Читать книгу: «Одинокий страж», страница 2

2018

Рождения слез

Как болят мои глаза

В первый миг, когда печаль,

Толкнувшая из глубин слезы,

Сильнее всех сил на свете.

Потом рыдания вечный миг,

Неведомый никому,

Слышит только слух,

Не разбирая слов.

Когда слезами омыт,

Родник слез снова чист,

Будто снова

рождаюсь —

Рождаюсь для новых слез.

2018

Они не вернулись

Пахота – борозд волна,

Пласты в остьях стерни,

Жесткие глыбы —

земли война,

Бездорожье без имени.

А рядом ухожено поле в лад —

Железный ход бороны

Выровнял борозды —

спит солдат,

Будни после войны.

А еще дальше – поле в пару́,

Роздых земли к весне,

Ждали солдата в снег и в жару,

Но

возвращения

нет.

И в молотьбе полова в полет,

Жито в закром на дно,

Желтеет бумага,

свисток зовет —

Бункер набрал зерно.

И снова в озимь раскинет пласты

Земля,

мать борозды,

Время сжато до черноты,

Свет печальной звезды.

2018

Весна после войны

Станция далека

Калач,

У степняков – Калайчи,

Днем базар – посудачь,

А в дорогу молчи.

Скоро год нет войны,

Рвется в посев сезон,

Трактора для весны —

При-

тащил

эшелон.

А потом через мост,

На́ гору —

прямой путь,

Тракта захлюстан хвост,

Полой водицы муть.

Поперек степи провал —

Змея

Микула

впряг —

Землю перепахал:

На непаханой ляг.

На-

клонился «НАТИ»

Набок —

траки мелькнут

На изгибе пути —

Подстереганье тут.

Но в просветах слюды

Снова выровнен ход,

И апрельской беды

Не нанес себе год.

Дальше ровная степь —

Чернозем

в колеях,

Надо к сроку успеть

Обиходить поля.

Надо к сроку успеть —

Пот течет

вдоль

спины,

И отставшая смерть —

Ей хватило войны.

2018

Лампада

Сразу комната стала кельей,

Где в углу в молитве монах,

И привычное рукоделье

Поразил полуночный страх.

Где бродящий в прокосах аист,

Где родник – не свидетель бед,

В глубине играющий танец,

Месяц-гость краюхой в обед?

Обжигающей каплей воска

Уязвлен согрешивший перст,

И отставшей коры короста

Засыхает —

невидим крест.

На склоненной к кринице тени,

Где песчинок-звезд хоровод —

Человечьих ночных прозрений

Сжат молитвенно темный рот.

2015

Обретающие землю

Мы пере-

селенцы

Из древних Черкас —

Встревожены звери,

Встречавшие нас.

Разъезжены нами дороги-коленцы,

Дудак убегает, тяжелый для крыл,

И волк подвывает —

ощеренных рыл

Свиней диких стайку

Заметил вдали,

Дорога нагайку

Сплетает в пыли,

И дикая баба из камня —

без слез,

(Блестит серебристо овсюг – не овес)

Стоит неподвижно, питает своих

Степных невозвратных —

закатно затих

Их оклик по взлобкам меловой горы,

Роятся навстречу немые дары,

Мы их принимаем —

наш табор ползет,

Пустыне внимаем,

Водица как мед —

На губы в сухоте

Из тыковки в рот,

По капле —

в походе

Народ бережет.

Займем свое место

Вдоль Белой горы,

Чтоб первой невестой

Пространство накрыть.

А встречные воды

Текут, не спеша,

И первые роды

Под шум камыша.

Стремит, будто колос,

Арба

за арбой,

Младенческий голос,

Свивая с судьбой.

2020

К гадалке

Матка в четвертом улье нерасторопно сеет,

Земля нерасторопно входит в весну,

Борозды сохнут —

ожиданье весеннего сева,

Писем тревожно ждут с войны —

на войну

Поспешают —

в линейку страницы,

Карандаш над словами ломается разом за раз,

Во внимании вещем весенние птицы,

Паучок-вестник спускается около глаз.

Нет доверья случайной цыганке с гаданьем,

Юбками тронет горячую пыль,

Свадебок нет —

некому быть в поезжанье,

Выгон напротив освоил залетный ковыль.

Узнать про своих —

по дороге вдоль крайней бороздки

Трое к планиде идут, теребя узелки,

Яйца в гостинец и мед —

сборы утром коротки,

Дальше и дальше уходят от синей реки.

Дальше и дальше в молчании будто неспешно,

В дом, где гадалка раскинет на скрине таро́ —

Древние дрофы взлетели с кургана и спешил

Всадника полдень —

спускает в криницу ведро.

Пьет сперва сам, потом ставит на землю к копытам,

Пьет жеребец и уздечкой о дужку звенит,

Катятся в горле глотки степняками добытой,

Женщины в ковшик —

глаза обжигает зенит.

И разошлись в обе стороны, конь зарысил на охрану,

Трое к гадалке пошли, вытирая лицо,

Каждый потравщик настигнется поздно иль рано —

Трое в надежде

восходят

к судьбе

на крыльцо.

2020

Спешащий в ночи

Ворон и путник

Неутомимый вран

рассекает

полдневно жару,

Задравший башку, шарит по ясному небу,

Странно подумал: нет, я не нынче

умру,

Корочку гложет сурового гневного хлеба.

Зной над полями – зернице,

полова и пыль,

Ящерки вьются среди дерезы яровитой,

Сбегает, склоняясь под ветром, к оврагу ковыль,

Мреет под паром подошва судьбины разбитой.

Что ворону видно с невидимых снизу щедрот?

Судьбы домоганье – воткнут в пяту чертов палец,

Раскрытый от зноя клюв птицы —

и в горечи рот —

Забывший про встречи,

окликнутый зря постоялец.

2018

То, что вечно живет

По краю степи бегущие

существа

Лиц не имеют, не знают

прикосновений,

Рожденья не помнят, смерти не

признают —

Только мгновения ярого естества,

Следы земли омовений —

сами себе поют.

Песни слова не-

различимы,

Звуки не-

слы́шны,

Чибис над синим лиманом: «Чьи вы?»

Цвет подарила вишня.

Будьте – берите…

воруйте

Хоть из-под горы, хоть в гору,

В именах заночуйте:

Природному вору впору.

Нет —

неотступно вьются,

Сами себя в темницу,

Над словами несутся,

Метят в певчую птицу.

Ждут дождя, чтоб подняться

Выше, чем жаворо́нки,

Над дорогой остаться,

Где несли похоронки.

И до будущих весен

Ждать тепла и побега —

Стон обгоревших сосен,

Не при-

косновенная

нега.

2018

На закате

И думаю в смутной истоме:

Может, мне умереть?

На золотой соломе —

Если сверху смотреть,

Ручей в полдневном

разломе,

Но где золотой настил,

Августа щедрый взяток?

Тысяч стеблей непорядок

Бойкий вьюнок закрестил,

Зеленью тешит стерню —

Розовый цвет цветочка

Словно на небе точка,

Что собирает родню.

Всем в печаль и родство,

Вспомненное на случай,

Ангел, где ты, Могучий,

Что хранишь естество?

2018

Уловлен дорогой

Степной солонец дождался гостя

И этот

гость

я —

В обод впились подземные остья —

Вода и земля – семья.

Только не спутать: море и суша

Для войн —

соль-лизунец,

Ноги, руки, очи и уши

Сошлись, не веря в конец

Того, кто стоит на земле

напротив,

Или плывет вблизи —

Пропал в застывшем солнцевороте,

Пойман в вязкой грязи.

Совка ночная кинулась сбоку,

Дрожат в солонце лучи,

И неподвластно смущенному оку

Ночь-воровка молчит.

2018

Один в степи

С чем борюсь в одиночку с полуночной

степью?

Борозды-раны внушают, что я не один,

Борозды взрыли дороги – полуночною нетью

Странник под небом —

полуночи раб-господин.

Травы-лекарства льнут и пленяют —

запах

Пчел затихавших не выманит на леток —

Ловят меня,

одурманили страхом,

Вздохи врачуют – будто на вдохе исток.

Светит родник —

первозданно светящийся рай —

Еще ни жены из ребра, ни соблазна

из голоса змея,

Борозды метят степи невидимый край,

Стихли слова в полуночных потерях немея.

Жесткие комья земли

бьют в колеса, дорогу храня,

Чтоб не скакали, не ехали, не просекали —

Ночь одевает своих – отстраняет меня,

Выставит стражей —

наплывшие дальние дали.

Солнце в отлучке – закат догорел за спиной,

Месяц не светит —

смущает взбесившийся запах,

И лишь зовущий сквозь темени голос родной

Ближе, чем страх, что сползает

на бороздах-лапах.

2018

Пятничный сон

И вспомнил след следа —

ошметок от сна,

Отголосок беззвучья, стяженность,

При свете не —

различима волна,

Очевидно мерцание – не

потаенность,

Что без доверья верна.

Одна посреди суеты,

страха

Предчувствий чужих,

рубаха

Пристала как рубище —

Голым в казенный наряд,

Чужие пристанища в ряд.

Слепящие лампы, забвение, ужас чужой,

А ближе всех собственный —

снится

Как проблеск виденья, где непонятный нагой

Согнувшейся из-под простынки ногой

Пинает спросонья —

приснились неведомо лица.

2018

Ангел-водонос

Крылья почти не видны,

Их вид сливается с корой древа,

В правом углу картины сосны цвет увядает —

Агарь

и сын

жаждут.

И ангел в белых одеждах

Приносит страждущим воду.

Свет за его головой не похож на солнце,

Не похож на луну.

В обаянии света

Куда смотрит ангел?

То, что перед ним,

Ему ведомо, как и грядущее.

Вместе одни

Нет,

то не моя

жизнь

И совсем не твоя —

только в сны

Можешь попасть – стены

У входа краснел остов —

свяжись

Со своим одиноким —

гомон

Без слов, без оков и подков,

Цокающих по искрам —

шлях

Полузабытым словом вдогон,

В сон кузнечный стук молотков,

Игры словес-мальков —

где лях?

Лучше бы на войне посреди своих,

На своем коне

при живой луне —

Гон полночный под утро стих —

И не знал бы ни вестей тех,

Не знал дней, нерадеющих мне,

Не видел поля, где жгучий вех.

Не кричал бы вслед, не рыдал один

Посреди дороги, где нет конца,

Не звал бы смертно:

Господи!

Господи?

Не различал сквозь слезы лица.

Зачем несет посреди ночей,

Зачем тревожу дорогу и дни,

Забвенья краткие, где я ничей?

И все, кто рядом, тоже одни.

2018

Жалоба бедных глаз

Бедны мои глаза —

Различал травинку и муравья,

Что тащил за толстый конец —

Она колыхалась, как хлыст сосны,

С надписью на фанерке:

«Опасно —

хлыстовая вывозка леса».

Теперь в тумане леса

Все одинаковы —

из ружья

Бьет по листьям слепой свинец,

Нет ни края, ни глубины,

Ни улыбочки на лице,

Ни хвоста в бурьяне

засевшего

лиса.

Не прикоснуться —

беса

Темная полынья,

Воды ледяной игрец,

Треск льда – бедному суждены,

Сухая почка на саженце,

Из-под снега

Запах женской травы —

мелисса.

2018

Тот, кто все знает

Ребенок руки ладонями вверх

поднял,

Себя вознося

в объятья,

Без слов и без слез обаянье приятья,

Жест обретения, будто бы —

Вонмем —

Священника возглас.

Розовость щёк и снег на

ресницах,

И друга Дружочка поджатая лапка,

И первого снега, где голос синицы

Впервые по-зимнему слышен

сквозь

шапку,

Стремится на встречу – в ближайшую близь,

Не знает о вышнем ни гласа, ни слова,

Но душка под шарфом ко встрече готова —

Дыханье-свидетель

в небесную

высь.

2019

Вслед чужой строке

«…Я видел, как Христос сошел на землю,

Вновь став ребенком…»

Фернандо Пессоа

И уже на найти следострочье,

Где недавно в чужом краю

Христос в словесном узорочье

В детском играл раю.

Словно бы вместе со всеми

Жил, не страдая —

играл

Посреди сверстников – тени

Мерцали среди дубрав.

Ветром наполнены тени

В беге, в касанье рук —

Растенья среди растений

Не знают ни слез, ни мук.

Но скоро наступит вечер —

Сверстников ждут в домах,

И с онемевшей речью

Один среди всех —

в потьмах.

2019

Остановленные шаги

Пустой дороге,

отнюдь не пустынной,

Молча вверяю ночную судьбу

И признаюсь комьям земли на дороге,

оврагу с рыжею

глиной,

Звезде под крылом голубиным —

Стою на огрехе, нетронутом плугом пороге,

Услышьте меня, одинокую в ночь голытьбу.

Дым от пала стерни – опасаются,

дышат,

Слышат всегда и случайно-житейское прочь,

Степь накрывает родная вселенская крыша.

Лемех зеркальным отливом выставил звездное в ночь.

Ни к чему бороздам-ранам чужие полночные речи,

Все им едино – где руки, где сердце, где плечи,

Земля в незабвении —

борозды молча орут,

Судьба без загадок – вверяю ночную судьбу,

И одиночества нет посреди одинокой дороги,

Зеркало в росчерк —

встревоженный уточкой пруд

Ждет-поджидает смущенную в ночь голытьбу,

Встреножены вервием трепета ноги.

Вечные спутники странствий найдены только теперь

В вечере тихом —

ни плач, ни печаль, ни разлука.

Озимь поднимется – взвоет кочующий зверь

Дикой природы – не жалость, не счастье, не мука.

Снег занесет, а казалось —

следы глубоки,

Ветр-суховей накрывает озимые всходы

И посреди равнодушно рождавшей природы

Чьи-то шаги моим вслед —

равнодушно легки.

2019

Врачующий сумрак

Только смерть избавит от бес-

покойства,

Кража последа —

заботы и страхи

Теряются – не господства,

Неряхи дней,

из-

ношенные рубахи.

Нет даже утренних

опасений,

Нет бессонницы, нет сомненья,

Только пустота дней-воскресений —

Толика суеты забвенья.

И глаза широко открыты —

Вот фонарь, мерцающий светом,

Дождь – будни с пустым корытом,

Настигают весной

и зимой,

и летом.

И лучше дождь, сумрак и непогода,

Чем ясный день, где светло от неба,

И на земле свет от небосвода,

Чтоб не различать где быль, а где

не-

быль.

2019

Вор и женщины

Женщины в столбняке: в полночь

куда

идет вор?

Замерли налегке – легких одежек спор,

Тени колышет свет, женщины ловят взгляд,

Вор оставляет след —

женщин глаза блестят.

Что он хочет украсть – тело, рубаху, плод?

Чем натешится всласть любовник —

над или под?

Если замрут шаги, если притихнет тень,

Вздохи женщин нагих напрочь отравят день.

Может, ворует сны? —

может, уносит грусть?

В собственное увлечены с вором уходят —

пусть

Странствует до зари, но остается вор,

В обморочной жаре любит

хитер и скор.

Если лишиться слов,

след заметет метель,

И ни один из снов не посетит постель,

Лучше тревожно ждать рядом с нагой луной —

Телом зари дрожать —

вор приходит за мной.

2019

Игра с листа

От грубости

к нежности —

Светел листок,

Где голой без-

брежности

Слеп коготок.

От слезного – к нежному,

Ночь на дворе,

Сползают заснеженно

Звуки к горе.

Смолкают —

объяли подошву горы

В едином струенье,

как шум детворы.

Провалены в прорубь

горящих ключей —

Воркующий голубь,

бездомный ничей,

Ни пары, ни ласки,

ни места любви,

Забвенье из сказки —

зови не зови.

Замешкался в зове —

и вот без хвоста,

И смерть наготове,

Как звуки

с листа.

2019

Взгляд из оркестровой ямы

Из ямы в

яму

кочует звук,

Не доверяя мельканью рук: