Читать книгу: «Одинокий страж», страница 3

Ни тем, что в свете

звучат гурьбой,

Ладони-дети —

потешный бой,

Ни дирижеру – ловцу гонцов,

Ни ревизору – портрет отцов.

Альтистки рыжей

слеза на лак,

Литавры брызжут – любовник так

Летел бы в звуке,

во влаге плыл,

Немеют руки – свиданья пыл.

А в полночь яма

собой полна,

Застыла прямо в окне луна,

Альтистки рыжей любовный гон

Ни струны нижет

насильник-сон.

2019

Неведомое

Герой не-

существующих откровений

Даже не слышу звука —

дыханье детства,

Ни одно не-

ведомо из мгновений,

Только под ладонью стук сердца.

И я умер бы без-

обманно,

В кровоток твой, падая странно,

Ни один из обликов дня-юрода

Не сравним в безумии хода.

Ни один из снов,

ни одна молитва,

Ни одно рыдание —

стынет битва

Моя битва с не-

победимым,

Святым могучим, воочью зримым.

В его воинство я не призван,

Не окликнет

до самой тризны,

Наверно, в верности я не признан

И в одиночество с тобой

изгнан.

2019

Возвращение

«Окрасить все иронией

печали…» —

Мой бедный сад, посаженный другим,

Встречает грустью —

ветры накачали

Сухоту в ветви, гений-серафим

Будто совсем покинул обиход

Стареющих дерев.

И мой приход

Из мест, где я забыл

Рисунок веток прежних милых дней —

Измена налицо, неверность —

лет без крыл,

Иллюзия, неверный ярый пыл

В себе самом —

а вся природа в ней,

Осталась там, где только ветер гость

Из сада, что встречает, не таясь,

Не сторонясь, умаливаясь в горсть,

Не сетуя, не разрывая связь.

Сухим встречает и зеленым враз,

Крону хранят объятия корней,

И кажется покой в соблазне глаз,

Где сад-свидетель всех других верней.

Гранат

Сколько тебе еще осталось,

друг-гранат?

С осени и зимы сквозь весну в лето —

первый день,

Птицы примолкли, гнездиться в сад

Переместились, заняли место —

тень

Наплывает —

внутри плода

Медленно высыхает жизнь,

беда

Сжала утробу зерен,

Базар кричит —

продан и проворонен

Плод

молчит.

2018

Художник без любимой

Остались вдвоем с другом-псом из Тибета —

обрамлены в память

В красно-черных картинах молчащие горы орут,

И ненужная взгляду осенняя синяя заводь

Привлекает лишь пса —

на прогулках на уток взглянуть,

В темных водах их много, как будто на ярой

Набежавшей волне отраженья не стерпят повтор,

Признавая лишь самость свою, и дрожащей тиарой

Голубого собора высот, отражая простор.

Здесь она просто шла,

чуть склоняясь природно-налево —

Вслед ей ветры картины сдувают цвет выпуклых гор,

И в наклоне к воде, ей по-девичьи что-то напела,

И добавила круг в непрестанный теченья узор.

Этот круг на воде

уловил непрестанную негу,

Как луна в темноте освещает объятья и лес,

Как луна в полноте —

ярый цвет первых девичьих регул,

Белый шар в каждом плеске сейчас промелькнул и исчез.

Повернуть без нее —

за театром налево и прямо,

В мастерской на подрамник упруго напялить холсты,

Без нее нет желанья —

храняще-любовного Ты,

Арарат недоступный могуче врезается в раму.

Спасающая память

Я попросил его помолиться

И помянуть со мной,

А он стал бойко словом делиться

С демоном за спиной.

Будто святой —

на лавке беспечно

Все слова претерпел,

И никого в плененную вечность

Допустить не хотел.

Может, в ответ словами взъяриться,

Что не признал меня?

Но ангел велел тихо смириться

На сходе смутного дня.

В дороге вдоль леса за солнцем в погоне

Взлетел обжигающий вех,

И тихо в Храме сказал посторонний,

Чтоб я сейчас вспомнил всех.

В домах народ беспечно-живучий,

Кружит монастырский ров,

Дорога петляет вдоль яростной кручи,

Потоком сорван покров.

Ни трав, ни цветков в разверстом проеме,

Навстречу —

ни стар, ни млад,

А память кружит в голубом окоёме

Без слов в не-

возможный лад.

2020

Весть навсегда

Светлые херувимы достигли зари —

Объятия светятся,

лица бледны окрест,

Стали невидимы фонари —

Отовсюду видимый

крест

Только вернейшим, где голуби поутру

Целуются —

парой в полет?

Сетка раскрыта —

крылья сохнут в жару,

Горечью прежний любовный мед.

Крылья позолотив, сверху бы,

Сблизив взгляд с херувимами —

с высоты

Знак таинственницы-судьбы

Разгадать —

со смертью на Ты.

Херувимы знают —

птицы не в счет,

Они в зове люботы и зернеца,

День играет грубо в нечет и чет,

Не разбирая взгляда, не пожалев лица.

А херувимы реют, роняют весть,

Весть камнем на две судьбы,

Вытекли зерна из колосков —

здесь

Только печали памяти-молотьбы.

Кровь и вода

Кровь людская не водица —

Проливати не годится.

Только кровь так стремится —

воде не под силу,

Куда водице тягаться с могилой —

Кочевье в крови —

на кру́гах смиренья

Лишь дух кровотока мог выжить —

в забвенье

Слова́ и цвета́ – даже красный в забвенье.

И взгляд, что испуган, стремится бежать

От собственных видов —

побег непорочен,

И в дар землепашца колосья не сжать,

Где образ обмана библейски упрочен.

И кровь вопиет от впитавшей земли —

Кровянит ладони…

темнеет в пыли,

«Где брат твой?» —

«Я брату не сторож!»

В деснице к груди перво-

кованный нож

Падает вечно, чтоб снова в ладонь,

Зажатым

стремиться к ближайшему брату,

Водица течет и не гаснет огонь,

В кровце повстречались —

сегодня к закату

Накатят вдвоем, будто в лад братовьё

Помирятся на́ век – разместятся ладно

По дням и ночам – обиходят жнивье,

Скотом и снопом обойдутся не жадно,

И будет иное начало —

«Восстань!» —

Кровца не плеснет ни в ладони, ни в землю,

Тому, что прихлынет полночно в гортань,

Водица криниц:

«Красноты не приемлю».

Но грех первородный водице вослед —

Ладони к зрачкам – колыхнулись в рассвете,

Глаза успокоили —

кровь-домосед

Вернулась к себе, где

библейские дети.

Сны и строки

«Ошибочный взгляд и ошибочный мир…» —

Тени куражатся, явь прогоняя,

Будто потворствует морок-кумир,

Жизнь и нежившее разом ровняя,

Себя одного возвышает в суде

Живущей природно словесной палаты,

Ошибок не знающим в речи-труде

Диктует решенья —

себе без утраты.

И тех, кто воспринял порядки его,

Кто правила принял и вновь снарядил их,

Встречает ухмылкой —

всех как одного,

Лишает свободы, чтоб в строчках утихли,

А завтра и вовсе отвыкли идти

Своею дорогой, где страхи и цели

Забыли, чтоб первые смыслы пути —

В потоке повторов покорно истлели.

И вроде бы дождь за окном не исчез,

И гроздья рябина краснеют привольно,

Стоит первозданно явившийся лес

И телу словесно-душевному больно.

Схватил, как во сне настигает чужак,

Не виданный в яви, жестокий в виденьях

Словесный пленивший дыхание мрак,

Рождающий днем повторенье-забвенье.

В строке ясновидящей

жертвенно быть,

Рождаясь в навершии сна-обормота,

Рождаясь неузнанным —

прежних любых

Смещает неузнанно строчка-забота.

Слова-странники

Они ускользают —

самих себя,

Стремясь в строках обрести,

Измена любовна —

себя возлюбя,

Раскроется на пути.

Но путь непроторён —

Заново каждый раз

Слагается в строчке —

словес почтальон

Не ведает свой запас,

Тащит ношу —

ремень на плечо,

Адресок ведет в путь:

Где холодно – где горячо?

Не смеет в суму взглянуть.

Только верит – весть приведет,

Пока не знает – куда,

Дождь забвение на следы льет,

Буйствует лебеда.

Слова-странники ясных сильней,

Ведут письмена-пути

Поперек строчки —

под ней и над ней,

Стремясь себя обрести.

2021

Голос поверх судьбы

В больничной карете

Мерцание над головой —

Увозит

карета

спасенья,

И вслед лишь старик-домовой

В жалеющем недо-

уменье —

Людское всегда налегке

Сбирается в путь не-

забвенье,

А он на пустом чердаке —

Из страхов и ахов творенье —

Живет без прощаний и дней,

В полуночи лапой наляжет

На женское лоно —

над ней

Не любленной слова не скажет.

Лишь близким дыханьем в лицо

И тушей мохнатой желанно

Прикинется тем молодцом,

Что встретится жадно и странно.

И к утру, утешив ее,

Зашлепал ногами босыми —

Вращается круг-лезвиё,

Мелькает

взыскующий

синий.

2020

Взгляд из окна

Тишайший дождь —

сломавшаяся слива,

На зло излому продолжают зреть

Плоды —

неведома простому древу смерть —

Зовут с земли со смертью незлобиво.

Сильнее дождь

смывает взгляд и след,

Стучит по крыше птицей-одиночкой,

И памяти краснеющий послед

Прикинулся промокшею сорочкой.

Придавлена упавшим деревцом,

Веревка порвана,

как страшный день в судьбе,

Зиянье ворота над мокнущим лицом

И скрип ворот навстречу голытьбе,

Из почвы тянут —

выпростать еще

Весенней силы —

дни наперечет,

А рвутся жить, краснеют на земле

Среди травы —

пустые ожиданья

Прикосновений – в сумрачной золе

Прощальное, но все-таки свиданье.

Сгорят, растрескавшись —

остались половинки,

Наполнены забвеньем и золой —

Кто был заботлив, кто случайно злой?

Неведомы житейские картинки.

Вид из окна —

обломок-сухостой

Нутром засохшим взгляд к себе

принизит,

А тот, кто видел цвет весны простой,

В неколебимой и печальной близи.

2019

Гармонист

Гармонист с отрезанным пальцем —

Кровельщик по не-

воле,

Стал собственным постояльцем

В жестяном наперстке —

не боле

Чем чужак в жести,

Согнутой заковыкой,

Знаком железной мести

Зубьев пилы —

великой

Страсти побега пальцев

Даже в мороз проворных,

Песней в беде скитальцев,

Неудержимых

черных

И белых тварей,

Теперь не уловлен в руку —

Каждой твари по паре —

Полнится род без звуков.

Где домовой —

там мыши,

Шорох полночный странный,

Дождь в стукоем по крыше —

Звук жестяной

обманный.

2020

Голос поверх судьбы

Женский голос

заговаривает судьбу,

Идет судьба напролом,

Ворон-вещун на сухом дубу

Гнездовье прикрыл крылом.

А другое крыло в свежей крови —

Мелкой дроби

следы,

Ни до охоты, ни до воды,

Ни до люботы-любви.

Но высохнет кровь —

солнце печет,

Высушит кровушку —

пьет,

Крыло заживет —

паденье в полет,

Не́чет сподобится в чет.

И женский голос в объятье слез

Стихает —

к полудню в пасть

Канет весть, что ворон принес —

Судьбы не свершилась власть.

2020

Двое и ангел

В полдень тень короче столба

Присела в не-

бытие,

Прижаты к подошвам разом оба,

Полдневное забытье —

Из-за слова —

колючки-крошки,

Мгновенно ненависть в гон —

Стальными зубцами монтерские кошки

Царапают небо-

склон.

Простое дело

залез и слез —

Сети для неба ткут —

Тешит утробу полдневный бес,

Железный плетет паут.

Два монтера —

спасаемый свет,

Свидетель —

без тени столб,

Друг против друга посреди лет,

Злобы на плечи горб.

Длинный без страха и чувства вины

Сильный —

может побить,

Низкий пришел с японской войны,

Молча может убить.

Так и стоят —

полыхает полынь,

Коготь стальной в руке,

Над картузами небесно синь,

Ангела тень в реке.

И хоть далеко река Толучай,

Степняк оставил словца,

От берега Ангел спешит —

Случа́й!

Крыла́ на

оба

лица.

2019

Из давнего сумерка

Пастушок и пастушка —

сестрица и братец,

Арина римская и библейский Иосиф

Поверили облаку, а не солнцу,

Рано пригнали телят от курганов,

Где под камнями черные жабы —

Навстречу в глаза злой палец

И голос грозит – назад-назад

к солонцу

Гоните до каменных истуканов!

Там каждый истукан баба,

А своя неродная гонит,

Батог ременный

из кожи-сырицы,

Кисточка кожаная трепещет,

Кнутовище розовое из вишни,

Слова половой глаза порошат:

«Ни на кого я не оглянусь!»

Не жаль ни братца ей, ни сестрицы,

Лентяев хитрых, приемных-пышных!

Как из стручка капли горошин —

Кровца брызжет:

«Крови боюсь я!».

А страшней самого страха

Кнут-змея вдоль лодыжек,

Следы стерни до коленей,

Страх и боль от побоев,

Трепещет сухо рубаха —

Кто солнцем по небу движет,

На рожках солнце у двух теляток?

В пыли топочут в рыданье

двое.

2019

Дождь и женщина

Словно бы извиняясь,

чуть приласкался дождь,

Словно бы повинуясь – против себя

Капли роняет —

землицы жалоба-дрожь,

Где наловчились грошик выдать за грош.

Хлебца можно купить – пахнет свежий привоз,

День без даров,

торжище напоказ,

Будто на свете больше ничего нет,

Бублик за рублик схватится

про запас,

Завтра торжище снова на белый свет.

И пока дождик ласкает наставший день

Встреч и свиданий, а за холмом

война,

Не показалась на явь ни едина тень,

Тучи виновны – какая неба вина?

Женщина спорым шажком

вдоль возков и рядов,

Будто узнала, где судьбу при-

смотреть,

Пыльные капли в суете от следов

И ожиданья взгляд в плакучую

нынче

твердь.

2019

Ночные звуки

Хлынули волны в холодное лоно Луны,

Ночь неприветлива,

сталь отвечает свеченью —

Острой косы во мгновениях взблески видны,

Крови готовой коснуться в случае-недоуменье.

Мыслю не я —

мыслят и чувствуют мной

Росные травы, цветы, закрывавшие нутри,

Сумраки слов порождаются —

немтырь ночной

Слышит себя, отражаясь в проясненном утре.

Отблеск косы отделяет меня от себя,

Демоны ночи приблизились в шорохе шага —

Рвутся в деяния,

ворот судьбы теребя,

Молча прочитана ночи пустая бумага.

Посланье без слова —

взыскуют ночные писцы,

Ангелы светлые темных толкают под руку,

Шествуют молча ненужные ночи косцы —

Взгляды без веры —

вверяются вещему

звуку.

2019

Неотступное рядом

Ни голос собаки, скулившей от боли в грозу,

Полосицу голую

молонья по хребту

Выжгла в июньский день,

Ни жалкий в полдне намек на слезу

В невыносимую дня духоту,

Ни задевший колесо пень

Не намекали на что-то свое

Природной дня кочергой,

Ступой, пустой с весны,

Но вблизи блестело дня лезвиё,

Грозило бумагой нагой,

Грозило проникнуть в сны.

И нельзя его допустить,

И прогнать тоже нельзя,

Надо было с ним жить в днях —

Собаку скулящую напустить?

По сумраку дня скользя,

Не вздрогнуть во тьме в сенях,

Не надо по имени называть,

В молитве известен зов —

Сердце без слов зовет,

Плотник пришел починить кровать —