Читать книгу: «Внутри ауры», страница 36
Кирилл касался ее рук, но ответная реакция наступала лишь после долгой паузы. Парень спрашивал о ее самочувствии, но для нее слова звучали подобно отдаленному неразборчивому шуму. Девушка пыталась сконцентрироваться и понять, что от нее хотят, но ответы приходили инертно и вязко. Она делала вид, что сосредоточена на пейзажах, мелькающих в иллюминаторе, а в критический момент собиралась с мыслями и задавала вопрос первой:
– Ты же слышал меня, когда я вчера рассказывала сказку?
– Да, – радостно отозвался Кирилл, – она, как всегда, помогла.
– Ты сидел, как шизофреник, и вслушивался в голоса?
– Точно, – посмеялся Кирилл. – Психиатрические вышки 5G работают исправно.
Маша улыбнулась и опустила голову на плечо Кирилла, продолжая наблюдать в окно. Казалось невероятным то, что они проносятся, подобно птице, над местом, к которому так долго шли. Очередной чужой материк лежал перед странниками, как на ладони. Им снова ничего не стоило покорить огромные расстояние и перешагнуть за границы невообразимого.
Через время Кирилл снова напрягся и забеспокоился о здоровье девушки, но та интуитивно предугадала и опередила его с вопросом:
– Помнишь, мы с тобой играли в штаты? Кто больше назовет…
– Помню.
– А теперь мы исследуем их один за другим.
– Это точно.
Хотелось говорить о мелочах и приятных банальностях. Время остановилось и будто утратилось восприятие реальности. Кирилл словно самостоятельно наконец познал ауру.
– Что будет дальше?
Маша после томительного молчания уточнила:
– После Биг-Сюра?
– Да.
– Будем делать все на свете, – дала она очевидный ответ. – Мы же дали друг другу обещание. Жить в удовольствие до самого конца.
– Жизнь впереди, – почему-то подметил Кирилл.
– Жизнь впереди, – почему-то повторила после паузы Маша.
Кирилл ненасытно наблюдал за Америкой и мечтательно представлял, какие их ждут приключения. По накопленному опыту весь мир казался игрушкой, с которой так хочется играть, пока она рядом с тобой. Он готов был обойти все закоулки и побережья, посетить все фестивали, пересечь Тихий океан, бросить вызов непосильному и безумному, а затем повторять это вновь и вновь. Ему не хотелось властвовать или разрушать, им двигала его индивидуальная и необъяснимая вера, что спасла от пропасти Пандоры. Оставалось только лишь жить. Кирилл начинал понимать, в чем заключалась истинная сила индейского корня.
После продолжительной тишины Кирилл заметил, что Машу охватила дрожь. Состояние нельзя было отнести к типичным судорогам, но отмечались единичные учащенные мышечные спазмы. Парень спохватился и уложил ее на свои колени. Затуманенный взгляд пугал своей опустошенностью и безучастием. В ее измотанном организме с каждым новым припадком все меньше отыскивалось желания бороться. Кирилл шептал ей на ухо ее имя и просил скорее вернуться к нему. Он не знал, как правильно поступить. Какая-то часть его разума приказывала прекратить их путь, но другая часть этого очень боялась. Возвратиться в обычный серый мир означало предать их общую цель и снова соприкоснуться с больным прошлым. Другую чашу весов перевешивало здоровье Маши; состояние, которое стремительно ухудшалось. Мучаясь перед выбором, Кирилл собрался было уже обратиться к пилоту, но хрупкая рука коснулась его щеки и отвлекла.
– Ты пришла в себя… Надо в больницу…
Девушка отрицательно помотала головой. Кирилл запаниковал.
– У тебя изменились припадки… Нам надо обратиться к врачу…
– Нет, – твердо ответила Маша. Девушка боялась того же, что и Кирилл, а может и худшего. Парень беспомощно смотрел на любимого человека и хотел с ней разделить ее тяжелое бремя.
– Что я могу сделать?
Маша собрала слова в общую кучу, а затем монотонно сказала:
– Дай мне корень дерева.
Кирилл ошеломлено впал в ступор.
– Но…
– Он может помочь.
Кирилл вытаращенными глазами пялился в одну точку, представляя возможные негативные последствия.
– А если будет хуже…
– Не будет. Я хочу туда, где находишься ты. Туда, где находишься ты. Там, где находишься ты, туда… Туда хочу…
Девушка повторяла одни и те же реплики и выглядела абсолютно опустошенной и отстраненной. Кирилл отбросил страх и решительно потянулся за чемоданом, изъятым у Пиззздюков. Не обращая внимания на Молдована, он достал белый корень и положил в рот девушке. Она попросила воды, и он аккуратно поднес бутылку. Сделав пару глотков, девушка закрыла глаза и стала ожидать эффекта.
– Что со мной будет? Скажи… Что со мной будет? Ты знаешь, что со мной будет? – заторможено воспроизводила она один и тот же вопрос.
Кирилл успокаивающе погладил ее по волосам.
– Ты отправишься в мир, где все возможно. Летать, мечтать, видеть и слышать невероятное, познавать новые миры… Прямо как в твоих сказках…
Слабая блеклая улыбка проскочила на ее лице.
– Только не оставляй меня…
– Я пойду с тобой. Буду рядом.
– А книга? Книга нужна? Вот та книга? Книга индейцев… Книга…
Она запиналась, прерывалась и забывалась в сумеречном сознании.
– Она тебе не понадобится, – Кирилл прижал ее к себе крепче и начал молиться на чудо. – Книга в моей голове.
Время шло. Неугомонные винты и зоны турбулентности были единственными, кто нарушал тишину. Кирилл и Маша свернулись калачиком на скамейке и тесно прижались друг к другу. С закрытыми глазами они следовали сознанием туда, куда человеческому пониманию вход закрыт. Кирилл обнимал Машу и мысленно поддерживал ее связь с реальностью.
– Помнишь, как я тебя впервые увидел?
– Да…
– У меня челюсть отпала. А потом второй раз отпала после удара током.
– Да…
– Потом я начал жертвовать своим мозгом, чтобы увидеть тебя…
– Ты… Ты ночью прибегал…
– Да. Из мужского отделения в женское. Мы в туалете прятались от охраны и курили.
– Ты… ска… сказал… что… любишь… Crys… Crystal Castles…
– Да, – посмеялся Кирилл. – Я так обрадовался, что теперь есть общая тема для разговора…
Пауза. Вертолет шатало из стороны в сторону, но странники по звездам этого не замечали.
– От тебя пахло ванилью и табаком…
– А от тебя супрастином…
Кирилл удивленно усмехнулся.
– От меня чем-то пахло?
– Да.
– Как пахнет супрастин?
– Как детский «Orbit». Мне лучше…
Кирилл и сам начал замечать положительные перемены в облике девушки. Ее речь вернула четкость и твердость. Выступил румянец на щеках. А конечности стали теплыми и живыми.
– Это замечательно. Кажется, Вселенная – наш родной дом, и всегда она рада нас видеть…
Маша ничего на это не ответила. Она, подобно блаженному ангелу, расплылась в улыбке нежности. Что она переживала в тот момент, Кирилл не мог знать. Но точно ничего плохого. Девушка видела то, что ей было знакомо и понятно. Опыт Пандоры и опыт Маши воссоединились, как две реки, в общий однородный поток.
– Маш, – позвал ее Кирилл, чтобы не терять связь.
Никакой реакции.
– Машуль…
– Да, – через небольшой промежуток времени все-таки откликнулась девушка.
Парень выдохнул, понимая, что ее частичка сознания здесь. Выведать подробности происходящего в ее голове было невозможно. Все, что мог сделать Кирилл, это втихаря красться вслед за Машей до самого рубежа. Он не мог позволить себе ее отпустить, поэтому настойчиво продолжал преследование по ступеням эфемерной лестницы.
– Помнишь, как ты боялась со мной убегать из психушки…
Кирилл внимательно наблюдал за всеми метаморфозами в выражении лица девушки.
– Да, – она хваталась за реальность теплыми воспоминаниями, – ты мне казался чокнутым…
– Потом на рейв пошли…
– За пультом играл Фуджик…
– Ты даже помнишь его…
Невидимой нитью удерживал Кирилл девушку, при этом отчетливо понимая, что ее сознание переступает грань человеческой доступности.
– Помнишь, как мы палатку в первый раз поставили под жилой многоэтажкой, – парень не сдавался.
Дальше были лишь паузы и приложенные усилия Маши сохранить себя в настоящем.
– Да… Ты в луже умывался…
– А потом на фестивале все равно в грязь угодил, – Кирилл с закрытыми глазами крепче стискивал Машу, зная, что совсем скоро Ihticoyonpui ее подведет к эпицентру Пандоры.
– Помнишь, наш первый поцелуй…
– Ты залил меня слезами…
Кирилл смеялся.
– А первый секс?
– Ты в меня кончил.
Кирилл облегченно радовался, что у него получается догонять девушку. Он боялся совершить лишнее движение или вдох, опасался сделать что-то не так.
– Где ты сейчас?
Молчание.
– Маш, скажи мне, где ты?
– Я, – сухими губами произнесла девушка, – я не знаю… Это не объяснить словами… Что-то приближается…
– Что это?
– Я не могу… Не могу ответить… Но я видела уже это… Я испытывала уже похожие чувства…
Кирилл понимал, что именно это и помогает Маше не заблудиться в мировом океане небытия. Он знал, что еще немного и она доберется до пограничной черты источника. Тогда девушка либо прикоснется к истине и вернется к нему, либо пустота ее заберет навсегда.
– Маш, – позвал он ее.
Никакой реакции. Кирилл насторожился и открыл глаза. Маша счастливо улыбалась, будто переживала что-то необыкновенное.
– Маш…
– Это аура, – вдруг радостно воскликнула она, – вся пройденная дорога – это аура…
– По которой ты сейчас идешь?
– Да.
– А что впереди?
Маша сияла от блаженства.
– Там… Там Аркадия. Страна вечного счастья.
Кирилл осознал, что настал момент истины. Девушка добралась до порога, за которым таится всеобъемлющая пустота.
– Ты ее видишь? Видишь Аркадию?
– Да.
– Она далеко.
Чудовищно долга пауза и ошеломляющий ответ:
– Я уже в ней.
Кирилл не верил в происходящее. Если Маша пересекла грань совершенства, то как она поддерживала разговор и связь с реальностью. Не произошло никаких изменений в поведении и настроении. Девушка сохраняла полное спокойствие.
– Что там?!
Замирание и никакого ответа.
– Скажи, что там?!
Черная бездна начала пожирать Машу без каких-либо внешних проявлений. Бездонная пропасть, которая расщепляет в бесконечном пространстве и времени. Но Кирилл не упускал ту нить и самоотверженно не отпускал Машу.
– Маш… Я верю, что ты вернешься… Я верю в это… Я люблю тебя…
Парень забрался с ней в дремучую чащу пустоты и своей несокрушимой силой веры перехватил любимого человека у могущественного совершенства. В тот момент из гущи увиденных картин, из клубка запутанных страстей и мыслей, из тьмы осознаний и выводов, из манящих чар истины и абсолютной свободы доносится родной голос:
– Я тебя тоже люблю…
Ее прозревшие глаза открылись. Кирилл увидел в них ясность и осознание возвращения в реальность. Он чуть не расплакался и поторопился ее поцеловать, будто время на исходе.
– Ты видела? Видела совершенство? То божество за чертой?
– Да.
– Это была Аркадия?
– Да.
Маша выглядела отдохнувшей и бодрой. Кириллу показалось, что она излечилась.
– Как у тебя получилось вырваться оттуда? Как получилось вернуться сюда?
Маша в непонимании смотрела на парня.
– Пустота манит, а затем пожирает! Человек сходит с ума… Ему нужна истина, чтобы сохранить целостность… Как ты справилась с пустой? Как?
– Я ее взяла с собой внутри.
Кирилл обомлел от услышанной новости. Он подозревал, что все пошло не по обычному сценарию, но до последнего не мог признать, что подобное могло произойти.
– Как это? Как это возможно?
Кирилл схватился за голову и захохотал. В аффекте он позабыл, что пребывает в летящем по воздуху вертолете. Он в ошеломительном потрясении бросился в кабину управления к ничего не подозревающему Молдовану поделиться сенсацией.
– Маша – избранная! Она перешла запредельную черту! Она забрала с собой божество!
Не дожидаясь реакции наставника, которому они уже вдвоем дали фору, Кирилл в одержимости кинулся обратно к Маше.
– Что ты чувствуешь?!
– Да хватит уже, – посмеялась она над его назойливостью. Девушка словно обрела свои прежние силы.
– Ну расскажи! Что ты чувствуешь?
– Я счастлива.
– А еще?
– Я тебя люблю.
Кирилл разочарованно захныкал, подобно маленькому ребенку:
– Тоже мне нонсенс! Это что, по-твоему, совершенство?
– Для кого как, – пожала она плечами.
Маша выглядела настолько преисполненной, что ей не нужно было ничего доказывать.
– Маша, – раздался любопытный радостный голос Молдована, – как ты справилась с вселенской правдой и пустотой?
– Я просто не стала с ней бороться и приняла ее, – громко ответила она.
– Приняла?! – шокировано переспросил Молдован.
– Да. Полюбила и приняла. Когда я достигла черты, во мне откуда-то взялось столько безграничной любви, что и на пустоту эту хватило.
Молдован старался не потерять управления под шквалом грандиозных открытий.
– А истина? Какая истина тебе помогла?
– Не было никакой истины. Со мной рядом находился Кирилл.
Молдован не верил ушам и обескураженно поддерживал заданную траекторию вертолета.
– Такое вообще возможно? – задавался одним и тем же вопросом Кирилл.
Молдован усмехнулся:
– Вы же два психа! Наверное, ваши кукухи совершенно иначе воспринимают трансцендентные события…
– Это как понять?
– Психическое расстройство изменило биохимическую структуру мозга. Возможно, ваши нейронные связи и их опосредованные комбинации достигли высокого, невообразимого обычному человеку уровня. Вас не смог индейский корень свети с ума, потому что вы изначально были чокнутыми!
Ребята посмеялись. Вся троица понимала, что каламбур лишь прикрывал те тайны и вопросы, на которых не знал никто ответа.
– Все происходящее будто мне было уже знакомо, – сказала Маша, с очарованием наблюдая бесконечно пасмурное небо. – Будто содержалось во мне. Кажется, на протяжении долгого пути и всей жизни пустота сопровождала меня поблизости… А теперь…
– Что теперь? – в нетерпении спросил Кирилл.
Маша отправила парящий свободный взор к черным надутым тучам, нависающим над горизонтом.
– Как сказал однажды наш друг Антон: будем следовать туда, где прячется солнце.
Мрачный циклон продолжал предвещать бурю. Оставалось только надеяться, что где-то там все-таки прячутся долгожданные лучи солнечной звезды.
3.
Пролетев над верхушками зеленого густого леса и обогнув скалистые утесы, Молдован плавно отвел рычаг от себя, и машина начала снижение. Ветер усилился. Кабину потряхивало из стороны в сторону. Ощущалось приближение к океану, скрывающемуся за пеленой влажности. Кирилл с Машей наблюдали за ландшафтами и переживали неописуемое чувство достижения цели. Они не могли радоваться или печалиться. Никаких прогнозов на будущее и никаких оглядок на прошлое. Присутствовало стойкое убеждение, что так просто и должно быть. Показался величественный белый мост, соединяющий между скалами автомобильную магистраль. Маша сразу узнала прибрежный монумент с картинки и скорее указала на него Кириллу. Парень посмотрел на выделяющуюся среди серо-зеленой палитры арку и улыбнулся.
Обонятельные рецепторы уловили властное морское дыхание. Дикая свежесть и солоноватость расправили легкие до головокружительного опьянения. По коже побежали мурашки. Пристальный взор сосредоточился на тумане, который беспощадно рассекал вертолет. В прорубленном винтами окне показались океанские переливающиеся полосы волн. Странники пересекли материк и добрались до границы Тихого океана. Будоражащее впечатление переполняло душу восторгом от одной мысли, что впереди на протяжении нескольких тысяч километров господствует лишь водная стихия.
Кирилл с Машей схватились за поручни, почувствовав, что машина ищет удобное место для посадки. Профессиональные навыки Молдована не дали слабину и помогли ему сориентироваться даже в неприспособленной для посадки местности. Вертолет мягко приземлился на пологой вершине среди трав и камней. Винты продолжали работать и тревожить разноцветные цветы, когда Кирилл уже схватил Машу за руку и выпрыгнул из кабины.
Атакующий со всех сторон ветер трепал волосы и сносил в сторону. Парочка незамедлительно направилась к краю горной вершины. Оттуда открывалась вниз пропасть вплоть до разбивающихся о каменные препятствия агрессивных волн. По правую руку располагались протоптанные тропинки, ведущие к пляжу. Внимательно прислушиваясь, можно было распознать в общем шуме гул магистрали, но в основном окружающее пространство разрывал грохот океанского неистовства. Винты затихли, и рядом с ребятами очутился Молдован.
– Добро пожаловать на Тихий океан! – в его голосе чувствовалась радость за ребят. Глубокие глаза сияли и с искренней добротой смотрели на юных странников.
– Даже не верится, что весь пройденный путь был ради него, – посмеялся Кирилл, разглядывая детали беспокойной стихии.
– Я думаю, он стоит того, – убежденно кивнул головой мудрец. Его беспечный лик все так же вселял всеобъемлющую гармонию.
Он протянул руку, в которой находилась священная книга. Молодежь с непониманием взглянула на артефакт.
– Книга-индиго принадлежит теперь вам.
– Но, – растерялся Кирилл.
– У нее два новых хранителя. А один из них, вполне возможно, и долгожданный мессия, – хитрым взглядом окинул Машу Молдован.
– Такая большая ответственность, – саркастично хихикнул Кирилл. – Что же нам делать, будучи избранными?
– Не знаю, – пожал плечами Молдован с присущей ему непосредственностью и легкостью, – делайте все на свете.
Следом мужчина достал пишущую ручку и многозначительным жестом передал ее Маше. Девушка с интригующей искрой в глазах мгновение подумала, а затем оторвалась макушкой от груди Кирилла и решительно взяла предложенный предмет в руку. Она знала, что от нее требуется, и сразу открыла последние написанные страницы книги. Одним движением ручки девушка внесла новую истину. Молдован с Кириллом пригляделись и увидели на бумаге не глубинные слова и сакральные изречения, а всем известный неполный круг, идентичный их татуировкам.
– Это истина? – поинтересовался Молдован.
– Это «все на свете».
После этого девушка захлопнула книгу и прижала ее к себе. Молдован расплылся в довольной улыбке, будто наконец убеждаясь, что судьба мира в нужных руках.
В неожиданный момент раздался сотрясающий землю гром. Собирающиеся последние дни и ночи тучи наконец дождались своего часа. Над океаном образовалось черное месиво, похожее на воронку. Устрашающая субстанция извергала молнии и вой. Кирилл и Маша с замиранием наблюдали рождение бури. Но не только в них природное явление порождало волнение. Молдован словно под действием гипноза восторженно созерцал манящие небеса.
– Ну вот мне и пора, – внезапно бросил он, оставляя взгляд прикованным к горизонту.
Кирилл с Машей молниеносно отвлеклись на друга и, лишь увидев его выражение лица, в ужасе все поняли. Огонь в глазах мужчины представлял собой непреодолимую жажду. Его душа словно вырывалась из мучительного заточения. Кирилл сразу определил ту самую патологическую тягу, о которой говорил Молдован. «Однажды прикоснувшись к божеству, избранный не сможет о нем забыть. Его всегда будет тянуть к совершенству. Частичка Пандоры живет внутри и стремится к общему единому источнику».
– Нет! – противореча своим же умозаключениям, парень пытался вернуть Молдована к здравомыслию.
Мужчина взглянул на парня, улавливая его ментальный напор и расплылся в улыбке.
– Я слишком люблю облака. Они меня ждут.
Ни страха, ни сумасшествия не оказалось в тех одержимых глазах. Единственное что царило там – это жажда абсолютной свободы. Как бы там ни было, Молдован в каком-то роде оставался заключенным, а человеческая жизнь – тюремщиком.
– Нет! – настаивал Кирилл.
– У тебя твое совершенство рядом, – заявил Молдован, – а мое где-то там…
Смертоносный вихрь завывал и кружил над океаном, испуганные волны словно уносились от него без оглядки скорее к берегу. Но для кого-то это был истинный зов. Молдован рефлекторно начал отдаляться от ребят шаг за шагом.
– Это ведь самоубийство, – вмешалась Маша, опасаясь искреннего желания Молдована.
Но тут он засмеялся. Звонкий и свободный смех пролетел над пропастью.
– Я ни в коем случае не собираюсь умирать. Меня еще ждет моя детвора в резервации.
После этого он, не сказав больше ни слова, отправился обратно к вертолету. Кирилл с Машей поверили в обещание Молдована и засмеялись своим предрассудкам в лицо. Они знали, что у него все получится и воин обуздает любую стихию. Влюбленный в небо пилот занял свое почетное место и энергично перевел механизм в рабочий режим. Он помахал дорогим друзьям на прощание рукой и взмыл в воздух. Вертолет, сопротивляясь ветру, храбро и страстно воспарил над океаном и унесся в центр бури.
Кирилл с Машей провожали влюбленными взглядами случайного спутника своей жизни. Они не чувствовали досады, ибо четко ощущали неразрывную связь между ними, скрепленную общим прозрением.
– Кажется, это новый этап, – заявил ободряюще Кирилл.
– Отсюда можно начать бороздить тихоокеанское побережье, – согласилась Маша.
– Погнали купаться?
– Погнали.
Медленно и осторожно они направились по крутому спуску вниз. Словно благословленные пророки или напрочь свихнувшиеся бездомные с одной книгой в руках они пробирались сквозь заросли, дождь и холод к своей цели. В тени деревьев становилось полегче. Слоеные кроны листьев и широкие стволы деревьев укрывали от ветра и зноя. Без усталости, опасения и сожаления ребята шли по незнакомой местности, встречая на тропе мусор, выброшенную одежду, сгнившие доски и ржавый метал от какой-то постройки. Позади виднелась петляющая дорога к ущелью, над которым тянулась арка моста; она оставалась единственным ориентиром. Травянистое покрывало плавно перешло в песочное покрытие. Впереди ждал каменный коридор, из которого выглядывал необъятный океанский холл.
– Мы добрались до Биг-Сюра, – напомнила Маша, ласково потирая ладонь Кирилла.
– Эх, – иронично махнул Кирилл, – надо было Антохе держать язык за зубами. Вон куда забрались.
Маша посмеялась и толкнула Кирилла в плечо.
– Тебе не холодно?
– Нет. А тебе?
– Тоже.
Оставляя на песке следы, парочка проложила путь до самого пляжа. Несмотря на серость и суровость погоды, долгожданная картина оказалась потрясающей. Где-то в глубине души странники верили, что еще смогут насладиться пейзажем в тихую погоду. Маша остановилась на месте, смотря по сторонам. Волны разбивались о каменные глыбы и превращались в пену и брызги. Над местом крушения кружили дикие бесстрашные чайки, разрезая общий шум своими возгласами. Природный парк тянулся шероховатой скалистой стеной вдоль океана на далекие километры. По этому побережью, полагаясь на географические знания, можно было дойти до самого края Калифорнии. Кирилл снял обувь и кинулся босиком к воде. Океанские волны зарождались далеко в океане и настигали берега уже мощными внушительными убийцами. Закатав штаны и перешагнув выброшенные штормом на песок водоросли, парень забрался по колено в воду и крикнул девушке:
– Оказывается, Тихий океан холоднее, чем Атлантический…
Но Маша уже не слышала, что говорит Кирилл. Она лишь воспринимала этот голос, как нечто приятное и до боли родное. Над океаном разрасталась черная дыра из туч, позади шелестели под силой ветра зеленые лужайки, но не содрогались под напором горные хребты. Она это уже видела когда-то. Самый первый припадок. Самая первая аура. Она снова внутри нее. Круг замкнулся. Пустота начала пробираться и окутывать тьмой реальность. Маша почувствовала первые капли дождя, слышала любимый голос и шум моря, но черная бездна поглощала сознание. Девушка теперь с ней одно целое. Пустота, как божество, живет в ней. Через секунду Маша покинула Биг-Сюр и отправилась в небытие.
4.
Картина перед глазами стояла размытой. Хотелось протереть слипшиеся веки руками, но конечности совсем не слушались. Отдаленной тугоподвижной мыслью Маша поняла, что находится в тепле. Последние события перемешались в полной путанице, хронология которой тщетно обрывалась. Но все-таки получилось сосредоточиться и выйти из мутного сна. Девушка лежала в постели. На ней была какая-то пижама. Из руки торчал катетер и внутривенная система. Стойка с капельницей. Помещение больше всего похоже на медицинскую палату. С улицы доносились звуки ливня, сокрушающего карниз. Маше на секунду померещилось, что мозг с ней сыграл злую шутку и она находится сейчас после первого приступа эпилепсии в Бурашево. Но нет. Голова медленно повернулась и взгляд наткнулся на Кирилла. Чумазый и лохматый парень устало клевал носом на стуле. На тумбочке лежала влажная и потрепанная книга-индиго. Кириллу выдали халат для посещения, но тот все равно не смог скрыть грязный неопрятный вид. Его рука лежала на покрывале, инстинктивно потягиваясь к девушке. Маша почувствовала благодарность и невыразимую любовь к верному спутнику. Она ползком подобралась своей ладонью к его пальцам. Парень вскочил от прикосновения и возбужденно начал оглядываться вокруг красными глазами. Заметив, что Маша пришла в себя, он мигом наклонился к ней на максимальное близкое расстояние.
– Машуль… Машуля! Как ты?! Господи! Слава Богу! Пришла в себя! Господи! Как я рад! Ну как ты?!
Девушка не в силах была быстро реагировать. Все тело будто лишилось энергетического заряда. Мышцы настолько обмякли, что походили на желе.
– Ты не двигайся! Будь осторожна! С тобой все хорошо! Все будет замечательно! Верь мне!
– Где… Где мы?
– Все хорошо, – откликнулся бодро Кирилл, – мы в больнице… Ты находишься под присмотром врачей…
Маша повернула голову в противоположную сторону и блеклый свет из окна озарил ее бледную кожу и ярко очерченные фиолетовые круги под глазами.
– Что… что, – ощущала она в голове препятствующие запинки. – Что произошло? Произошло что-то?
Кирилл гладил ее руку.
– Мы дошли до пляжа Биг-Сюра и у тебя там случился припадок… Я надеялся, что он пройдет, как и прежде, но этот не заканчивался… Ты не приходила в себя… Судороги прекращались на пару минут, но затем повторялись снова… Я очень испугался и вместе с тобой отправился через лес к дороге… Нам очень повезло, потому что одна из проезжавших машин сразу затормозила. Водитель попался сообразительный, несмотря на всю ту чушь, что я нес… Он быстро доставил нас в ближайший город и здесь уже тобой занялись врачи… Всю ночь я просидел возле приемного, так как меня отказывались пускать… Но потом я их достал, и они уступили…
Маша хлопала вяло ресницами и внимательно глядела на парня.
– Не переживай… Врачи сняли приступ… Они ввели много капельниц с нужными препаратами… Тебе должно стать совсем скоро лучше…
Девушка еще раз осмотрела пустое одинокое помещение. До окна долетал шум городской жизни. Судя по отголоскам, высота больницы была внушительная.
– Как ты? Как ты? Скажи, как ты, – стереотипно повторяла ослабленно Маша.
– Все хорошо, – быстро откликался Кирилл. – Со мной все нормально. Я им здесь такой переполох устроил, что за тобой глаз да глаз будет. Пусть знают наших, эти американцы…
Парень пытался сгладить беду напускным юмором и как-то развеселить Машу. Но та оставалась безэмоциональной и словно не понимала шуток, все так же глупо озаряясь по сторонам.
– Когда… Когда мы пойдем? Пойдем отсюда…
– Машуль, надо чуть-чуть полежать… Полечиться…
В черепной коробке раздался очередной щелчок и грянул пустой белый шум.
– Где… Где мы?
– Не знаю, – приглаживал ее волосы защитник. – Какой-то город…
– А место…
– Больница, – волнительно продублировал информацию Кирилл.
Вдруг спокойствие в глазах Маши перешло в испуг, она словно увидела перед собой что-то страшное. Зрачки начали закатываться и тело вновь схватили судороги. Тьма не уходила далеко и вновь окутала сознание.
– Маша! Маша! – доносилось со стороны. – Врача! Скорее врача…
…
Когда Маша в следующий раз открыла глаза, то обнаружила, что палату заливает нежный розовый свет заката. Капли дождя еще редко ударялись о поверхность стекла, но все-таки солнце пробилось сквозь мрачные тучи. Буря прекратилась. Девушка уже ориентировалась в пространстве и могла вспомнить некоторые сведения о местоположении. Еще она осознавала, что ее припадки следовали друг за другом. Тот самый неблагоприятный прогноз, о котором предупреждал первый врач. Ее тело больше не боролось с пустотой, а приютило ее. Девушка не чувствовала боли, печали или сожаления. Она приняла и смирилась со своей участью. Единственное, ради чего она возвращалась в реальность – это уставшие глаза, которые в данный момент тихо и молча смотрели на нее. Кирилл не спал и караулил благополучие Маши. Даже когда девушка пришла в себя, он не шелохнулся, чтобы лишний раз ее не тревожить и не провоцировать приступ. Он просто встретился взглядом и прикрыл своей рукой ее ладонь. Они смотрели друг на друга, не отрывая глаз и все абсолютно понимая. Оба дали обещание не сдаваться до самого конца, но выделенное время истекало. Так в тишине и отблесках заката парочка наслаждалась своей нездоровой идиллией. Маша с любовью смотрела на родного человека, с которым так многое прошла. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы он переживал за нее и чувствовал страдание. Она собрала остатки сил и глухим сбивчивым шепотом прервала тишину:
– Жили на свете две кукушки… Каждый раз так получалось, что они свою жизнь начинали в одиночестве… Совершенно никого не было в гнезде, кроме них… Ни родителей, ни братьев, ни сестер… Но каким-то волшебным чутьем они верили, что нужно покинуть гнездо и лететь вдаль… С разных концов земного шара они отправлялись друг к другу навстречу… Две кукушки не знали о существовании друг друга, но их притягивало невидимой силой… Они не сомневались, не сдавались и продолжали свой поиск… Если судьба была благосклонна, то кукушки встречались и вместе проводили остаток жизни… А если кто-то из них пропадал без вести, то вторая кукушка надеялась, что обязательно отыщет вторую в следующей жизни… Да… Так и происходило… Даже если одна кукушка погибала, то вторая умирала следом, чтобы скорее все начать по новой… В следующей жизни все повторялось, и кукушки из разных точек пространства отправлялись навстречу друг другу, и вне зависимости от внешних обстоятельств и финала жертвовали своим временем лишь ради одной цели… Они верили, что обязательно встретятся в следующей жизни и там успеют пережить больше счастья и любви, чем в предыдущей… Так обычные кукушки сотворили свой собственный мир и свою независимую от реальности вечность…
С перерывами и оговорками Маша закончила сказку. У Кирилла выступили на глазах слезы. Он смотрел в ее глаза и хотел спрятаться в них навсегда. Он мечтал лишь о том, чтобы Маша не оставила его одного и взяла с собой в свою пустоту.
5.
Кирилл старался быть начеку, но изнеможенный мозг сыграл с ним злую шутку и отключился в самый неподходящий момент. Когда парень резко пробудился, то в оцепенении осознал, что лежит головой на пустой кровати. Он вскочил со стула и никого не обнаружил в темной палате, кроме отсоединенной капельницы.
За окном стояла ночь. Маши рядом не было. Кирилл в панике забегал взад-вперед, а затем, подключив здравомыслие, схватил машинально книгу и выбежал в коридор. У стойки старшей медсестры горела лампочка, но в самом отделении не оказалось ни одной живой души. Парень бросил взгляд в противоположную сторону и заметил подозрительно не закрытую входную дверь. Интуиция подсказала ему путь, и он бросился сломя голову на поиски.
