Читать книгу: «Норма II», страница 6

Сражение с Горгоной монитора

Стихия, поглощающая с головой. Вал работы. «Он прав, основа всего – математика. Красивейшая из наук. Гармония и здоровье без математики невозможны. И странно. В школе… да её никто там не знал. Потому что училка была… ей не математику преподавать, а что-нибудь вроде: «Как стать кошмарной бабой и полным нулём в любой науке».

И вдруг такое! Ненасытность в поглощении всё новых теорем, интегралов, дифференциалов… Захватывающих своей непререкаемостью.

Начальный этап «Нормы» был уже у неё. Вслед за ним Крис подкинул и черновой вариант своего киносценария. А Ирэн прислала сведения о её парне и о месте его службы – выполняя просьбу Нормы и, в общем, не веря, что удастся найти что-то новое. Норма же уповала на свежий взгляд, которому дано высмотреть то, чего не замечает замыленный.

Если написанные слова так действуют на читателя, как же будет действовать ожившие герои на зрителя! В сценарии было всё полнокровным, реплики и ремарки заставляли то замирать, закусив губу, то смеяться жадным до радости смехом, то вскакивать и ходить по комнате, повторяя вслух отдельные фразы. И это сливалось с тем, как когда-то преподносил эту вещь с её персонажами учитель Михаил Чехов. Забытое воодушевление нахлынуло вновь, сильнее прежнего.

«Вот с кем надо его разделить…»

Карточка Алекса немного смялась в кармане, но телефон и емэйл были вполне различимы.

– Норма Джин! Я только собрался позвонить! – ликующий голос, каким говорят с давно не объявлявшимся другом. – У нас сегодня репетиция, тебе надо это увидеть, именно тебе! Не вздумай… Соглашайся! Я всё решил переделать.

– Я бы с радостью, у меня тоже есть кое-что… обсудить. Но… я смогу прийти, разве что в скафандре. Понимаешь, у меня тут… вроде карантина.

– Понимаю. То есть, не совсем, конечно… То что ты не хочешь, чтобы тебя видела толпа, это понятно. Но ты можешь прийти не к началу, в зале будет темно.

– Нет. Это в здании университета? Потребуется пропуск.

– Да какие проблемы, я сделаю!

– Нет, не сделаешь.

Он сразу замолкает. Но через минуту восклицает.

– Не беда! Я сниму репу на телефон и потом покажу тебе. Где ты захочешь.

– Хорошо бы… недалеко от дома.

– А где ты живёшь?

– Где я… живу?.. Я… здесь… То есть… Я не знаю. – говорит Норма убитым голосом.

Что-то дрогнуло в ней, и она нажимает не на зелёненькую, а на красненькую. Отложив телефон, сидит неподвижно с лицом, не отображающим ни одной мысли.

И возвращается к компьютеру.

Почтовый ящик Крис ей уже сделал, адрес электронной почты Алекса есть на его карточке. «Алекс Лардж, профессор по иностранной литературе». Её первое сообщение к нему состояло из слов извинения за внезапно прерванный разговор.

«Теперь… Сидеть и ждать, когда он позвонит? Но у меня ведь… мне больше не грозят все эти глупости». И всё-таки она именно сидит. И именно ждёт. Но нельзя же просто сидеть у компьютера, который может так много. Открывает один из намеченных сайтов о войне на Балканах. Что-то там в нём кроется, наводящее на след. Надо было уточнить кое-что у верной «невесты» пропавшего без вести.

Ирэн была искренне рада, услышав Норму. Немного удивившись вопросам, сообщила то, что требовалось. План же по починке Криса онлайн, а потом оффлайн приняла сначала за шутку. Но выслушав детали, немедленно загорелась идеей, пообещав поддержку.

– Вообще, нашего гения что-то явно гложет. Казалось бы, он добился того, чему, можно сказать, посвятил жизнь. И что? Он был счастлив минут десять в первый день, когда я вернулась из туалета, – вспоминает Норма, – и всё.

– Меня это не удивляет, – печально говорит Ирэн. – Всю свою жизнь он думал только об одной женщине – из альбома с артистами. Обвиняет меня в предательстве, себе в утешение, но… не так уж я ему была и нужна тогда. Иначе бы он боролся за меня.

– Вот-вот! За меня тоже никто и не думал бороться. Плевать им было. Они считали достаточно, глядя на тебя, истекать слюной, чтобы потом без соуса слопать. Это любовь, да? Может, один только Джо и боролся за меня. С кулаками.

– Послушай, не одна я, по-моему, все подряд удивлялись… Ну, знаешь ведь, женскому уму надо знать кто с кем, остальное не так важно. И как ты их только выбирала, своих мужей? Особенно последний, этот главный смотритель морга, не я это придумала, не думай. Боже, да от него просто оторопь, тем более, на фоне солнечной тебя – «ладно уж, постою рядом, но ты мне за это заплатишь!» Вурдалачище!

– Да… я и платила. Но образцовой женой я тоже не была. Хоть, вроде, и стремилась… Обижаться не на что. Прочитала случайно на днях, даже не сразу поверила, что это он написал обо мне. «Есть люди, настолько неповторимые, что, кажется, не могут исчезнуть из жизни даже после своей смерти». Только подумай! Он смог предвидеть?

– Может, просто хотел, чтобы ты его простила за ту запись в его дневнике, которая тебя… убила тогда, на съёмках в Англии. Как же всё… запутано. Сложно. А ведь есть такие, у которых всё просто. Идут по улице и встречают – свою судьбу, того единственного, с кем счастливы до конца дней.

– Я тоже… встретила на улице однажды… Рассказывала Крису. Потому, наверно, и стало всё так запутано… считай, до петли.

– Что ты! Никогда не говори такое! Особенно при Крисе. Почему бы тебе не поверить наконец, что он всё это сделал из-за одной только фантастической любви? Абсолютно безумной любви к тебе? Ну да, как последний эгоист, он не хотел провести свою жизнь, не увидев тебя. Но тут, да… Как всех фанатичных влюблённых, его убивает одна мысль… Стоит тебе показаться на люди, в тебя же непременно кто-нибудь влюбится.

– Как в воду… – тихо проговорила Норма.

– Что, уже!?

Ирэн можно рассказать всё. И про встречу в парке тоже. Дойдя до приглашения на репетицию, Норма вдруг сообразила – вот, кто ей поможет! Сославшись на визит к ней, можно и улизнуть из дома.

Ирэн ответила не сразу.

– Я не против выручить, но, послушай… это же обман. И потом всё будет накручиваться… Поговори лучше с Крисом.

Норма молчит. Но потом произносит, негромко, но решительно.

– Ты права. Выходит, в своё время я была наказана справедливо. Не достойна была быть матерью. Думала только о себе. И про свою мать… Называла себя сиротой, когда она была жива. Хоть и не признавалась себе, но не могла я ей простить её же слов, как она не хотела меня, и что я была… ошибкой! Так посмеяться надо мной с самого начала. Норма! Дать это имя мне! Ты видела кого-нибудь менее близкого к норме?

– Перестань! Ты же сделала всё для безбедного житья своей матери, и тогда… в первой серии – можно ведь это назвать и так? И даже после, с твоим наследством она не нуждалась до конца дней.

– Вот как? Хорошо, что ты сказала. Вообще, у меня не было таких людей, кому бы я желала зла. Но что это даёт? Ничего. Никому. Я не знала, за что зацепиться, за какой спасательный круг, чтобы выплыть в той жизни. Чтобы не поглотил океан Чужого. Чужих мнений, слов, рук, постелей. Ральф говорил, мне не давала… Нилирэм.

– Ох! Не зря Крис ненавидит этих психо…

– Не в нём дело. Может я уже тогда была… ненатуральной. Иногда я вела себя так, что сама ничего не могла понять. А уж они, мужчины, тем более. Соблазняла, увлекала, а после… подле них мне становилось вдруг темно и всё равно. И что ужасно… Когда я понимала, кто я… было ещё хуже.

Ирэн собирается что-то сказать, Норма же продолжает говорить, будто бы самой себе.

– И при всём при том, во мне всегда было… Я знала одно, чудесное. Что есть человек, с которым всё будет совсем не так! Как будто мы были с ним знакомы даже не сто лет назад. И что он свой до того, до такой простоты, что не надо ничего… придумывать, изображать. Не надо быть актрисой. Потому что и он знает меня – именно меня, настоящую… Такую, которая, может, даже лучше, чем я кажусь себе самой. Вот только я понятия не имела, где его найти, этого человека.

В это самое время в подвале дома… Там шла битва. Высококлассный рабочий комп вдруг уподобился самому дешёвому ноуту – так позорно он тормозил. Крис даже перестал жевать свои имитационные сухари, недоумевая и начиная злиться. Чистка и дефрагментация не давали заметного эффекта, хотя удалены уже были довольно массивные файлы. И дело было не только в зависании, но и в том, что с изображением на мониторе происходило полное непотребство. Его трясло, как на плохой дороге, всё рябило и мигало.

– Что за чертовщина! Такого ещё не бывало, – он в очередной раз перезагрузил систему. Безуспешно.

Нервничал он явно больше, чем из-за обычных неполадок техники. Норма что-то скрывает от него! Он старался не давать воли воображению, но уже видел её, покидающую его дом, в объятиях коварного незнакомца,. Прогонял видения, ругал себя и… продолжал думать об одном и том же.

Техника соревновалась с ним в схождении с ума, сгоряча он решил было отключиться совсем, но тут на мониторе появилось мутное пятно, напоминающее очертания какой-то фигуры. Внезапно фигура стала явной, – женской, изображение укрупнилось в области лица. Ему показалось, его обожгло, если обжечь может лёд. Таким леденящим был взгляд на демонически красивом лице, если красота может быть пугающей. Безупречные губы искривились в злобе, и послышалась речь. Но какая?! Тарабарщина! Не понять было ни слова.

Внизу экрана пошли титры: «По какому праву ты вернул ту, от кого мы уже избавились однажды? Она одна из нас, но с нарушениями: вышла за рамки ей определённые, не подчинялась контролю. Создана угроза всей системе. Необходимо удаление потенциально вирусного элемента. В случае невыполнения, это сделаем мы».

Рука Криса срослась с мышью, но та была мёртвой окаменелостью, не реагировала ни на какие нажатия. Неповиновение машины, которая до того верно служила ему, и пугала и повергала в ярость. Отшвырнув мышь, он невменяемо стал кричать в экран, чуть не набрасываясь на него с кулаками.

– Не знаю, кто вы. Вы с другой планеты? Представьтесь! Да, Норма отличается от обычной земной женщины. Теперь ясно, вы же и лишили её возможности иметь детей. Но вот вам! – кукиш в экран. – Я её сын! Возьмите меня вместо неё. Она сейчас – другая. Ей не надо поклонения, не надо, чтобы хоть кто-то видел её. Она хочет незаметно…

Титры: «Ложь. Её не только видели. Возможна первая жертва». На мониторе видео-сюжет. Качество плохое, но вполне различимы фигуры девушки и парня на фоне озера. Девушка – Норма.

– Это… это всё несерьёзно… Послушайте!.. Я виноват во всём. Я готов… Не трогайте её, слышите! – рубашка прилипла к его телу, покрытому холодным потом, дышать было нечем.

«Есть временные препятствия к действиям непосредственно в её поле. В любом случае при попытке вести жизнь обычной женщины с рождением ребёнка, будут удалены оба».

– Это мы ещё посмотрим! – слова вырвались со свистом, Крис бледен, уже не сознавая, что делает, размахнувшись, рукоятью трости ударяет по ненавистному пятну на экране и сражённый отдачей валится со стула на пол.

Сквозь приоткрытую в подвал дверь Норма слышит грохот, от которого вздрагивает и, оставив всё, бежит туда. Впервые после своего пробуждения она спускается в подземелье. Зловещая картина. Крис ничком на полу, стул опрокинут, рухнувший на пол монитор продолжает испускать мертвенный свет.

Откуда-то и у хрупких девушек берутся силы в критические минуты, Норма разворачивает Криса к себе – бескровное лицо, глаза закрыты, очки остались на полу, дыхания не слышно. Сама она чуть не в беспамятстве, не давая себе отчёта, трясёт его за плечи с каким-то рёвом, в котором его имя… Он открывает глаза.

– Ингалятор, – указывая глазами на карман.

Норма находит спасительную трубочку и сама впрыскивает лекарство, приподняв его голову. Он надсадно кашляет и снова закрывает глаза, но на бледном, как полотно, лице начинают проступать краски. После приступа кашля дыхание восстанавливается. Норма, оставаясь на корточках, прижимает голову Криса к себе – во второй раз после памятного мытья головы. Бережно проводит рукой по спутанным волосам, чуть заметно раскачиваясь из стороны в сторону. Но взгляд её прикован к исковерканному монитору, который продолжает злобно светиться и издавать чуть слышный тошнотворно звенящий звук.

– Пойдём отсюда. Пожалуйста, постарайся…

Крис послушно, ухватившись за металлическую ножку стола, начинает приподниматься.

– Да что же он светится, проклятый? Куда он подключён? – монитор действует ей на нервы.

– Он беспроводной… Завтра привезут новый.

Криса не надо уговаривать побыстрее выбраться из этой преисподней. Хотя бы в гостиную. Норма приносит туда чистую рубашку и велит Крису переодеть ту, что на нём, насквозь мокрую.

– У меня так вымокло платье только раз, когда мне повстречалась та… – и замолкает, прикрыв рот ладонью, в страшной догадке уставившись на него.

Крис рывком забирает рубашку, не глядя на неё.

– Зачем ты обманывала меня? То есть, не говорила, что в парке был кто-то, – нервными движениями пытается застегнуть пуговицы на рубашке и не попадает в петли.

У Нормы в удивлении приоткрывается рот, и только. Слова за этим не следуют. Удивление сменяется разочарованием, она быстро поворачивается, чтобы уйти. Но вдруг останавливается и выпаливает:

– А зачем ты!? Зачем ты сделал это со мной? Каким-то… котом Шрёдингера. Я и не я одновременно. Жива и не жива. Я не просила… таскать меня туда-сюда. Ни с кем ещё не посмели так… Ещё и воспитывать, как подростка! Откуда ты узнал про «кого-то»? Говорил с Ирэн?!

– Нет, конечно, мы с ней не разговариваем, – он понял, что зря задал свой вопрос, но поздно. – Ирэн ни при чём… Компьютер вис… Ну, я, наверно, слишком разнервничался из-за того, что ты молчала всю дорогу, будто у тебя появилась тайна.

Норма сочувственно прижимает руки к груди.

– Так всё неожиданно произошло…

В своём рассказе она особо напирает на совпадение – постановку спектакля.

– Что ж, может, и имеет смысл узнать его версию, – неохотно цедит Крис. – Надо подумать.

– Мне правда жаль… Но вообще-то… на месте кота я бы разодрала этого Шрёдингера в клочки. Хоть я и не эксперимент. Надеюсь. И… вот что. Пока не забыла. Это про Ирэн… Без неё у тебя не было бы дома. Она вот это непонятно что, – обведя рукой комнату, – делает похожим на дом. Крис, если, вообще, хочешь добра… Сделать что-нибудь хорошее, и чтобы я могла думать, что я сделала что-то хорошее в жизни, помирись с Ирэн.

Он перестаёт возиться с неподдающимися пуговицами рубашки.

– Ты про пыль? Ну, изничтожает она её, да. Забывая при этом, что пыль эта по природе космическая, и есть вероятность добиться её сияния. Ну ладно, ладно… Я и сам собирался… Без Ирэн, видно, уже никуда, – ухмыляется он. – Да и вы с ней, похоже, спелись.

Норма пробует помочь ему застегнуться, но не может – руки её дрожат. Что, если её догадка верна? Конечно, он не собирается признаваться ей, с кем повстречался, пусть и виртуально. Чтобы не подвергать шоку. Но сомнений быть не могло. И судя по тому, как его скрутило, его сразила не просто угроза и не от кого-то простого… Угроза ему или ей? А кому же ещё? И… Она в муке прикрыла глаза, и прорезавшимся вдруг непонятным чутьём или сверхслухом будто бы услышала в голове слово: «Рождение ребёнка». Вот оно что… Ей было заказано и тогда и теперь!

– Где ты её взяла? – Крис в раздражении возвращает Норме рубашку, отвернувшись от неё. Она берёт эту вещь ничего не чувствующими руками, такими же бледными, как и её лицо. – Всю эту одежду с дурацкими пуговицами давно надо отменить. Раз её невозможно закрыть, то невозможно будет и открыть потом. Принеси что-нибудь без них, через голову.

«Через голову. Или с завязками, как распашонку? Мой бэби». Его ненаблюдательность младенца, отсутствие привычки смотреть в лицо иногда бывают кстати. Вот и теперь Крис не замечает, с какой поспешностью Норма покидает комнату, закрывая ладонью лицо, чтобы никто не увидел, что оно залито слезами.

Одноразовая луна

В кои-то веки Крис вспоминает о том, что за домом у него есть сад. Пусть и одно название, – от сада там лишь живая изгородь, в которой мало живого. Диковатые полузасохшие кусты вокруг пятачка неподстриженной лужайки со старой заросшей мхом яблоней посередине. Под ней ему часто виделась идиллическая скамейка, аристократически белая, какая когда-то была в тётушкином саду, но… до неё руки не доходили. Пластмассовые кресла, которые он ставил вместо неё, всякий раз уносились непрошенными ветрами. Ум учёного изобретателен, и образ скамейки в конце концов приняли три упаковочных ящика, скреплённых скотчем. Вполне сгодятся, чтобы хоть ненадолго сбежать из дома, который подвергся атаке… Кого?! Эта напасть со свинцовыми глазами! Кому о таком расскажешь? Ясно, кому.

Примирение с Ирэн – неизбежность.

Сделав бестолковый кружок вокруг яблони, чтобы не выдать себя учащённым дыханием, Крис садится на «скамью». Но спокойно взять и набрать номер… не в силах. Рой назойливых мошек вьётся рядом, угрожая его носу, глазам. Он терпеть не мог такое и почти спасовал. «Хотел ведь по правде, но я не виноват, эти озверевшие не дают…» Продолжает, впрочем, сидеть, размышляя, правильно ли идти на поводу у каких-то мошек. Наконец принимает смелое решение – обозлённо машет рукой и отгоняет рой. Больше ничто не мешает, отступать некуда. Не слишком складно, но тоном искреннего раскаяния извиняется за свой срыв из-за транквилизаторов. Однако не забывает при этом подчеркнуть, что им с Нормой удалось-таки обойтись без них.

– И как же? – интересуется Ирэн.

– Ну, просто… я подставил голову под кран, а она её намылила… Сказала, что делала бы это постоянно, когда я был маленьким, если бы… можно было. Впрочем, это уже всё было давно… А сегодня! Такое тут, даже не знаю пока, что же это всё значит.

О происшествии с говорящей головой-горгоной Ирэн слушала, не прерывая, и даже, когда он замолчал, какое-то время продолжала хранить молчание.

– Эт-то, конечно… О господи! Нет, с вами не соскучишься. Инопланетное хакерство? – у подруги вырывается истерический смешок.

Крис тотчас выходит из себя, но Ирэн, почувствовав это, торопится опередить его тирады.

– Подожди, подожди, дай же мне хоть вздохнуть. И переварить. Такое не сразу переваришь. Лучше нам сесть, как-нибудь спокойно…

– Норме ни слова! В чёртов подвал теперь хоть не заходи. Вот думаю, переехать? Толку-то. В общем, да, если не боишься, приходи. По благоразумию ты абсолютный чемпион.

 Звонит Алекс. Увидев его имя на экране телефона Норма возвращается к жизни. В одну секунду сбрасывает оцепенение. Нажимает на «зелёненькую», и, не давая собеседнику опомниться, первая произносит свой монолог. Она не станет наматывать клубок из вранья, без предисловия делает признание в том неправдоподобном, что с ней произошло, как она очутилась в этом доме и в этом мире вообще, и по чьей вине.

Некоторое время в трубке была тишина. И только, когда Норма назвала имя учёного, Алекс чуть ли не вскричал:

– Его фамилия Земски? И он жив!

– Ну да, – обронила Норма, не ожидая такой реакции.

– Легендарная личность! Универсал, – продолжал Алекс с нешуточным энтузиазмом. – Только и знал, поражать заявками по нескольким отраслям сразу. Возмутил кучу маститых, и… исчез с горизонтов научного мира.

– Видно, он действительно порядочно повозмущал, раз ты даже не очень удивился его… достижению.

– Тут слово «удивился» мало чего значит. Это невероятно, и пока в это въедешь… Мы должны увидеться, – решительно заявляет он.

Норма уже успела разузнать свой адрес, который и называет Алексу, и говорит, что сможет встретиться с ним совсем ненадолго, так как у неё полно работы. То же самое она немного погодя сообщает Крису, думая при этом, как же хорошо, что он знает теперь об Алексе, и не надо ничего придумывать.

Крис не выглядит осчастливленным, но деться ему некуда.

– Если он заедет за тобой, это правильно, – натянуто говорит он. – Я пока не могу объяснить тебе причину, но поверь, лучше тебе пока не ходить по улице… просто так, вот именно, просто по улице…

– Я и не собиралась. Не манит не только просто по улице, но вообще никуда, вот именно, – она чуть улыбнулась, передразнивая его, – извини, это заразно. Вот именно, ни-ку-да! Не хочется никакой суеты. Раньше её было больше, чем на две жизни. И даже никаких встреч. Все эти вечеринки… Весело разве что на первых двух, потом скука. Ну, можно было появиться в сногсшибательном наряде. А теперь для меня вне конкуренции моё худи серого цвета. И как я раньше жила, вот именно, без капюшона?

Руки Ирэн имеют странную особенность: не выносят пустоты, когда она идёт навестить друга. Сам-то он чаще всего не в курсе его собственных нужд. На этот раз вместо дежурной сумки скорой помощи, гостья прижимает к себе обеими руками внушительных размеров коробку.

Хозяин же, по обыкновению даже не взглянув на вошедшего, отворив дверь, тут же идёт прочь. Если бы взглянул… Наверное, слегка оторопел бы, а может, и не узнал бы свою подругу. Вместо затрапезных штанов на ней узкая юбка с разрезом, шёлковая блуза в мягких складках с небрежно-элегантным бантом, и лицо… Совсем не то, что носилось вместе со штанами. По нему будто бы прошлась опытная рука, знающая секреты усиления красок, смягчения изъянов, расстановки акцентов. Косметика?! Старый боевой товарищ и косметика? Нет, ещё и настроение.

Преображённая Ирэн остаётся всё тем же простодушным человеком, и не считает нужным скрывать радости от примирения со своим не самым уравновешенным другом.

Победоносно водружает позвякивающую упаковку на кухонную стойку.

– Ужасно надоело есть и пить в этом доме из одноразового хлама. Эта одноразовость унижает, как ты не понимаешь? Она для одноразовых людей. А я тут толкусь у тебя годами…

Коробку Крис увидел, но Ирэн – по-прежнему нет.

– Подумать только, какая мания величия! Если даже нашу вселенную причисляют к одноразовой. Вовсе не циклична и летит в никуда одним концом вниз. Как вариант, ещё и внутри большой чёрной дыры. И почему я не астрофизик? Я бы ещё не такое сказал. Нет никакой вселенной, придумают тоже! Все эти звёзды, галактики – такая ткань с дырочками, занавес, а за ней просто свет. Много прожекторов, от самых мощных самые яркие прорехи. Для красоты. Когда мы им надоедаем, они задёргивают занавес. У нас ночь. Раздвигают – утро.

Ирэн перестала распаковывать коробку.

– А луна? – негромким голосом спросила она.

– Что луна? Не знаешь? Пришита к той тряпке нитками для сетей, самыми прочными. Потому только одной стороной к нам.

– Не приклеена? – ещё тише.

– Конечно, нет! – Крис возмущён. – Только полные профаны могут так думать. Под воздействием атмосферных явлений давно бы отклеилась. И что тогда? Она ведь тоже одноразовая. Что, и теперь будешь утверждать, что какие-то черепки могут повысить твою «разовость»? Все мы этим грешим, вот именно! Исключительно своей одно-разовостью. Не думала? Никому ещё не удавался второй заход. Хотя… да, – спохватившись, учёный потеребил подбородок, будто на нём росла борода. – Чуть не забыл…

– Вот-вот, договорился… Вместо того, чтобы просто признать: одноразовая посуда – отстой и дерьмо, человеку нужна нормальная человеческая посуда.

– Кто бы её ещё мыл, твою человеческую посуду.

– Про благодарность в этом доме мне давно всё известно, – достаёт из коробки три высоких стакана. – Наливай, я пить хочу!

Крис нехотя лезет в «замораживатель жизни», несёт пакет с апельсиновым соком и наливает в два стакана.

– А Норме?

– Её нет. Она укатила… с её новым знакомым, – не дрогнувшим голосом сообщает Крис.

Ирэн безмолвно открывает рот, удивляясь не тому, что он сказал, а тому – как.

– Уважаю… Впрочем, я про другое. Пока я ехала сюда, мне кое-что пришло в голову, только не смей кричать на меня! – сама почти кричит, зарядившись отвагой, не иначе, от апельсинового сока. – Девочка всерьёз вздумала заняться твоим… скелетом. Для начала. Судя по результатам, скоро можешь выкинуть свою трость. И хотя я немного… в шоке, но это… это здорово! Особенно в свете твоего рассказа о потустороннем, или межгалактическом. Чёртова башка сказала – у них сложности с… Ой! – она вдруг перешла на шёпот. – ОНИ не могут отслушивать нас?

Крис в безнадёге машет рукой.

– Как же я тебя всё-таки люблю! Несмотря ни на что. Валяй дальше по-китайски. Вдруг ОНИ не знают китайского.

– Дурак! Если б был умнее, подумал бы, а почему у них какие-то препятствия с Нормой – вот теперь, а раньше не было. Ты же мне рассказал про ту её встречу в детстве.

– Потому что теперь она не та!

– Вот именно! И если ты станешь «не тем», хотя бы частично, с той же новой ногой, им тебя не достать. Но! Надеюсь, папка «Норма» у тебя на внешнем носителе? Пока ума не приложу, какую защиту можно считать надёжной от «этих».

– Иногда… Чёрт! Твоя гениальность превышает мою! Процента на два.

Он вдруг вскочил, и зачем-то сжав кулаки, ринулся в комнату Нормы.

– Уф! Пришлось удалить часть файлов, которые я ей загрузил на днях, – выпалил он, возвратившись.

Сев на диван, опустил голову и замолчал.

– Чего ты? Может, есть какое-то вещество, от которого их глючит? Наверняка есть.

– А может, лучше взять, да изрубить их на куски, эти компьютеры?

– Очень прогрессивно. Тогда и телефоны, и планшеты, дорогой учёный.

– Почему ты такая… хотел сказать, ехидная, – наконец окинув её взглядом, не угрюмым или враждебным, а… почти нежным, – но это и так ясно, нет, ты сегодня какая-то… Как директор детского садика на утреннике. Даже причёсанная, кажется.

От неожиданности Ирэн слегка покраснела и бестолково стала трогать пряди волос на голове, ничем на этот раз не напоминающие солому, а изящно уложенные. Слышала ли она когда-нибудь прежде такие странные интонации в его голосе? Но долго умиляться было не в её характере.

– Да вот, приходится нянчиться с… переростками. Слушай, а как бы нам уничтожить эту медузу-Горгону, чтобы тварь сдохла наверняка?

Крису не удаётся сдержать улыбки, так ему пришлась по сердцу постановка вопроса,

– Самый ожидаемый подход для директора детского сада.

– Вот именно! – Ирэн довольно хмуро глянула на него. – Для этого надо знать, что она такое. Или кто.

 Степень гламурности автомобиля никогда не волновала Алекса, главным для него была его выносливость вне ухоженных дорог, будь то пустыня или гористая местность. Лет его «сверх-проходимцу» к тому же было не мало, и на своих боках он носил следы многих авто-передряг. По цвету же он был близок к тому песчано-бежевому, что и любимый замшевый пиджак. Потому, наверно, этот внедорожный монстр показался Норме вполне симпатичным. Алекс же, распахивая перед ней дверцу, делал это немного как во сне. «Да, это действительно она. Точь-в точь такая же, как и в тот раз… То видение у озера было реальностью. И сейчас – реальность?»

Уже в машине Норма поспешила выложить свои условия поездки, исключающие прогулки по улицам, появление в людных местах, включая и университет.

– Если не в универ, то можно поехать на берег реки, это ведь не улица, – привыкая к реальности, предложил Алекс.

– Нет, это тоже улица. Посидим здесь, в машине, – они остановились на обочине дороги неподалёку от университета. – Ну что делать, у меня всё не как у людей. И тогда, и сейчас.

– Ладно, что такого? Можно и здесь…

– И тогда сразу к «Братьям». Знаешь, книга эта какая-то ненормальная. Там такая буря из чувств, что… тебя завихряет и начинаешь немножко жить в этом, переживать за них за всех. Поэтому надо скорее переносить это в постановку, пока не исчезло. Послушай только: «Эта девушка – это ангел… Это самое фантастическое из фантастических созданий!» Значит, и фильм с ней должен быть фантастическим! Ой! Я сказала «фильм»! Да, Крис носится именно с идеей снять фильм… со мной. Он, собственно, ради этого… Хотя, может, и нет.

– Так он что, стал режиссёром?! – тёмные брови Алекса привычно взлетели.

– Н-нет… Но он… по-моему, он может всё! И не обязательно на экране. Посмотри на меня… – она улыбается и делает это так, как может улыбаться редко кто – всем своим существом, а не одними губами. Этот «кто» понятия не имеет о существовании подлости, предательства, кошмаров войны или эпидемий.

«Откуда в ней столько греющего чего-то? Из глаз? От всего лица? От отсвечивающих золотом прядей вокруг него?», – Алекс задерживает дыхание. И прикрывает глаза, как от жгучего света. Потому что они у него начинают подозрительно слезиться. Машинально берётся за руль.

– Норма Джин! Ты фантастичнее самого фантастичного из фантастичных созданий. Поверь! И я… Я просто не знаю, что делать.

– Ну вот ещё… Алекс! Я тоже тогда не знаю… – она трогает его за плечо. – Значит, так и есть, я… не от мира сего?

– Не знаю. Мир тут, может, и ни при чём. Ты сама мир. Непонятный, хотя всем, наверно, кажется, что они тебя немножко знают, когда видят твои фото. И в голову им не приходит, что ты могла бы стать… неживой, – вновь смотрит на неё. – Не лицо, а само… – «Сказать, счастье? Глупо». – Ты смотришь в камеру, на нас, то есть, будто для тебя это всё! Ни намёка на… отраву жизни, на падение. Загадка. Если знать твою жизнь.

Она прислоняется головой к его плечу поверх своей руки, он берёт другую её руку в свою.

– Я тут уже начиталась такого… Совсем скоро любой сможет загружать свою личность в искусственную разумную симуляцию, и, в общем-то, стать бессмертным. Так что я не фантастика, я – курьёз. Меня взяли и законсервировали, только не в спирту, как уродца, а в картинках, посуде, всякой ерунде – зачем-то. Тётя Ида считала это греховным – поклонение кумирам.

– И почему? Ты сама не пыталась разгадать – почему именно ты стала кумиром? Откуда это берётся – просто фотография, если на ней твоё лицо и фигура, то это уже чувство, чувство поклонения, а?

Она поднимает голову, и её сияющий взгляд доказывает – да, лицо может быть счастьем.

– Ну, это же так просто, чего тут гадать, – чарующая, не без лукавства, улыбка. – Я с обратной стороны луны. Вот свалилась сюда… – про лунную теорию Криса она была ещё не в курсе.

Выдав признание, лунный пришелец заливается счастливым детским смехом. Алекс, малость озадачен, но улыбка всё же прорывается – лучи морщинок возле глаз.

– Я тебе не верю! Ты путаешь, не с луны, а с солнца.

– Если серьёзно… – Норма больше не смеётся. – Я и сама для себя загадка. Может, это из-за болезни. Болезнь – сам не знаешь, чего хочешь. Когда появляется всё – просто опускаются руки, и сразу не надо ничего. И… понятно, хочется покончить со всем этим.

– Ну вот! Это уж совсем… Разве у тебя уже есть всё? – он продолжает смотреть на неё таким взглядом, от которого не уйти, в котором знания и уверенности больше, чем в собеседнике. – Вот сделаем спектакль или фильм. О тебе, – Норма лишь неопределённо улыбается. – Да, да, именно! Ты будешь центральной фигурой. И значит… нам надо встретиться с режиссёром. Я внаглую предложу ему свою кандидатуру на роль Алёши, потому что знаю её, готовил для постановки.