Читать книгу: «Старые новые сказки», страница 2

– Променял их на талант, – рассмеялся Сакраментис и с трудом добрался до барного стула. – Нельзя же держать всё в себе, – он шумно закашлялся и скрылся под стойкой. – Да, надо меньше пить, ты права.

– Я сделаю тебе кофе, и ты уйдешь. Иначе я буду вынуждена… – Мор заставила его выпрямиться и посмотрела в глаза: – Поступить плохо.

– Ты же не выгонишь пьяного друга на улицу посреди ночи?

– Я вызову тебе такси, – она достала ручную кофемолку, засыпала зерна и начала медленно крутить ручку: её успокаивал сам процесс приготовления, аромат и методичность. Эта маленькая турка за закопченными боками кочевала вместе со своей хозяйкой по всему миру. Поставив кофе вариться, Мор добавила белого перца и мяты – безотказное средство, чтобы прийти в себя.

– Тебя устраивает твоя жизнь? – Фил наконец взгромоздился на барный стул и подпер щёку кулаком. – В смысле, вокруг тебя всегда куча народа, но… Ты же одна.

– Ты собрался читать мне нотации? – девушка почувствовала тот самый гнев, занимавшийся в груди, понимала, что ей простого кофе будет недостаточно, чтобы успокоиться.

– Мор, если у тебя проблемы…

– Это у тебя проблемы! – турка полетела за спину мужчины, кофе широкой полосой расплескалось по стенам. Сакраментис не успел моргнуть, как Мор схватила его за горло и приподняла на стуле.

– Мор, ты что.. Что ты делаешь… – хрипел Фил, пытаясь избавиться от мертвой хватки на своей шее. – Пусти! Ну ты чего?!

– Я вытащила тебя с самого дна общества, я дала тебе всё, что у тебя есть! Как смеешь сомневаться во мне, как смеешь лезть в мою жизнь?! – её голос становился все громче и ниже, разбивался на множество чужих восклицаний.

Захлопнувшаяся дверь не позволила Бэлу и Полу прийти на выручку, Сакраментис уже закатил глаза к потолку и почти не сопротивлялся. Отбросив его полубессознательное тело, Мор взревела, когда последние преграды пали. Она всегда любила полумрак. Но Тьма… Это любовь бессердечная.

– Мор, держи себя в руках! Не поддавайся! – Пол колотил по двери кулаками, пинал, пытался вышибить её плечом вместе с Бэлом, но ничего не помогало: нечто держало дверь с другой стороны. – Ты же знаешь, что за этим грядет! – стены вокруг двери пошли трещинами, но препятствие не поддавалось.

Раздался истошный, нечеловеческий, леденящий кровь крик, затем еще один, уже человеческий – предсмертный. Громкий хлопок – и всё стихло. Подергав ручку, Бэл наконец открыл дверь и помог Полу подняться, когда тот без сил упал на пороге, пытаясь побороть то, что не выпускало их из комнаты.

Просторная кухня-гостиная была покрыта тонким слоем чего-то темного, горячего и скользкого. Единственным источником света в помещении остался причудливый фонарь в кованом абажуре у входной двери. Что-то холодное шевелилось во мраке, огромное, похожее на клочья черной ваты или пуха, сновало вокруг, задевая щеки и скользя по кончикам пальцев. Послышался шелест перьев, хлопанье крыльев, но тишина продолжала звенеть.

– Бэл, организуй свет, – Пол подошел и заглянул за барную стойку, разачарованно выдохнул и, проведя по столешнице, взглянул на собственные пальцы. – А мне нравились его странные скульптуры.

Бэл зашелся тяжелым кашлем, лампы в разбитых светильниках замигали сначала неуверенно, затем, после яркой вспышки, зажглись в полную силу.

– Теряешь сноровку, приятель, – Пол хлопнул его по плечу чистой рукой и, обогнув барную стойку, опустил взгляд ниже: – Здравствуй, давно не виделись.

Огромный сгусток тьмы вздрогнул, напоминая свернувшегося в клубок зверя, встрепенулся, капли крови, густой, почти черной, соскользнули на пол и замерли причудливым силуэтом. Постепенно из мрака начали вырисовываться перья, отливавшие перламутром, и женский силуэт, нечеткий, расплывчатый, словно нарисованный акварелью.

– Пол, отойди, – предостерег второй музыкант, для верности схватил его за локоть и заставил отступить за барную стойку. – Мы ей не поможем. Не в этот раз.

– Не говори глупостей, сколько раз такое было? Сколько раз её иллюзия была так близка к реальности? Я не отступлю, – он не спускал напряженного взгляда с огромных крыльев, распростершихся под потолком.

Бэл тихо выругался себе под нос и, не скрывая отвращения, осторожно вернулся в гостиную, пытаясь как можно меньше наступать на кровь, покрывшую всю мебель и пол. Его друг остался стоять на кухне, протягивая руки к тому, что клубилось под потолком.

– Хренов романтик, – похлопав по карманам куртки, Бэл нашел зажигалку, сунул её обратно и достал сигарету. – Говорил же сколько раз: «Эта сумасшедшая тебя погубит». И меня заодно, – сигарета вспыхнула сама, сизый дым недвижно завис вокруг мужчины, затерялся в волосах.

– Мор, это я, – что-то стало меняться и в его внешности, весь образ начал подергиваться, словно голограмма, расплываться, как капли краски в воде. – Мы предотвратим бурю, как в прошлый раз.

– Нет, – послышался едва слышный шелест совсем рядом и одновременно далеко. В этом звуке были и крики павших на поле битвы, и первый плач новорожденных, и рычание зверей, и бесконечная тишина. Тьма перед ним пошла рябью и на мгновение сжалась до крохотной точки.

– Хоть раз открой глаза по-настоящему. Отпусти своих демонов погулять, – то, что предстало глазам Пола, не было той Мор, какой её привыкли видеть смертные. Длинный тяжелый плащ из вороньих перьев спускался до босых стоп и стелился по полу послушным зверем.

– Съездили на гастроли, – скривился Бэл где-то позади, звеня бутылкой рома у шкафа.

3.

– В этот раз ты недолго продержалась, а? – он медленно разглядывал её, сохраняя внешнюю невозмутимость.

– Убирайтесь, – голос походил на шелест опавших листьев, но губы девушки остались сомкнутыми. Фиолетовые тени залегли под глазницами, цвет лица постепенно стал землисто-серым. – Не тратьте свое время зря.

– Мы пришли за твоей помощью, – он двумя пальцами достал из раковины покрытую тонким слоем крови монету и протянул ей. – Только ты сможешь убедить Дита отстать от нас.

– А нужно ли? – Мор играючи прижала ладонь к столешнице и посмотрела на отпечаток на окровавленной поверхности. – Жизнь так коротка.

– Зачем ты убила этого.. как его звали?

– Фил Сакраментис, – послышался позади голос Бэла: тот устроился на диване, закинув ноги на столик, в руке у него был бокал, кое-как оттертый от крови. – Между прочим, еще пара лет, и он неплохие бы деньги зарабатывал своими творческими безобразиями.

– Он сорвался с крючка, – пожала плечами девушка, и её мрачное одеяние стало исчезать в ярком свете лампочек. – Я уже не могла его контролировать.

– А тебе и не нужно было, – Пол повертел головой, разминая шею. – Можно было просто его отпустить.

– Будь на моем месте ты – возможно. Но… Не забывай, кто я на самом деле. Ну же, поиграли в рокеров, и хватит.

– Не тебе указывать, – Бэл щелкнул пальцами, и свет в квартире начал тускнеть, тени по углам моментально ожили и заметались за спиной девушки. – Смотри-ка, все еще работает.

– Пожалуйста, Морр…

– Нет! – взмахом руки она отбросила Пола назад, тот упал и задел локтём журнальный столик. – Не произноси это имя.

– Ты боишься себя самой? Того, что можешь натворить? – он и не обратил внимания на свое внезапное перемещение, поднялся на ноги и поправил куртку.

– У глашатая мертвых появилась совесть, ничего удивительного, – продолжал невозмутимо язвить Бэл. – Приятель, пойдем отсюда. Она нам помогать не будет. Пойдем же! – схватив Пола за рукав, он пошел к двери. – Всего хорошего!

Мор растерянно смотрела, как они направлялись к выходу, и боролась с противоречивыми чувствами. Одна её сущность требовала хаоса и разрушений, отречься от прошлого, другая же, очеловечившись, цеплялась за остатки тепла.

– Стойте, – она сдалась и заслужила довольный смех Пола. – Я поговорю с Дитом, но не более. Если он всё потребует вашего присутствия, вы будете обязаны явиться.

Мор выглядела смущенной, её фигура, казалось, расплывалась в воздухе, словно призрак. И девушке приходилось прилагать усилия, чтобы окончательно не исчезнуть. Она замахала руками, словно прогоняла назойливых насекомых, и постепенно тонкий слой крови и разбитого стекла пропал.

– Тебе б уборщицей подрабатывать, – Бэл вернулся на свое прежнее место и указал на диван напротив. – А теперь давай обсудим, как следует. Я хочу быть уверен, что мне и моему брату ничего не угрожает.

– Ты, как прежде, эгоист, – поморщилась она, послушно садясь на предложенное место. Пол присел прямо на паркет между ними. – Вы уверены, что ничего подозрительного не замечали до появления монеты?

– Мы уже полгода не были дома, – поспешил объяснить Пол, пока Бэл не начал язвить. – Вокруг постоянно незнакомые места и лица, все настолько смешалось, что, порой, стоя на сцене, мы не помним, в каком городе играем. Если и было что странное, мы просто не замечали.

– Ясно, – она постучала пальцами по подбородку и откинулась на спинку дивана. Материя чуть примялась под её весом, в воздух взлетели черные перья. – Значит, ни Дит, ни его… хм… Помощники не объявлялись?

– Только монета. Две недели назад, в Германии.

– Хорошо, давайте сделаем это, – она равнодушно пожала плечами и едва встала с дивана, как Пол схватил её за запястье. – Разве не этого ты хотел?

– В первую очередь я хотел увидеть тебя.

– О, да брось! – попытался воззвать к его рассудку Бэл. – Мне кажется, подобную сентиментальность мы пережили столетия назад!

– Он прав, – криво ухмыльнулась Мор , но руку не высвободила. – Дит всегда ругал меня за то, что я с вами якшаюсь.

– Кто бы говорил. И когда ты начала слушаться Дита? – тот, что саркастичнее, взглянул на бар, и в его руках появилась бутылка рома. – Предположим, ты сказала: «Чувствуйте себя, как дома».

Мор опустилась на диван, уткнулась локтями в колени и, запустив пальцы в волосы, взъерошила их, с них снова посыпались черные перья. На мгновение она перестала себя контролировать: за окном послышалось карканье ворон и хлопанье крыльев. Девушка встрепенулась, и все пропало.

– Как ты смогла продержаться так долго, если твоя иллюзия была настолько близка к тебе настоящей?

– Бэл, лучше скажи, как ты стал рок-музыкантом?.. – она осеклась и шумно вдохнула, озаренная внезапной идеей. – Вот оно!

– Что?

– Пол, как же вы не поняли? Сами виноваты, сами призвали Дита!

– Не понял…

Мор вскочила на ноги и принялась расхаживать по гостиной, закусив указательный палец, стараясь подобрать нужные слова.

– Смотри, мы никогда не творили сами, мы всегда только направляли людей. Но вы же… Как вы вообще догадались создать группу?

– За все века никто из нас почему-то не додумался, что сам способен на нечто большее, – сухо отозвался Бэл. – Ты же не хочешь сказать, что наша музыка плоха?

– У неё полное собрание наших альбомов, концертных выступлений и прочего, – громким заговорщеским шепотом произнес Пол, чуть наклонившись в его сторону, за что получил несильный подзатыльник от Мор – Правду говорю.

– Нет, Бэл, я не хочу сказать, что ваша музыка плоха, – улыбнулась Мор, на мгновение остановившись. Взглянув на скульптуру Фила, похожую на нагромождение мыльных пузырей, стоявшую у входа в ванную комнату, она продолжила ходить вокруг дивана. – Но беда в том, что это именно Ваша музыка, Ваши тексты. Их создавали не смертные.

– Но никогда не было запрета…

– Никогда не было и разрешения. Если я свяжусь с Дитом сейчас, он поймет, что… – она протянула руку, и на её раскрытую ладонь упала золотая монета с трехглавым псом. – Это всё неслучайно. И мне совсем не нравится, не нравится…

– И как тогда быть? – Пол встал и преградил ей дорогу. – Мы не можем ждать, пока он придёт за нами. Будет только хуже. Надо предугадать его действия.

– Серьезно? – невесело рассмеялась девушка, и мужчина заметил сеть морщинок вокруг её глаз. По смертным меркам она была уже повидавшей мир, состоятельной женщиной старше тридцати пяти, и, даже если постаралась бы, не смогла бы строить из себя наивную девчонку. – Предугадать действия Дита не может даже сам Дит. Последний раз, когда мы виделись, я бежала в Америку, спасаясь от погони. Знаешь, что он сказал мне напоследок?

– Что же? – он медленно провел кончиками пальцев от запястья её левой руки до сгиба локтя, воздух ощетинился крохотными искорками.

– «Мрак скрывает все недостатки». Вам этого не понять. – отступив на шаг, Мор позволила теням, незаметно подобравшимся с углов, снова закутать себя в вороний плащ. Пол не успел и слова сказать, как она исчезла, оставив после себя несколько перьев, паривших в воздухе, и отдаленное карканье.

– Ну здрасьте, – разочарованно протянул Бэл и одним глотком допил свой ром. – Пошли, приятель, нам здесь не рады.

– Если бы ты не притащил Мор монету, она б не поддалась…

– Кому? Себе же? И так было понятно, что она долго не протянула бы в этой ипостаси. Давай, нам ещё паковать вещи. Завтра концерт с этим Блу, а потом в Россию лететь.

– Давно не виделись, – высокий мужчина многозначительно кивнул и преградил ей путь. Темный задымленный переулок, полный мусора, как нельзя кстати подходил для таких сомнительных встреч. – Куда путь держишь?

– Ты знаешь, – резким движением она кинула в него монету. Ловко поймав её, собеседник понимающе хмыкнул и закивал, как китайский болванчик. – Зачем?

– Она предназначалась не тебе.

– Разве? Что-то мне подсказывает, что моя встреча со старыми знакомыми, о которой ты, без сомнений, знаешь, подстроена.

– Кем же? – он медленно кружил вокруг неё, внимательно изучая, щурясь, чтобы лучше разглядеть вороньи перья в темноте. Его тень от грязных фонарей постоянно меняла свою форму и размер. Мужчина обладал удивительной внешностью, от него трудно было отвести взгляд, но сказать, что же в нем было особенного, нельзя. Но, один раз увидев его на улице, потом не забудешь.

– Ты знаешь, – отрезала Мор и взмахом руки остановила его кружение. – Где сейчас Дит?

– Ха, так я тебе и сказал!

– Скажешь, – подражая ему, закивала девушка. – Или…

– Или что? Напугаешь меня своими птичками? Дорогуша, мы не в фильме Хичкока.

– Или я сама найду его, без посредников.

– Вот какого ты обо мне низкого мнения? – он рассмеялся, его голос был обманчиво мягким, теплым и располагающим.

– Ты откликнулся на мой зов не просто, чтобы поглумиться, верно?

– Стало любопытно, – он пожал плечами, его деловой костюм, сшитый на заказ, даже в темноте выглядел дорого. – А теперь извини, мне пора, – он брезгливо пнул носком ботинка картонную коробку, из которой выскочили и разбежались во все стороны жирные крысы. Вдалеке слышался шум оживленной улицы, доносились сомнительные запахи тележек с едой.

– Обдирать очередных обездоленных?

– У обездоленных брать нечего, – огрызнулся мужчина, на секунду потеряв маску хладнокровия. Золотые глаза тускло сверкнули в ночи. – Что-то еще?

– Ты забыл, что мне есть, чем тебя шантажировать? – огромные черные крылья, появившиеся за её спиной, преградили ему дорогу. – Напомнить?

– Нет, – невозмутимо бросил он. – Ладно, так уж и быть. Загляни в свое прошлое. Где-нибудь, да найдешь на этой кривой ту самую точку, пылающую во мраке.

– Всегда ненавидела твои глупые загадки. Что тебе нужно взамен?

– Вот! Другой разговор! – улыбаясь, он широко развел руки, – Давай обнимемся после долгой встречи? – ответом ему послужило оглушительное карканье ворона, сидевшего на окне второго этажа над ними. – Нет? – мужчина скорчил расстроенную физиономию. – Да брось! Сколько веков не виделись!

– Мне не до шуток.

– Конечно, тебе ведь нужно спасти любимого, – он противно захихикал, успев заметить, как на мгновение изменилось её лицо. – Ага, всегда работает! – в тишине раздался звонкий звук пощечины, и мужчина отшатнулся, держась за щеку.

– Это было совсем необязательно! Видишь, тебя задели мои слова. Значит, я прав. Прелесть какая!

– Не смей со мной так разговаривать, – прошипела она, угрожающе шагнув вперед. В мутном задымленном небе над ними, между плотно стоящих домов, послышалось карканье воронья. – Так ты отведешь меня к Диту или нет?

– Сначала обними, – его несимметричные губы, с одной стороны рассеченные длинным белесым шрамом, растянулись в приторной улыбочке. – Ну же, Мор. Больше я ничего от тебя не потребую.

Девушка недовольно засопела, но кивнула и сделала шаг навстречу, но он погрозил ей пальцем:

– Нет уж, убери крылышки, будь добра. Не представляешь, как дороги химчистки, а ты в перьях и крови.

Он подошел вплотную и заключил Мор в свои объятья, коснулся раскрытыми ладонями её лопаток и с силой надавил. Их окутал золотистый дымок, и через пару мгновений переулок опустел. Вороны подняли тревожный шум, заметались между домов, забились в окна, вырывая друг у друга перья. Через несколько минут всё стихло.

– Ну, что скажешь? – они сидели в самолете, который медленно разворачивался к взлетной полосе. Их рейс задержали на четыре часа, и салон был забит взвинченными, нервными людьми, которые не отрывались от экранов смартфонов.

– О чем ты? – Пол надвинул на глаза капюшон черной толстовки и откинулся в кресле, мрачно настроенный на несколько часов полета, который всегда давался ему с трудом.

– Тебе не надоело бегать за ней? – подавив недовольный вздох, объяснил Бэл. – Серьезно, дружище, столько веков коту под хвост.

– Я не собираюсь это обсуждать, – процедил тот, закрывая глаза.

– А придется. Потому что мне безумно скучно. А еще – один из её многочисленных родственников угрожал нам. Опять. Так что, Хьюстон, у нас проблемы.

– Заткнись. Твои шуточки…

– Что? – тихо рассмеялся Бэл, неотрывно глядя на лампу с надписью «Выход». Вывеска начала моргать в сумасшедшем ритме, чем вызвала панику у стюардессы. Девушка, плохо скрывая растерянность, смешно металась между туалетом и салоном, затем побежала в кабину пилота. Её напарник лишь снисходительно закатил глаза к покатому потолку, затем потянулся и постучал указательным пальцем по выпуклой лампе – та сразу перестала баловаться.

– Ничего. Мы проходили это не один раз, я давно всё объяснил.

– Да, Ромео, объяснил. Что насчет Дита? – мужчина, сидевший у иллюминатора, смотрел, как мимо все быстрее проносятся здания аэропорта, в которых попеременно гас и загорался свет. Бэл определенно нервничал, раз переставал контролировать себя.

– Она всё узнает.

– Это опасно.

– Ей не привыкать, – пожал плечами Пол, полагая, что приобрел равнодушный вид. – Я не знаю, что делать, окей? Я боюсь за неё, я боюсь за нас с тобой, и меня это чертовски достало. Почему мы должны пр… – ему стало не по себе, тревожное предчувствие коснулось своими ледяными сухими костяшками позвоночника. Он открыл глаза и, выпрямившись, замотал головой по сторонам.

– Что?

– На три ряда позади нас, по другую сторону прохода, у самого туалета, – мужчина с силой сжал ремень безопасности на груди, плотный материал медленно обуглился и почернел. – Проклятье!

Бэл толкнул его плечом, призывая к спокойствию. Затем, не оборачиваясь, взглянул в указанном направлении глазами стюардессы, которая наконец вернулась от пилотов. На месте, которое указал Пол, сидел высокий неприятный тип: огромный увалень в куртке американских футболистов и потертых джинсах. Его крупное мясистое лицо, покрытое следами от угрей, мудростью лет не светилось.

– Этот? Серьезно? Пол, ты стал параноиком, – фыркнул второй и широко зевнул, – Дит до такого не опустится.

– Рядом с ним, – Пол старался дышать глубже, чтобы подавить приступ паники. Тучи за окном приближались – самолет уже поднялся в воздух – и слишком быстро принялись расступаться, обнажая голубое небо, подернутое золотистой дымкой заката. Последние лучи солнца настойчиво постучались в окна иллюминаторов, слепя пилотов. Бэл послушно перевел взгляд на соседнее кресло, и его брови поползли вверх к кудрявой макушке. Рядом с увальнем, громко слушавшим техно в маленьких наушниках, сидел парень, чуть ли не подросток, долговязый и нескладный. Дискомфорт отражался и на его непропорциональном лице: с одной стороны его притеснял широко расставленными локтями парень в футбольной куртке, с другой – массивная дама в лиловом платье и с вычурным колье на обширной шее.

– И? – музыкант недоверчиво изучал молодого человека в растянутом кардигане и больших наушниках. Он полностью погрузился в книгу, которую держал очень близко к глазам, и щурился, быстро водя взглядом по строчкам.

– Паучье чутье, – фыркнул Пол: если он начинал показывать недовольство и язвить, значит, дело плохо. – Сам знаешь, что нельзя доверять внешности.

– Ага, я с нетерпением жду, как тот качок завопит от ужаса, если мы попадем в зону турбулентности. За нами следят, ага-ага, – Бэл потер глаза и взлохматил и без того беспорядочные кудри. – Будем решать по ходу дела.

– Словно у нас есть выбор. Знаешь, что это означает? – Пол стал мрачнее тех туч, что сомкнулись вокруг их самолета. – За Мор давно следили. Вчера на концерте мы потеряли бдительность.

– Ты вообще после воссоединения с ней ведешь себя крайне безобразно, – поучительным тоном протянул Бэл. – Спустись с небес на землю. Или под землю? – они рассмеялись одной им понятной шутке.

– Ребят, давайте потише, а? – Линда, их барабанщица, сидевшая рядом, приоткрыла глаза: – Спать хочется невыносимо.

– Прости, родная, наш Пол встретил свою старую любовь, вот и не может успокоиться, – Бэл издал хриплый смешок и отстегнул ремни безопасности. – Только сначала выпусти меня, окей?

– Ладно, – им пришлось вжаться в сиденья, чтобы Бэл, сидевший у иллюминатора, смог выйти в проход.

– Пол, он серьезно?

– К сожалению, – Пол смотрел в кнопку вызова стюардессы над своим креслом, но перед его взглядом еще стояла девушка, исчезавшая в урагане черного дыма и перьев.

– За все время, что мы знакомы, ты не рассказывал о таких … – она нахмурилась, тщетно стараясь подобрать нужное слово. Под её большими, глубоко посаженными глазами залезли тени от постоянного недосыпа, коротко стриженые волосы непослушно торчали во все стороны. – Особенных девушках.

– Да, ты чертовски права: она – особенная, – слишком холодно произнес мужчина, стиснув зубы. Линда легонько ткнула его кулаком в плечо. – Давай не будем об этом.

– Как скажешь. Ну что, Россия?

– Ага. Надеюсь, в этот раз обойдется без водки. В прошлый раз похмелье затянулось дня на три.

Аэропорт «Пулково» встретил их неприветливыми охранниками и несколькими сонными фанатами, которые оживились при виде кумиров. Как они вообще узнали, во сколько приезжает группа?

Выкатив чемоданы на улицу, они остановились, поджидая членов своей дорожной команды. По привычке Бэл достал сигарету и только хотел прикурить, как издалека к нему поспешил охранник. Сурово отчитав его на русском и довольно корявом английском, он отошел лишь после того, как иностранцы уверили его, что ни одна сигарета зажжена не будет.

– Ну вот, добрались и сюда со своими дурацкими запретами, – заворчал Бэл, пряча сигареты в карман своей старой кожаной куртки. – Они б еще музыкантам запретили пить.

Небольшой клуб был под завязку забит посетителями разных категорий. Тут были и юные поклонники группы, облаченные в черные одежды, в своем максимализме подражавшие стилю музыкантов. Хватало и внушительных байкеров, которые, не церемонясь, шли сквозь толпу в тяжелых кожаных куртках. Возле бара обосновались заскучавшие тусовщики, которые не привыкли пропускать ни один приезд зарубежной группы. Были и меломаны, не утруждавшие себя внешними признаками отличия и атрибутикой, они пришли за своей порцией качественной музыки.

До этого группа приезжала в Россию всего раз, несколько лет назад, поэтому фанаты подтянулись со всех концов страны. Удивительно, что творит с музыкой бизнес: по-настоящему достойные коллективы не получают и трети заслуженного внимания, в то время как их менее талантливые коллеги гремят на весь мир.

– Пол, успокойся, пожалуйста, – Линда старалась сосредоточиться и подготовиться к выступлению, однако басист продолжал ходить из одного угла гримерки и обратно, слишком очевидно нервничая. – Что случилось?

– Я в порядке.

– Тогда сядь и не веди себя, как… – Бэл сделал многозначительную паузу, подразумевая «смертный». – Причин волноваться нет.

– Я не был бы в этом так уверен, – возразил мужчина, слишком резко открыв бутылку минералки, отчего половина воды расплескалась по полу. – Проклятье!

– Моя дорогая, мы так давно не виделись! – Дит поднялся из-за косоногого стола и сделал пару шагов ей навстречу, разведя руки в стороны. Забегаловка, возле которой появились Мор и шутник в костюме, была практически пустой. Дешевая мебель, скудное меню и откровенно скучающие официанты – типично для пригорода в любой точке мира.

– К моему искреннему удовольствию, – сухо отозвалась девушка и осталась стоять у входа. Сотрудники кафе не обращали на них никакого внимания, а стоило Диту глянуть на них, как те молча скрылись в подсобке, кроме одного, оставшегося меланхолично разглядывать журнал. – Ну, я здесь, что ты хотел?

– Может, присядем? – он сразу перестал улыбаться. – Получила мое послание?

– Не трогай их, они ничего плохого не делали.

– Вот именно! Ничего плохого, – с энтузиазмом отозвался Дит, чуть подавшись вперед. Перед ним стояла бумажная тарелка с остывшей картошкой-фри и надкусанный бургер. – Ты голодна?

– Не настолько.

– Вижу, ты не настроена на разговоры, – он кивнул её проводнику, который неслышной тенью остановился за спиной девушки: – Ты можешь быть свободен, спасибо.

– Простого спасибо недостаточно, – закивал мужчина в костюме, его длинные седые волосы переливались в свете пыльных ламп. Затем достал из кармана золотую монету, полученную от Мор, и, положив на стол, подвинул её указательным пальцем к Диту. – Ты же меня знаешь.

– Вымогатель, – улыбнулся главный, разглядывая содержимое своего бургера и вытаскивая из него помидоры. – Ладно, уговорил. Получишь, что просил. А теперь – кыш! Они остались одни, и в кафе повисла тишина, если не брать в расчет большой телевизор на дальней стене, крутивший попсовые клипы. Мор напустила скучающий вид, но сама тщетно силилась понять, зачем братья понадобились Диту сейчас.

– Я слушаю, – она сцепила пальцы, положив руки перед собой, чтобы блокировать любое посягательство Дита на свое эмоциональное состояние. Мор все еще боролась с мраком, проснувшимся в ней, поэтому было важно беречь спокойствие, оставшееся единственным залогом. – Что ты хочешь?

– Всего лишь воссоединения Семьи, – мужчина пожал плечами и откинулся на спинку стула, свысока поглядывая на девушку. Он был высоким, крепко сложенным, хотя на вид ему было за шестьдесят. Его темные глаза были темнее и глубже самой жуткой морской впадины. – А твои…

– Мы это уже обсуждали, – Мор поднялась под его пристальным взглядом, зашла за стойку, достала слегка зачерствевший пирог с яблоком и поставила в микроволновку. Официант, оставшийся в зале, посмотрел сквозь неё и продолжил читать свой журнал. – И ты прекрасно знаешь, что я отвечу, – она включила кофе-машину, но уже от одного запаха ей стало дурно.

– Это не предложение, – мужчина позвал её по имени, которое Мор старалась избегать последние десятилетия. – А приказ, если потребуется, то и угроза.

– Почему ты не связался со мной напрямую?

– Ты бы снова сбежала, – Дит ослепительно улыбался, когда она вернулась за стол с куском пирога. – Но стоило мне пригрозить твоим любимым мальчикам, и – вот! – ты здесь! Как всегда – это действует безотказно.

Девушка обреченно выдохнула и издала протяжный стон, запрокинув голову. Она ведь знала, что всё подстроено, но…

– Если я откажусь?

– С малоизвестной, но культовой группой «Sandman Black» случится несчастье: их самолет трагически потерпит крушение где-нибудь над… Да где угодно.

– Почему ты не можешь справиться без меня? – она ковыряла вилкой пирог, который после разогревания стал совсем безвкусным. – Почему не можешь оставить меня в покое?

– У тебя было достаточно покоя, хотя бед ты натворила за это время немало. Считай это наказанием. И еще… – Дит поднялся из-за стола и бросил скомканную салфетку в тарелку с недоеденным бургером. – Не смей даже думать о том, чтобы перечить мне. Знаешь, к чему это приведет?

Мор побледнела, слова застряли в горле, сил хватило лишь на короткий кивок. Потрепав её по плечу, отчего девушка чуть на провалилась под стол, он покинул помещение, оставив после себя едва уловимый запах сырой земли и тяжелых благовоний.

Она сидела неподвижно еще несколько минут, приходя в себя, перед её мысленным взором расцвели картины того, что случится, если ослушаться приказа. Наконец моргнув, Мор запустила в телевизор тарелку, затем чашку с нетронутым кофе. На очереди были хлипкие столы и стулья.

Жители близлежащих домов проснулись от шума в кафе на первом этаже многоэтажки. Обычно заведение закрывалось в девять вечера, но в час ночи там что-то гремело. Затем всё резко стихло, и по району прокатился истошный многоголосый крик ворон.

Организаторы уже объявили выход группы на сцену, Линда заняла свое место за барабанной стойкой. Пол преградил дорогу Бэлу, замерев, как вкопанный. Он прижимал руку к шее и тяжело дышал, его напарник смачно выругался и легонько постучался головой о близлежащую стену.

– Только не говори, что с ней…

– Да.

4.

– Ну и что нам делать? – Бэл тихо бормотал проклятия.

– Для начала: отыграть концерт. Все остальное подождет, – в голосе Пола звучали непривычные жесткость и холод.

В России их приветствовали тепло, радушно и очень громко. Люди кричали, подпевали, прыгали и плясали. Со стороны порой казалось, что перед сценой – толпа одержимых: столько открытых душ, столько израненных сердец, что кровоточили в эту ночь вместе. Атмосфера накалилась, воздух наполнился искрами и переливом эмоций, невысказанными словами и обидами, что люди копили в себе долгое время. Начав с самой первой – и самой тихой – песни, группа разогналась и уже не могла остановиться. Этот сумасшедший поезд несся на всех парах в пропасть, тормоза отказали, а рядом едва поспевали огромные помятые автомобили. Рев моторов стал почти реален, почти осязаем, словно все на один миг оказались на крыше того самого состава, что так радостно несся к обрыву.

Рычание гитар внезапно прервалось, и по клубу пронесся многоголосый тяжелый вдох, аж защекотало в горле и защипало в глазах. Но за секундной паузой огромные, мощные волны звука посыпались на слушателей, сбивая с ног, выбивая песок из запыленных мыслей и обветшалых надежд.

Пол метался с гитарой в руках в правом углу сцены, его движения были яростны и порывисты. Он срывал голос и вкладывал в каждую строчку столько себя, что поклонники в первых рядах едва не теряли сознание. Темный океан затопил огромное помещение, придавил к земле, но одновременно тянул из-под толщи к ослепительному солнцу. Казалось, музыкант так отчаянно хотел что-то сказать, но не мог подобрать нужных слов. Впрочем, музыка справлялась с этой проблемой прекрасно.