Читать книгу: «Передайте в Центр», страница 11
– Всю цепочку информации проследить невозможно, – сказала девушка. – Один первоисточник слуха в Нью-Йорке, другой в Париже. Но я звонила Елене Васильевне…
– И она подтвердила?
– Да. Адрес точный. Но кто такой Гарри Чейз не знает никто.
Генерал Кошкин, не отрывая взгляда от листка, нашарил на столе трубку.
«Бросишь тут курить с такой работой», – подумал он.
Через два часа Верочка принесла Кошкину очередную, только что расшифрованную депешу.
«Эли Форстер не имеет отношения к убийству своего мужа, – прочитал Кошкин. – Но именно Фил Андерсен постарался, чтобы убийство Фреда Корделя и Джоша Форстера были очень похожи. Ваш Верный Друг».
– Я всегда говорила тоже самое, – гордо сказала Верочка.
Девушка стояла рядом и победно улыбалась. Генерал Кошкин сжег листок в пепельнице.
– Кстати, Ваш Друг мог вам просто позвонить, – уже у двери сказала Верочка.
Генерал улыбнулся и погрозил девушке пальцем:
– Молчи!.. Поняла?
– Все и так уже знают, – фыркнула Верочка.
– Вот как раз эти «все», Верочка, и будут молчать, как партизаны на допросе, – сказал Кошкин.
– Ладно… Тогда я тоже паризанка, – согласилась девушка.
19.
Коля Никитин сидел рядом с лужей. Он снова рассматривал мелочь в кепке на асфальте и снова пытался думать о будущем ордене. Но мысли были короткими, бессвязными и горячими. Колю душил кашель, а под старой куртекой словно разгорался костер.
– Коля, я принесла тебе стул.
Лейтенант поднял глаза… Перед ним стола Марина. Она виновато кусала губки, но вместе с тем, пыталась выглядеть независимой и гордой девушкой.
Коля безразлично скользнул глазами по красивому лицу бывшей невесты и достал из-за обтрепанного обшлага куртки бутылку водки. Горлышко бутылки мелко позвякивало о край грязного стакана.
– Коля, не надо!.. – Марина вдруг почувствовала, что сейчас заплачет.
Коля молча выпил водку и с трудом подавил хриплый кашель.
– Закуси хотя бы, – девушка протянула бывшему жениху огромный гамбургер. – Ты же синий уже.
Коля гордо отвернулся.
– Уходи! – сипло сказал он.
Двумя минутами позже из гостиницы «Славянская-люкс» вышла молодая женщина в темных очках. Она посмотрела на хмурое небо и открыла зонтик. Потом она не спеша пошла вперед, явно стараясь не потерять из виду идущую к автобусной остановке девушку в синей курточке.
А Марина плакала… Ей больше некого было стесняться, и она ревела по-бабьи, навзрыд.
20.
Уверенная рука взяла Марину под локоть и мягкий, приятный женский голос вежливо сказал:
– Добрый день, Марина.
Девушка удивленно взглянула на идущую рядом с ней красивую женщину:
– Здравствуйте… – неуверенно ответила она.
Незнакомка улыбнулась:
– Меня зовут Эли Форстер. И, пожалуйста, не удивляйтесь, Марина, но я самая настоящая шпионка. Кстати, ваш бывший жених Коля Никитин работает в ФСБ и следит за мной. Я живу в «Славянской-люкс» и уже достаточно долго наблюдаю за вами обоими…
Прежде, чем снова заговорить, Эли грустно вздохнула и не без сочувствия посмотрела на девушку:
– Вы плохо знаете мужчин, Марина. Впрочем, в вашем возрасте это скорее достоинство, чем недостаток. Поверьте мне на слово, со временем вы станете более опытной, но это не прибавит вам счастья…
– Знания умножают скорбь, что ли? – попыталась пошутить Марина.
– Именно это я и хотела сказать. Например, я знаю, что у вас сейчас есть еще один молодой человек, – Эли снова улыбнулась. – Его зовут Борис и он сын очень богатых родителей. Борис нагл и не очень умен. Он нравится вам значительно меньше, чем Коля. Но, тем не менее, вы хотите выйти замуж за него, а не за Колю.
– Откуда вы все это знаете?!
Марина замерла.
– О, это же так просто, – Эли потянула девушку за собой. – Идемте!.. Я слишком долго сидела в своем номере и теперь хочу немного погулять. Что касается вашего вопроса, то я отлично знаю, что любая несчастная девушка хочет забыться после неудачной любви в пышной роскоши достойной самой Клеопатры. Вам нужны настоящие друзья, Марина, иначе вы сделаете очередную ошибку.
Марина и Эли неторопливо шли по тротуару уже слегка присыпанному желтой листвой. Возле салона женской одежды Эли остановилась и критически осмотрела девушку.
– Вот что, Марина, хотите, я научу вас одеваться, как одеваются настоящие шпионки? То есть быть неотразимой, когда надо, незаметной, когда нужно и суперсексуальной, когда решается ваша судьба?
– Хочу! – почти не думая, выпалила девушка.
– Тогда вперед, – Эли показала на вход в магазин. – И не бойтесь. Грабеж этого шикарного заведения займет у нас всего пару часов. А забываться в роскоши на большее время, дорогая Марина, я вам пока не рекомендую.
21.
Секретарша Верочка осторожно приоткрыла дверь и заглянула в кабинет генерала Кошкина. Там плавали клубы густейшего табачного дыма, а за ними, возвышалась за столом смутная, но довольно представительная фигура хозяина кабинета.
– Николай Александрович, – позвала Верочка.
– Да, Верочка? – откликнулся из-за дымовой завесы генерал Кошкин.
Секретарша громко чхнула.
– Я вам телеграмму принесла по делу Эли Форстер.
– Сейчас выйду.
Вера закрыла дверь и не без труда перевела дух. Девушка потерла слезящиеся глаза и снова громко чхнула.
Через минуту, вместе с клубами дыма, вышел генерал Кошкин. Девушка отошла от двери подальше и протянула генералу листок бумаги.
«Уверен в непричастности Эли Форстер в убийстве своего мужа. Джек Делоу», – прочитал генерал Кошкин.
Верочка чхнула снова – дым тонкой плоской струйкой тек из кабинетной щели.
– Да-да, знаю, Верочка, пора проветрить кабинет, – задумчиво сказал генерал Кошкин, все еще рассматривая листок с донесением. – Спасибо, что напоминаете.
Он снял телефонную трубку на столе секретарши и набрал короткий номер.
– Михаил Игоревич?.. Это я, – генерал улыбнулся. – В общем, я снимаю свой заказ насчет погоды… Да-да… Пусть идет дождь, если ему так уж хочется. Да, и вам спасибо!
Кошкин посмотрел на Верочку и весело подмигнул ей.
– Начинается, Верочка, – бодро сказал он.
– Что начинается, Николай Александрович? – удивилась Вера.
– Все начинается, детка. Простая истина «Все пройдет» – не конец мира. А теперь уходи из приемной, я свой кабинет проветривать буду.
22.
– Джон, уверяю тебя, что ты – очень умный человек, – Эли едва сдерживала смех.
– Нет, я – «Дубина» Рискин.
– Джон, ты – гений! – Эли все-таки засмеялась. – Джон, ты мне нужен ради твоего собственного спасения. Ну, соглашайся.
Джон поморщился.
– Поймите, Эли, как и чем я могу помочь русской девчонке, если знаю по-русски только «руки вверх» и «стой, а то стрелять буду»? Остальные слова я выуживаю из разговорника и, кстати говоря, делаю это очень медленно.
– Не прибедняйся, ты наверняка знаешь еще пару десятков слов.
К столику, за которым сидели Эли и Джон, наконец, подошел официант.
– Итак, Джон, приступай, – Эли показала глазами на меню. – И не прибедняйся, пожалуйста.
Уткнувшись в меню, Джон Рискин почти не смотрел на названия блюд, а только на их цену.
«Я тебя сейчас достану, Эли!» – решил он.
– Фазана под золотым соусом, пожалуйста, – Джон ткнул пальцем в нужную строку меню и посмотрел на официанта. – Вы меня понимаете?
– Yes, sir, – кивнул тот.
– Трюфели «Русская Венера»
– Yes, sir.
Официант растянул рот в подобострастной улыбке – сумма чаевых от этого супербогача обещала быть астрономической.
– Ты решил меня ограбить, Джон? – насмешливо спросила Эли. – Но ты забыл, что грабишь вдову миллиардера. Тебе придется очень постараться, чтобы облегчить мои карманы на значимую для меня сумму.
Официант ушел.
– Кстати, Джон, что это такое, трюфеля «Русская Венера»?
– Черт знает этих русских, – отмахнулся Джон. – Надо быть полным идиотом, чтобы платить за грибы, которые ищут в лесу тренированные свиньи, такие сумасшедшие деньги. Не сомневаюсь, что в недрах русских золотых гор текут нефтяные реки по бриллиантовым трубам.
Пауза получилась короткой, но достаточной для того, чтобы Джон Рискин немного успокоился и, наконец, расслабился.
– Итак, ты согласен поработать на меня завтра, Джон? – спросила Эли. – Но, главное, поработать так, чтобы об этом не знал Фил Андерсен?
– Ради той чертовой пропавшей папки я готов на все, Эли. Я бы согласился и без этого визита в ресторан.
– Мне просто немного скучно, Джон. А у тебя вот уже второй день очень хмурая физиономия. Если бы ты был женщиной, я бы пригласила тебя в магазин модной одежды.
– Зачем?..
– Чтобы ты заново научился радоваться жизни, Джон.
23.
Дом номер восемь по улице Ползунова оказался крепкой «сталинкой» с высокими, готическими окнами. Дом был похож на стену замка покинутого вассалом. Оставшаяся в замке челядь пробила в стене замка окна и украсила фронтон бежевой штукатуркой.
Джон Рискин поднялся на площадку второго этажа. Из-за двери шестой квартиры доносилась громкая музыка. Джон остановился и, достав из кармана записку, еще раз перечитал адрес.
Скрипнула дверь соседней «пятой» квартиры и оттуда высунулась старушка в махровом халате.
– Второй день там гуляют, – обиженно сказала старушка. Она показала на дверь соседей. – Простите, вы из милиции?
Джон Рискин хорошо знал слово «милиция». Он отрицательно покачал головой. Старушка разочарованно вздохнула и исчезла.
Джон позвонил в дверь шестой квартиры. Реакция на звонок оказалась довольно странной – музыка стала громче. Джон постучал в дверь ногой. Звуки музыки внутри стали еще примитивнее и злее. Джон стал к двери спиной и лягнул ее так, что с потолка посыпалась штукатурка. Дверь открылась – на Джона обрушилась целая лавина звуков, причем ее почти заглушал веселый женский многоголосый хохот и визг где-то в глубине квартиры.
На пороге стоял высокий молодой человек и холодно рассматривал незваного гостя.
– Что надо? – довольно грубо спросил он.
Джон протянул хозяину квартиры записку.
«Я глухонемой дядя вашей невесты Марины, – прочитал молодой человек. Строчки были написаны аккуратным женским подчерком. – Простите, вы Борис?»
– Ну, Борис… – согласился молодой человек.
«Глухонемой» Джон вопросительно смотрел на Бориса до тех пор, пока тот не догадался кивнуть головой.
Джон протянул вторую записку.
«Боря, детка, в глаз хочешь? – прочитал молодой человек. – Еще раз увижу тебя рядом с Мариной, я тебе оторву голову».
Борис хмыкнул и положил руку на лысую голову Джона. Но все его попытки развернуть коренастого, широкоплечего гостя и дать ему пинка, закончились ничем. Более того, Джон легко втолкнул молодого человека в квартиру и шагнул туда сам.
В коридоре было довольно тесно. Джон на глаз прикинул объем коридора и острые углы, о которые легко можно было разбить кулак.
– А это кто? – из кухни вышел рыжеволосый верзила.
Он ел ножку курицы и с удивлением смотрел то на гостя, то на хозяина квартиры. Лежащий на полу Боря издал неразборчивые, но явно обиженные вопли.
Джон протянул рыжеволосому записку.
«Я глухонемой дядя Марины, – прочитал тот. – Я пришел к вам в гости».
– Что стоишь, идиот?! – взвыл Борис. – Бей, гада!
Рыжий на мгновение растерялся, но потом все-таки протянул руку, чтобы схватить Джона… Гость боднул рыжеволосого головой в грудь.
Разборка в шестой квартире заняла у Джона не больше пяти минут. В ее финале вдруг стихла музыка, завершившись грохотом чего-то тяжелого о стену. Когда Джон выходил из квартиры, чья-то нога на полу долго мешала ему закрыть дверь. Она исчезла только тогда, когда Джон дал пинка лежащему на полу рыжеволосому парню.
На лестничной клетке стояла старушка в махровом халате.
– Спасибо большое, – улыбнулась она Джону.
Джон улыбнулся в ответ и протянул записку старушке.
«Я глухонемой дядя Марины, – прочитала она. – Я пришел поговорить с Борисом о его плохом поведении с девушками».
– Давно пора, – сказала старушка.
24.
Уже через час Джон Рискин провожал Марину. Больше всего на свете «Дубина» не любил работу грузчика. Тяжелый узел с теплыми вещами, мягкое кресло и сумка с продуктами весили не меньше двух пудов. Джон плелся следом за девушкой и проклинал все на свете. Наконец добравшись до угла улиц возле «Славянской-люкс», девушка попросила Джона подождать. Он с удовольствием обрушил свою поклажу на землю и сел на нее.
Марина решительно направилась в сторону «нищего» Коли. Ссору влюбленной парочки то и дело перебивал надрывный кашель лейтенанта Никитина.
Джон сидел на узлах и вытирал мокрое от пота лицо. Иногда он посматривал на стоящую неподалеку серую «Волгу» с двумя пассажирами в нахлобученных на глаза шляпах и ощущал хорошо знакомый каждому шпиону зуд в пятках.
– Ты – хитрый, – кричала обиженная Марина. – Ты делаешь все специально, чтобы позлить меня.
– Нужна ты мне! – отбивался Коля. – И вообще, я тебя ни о чем не просил.
– А меня не нужно просить. Я всегда подаю нищим идиотам!
Услышав хорошо знакомое слово «идиот» Джон вздохнул и подумал о далекой пенсии. В зависимости от исхода операции «Возвращение утерянной папки», остаток жизни можно было провести либо в теплой Калифорнии, либо на нарах в Сибири.
Джон закрыл глаза… В темноте порхали папки, похожие на сказочных Синих птиц и весело сыпали бумагами с грифом «совершенно секретно».
25.
Генерал Кошкин вел машину сам. Он часто посматривал в зеркало заднего вида, но «хвоста» не было.
«Как в старые добрые времена…», – подумал генерал и улыбнулся своим мыслям.
Остановившись возле крохотного кафе-подвальчика со странным названием «Двое в пути», генерал посмотрел на часы. Стрелки показывали тринадцать часов десять минут. Кошкин не спеша закурил.
Через пару минут из дверей кафе вышел майор Константин Митрохин. Майор был в штатском и нервно оглядывался по сторонам.
«С «Мустфой» из Тегерана встречался, – подумал Кошкин, провожая Митрохина долгим взглядом. – Опять нервничает. Жена, видите ли, двойню ждет. Эх, вы, профессионалы!»
Кошкин вышел из машины и направился к дверям кафе. По тротуару гуляли непуганые голуби. Штук двадцать крылатой братии кормила улыбчивая девушка с детской коляской.
Генерал невольно вспугнул стаю. Шум крыльев разбудил ребенка и он заплакал. Молодая женщина подняла глаза и строго посмотрела на Кошкина.
– Извините, пожалуйста, – сказал генерал.
В кафе-подвальчике было темно и прохладно. Электрического света не было, горели только свечи.
За угловым столиком, в тени какого-то зеленого тропического чуда, сидел доктор Элоиз Хартли и неторопливо пил сухое вино из высокого бокала.
Генерал Кошкин сел напротив.
– Господин Хартли, вам привет от бабушки Уинстона Черчилля, – весело сказал Кошкин.
Доктор Хартли понимающе улыбнулся и кивнул. Генерал Кошкин положил на стол конверт. Доктор взял конверт и неторопливо вскрыл его.
– Вино будешь? – спросил он, пробегая глазами по бумагам.
– Грузинское?
– Молдавское… Но явно не плохое. Ого!!.. – доктор Хартли оторвал глаза от бумаг и с изумлением посмотрел на Кошкина. – Что, в самом деле, это он?!
– Не сомневайся, – генерал наполнил пустой бокал и слегка прикоснулся к нему губами. – Мои ребята уже три раза этого типа проверяли.
– Пойми, Коля, мы искали этого «крота» «Януса» четыре года. Эндрю Петелли это стоило жизни…
– Жаль парня, – Кошкин кивнул. – Я его во Владивостоке чуть не взял. Но он успел удрать в Японию.
– Лучше бы ты его сцапал, – не без горечи, заметил доктор Хартли. Он вытащил из кармана свой конверт. – На, читай…
Кошкин разложил бумаги на столе.
– Ну, это я уже знаю… – тихо сказал он, пробегая взглядом по строчкам. – Это тоже… А вот это… – генерал поднял глаза. – В это трудно поверить.
– Майкл Райзнер работал, – пояснил доктор Хартли.
– Вот, черт!.. – Кошкин откинулся на спинку кресла. На его лице появилась довольная улыбка. – Слушай, Элоиз, давай я Райзнера орденом награжу?
– Лучше уж меня. Кстати, хочу тебе заметить, что человек, с которым только что встречался твой майор Митрохин, совсем не «Мустафа».
– А кто?.. «Карим»?
– Нет, это Аарон Гольцман из израильского «Моссада». Пока вы будете дурить друг друга, «Мустафа» потихоньку провернет дело «Януса».
Генерал Кошкин на минуту задумался. Потом он мотнул головой, словно отгоняя вдруг ставшие не нужными мысли и спросил:
– Слушай, Элоиз, а почему Эли Форстер и Фил Андерсен теперь работают вместе? – спросил он.
Лицо доктора Хартли стало непроницаемо строгим.
– Без комментариев, – сухо сказал он.
– Я думаю, что тебе уже порядком надоел Андерсен и ты решил избавиться от него с помощью Эли Форстер, – продолжил Кошкин. – А еще ты хочешь добраться до моих «красоток» или, по крайней мере, заиметь хотя бы парочку своих.
– Снова без комментариев, – доктор Хартли отхлебнул глоток вина. – Но я хочу заметить, что если в наш парламент просочится хоть что-нибудь о нашем с тобой сотрудничестве, мне будет очень плохо, Коля. Ты понимаешь, о чем я говорю?.. Заметь, Коля, я живу в демократическом обществе и у нас не рубят головы на плахе. У нас принято отпиливать их пилочкой для ногтей на страницах прессы, при чем медленно и очень болезненно. А мой старый друг Майкл Кроу припомнит мне все мои прежние грешки и сдаст меня первым.
– Могу предоставить тебе алиби по сегодняшнему визиту.
– Интересно какое?
Кошкин улыбнулся:
– Ну, скажешь, что ездил со мной на рыбалку… Карасей я тебе хоть сто штук дам.
В кармане доктора Хартли зазвонил телефон.
– Майкл Кроу собственной персоной, – сказал доктор Хартли, едва взглянув на дисплей. – Как это по-русски?.. Легок на помине?
Генерал Кошкин улыбнулся, показал на телефон доктора, а потом на себя.
– Ты думаешь, это удачная шутка? – спросил доктор, но телефон все-таки протянул.
Кошкин приложил его к уху.
– Послушай, Элоиз, – тотчас раздался в трубке взволнованный голос Майкла Кроу. – Уже не один, а целый десяток журналистов «роют» материал о твоих связях с русскими.
– Yes, – сказал генерал Кошкин.
– Что?.. – удивился Майкл Кроу. – Элоиз, ты меня слышишь?
– Certainly, I hear, my dear friend, (Разумеется, я слышу, мой дорогой друг) – подтвердил Кошкин.
Он протянул телефон доктору Хартли. Тот услышал только чуть шипящую тишину.
– Элоиз?.. – наконец выплыл из тишины вдруг ставший вкрадчивым голос Кроу. – Элоиз, это точно ты?
– А что случилось, Майкл? – «удивился» доктор Хартли.
В трубке облегченно вздохнули:
– Кажется, у меня легкое дежавю, Элоиз. Мне только что померещилось, что я разговариваю с самим генералом Кошкиным.
– Боюсь, что то же самое происходит с людьми, которые твердят о моих связях с русскими, – усмехнулся доктор.
– Но, Элоиз, мне уже трудно с ними справляться!
– Труднее и важнее добраться до «Януса», Майкл. И учти, если ты не прикроешь меня в парламенте, я подам в отставку.
– Спасибо, старый друг, – увял Кроу. – Ты хорошая наковальня, а молотков с каждым днем становится все больше.
– Потерпи еще немного, Майкл. Мне, наконец-то, удалось добраться до «крота» «Януса».
– Что-что?! – радостный голос Кроу прозвучал на самой высокой ноте. – Кто этот выродок?!..
– Это не телефонный разговор, Майкл. Приеду завтра и все расскажу.
– Я найму оркестр за свой счет и буду лично им дирижировать в Хитроу. Кстати, где ты сейчас, Элоиз?
– В Москве.
– Опять?!
– Тут сходятся кое-какие ниточки. Мне надо лично все проверить. До свидания, дружище.
Доктор Хартли дал отбой и посмотрел на Кошкина. Тот пил вино и рассматривал посетителей.
– Кажется, в том углу сидит Том Уэсли? – спросил он.
– Он мой личный телохранитель, – пояснил Хартли.
– Тебе что, моих мало?
– Когда вы приезжаете в Лондон, мистер Кошкин, – мягко сказал доктор Хартли. – Я не спрашиваю, сколько ваших людей вас охраняют. Для меня важно лишь то, чтобы до вас не добрались люди «Януса».
26.
Эли Форстер и Марина шли впереди. Джон Рискин тащил мягкое кресло, от которого все-таки отказался Коля Никитин и отчаянно потел.
«Чертова погода, – страдал Джон. – Утром холодно, а днем стоит почти летняя жара».
Он остановился и сел в кресло передохнуть. Эли и ее спутница шли довольно медленно – их занимала беседа – и догнать их не составляло большого труда.
Джон знаками и мычанием остановил пожилого, интеллигентного человека и протянул ему записку.
«Я глухонемой инвалид, – прочитал прохожий, – пожалуйста, позвоните по этому номеру и прочитайте записку, которую я вам дам». Дальше был записан номер.
Джон потянул свой сотовый телефон.
– Пожалуйста, – легко согласился интеллигент.
Джон протянул ему вторую записку.
Пожилой интеллигент набрал номер и уткнулся в записку.
– Какого черта нужно?! – рявкнул в трубке грубый и, судя по всему, чем-то сильно обиженный голос.
Интеллигент невольно вздрогнул и поежился.
– Вам просили передать привет, – робко сказал он.
– От кого?
– От глухонемого дяди Марины. Дядя сказал, что вы, наверное, плохо поняли его, и он зайдет к вам еще раз.
В трубке коротко запикало. Интеллигент победоносно улыбнулся и посмотрел на Джона. Тот кивнул и протянул ему третью записку, с коротким «Спасибо большое».
– Всегда, пожалуйста, – интеллигент приподнял шляпу.
Джон встал, поднял кресло на плечо и пошел дальше.
27.
– Марина, честное слово, вы ведете себя как обиженный ребенок, – убеждала девушку Эли Форстер. – Поймите, если мужчина хочет страдать и, тем более, если он страдает назло вам, с ним невозможно справиться.
– Но что же мне делать?! – Марина с надеждой смотрела на красивое лицо молодой женщины.
– Думать.
– О чем?
– Господи, ну, конечно же, в первую очередь о себе самой! Станьте эгоисткой, Марина. Станьте немножко стервой, немножко ведьмой и просто роковой красавицей.
– А разве я не такая? – удивилась Марина.
– О, Боже!.. – Эли рассмеялась и воздела руки к небу. – Боже, дай, пожалуйста, мне терпения, – Эли опустила руки и посмотрела на спутницу. – Марина, в данный момент вы представляете из себя альтруистку и монахиню-затворницу в одном лице. Вы – идеал всех женских добродетелей.
28.
Покинув кафе, генерал Кошкин не спешил к своей машине. Возле дверей он осмотрелся по сторонам и закурил трубку. Молодая мама с детской коляской по-прежнему кормила голубей. Кошкин чему-то улыбнулся… По пути к машине, он остановился возле коляски.
– Как дела, парень? – генерал весело подмигнул малышу с соской. – Дежурим вместе с мамой?
– Лейтенант Васечкина, – тихо доложила мамаша и подтвердила. – Дежурим, товарищ генерал.
– А декретный отпуск я кому подписывал?
– Мне… – молодая мамаша покраснела.
– Денег не хватает? – спросил Кошкин.
– Не хватает, – чуть покраснев, согласилась лейтенант Васечкина.
– Подгузники малышу пора менять, лейтенант, – заметил Кошкин. – Кстати, вы кого тут стережете?
– «Мустафу»… С ним майор Митрохин встречался, а я…
– Ушел уже давно ваш «Мустафа», – перебил Кошкин.
– Ой!.. – громко сказала молодая мама. – Как же так, товарищ генерал?!
– Присматривать лучше надо. Кстати, он, кажется, на вокзал спешил…
– Разрешите идти, товарищ генерал?! – заторопилась мамаша.
– Идите…
Генерал Кошкин докурил трубку, наблюдая затем, как мама с коляской ловит такси.
Из кафе «Двое в пути» высунулось черноусое, восточное лицо… Увидев молодую маму уезжающую на такси, лицо облегченно вздохнуло и превратилось в мужчину среднего роста. Черноусый мужчина торопливо направился к остановке маршрутных такси.
«Тоже мне, «Мустафа» нашелся», – усмехнулся Кошкин.
– Товарищ Гольцман! – громко окликнул черноусого генерал.
Тот замер.
– Пожалуйста, передайте привет майору Митрохину.
Генерал сел в машину и уехал. «Товарищ Гольцман» снял усы и сунул их в карман. У него было растерянное и бледное лицо скрипача вдруг взявшего не ту ноту…
29.
Эли потянула Марину за собой в летнее кафе. Она была в прекрасном расположении духа и, заботливо усадив девушку в кресло, позвала официанта.
– Марина, вы смотрите на меня так, словно ни разу в жизни не видели шпионок, – смеялась Эли. – Но мир сегодня крайне нуждается в информации и моя профессия не такая уж редкость. Ешьте мороженое!..
Эли подвинула к девушке вазочку. Марина неохотно проглотила пару ложечек и вздохнула.
– Совсем нет аппетита, – пожаловалась она.
– Преодолевайте.
– Что? – удивилась девушка.
– Отсутствие аппетита.
– Зачем?
Эдди улыбнулась:
– Вот видите, как много у вас вопросов. А вы ищите ответы сразу на все. Поэтому вы и приходите к бывшему жениху, хотя решили выйти замуж за другого. Все и сразу!.. Знаете, в нашем шпионском мире уже давно живет легенда о неуловимых «красотках» генерала Кошкина. Эти девушки неуловимы и даже профессионалы самого высокого уровня опускают руки, когда им приходится иметь с ними дело. Теперь я, кажется, начинаю понимать, откуда генерал Кошкин берет своих «красоток». Он просто предлагает работу таким девушкам, как вы. Мотивация ваших поступков где-то там… – Эли показала пальцем на потолок. – И она вне всякой логики. Например, шахматную фигуру можно взять в руку и переставить с клетки на клетку. Но это невозможно сделать с мотыльком, который порхает над шахматной доской.
Эли откинулась на спинку кресла и принялась с интересом рассматривать лицо Марины. Та о чем-то думала и механически ела мороженное.
– Вот именно, – сказала Эли. – В данный момент вы «упорхнули» от меня куда-то очень далеко. Послушайте, Марина, а вы хотите стать шпионкой? Моего шефа доктора Хартли очень интересует, оттуда хитроумный генерал Кошкин берет своих и вы…
– Хочу! – вдруг резко сказала Марина.
Она подняла голову и твердо посмотрела в глаза Эли. Судя по всему, та не ожидала столь быстрого положительного ответа и немного растерялась.
– В самом деле? – удивилась Эли. – Вы не перестаете меня удивлять, честное слово!
– А вас не смущает, что я ничего не умею делать? – спросила Марина. – Например, я не умею красть документы, вербовать нужных людей и устраивать демонстрации протеста против тоталитарного режима.
– Это мелочи. Гораздо важнее понять, что интересует вас – именно вас, а не кого-то еще! – интересует по-настоящему и соединить это с вашим будущим заданием. Повторюсь, я уверена, что Кошкин так и действует, хотя я никогда не скажу об этом своему руководству в лице Фила Андерсена. Что же касается доктора Хартли, то мне предстоит нелегкая работа, чтобы убедить его в своей правоте…
Эли говорила что-то еще, но Марина потеряла ход ее мысли и задумалась о Коле. Да, она станет шпионкой и лет через пять вернется в страну. К тому времени Коля, наверное, уже станет капитаном. Она обведет его вокруг пальца и тогда он поймет, кого он потерял. Марина на мгновение представила себя на великосветском, шикарном балу. Вот она стоит у окна и пренебрежительно разглядывает гостей. Там, в ее воображении, у нее прекрасное, гордое и холодное лицо. Вот мимо нее пробегает Коля, одетый в куцый фрак, с подносом в руках. Он изображает официанта… Марина окликнет его и пока удивленный донельзя Коля будет рассматривать прекрасную незнакомку, она допьет из бокала шампанское и поставит пустой бокал на его поднос. Марина обязательно скажет ему: «Вы свободны!..»
– Марина, вы где? – окликнула ее Эли.
Девушка вздрогнула и виновато улыбнулась.
– Я здесь…
– Сомневаюсь, – Эли улыбнулась. – Марина, мне нужно встретиться с генералом Кошкиным, а потом, в зависимости от результата этого визита, весьма вероятно, мы уедем с вами в Европу. Правда, за нами следит ваш бывший жених. Хотите, я дам вам пистолет с глушителем, и вы пристрелите его?
Глаза Марины округлились от страха, и она отрицательно покачала головой.
Эли засмеялась:
– Конечно же, я только пошутила про пистолет. Что любопытно и чего я никак не могу понять, почему именно наивность делает генеральских «красоток» неуловимыми шпионками?
Эли вдруг почувствовала обиду… Нет, не на Марину, а на что-то такое, что было трудно выразить словами.
«К черту! – оборвала она щемящее чувство, которое рождалось где-то под сердцем. – И главное, все понятно с Мариной. Отправлю ее за рубеж и пусть наши профессора-психологи и умнейший доктор Хартли разгадывают эту загадку дальше, но уже без меня. Что же касается «Дубины» Джона и Фила Андерсена, то они мне уже до смерти надоели…»
30.
В кабине генерала Кошкина приятно пахло трубочным табаком. Окна были открыты и свежий, пахнущий дождем, воздух шевелил листки бумаги на столе.
– Вы что, решили устроить генеральное, точнее говоря генеральское, проветривание помещения, уважаемый Николай Александрович? – улыбаясь, спросила Эли.
Генерал Кошкин охотно улыбнулся в ответ и кивнул на кресло рядом со столом.
– Здравствуй, Эли. Все только ради тебя. Присаживайся, пожалуйста.
Эли села, закинула ногу за ногу и закурила.
– Спасибо за телефонный звонок и приглашение, мон женераль, – с наигранным французским акцентом сказала она. – Мое досье все-таки у вас?
Кошкин положил на стол досье Эли и открыл первую страницу.
– Убойный материал! – Эли кивнула. Акцент в ее речи мгновенно исчез. – Как это по-русски?… «Вася, теперь я ваша на веки».
– Скажите, Эли, зачем вы убили своего мужа Джоша Форстера?
– А разве это имеет отношение к нашему будущему сотрудничеству? – удивилась Эли.
– И все-таки… – генерал отвел глаза от широко распахнутых глаз шпионки.
Эли пожала плечами.
– Вы отлично знаете, что я не делала этого.
Кошкин кивнул:
– Буду рад, если вы мне кое-что расскажите об этой темной истории.
Эли нервно загасила сигарету в чистой пепельнице.
– Я не знаю, какой именно наркотик подсунул в тот злополучный вечер Фил моему мужу, но когда я приехала на яхту, то нашла его в невменяемом состоянии, – продолжила Эли. – Когда Джош увидел меня, кажется, он уже ничего не соображал. Он бросился на меня с ножом.
– И вы убили его одним ударом, как Фреда Корделя?
– Да… Но разве я его убила, а не тот, кто дал ему наркотик? Возможно, тогда я растерялась и испугалась, ведь человек в моем положении не должен повторять свои приемы. Но было уже поздно… Через пять минут на яхте появился Фил с парой своих ребят и людьми из полиции. Именно Фил настоял, чтобы в протоколе было записано, что Джоша убил неизвестный человек, проникший на яхту.
– И вы оказались под его «колпаком»?
– А как иначе? – снова пожала плечами Эли. – Сравнить два одинаковых удара, я имею в виду смерть Корделя и Джоша, мог только Фил, открыв мое секретное досье.
– Хорошо… – генерал Кошкин откинулся на спинку кресла. – Но как бы отреагировал на ваш арест доктор Хартли?
– Видите ли, в чем дело, – Эли поморщилась. – Во-первых, Фил Андерсен хотя только и заместитель доктора Хартли по оперативной работе, но у него много друзей и он обладает определенной, то есть очень большой, долей самостоятельности. А, во-вторых, я тогда была бывшим агентом, а милейшего доктора Хартли мало интересуют бывшие.
Генерал Кошкин молча смотрел в окно.
– Интересно, дождь будет или нет? – спросил он.
– Вы хотели сказать совсем не это, – заметила Эли.
– А что? – улыбнулся Кошкин.
– Мой опыт работы огромен и я могла бы помочь вам… Впрочем, я не думаю, что вы доверите мне оперативную работу. Но, например, я могла бы почитать лекции вашим «красоткам», если вы решитесь познакомить меня с ними.
