Читать книгу: «Там, где случаются облака», страница 4
Музыка для яблони
Утром, пока Унка была в школе, в дверь постучался человек. Он протянул Лукьяну квитанцию об оплате аренды небольшого здания, стоящего на берегу Мики. Судя по бумагам, аренду оплатил владелец дома, а значит, дедушка Тихон. Вот так Лу заснул безработным, а проснулся владельцем нового маленького театра. Арендатор показал Лукьяну здание, оставил свой номер и сказал, что вынужден ехать. Ведь сегодня весь Клаудинг начинает сбор яблок.
В кухонном шкафу Поли нашла баночки с названиями песен и потрёпанной книжкой рецептов.
Включить любимые песни.
Открыть окно настежь, чтобы яблоня могла всё расслышать.
Собрать яблоки с румяными боками.
Жонглировать ими.
Промыть, нарезать, засыпать сахаром, залить водой, добавить корицы. Варить 4 часа.
Разложить по баночкам, подписать по-особому.
Ждать зимы.
Лукьян учился жонглировать, но ничего, кроме смеха Поли, не получилось. Когда пришла Унка, дома уже пахло печёными яблоками с корицей. Как говорит Кит, запах был пушистый. Это когда в носу щекотно и тепло внутри становится. Унка наспех скинула в прихожей ботинки и вбежала на кухню, где звучала музыка. Папа мыл яблоки, а мама нарезала и клала их в кастрюли. На столе светились янтарным светом готовые баночки с яблочным вареньем. А на каждой из них была надпись с названием песни, под которую варенье приготовили. Музыка была такой громкой, что родители не слышали, как открылась дверь. Уна тихонько подкралась сзади и коснулась мамы (папы было неинтересно, он не пугается). Поли подпрыгнула на месте и уронила яблоко на пол. Она постаралась укоризненно посмотреть на Унку, но её хватило всего на несколько секунд. И Поли принялась обнимать дочку.
Лу сделал музыку тише:
– Как первый день в школе?
И как Уне было объяснить, что сегодня перевернулся весь мир?
– Миропереворачивающе, – ответила она. – Послушайте. Всё, что существует на свете, когда-то было мечтой. Да-да, вот этот столик, мамино платье, самолёты, пароходы, гитары, телефоны, – говорила она восторженно. – И всё это мечтатели. Мечтатели создали! Их облака вдохновляют.
– Выходит, что облака поважнее всех важностей будут, – улыбнулась Поли.
– Выходит, что так, – задумалась Унка. – Почему тогда в Грейбурге не мечтают?
Лукьян тяжело вздохнул:
– Знаешь, в Грейбурге и жить-то не успевают, какие уж там мечтания.
– А куда они спешат?
– Полагаю, что туда, где лучше.
– И где-же это?
– Да нигде, Ун, нигде.
– Спешить, чтобы попасть в нигде, – сказала Унка задумчиво.
Вдруг её ноги коснулось яблоко.
– Мам, пап! Смотрите! Само прикатилось. – Уна указала на яблоко, лежащее возле ног.
Она катнула его обратно в угол кухни. Послышались тихие щелчки. В плинтусе открылась небольшая выдвижная дверца. Все затаили дыхание. Что-то похожее на бильярдный кий ударило по яблоку, и оно снова подкатилось к ногам девочки. Все трое стояли молча с совиными, огромными от удивления глазами. Лукьян не удержался и катнул яблоко в другую часть кухни. Тихие щелчки, маленькая дверца, удар…
– Это всё Варя! Варя Ким! – запрыгала Унка на месте. Это её дом, а она настоящий изобретатель!
Поли и Лу, перепуганные и удивлённые одновременно, отчего-то захлопали в ладоши, словно всё это было театральным представлением. В тот вечер за ароматным чаем, сидя у камина, Унка рассказала родителям о Варе Ким.
Облачная арфа
Таисия Парфёнова – преподаватель облачной музыки. Она женщина с добротой в морщинах и творчеством в душе. Бывало, опаздывала на несколько школьных занятий, а приходя говорила: «Извините, заслушалась. Сегодня такой мелодичный ветер. Вы слышали?» А бывало, уходила за пением птиц в какую-нибудь даль. Дома она писала музыку, а в школе учила её любить и чувствовать.
– Знаете, облака отлично играют на арфе, – начала она занятие. —
Великий профессор Ривз создал невероятный по своей природе инструмент.
Таисия Парфёновна подошла к высокому предмету, на котором была накинута тёмная шёлковая ткань.
– Облачная арфа создает музыку исходя из формы и высоты облаков.
Класс затаил дыхание.
– Вы только подумайте, каждое облако звучит по-своему, —
она тихонько дёрнула за край ткани, которая соскользнула на пол.
Перед классом стоял огромный инструмент. Он чем-то напоминал скворечник. Круглое отверстие смотрело прямо на ребят. Что было внутри, оставалось только догадываться. Таисия Парфёновна улыбнулась, увидев восхищённые глаза мечтателей.
– В этот инструмент профессор Ривз установил дальномер, с помощью которого арфа получает информацию о форме и высоте облаков. Эта информация преобразуется в ноты, и мы с вами можем услышать облачную музыку. Всё очень просто.
– Фантастика! – шёпотом сказала Унка.
В кабинете музыки, как и в каждом классе, было огромное окно в небо. Таисия Парфёновна направила в него дальномер арфы, сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Из облачной арфы полилась объёмная и лёгкая музыка. Ноты перелетали с парт, на плечи ребят и вылетали в открытую настежь дверь. Унка тихонько раскачивалась из стороны в сторону. А потом она встала из-за парты на небольшой свободный пятачок и начала танцевать. Взмах руками, поворот, шаг, улыбка и притоп. Уна прикрыла глаза и не замечала, что вместе с ней начала танцевать Таисия Парфёновна, Кит, а затем и весь класс. Танцевал даже огромный неуклюжий Платон.
За спиной ребят послышались аплодисменты: – Вот это мечтатели подрастают! То, что нужно, – сказал директор школы, которого Унка увидела впервые.
Теперь было ясно, почему Кит, вылепив его из облака, добавил пятачок и хвост-завитушку. У директора Константина Ильментьева был бочонок-живот, маленькие глаза и курносый нос. Говорят, когда он смеялся, то немного похрюкивал. Дети его очень любили.
– Сегодня с утра за мной увязались два прекрасношёрстных облака в виде такс. Они так сильно виляли хвостами, что подняли ветер, домчавший меня на работу.
Дети захихикали.
– У меня для вас небольшое объявление, – продолжил директор. – В пятницу ваш класс идёт на экскурсию. На этот раз познакомимся с отделом архитектуры. Встречаемся у школы в девять утра, просьба не опаздывать.
«Вот бы взять с собой родителей», – думала Унка.
В оставшейся время ребята изучали историю создания облачной арфы и пытались различать звучание кучевых и слоистых облаков. Унка хотела, чтобы урок длился вечность, или даже две вечности.
У костра о важном
После уроков Кит абсолютно честно заявил, что оставил в штабе куртку, без которой вечером будет холодно. Облака в этот день были громоздкими великанами, медленно плывущими над Клаудингом. Огромные панды, гигантские ботинки и необъятные барабаны бросали свои тени на улицы города, пряча от людей солнце. Ботинки спрашивали, не видел ли Кит проходящие ноги, барабаны интересовались, как ему музыка? Но Кит не отвечал, чтобы Унке было не обидно, ведь она всё ещё их не слышала. Он говорил с ней о школе и яблочном дне. Рассказывал, что мама выращивает самые красивые цветы, а папа работает в техническом обслуживании на фабрике.
Когда ребята дошли до Ункиного дома, Кит уже продрог до костей. Между дощечек забора было видно, что во дворе родители развели костёр, а это было сейчас очень кстати. Уна уговорила Кита зайти погреться и заметила, что он тоже умеет стесняться.
– А вот и юные мечтатели, – папа почему-то начал говорить, как взрослые Клаудинга. – А ты, стало быть, Никита?
Лу протянул свою руку (на которой, как заметил мальчик, тоже были часы).
– Можно просто Кит.
– Тогда мне придется быть не Лукьяном Тихомирычем, а просто Лу. А это Поли.
– Озябли совсем, облака сегодня великаны, всё солнце спрятали. Садитесь к костру. – Поли усадила ребят на скамейку и накрыла их шерстяным колючим пледом.
В сарае, недалеко от костра, что-то прогрохотало. Оттуда неожиданно для ребят вышел дедушка Барри. Он был усыпан опилками и нёс охапку дров.
– Это приспособление, которое накладывает дрова в руки, может и покалечить до смерти.
– А вы думаете, почему я второй раз не пошел, – с усмешкой сказал Лу.
– Дедушка, а ты что тут делаешь?
– Если ты где-то нужен, то обязательно там появишься. А без меня здесь, кажется, было не обойтись. Рассказать взрослым из огромного города о фабрике облаков – задача не из лёгких. Правда, Унка?
– Вы были на фабрике? – восхищенно спросила Унка родителей.
– Ещё как были! Касались облаков, листали книги по облаковедению. Твоя мама себя так щипала, что у неё чуть рука не отпала. – Лу сделал удивлённую гримасу, изображая Поли.
– Не преувеличивай! – она по-доброму пихнула мужа локтем в бок. – Пойду принесу чай с лимонным кексом.
– Знаешь, эта Варя Ким приготовила для нас немало любопытностей, – сказал Лу и подмигнул Унке.
Они до позднего вечера сидели у костра. Барри рассказывал, что язык облаков не нужно учить. Он в нашем сердце с первых месяцев жизни, когда мы лежим в коляске и смотрим в небо. Ункины родители начали припоминать Грейбург без паутины проводов над головой. В последнее время Унка каждый день смотрела на облака, но так и не слышала их. Но именно сейчас её это ничуть не расстраивало. Ей казалось, что она ещё никогда в жизни не была такой вот счастливой.
Перед сном она открыла тетрадь по облаковедению и написала:
Если сидеть у костра под колючим шерстяным пледом с другом, пить чай с ромашкой и есть лимонный кекс, то плед становится не таким уж и колючим.
Тайна тихого озера
Унка любила среду саму по себе, но сегодняшнюю среду любила ещё больше, чем обычную. Ведь в школе было пение, а после школы настоящее приключение. Но обо всём по порядку.
С утра Кит вышел из дома и сразу заметил, что небо пахнет приключениями. На самом деле довольно странно, что за три дня он совсем ничего не натворил. Не копал двухметровых окопов в мамином огороде, не устроил боулинг зимними колесами папы, что без дела стоят в гараже. Он, конечно, на днях сшил парашют, но до тестирования так и не дошло. Мама забрала его стирать, решив, что это просто грязные простыни. В общем, сегодня с утра Кит решил, что день для приключений очень даже подходящий. Осталось вытерпеть пение. Пение он не любил и считал, что медведь не только наступил ему на ухо, но и решил станцевать.
Кит встретил Унку уже в классе. Ему показалось, что она прямо светится от счастья. Так и было. Уна очень любила петь. Деда Тихон говорил, что это у неё в бабушку Тому. Иногда деда доставал свою гитару и пел с Ункой, сидя на веранде, как когда-то в молодости с бабушкой Томой.
Не успел Кит рассказать Уне про свои планы, как в класс вошла Софья. Софья была молодой стройной девушкой с потрясающим голосом и, кажется, с тысячей разных платьев. Сегодняшнее платье было усыпано спелой вишней.
– Доброе утро! Я бы хотела вспомнить с вами наши любимые песни, а затем начать разучивать новую. – Она села за фортепиано и начала играть знакомую ребятам мелодию. Песню «Мечтатели» знал каждый ребёнок Клаудинга. Класс пел её хором, как будто специально для Унки. Она была единственным слушателем.
1 куплет
Мечтатели, люблю вас всей душой.
Вы мне порою ближе всех на свете.
Вы звёзды собираете рукой
И рассыпайте их в квартире, на паркете.
Вам улыбнётся слон из облаков,
Луна прошепчет песни с листопадом.
А солнце, с нежностью обняв,
Пообещает: «Буду всегда рядом».
Припев
Взлетай, стремись к своим мечтам,
Мечтай и верь, всё сможешь сам.
Свети, почувствуй свой рассвет.
Давай, другого шанса нет.
2 куплет
Квартиры словно замки, а мамы – феи,
И через много лет, сквозь кавардак,
Мечтайте, сидя в карусели,
Что вдруг летите вверх! Не просто так,
А к звёздам поднимаетесь всё выше
И в темноте, подняв уголки губ,
Вы улыбнётесь сладко, как все дети,
И вам спокойной ночи пожелают
Рассыпанные звёзды на паркете.
Ребята пели эту песню сотню раз. Она жила в их сердцах как гимн облакам и детству. Киту она нравилась (если самому петь не нужно). Время для него длилось бесконечно. Он даже пожалел, что закопал наручные часы Унки, так бы он точно знал, сколько осталось до приключений. Раздался долгожданный звонок. Софья вышла из класса, а Киту показалось, что от её платья пахло вишней. К Унке подошла Таша.
– Это тебе, – она протянула текст песенки, написанный аккуратным мелким почерком. – Я подумала, когда выучишь, сможешь спрятать в сундучок с воспоминаниями.
Уна сияла от счастья ещё больше, чем до начала урока.
– Спасибо. Спасибо большое.
– Унка, ты идёшь?! – крикнул Кит, который не мог ждать больше ни секунды.
Уна наспех сложила вещи в рюкзак и выбежала из класса.
Во дворе школы ребят встретил маленький облачный цирк. Он проплывал по небу и, кажется, готовился к выступлению. Слоны, собаки и обезьяны бегали по небу с довольными мордочками. Клоун проезжал на одноколёсном велосипеде и махал школьникам.
– А где вы сегодня выступаете? – крикнул Кит, на этот раз забыв, что Унка может расстроиться.
– В Катоме. Это к югу от вас. Пять часов лёту, – отвечал клоун.
Унка посмотрела на небо:
– Что говорят?
– Выступают в городе чуть южнее, – Кит засмущался. – Всё ещё не слышишь?
– Мама говорит, что я обязательно услышу. Нужно только подождать. А мамы, они…
– Они не обманывают, – подхватил Кит, – я знаю.
Унка улыбнулась. Значит, во всех городах мамы одинаковые.
– Я вчера долго думал: раз у нас появился общий секрет, то почему секретов не может стать два?
– Или три, – предположила Унка. Она подумала рассказать Киту о том, что ключ, который она нашла у себя в комнате, подходит к запертому чердаку Вари Ким. Но войти туда одной ей ужасно страшно.
– По мне, так секретов много не бывает, – подытожил Кит.
Ребята направились в сторону леса, а проходя мимо Ункиного дома, прикрылись охапкой лопухов, чтобы остаться незамеченными.
– По-моему, проходящие мимо дети выглядят намного естественней, чем букет лопухов, – сказала Унка.
– А по-моему, кто-то не придумал идеи получше.
В лесу было тихо. Унке казалось, что её шаги по опавшим сухим листьям слышно на весь лес. Она подняла красивые камешки, чтобы положить их в сундучок воспоминаний. Кит шёл уверенной походкой и периодически оглядывался (вдруг за ними следят).
– Почти пришли, – сказал он шёпотом. – Тут только кусты колючие и другого пути нет.
Он стоял перед шиповником и вопрошающе смотрел на Унку, как бы говоря: «Не струсила?»
Унка взглянула на свои ноги. «Как назло в колготках!»
– Пошли уже, – сказала она с нетерпением.
Ребята закрыли лицо руками и двинулись вперёд. Колючки царапали руки и кусали коленки. Ветки хватали за кофты, не пуская вперёд. Унка зажмурилась посильнее, а когда открыла глаза, воскликнула от удивления.
– Вот это да! – она стояла на поляне, в середине которой было маленькое озерцо, всего три метра в диаметре. Сосны окружили поляну, точно стражники, а колючие кусты, и правда, росли по всему периметру.
На берегу виднелись несколько прогнивших деревянных ступеней, которые вели прямо в озеро. Унка подошла к берегу и посмотрела в воду. Там на дне спала тайна.
– Видно всего четыре ступеньки, а сколько их всего и что там на дне, я уже голову сломал. Я думал про костюм аквалангиста, про фонарик с грузом. Вообще, чего я только не думал.
– А давай насосом воду перекачаем! – вдруг заявила Унка.
– Перекачаем? Ты серьёзно? На это ведь не один месяц нужен.
– А акваланг твоего размера мы за один день найдём, да? Месяц, значит месяц, до зимы должны успеть.
«Лев Гурьевич говорит, что глупых идей не бывает, – подумал Кит. Тем более что ни акваланга, ни фонарика подводного у него не было. А вот насос у дедушки найти можно».
– При одном условии. Ходить будем ежедневно! А то и правда, это до зимы может затянуться, – сказал Кит голосом командующего важной миссией.
Они молча смотрели в воду. Куда ведут эти лесенки? Почему их спрятали в лесу? Неужели они разгадают эту тайну? Десятки вопросов и ни одного ответа…
Кусочек алое
– Что случилось?
– Приключения! – на пороге стояла счастливая Унка. Её лицо было в мелких царапинах, в волосах торчали сухие листья, а в дырах на колготках виднелись кровавые ранки.
– Хорошо, что мамы нет, у неё от таких приключений охи да вздохи. Скорее раздевайся, будем раны обрабатывать.
– Разве же это раны? Кит с тарзанки по пути домой свалился, вот там о-го-го.
– Для твоей мамы укус комара о-го-го. Пойдем к камину…
Унка скинула ботинки и рюкзак на пол. Самолётом расправив руки, она пролетела по гостиной и приземлилась на диван. Стянула колготки и только сейчас поняла, как же всё-таки больно. Папа пришёл с кухни с бинтом и листочком алоэ. А Унка заулыбалась через боль.
– Так деда Тихон лечил, – вспомнила она.
Лукьян разломал листок пополам. Один кусочек он положил на коленку и бережно перемотал бинтом, а вторым провёл по каждой царапинке на лице и руках Унки.
– Пап, а тебя деда так же лечил?
Лу задумался:
– Да, в детстве лечил алоэ, а потом словами. Ни у одного человека на свете нет таких лечебных слов, как у нашего деды.
В тот вечер Унке очень хотелось найти слова для папы. Перед сном она достала из ящика чистый блокнот и написала на его обложке: «СЛОВАРЬ ЛЕЧЕБНЫХ СЛОВ».
Чердак с медведями
Унка проснулась и подумала обо всём сразу. О насосе, чердаке, фабрике и словаре. Ей хотелось как можно скорее начать этот день! Она выпрыгнула из кровати, как из лодки, идущей ко дну, и спустилась на кухню. Никого не было. На столе лежала маленькая записка.
Доброе утро. Мы в будущем театре. Хлопья на столе. Мы тебя любим.
Мама и папа.
Унка подумала, что фраза «мы тебя любим» должна стать первой в словаре лечебных слов. Забыв про любимые хлопья, она поднялась в комнату за блокнотом. А когда открыла ящик, наткнулась на резной ключик от чердака. То ли после вчерашних приключений Унка стала храбрее, то ли любопытство взяло своё. Она положила ключ в карман пижамы и пошла к лестнице, идущей наверх. Доски под ногами поскрипывали, внутри всё ёрзало. Унка подошла к двери, вставила ключ в скважину и несколько раз повернула. Щёлк, щёлк!
Дверь медленно открылась, и Унка вошла, затаив дыхание.
– Это всё правда! Они существуют! – Унку встретили два огромных солнечных медведя во всю стенку.
Это всё утреннее солнце заглядывало на чердак, отражаясь от зеркал, созданных Варей Ким. Пыль на свету казалась волшебной пылью. В крыше виднелась небольшая дырочка, и прямо под ней стоял старый граммофон. Граммофон этот был заполнен землёй, из которой росли настоящие цветы. Дождь бережно поливал их, каждый раз заглядывая в отверстие крыши.
Казалось, на этом чердаке нет ни одного обычного предмета. Пишущая машинка с сухими кленовыми листьями в бумагоприёмнике. Раскрашенные в разные цвета шишки, глиняные скульптуры неизвестной формы. Посередине чердака стояла старая оконная рама с рисунками на стекле. Девочку окружали десятки изобретений, о назначении которых она могла только догадываться. Всюду были разбросаны чертежи, книги и блокноты. Уна подошла к столу, на котором стояла грязная кружка, словно Варя Ким вышла куда-то ненадолго и вот-вот вернётся. Где она сейчас? Правда ли, что у неё совсем нет друзей? Наверное, у нее были хорошие успехи в школе, ведь она невероятный мечтатель!
– Школа! – опомнилась Уна. Она схватила со стола блокнот Вари Ким, чтобы Кит поверил рассказу о медведях и изобретениях.
Крикнув на бегу: – До свидания, медведи! – Уна закрыла чердак, надела первое, что попало под руку, и выбежала из дома.
Небо над головой было уютным. Небесный пастух следил за своими овечками, крокодил с лимузином вместо хвоста плыл по делам. А белая птица, напоминающая аиста, внимательно следила за девочкой. Когда Унка почти выбежала за калитку, с неба послышалось громкое:
– На велосипеде будет быстрее.
Уна от испуга остановилась и посмотрела по сторонам.
– Если ищешь велосипед, то он у сарая, – послышалось снова.
Унка подняла голову и посмотрела на белую огромную птицу, которая раскинула свои крылья над её домом.
– Я вас слышу? Я что, правда вас слышу?
– Правда, – сказала птица, – а ещё ты правда опаздываешь, дорогая.
Унка стояла какое-то время, не в силах оторвать взгляд от облака, а потом подбежала к велосипеду.
– Спасибо вам большое. Знаете, я так рада вас слышать! Вы даже не представляете, как рада.
Уна мчалась на велосипеде, и казалось ей, что она летит от счастья. Летит как белая огромная птица.
