Читать книгу: «Дочь алхимика на службе у (лже)дракона», страница 2

ГЛАВА 3 Казнь дезертира

Она пересекла площадь и, выбрав одну из улиц, направилась по ней в сторону главной башни дворца. Каллиопа шла, не оборачиваясь, и чем дальше она заходила вглубь узкого проулка между невысокими глинобитными домиками, тем тревожнее становилось на душе. На протяжении всего пути она не встретила ни одного человека, а всякий раз, когда поднимала голову, ощущая на себе чей-то пристальный взгляд, слышала лишь спешный стук закрывающихся деревянных ставней. Город явно не был рад ей, и Калли чувствовала это отторжение всем своим существом.

Неожиданно впереди послышался шум. Он быстро нарастал, и вскоре Калли начала различать отдельные звуки. Судя по всему, толпа из нескольких десятков человек двигалась ей наперерез. Девушка остановилась, дойдя до перекрёстка. Она невольно прижалась спиной к стене крайнего дома, ожидая чего угодно от непредсказуемой волны человеческого столпотворения. Шум приближался, а вместе с ним – характерные возгласы, крики и плач.

Когда первые ряды процессии появились из-за домов, Каллиопа увидела человека со связанными за спиной руками, который тяжело передвигался, спотыкаясь на ходу. Измученный и обессиленный, он еле переставлял ноги и норовил упасть от каждого нового толчка в спину. Позади него толпа гудела, предвкушая расправу.

– Да здравствует дракон! – выкрикнул кто-то. В ту же секунду люди вокруг неистово зашумели в поддержку горлопана.

– Смерть предателю! – добавил кто-то ещё.

Женские рыдания перекрыли одобрительный гул. Калли посмотрела туда, куда в ту же секунду обернулось несколько недовольных голов и увидела седую старушку, которая шла чуть в стороне, молебно протягивая руки вперёд. Она поминутно вытирала глаза грязным платком.

Когда последние из зевак замкнули шествие, Каллиопа бросила полный сомнения взгляд на главную башню, куда пролегал её путь. Любопытство победило, и, решив отложить ненадолго цель своего визита, она снова поправила сумки и зашагала следом за горожанами.

Вскоре улица начала расширяться, а змейка толпы – расходиться в стороны перед высоким деревянным помостом с незамысловатой конструкцией из досок. Опасаясь приближаться, Калли замерла, вглядываясь в широкий столб, который уходил ввысь и заканчивался петлёй из толстой верёвки. Петля эта равномерно и с какой-то призывной ритмичностью покачивалась на ветру из стороны в сторону.

Каллиопа понимала, что ничего хорошего от того, что происходило там, ждать не стоило. Она чувствовала настроение толпы и предвкушение чего-то страшного, что по неясным причинам радовало этих людей. Она никогда не видела казни, но на интуитивном уровне ощущала человеческую трагедию, несмотря на звериное ликование, охватившее всех.

Кто-то выкрикивал громкие проклятия осуждённому, другие махали руками и плевали к подножью виселицы, а когда несчастного выволокли на помост, восторженные вопли человеческой массы почти оглушили девушку. Калли неловко отступила и врезалась в мужчину, стоявшего позади. Тот злобно пихнул её, толкая на другого человека, который продолжил в том же духе. Озверевшие люди не церемонились с неуклюжей грязной старухой. И всё же Калли повезло. При последнем отлёте в сторону, сдобренном грубым ругательством, она очутилась в чьих-то объятиях. Теперь её не толкали, а человек, кем бы он ни был, не желал ей зла.

Калли подняла испуганный взгляд и увидела лицо женщины, закутанной платками так, что заметны оставались только её серые глаза.

– Стой спокойно, – приказала она глубоким низким голосом. – Они сейчас хуже волков. Порвут и не заметят.

Женщина говорила с каким-то остервенением в голосе. По всему видно было, что она не разделяла общего ликования.

Рядом с ней Калли стало легче. В обезумевшей толпе эта женщина виделась ей спасением от всеобщего помешательства. Девушка осмелилась задать ей вопрос:

– Что здесь происходит?

Женщина смерила её хмурым взглядом.

– Показательная казнь дезертира. Он сбежал со службы и теперь должен понести наказание.

Калли снова глянула перед собой – туда, где по истёртой лестнице к виселице тяжело поднимался осуждённый. Только теперь она узнала того самого парня, который вместе с товарищем совсем недавно намеревался ограбить её. Он сильно оброс, и если в их первую встречу нечто звериное уже проглядывало в его облике, то теперь образ закрепился, изменив человека до неузнаваемости. Глубокий шрам на щеке зарос волосами, светлые патлы потемнели от грязи. Он рычал и скалился на солдата, который следовал за ним, отчего всякий раз получал удар палкой и принимался скулить, как пёс.

– Дозорные нашли его вчера в лесу, – снова заговорила женщина. – Он пытался съесть своего друга.

Калли в ужасе отпрянула от неё после этих слов и поразилась спокойствию, с которым та произносила их.

– Да как такое возможно? – пролепетала она.

Женщина глухо усмехнулась.

– Они много дней скитались по пустоши. А когда голодная смерть наступает на пятки, человек превращается в животное, – она хитро глянула на Калли. – Эти двое выбрали не самое лучшее время для побега, а когда один умер, второй решил, что иначе ему не выжить. Откуда ты?

– Я из Кортли, – ответила Каллиопа.

– Как же тебя занесло в эти земли?

– Мне нужно встретиться с одним человеком, – призналась девушка. – Он живёт здесь и работает в замке правителя.

Женщина рассмеялась.

– Ты думаешь, что в таком виде тебя пропустят в замок? Скажи, у вас в Кортли все такие же наивные, как ты?

Калли не ответила. В это время на помосте стало происходить то, для чего весь город в едином порыве высыпал на улицу, движимый кто сочувствием, кто любопытством. Несчастного со связанными на спине руками вывели на самую середину, после чего конвоир, который неотступно следовал за ним, призвал толпу к молчанию. Он встряхнул поданный ему листок и начал громко зачитывать приговор, из которого стало ясно, кого и за что намеревались покарать. Дезертирство приравнивалось к измене и предательству, а потому несчастного, окончательно утратившего человеческий облик, ждала позорная смерть через повешение.

Всё то время, пока на шею приговорённого надевали петлю, пока томительные секунды ожидания неизбежного доводили народ до состояния болезненной экзальтации, Калли с ужасом следила за происходящим. В ушах её гремел рёв множества голосов. «Слава дракону Савлию!» – орали одни. «Смерть предателю!» – вторили другие. Внезапно осуждённый напряжённо дёрнулся. Его громогласный рёв перекрыл шум многоголосия.

– Ведьма! – заорал он, сверля глазами грязную старушонку, которую узнал в толпе. – Она ведьма и принесёт всем вам смерть! Сжечь ведьму!

На последних словах он получил удар палкой. Тем не менее люди стали оборачиваться, а перепуганная Калли – прятаться за спину своей соседки.

– Стой спокойно и не привлекай внимания, – процедила женщина, ловя взгляды оборачивающихся, затем прокричала, обращаясь к толпе. – Несчастный не в своём уме, разве вы не видите? Он помутился рассудком от голода, вот и мерещится всякое, – она закивала, вызывая у окружающих поддержку.

– Последнюю ведьму изгнали из города сотню лет назад, – подтвердил кто-то в толпе, на что со стороны виселицы снова послышался отчаянный вопль.

– Я видел, как она сеяла огонь, как горели адским пламенем её глаза и как черти плясали вокруг неё похабные танцы! Сжечь ведьму! Сжечь!

На последних словах под ногами приговорённого раскрылся люк и тот полетел вниз. Падение длилось недолго. Спустя мгновение, он повис на своей верёвке, сотрясаясь в предсмертной судороге. К счастью для Калли, толпа сию же минуту забыла о ней и взревела от неистового ликования.

Каллиопа наблюдала восторженные лица людей как в тумане. Она не понимала причин этой радости, полагая, что при жизни негодяй многим успел попортить кровь. Ей ещё предстояло узнать, как легко бывает вынуть из людей худшее и превратить толпу в монстра куда более чудовищного, чем всякий дракон.

Когда всё закончилось, Калли ещё долго пребывала в шоке от всего пережитого. Но более всего её удивило спокойствие, с которым люди, которые только что с восторгом ожидали показательной казни, теперь расходились по своим делам. Они шли и говорили о ценах на мясо, о начале посевной, о том, что корова перестала доиться, а курсы нестись, и ровным счётом никому из них, кроме разве что, седой старушки, продолжавшей глухо рыдать у подножия виселицы, не было дела до тела, которое тяжело раскачивалось в петле.

– Так, значит, ты ведьма? – беззлобно спросила сероглазая женщина. – Пойдём-ка отсюда, пока никто не опомнился.

ГЛАВА 4 Временный приют

Калли молча повиновалась и зашагала следом за женщиной. Помощь её в чужом городе была очень кстати, а потому, невзирая на недавние события, девушка радовалась участию к своей судьбе.

Они проскочили вдоль рядов тесно приставленных друг к другу жилищ и вошли в дверь самого крайнего из них. Здесь было тесновато, но при этом дом наполнялся уютом. На лавочке возле окна сидели две девочки и оживлённо спорили о чём-то; девушка постарше, которая качала на руках плачущего младенца, сразу же кинулась к двери и передала ребёнка женщине, тараторя что-то бессвязное; хмурый парнишка лет пятнадцати, сидевший в дальнем углу с ножом и куском дерева в руках, наградил вошедших хмурым взглядом, после чего немедленно вернулся к своей работе.

– Как тебя зовут? – спросила женщина, намереваясь покормить переданного ей малыша грудью.

– Каллиопа, – тихо произнесла девушка.

– Сейчас Таная согреет тебе воды, и ты помоешься, Каллиопа, – женщина махнула той, чтобы поторопилась исполнить её волю. Бросив на Калли недовольный взгляд, Таная спешно покинула дом.

Женщина стянула с себя платки, и Калли, наконец, увидела её во всей красе. Уже не молодая, она всё ещё способна была очаровать. В длинных тёмно-русых волосах серебрились седые пряди, большие серые глаза светились живым любопытством.

– Это мои дети, Каллиопа, – начала женщина, сгоняя дочерей с лавки и присаживаясь туда вместе с малышом. – Та, что ушла – Таная, здесь Юлия и Карина, вон тот вечно всем недовольный юноша – Арман. Не смущайся его. Он очень любит хмурить брови, но я не видела никого добрее, чем он. А это Василь, – она с нежностью глянула на ребёнка, который смиренно посасывал молочко.

– Я благодарю вас за помощь, госпожа, – Каллиопа низко поклонилась женщине.

– Перестань, – рассмеялась та. – Какая я тебе госпожа? Зови меня, как все тут – Арга. Ясно тебе? Не глупи.

В эту минуту вернулась старшая дочь Арги с тяжёлыми вёдрами и убрела в дальние сени, чтобы приготовить всё для мытья. За время ожидания хозяйка, очень ловко орудуя свободной от ребёнка рукой, вскипятила в печи кастрюльку с кофе и разлила горячий напиток по чашкам. С непривычки от приятного знакомого аромата Калли даже глаза прикрыла.

– Сейчас перекусишь и пойдёшь мыться, – наказала Арга. – Вещи твои я стирать не стану потому, что стирать там нечего – сплошные дыры. Возьмёшь мою одежду, и завтра мы вместе отправимся в замок.

Калли изумлённо уставилась на неё.

– Вы отведёте меня?

– А ты как думала? Решила, что туда всех без разбора пускают? – она выглянула из-за плеча девушки, ловя взглядом дочь, которая появилась в дверях. – А теперь выпей кофе и иди. Ванна уже готова.

Каллиопа была счастлива наконец-то привести себя в порядок. За время пути она успела привыкнуть к своему состоянию, а потому не без сожаления наблюдала за тем, как дети Арги шарахались от неё, прикрывая носики. В сенях она, наконец, скинула с себя одежду и чуть не заплакала от счастья, опустившись в широкий таз с горячей водой. Некоторое время девушка заставляла себя не заснуть, откинувшись на жёсткий бортик. Иногда она отирала рукой лицо, чтобы хоть немного взбодриться, но тело, довольное происходящим, уже готово было отдаться дремоте.

Дома у них с отцом была баня. Калли вспомнила, как маленькая выбегала из парной, не в силах вытерпеть неистовый жар. Сагиил тогда ловил её на бегу, укладывал себе на колени и принимался лупить веником. Под истошные визги он поучал девочку тому, чтобы привыкала к парной, что банное марево— лучшее лекарство от всех болезней. Она обижалась, но всякий раз прощала отца, осознавая в свои ещё совсем юные годы его правоту и желание уберечь её ото всего. Уберечь себя ему не удалось, а потому печаль вскоре завладела девушкой, и она позволила себе слёзы скорби о потере, которую так и не оплакала.

Окончив мытьё, она вышла из ванной в одежде, которую ей выдала Арга. Густая копна длинных каштановых волос была окутана свободным капюшоном просторного, светлого платья, кожа румянилась, а зелёные глаза блестели чистотой и ясностью, словно драгоценные камни. В таком виде двушка показалась из сеней, сразу же обратив на себя внимание всех обитателей дома. В какой-то момент звенящую тишину нарушил стук деревянной лошадки об пол. Это изумлённый Арман уронил игрушку, которую вырезал для сестры.

Первой пришла в себя Арга.

– Арман, дорогой, сходи к госпоже Тавлии, возьми у неё десяток яиц, она мне обещала ещё на прошлой неделе, – приказала мать голосом, не терпящим возражений. – Иди-иди, говорю, – пришлось слегка подтолкнуть изумлённого парня, который не отводил глаз от гостьи, жадно разглядывая её.

Когда Арман, поминутно озираясь на Калли, наконец, покинул дом, Арга махнула ей, чтобы садилась за стол. Раздав всем своим дочерям работу, чтобы тоже не мешались под ногами, она села напротив девушки с малышом на руках и строго глянув на неё, заговорила:

– А теперь рассказывай, – приказала она. – Кто ты, зачем пришла сюда и для чего тебе нужно попасть в замок правителя?

Калли немного испугалась её властного тона.

– Вы же не думаете, что я ведьма? – спросила она, округлив глаза.

– Не думаю, – согласилась женщина. – Но содержимое твоих сумок показалось мне слишком уж странным для молодой девушки. – Арга подвинула ей тарелку с гороховой кашей.

Калли закусила губу. Эта добрая женщина сделала для неё уже слишком много и была вправе знать, что происходит, а потому Калли решила всё рассказать ей:

– Мой отец много лет вёл переписку с важным учёным, который живёт здесь, – начала она, помешивая кашу. – Они обсуждали, как вынуть металл из камня и делились своими открытиями. Перед смертью отец завещал мне отыскать этого учёного и попроситься к нему на службу. Отец говорил, что он крайне нелюдим и недоверчив, но если я покажу ему письма, он всё поймёт и примет меня, как родную дочь.

Арга озадаченно приподняла бровь.

– Ты сказала, важный учёный? – спросила она. Калли кивнула. – Прости, но мне ничего о нём не известно. Назови хотя бы имя.

– Олгас Табиб, – ответила девушка. – Он служит при дворе правителя Эгриси.

С минуту Арга смотрела на неё в упор, после чего неожиданно громко расхохоталась в голос.

– Прости, – она с трудом переводила дыхание, откинувшись на спинку стула. – Но кто тебе сказал, что наш Табиб важный учёный? Он, скорее, великий сумасшедший и как мы тут его молитвами ещё не взлетели на воздух – одним богам известно. Фух, ну, насмешила.

Калли озадаченно уставилась перед собой.

– Но отец говорил мне, что Олгас Табиб – умелый врач, а ещё, что он строит машину, которая полетит на собственных крыльях. Я сама читала его письма.

– Перестань, – отмахнулась Арга. – У всего должно быть своё место в мире, и нечего летать, если рождён бескрылым. Ох, Каллиопа, этот твой Олгас Табиб – та ещё кость в горле. Он склочный, неуживчивый, и я тебе искренне сочувствую.

Девушка совсем сникла. Сердобольная Арга не могла долго на это смотреть. Решив сжалиться над Калли, она продолжила:

– Каллиопа, не переживай. Если не получится сработаться с Олгасом, я помогу тебе устроиться. Со мной не пропадёшь, – она горделиво выпрямилась.

Калли попыталась ответить как можно менее скорбным голосом. Грядущие перспективы радовали её всё меньше.

– Вы слишком добры ко мне Арга.

– Люди должны помогать друг другу, – твёрдо проговорила женщина. – Как иначе выжить? Всё, давай кушай и ложись спать, а то на тебя жалко смотреть.

За обедом Арга рассказала Каллиопе о своей жизни, о том, что она вдова и по мере сил главной прачки замка пытается обеспечивать семью всем необходимым. Женщина ничуть не лукавила, говоря о помощи. Она и впрямь могла устроить Каллиопу на работу, но девушке, при её способностях, меньше всего хотелось всю оставшуюся жизнь заниматься стиркой. Старший сын тоже помогал семье. Арман оказался талантливым художником. Он вырезал из дерева игрушки, предметы быта и продавал их на ярмарке. Изделия его пользовались спросом, отчего парень всякий раз возвращался с торгов довольно быстро и с пустым лотком под мышкой. Всё то время, что Калли находилась в их доме, парень украдкой посматривал на неё и всякий раз смущённо краснел, когда та ловила его взгляд.

На другое утро, когда Каллиопа и Арга собирались в путь, девушка подошла к нему и присела рядом на скамье. Парень, который ни на минуту не выпускал из рук ножа и деревянной болванки, даже вздрогнул от неожиданности.

– Ты делаешь очень красивые игрушки, – искренне похвалила его девушка, разглядывая вереницы деревянных лошадок, собачек, кошечек, козочек и птичек, расставленных вдоль широкой настенной полки.

– Спасибо, – буркнул парнишка, краснея по самые уши.

– Возьми, – Калли раскрыла ладонь и протянула ему несколько небольших разноцветных камешков. – Это красители. Надо растолочь их в порошок и смешать с маслом. Тогда получится жидкая краска, и ты сможешь наносить её на свои изделия.

Парень даже рот раскрыл от изумления, не зная, что сказать. Арга была уже тут как тут.

– Каллиопа, ты сошла с ума! – изумилась женщина. – Это же ляпис-лазурь! Она немыслимых денег стоит! Ты можешь продать эти краски как есть и жить целый месяц, ни в чём себе не отказывая. Нет, мы не можем их принять, – она порывисто отодвинула её руку от Армана, лицо которого в ту же секунду изобразило отчаяние.

– Зачем я буду продавать их кому-то, если они могут пригодиться вам? – недоумённо спросила девушка. – Вы сделали для меня столько добра. Позвольте отблагодарить.

Арга глянула на заметно погрустневшего сына.

– Я давно хотел попробовать делать росписи, матушка, – смиренно проговорил он. – Но краска и впрямь очень дорогая. Особенно синяя.

– Игрушки с росписью можно будет продавать дороже, – добавила Калли. Теперь они вместе смотрели на женщину умоляющими взглядами.

Арга поставила руки на пояс и недовольно поджала губы.

– Хорошо спелись, я смотрю, – она оглядела обоих. – Ладно, я согласна. Но впредь не разбазаривай столь ценные предметы – мой тебе совет, – она погрозила пальцем Калли. – А теперь, если ты готова, пошли. Проведу тебя к твоему важному учёному.

Калли поднялась с места и переглянувшись со счастливым Арманом, направилась следом за женщиной. Парень больше не смущался. Теперь весь облик его источал восторженную благодарность. Задержись девушка у них ещё, возможно, он успел бы влюбиться в неё по уши.

ГЛАВА 5 Дорога к замку

– Арга, – обратилась к женщине Калли, когда обе уже преодолели половину пути, – о каком драконе все говорят?

Тележка с бельём, которую Арга тащила за собой, резко скрипнула остановившись.

– Ты совсем дикая, я смотрю, – недовольно высказалась прачка, – кто ж не знает дракона Савлия? Он наш защитник. Покой в этих землях – его заслуга, ведь вряд ли найдётся сумасшедший, который рискнёт сразиться с ним.

Она снова зашагала вперёд. Калли семенила следом и некоторое время вглядывалась в каменный профиль женщины, ожидая хоть каких-то пояснений.

– Где он живёт? – спросила девушка, испытывая неловкость. С каждой минутой она всё больше убеждалась в том, что Арга верит тому, что говорит.

– Вон там, – прачка махнула рукой в сторону горного перешейка, который виднелся из-за края крепостной стены. – Нам всем очень повезло. С юга Эгриси охраняет бездна Мерек, а с северо-запада – горные владения дракона. Редкие земли могут похвастаться миром без войн на протяжении многих лет. Мы живём, как в раю. Тем не менее за всё надо платить, и мы смиренно воздаём нашему защитнику за те блага, коими обязаны ему, – женщина заметно поникла.

– И что же он принимает в уплату? – встревоженно поинтересовалась Калли.

– Нашу покорность и безропотное служение, – недовольно ответила Арга, затем обернулась на девушку. – Послушай, ты разве ничего не знаешь? Сама же говорила, что твой отец с Табибом нашим переписывался. Неужели он ничего не рассказывал ему? Как и везде, мы платим налоги, а наши юноши служат в местной армии.

– И всё?

Женщина впервые за время знакомства с Калли ощутила неловкость.

– Нет, не всё, – продолжила она. – Раз в пять лет дракону отдают самую красивую девушку из города, и она становится его невестой.

Калли округлила глаза.

– Как это? Но он же дракон, а она человек.

– Он не всегда дракон, – Арга недовольно огляделась. Ей меньше всего хотелось, чтобы кто-нибудь застукал её за подобным разговором. – В обычной жизни он человек и живёт в замке, а когда надо, превращается в дракона. Понимаешь?

Калли кивнула. Она, конечно, понимала Аргу, но всё существо её в тот момент вопило, намереваясь пробить барьер почтительности и заявить, что никаких драконов не существует, что всё это сказки и выдумки, с которыми следовало разобраться.

Арга заговорила совсем тихо.

– Старайся не высовываться, Каллиопа – мой тебе совет. Ты красивая, а дракону вскоре начнут выбирать новую невесту. Обычно месяц авэр у нас – время свадеб. И все будут ждать, какой выбор сделает правитель на этот раз.

– Сколько же у него жён? – озадаченно спросила Калли.

– Не меньше десятка. А детей и того больше, ведь у него в гареме не только жёны, но и чужеземных наложниц достаточно. Ходят слухи, что дракон горяч и неутомим, если ты, конечно, понимаешь, о чём я.

Арга подмигнула девушке, но тут же сконфуженно поджала губы, осознав, что подобных намёков юное создание не понимало.

– Наверное, это большая честь – стать женой правителя.

– Не то слово, – закивала Арга. От Калли не укрылась какая-то чрезмерная живость прачки. – Многие семьи города мечтают породниться с правителем. Но, только между нами, – она склонилась над девушкой. – Есть и те, кто не разделяет восторгов по этому поводу. Некоторые матери умышленно уродуют своих дочерей, оставляют им шрамы на лице и руках, натирают кожу сон-травою, а другие используют живокость, чтобы вызвать сыпь, – она умолкла.

– Их можно понять, – девушка вполне прониклась сомнением матери, чья дочь могла претендовать на противоречивую роль супруги дракона.

– Когда невеста уходит, семья больше никогда не видит её. Им не сообщают о рождении детей, о болезнях или о смерти. Оказываясь там, она как бы исчезает для всех, для своей прошлой жизни, и одним богам известно, что с ней и как она, – женщина тяжело вздохнула.

– Это печально.

– Но не нам судить, – Арга попыталась вернуть себе бодрое расположение духа.

– Живокость – опасная трава, – продолжила девушка поразмыслив. – Если в глаза попадёт, можно ослепнуть, а сон-трава в некоторых случаях парализует, – Калли умолкла, встретившись с недовольным взглядом Арги. Во взгляде этом застыл немой вопрос. – Когда я шла сюда, – продолжила Калли, – то за крепостными воротами видела заросли плюща. Он безвреден, если аккуратно применять. Сыпь даёт яркую, но проходит быстро и почти не чешется.

Обе умолкли. Продолжать этот разговор было и страшно, и в то же время тяжело. Арга понимала, что ей пытаются помочь. Мысленно она сделала себе пометку наведаться к пустоши, когда плющ даст цвет.

Через минуту они обошли последний в ряду улицы дом и оказались там, куда Калли намеревалась попасть ещё вчера.

– Мы пришли, – сказала Арга, оборачиваясь на девушку.

Каллиопа остановилась, не в силах отвести взгляда от сооружения из тёмных каменных плит. Главная башня крепости была шире и выше остальных. В добавок ко всему фасад её украшали статуи в глубоких нишах, а по краям подоконников восседали задумчивые каменные химеры. Редкие стрельчатые окна придавали и без того громадной башне ещё больше высоты, а красивое круглое витражное окно под карнизом крыши – законченную логику форм. Калли с минуту разглядывала это окно, в котором ясно читался образ свирепого ярко-алого дракона в боевой позиции, который скалил клыки и намеревался поразить когтистой лапой некоего врага, которому не суждено было остаться в веках на полотне этого виртуозного произведения искусства.

Арга легонько потрепала девушку за плечо. Главной дворцовой крачке следовало торопиться принять дежурство. Созерцание замковых красот было не самой уважительной причиной для опоздания на работу.

Увидев издали очередных стражников возле ворот, Калли невольно вздрогнула. За последнее время она привыкла к тому, что подобные встречи редко заканчивались чем-то хорошим, и теперь заметно нервничала. Арга была права. Без неё Калли вряд ли бы прошла кордон, а потому, полностью доверившись ей, девушка засеменила следом, неловко выглядывая из-за плеча женщины.

Лицо Калли было закутано пёстрым платком по глаза, но, несмотря на это, она подтянула его ещё сильнее, почти целиком скрывшись от посторонних взглядов.

Женщина и девушка шумно приближались, заполняя сводчатый портал перед воротами скрипучим эхом старой тележки. Один из стражников отреагировал на звук первым. Он стремительно поднялся, заметно оживился и, рисуя на смуглом лице нечто вроде дружелюбной улыбки, заговорил:

– Арга, дорогуша, опаздываешь, – оскалился он, похрустывая доспехами в попытке скрестить руки на груди. – А это кто с тобой? – мужчина с интересом глянул на спутницу своей знакомой.

– Ливан, уймись, – она махнула рукой, чтобы словоохотливый Ливан отвлёкся от смущённой девушки. – Открывай ворота, да пошевеливайся, а то скажу, что ты меня тут зажимал, и это я из-за тебя опоздала.

– Э, нет, дорогуша, я не готов быть виноватым без вины. Иди-ка сюда, красавица, – он попытался ухватить женщину за талию и прижать к стене. Арга проворно извернулась, залепив возмутителю спокойствия звонкую пощёчину.

– Будешь руки распускать, я их тебе узлом завяжу, кобель паршивый, – начала она под басовитый хохот второго стражника, которому явно нравилось это представление. – Пропусти, кому говорят!

– Ну ладно, ладно, чего разошлась-то? – проворчал Ливан, потирая красную от удара щеку. – Тебя пущу, а на эту, – он мотнул головой в сторону Калли, – разрешение нужно.

Арга упёрла руки в боки:

– Какое разрешение? Ты чего говоришь? – возмутилась она. – Это помощница моя, я её в прачечную веду. Ещё мне на каждого разрешения брать!

– Арга, – суровое лицо стражника посуровело ещё сильнее, – правила не нами придуманы. Принесёшь разрешение, пущу, а пока пусть катится восвояси. – Он уже намеревался развернуть девушку и вытолкать с лестницы.

– Ливан, милый, – донёсся из-за его спины голос Арги. Теперь он был на удивление приветливым настолько, что даже перепуганная Калли изумлённо обернулась. – Когда у тебя сегодня перерыв? – спросила она, одаривая мужчину ласковой улыбкой.

– После обеда, как обычно. Знаешь же, чего спрашиваешь?

– Ну вот и заходи, – женщина сделала многозначительную паузу, – за разрешением. – Добавила она, призывно закусив ноготок. Ливан просиял, но тут же получил пинок от сослуживца.

– Я с товарищем приду, – твёрдо заявил он, отпуская трясущуюся Калли.

Арга гневно посмотрела на безмолвного стражника.

– И не стыдно тебе, Рэм? Ладно этот, но у тебя жена, дети. А если Фрида узнает? А если узнает твоя матушка? Ты об этом подумал? – Мужчина немедленно изменился в лице и нервно замахал руками, отрицая свои намерения, – то-то же. Значит, мы договорились, – она подхватила под локоток Калли, которая не понимала ровным счётом ничего из происходящего и твёрдо зашагала в открытую дверь, волоча за собой скрипучую тележку.

С минуту они двигались молча по длинному коридору. Калли даже по сторонам не смотрела, так сильно озадачил её разговор на улице. В конце концов, она не выдержала:

– Арга, я ничего не поняла. Что за разрешение и почему за ним нельзя прийти с другом?

Арга закатила глаза к потолку.

– Потому что кто-то должен остаться на страже, девочка, понятно тебе?

– А при чём здесь его мама и жена?

– Вырастишь – узнаешь! – нервно проговорила женщина. В ту минуту они как раз дошли до развилки, делившей коридор на три части. Центральная уходила ввысь широкой лестницей, крайняя левая – вниз пологим спуском, а справа начиналась винтовая лестница в подвал.

– Тебе туда, – женщина указала пальцем на мрачные ступени, ведущие в подземелье. – Проводить тебя я не смогу, сама понимаешь, – она постучала по рукояти тележки. – Прачечная с другой стороны, и если тебе что-то понадобится, ты можешь прийти ко мне в любое время. Олгаса ты легко найдёшь, когда спустишься. Иди на вопли, ругань и грохот. У него никогда не бывает тихо. А теперь прощай. Я не знаю, вернёшься ли ты к нам сегодня вечером, но мы всегда тебя примем, как родную, – Арга обняла Калли и поспешила в сторону спуска.

Вскоре она скрылась за повтором. Оставшись без поддержки человека, который явно был не последним в этом чуждом ей месте, Калли некоторое время собиралась с силами. Образ друга отца с лёгкой подачи Арги теперь тревожил её и пугал. А что, если этот человек не станет её слушать? Что, если выгонит, не дав слова сказать? Последнее время так и происходило. Почему теперь что-то должно измениться?

Она неуверенно шагнула по направлению к лестнице. Сердце колотилось чаще обычного, отдаваясь глухим стуком в висках, руки потели. Пришлось заставить колени не дрожать, иначе Калли норовила споткнуться и прикатиться к ногам важного учёного кубарем.

Совладав наконец с эмоциями, она немного осмелела. Теперь девушка довольно уверенно спускалась, сжимая в кулаке матерчатую ручку перекинутой через плечо торбы. Но когда до конца лестницы оставались считаные ступени, неожиданно раздался взрыв.