Читать книгу: «Одинокий страж», страница 4

Скрипит от дурных снов —

Из радостей

только мед.

2020

Ночные свидетели

Дорога стала совсем непроезжей,

Остановилась в провале —

во тьме перестала быть,

Лай бросившейся собаки

Кажется из провала под землю.

Скажут: беспутный проезжий

настигнут

Невидимой ведьмою-са́мой,

Соблазном сейчас заманившей

В провал заблуждений —

нет даже следа.

Вода, зеленевшая днем, чернеет в двух колеях,

И брошенный сбоку тележный остов обездвижен,

В жердях, замостивших дорогу,

Белые точки цветков от поветрий ожины.

Собака ярится —

нет хлебца в спешащей руке,

Загривок в репьях и шипастая пряжка на горле,

И мост на привычной к разлукам реке

Толкает колеса —

цепляет изъезженным комлем.

Назад повернуть —

прочь и прочь от провалов-колей,

Вывернуть к месту, где ход хоть немного проворней,

И в путь по равнине, где темень заснувших полей

Надежней, чем выси манящей неясности горней.

Комком шевелящимся роя над сморщенным лбом

У правой руки верба свесила гнутую ветку,

Оборвана сталь – под нагим колченогим столбом,

А первый глас – в ужас, не знавшую нови соседку.

Матка внутри шевелящейся в вере семьи —

Вызнать пристанище,

встретить пустующий улей,

Заботу единственной в жизни люботы-любви

Блюдет над осиной уловленным смертным жучком —

вросшей пулей.

Дорога назад —

пропускает качнувшийся мост,

А мог бы в измене пропасть поперечно-продольно,

Манившая в омут ведьмака терзает захлюстанный хвост,

Но ангел-хранитель вослед покивает —

привольно,

Беспутия нет —

заблестит в колоброде луна,

Предвестья спасли, темный берег почившего моря

На взлобках белеет —

в словах прикоснулась война,

Остались следы безутешно-прощального горя.

И полночь кругом —

обступили следы и слова,

Дорога ровняется – дань предыдущим проездам,

А рой за спиной шевелится, как будто молва

Приравнена свету – премирным

свидетелям-звездам.

2018

Огонь и крылья

Выгнал осу на волю —

Вой неволи

пропал,

Вороватую долю

Встретил апрельский пал.

Вслед камыша метелкам,

Осоки сухая прядь

И окна синей светелки

Красным стали играть.

И огневищем вздета,

Крылец сжигая край,

Оса со всем белым светом

Из ада

влетает в рай.

2018

Одиночество

Художник читает древние

письмена —

Напротив в картинах поименована им стена,

Пес тибетский хранит пусто место в углу —

Верный службе загнал в загородку мглу.

Из нее, обживаемой художником и псом,

Будто бы свет течет —

таинственный окоем,

Но не достать женской руке —

высоко на небесах,

Мужское плечо или загривок рыжего пса.

Что сторожить облаку-псу – звезду?

Облака раскрыли объятья —

дева в райском саду,

В глазах начатые картины – прожигают тьму,

Пес и мастер в заботах

невидимы

никому.

2019

Слепой водонос

Ходят по́ поводу —

не за водой,

За водой в поводу́ —

не

Вернуться назад – со слепой бедой

Встретился

на войне,

Остались зрячие – родник один

Означил место —

он

Средь сухостоя слов господин —

Богом в землю внедрен.

Фляги-трофеи с обеих рук,

Гнется лом на плечах —

Каждому корню водица-друг,

Чтоб в жару не зачах.

В гору с поклажей ведет вода,

Несущий в слепоте наг —

Лом-коромысло гнется,

когда

Слепой сбивается

шаг.

2019

Слушающие сверчка

Сверчок, пере-

ползавший через тома

Остывших за зиму книг,

Не ведает вед – там тюрьма и сума,

Трели свиданий миг.

Жилье не выстыло в снежной зиме —

Встречи поверх разлук,

Светел взгляд в ночной полутьме,

Любовно слиянье рук.

А тот, кто любил песни сверчка,

Давно погиб

на войне,

Он тоже слышит – моя рука

Страницу кажет луне,

И в белом свете, бледней всех лиц,

На воле сверчок поет —

Меж покрытых влагой страниц,

Будто растаял лед.

Святой Гавриил —

вещает строка,

И Гавриил-воин —

сверчку

Внимают согласно, пока рука

Не закроет

строку.

2018

Слово

Не будет

скрываться

Глаголющий сам от себя —

Метафор не любит

И не признает недомолвок,

Словесную плоть незабвенно собой теребя,

Начнет вдоль огрехов виновно

скитаться,

В ловитве наивен и ловок

И сам себя в сказанном губит.

Пресоздан губами,

Рожден немоты языком,

Отпущенный в поле, где цвет зарожден в первоцвете,

Где нет повторений и близости вида —

Вьюнок сам собой первородно влеком

Поверх колоска – не столкнутся

зелеными лбами —

Растеньям неведома злая обида,

Каждому каждый в природном ответе —

Злакам неведом житейский

конец

И страх не толкает к объятью,

Природная вечность

в цвету

Родится – плоть ластится к силе,

Рука, обнажая – к ненужному платью,

Как будто бы слово-птенец

Вовек не подвластно словесной могиле

И высушит слезы касаньем одним

на лету.

2020

Время квадратных часов

Я не уловлен временем,

и

Квадратных часов циферблат,

Зря вымеривает шаги,

Где один другому не брат,

Но и не ненавистник —

нет,

Даже кивнет вослед,

Рожденье минут не дает ответ

О том, кто сожрет послед.

Прямо среди тихих толчков

Вдруг в вечере светлом гром,

Во мгновение тысяча кулаков

В нападеньи на бедный дом.

И сперва покажется, что пройдет

Этот час и вернется жизнь

Прежних дней —

майский мед

Неизменно бел и душист.

Цвет на месте – шмели в лет,

Кукушка летит вдоль жнив,

А внедрившийся час поперек лег —

И некому спросить,

сколько

еще

жить.

2019

Вечер и книга

Голоса вечера собой полны

Без надежды на отклик,

Эхо вода присвоит —

волны

Словам подобны – лик

Небесный над реченьем

Тоже без слов —

в попеченье

Все немоте отдал – ждет мига,

Когда в молчанье вымолвит Книга

В вечере, брошенном в темноту,

Слова, воззвавшие немоту.

2018

Предупреждение

Ожиданье без веры —

дымится закат

И в смятенье посланцы – взгорает свобода,

Улетают —

ко гнездам вернутся назад

Или пал подступивший лишает их года?

Где гнездовья весенние скрылись в дымах

И река потерялась в темнеющем вале —

Навалился на вид,

настигает в домах

И рождает явление душной печали.

Гарь от розовых, красных и белых цветков

Упреждает пред вдохом и выдохом вечер,

И бесшумно, где нет ни узды, ни подков

Приближается всадник, обличья калеча.

Пал-наездник на темном надменном коне,

Подгоняемый жаром и дымом-удушьем,

Зародился в невидном подземном огне

И приблизил себя к представленьям в грядущем.

В том, где нет упреждающих слов,

Есть лишь те, где намечены крайние сроки,

Будто нет, кроме пала, надежных послов —

И в спасенье бездомное рвутся

сороки.

Перепляс

Плясун дня невод разом разорвал,

Врывается на середину стрежня,

И ждут вскричать: «Упал, упал, упал!»

А он в кругу смеющемся не прежний

Трудяга дней —

рубанку, долоту

В котомке-ящике ждать завтрашнего утра,

Ногами попирает пустоту —

Обрел в момент случайно и не мудро

Себя средь стружек заурядных дней,

Будто припал к молозиву истока,

И ждал всегда такого взлета-срока

Восставший в пляске —

голому видней

Вся нагота вокруг мелькавшей жизни,

И смерть отстала от мельканий лиц,

И слово школьное вблизи – прощанье-тризна

В забвении пропало —

пало ниц

Все то, что было утром, в полдень, в вечер —

Теперь лишь пляс отчаянно хмельной,

Даже любота то ли в чет, то ль в нечет,

Сейчас без пары танец наливной.

Наутро вспомнит —

стыд вослед полету,

Топорик в руки, след наметит шнур,

И глаз-алмаз, сопутствуя расчету,

Стропила высит —

скоро перекур,

В покое вспомнит прежнее стремленье,

Хмельное и летящее —

сквозь сеть,

И дым окружит недоразуменье,

Где плотник в пляске осмелел взлететь.

2021

Армянский художник

В разных виденьях картина взрастала

пред ним,

Виденья роились в цветах не-

возможных расцветок,

Но синий, как небо, невидим в ночи Серафим

Вослед неотступною тенью

среди неспасавших рассветов.

Упавшее небо на землю —

высо́той щедрот

Живое к спасенью житейски-упорно стремится,

И молча орущий над всеми страдающий рот

Распят средь стонов – пред-

смертная вещая птица

Живет своей жизнью поверх исчезающих тел,

В синеющем смертно потоке гонимо идущих,

И только смотрение вслед —

живописца удел

Хранит от забвения лица страдавших и души.

Гвоздей-ухналей, что пригодны для ковки коней,

Следы на подошвах гонимых,

ревущих от жизни,

От боли в шагах – полумесяц-насильник над ней,

Картина-ковчег —

к Арарату, оттуда видней

Страданья исхода – свидетель страданий отчизны.

2019

Жатва слов

Неузнаваем

проникаю в свои слова —

Открыт в строке напоказ,

Записан письмен судьбой?

А чей навстречу прищурен глаз?

Его различаю едва,

Занят жнивой и молотьбой.

Нашел слова и учредил толк,

В просвете схвачен иным —

Не-

различим исток,

Вдруг вызверил пустоту волк,

Вслед страх рылом свиным —

Ловитвы замысел смолк.

Рождаемый напогляд,

Несуществующий

до

строки,

Здесь встречаю себя,

Колоски теребя —

С неудобной руки —

Жнет никем не видимый

взгляд.

2021

Ночь и рассвет

В рассвете ночь по-

казала добычу —

Провод из стали или ударивший

ястреб

Полет прервали? —

упала птица,

Уже не слёток, еще не сила.

Хохол-плотник зашел позычить

Хлеба с утра: «Если б я царь, я бы

Стал вольняшка-синица».

В клеверах белых

белы подкрылья,

В клеверах красных

капелька крови,

Желтеют в клюве сухие былья —

Лететь по ветру, а наготове

Земля —

лопата на штык в суглинок,

Добыча корню, воде и почве,

Красное в жертву плодам малины —

Превоз-

могание жертвы ночи.

Хохол-строитель глаза отводит,

Таким голодным он еще не был:

Какой могучий всем верховодит?

Глаза у птицы открыты в небо —

И плотник смотрит —

учтиво сплюнул:

«Уже тут падаль…» —

сухой мукой

Обсыпан хлебец – на пальцы дунул

И хлебец утра прикрыл

рукой.

2019

Голуби в храме

Круг голубиных следов,

Непохожих на духа бесследье —

Колея огневых ободов,

След давно невзыскуемой снеди.

Рев мотора в приделе настиг,

Убегающих в ужасе смуты,

И мучицы струящий побег

Знак навершья последней минуты.

Купола оживленно зовут,

Ржа лишь времени голос —

повержен,

На назначенный времени суд

Собираются знаки, как прежде:

Голубей хлопот крыльев в пролет,

Вырастает кружалом для глаза

Круг без смысла —

наметан помет,

Удобренье, а словно зараза

Мимо окон в решетках метёт,

Нагоняет сухоту и скуку,

Словно гибельный па́девый мед

В конец света —

навечно в разлуку

Разместил купола и луга,

Пчел рассеял, колосья скукожил,

Купола просяганьем врага,

Ободрал до краснеющей кожи

Мёд-подельник грозит —

бытие

В иней смертный и близкий вместится,

Голубятня привычно резвится

В ожидающей дня литие.

2020

Встречи без встреч

Приходящие в сны голоса,

Говорят внятно, но не звучат,

Даже блазнятся телеса,

Но не может никто быть зачат.

В сновидениях кровь ярка,

И желанный для встреч приник —

Видны лица, дает рука,

Живей жизни любви родник.

И встречаясь в желанном сне,

Кого утром благодарить,

И что в следующем на дне —

Светит солнце или горит

Вдоль дороги осенний пал?

Плоть ночная не говорит

И встречаемый вдруг пропал,

Будто не было никогда.

Никогда не касался плеч,

Рядом не было —

лишь беда

Приголубила тайну встреч.

2020

Раненый щепной ангел

Что,

милый ангел? —

в растреске крыло и плечо,

Солнце играет, лучи сохранив от паденья,

Лик непроясненный – щеки горят горячо

Или глаза непроявленно стали усталы от бденья?

Дерево в ро́сщепах – нимб золотистых лучей

Все одеяние —

ангела тело не стыдно,

Боли нет, страха нет —

словно приблудный ничей

Странник явился в утрате наряда обидной.

Словно проникли в разрывы одежды щепной

Холод и боль – накатили

вселенские

муки,

И ни прикосновенья, ни плоти родимой-родной,

Ни переживанья – ни даже житейской

разлуки.

Милый мой ангел —

теперь босиком по земле?

Крылья ветрами бросает на голые плечи,

Знают глаза на всевидящем светлом челе

Все, что случается —

встречи уже недалече.

Милый, жалею – разрыв в оперенье

гудит,

Ветер свистит сквозь древесные рваные перья,

Смотришь всеглазно и явленный жертвенный вид

Верит в страдании —

льется полета доверье.

2018