Читать книгу: «Внутри ауры», страница 37
Парень не мог предположить, как Маше удалось подняться, и что вообще произошло за те считанные секунды, пока он спал. Парень ненавидел себя за свою оплошность, но для самобичевания не было времени. Всю сознательную деятельность он направил на погоню за любимым человеком. Дверь вела с последнего этажа на общую лестницу, но Кирилл затормозил и не побежал вниз. Он проницательным взором посмотрел на продолжение лестницы, ведущей к крыше. Необходимо было исключить самые опасные варианты, поэтому он начал перепрыгивать ступени широкими шагами и уперся в дверь, старый замок которой валялся в стороне. Со сбитым дыханием он толкнул вперед заключительное препятствие. Глазам открылось пространство крыши, убаюканное ночным чужим небом.
Кирилл выбежал на влажное шершавое покрытие и совершил быстрый поворот вокруг своей оси. Взгляд сразу уловил замерший силуэт на краю крыши. Сердце словно ушло в пятки. Кирилл бросился, что есть мочи, к девушке с криком:
– Маша, стой! Маша, нет!
Девушка вросла босыми ногами в карниз и разглядывала ослепляющий мегаполис.
– Маша! Нет!
Кирилл подбежал, но бдительно притормозил на безопасном расстоянии, чтобы случайно не навредить. Маша стояла к нему спиной и не двигалась.
– Машуль… Пожалуйста… Слезай… Не надо…
Грудная клетка ходила ходуном. Ноги подкашивались. Хотелось завыть от безысходности. Кирилл впервые за долгое время почувствовал себя беззащитным.
– Машуль… Все будет хорошо… Мы вместе со всем справимся…
Он подбирался медленно, боясь спугнуть и подтолкнуть и необратимому концу. Каждый шажок представлял собой волнительную перемену. Дождевая вода под ногами издавала хлюпающий звук. Пижама девушки раздувалась под потоком ветра. Сама она стояла без какого-либо движения. Ее лицо выражало спокойную задумчивость. Под ногами лежал город, раскинувшийся своими фонарями и рекламными баннерами до самого края ночи. Авеню, кинотеатры, бары, рестораны прельщали и радовали бодрствующих людей. Раздавался шум проезжавших машин и чьи-то единичные неразборчивые возгласы.
– Раньше… Я думала… Думала, – умиротворено боролась со своей нарушенной речью Маша, –что… Что, когда познаю весь мир… Все его тайны, нюансы, подводные камни, уловки и гадости, то смогу… Смогу стать неуязвимой… Равноду… Равнодушной… По итогу отгорожусь настолько, что меня вообще ничто и никто не сможет обидеть, сделать больно… Мне хотелось выжать себя, закалить все чувства до недосягаемо высокого порога… И когда… Когда это все-таки наступило, когда я заглянула в бездну истины, то произошел совершенно другой эффект… Я снова смотрю на этот мир сейчас… Сейчас… Сейчас… И понимаю, что я испытываю не отчуждение и холод, а сострадание… Стало все проще, проникновеннее, снисходительнее… Я осознаю всю незначительность и обреченность нашей человеческой судьбы, но я не чувствую гнева или угнетенности… Я чувствую лишь добро, глядя на происходящее во временной петле… Эти переплетения судеб, противоречивая внутренняя борьба каждого, совершенные ошибки и финальное осознание бессмысленности… Ты принимаешь это в конце концов только таким… Таким образом оно тебя не уничтожит…
С паузами Маше удалось выговориться. Кирилл вкрадчиво смотрел на любимого человека, пока она держала прицел на огромном городе. Затем парень, не касаясь девушки, уселся на карниз и свесил ноги над пропастью.
– Может, именно эти чувства и удержали нас в этом мире… Всех остальных правда убивала…
– Удержали совсем не эти чувства, – категорично оспорила Маша. – Как бы… Как бы там ни было… Мы чужие для этого мира… Как раньше уже не будет…
Кирилл невольно прокручивал слова Молдована про заточение в мире и неукротимый зов к родному совершенству. Парень открыл книгу-индиго на своих коленях и безжалостно начал отрывать страницы с заповедями прошлых хранителей. Парень делал из бумаги самолетики и пускал с крыши по воздуху.
– А может вся эта история про Пандору и священных-избранных полный бред, – заявил с усмешкой Кирилл. – И Магелланцев не существует, и нашего путешествия со всеми неприятностями на самом деле не было… Может, случившееся – плод нашей фантазии… Психиатрическая патология… Прогрессирующее сумасшествие… Мы просто оба сходим незаметно с ума…
Самолетики один за другим пролетали небольшое расстояние, а затем из-за ветхости материала обреченно падали вниз.
– И наши… Наши клетки мозга близки к абсолютному вымиранию, – бесстрашной циничностью отозвалась Маша. – Я чувствую, что тьма окутывает мое сознание… Организм больше не борется… Не помогают лекарства… Припадки учащаются, и скоро я из них не выйду…
Маша постепенно подбиралась к своему принятому решению.
– Та пропасть, от которой я всегда бежала, теперь… Теперь во мне… Я в этой реальности лишь периодически, на недолгое время… Затем приступы меня забирают к ней снова… Я не знаю, что это… Смерть… Кома… Небытие… Потустороннее измерение… Пустота… Но уже… Уже я большей частью там… И скоро там останусь навсегда…
– Но меня там не будет, – с застывшим взглядом подчеркнул Кирилл.
– Только поэтому я возвращаюсь обратно… Обратно… Обратно возвращаюсь, – прорвалась наружу ее боль и хлынули из глаз слезы. – Я только из-за тебя здесь…
Кирилл почувствовал удушающий комок в горле и сдавливающую грудь невыносимую жалость.
– Маш…
– Нет… Нет, Кирилл… Ты еще можешь вылечиться… Ты должен возвращаться домой…
Девушка внезапно повернулась спиной к городу и замерла над чередой высоток. Кирилл подпрыгнул от испуга на ноги и чуть сам не свалился.
– Маша… Погоди…
– Я не буду прыгать сама… Следующий припадок сделает все сам… И про-про-пасть заберет ме-ме-ня окончательно…
Парень смотрел в ее глаза. В них осознание необратимости оттесняла лишь безграничная любовь. Кирилл не мог насмотреться в любимые «аквариумы», казалось, что он был готов стоять так вечно. Но затем в голову пришла ясность, и парень расплылся в улыбке. Он встал рядом с Машей в такой же позе, вытащил из штанов ремень и принялся наматывать его на руку.
– Что… Что ты делаешь? – недоуменно спросила Маша, заливая красные щеки слезами.
– Однажды ты меня спасла, взяв за руку в психушке, – настойчиво мастерил твердый узел на своей руке парень, – а потом я пообещал, что не отпущу тебя во время припадка. И если ты будешь падать в темную пропасть, то я полечу за тобою следом…
Маша ошарашенно выкатила глаза и стала отдаляться.
– Нет! Нет, Ки-ки-кирилл!
– Я все равно пойду за тобой, как бы там ни было… В пустоту… За последнюю черту… Или в небытие… Я буду с тобой… И держа тебя за руку, я буду уверен, что ничего не забуду и не потеряю тебя…
Девушка оцепенела и застыла на месте. В тот самый момент, она поняла, ради кого боролась и ради чего продолжала жить. Кирилл сделал из второго конца ремня похожий прочный узел теперь на ее руке. Маша больше не сопротивлялась, искренне веря, что несмотря на дальнейшие события они останутся неразлучными.
…
Под покровом ночи, где-то в невзрачном уголке огромной Вселенной парочка влюбленных держалась за руки, скованная цепью, на краю крыши и ожидала кульминационного завершения драмы. Они не чувствовали страха. Не чувствовали сомнения. Не чувствовали вины. Они словно пребывали на пороге интереснейшего продолжения своего пути. Уже ни на что не надеясь, ничего не предполагая и не загадывая. Они готовы были вернуться к вольному скитанию по не изведанным и не доступным человеку местам.
– Маш, – с озорной улыбкой обратился Кирилл к девушке, нарушая своей болтовней сокровенный момент, – а сейчас мы внутри ауры?
Девушка улыбнулась.
– Аура там, где мы с тобой вместе.
Кириллу стало тепло на душе. Он будто парил в воздухе, не ощущая даже позади себя смертельной высоты.
– Давай тогда вечно оставаться внутри нее.
– Давай.
Парень вмиг обрел нерушимый душевный покой, полную свободу и беспричинное счастье. Кирилл был уверен, что понесет их с собой и дальше.
– Маш…
– Ау…
– Я тебя люблю.
Маша вдруг испытала вновь человеческий страх за то, что не успеет перед роковым моментом Кириллу сказать те важные слова. Но она в очередной раз победила надвигающуюся пустоту и произнесла:
– И я тебя очень люблю…
Эпилог. Две кукушки.
Спустя месяц после произошедших событий.
…
Самолет рейса Мюнхен – Нью-Йорк совершил посадку к послеобеденному времени, учитывая разницу часовых поясов. Доктор Эрих сразу оповестил жену об удачном приземлении. Фрауляйн до сих пор пребывала в недовольстве за столь сумбурное отлучение дорогого мужа. Он попросил в СМС поцеловать за него детей и настойчиво отбросил посторонние мысли. Все же он согласился на приглашение своего старого товарища, а значит уже поздно раскаиваться. Любезный Фред свалился в его размеренную жизнь, как снег на голову. Они не виделись больше 10 лет после того, как его товарищ взял в жены молодую студентку и умчал с ней в Штаты. Это могло поставить точку в их дружеских отношениях, но сплоченные студенческие годы в Оксфорде дали о себе знать.
Эрих и Фред были верными друзьями и уважаемыми коллегами в психиатрической аспирантуре. Они оба были любознательными и жадными до знаний, поэтому всю молодость соперничали и делились открытиями. С возрастом спортивный пыл угас. Эрих стал заведующим психиатрической больницы родного Цюриха, а Фред занял руководящую должность в научном центре Нью-Йорка. Несмотря на разделяющее их расстояние, товарищи охотно поддерживали связь. В один самый обыкновенный день Эриху позвонил Фред, хотя звонки он лениво совершал только по большим праздникам. Фред возбужденно сообщил коллеге, что у него для Эриха есть сюрприз в виде особенного клинического случая, который принесет им всемирную славу и который он просто обязан увидеть в живую. Конечно, Эрих долго отнекивался и придумывал отговорки, но своей настырностью Фреду удалось заинтересовать друга поучаствовать в научном консилиуме. Таким образом и состоялся внеплановый визит Эриха в Америку.
Профессор покинул аэропорт и сразу заказал такси до научного центра, где его с нетерпением ждал Фред. Эрих не чувствовал усталости и, по правде сказать, был заинтригован озабоченностью своего опытного и клинически изощренного товарища. Ученый деятель вышел встретить друга прямо на улицу с распростертыми объятиями.
– My dear Erich! You've finally arrived! (пер. с англ.: Дорогой мой Эрих! Наконец ты прибыл!)
– Hello, Fred! – поздоровались старые друзья. – You haven’t changed at all! (пер. с англ.: Здравствуй, Фред! Ни капельки не изменился!)
– And you are way older! (пер. с англ.: А ты вот постарел!)
– Well thank you! (пер. с англ.: Ну спасибо!)
– You’re married longer than I! (пер. с англ.: Ты женат больше времени, чем я!)
– Yes, – с досадой вспомнил Эрих. – She was upset that I decided to go to the other continent so spontaneous… (пер. с англ.: Да. Она была недовольна, что я так спонтанно рванул на другой континент…)
– We are the people of science, – хлопнул дружественно по плечу его Фред, – and believe me, dear colleague, a phenomenon is waiting for you, on it you can write scientific articles and make documentaries! Psychiatry has not been so close to new discoveries for a long time, which will help it to consolidate the empirical constant… (пер. с англ.: Мы – люди науки, и поверь мне, дорогой коллега, тебя ждет феномен, по которому можно писать научные статьи и снимать документальные фильмы! Психиатрия давненько не была так близка к новым открытиям, которые ей помогут закрепить эмпирическую константу…)
– I’m excited! (пер. с англ.: Я впечатлен!)
– That’s not all, – хлопнул он торжествующе в ладоши. – Tea? Coffee? Cognac? (пер. с англ.: Это еще что. Чай? Кофе? Коньячку?)
– Maybe later. I can’t wait to learn more details. (пер. с англ.: Давай потом. Мне не терпится уже погрузиться в детали.)
Фред широко улыбнулся своей морщинистой ухоженной физиономией, признавая в друге равного.
– Then I'll start from the beginning… I was contacted by colleagues from San Francisco. According to them, about a month ago, a young girl was admitted to their intensive care unit. She was diagnosed with an advanced form of idiopathic epilepsy. Doctors stopped the attack with benzodiazepines and assigned him to a separate ward. According to information known to me, the girl was delivered in serious condition of the same age by a guy. Both turned out to be Russian homeless children who somehow got to the States… (пер. с англ.: Тогда я начну с самого начала… Со мной связались коллеги из Сан-Франциско. По их словам, около месяца назад к ним в реанимационное отделение поступила молодая девушка. Ей диагностировали запущенную форму идиопатической эпилепсии. Врачи купировали приступ бензодиазепинами и определили в отдельную палату. По известным мне данным, девушку доставил в тяжелом состоянии того же возраста парень. Оба оказались русскими беспризорниками, которые непонятно как попали в Штаты…)
Профессора медленным шагом шли по завершившему рабочий день медицинскому центру и были полностью погружены в волнующую тему.
– The couple didn’t speak English and, according to later information, both were under 18. But I’ll tell you about their past later… The restless guy was allowed to look after the girl in the ward, but the very next night he raised all the staff to their ears, dragging his girlfriend from somewhere on the roof of the hospital in a terrible epileptic status . (пер. с англ.: Парочка не говорила по-английски и, по выясненным потом данным, оба являлись несовершеннолетними. Но про их прошлое я расскажу позже… Неугомонному парню разрешили присматривать за девушкой в палате, но уже следующей ночью он поднял весь персонал на уши, притащив свою подругу откуда-то с крыши больницы в жутком эпистатусе.)
Эрих почесывал пальцем висок, представляя молодых свихнувшихся наркоманов.
– Then the girl was sent to the psychiatric department, but despite the standard treatment, the seizures followed one after another. The encephalogram showed a rapid increase in peaks and complexes of epileptomorphic activity. The poor thing was just getting rid of the convulsions, as flashes of high-amplitude waves immediately resumed in her head. Her faithful companion obtained a daily visit and spent all the permitted time with her. Nurses claimed that he slept right on the ground near the hospital. (пер. с англ.: Далее девушку отправили в психиатрическое отделение, но несмотря на стандартное лечение припадки следовали один за другим. Энцефалограмма показывала стремительное нарастание пиков и комплексов эпилептоморфной активности. Бедняжка только избавлялась от судорог, как тут же в ее голове возобновлялись вспышки высокоамплитудных волн. Ее верный спутник добился ежедневного посещения и все разрешенное время проводил с ней. Медсестры утверждали, что он ночевал прямо на земле возле больницы.)
– Wow, – заключил Эрих, отбрасывая мысль о бесчувственных наркоманах. (пер. с англ.: Надо же.)
– I was also surprised at first, but then I compared the data. By that time, information about two young migrants had arrived. It turned out that both of them had been treated in a Russian psychiatric hospital about six months ago, and a few months ago they had been put on the wanted list for complicity in the murder of a French guard… (пер. с англ.: Я тоже поначалу удивился, но потом состыковал данные. К тому времени подоспела информация о двух юных мигрантах. Оказалось, что они оба еще около полгода назад находились на лечении в российской психиатрической больнице, а несколько месяцев назад были объявлены в розыск за соучастие в убийстве какого-то французского охранника…)
– No way, – ошарашено захлопал глазами Эрих. (пер. с англ.: Охренеть.)
– Yes. The boy was quickly handed over to the police, but just as quickly the court found him insane. He was confirmed to have bipolar disorder and was assigned to the same psychiatric hospital as the girl until the issue of deportation was resolved. We can say that the boy has achieved his goal. (пер. с англ.: Да. Пацана быстро передали полиции, но так же быстро судом признали невменяемым. Ему подтвердили биполярное расстройство и определили до решения вопроса о депортации в ту же психиатрическую больницу, что и девушку. Можно сказать, паренек добился своего.)
У Фреда пересыхало во рту, но он продолжал увлечено рассказывать.
– I don't know the details of their stay in that hospital, I only know for the period when the doctors in San Francisco came to us in New York. The girl had a severe defect. She became completely inert and autistic. Thinking was disturbed to the point of total thoroughness and torpidity, speech was only a repetition of parasitic words, and motor skills consisted of stereotypical movements. The deplorable results of the encephalogram confirmed non-stop seizures and progressive epileptic dementia. (пер. с англ.: Не знаю подробностей их пребывания в той больнице, в курсе лишь за тот период, когда врачи Сан-Франциско обратились к нам в Нью-Йорк. У девушки нарастал сильнейший дефект. Она стала абсолютно инертна и аутична. Мышление нарушилось до тотальной обстоятельности и торпидности, речь представляла собой лишь повторение слов-паразитов, а моторика состояла из стереотипных движений. Плачевные результаты энцефалограммы подтверждали безостановочные припадки и прогрессирующее эпилептическое слабоумие.)
Доктора продолжали идти будто совершенно бесцельно.
– Our scientific center agreed to the medical evacuation of the patient to a New York hospital. The girl was placed in a ward and was properly monitored and treated. And then the most interesting thing began… Her faithful companion, having learned about the disappearance of his friend, went off the rails. His mania turned into affective aggression. He, having crippled the orderlies, escaped from the hospital, somehow got to New York and broke into our institution. I was not there that day, but from the words of those present, the guy made a noble rustle. (пер. с англ.: Наш научный центр дал согласие на медэвакуацию пациентки в нью-йоркский госпиталь. Девушку поместили в палату и проводили должное наблюдение и лечение. И тут началось самое интересное… Ее верный спутник, узнав об исчезновении подруги, слетел с катушек. Его мания перешла в аффективную агрессию. Он, покалечив санитаров, сбежал из больницы, каким-то образом добрался до Нью-Йорка и ворвался в наше учреждение. Меня в тот день не было на месте, но со слов присутствующих парень навел знатного шороха.)
Фред наконец позволил себе сглотнуть накопившуюся слюну.
– What was next? (пер. с англ.: Что же было дальше?)
– Well… Several times the hero-lover was sent to the police station. There, with his diagnosis, he was given a refusal, not daring to face the court. In the end, he got his way again and, after a second examination, ended up in our hospital. And I met him… (пер. с англ.: Ну… Несколько раз героя-любовника отправляли в полицейский участок. Там с его диагнозом ему давали от ворот-поворот, не решаясь сталкиваться с судом. В конце концов он снова добился своего и после повторного освидетельствования оказался в нашем госпитале. И я познакомился с ним…)
– And? (пер. с англ.: И что?)
– To be honest, I have not seen such a paranoid mania. He produced nonsense about some secret society, the root of a tree, emptiness, a supernatural force with which they defeated villains… His metaphysical nonsense knew no bounds! Without an interpreter, I swear, I would have been confused in his fantasies… But most of all, the guy tried to convince me that his girlfriend is familiar with perfection that is inaccessible to the human brain, and is the new messiah… (пер. с англ.: Скажу честно, я не встречал такой параноидальной мании. Он продуцировал бред про какое-то тайное сообщество, корень дерева, пустоту, сверхъестественную силу, которой они победили злодеев… Его метафизической чепухе не было границ! Я без переводчика бы, клянусь, запутался в его фантазиях… Но больше всего парень пытался меня убедить в том, что его девушка знакома с совершенством, не доступным человеческому мозгу, и является новой мессией…)
– Well, – подтверждая в своей голове шаблонные элементы патологии, вздохнул Эрих. (пер. с англ.: Да уж.)
– The guy was in a stage of continuously increasing mania. He didn’t sleep at all, refused to eat, made scandals and fights with the medical staff, and also made attempts to steal the girl and escape… (пер. с англ.: Парень находился в стадии непрерывно-нарастающей мании. Он совершенно не спал, отказывался от еды, устраивал скандалы и драки с медперсоналом, а также предпринимал попытки украсть девушку и сбежать…)
Эрих нервно зачесал шею:
– Did he see her? (пер. с англ.: А он с ней виделся?)
– He did. But the girl stopped recognizing anyone. He tried to reach her in every way, but she seemed to be out of her usual space. Then the guy became embittered and began to consider those around him as enemies who caused harm to the patient. (пер. с англ.: Виделся. Но девушка перестала узнавать кого-либо. Он пытался достучаться до нее всеми способами, но она будто находилась вне привычного пространства. Тогда парень озлобился и начал считать окружающих врагами, которые нанесли больной вред.)
Фред приложил электронный ключ к сенсору и дверь открылась, тогда Эрих понял, что они все-таки движутся в нужном направлении.
– And what’s next? (пер. с англ.: Что же было дальше?)
– And then my collegium and I got into a dead end. The mental disorder of the patients was growing: the girl completely withdrew into herself, and the guy was sent to the violent department for the most dangerous. But even there he caused a lot of problems, since he was not pacified by harsh physical measures or horse doses of neuroleptics. We took an interest in him and took his DNA for examination. We have identified previously unexplored structural chains of the protein. In simple words: it has an absolutely unique biochemical mechanism that is beyond the control of modern pharmacology. The level of norepinephrine during his aggression exceeded human permissible norms by dozens of times. It was as if he was not a man in those moments, but a monster… (пер. с англ.: А дальше я с нашей коллегией попал в тупик. Психическое нарушение пациентов нарастало: девушка полностью ушла в себя, а парня отправили в буйное отделение для особо опасных. Но даже там он доставлял много проблем, так как его не усмиряли ни жесткие физические меры, ни лошадиные дозы нейролептиков. Мы заинтересовались им и взяли на экспертизу его ДНК. Мы выявили ранее не изученные структурные цепочки белка. Если простыми словами: у него абсолютно уникальный биохимический механизм, неподвластный современной фармакологии. Уровень норадреналина во время его агрессии превосходил человеческие допустимые нормы в десятки раз. Он словно в те моменты был не человеком, а монстром…)
В тот момент Эрих начал уже задумываться и копошиться в своих мозгах, пытаясь отыскать логическое объяснение.
– Then we took up the study of this guy and postponed his return to Russia, which he himself categorically refused. But it was simply impossible to establish contact, negotiate or break his will. At some moments it seemed to me that he was capable of mass murder or worse… (пер. с англ.: Тогда мы и взялись за изучение этого парня и отложили его возвращение в Россию, от которого он сам категорически отказывался. Но наладить контакт, договориться или сломать его волю было просто невозможно. В некоторые моменты мне казалось, что он способен на массовое убийство или еще чего хуже…)
– What do you mean? (пер. с англ.: В смысле?)
– Don’t know how to explain, – поник духом Фред и, зная, что страх прятать бесполезно, признался. – Sometimes I was clearly aware that the devil himself was in front of me… Something inexplicable and terrible lurked in him… (пер. с англ.: Не знаю, как тебе объяснить. Я иногда отчетливо осознавал, что передо мной находится сам дьявол… Что-то в нем таилось необъяснимое и ужасное…)
Эрих не мог уличить друга в суеверности и невежестве, поэтому перенял его переживание на себя и вздрогнул.
– In any case, the medical commission and the jurisdiction confirmed his danger to others and to himself… (пер. с англ.: В любом случае врачебная комиссия и юрисдикция подтвердила его опасность для окружающих и для себя самого…)
Эрих насторожился, по опыту зная, в каких исключительных ситуациях прибегают к этой формулировке закона.
– We also reached a compromise with him, and he agreed… (пер. с англ.: Также мы вышли с ним на компромисс, и он дал свое согласие…)
– For what? – обомлел в догадках Эрих. (пер. с англ.: На что?)
– At a meeting of the scientific center, we decided that for the well-being of the patient himself and a voluntary contribution to psychiatry, which would soon bear invaluable fruits, it was best to turn to neurosurgery. (пер. с англ.: Собранием научного центра мы решили, что для благосостояния самого пациента и добровольного вклада в психиатрию, который принесет вскоре бесценные плоды, лучше всего обратиться к нейрохирургии.)
– Lobotomy?! – не сдержал своего изумления Эрих. (пер. с англ.: Лоботомия?!)
– There wasn’t another way. (пер. с англ.: Другого выхода не было.)
Фред чувствовал одновременно и стыд перед гуманностью, и несокрушимую веру в медицинский научный скачок.
– This method has long been banned and is considered a criminal offense, – не мог поверить ушам немецкий профессор. (пер. с англ.: Этот метод же давным-давно запрещен и считается уголовно-наказуемым.)
– Yes. We took a lot of risks. Both with their reputation and their civil freedom. But still we went for this experiment. And you know what, my friend? The risk paid off! (пер. с англ.: Да. Мы очень рисковали. И своей репутацией, и своей гражданской свободой. Но все же мы пошли на этот эксперимент. И знаешь, что, мой друг? Риск оправдался!)
Эрих замолк и с нетерпением ждал открытия товарища.
– After breaking the neural connections in the brain, the patient calmed down! His norepinolin rise came to naught! I will say more: dopamine synthesis is now boiling in it in the same unreal proportions! If you gather all the residents in New York at the moment of arrival, they will not have half the size that this guy produces! I can say with full confidence that he is the happiest creature on the planet! A new look! We will definitely study it further and make a global scientific revolution that will change the course of history, and maybe humanity! That's why I invited you, my friend! – ликовал словно ребенок Фред. – Just imagine, a guy is just lying next to his girlfriend, and at this moment he has a dopamine paradise volcano in his head… (пер. с англ.: После разрыва нейронных связей в головном мозге пациент успокоился! Его норадреналиновый подъем сошел на нет! Скажу больше: в нем сейчас в тех же нереальных пропорциях кипит дофаминовый синтез! Если собрать всех жителей Нью-Йорка, то у них не наберется и половины той величины, что производит этот парень! Я с полной уверенностью могу заявить, что он самое счастливое существо на планете! Новый вид! Мы обязательно будем изучать его дальше и совершим глобальный научный переворот, который изменит ход истории, а может и человечества! Именно для этого я тебя и пригласил, мой друг! Ты только представь, парень просто лежит рядом со своей девушкой, а у него в этот момент в голове дофаминовый райский вулкан…)
Эрих вдруг стер внушенную улыбку с лица и переспросил:
– Lying next to his girlfriend? (пер. с англ.: Лежит рядом с девушкой?)
– Yes, – ответил Фред, – This was his demand in our contract with him. He signed an agreement on illegal medical manipulation and conducting a scientific experiment, and I promised him one ward for two… (пер. с англ.: Да, это и было его требованием в нашем с ним договоре. Он подписал соглашение о незаконной медицинской манипуляции и проведении научного эксперимента, а я ему пообещал одну палату на двоих…)
– You’re such a jerk! (пер. с англ.: Ах ты мерзавец!)
– That’s the fate of the explorers! – по лицу ученого было видно, что долгими усилиями он смог все-таки подавить или убедить свою совесть. (пер. с англ.: Такова участь первооткрывателей!)
Эрих испытывал смешанные чувства, но вскоре дал любопытству свободу:
– So, they’re together all the time? (пер. с англ.: То есть, они это все время находятся вместе?)
– Yes. It was during the period of time when the guy had a neurotransmitter phenomenon. And the girl… (пер. с англ.: Да. Именно в тот период времени, когда у парня был зафиксирован нейромедиаторный феномен. А у девушки…)
– What about girl?! (пер. с англ.: Что у девушки?!)
– We are conducting careful observations, but the results of her latest encephalagram record abnormal energy excitations in poorly studied areas of the brain… Damn me, you can send a spaceship into alien space with such charges! It is not surprising that no anticonvulsants help her in the fight against seizures… (пер. с англ.: Мы ведем тщательные наблюдения, но полученные результаты ее последней энцефолаграммы регистрируют аномальные энергетические возбуждения малоизученных участков головного мозга… Будь я проклят, но подобными зарядами можно космический корабль отправить в инопланетное пространство! Не удивительно, что ей не помогают никакие антиконвульсанты в борьбе с припадками…)
– It's unbelievable! How… How are they still alive with such a paradoxical work of the brain?! (пер. с англ.: Невероятно! Как… Как же они до сих пор живы со столь парадоксальной работой мозга?!)
– These two are clearly clinging to life with an iron grip! Just unique ones that we have to explore for a long time and persistently… (пер. с англ.: Эти двое явно вцепились в жизнь железной хваткой! Просто уникумы, которых нам предстоит долго и упорно исследовать…)
– Where are they? Show me! (пер. с англ.: Где же они?! Покажи!)
Фред самодовольно расплылся в улыбке:
– Here we are. (пер. с англ.: А вот мы и пришли.)
Ученый остановился перед уединенной дверью, но не стал туда заходить. Он нажатием настенной кнопки поднял белый занавес, продемонстрировав романтическую картину прямо за стеклом. В пустой комнате со стенами, покрытыми мягким войлоком, на одинокой кровати лежала пара подростков. Темная кудрявая девочка и с взъерошенными волосами мальчик в синяках. Они лежали тихо и без какого-либо движения. Без всякого участия в чуждой внешней реальности. Их руки были переплетены, а лица замерли напротив друг друга. Дыхание было синхронным. Не ясно, в каком они пребывали состоянии и что переживали; где и что с ними вообще происходило.
