин высыпал остатки крошек на сизокрылого нахала. – Вот что, не плачьте, а лучше рассказывайте-ка все по порядку.
Женщину звали Галина… В ее рассказе было все: чертежи с грифом «Совершено секретно», какой-то научный проект «Елка», частые отлучки мужа Миши по ночам, вкрадчивый женский голос с акцентом в телефонной трубке, куча долларов в трехлитровой банке и даже холодная тоска в глазах мужа.
– Так вы говорите, ваш муж Миша называет эту женщину Джоан и «Куколка»? – осторожно перебил Кошкин.
– Да, я шла сзади и все слышала… – Галя вдруг покраснела, – ну, я случайно их увидела, так получилось, понимаете? – она заговорила быстрее – А можно я явку с повинной за Мишку напишу? Он же глупый, он не понимает, что эта стерва его за нос водит.
– Успеете еще с явкой, – Кошкин улыбнулся. Он вынул записную книжку, вырвал листик и черкнул на нем номер телефона. – Держите. Спросите капитана Решетникова Петра Леонидовича. Скажите, что от меня.
– А как же Миша? – женщина смотрела на генерала широко распахнутыми глазами.
– Куда он денется ваш Миша со своей «Куколкой»? – Кошкин встал и размял затекшую спину. – Так значит, говорите, вы шли сзади и они вас не заметили? А сколько раз вы следили за мужем?
– Два… – соврала Галя.
– Значит, раз пять, не меньше. Отлично! – Кошкин весело подмигнул. – И не стесняйтесь, пожалуйста, Галя, вам удалось провести за нос не столько своего мужа, сколько профессиональную шпионку.
«И мужу ничего не сказала, – уже уходя, подумал о Галине генерал. – Тут плакала, на лавочке, а работала на разоблачение врага спокойно и расчетливо. У этой красавицы просто железные нервы».
3.
Капитан Петр Решетников просматривал дело Джоан Макенрой. Впрочем, в деле было всего десяток листков, и просмотр не занял много времени.
«Аккуратно работает, – Решетников захлопнул папку. – Не придерешься… И ни одной зацепки».
Он посмотрел на телефон. Очень хотелось курить… Но генерал Кошкин собирался бросать эту дурную привычку и убеждал подчиненных сделать то же самое.
После некоторого колебания, капитан Решетников снял телефонную трубку.
– Да?.. – у генерала Кошкина был веселый, добродушный голос.
– Я по делу Макенрой, Николай Александрович, – начал Решетников.
– Что, трудно?
– Профессионалка высшего класса. Такая почувствует чужую игру за километр.
– А может и за десять. Это факт… Перевербовать, значит, не удастся?
– Исключено.
– Тогда подключи к делу Елену Васильевну Петрову. Наверное, ей пора познакомится с несчастной Галей Голубевой.
– Да, товарищ генерал.
После звонка капитан Решетников целую минуту молча смотрел на папку.
«Нужно поднять все дела, где, пусть только на одно мгновение мелькала эта «Куколка» Джоан, – решил он. – И с Костей Филипповым надо поговорить… Должен он хоть что-то знать о ней, если четыре года назад получил от «Куколки» две пули в плечо».
4.
– Какие там секреты, голубчик! – директор института Константин Иванович Петровский досадливо отмахнулся. – Вы можете легко навести справки о нашем финансировании. Мы же попросту почти без работы. А если бы нас не приютил военный завод, мы могли просто оказаться на улице.
Майор Дубов сверлил глазами лицо гостя.
Генерал Кошкин улыбнулся и понимающе кивнул старому академику.
– А что вы можете сказать о своем сотруднике Михаиле Голубеве?
– Только одно: талант! – Константин Иванович подавил вздох. – Его теоретические работы попросту бесценны. – Академик понизил голос: – простите, но если бы Миша работал не у нас, а там… – гость показал глазами на окно, – он уже давно стал лауреатом десятка самых престижных премий.
В глазах майора Дубова появился настороженный собачий блеск.
– Но что значит теория без практики? – продолжил Константин Иванович. – Вы когда-нибудь пробовали забраться вверх по лестнице, у которой нет двух третей ступенек?
– Значит, эксперименты нужны? – спросил генерал Кошкин.
– Нужны. Но у нас в институте, как я уже говорил, нет ни гроша для разработки тем Миши Голубева.
– А купить их нельзя?
– Что купить?! – искренне удивился академик.
– Эксперименты. То есть я хотел сказать, результаты экспериментов по теоретическим разработкам Михаила Голубева.
– Можно. Но кто же их продаст и, кстати говоря, Коля и его разработки пока у нас здесь, в России.
– Спасибо, Константин Иванович, – Кошкин протянул гостю руку. – Вы можете идти. Только прошу вас, никому ни слова о нашем разговоре.
– Я понимаю… – Уже у двери Константин Иванович оглянулся. – Вы знаете, Николай Александрович, есть ученые, которые готовы на многое лишь бы… – он запнулся. – Впрочем, если вы читали «Фауста» Гете, вы меня поймете.
Дверь закрылась.
Майор Дубов не читал Фауста. Он смотрел на генерала Кошкина и ждал приказа на арест Михаила Голубева. А Кошкин рассматривал ветви старой березы за окном и загадочно молчал.
«Фауст, Фауст… – ломал голову Дубов. – Вообще-то, на кликуху похоже – Фауст. Почти фашист… А еще немцы во время войны фауст-патроны придумали против наших танков. В общем, неприятное это имечко».
5.
Мишка курил в постели. Джоан лежала рядом и ласково гладила ладошкой по его широкой груди.
– В последнее время ты стал слишком мрачным, милый, – нежно сказала она.
– К черту все!.. – Коля ткнул сигарету в пепельницу и повернулся к женщине спиной. – Ответ из своего Центра получила?
– Да, дорогой. Они просят срочно выслать последнюю часть проекта «Елка», – Джоан нежно прильнула к спине Коли. – Ты сможешь его побыстрее закончить?..
– Да. Через две недели.
– Центр торопит.
– Подождут.
Коля сел и потянулся к бутылке водки на ночном столике. Горлышко бутылки нервно звякнуло о край стакана.
Рассматривая спину Михаила, Джоан презрительно улыбнулась. Она взглянула на часы – стрелки показывали половину девятого.
– Может быть, ты останешься у меня? – осторожно спросила Джоан.
– Меня жена дома ждет, – буркнул Коля.
– Как ты думаешь, она уже догадывается?
– О чем?
– О нас с тобой.
Мишка допил водку и со стуком поставил стакан на ночной столик.
– Отстань, «Куколка», – бросил он через плечо. – И так тошно.
… Возвращаясь домой, Мишка нашел в почтовом ящике повестку. На небольшом листке ему сразу бросились в глаза три большие буквы – ФСБ. Мишку шатнуло. Он долго стоял у почтового ящика и только через минуту стал медленно, как смертельно уставший человек, подниматься к двери своей квартиры.
6.
Галя сидела на кухне. На столе стояли три тарелки с давно остывшим ужином.
– Есть будешь? – не глядя на мужа, спросила она.
– Нет…
Мишка вдруг понял, что страстно хочет только одного – еще выпить. Страх жег изнутри как раскаленные угли.
– Водка в холодильнике, – тихо сказала Галя.
Мишка открыл дверцу холодильника и взял бутылку. Отпив прямо из горлышка, он показал Гале повестку в ФСБ.
Та только пожала плечами.
– Ну, мало ли что? – спросила она. – Миша, ты же работаешь в секретном институте.
– Да пусть провалится он, этот институт, елки-палки! – вдруг взорвался Мишка. Он крикнул еще что-то, но злость быстро кончилась, и Мишка осел на стул. – Господи, как же мне плохо!..
– Тошнит? – спросила Галя.
У нее было удивительно спокойное лицо, которое казалось от этого еще более красивым.
«И что я, дурак в Джоан нашел? – подумал Мишка. – Я осел, кретин и идиот!»
– Спать буду один, – сказал он вслух.
Мишка отхлебнул из булки еще и пошел в спальню. Как только дверь за ним закрылась, Галя сняла телефонную трубку и набрала номер.
– Я могу поговорить с капитаном Решетниковым? – твердо спросила она.
– Да, конечно, я слушаю, – голос в трубке казался довольно приятным. – Простите, а кто вы?
– Галя Голубева.
– Да, да, мне уже говорили о вас.
Гале стало немного легче.
– Скажите, пожалуйста… – она, конечно же, хотела спросить о Мишке.
– Простите, но наш разговор будет очень коротким, – оборвал ее голос в телефонной трубке. – Приходите завтра, в двенадцать часов в парк Горького. К вам подойдет наш человек и передаст привет от Николая Александровича.
– От какого Николая Александровича? – удивилась Галя.
– От нашего общего знакомого. Не так давно вы сидели с ним на лавочке. Он кормил голубей, а вы плакали. До свидания.
Голос в трубке исчез.
«Как шпионы говорили», – вдруг подумала Галя.
Она грустно улыбнулась.
7.
Старший лейтенант Коля Никитин дежурил в аэропорту «Шереметьево» уже шесть часов. Заняв самую удобную позицию в кресле у таможни, он рассматривал лица пассажиров из-под надвинутой на глаза шляпы. Лиц было очень много… Они шли то сплошным потоком, то поодиночке.
«Нас интересует только один человек – Фил Андерсен, – вспомнил Коля приказ капитана Решетникова. – Он может прилететь в Москву, откуда угодно и под любым именем».
«Ну, и сколько мне тут сидеть? – с грустью подумал Коля. – И так Маринка пилит, что дома почти не бываю».
За то время, что он был в аэропорту, Коля успел заметить несколько лиц знакомых ему по спецкартотеке. Одним из гостей, прибывших а Москву, был знаменитый Альфред Миллс по кличке «Цезарь». Коля позвонил Решетникову, но тот не придал сообщению никакого значения.
– Им без тебя займутся, – сухо сказал капитан. – Жди Фила Андерсена.
Коля вздохнул и выключил телефон. Альфред Миллс был знаменит тем, что его арестовывали в России шесть раз, при чем трижды с перестрелкой и погоней. Иметь дело с таким шпионом было просто и интересно, как с хорошо знакомой компьютерной игрой.
Коля снова скользнул взглядом по лицам пассажиров.
– Господина Фила Фредерика Андерсена, потерявшего паспорт, просим срочно обратиться в справочное бюро, – громко объявило радио. – Повторяю…
Сообщение повторялось каждые три минуты. Разумеется, никакого паспорта в справочном бюро не было – сообщение звучало по просьбе старшего лейтенанта Коли Никитина.
«Бесполезно!» – в конце концов, решил Коля.
Он встал и неторопливо направился на улицу на ходу выуживая из кармана пачку сигарет.
8.
…Фил Андерсен прилетел из Афин. В самолете он с интересом рассматривал Москву. С высоты город казался огромным, но среди тысяч домов было мало небоскребов.
«Впрочем, пока мало, – решил Фил. – Русские торопятся».
Москва никогда не нравилась Андерсену. Это город всегда был чужим и слишком холодным для европейца. Уже в аэропорту его позабавило сообщение о том, что он, Фил Фредерик Андерсен, потерял свой паспорт.
«Генерал Кошкин, наверное, прислал в аэропорт, какого-нибудь засидевшегося без дела лейтенанта, – решил он. – Боже, как глупо!»
Он снисходительно улыбнулся. Но происходящее возле окошка справочной, тут же погасило его улыбку – там стоял высокий, широкоплечий человек и что-то говорил девушке.
– Вы Фил Андерсен? – переспросила та.
– Да, да!.. – незнакомец улыбнулся и стал удивительно похож на другого Фила – только что прилетевшего из Афин под именем Мориса Риверы.
– А вы точно Фредерик? – настаивала девушка за окошком.
Широкоплечий незнакомец подтвердил.
У «Мориса Риверы» вдруг екнуло под сердцем. Он ничем не выдал своего волнения и быстро прошел мимо.
«Что ни говори, «повезло»!.. Теперь русские благодаря дурацкому совпадению будут знать, что я в Москве, – пронеслось в голове Фила. – Хорошенькое начало, ничего не скажешь».
Им вдруг овладело раздражение.
«Я плохо начинаю большое дело, – Фил спохватился и постарался взять себя в руки. – Да плевать мне на русскую контрразведку и на этого идиотского однофамильца!.. – решил он. – Пока всемогущий доктор Хартли соблюдает некое подобие перемирия с русскими из-за «Януса», русские поневоле закрывают глаза на мелкие детали. А кто сказал, что мы вообще перестали работать друг против друга?! Подумаешь, Фил Андерсен прилетел в Москву. А может быть, я просто соскучился по этому городу».
На улице курил молодой человек в надвинутой на глаза шляпе. Он сосредоточено рассматривал лица выходящих пассажиров.
«А вот и «пастух»!» – сразу понял Фил.
Он вразвалочку подошел к Коле Никитину.
– Разрешите прикурить, молодой человек, – с большой долей иронии сказал Фил.
– Пожалуйста, – Коля протянул зажигалку.
Старший лейтенант с интересом рассматривал «на зубок» выученное по фотографиям лицо мистера Андерсена.
«Только борода ему не идет, – решил Коля. – И брови слишком густыми сделали… Европейцев с такими «турецкими» бровями не бывает».
Фил прикурил и неторопливо направился к стоянке такси.
К Коле Никитину подошел лейтенант Витя Иванов.
– Ну, нашел, наконец, своего Андерсена? – тихо спросил он.
Коля кинул.
– Сам ко мне подошел. Я его провожу, а ты Сашке Добрынину скажи, чтобы прекращал свой «концерт» у окошка справочной. Скажи ему, пусть смывает грим и идет обедать.
9.
Галя Голубева и Елена Васильевна Петрова не спеша прогуливались по парку Горького… Галя рассчитывала, что «привет от Николая Александровича» ей передаст мужчина с лицом Штирлица, но к ней подошла красивая женщина чуть старше средних лет, похожая на француженку. У нее были умные и веселые глаза.
С самого начала их разговор получился чисто женским. Он начался с самого заурядного «какая прекрасная сегодня погода», а потом часто перескакивал с одной тему на другую. К удивлению Гали, они успели поговорить даже о детском театре кукол, в котором она работала. Елена Васильевна внимательно рассматривал лицо собеседницы, словно старалась найти в нем что-то знакомое. Иногда в этом взгляде загоралась надежда, но чаще появлялось разочарование.
Галя несколько раз хотела спросить о будущем Миши, но Елена Васильевна умело уходила от этой темы.
– Больше всего я люблю осень в Париже, – она улыбнулась. – Галя, вы когда-нибудь были в Париже?
Галя отрицательно покачала головой.
– А где бы вы хотели побывать? Может быть, в Берлине или Мадриде?
– В деревне у бабушки, – не думая, сказала Галя.
– Вы не любите путешествия и приключения?
– Нет.
– И вы без удовольствия следили за своим мужем?
– Знаете, мне даже противно было, – честно призналась молодая женщина. – Скажите, а Мишку надолго посадят?
– Вашего мужа? – Елена Васильевна нахмурилась. – Простите, но боюсь что да… Впрочем, многое будет зависеть от вас.
– Но это же нечестно! – закричала Галя. – Я сама к вам пришла, понимаете, сама!
– Еще раз простите, Галя, но рано или поздно мы вышли бы на вашего мужа и без вашей помощи. Правда, в этом случае его дела выглядели гораздо хуже.
– А что же мне теперь делать?
– Нас интересуют материалы, которые ваш муж передает «Куколке».
– И все?
– Пока все… Это хоть в какой-то степени уменьшит вину вашего мужа.
– А оправдать Мишку полностью уже невозможно?
– Галя, поймите, судя по всему, ваш муж передал слишком много информации. Если бы нам удалось свести потери от этого к нулю, тогда… – Елена Васильевна немного подумала. – Впрочем, такой вариант развития событий похож на чудо.
Две женщины некоторое время шли молча и рассматривали асфальт под ногами.
Галя вдруг поймала себя на мысли, что она очень хочет быть похожа на Елену Васильевну.
«Она сильная и умная, а, кроме того, умеет думать, а мне просто хочется плакать…»
Горе с Мишкой сделало чувства Гали огромными и немножко страшными, похожими на незнакомые, большие игрушки в темной комнате.
«И ты просто растерялась!» – подумала о себе Галя.
Пришла обида на собственное бессилие.
Вскоре женщины попрощались.
– Знаете, Галя, жизнь все-таки удивительная штука, – снова улыбаясь и снова не без интереса рассматривая лицо Гали, сказала Елена Васильевна. – Иногда в ней случаются удивительные вещи. Как я понимаю, вы уже что-то решили про себя… Но пока не говорите об этом мне.
– Почему не говорю? – удивилась Галя.
– Всему свое время.
10.
Телефон зазвонил ровно в девять вечера. Генерал Кошкин кивнул на него, и капитан Решетников поднял трубку.
– Фил Андерсен минут назад он оторвался от слежки, – коротко доложил он генералу.
Совещание подходило к концу. По генеральскому кабинету стелился густой табачный дым, два десятка кофейных чашек уже давно опустели.
– То, что Фил Андерсен ушел от нас, это неплохо, – немного подумав, сказал Кошкин. – Он явно спешит и нервничает, а значит рано или поздно он начнет мешать Джоан Макенрой.
– А та будет вынуждена надавить на Михаила Голубева? – спросил капитан Решетников.
– Точно! – генерал кивнул. – И тогда может возникнуть очень интересная ситуация. Что у нас с Галей Голубевой?
Кошкин вопросительно взглянул на Елену Васильевну.
Та неопределенно пожала плечами и промолчала.
– Арестовать бы всех шпионов и дело с концом, – буркнул мрачный майор Дубов.
– Виктор Палыч, скажите, пожалуйста, что важнее, человек или дело? – спросил генерал.
– Конечно, человек, – не без доли удивления ответил Дубов. – Например, любой человек всегда под рукой и его можно арестовать, а дела… Они ведь разными бывают. В том числе и запутанными.
Капитан Решетников и Елена Васильевна улыбнулись. Решетников что-то зашептал женщине, и ее улыбка стала еще шире. Генерал Кошкин постучал карандашом по столу.
– Тише, товарищи. Итак, формулируем нашу задачу. Главное, в нашей операции нужно постараться вывести из игры Фила Андерсена и Джоан Макенрой. Эта парочка очень опасна, но в случае провала операции «Елка» их руководство отодвинет Андерсена и Макенрой на второй или даже третий план. Не менее важно обезопасить тот материал, который Михаил Голубев уже передал за рубеж. И третье… – генерал немного помолчал. – Нужно заинтересовать своих… – Кошкин кивнул на потолок, – судьбой Михаила Голубева и его проектом. Необходимо найти деньги и обеспечить ему условия работы. Впрочем, это самое трудное и я займусь этим сам.
11.
…Последний выстрел из пистолета так сильно рванул отдачей уставшую руку Галины, что ее пришлось удерживать другой рукой. В гулком помещении длинного, низкого тира звук многократно отражался от стен и угасал долго, как эхо в горах.
Елена Васильевна, не отрываясь, смотрела в стационарный видоискатель.
– Ни одной… – она прикусила губу. – Там на столе еще одна обойма, Галя.
– Уже нет, – Галя криво улыбнулась. – Я расстреляла все… Дайте закурить, пожалуйста.
– Вы не курите.
– Пора привыкать.
– Шпионки курят только в кино, – улыбнулась Елена Васильевна.
Дверь в тир тихо скрипнула.
– Товарищ подполковник, разрешите доложить, – раздался громкий голос. – Привели всех пятерых.
Прапорщик у двери смотрел на Елену Васильевну.
– Давайте туда, – та махнула рукой в сторону стены за грудой старых мишеней. – Расставляйте ребят.
В тир вошли пятеро мужчин. Два рослых прапорщиков выстроили их у стены. Крайний справа, – мелкий рыжеватый типчик в мятом пиджаке – так низко опустил голову, словно боялся смотреть в глаза людям.
Галя взглянула на пистолет в своей руке.
«Я не смогу!» – вдруг промелькнула в ее голове отчаянная, болезненная мысль.
– Галя, все гораздо проще, – сказала Елена Васильевна. – Это обычное опознание по делу Вильяма Картрайта.
«Не понимаю, – подумала Галя. – Какого еще Картрайта?!»
– Нас уже опознавали в кабинете генерала Кошкина, – громко сказал рыжий типчик. Его лицо сморщилось как вареная картофелина. – Сколько можно?!
Елена Васильевна не обратила внимания на замечание рыжего.
– Галя, ваша задача интуитивно найти нужного человека. В данном случае иностранного разведчика мистера Картрайта… Понимаете?
– Нет, – честно призналась Галя. – Как же я найду этого мистера, если я его не знаю?
– А вы постарайтесь. Кстати, я не зря говорила об интуиции.
– Мне домой надо! – снова крикнул рыжий. – Меня жена с борщом ждет.
Галя показала на громкоголосого рыжего.
– Он? – не уверенно спросила она.
– Че?!.. – удивился рыжий.
Третий справа мужчина – голубоглазый гигант с двумя шрамами на лице – улыбнулся и сказал по-английски сквозь зубы:
– Как жаль, что ты не также глупа, Лена.
Елена Васильевна не обратила на слова красавца ни малейшего внимания.
– А вы где работаете? – спросила она рыжего.
– Прапорщик Василий Вешкин с продовольственного склада, – рыжий нехотя козырнул. – Товарищ подполковник, разрешите идти обедать, а то борщ стынет.
– Идите… – отмахнулась Елена Васильевна. – Все свободны, кроме мистера Картрайта.
Галя опустила голову и покраснела.
– По три опознания в день проводят, – проворчал прапорщик Вешкин, направляясь к двери тира. – А кто за бардак на складе отвечать будет?.. Я, что ли?!
Оставшись втроем, задумавшаяся было Елена Васильевна наконец вспомнила о красавце Картрайте. Она перезарядила пистолет и протянула его бывшему шпиону.
– Вильям, пожалуйста, покажи, как ты стреляешь, – попросила она.
Картрайт хмыкнул, взял пистолет и осмотрел его.
– Мне больше нравится «Берета-777», – сказал он. – У русских моделей, даже последних, слишком сильная отдача.
– Не преувеличивай, Вильям, при обыске у тебя нашли самый обыкновенный старый «ТТ».
– Ему не нужны динамические пули, чтобы пробить легкий бронежилет, – мистер Картрайт медленно поднял пистолет и прицелился. – В общем, неплохая модель, но слишком мало патронов в магазине…
Один за другим ударило пять выстрелов. Центральная мишень в двадцати метрах вдруг «отлепилась» от стены и упала на покрытый опилками пол.
– Это называется «вытащить четыре гвоздя» на самой мишени, – самодовольно заметил мистер Картрайт.
– Но выстрелов было все-таки пять, – заметила Елена Васильевна.
Она внимательно смотрела на оружие в руках бывшего шпиона.
– Один – контрольный, – пояснил мистер Картрайт. Он вернул пистолет Елене Васильевне. – И не надейся, пожалуйста! Свои приемы самбо будешь отрабатывать на скучающих прапорщиках.
– Я ничего такого не думала, – пожала плечами Елена Васильевна.
Пистолет лег на столик.
– Кстати, что за девчонка? – спросил Картрайт и кивнул на Галю. – Готовишь очередную «красотку»?
– Может быть… Что скажешь?
– Милая, интеллигентная девушка, – Картрайт подошел к Гале и галантно поцеловал ей руку. – Мой вам добрый совет, не связывайтесь с Еленой Васильевной. То, что может сам дьявол, вряд ли сумеет сделать симпатичный, но обыкновенный чертик.
Повернувшись к Елене Васильевне, он спросил:
– Когда меня отпустят домой?
– Обмен через три недели, Вильям.
– На том же мосту?.. На кого меня меняют?
– На Сережу Сотникова.
– Этот парень все-таки прокололся на институте профессора Тиммана? – Картрайт снисходительно улыбнулся. – Вы упрямы, но Ганс Вейд и его «правая рука» Отто Мюллер не подпустят вас к институту Тиммана ближе, чем на пушечный выстрел. А теперь я могу идти?
Елена Васильевна кивнула.
Во дворе Вильяма Картрайта ждала черная «Волга»… Последние пять дней бывший шпион жил не в камере, а за городом в тихом домике у пруда. Немного расстроенная провалом нервная система мистера Картрайта требовала усиленного отдыха, хорошего питания и тишины. Вскоре ему предстояла встреча с общим врагом – террористической организацией «Янус».
12.
Елена Васильевна с нескрываемым сожалением рассматривала потупленное и смущенное лицо Гали.
– Галя, кофе хотите?
Обстановка небольшого кабинета на третьем этаже управления была почти домашней. На окнах висели шторы в голубоватых цветочках.
– Ja, nur mit der milch, (Да, только с молоком) – сказала Галя по-немецки.
– Переживаете за цвет лица? – быстро и тоже по-немецки, спросила Елена Васильевна.
– Нет, но просто… – Галя запнулась. Она уже с трудом подбирала нужные слова. – Просто я стала немного нервной за последнее… (Пауза) За последнюю неделю.
– У вас великолепное баварское произношение, Галочка. Но словарный запас как у туристки. Точнее, как у ребенка, – Елена Васильевна придвинула Гале чашку кофе. – Давайте я попробую угадать, в вашем детском садике или в школе с первого класса учили немецкий язык?
– Русский, – улыбнулась Галя. Она подняла глаза. – Мой дедушка был дипломатом. Когда мама развелась с папой, я поехала в ГДР на целых пять лет. Дед был очень занятым человеком и когда он спохватился, мне пришлось заново учить уже русский язык.
– Это неплохо, – Елена Васильевна кивнула. – Но знать язык, к сожалению, это еще не все… Давайте проведем с вами маленький экзамен на «шпионскую» сообразительность, – Елена Васильевна разложила на столе несколько десятков листков. – Выбирайте любой.
– А что это? – Галя смотрела на листки на столе.
– Обычные экзаменационные билеты из необычного курса для симпатичных девушек.
Галя нерешительно взяла крайний билет… Она прочитала вопрос и почти тут же пожала плечами.
– Я не знаю…
– А что за вопрос? – Елена Васильевна вытянула шею, пытаясь заглянуть в листок.
– «Что больше всего меняет облик женщины?»
– Прическа! Господи, это же очень просто и это знает любая женщина. Хорошо, Галочка, берите другой билет.
Но Галя не знала ответа ни на второй, ни на третий, ни даже на шестой вопрос…
13.
– Ну, что у тебя, Лена?
Генерал Кошкин набивал трубку табаком.
– Николай Александрович, только не курите при мне, пожалуйста, – Елена Васильевна с опаской смотрела на генеральскую трубку. – Хорошо?..
– Раньше ты не боялась дыма.
– А вы не так давно собирались бросать курить.
– Бросишь с такой работой! – отмахнулся генерал.
– Понимаю. Но вчера муж сказал мне, что от моей кофточки за версту пахнет трубочным табаком. Потом он прочитал мне отрывок из «Отелло» по-французски.
– Намек понял, – генерал Кошкин отложил на стол трубку. – Потерплю, пока ты здесь. Теперь говори о результатах.
– Ноль, Николай Александрович! – с явным сожалением сказала Елена Васильевна. – Правда, Галя те так плохо знает немецкий язык. За неделю, при современной технике обучения, это знание можно было бы сделать практически полным.
– А зачем? Если все так плохо, посылать ее за границу с заданием – самоубийство.
Прежде чем ответить, Елена Васильевна долго рассматривала свою руку с длинными, ухоженными ногтями.
– Знаете, Николай Александрович, мы с Галей недавно с Вильямом Картрайтом немного побеседовали. Когда он упомянул о своем обмене, у меня что-то… – Елена Васильевна сделала неопределенный жест рукой возле лица. – Как прокрутилось что-то перед глазами. Как кадры кино… Помните, в фильме «Мертвый сезон», во время обмена, двое шпионов идут по мосту навстречу друг другу. На секунду они останавливаются, и внимательно смотрят на лица друг друга… Оператор сделал очень близкий ракурс: глаза в глаза. Потом…
Елена Васильевна замолчала.
– Потом те двое идут дальше, – подсказал генерал Кошкин. – Машины разворачиваются и уезжают.
Пальцы Елены Васильевны нервно забарабанили по столу.
– Николай Александрович, помните, когда вы читали нам лекции по теории разведки, вы называли такие ситуации задачами с нулевым решением?
– А ты видишь какое-то еще? Обмен агентами совершается по нерушимым правилам.
– Я не о том!..
Елена Васильевна выдержала большую паузу. Генерал взял со стола незажженную трубку и принялся посасывать ее.
– Николай Александрович, а если «развести» Галю и ее мужа по разные стороны моста?
– Как это?! – удивился генерал. – А потом менять их друг на друга, что ли?!
– Пока не знаю…
– Тогда «нулевое решение» остается нулевым. Тебя беспокоят странные гипотезы, причем довольно мутного свойства.
– Туманного, Николай Александрович, – поправила Елена Васильевна. – Я считаю, что нам пора действовать по обстановке.
В генеральских глазах вдруг сверкнул веселый огонек.
– Опять, значит, как раньше? – спросил он и невольно улыбнулся.
– Опять, – согласилась Елена Васильевна. – Я думаю, у нас просто нет другого выхода.
– «Все смешалось в доме Облонских…» – процитировал Толстого Кошкин. —Ладно, я согласен!
14.
Пол-второго ночи Галя открыла тайник Мишки. Он находился в письменном столе, в одном из ящиков, который – по уверениям мужа – был сломан и не открывался ни с ключом, ни без него. В тайнике лежал рулончик из «соток» – три тысячи рублей уже покрытый пылью, – стояла литровая банка с целым ворохом смятых долларов (пыли на ее крышке, увы, не было) и лежала тетрадка с детским рисунком «елки» на обложке.
«Это Мишка раньше на спиннинг собирал», – подумала Галя, рассматривая рубли.
Она быстро перелистала тетрадку. Текста почти не было… Были только формулы.
«Она самая! – догадалась Галя. – Ту, которую ищут наши…»
Она вытащила маленький, плоский фотоаппарат и торопливо принялась переснимать страницы.
В коридоре, в сторону туалета, прошлепал босыми ногами Мишка.
«Опять тапочки не надел…», – механически подумала Галя, не отрывая глаза от окуляра фотоаппарата.
Она перевернула страницу… И замерла.
«А если Мишка вдруг заглянет в комнату?!» – мысль была острой, как игла.
В туалете сработал сливной бачок. Галя с ужасом смотрела на тетрадку. Ее мысли лихорадочно метались, путались и были похожи на праздничный, разноцветный фейерверк… Пальцы судорожно сжали фотоаппарат.
Мишка прошел в сторону спальни.
– Миша! – громко позвала Галя.
– Что?
Галя чуть не прикусила себе язык.
«Дура, я зачем его позвала?!»
– Тапочки одевать нужно, вот что! – крикнула Галя. Ее голос едва не сорвался на самой высокой ноте.
