Читать книгу: «Четыре четверти пути», страница 4

– Степан Геннадьевич, не отвезешь меня домой? Это быстро. За двадцать минут успеешь вернуться обратно.

– Мне приказали никуда не отлучаться. Гости уже давно ужинают. Вдруг они скоро поедут, а машины нет?

– Хорошо, я сейчас схожу и узнаю. Если разрешат, тогда вернусь, и поедем.

В банкетный зал поздно вечером можно было пройти только с территории комбината. Залов было два: один большой, человек на пятнадцать, и другой маленький, на семь человек. Директор ходил туда на обеды с важными гостями – руководителями городской и областной администрации, крупными клиентами. Я заглянула в малый зал. В углу на столике стоял магнитофон, играла негромкая легкая музыка. Веселье, как я отметила, было в полном разгаре, и никто не собирался уходить.

Кроме гостей, здесь сидели ещё несколько человек. Начальник информационного отдела, главный инженер, крупный мужчина спортивного телосложения, заядлый охотник и рыбак. О его хобби говорило загоревшее под северным солнцем всегда красноватое лицо. Начальник энергохозяйства, молодой полноватый мужчина, что-то говорил своей сотруднице, инженеру по оборудованию, девушке с миловидным лицом и стройной фигурой.

– Интересно, как она попала сюда? Может быть, просто за компанию? – такая мысль пришла в голову.

Я позвала главного инженера. Он подошел, очень веселый, и попытался поцеловать меня.

– Давайте без шуток. По правде говоря, мне не до них, и я очень устала. Можно мне на машине уехать домой?

Не знаю. Сейчас спрошу у переводчицы.

Татьяна, – Главный инженер обратился к переводчице. – Можно секретаря отвезти домой на машине, прямо сейчас?

Татьяна переговорила с Эрихом и подошла к нам.

– Вот что, дорогие, приглашаем вас к столу, поужинаем, а потом мы ее завезем домой.

Посмотрев на стол, я решила, что от такого ужина грешно отказываться. Все выглядело великолепно и, наверняка, было очень вкусным. Лучшие повара столовой предприятия превзошли себя. Не зная, что больше придётся по вкусу, они приготовили блюда русской и европейской кухни. Салат из экзотических даров моря, утка с яблоками, пельмени, которые любят всегда, за любым столом, как русские, так и европейцы. «Изюминкой» стола были зажаренные бычьи семенники, необыкновенно вкусные и вызывающие восторг любой компании. Сырокопченая колбаса, швейцарский сыр, красная и белая рыба. Очень много фруктов. Стол украшала ваза с белыми хризантемами. Из напитков были шампанское, виски, мартини, коньяк, водка. Хотя я появилась здесь с большим опозданием, за меня произнесли тост как за нового гостя.

Рюмка коньяка после трудного дня сразу оказала не только расслабляющее, но и возбуждающее действие, и беседа начала приобретать фривольный характер. Во мне заговорил первобытный инстинкт обольщения мужчины. Находясь близко от Эриха, я заметила у него наметившуюся лысину. С Татьяной, переводчицей, у меня легко завязался разговор, и я в шутку сказала, что мне очень нравятся мужчины с лысиной. Она сразу передала эти слова Эриху. Откровенно скучающий гость после этих слов оживился, и в его глазах появился обращенный ко мне неподдельный интерес.

– Интересно, сколько лет нашему гостю? – спросила я у Татьяны.

– Эриху сорок лет, – ответила она.

– Я не боюсь говорить о своем возрасте, потому что знаю, что выгляжу гораздо моложе. Мне – сорок пять лет, – сказала я.

Татьяна перевела мои слова для Эриха, услышала его ответ и сказала:

– Эрих говорит, что этот факт для него не является значимым. И еще он сказал: «Мужчина всегда должен быть моложе женщины, чтобы доставить ей максимальное удовольствие».

Это были возбуждающие слова, и внутри у меня все вспыхнуло. Предположить, что ему можно понравиться, я не могла: он еще ничем особенным, кроме интереса в глазах, себя не выдал. И все же это был флирт с тайной неуловимой прелестью постепенного сближения мужчины с женщиной.

Разговор неожиданно для меня закончился тем, что Эрих принял мое приглашение в гости. С трепещущим сердцем от неизвестности и того, что я делаю на глазах у всех – увожу к себе домой иностранца, на машине вместе с Эрихом отправилась домой. На ходу главный инженер сунул мне в руки пакет, в котором были шампанское, конфеты и фрукты. Возможно, он решил, что все едут в гостиницу.

Правда, по дороге Эрих мог передумать, но, когда машина подошла к моему дому и остановилась, он о чем-то спросил Татьяну.

– Ты проводишь его завтра утром в гостиницу? – спросила Татьяна.

– Да, конечно, в девятом часу утра, – ответила я. – Машину не надо. Я не хочу, чтобы об этом знали. Степан Геннадьевич молчаливый водитель, но вызывать его не будем.

– Молодец, – сказала Татьяна. – Люблю смелых женщин. Всего тебе хорошего.

– До свидания.

Татьяна сказала еще несколько фраз Эриху, мы вышли из машины. Эрих дал водителю в качестве презента блок «Мальборо». Было поздно и, к счастью, мы никого не встретили. У меня в доме была репутация порядочной женщины, и мне не хотелось, чтобы соседи видели вечером с мужчиной, идущим ко мне в дом. Хотя еще неизвестно, нужно ли было гордиться своим пуританством. Единственное, чем я смогла бы гордиться всегда – это тем, что в двухкомнатной квартире царила идеальная чистота. Кроме этого, для одинокой женщины с ограниченными средствами комнаты были вершиной роскоши и комфорта. Просторная гостиная с модной в то время мебелью, красно-коричневым ковром. Не очень большая, но уютная спальня: на кровати – стеганое одеяло светло-голубого цвета и покрывало этого тона с восточным рисунком. Такими же были шторы на окнах. Для освещения спальни я включала стоящую в углу на небольшой тумбочке красивую настольную лампу нежно-розового цвета.

Мы разделись в прихожей, и Эрих сразу же поцеловал меня в губы.

– Чай, кофе? – спросила я на английском языке.

– Нет, – ответил Эрих.

– Шампанское? – я достала бутылку шампанского из пакета.

– Да, – Эрих смущенно пожал плечами.

Мы прошли в гостиную. Я достала фужеры, открыла коробку конфет. Эрих умело открыл шампанское, без хлопка и пены.

– Молодец, – отметила я для себя. – Брызги шампанского звучат только в песне, а на деле это мутные подтеки жидкости на столе, которые сразу хочется вытереть.

Я не знала ни одного немецкого слова, кроме тех приветственных, которые выучила накануне, забыла и их, а он – ни одного русского. Мы начали общение на английском языке. К своему стыду, и английских слов я смогла вспомнить немного. Подняли бокалы, медленно начали пить, глядя друг на друга.

– Что я делаю? – подумала я. – Как с ним разговаривать?

– Пойдем в спальню? – я подошла к Эриху и взяла его за руку. Он послушно поднялся.

– Разденемся? – я начала снимать с себя одежду. Эрих тоже стал раздеваться. Без одежды он был гораздо интереснее. В одних плавках, поджарый и мускулистый, он был великолепен. А тело просто светилось от бронзового загара. К тому же он был иностранцем! И он никуда сейчас не уйдет, – ему просто некуда идти, а я буду заниматься любовью с этим мужчиной!

Наверное, после всего ему все-таки удалось уснуть. Но я пролежала до утра, не в силах не прикасаться к его сильному гладкому телу и изнывая от желаний. Утром близость была особенно нежной, потому что мы оба знали, что расстаемся и можем никогда не встретиться. Мне было немного стыдно, что в холодильнике для завтрака не нашлось ничего, кроме сливочного масла и меда. Но Эрих отказался и от этого.

– Только чай. Без масла. Без сахара, – сказал он по-английски.

За завтраком он был очень деликатным и сдержанным. Все его движения выдавали воспитанного и интеллигентного человека; он сам, возможно, не ожидал от себя такого эмоционального взрыва, который испытал с этой русской женщиной. «It is fantastic!» – эти слова он повторял как заклинание, обнимая и целуя меня ночью.

Я проводила Эриха до гостиницы и отправилась на работу. Секретарю коммерческого директора сказала, что задержалась, а мой директор ни о чем не спрашивал.

Интересно, знает ли он о том, что вчера было? – думала я. – Может быть, ему еще никто не успел сказать? Но на душе уже скребли кошки. Зашедший в приемную главный инженер был бодрым, словно накануне не было ничего.

– Как вчера доехали? – спросил он.

– Нормально, – ответила я, не желая продолжать этот разговор.

– Звонила Татьяна, сейчас они приедут. Я проведу их сразу сюда, они позавтракали в гостинице. Пригласи переводчика.

– Хорошо, – я позвонила в отдел ВЭС и попросила его начальника зайти в приемную через десять минут.

Секретарь не должен показывать своих эмоций перед другими, поэтому, когда Эрих вновь зашел в приемную, я сделала вид, что между ними ничего не было. Принесла кофе в кабинет технического директора, где шли переговоры о предстоящих контрактах, и вскоре после этого все участники разошлись по своим кабинетам, а Эрих с переводчицей – к поезду. Мы расстались, не попрощавшись, и от этого было горько. Я влюбилась, совсем его не зная, просто потому, что он оказался необыкновенным любовником.

Но когда влюбляешься, неизвестные тебе черты привлекают особенно. Правда, узнала я о нем немного. Он уехал, а я осталась с разбитым сердцем. Такая вот глупая привычка влюбляться в сексуально сильных мужчин.

Мне тогда было сорок восемь. Выглядела для своих лет неплохо. Одна телеведущая сказала, что такие женщины, как считают геронтологи, чувствуют себя в возрасте сорока лет. Большинство довольны собою, особенно когда есть работа и, что немаловажно, деньги.

Плохо, что болела «женскими» болезнями. Раза четыре в год были ангины, после которых шло воспаление придатков. Весной и осенью я лежала в гинекологии, остальные разы лечилась самостоятельно. Как-то удалось получить путевку в санаторий в Евпаторию, на целебные грязи. После приезда у меня началось обострение, и снова домашние уколы. Школьная подруга, медик по профессии, была палочкой-выручалочкой, благо жила рядом. Однажды, сделав домашний укол, призналась, что в гостях у нее находится девушка-экстрасенс. Она познакомилась с нею, когда ее сын попал в аварию и серьезно пострадал. Энергетика Ксении, как ее звали, была настолько сильной, что сын подруги физически ощущал свои органы при лечении. Вскоре она вышла на кухню пить чай, так состоялось наше невольное знакомство.

Я всегда была атеисткой и понятия не имела о людях, которые занимаются какой-то магией. Ксения оказалась красивой худенькой девушкой немного выше меня с огромными зелеными глазами и копной рыжих волос. Она избегала моего взгляда, выглядела дичком, я, наоборот, смотрела на нее с нескрываемым интересом. Потом Ксения рассказала мне, что этот дар приносит в ее жизнь большие сложности. Таких, как она, не понимают, боятся и стараются оговорить, хотя в случае беды обращаются к ним за помощью.

– Полечи ее, – попросила Ксению подруга.

– Мне нужно подумать, это очень сложный случай, – ответила она. – Вся ее семья должна умереть.

Иногда я думала о судьбе своих родственников по отцовской линии. В семье был разговор, что мать отца прокляла своих детей. Почему, не говорили, но их жизни оказались короткими. У сестры отца и одного его брата не было детей, двоих братьев с детьми уже не было в живых. В нашей семье тоже не все было благополучно.

– Не все знахари берутся за подобное излечение, человек должен сам отработать и искупить свой грех. Пока он не прошел через страдания и болезни, ему не освободиться и не смыть зла, содеянного им или его предками когда-то. – Ксения не особенно стремилась продолжать разговор, хотя мы ее внимательно слушали. – Иногда это наказание за грехи своего народа, самое страшное наказание – лишение способности к продолжению рода. Оно будет висеть над ним не одно поколение.

Это космический закон развития по кругу и возвращения на круги своя. Неверность мужа может привести к болезни невинной жены, причем, чем сильнее эмоциональная близость между супругами, тем вернее отклонение удара на другого. Иногда такие удары принимают на себя дети, тогда плата – их испорченная жизнь, – закончила свой монолог Ксения.

– Если это проклятие рода, я буду его снимать, как бы это ни было трудно, – я решилась вступить с этой странной девушкой в дальнейший контакт. – Я пойду на все, чтобы спасти моих родных. У нас рано ушел из жизни отец, старший брат умер от рака, у меня есть проблемы. Сделаю все, что нужно.

– Мне нужно сначала побывать у тебя дома и посмотреть, что можно сделать, – ответила Ксения.

Мы договорились встретиться на следующий день вечером, но девушка не пришла. Она оказалась не сдержанной в обещаниях. Долгожданный звонок в дверь раздался только через несколько дней.

– Я жду неделю, никуда не хожу после работы, – мне хотелось поставить ее на место из-за неорганизованности, которую я не терпела. Пунктуальность у меня была всегда, а позже стала частью профессии. – Почему ты не приходила?

– Нельзя было, – коротко ответила она, не вдаваясь в подробности.

Следующие несколько месяцев после встречи с Ксенией оказались самыми необычными и страшными в моей жизни. Первый раз, когда она пришла ко мне в квартиру, она долго молча ходила по комнатам, присматривалась, стояла в углах. Затем она подошла к книжному шкафу и сказала:

– Здесь лежит фотография человека, которого убили.

– Но в нашей семье не было убийств, – я не помнила таких случаев ни с одним родственником.

– И все-таки его убили, – Ксения сказала это настойчиво и убежденно. Из антресолей, стоящих на книжных шкафах, я достала альбомы с фотографиями. Мы вместе стали их рассматривать. На одной из семейных фотографий, сделанных еще в том возрасте, когда я училась в школе, Ксения увидела молодую светловолосую женщину, глядевшую в объектив пронзительными глазами.

– Это Людмила – жена моего второго брата, – сейчас она уже умерла. У нее был рак, который очень быстро прогрессировал, – ответила я на незаданный вопрос Ксении.

– Она обладала магией, – Ксения смотрела на меня своими огромными глазами.

Я вспомнила, что все, что было связано с семьей жены брата, в доме не обсуждалось. Он женился очень быстро, во время одного из приездов на каникулы, причем не на той девушке, которую любил. Мама говорила, что бабушка Людмилы была родом из глухой костромской деревни, ворожила, и к ней часто ходили с какими-нибудь просьбами.

– Дома кое-что говорили об ее бабушке-колдунье, но я в это не верила. Неужели Людмила могла что-нибудь сделать?

– Еще как.

Я помотала головой – ну не может такого быть.

И все же было так странно, что только недавно брат, морской офицер в отставке, вернулся в родной город. Последнее время он жил и работал на Крайнем Севере, у него было там жилье. С переездом в родные места не получалось. Людмила не хотела ехать в город, где прошло ее невеселое детство с отчимом. На сороковой день после ее смерти брат неожиданно для себя получил письмо, в котором сообщалось о выделении ему квартиры в родном городе. Он собрался быстро, и с младшей дочерью приехал домой.

– Людмила отпустила его, но не окончательно. У него будет еще много проблем в личной жизни, – заключила Ксения.

– По крайней мере, перед смертью она взяла с него обещание, что он не женится, пока не даст образование младшей дочери и не выдаст ее замуж. Ему придется ждать этого, еще лет десять, – сказала я.

– Черная магия приходит тогда, когда приходит успех, появляются завистники.

– У нас в жизни ни у кого не было большого успеха.

– Необязательно карьера. Магия была и будет всегда. Есть корыстные цели – занять место начальника, кого-то присушить. Есть половые завязки, работа через трусики, фотографии.

Ксения долго смотрела на фотографию самого старшего брата.

– Он был убит, – сказала она.

Я вспомнила, как младшая сестра передала мне разговор с женой брата на похоронах. Та сказала, что в день смерти он, не любивший почему-то фельдшера, который приезжал делать ему обезболивающие уколы, сказал: «Сегодня вечером он приедет, чтобы меня убить».

Посмотрев еще раз на фотографию, Ксения сказала:

– Его душа мучается, она до сих пор не может найти себе успокоения.

– Наверное, поэтому он часто снится мне, – ответила я.

В комнате стоял письменный стол, Ксения поставила фотографию брата, зажгла свечку, положила перед фотографией кусочек хлеба на блюдечке.

– Как все это можно поправить? – спросила я.

– В твоем случае только через кладбище. В черной магии есть ритуалы снятия черной порчи. Я могу это делать, но крайне редко. Все, что делается на смерть, исправляется рядом с могилами. Устраняет последствия черной магии белая магия и церковь, молитвы.

В воскресенье я возвращалась домой к шести часам вечера и очень торопилась, потому что должна была прийти Ксения. У подъезда стояла серая кошка с желтыми глазами, которая очень внимательно на меня смотрела. Редко бывает, чтобы животное смотрело на человека так осознанно. Когда я открыла входную дверь, кошка шмыгнула в нее, оказалась на ступеньках выше. Она как будто звала меня за собой. Что-то в этом было очень странное и неестественное. Я стала осторожно подниматься по лестнице. На площадке между первым и вторым этажами кошка неожиданно прыгнула на перила лестницы, потом на мое плечо, вцепилась в него своими острыми зубами и начала яростно рвать рукав. Счастье, что ткань на блузке была плотная, а в правой руке у меня был пакет с продуктами. Я начала защищаться, бить пакетом по кошке, что-то кричала. Эта вспышка ярости чужого животного так меня напугала, что я вошла в свою квартиру с дрожью в руках и ногах. Скоро пришла Ксения. Я рассказала ей об этом происшествии и на следующий день Ксения, которая обсуждала с бабушкой свои сложные случаи, сказала:

– Я пока поживу у тебя. Бабушка сказала, что сейчас тебе нужна охрана, и тебе не нужно никуда ходить одной.

Прошло примерно три недели, когда Ксения начала ходить ко мне. Однажды ее не было несколько дней, я начала беспокоиться, пошла ее искать, подошла к жалкой хибаре.

В ее доме все кричало о бедности. Мебели почти не было. У стены стояла железная кровать, с одеялом и подушками без постельного белья, на единственном стуле лежала какая-то одежда. Печь почернела от сажи, а железная дверка подтопка висела на одной петле.

– Как вы живете здесь? – спросила я у бабушки.

– Не знаем, как будем зимовать. Дров мало. У Ксюши работы нет, а моя пенсия маленькая.

– А где она?

– Уехала. Я знаю о вас. Завтра она придет. Больше я ничего не скажу, – бабушка попросила меня уйти.

На следующий день я спросила пришедшую Ксению:

– Может, нужно помочь? У меня есть лишняя одежда, для тебя или бабушки. Зима на носу, а у вас, похоже, нет даже теплых вещей.

Она согласилась. Я собрала свои еще неплохие вещи, что-то для нее, что-то для бабушки.

В этот сентябрь вместо положенного по календарю бабьего лета шли дожди, было холодно. Ночи становились длинными и черными. Однажды Ксения сказала:

– Нам нужно пойти на кладбище, и ближе к полночи.

Было очень страшно, но представить близких людей с мучительными болезнями, свидетелем которых я была у своего старшего брата, я не могла и была готова идти на все, что угодно, чтобы спасти свою семью. Потихоньку ко мне стала приходить вера в сверхъестественные силы.

Глава 5

Городское кладбище находилось за городом в нескольких километрах. Хорошо еще, что могилы родственников были не в глубине, в лесу, а недалеко от дороги, метрах в двадцати. Это была старая часть кладбища, где стояли большие сосны и ели, и было, даже в выходные дни, всегда пустынно. Представить себя идущей в одиннадцать часов вечера в полной темноте по дороге, ведущей на кладбище, было невозможно. У Ксении был знакомый парень со стареньким «жигуленком». Вечером пошли к нему домой, вызвали на лестничную площадку и попросили помочь – свозить нас на кладбище, прямо сейчас. Он согласился.

По дороге несколько раз глох мотор, наверное, как и хозяину, ему не очень хотелось ехать в эту ночь по таким делам. У кладбищенских ворот мы с Ксенией вышли из машины. Водитель хотел было выйти тоже, но Ксения запретила.

На могиле брата Ксения поставила фотографию, свечки и начала читать молитвы. Сосны шумели кронами и скрипели стволами, вдали что-то ухнуло. Или кто-то? У меня душа ушла в пятки, но нужно было выдержать это до конца. Такого стресса я еще не испытывала в своей жизни ни разу. Казалось, этот ритуал длился час. Но как нам сказал потом водитель, мы отлучались минут на пять.

– Сразу после кладбища нельзя возвращаться домой, – сказала Ксения. – Можно всю эту нечисть принести с собой. Лучше, если прийти домой после полуночи.

Мы долго кружили по ночным улицам. Вернувшись домой, выпили по рюмке наливки, чтобы снять стресс, и уснули.

– Никому не рассказывай о том, что мы делали, – сказала мне Ксения. Иначе ничего не получится.

Ко мне, хотя я ничего никому не говорила, стали обращаться за помощью разные люди. Пришла женщина, с которой я вместе когда-то работала. Ее сыну катастрофически не везло в бизнесе, все его начинания были безуспешными и с большими убытками, хотя у его друзей такие же дела шли в гору. Начались эти неприятности тогда, когда он переехал на новую квартиру. Мы с Ксенией пришли туда, посмотрели. Ксения жгла свечки, расставив их, казалось без всякого порядка, по какой-то непонятной системе. После, когда вышли из этой квартиры, я спросила, что же там она нашла, почему свечи стояли так, а не иначе?

– Ничего я там не нашла. Сын твой подруги обыкновенный раздолбай, пусть за друзьями не тянется, не его это – бизнесом заниматься. Свечи просто так пожгла. Чего ж мы зря, что ли, шли в такую даль?

– Так ведь это не поможет сыну этой женщины!

– Не поможет. Расскажет всем, что я шарлатанка, вот и хорошо – меньше будут дергать по пустякам.

– Так, может, лучше было рассказать ей правду?

– Ну, вот ты и расскажи потом.

– А помнишь, ходили к той женщине, у которой по дому бегали «чебурашки»? Там тоже просто так свечи жгли?

– Не скажу.

– Почему?

– Ты и так от меня уже много узнала, чего бы знать тебе не следовало. Не надо тебе переходить черту.

Однажды пришел брат – морской офицер, который догадался привезти с Севера вместе с вещами в контейнере землю с могилы своей жены, а сейчас томился от беспокойства и непонятных болей в боку. Так мы вместе после этих совместных посещений квартир и сжиганием там различных свечек еще дважды ездили или ходили на кладбище ночью. В последний раз, когда не смогли найти машину, пошли пешком. Я смогла пройти только половину пути. Зайдя в лес, испытала такой страх, что дальше идти у меня не хватило моральных сил, и мы вернулись домой.

После одного из посещений кладбища Ксения сказала, что ей нужна собака, кокер-спаниель, бежевого цвета. Собака берет на себя грязную энергетику, которой она переполняется во время лечений. Я начала обзванивать знакомых, ни у кого такого щенка не было. Взяв такси, мы поехали по областным рынкам, клубам собаководства. И снова ничего. Собаку, дорогого щенка с родословной из питомника, привез один знакомый из Москвы, с которым я созвонилась по телефону. Я тратила почти все деньги, которые у меня были, на Ксению, покупала ей продукты, отдавала свою одежду. Подруги с ужасом смотрели на это, сын перестал со мной общаться.

Испытание с поездками на кладбище длилось несколько месяцев, почти до Нового года. После последнего посещения кладбища в декабре мы легли спать вместе.

– Я хочу посмотреть твое будущее. – Сейчас ты будешь в трансе, и расскажешь мне обо всем, что видишь, – сказала Ксения.

Я была словно под действием наркотиков, летела в белом платье над горами, покрытыми изумрудным ковром зелени, видела большой самолет в облаках над безбрежным океаном. Затем был город. Мне казалось, что он соединяет в себе черты каких-то трех стран Западной Европы.

– Вижу город, высокие островерхие башни, как будто я в Голландии или Англии. И еще мне кажется, что я полжизни проведу в самолете, – говорила я, словно во сне.

– У тебя будет любовь, о какой можно будет писать книги. Твой муж будет очень богатый человек. Ты будешь летать с ним по всему миру, – ответила мне Ксения, когда транс закончился. – И еще: в конце жизни ты будешь ясновидящей. А сейчас – спать…

В святочную неделю мы гадали. Я делала это впервые, никогда не гадала, как многие из знакомых. На глазах блюдечко действительно каталось, из букв – складывались слова.

– Где я буду жить? – спрашивала я.

– За границей, – отвечал дух Марины Цветаевой.

– Кем я была в прошлой жизни?

– Янки.

– Почему янки? И что это значит?

После гадания Ксения ушла домой. То, что со мной происходило в ту ночь, можно было рассказывать голосом писателя-юмориста Семена Альтова, и тихо или громко смеяться. Но тогда в меня словно вселилось безумие. Я представляла, что сейчас за мной приедет Эрих и увезет к себе в свою волшебную сказочную страну. Я села в кресло и стала его ждать. Надела свою самую красивую ночную рубашку, черные босоножки с двумя тонкими ремешками, включила на полную мощность магнитофон. Мне представлялся белый мерседес, который подъезжает к дому. Вот сейчас Эрих поднимается по лестнице с огромным букетом роз, подходит к двери. Я бежала к двери, смотрела в глазок. Никого не было. В четыре часа утра в одной ночной рубашке я побежала на улицу. Январь, метель, и я у подъезда почти голая. Если бы меня кто-нибудь увидел из соседей, точно можно было прямиком отправить в психбольницу. В шесть часов утра я без сил свалилась на диван. Мне даже показалось, что глаза полыхнули фиолетовым светом. Хорошо еще, что эта ночь была с пятницу на субботу, можно было отоспаться, и никто не ломился в двери, чтобы я заглушила музыку.

Вечером, когда пришла Ксения, я рассказала обо всем, что приключилось.

– Я чуть с ума не сошла сегодня. Ты наверняка знала о том, что со мной будет происходить. Почему меня не предупредила? – с возмущением спросила я Ксению.

– Не сошла бы.

– Меня просто Бог спас, – сказала я. – Но почему это произошло? Этот бег на улицу?

– Надо было, чтобы тебя пробило, и вся твоя дурь вышла в Космос, – ответила Ксения.

Перед третьим гаданием, на Крещенье, она пришла около полночи, и у нас кончились сигареты. Я быстро оделась, круглосуточный магазин был недалеко. Было очень пустынно и холодно. Шла быстро, и вдруг за спиной услышала чьи-то шаги. Как будто ниоткуда выскочил крупный молодой парень, повалил меня на снег, протянул руки к глазам. Меня словно парализовало, я не могла не только крикнуть, но даже промычать. Просто беззвучно пролепетала губами:

– Помогите!

И парень тотчас отпрянул назад, убежал. Я встала, почистилась от снега, зашла в магазин. Еле слышно стала говорить людям из очереди, что сейчас напал какой-то маньяк. Но никто меня не услышал. Все осторожно отстранялись от меня, как отстраняются от не совсем адекватных, но не опасных людей. Только продавщица привела меня в чувство:

– Вы чего тут очередь создаете, брать чего-нибудь будем?

Я вспомнила, что пришла за сигаретами, расплатилась и пошла домой быстрым шагом, иногда срываясь на бег. Дома рассказала Ксении о том, что произошло. Та засмеялась:

– Ничего бы не произошло, я контролировала ситуацию.

– Тебе смешно, а мне не очень.

После того, как мы погадали, и Ксения ушла, я долго не могла уснуть. Следующий день был рабочим, но утром я не смогла из-за безотчетного страха выйти из дома на работу. Я от соседей позвонила в приемную, предупредила, что не приду из-за болезни, и пролежала весь день, пугаясь каждого шороха. Мне казалось, что по трубам все время кто-то стучит, во всех углах трещало. Кошмар продолжался до самого вечера. Я не выдержала и отправилась к жилищу Ксении. Но той дома не оказалось. Бабка выслушала меня внимательно и начала говорить нехотя, как бы по большому секрету:

– Ксения наша начала неладное делать. Напоила я ее травой. Спит она сейчас. Долго проспит. И все ее знания пропадут, не по ней этот груз. Тебя ломало через ее козни-забавы. Ну-ка, подставь мне свою голову.

Бабка положила правую ладонь на затылок и начала что-то шептать. Потом пристально посмотрела в глаза, словно врач-офтальмолог, пытающийся что-то рассмотреть на глазном дне, и сказала:

– Вот и всё. Всё ушло.

И точно, я почувствовала, что в голове начало проясняться, на душе стало спокойней. Когда вернулась домой, настроение было даже выше обычного. Так всегда бывает после того, как болезнь отступит. Правда, усталость навалилась необыкновенная. Я упала в кровать и проспала всю ночь как убитая. Утром почувствовала себя в полной норме.

В это же время заболела мама. У нее была моча с кровью. Однажды у нее выходил камень, мы видели его, такая длинная половинка боба. Но даже тогда она не обращалась в больницу. Сейчас она лежала в своем доме на кровати, рядом на столе стояла баночка, у кровати ведро. Таких приспособлений для лежачих больных, как сейчас, не было. И бесполезно было рассчитывать на внимание врачей. Как и от чего ее, возраст за семьдесят лет, стали бы лечить? И я снова пошла к Ксении.

На следующий день она пришла и сказала, что полечит ее. Что об этом просил дух старшего брата. Она мяла живот мамы, после этого из нее вышло полведра всякой нечисти. Кровотечение в моче прекратилось, и не вернулось никогда. Только за это я начала ее боготворить. Не знаю до сих пор, что было во всех действиях правдой, и нужно ли было все это делать.

Дважды в год, весной и осенью, Ксения приходила ко мне делать массаж. Я настолько привыкла к нему, что ждала с нетерпением, когда же мы начнем работу. К семи часам вечера я успевала накормить и вымыть маму, я привезла ее в свою квартиру. Она лежала спокойно и не мешала нам. Ксения поставила цель сделать меня не просто красивой, а молодой. Я должна выглядеть моложе своего возраста лет на двадцать. На каждый из десяти дней у нее была своя программа. Она работала необычно, не как остальные массажисты. Ее массаж был соединен с иглоукалыванием и очистительными процедурами. Врачи, которым я говорила об этом, относились к такому эксперименту настороженно. Ксения же говорила, что работает правильно, но по-своему, потому что она – экстрасенс. У нее была своя методика, но в основе точечного массажа был тот же принцип, что и при проведении иглоукалывания.

С самого начала работы секретарем я улучшала свой голос. Мне хотелось, чтобы он был спокойным, мягким, интеллигентным, естественным. И еще: чистым, сочным, живым. Дома читала вслух скороговорки, записала свой голос на магнитофон. Представляла себе, что даю интервью на радио на тему, о которой можно говорить без подготовки, например, об утренней дороге на работу, о том, что понравилось в недавно просмотренной телепередаче, описывала свои любимые кушанья. Дополнительно это развивало образное мышление. Словарный запас оказался несколько бедноват, но переключать внимание с одного предмета на другой могла быстро. Работа над своим голосом помогала запоминать голоса клиентов фирмы. Я радовалась, когда по первому слову «Алло» могла вспомнить звонившего, если он обращался к нам хотя бы один раз. И часто безошибочно называла его по имени-отчеству.