Читать книгу: «Там, где случаются облака», страница 5
Словарь лечебных слов
– Доброе утро, мои фантазёры. Прежде чем начать новую тему, давайте проверим домашнее задание про шерстяное небо. —
Ребята начали открывать тетради, а Лев Гурьевич отмечал всех в альбоме.
– А где же Уна Ааль?
– Это я виноват, – Кит встал из-за парты, – мы на днях Ункины часы закопали. А в Грейбурге, похоже, только по ним и ориентируются.
Лев Гурьевич задумчиво смотрел на мальчика или даже сквозь него.
– В Грейбурге… Да, пожалуй, там дети чаще смотрят на часы, чем на небо.
Не успел он закончить фразу, как дверь распахнулась. В класс влетела растрёпанная Унка, одетая в старый джинсовый комбинезон и школьную блузку с криво застёгнутыми пуговицами. Её лицо было в царапинах, но из-за широченной улыбки их было не видно.
– Извините, – сказала Уна запыхавшись. – Извините за опоздание. У меня облако… то есть со мной облако… В общем, мы разговаривали!
– Ура, наконец-то! – крикнул Кит, для него это была самая долгожданная новость этой осени.
– Кто-нибудь из вас помнит, как первый раз заговорил с облаком? – обратился Облаковед к классу.
Ему ответило молчание. Дети делали вместе с облаками первые шаги и играли в свои первые игры. Кажется, это было вечность назад.
– А ты, Уна, запомнишь этот день навсегда. Во всём есть своя красота. Присаживайся.
Унка села за парту и быстро стала доставать тетради. Из рюкзака выпал тоненький блокнот и упал прямо к ногам Льва Гурьевича.
– Словарь лечебных слов, – прочел Облаковед. – Секретный? – спросил он с уважением к личным записям?
– Он ещё пустой, – вздохнула Унка. – Я для папы пишу. Его раньше деда Тихон лечил, а сейчас некому…
– Я думаю, что домашнее задание может немного подождать. – Лев Гурьевич протянул Унке блокнот. – Готова записывать?
Она кивнула и зубами сняла с ручки колпачок. Лев Гурьевич, как всегда, медленно измерил класс шагами.
– Платон, от каких слов внутри у тебя становится тепло?
– Тепло? Малина, ужин, летние каникулы.
Платон даже засмущался от того, что его спросили первым.
– Отлично. Таша, какие слова тебя поддерживают?
– Всё получится, я с тобой. Так всегда бабуля говорит.
– Сева, какие слова, по-твоему, лечат?
– Приключение, мечта, ну и дружба, конечно.
– Замечательно. Кит, что насчет тебя?
– А звуки можно?
Унка кивнула.
– Тогда звук клаксона дяди Ефима, шум двигателя на фабрике облаков и мамин голос.
Унка быстро записывала всё в столбик.
– Ещё кто-то хочет сказать? Тогда я добавлю. Любимое дело, дети и облака. Это то, что может вылечить от любой взрослой хандры. По себе знаю.
Унка закрыла блокнот:
– Спасибо вам!
Как все хорошие события успели случиться за одно маленькое утро? Как в это утро уместились медведи, белая огромная птица и десяток лечебных слов?
В класс влетел Юфыч и сел на плечо Льва Гуревича.
– А вот ты-то мне и нужен. Выбирай, кто расскажет классу про свою домашнюю работу.
Юфыч сделал пару кругов над классом и приземлился Киту на парту.
– У меня ответ совсем короткий, его даже идеей не назвать.
– Иногда одно очевидное слово может быть для других целым открытием. Прочитаешь?
– Если позвать под шерстяной плед друга, то он перестанет быть колючим. —
щёки и уши у Кита стали горячими. —
«А что, если Унка даже не считает меня другом?» – подумал он.
Лев Гурьевич был удивлён ответом и, как всегда, восхищён детьми. На уроке он рассказал им о самых общительных, слоистых облаках. Они летают на высоте пятьсот метров и спускаются к людям ближе всех. Ребята узнали, что вода в облаках существует в виде бесчисленного количества капель (около 10 миллиардов на метр в кубе). Эти капли отражают свет во всех направлениях, поэтому облака имеют белый цвет. А среднее кучевое облако весит как 90 слонов. Это только с виду облака лёгкие. Слоистые, кучевые облака, перистые, наковальня, вуаль, хобот, грозовой вал. Кажется, что Лев Гурьевич знал о небе всё на свете. А главное, он знал, что облака – это самое важное в нашей жизни.
Театр у реки
Здание театра напоминало бутылку. Оно было круглым и таким же старым, как и прежний театр Лукьяна. Главный вход смотрел на речку Мику. Речка эта пела журчанием, а её песни влетали в многочисленные окна театра. Лу и Поли ходили по пустому зданию и мечтали.
– Здесь будет сцена. Вот тут около пятидесяти сидений, больше не влезет. Отсюда мы направим свет.
Поли посмотрела наверх:
– Жаль, нет балкона, Унка его так любила.
– А там, – продолжал Лу вдохновленно, – там будет гримёрка. Нет, две гримёрки.
Поли давно не видела огонька в глазах мужа. Она понимала, что сейчас всё наладилось, но так боялась произнести это вслух, словно спугнёт счастье.
Послышался гудок автомобиля, это приехали рабочие с материалами для театра. Лукьян уже подал объявление о наборе актёров и, кажется, был на седьмом небе от счастья. Там, где облака говорили: «Мы в тебя верим!»
Подкоп и другие невидимости
После уроков Унка выбежала на школьный двор.
– Здравствуйте, дама с зонтиком! – кричала она в небо. – Привет, сказочные рыбы! Эйфелева башня, кажется, вы превращаетесь в жирафа!
И жираф кивал ей в ответ, рыбы махали плавниками, а дама пожелала доброго дня и улетела, раскрыв свой зонтик.
– Унка! Ты чего убежала, я тебя везде ищу! – Кит махал руками, – Скорее!
За спиной у него был рюкзак, из которого торчали насос и черенок от лопаты. Унка бежала к нему вприпрыжку, сейчас она как будто не могла идти по-другому, такое было настроение.
– По тебе стразу видно, что ты что-то задумал, – она указала на рюкзак.
– А по тебе видно, что ты с утра собралась за две секунды, – усмехнулся Кит.
– Зато часть меня готова к школе, а часть к секретному озеру!
– Тссс. Ты чего кричишь-то? Вот так секреты и теряются.
Двое мечтателей, одна лопата и один насос двигались по привычной дороге в сторону секретной поляны. Кит периодически ловил Уну, потому что та всё время смотрела наверх и спотыкалась о бортики и корни. В штабе ребята взяли кусок фанеры. Для чего она нужна, Кит обещал рассказать на месте. Уже у шиповника он сбросил рюкзак на землю.
– Будем делать подкоп. Шиповник рубить жалко, да и вдруг кто-нибудь озеро увидит.
– А огромную яму разве не видно?
– Ты что, никогда подкопы не делала?
– Нет, – призналась Унка.
– На яму мы положим фанеру и засыплем её листьями.
Ребята сделали небольшой тоннель метр в длину и по уши испачкались в грязи. Белая Ункина блузка была похожа на коврик для ног.
«Зато царапин нет», – думала она.
В первый день вообще верилось с трудом, что вода убывает из озера. Ребята качали её насосом по очереди и подбадривали друг друга. Желание узнать, куда же ведут ступени, было сильнее усталости. Вода ручейком утекала к стволам могучих сосен, и они кивали кронами в знак благодарности. Когда решили сделать перерыв, Унка достала дневник Вари Ким и рассказала Киту об утреннем чердаке.
– Как думаешь, можно ли его читать? – Уна не решалась открыть записи.
– Я думаю, секретные записи или забирают с собой, или надёжно прячут. Где, ты говоришь, нашла ключ?
– Прямо в комнате на полу.
– Вот видишь. Если бы я хотел спрятать вещи на чердаке, я бы выкинул ключ и написал на двери табличку:
НЕ ВХОДИ, ЗЛЫЕ МЕДВЕДИ!
Унка ещё немного подумала и открыла дневник, который захрустел корешком. Слов в блокноте не оказалось, только маленькие цифры, расчёты и чертежи мостов.
– А что, если невидимые мосты – это тоже правда?
– Как же мы узнаем, где они существуют, если они невидимые? – спросил Кит.
Унка пожала плечами. Она не знала, но верила, что обязательно узнает. Она теперь во всё верила.
Несколько проплывающих облаков интересовались, чем занимаются ребята. И Кит рассказывал, ведь всем известно, что облака чужие тайны не выдают. Солнце показывало шесть вечера, и Унка немного начала понимать эти огромные часы. Кит положил фанеру на подкоп и засыпал её сухими листьями.
– На сегодня всё!
Уставшие, грязные, но довольные собой ребята подошли к Ункиному дому. Уна достала из рюкзака свою тетрадь по облаковедению и с улыбкой протянула Киту:
– У нас с тобой ответ на домашку одинаковый.
Кит прочёл и понял: у него есть друг. Он шёл домой, едва касаясь земли, вот-вот взлетит.
Маленький огонек
Родители уснули у камина, пока ждали Унку. Она хотела их обнять, расспросить всё про театр и рассказать про белую птицу, но решила не будить. Только тихонько положила словарик в большой карман маминого свитера, что висел на крючке. Унка поднялась в свою комнату, открыла чемоданчик и положила в него сегодняшние воспоминания: несколько сухих ягод шиповника, одно пёрышко и камень, похожий на мышку.
– Интересно, как положить в сундучок ту огромную белую птицу? – думала Унка. Но поняла, что в этом нет необходимости. Она её никогда не забудет.
Завтра экскурсия, и проспать будет настоящим преступлением! Уна скинула с себя вещи земляного цвета и залезла в обнимающую кровать. И снились ей ступеньки, ведущие на глубину. А на той глубине тёмный и холодный Грейбург. Без облаков, без Кита и детства. И только маленький огонёк от улыбки деды Тихона.
Необычная экскурсия
Мама расстроилась из-за школьной блузки и царапин, но обрадовалась словарю.
– Это самая лучшая книга, которую я когда-либо читала, – сказала она утром.
Унка взяла с мамы обещание говорить папе минимум по два слова в день. Лу очень рано уехал в театр, а это означало, что он снова обзавёлся местом, которое очень любит. Уна надела тёплые вещи из-под маминого утюга (осенним утром это особенно приятно) и вышла из дома намного раньше, чем обычно. Утренний ветер играл её каштановыми кудряшками и нёс по небу облака. Облака сегодня были перисто-кучевые, это Уна узнала из школьной программы. Перисто-кучевые облака всегда напоминали чешую рыб. По пути в школу Унке встретились два броненосца. Они о чём-то спорили между собой и не слышали девочку.
– Мы движемся на юг, – говорил тот, что побольше.
– Нет на юго-запад, – говорил тот, что поменьше.
«Вот бы мне пролететь по небу. И совсем неважно, в каком направлении», – мечтала Унка. Мечтала, кажется, впервые за долгое время.
На школьном крыльце уже стояла Таша, она разговаривала с почти незаметной рыбкой на английском языке.
– Ого! – воскликнула Унка. – Они и языки знают?
– Лев Гурьевич говорит, что облака всегда рождаются из одной и той же воды и поэтому всё помнят. Представляешь, сколько всего они узнают за один только день?
Унке нравилась Таша, она была умная. И каждый разговор с ней – это как глава в энциклопедии. К школьному крыльцу подошёл Лев Гурьевич, на этот раз в оранжевом костюме (Унка любила оранжевый, этот цвет казался ей смеющимся). Потихоньку собирались ребята, а Кита всё не было. Уна искала его глазами в толпе.
– Никита, наверное, вместе с дедушкой Барри на работу ушёл. Он так делает, когда у нас экскурсии, – успокоила её Таша.
Жёлтый автобус поедал ребят на завтрак, а Унка над этим хихикала. Она села вместе с Ташей и узнала столько всего, что, казалось, не узнала бы за целый месяц. Оказывается, существует десять видов облаков и арфа вовсе не единственный инструмент, на котором играют облака.
Уже издалека виднелись огромные трубы, которые запускали пушистые облака. Когда ребята выходили из автобуса, небо улыбалось им радугой. Лев Гурьевич строил всех в пары, а за его спиной бежал радостный Кит (ведь сегодняшняя экскурсия заменила целых два урока пения). Он встал в толпу рядом с Ункой.
– Руки болят ужасно, – прошептал Кит.
– Ещё бы! Четыре часа воду качали.
– Уна Ааль, – Облаковед прервал разговор ребят, – На экскурсии ты пойдёшь со мной, я расскажу тебе основы. Ну что, вперёд, мои юные мечтатели?
При входе на фабрику группу встретил работник отдела архитектуры. Именно в этом отделе создавались дома, замки, улицы и целые облачные города. В огромном помещении работали десятки людей самых разных профессий. Часть отливала кирпичи и создавала окна, а часть возводила стены и покрывала крыши домов. Ребятам показывали зарисовки будущих зданий и проекты городов странников.
– Кто-то посмотрит на небо и напишет об этом городе целую книгу, а кто-то построит дом, похожий на этот. – Лев Гурьевич указал на чертёж облачного дома, что стоял прямо на мосту. – И так было многие годы до нас. Облака созданы, чтобы мечтать. А мир, лишённый мечтателей, лишен будущего.
– Я всегда думала, – сказала Унка неуверенно, – что новое и важное создают серьёзные взрослые люди, которые спешат на свою работу.
– Спешат? – усмехнулся Облаковед. – В спешке нет места идеям. Новое и важное создаёте вы!
Лев Гурьевич, как всегда, сделал длинную паузу, давая время словам.
– Документов о фабрике не сохранилось, одни лишь легенды.
– Легенду о Гои я уже знаю, мне её дедушка Барри рассказывал.
– Да, это самая знаменитая из десятка легенд. А Барри, пожалуй, самый знаменитый из ныне живущих скульпторов. Он создаёт облака с огромной любовью. Я даже не понимаю, как она умещается в его крошечной мастерской.
Ребятам показывали облачные улицы, а Лев Гурьевич продолжал.
– Всё начинается задолго до мастерских. Сначала берётся вода из огромного озера Клаудинг. Оно каждую секунду пополняется несколькими реками и сотнями ручьёв. Благодаря главному двигателю из воды выпаривается густая облачная масса, которая и служит материалом для скульпторов, архитекторов и швей.
– Швей? – удивилась Унка.
– Часто города накрывает огромными дождевыми одеялами из туч. Сквозь них не проникает ни один солнечный луч. В такие дни люди чаще разжигают камины и ведут самые важные разговоры. Даже у пасмурного неба добрые намерения.
– А как их в небо запускают? – Унке хотелось знать всё.
– Очень просто. В трубах фабрики есть восходящие тёплые потоки воздуха. Именно они поднимают наших облачных друзей. Когда на фабрике выходные, небо у нас безоблачное.
Послышался звонкий детский смех. Это ребята, словно каратисты, разбивали облачные кирпичи пополам, ударяя по ним ребром ладошки. Неуклюжий Платон уронил кирпич на ногу экскурсоводу, и все засмеялись ещё громче.
– Можно я тоже пойду?
– Конечно! – Лев Гурьевич смотрел счастливой Унке вслед и думал, как было бы здорово вернуть детство и облака всем детям, которые перестали смотреть вверх.
В конце экскурсии Кит решил, что когда-нибудь обязательно создаст свой собственный город-странник. Город, в котором все дома будут с откидной крышей, как у кабриолета.
Жёлтый автобус домчал ребят до ворот школы, а Лев Гурьевич коснулся всех словами.
– Планируйте выходные, но помните, что чрезмерное планирование уничтожает всякое волшебство.
Просто делай то, что любишь
План на выходные у ребят был один: качать воду из озера, пока не кончатся силы. Сил нужно было оставить ровно столько, чтобы дойти до дома. Они встретились субботним утром у штаба и отправились к подкопу-невидимке.
– Слушай, Унка, а что у тебя за камешек на шее?
– Это счастливый. Его мама нашла, когда была маленькая, как я. Он сразу был с дырочкой, видишь?
На верёвочке висел небольшой серый камень, формой напоминающий капельку.
– В маминых книгах почти все герои носят такой камешек.
– У неё есть книги? Настоящие?
– Конечно! Она же писатель. Её книги согревают, как чашка какао или как огромный вязаный шарф. Мама волшебно пишет, – сказала Унка. – В мире есть так много профессий. Писатели, скульпторы, изобретатели. Вот дядя Ефим вату продает, кто-то трамваи водит. Таша столько всего знает, что хоть сейчас может стать учителем. Ты умеешь скульптуры облачные делать, сильный Платон помогает папе с запуском облаков. А что, если совсем ничего не знаешь и не умеешь? – развела руками Унка.
– Так не бывает, – сказал Кит с уверенностью.
– Бывает.
– Ерундее ничего не слышал. Ты знаешь все вкусы чая, умеешь рисовать красивые узоры ногами на земле, когда о чём-то думаешь. Ты знаешь день, когда впервые заговорила с облаками, умеешь дружить и мечтать. А ещё собираешь воспоминания!
– И в какой же профессии всё это может пригодиться?
Кит искал в голове ответ, но не нашёл. Зато нашёл слова Льва Гурьевича:
– Важно просто делать то, что ты любишь, и это обязательно кому-то пригодится.
Унка остановилась и нарисовала ногами узор на земле.
– Ты действительно думаешь, что всякая всячина в сундуке и каракули могут кому-то пригодиться?
Кит пожал плечами:
– Почему бы и да?
Вход в подкоп ждал ребят под сухими листьями. На этот раз Унка подготовилась. Надела старые вещи, захватила пару перчаток из сарая и бутербродов на перекус. На поляне, охраняемой соснами великанами, было пусто, только тайна смотрела на ребят со дна маленького озера. Кит принялся качать воду, а Унка улеглась на опавшие листья и смотрела на проплывающие по небу почтовые ящики.
«Вот было бы здорово создать облачную почту, – думала она. – Отправлять письма с облаками, махать письмам вслед. Дедушке Тихону эта идея пришлась бы по душе». Затем Уна сменила Кита и долго качала воду ручным насосом, представляя, будто она великий спортсмен на тренировке, перед мировым рекордом.
Перекус сделали через два часа, так Унке сказало солнце. Ребята уселись на землю и начали уплетать бутерброды, которые дома были бы не такими вкусными, как в лесу. Вдруг у подкопа что-то зашевелилось. От страха Унка выронила бутерброд и спряталась за Кита.
– Да кто же такие узкие ходы копает? – из подкопа вылез рыжеволосый мальчик из четвёртого "А", Унка видела его на переменах. Он с ног до головы измазался в земле. Солнышко любило его больше, чем Унку, наверное, раз в десять. Лицо его было усыпано веснушками, уши топорщились, а глаза были обычные, карие.
– Гришка? Ты что тут делаешь?
– Я? Это она что тут делает? – Гриша показал на перепуганную до смерти Унку. – Это ведь наш секрет!
– Был, пока ты Северяком не стал!
– А я виноват, что родители переехали? Я разве виноват? – голос у Гришки был дребезжащий. На глазах появились слёзы. Переезд забрал у Гриши всё. Секрет, любимые качели, целый лес и друга. – Да я бы хоть в штабе у тебя жил! Но ты и этого не предложил, а просто перестал общаться!
– Это я-то перестал? Это ты перестал!
– А почему Южики и Северяки в ссоре? – спросила Унка, прервав спор мальчишек.
Кит в недоумении посмотрел на Унку.
– Да они же задиры! Всегда сбивают наших летучих змеев, за ватой прибегают первыми. А летом, когда у Мики купаемся, они самые лучшие поляны занимают.
– Но ведь мы делаем так же, – возмутился Гришка.
– А что нам теперь молчать, по-твоему, и на них смотреть?
– Вот и они так думают. Замкнутый круг какой-то.
Унка хихикнула. А потом сквозь слёзы хихикнул Гришка. Кит держался до последнего, но тоже улыбнулся. Вражда, не имеющая начала, заканчивалась. Кит был безумно рад видеть Гришку и даже обнял его (наверное, второй раз за четыре года дружбы. Первый раз мама заставила на Гришином дне рождения).
Гришка поднял с земли бутерброд, сдул с него невидимых микробов и откусил.
– Я, знаете, – сказал он с набитым ртом, – на трамвае специально приехал. Так соскучился! Дошёл до штаба, а потом вдруг про озеро вспомнил. Искал его полчаса, точно, а потом на земле какой-то знак увидел, а от него следы.
Кит улыбнулся и посмотрел на Унку:
– А я что говорил? Всё обязательно кому-то пригодится.
План Гришке понравился. Втроём качать воду было легче. Стала виднеться уже пятая ступенька. На следующей неделе решили позвать сильного Платона и Ташу.
– Только это никакой не секрет получается, – сказал Кит. – Это целая тайная миссия!
Пролетающие над поляной диковинные животные напомнили, что время ближе к восьми. Если бы не облака, Унка снова застала бы только спящих маму и папу.
