Читать книгу: «Игры в героев. Воля свыше. Часть первая», страница 6
11
Часы ожидания тянулись безумно долго. Порой казалось, что это никогда не кончится, и она будет сидеть в этой квартире вечно. Анна уже в который раз прошлась из угла в угол, ещё раз посмотрела фотографии на стеллаже. Взяла первую попавшуюся книгу с книжной полки, повертела её в руках – дешёвый бульварный детектив – без сожаления отшвырнула в сторону. Ну, где же этот злосчастный Давыдов – она хотела посетить сегодня парикмахера, но, похоже, придётся отложить визит. Можно, конечно, вызвать Стрижевского, только он наверняка постарается отвертеться от этой обязанности. Скажет, что-нибудь на подобии – я занят, подожди до вечера, а там тебя сменят. Солнце за окном, тем временем, клонилось к закату и уже коснулось верхушек деревьев в парке. Анна уже начинала подумывать, что неплохо было бы перекусить, выпить кофе и решила посмотреть, что же есть на кухне. Надежды, правда, маловато, что в квартире холостяка в холодильнике окажется нечто более существенное, чем пара банок пива и пачка сосисок, но, кто знает.
Не успела она сделать и пары шагов, как внезапная вспышка в центре комнаты заставила её вздрогнуть, броситься в сторону и спрятаться за диван. Совладав с испугом, Анна выглянула из-за спинки – на полу лежало бесчувственное тело Александра. Из-под него, по полу уже начинали растекаться небольшие струйки крови. Сначала показалось, что он уже мёртв, но послышался слабый стон, лежавший на полу человек шевельнул рукой – жив. Анна бросилась к нему – он был весь в крови, казалось, что на нём нет ни единого живого места. Рядом лежал окровавленный меч, а в ладони разжавшейся правой руки – покрытый непонятными символами медальон из серого металла.
Девушка схватила телефон трясущимися руками и хотела уже набрать номер скорой помощи, но одумалась – что подумают врачи, когда увидят изрезанного человека? Наверняка вызовут полицию, а это вряд ли нужно и ей и Давыдову. Решение пришло мгновенно. Она набрала номер телефона Стрижевского.
– Слушаю.
– Это Анна. Срочно приезжайте к Александру, захватите с собой Топосова и реанимационный набор.
– Это то зачем? – удивился доктор, но девушка уже бросила трубку.
Нельзя терять драгоценного времени, иначе человек просто умрёт от потери крови. Перевернув всю кухню, Анна всё же отыскала на одной из полок аптечку, в которой оказалось необходимое для первой помощи. Разрезав ножницами одежду, она сняла пропитанные кровью лохмотья и, как умела, обработала раны. Саша всё время молчал, не издал ни единого звука, не пошевелился. Сердце замерло от ужаса – ей показалось, что вот теперь то он точно мёртв. Дрожащими руками Анна схватила скользкое от крови запястье. Слабый, едва уловимый толчок крови отдался в пальце, затем ещё один, ещё. Девушка облегчённо вздохнула – жив, без сознания, но жив.
Неожиданно пропел дверной звонок. Анна бросилась к двери, открыла её – перед ней стояли Стрижевский и Топосов с увесистой сумкой в руках. Увидев перепачканную в крови девушку, оба заметно побледнели.
– Что произошло? – спросил Иван Сергеевич дрогнувшим голосом. Анна, не говоря ни слова, провела их в комнату.
Увидев Александра, видавший виды Топосов схватился за голову.
– Как это случилось?
– Не знаю, он появился так же неожиданно, как и исчез. И уже в таком виде.
– Дим, посмотри его.
Топосов аккуратно снял наложенные повязки и внимательно осмотрел каждую рану, ощупав своими чуткими пальцами.
– Три серьёзных раны, – наконец проговорил он. – В боку, возможно повреждена печень, на спине и на груди. Может, сломано два-три ребра. Остальное всё мелочь, но это дало солидную потерю крови. Его хотя бы к нам в клинику отвезти, здесь он может не вытянуть. Переливание крови нужно.
– А здесь нельзя этого сделать?
– Можно, но я не знаю его группу крови, да и оборудование надо доставить сюда. Потеря времени может ему дорого обойтись.
– Надо срочно взять из клиники всё необходимое.
– А группа крови? Определить её здесь весьма проблематично. Может, в другую больницу отвезём? У меня брат…
– Нам нельзя его везти в другую больницу. Представляешь, что будет? Здесь без полиции не обойдётся. А объяснять им, что случилось… Сам понимаешь.
– Сейчас перед нами стоит выбор – или его жизнь, или наши секреты. Нужно выбирать.
– Да вы что! – возмутилась Анна. – Ещё думать будете. Если речь идёт о жизни и смерти, то подобные размышления здесь не уместны.
– Постойте, попробуем кое-что. Это поможет выиграть время, и мы всё сделаем сами.
Топосов достал из сумки небольшую коробочку с ампулами и одноразовый шприц.
– Что это? – спросил Стрижевский. – На ампулах ничего не написано.
– И не спрашивай, осталось кое-что со старых времён. Эта штука заставит пробежать пару сотен метров даже обезглавленный труп.
Дмитрий умелыми движениями нащупал вену на руке Александра и аккуратно сделал укол. Не прошло и двух минут, и раненый, издав жалобный стон, открыл глаза.
– Где я? – прошептал он.
– Тихо, лежи спокойно. Ты у себя дома. Скажи спасибо Анне, что ждала тебя, а то бы истёк тут кровью.
Саша увидел перед собой лицо девушки, слабо улыбнулся, попытался дотянуться до её руки, но тело пока ещё плохо слушалось.
– Не шевелись, ты ослаб, потерял очень много крови. Сейчас твоей жизни ничего не угрожает, но необходимо переливание. Мы сделаем его тебе, дай нам только пару часов на доставку оборудования. Но нам нужно знать твою группу крови.
– Третья, положительная.
Стрижевский достал телефон и принялся звонить кому-то из знакомых, видимо Сартакову. Топосов, тем временем, взялся накладывать швы. Ловкие руки быстро зашили большие раны, мелкие порезы просто стянули пластырем. Всё тщательно перебинтовали, отчего раненый стал похож на древнеегипетскую мумию. Покончив с этим, Александра осторожно перенесли на кровать.
– Где медальон? – забеспокоился он вдруг.
Анна подняла лежащий на полу кругляш и вздрогнула – тот, на её глазах сменил цвет с серого на золотистый. Стараясь не подавать вида, она отдала его Давыдову. Он облегчённо вздохнул, словно гора свалилась с плеч, прижал медальон к груди. В этот момент девушке показалось, что золотистый туман окутал его тело. Она отёрла рукой глаза – покажется же такое. Туман исчез, но Александру явно стало лучше, он даже попытался присесть, но Топосов остановил его попытку.
– Да куда ты, отдыхай, попробуй уснуть.
Раненый послушно закрыл глаза и мгновенно провалился в глубокий тяжёлый сон.
Сколько времени он проспал, понять было трудно. Несколько часов, а может, сутки или двое. Не неделю же. Было раннее утро. Неприятно саднили раны, болела голова. Александр осмотрел себя – по всему телу красовались багровые шрамы, однако швов уже не было, раны стянулись и даже не кровоточили. А может, всё-таки, неделю проспал? Он с трудом сел – немного закружилась голова – огляделся. На диване, свернувшись калачиком, спала Анна. Укрывавший её плед упал и лежал на полу рядом. Александр поднялся. Немного заплетались ноги, но ничего, ходить можно. Подошёл к спящей девушке, поднял плед и аккуратно укрыл. Умывшись, он посмотрел на себя в зеркало. Всё лицо заросло щетиной, вокруг глаз темнели круги, лоб пересекал небольшой шрам, выделявшийся своей краснотой на светлой коже. Тяжело вздохнув, Саша пошёл на кухню варить кофе. Почему-то плохо слушались руки, он даже уронил чашку, которая звонко разбилась о плитку. Взял другую, начал наливать в неё и едва не облил себе ноги горячей жидкостью. За спиной послышались лёгкие шаги.
– Ты здесь, – раздался голос Анны, в котором чувствовалось неподдельное облегчение.
Он повернулся – она стояла перед ним, держась рукой за спинку стула. Вид её был немногим лучше, чем у Александра. Такие же круги под глазами, дрожащие от слабости ноги и всклокоченные, пару дней не мытые волосы.
– Сколько я проспал? – спросил Саша. Голос прозвучал еле слышно.
– Не знаю, я уже со счета сбилась. Дней десять. Просыпался лишь, чтобы съесть несколько ложек бульона или овсянки и снова засыпал.
– Я ничего не помню. По мне, так я спал беспробудным сном. И ты всё это время была со мной?
– Да. Стрижевский гнал меня, хотел подменить, но я осталась.
– Почему?
– Не знаю, вот такая я, – она вдруг коснулась его руки своей, но тут же отдёрнула её.
– Голова кружится, дышать трудно, – проговорил Александр, наливая кофе в ещё одну чашку.
– У тебя трещины в рёбрах. Да и вообще удивительно, как ты выжил. Где тебя так угораздило? Там? В твоём мире из сновидений?
– Сам не понял, хотя, думаю, есть причина. Спокойно гулял по городу, как вдруг на меня набросились человек десять.
– Набросились просто так?! Ни за что, ни про что?!
– Нет, всё же не просто так. Помог я там одному на свою голову. Так вот те, от которых я его спас, на мне отыгрались. Ничего, они тоже хорошо получили – одного я зацепил по горлу, другому живот проткнул.
Анна вздрогнула, едва не расплескав кофе, посмотрела на него испуганно.
– Ты… ты убил его?
– Убил.
– Убил человека?
– А кого же ещё.
– И ты об этом так спокойно говоришь? Тебя не мучают, скажем, угрызения совести. Я, конечно, понимаю, ты защищался, но так просто говорить об убийстве, словно это комар какой-то?
– Послушай, я был там всего лишь два раза. Но за всю свою жизнь не раздавил столько тараканов, сколько отнял человеческих жизней. Была война, и я попал на неё уже в первый раз. Что мне оставалось делать? Стоять и ждать пока кто-нибудь не снесёт мне голову? Ты знаешь, я сбился со счёта уже после первых пятерых, так что теперь меня не мучают угрызения совести или что там ещё. И сейчас я даже жалею, что смог достать всего двоих. Если бы мог, убил бы их всех, а потом спокойно лёг спать.
Анна замерла в шоке. Наверно, такое чувство испытываешь, когда пьёшь кофе сидя за одним столиком с серийным убийцей-маньяком. Здесь не поможет даже выдержка врача-психиатра. Она побледнела, ей хотелось встать и медленно уйти, словно сделай она резкое движение, Давыдов бросится на неё и задушит.
– А что… Что ты чувствовал? – наконец проговорила она, что бы хоть как-то поддержать разговор и понять, что же за человек сидит перед ней. – Извини, что спрашиваю, но мне… мне как врачу, это очень интересно.
– Знаешь, когда около меня свалился человек со стрелой в горле – а я с ним разговаривал каких-то пять минут назад – испытал сильнейший страх. Никогда такого не было. Застыл столбом и не мог шевельнуться. Если бы не подхватило общим потоком, так бы и стоял. А потом начался бой. Сначала просто защищал свою жизнь, потом, как бы это сказать, наверно пришла жажда крови, азарт. Чувство страха ушло, словно его и не было. А больше я ничего не чувствовал. И в бою не думаешь плохо это или хорошо. Но не подумай, что я какой-то ненормальный. На моём месте такое произошло бы с любым из нас, преодолей он свой страх.
– Ну а если он не преодолеет страх?
– Тогда он умрёт.
Анна задумалась, замолчала. Потом покачала головой и сказала:
– Давай сменим тему. Хотелось бы послушать о чём-то более приятном. Лучше расскажи, что там за знакомые у тебя? А может, и девушку себе завёл?
– Знакомые есть, – Александр засмеялся, – девушки пока нет.
– А мне… А нельзя и мне оправиться туда вместе с тобой? Это возможно?
– Думаю да. Честно говоря, я буду только рад взять тебя туда. Там не так плохо, как тебе, может быть, показалось. Всё новое, незнакомое. Словно находишься на средневековой ярмарке, но осознаёшь, что эти люди вокруг тебя не переодетые актёры, а самые настоящие. Дай мне только время поправиться.
12
Лязгнул дверной засов, дверь заходила ходуном от безуспешных попыток открыть её. Затем раздался громкий стук. Эйнар и Бирнезий вздрогнули, переглянулись. Эллирий весь напрягся, огляделся по сторонам, словно прикидывая, что взять под руку потяжелее.
– Может Александр вернулся? – предположил Эйнар.
– Может и он, или кто-нибудь из своих. Были бы не свои, церемониться не стали, снесли дверь и порубили бы нас к чертям собачьим.
Эллирий открыл дверь, держа наготове нож. На пороге стоял Каллист. От него немного попахивало вином, и Эллирий, проворчав что-то наподобие – тебя ещё не хватало – хотел захлопнуть дверь, но нежданный гость вдруг выпалил одним духом:
– На друга вашего напали. Сам видел. Он, боюсь, не продержится долго.
– Где? Сколько их?
– Да с десяток, идём быстрее, покажу где. Совсем рядом.
Не долго думая, все трое схватили мечи и бросились по улицам следом за Каллистом. Прохожие по пути бросались врассыпную от вооружённых мужчин, жались к стенам домов, указывали на них пальцем. Пара городских стражей, едва не сбитые Эллирием с ног, проводили их взглядом и бросились за подмогой.
Каллист нырнул в проулок – товарищи, не отставая ни на шаг, последовали за ним. Впереди маячила узкая улочка, и когда они добежали до неё, навстречу выскочило двое перепуганных чем-то мужчин.
– Они! – крикнул Каллист и сходу ударил одного ногой в пах.
Второй остановился как вкопанный и даже не пытался сопротивляться. Эйнар приставил остриё меча к его горлу и спросил таким голосом, что беднягу затрясло от страха:
– Где наш друг? Быстро говори, тварь!
– Я не знаю! Ничего не знаю! Борода его ножом хотел, а он исчез!
– Что ты несёшь?! Думаешь, я поверю твоим бредням?
– Я говорю правду, я не вру, клянусь плащом Лабека. Идёмте! Идёмте со мной, я покажу, где это было. Только не убивайте меня!
Эйнар подтолкнул его, заставляя идти перед собой, и они повернули за угол, прошли немного вперёд по извилистой улочке и оказались в тупике.
– Здесь, – дрожащим голосом пролепетал пленник.
На сером булыжнике мостовой лицом вниз лежало мёртвое тело. Эйнар бросился к нему – одеждой и телосложением убитый походил на Александра. Перевернул – перед ним было залитое кровью лицо другого человека. Ещё один лежал поодаль. Оставив за собой широкий кровавый след, он дополз до груды мусора рядом со стеной дома, где и умер. И всё. Больше ничего.
– Он прижимался спиной к стене, – проговорил Бирнезий, осматривая потёртую известку на цоколе и землю рядом. – Отбивался, уже весь израненный, упал… А дальше не совсем понятно. Если их было столько, сколько говорил Каллист, наш друг не продержался бы долго и не смог убежать. А их что-то спугнуло так, что вон на этом лица нет, какая-то бледная маска.
– А если они не врут?
– Да кто их знает. Чудеса разные бывают, многое нам не ведано. Слышал я о служителях храма Лабека, они и не такое вытворяют. Может, друг наш один из них.
– Тогда что он делал на войне? Служители храма живут своей жизнью.
– Спроси что-нибудь полегче. Знал бы, сказал.
– Эй, вы, – окликнул их Эллирий. – С этим то что делать будем?
– Да отпусти его.
– А ну пошёл, – Эллирий отвесил пленному хорошего пинка, и тот со всех ног побежали прочь.
– Ладно, Эйнар, нам нужно уходить отсюда. Не хватало ещё, чтобы нас стража застала здесь, рядом с трупами.
Не дожидаясь, пока нагрянут стражники, они направились обратно. Забрали по пути Каллиста – его жертва всё ещё корчилась от боли. Эллирий дал ему медяк – Каллист рассыпался в благодарностях, но не ушёл, а увязался следом.
– Ну что там? Что случилось? – пристал он с расспросами.
– Да ничего, сбежал друг наш. Поранили его немного, а так, всё нормально, – поспешил ответить Эйнар.
– Ну, хвала Лабеку. А то я уж испереживался весь.
– Каллист, друг мой, ты никуда не спешишь.
– Нет, я только вечером заступаю на пост.
– Так иди и проспись, чтобы ночью на посту не спать! – гаркнул Эллирий.
– Понял, всё понял, ухожу, – наконец догадался Каллист и свернул на первом же перекрёстке.
Добравшись до дома, Эллирий первым делом прогнал прочь скучающую без посетителей прислугу и накрепко запер дверь. Бирнезий бросился закрывать ставни на окнах. В зале таверны сгустилась темнота, рассеиваемая лишь пробивавшимся в щелях между досок светом. Эллирий зажёг несколько свечей на большом глиняном блюде и поставил его на стол в центре комнаты.
– Всё, давайте собираться. Ещё не хватало, чтобы вас тут изрубили. Они ведь сюда заявятся, и не завтра, а сегодня.
– А как же ты?
– И я с вами, мне тоже жить хочется. Попаду под горячую руку – голову снимут не задумываясь, – Эллирий окинул взглядом зал и, в сердцах, стукнул по столу кулаком. – Таверна только пропадёт, погромят здесь всё, если не пожгут. И связался я с вами на свою голову…
Сборы не затянулись надолго. Взяли лишь необходимое – в потёртые кожаные мешки бросили смену одежды, немного припасов. Меч на пояс и… Дверь затряслась от тяжёлых ударов. Грохот раздался такой, что Эллирий съёжился, словно от страха.
– Дождались. За нами пришли, – он рванул из ножен меч. – Давай быстро за мной, в конце коридора дверь во дворы выходит.
Ещё один мощный удар сотряс дверь: видимо незваные гости прихватили с собой в качестве тарана бревно. С треском вылетели из косяка петли. Тяжёлое полотно, словно пушинка, отлетело в сторону, и в зал таверны ворвались вооружённые люди. Трое товарищей едва успели проскочить мимо них в коридор, но им пришлось остановиться – нападавшие бросились следом. Узкий, освещённый лишь слабым светом масляной лампы, он был единственным местом, где трое могли противостоять и десятку, и даже двум. Противник рассчитывавший сходу опрокинуть их, остановился, едва не напоровшись на острия клинков. Но едва успевшую начаться схватку остановил громкий голос с улицы:
– Эй, там! А ну, сдавайтесь немедленно! Дом окружён солдатами императора! Вы арестованы! Бросайте оружие и выходите!
Сражавшиеся тут же опустили мечи, переглянулись меж собой. Каждый понимал, что теперь, в лучшем случае его ожидают галеры, а в худшем – виселица на рыночной площади.
– И что делать будем? – прозвучал вполне закономерный вопрос.
– Сами заварили кашу, сами и думайте теперь! – огрызнулся Эллирий.
– Ты не умничай, вешать всё равно вместе будут.
– Были бы умнее, не лезли бы на рожон.
– Ладно вам, – попытался успокоить всех Бирнезий, опасаясь, что никому не нужный бой может вспыхнуть с новой силой. – Нам теперь выбираться нужно, а не отношения выяснять.
– Чёрт с вами, давайте все к чёрному ходу. Как выходим – врассыпную и задами за город. Ну а там каждый своей головой пусть думает, – предложил Эллирий.
Они осторожно, стараясь как можно меньше шуметь, подошли к чёрному ходу. Эйнар приоткрыл дверь, выглянул, но тут же спрятался обратно. В стену с глухим стуком ударила стрела.
– Бесполезно, здесь десятка два лучников. Нашпигуют стрелами, и не успеешь глазом моргнуть.
– Тогда идём через улицу, там зевак полным полно, скроемся в толпе. Не будут же они стрелять по всем подряд.
Все бросились обратно. Остановившись в зале, отдышались, собрались с духом. Бирнезий осторожно выглянул в дверной проём и разочарованно покачал головой – перед домом Эллирия столпилось десятка два, а то и больше, конных, лучники, а за ними толпа любопытных горожан. Прорваться казалось невозможным, всех их ждала либо смерть, либо неволя. Бирнезий уже хотел остановить товарищей по несчастью, но Эллирий махнул рукой и бросился на улицу, увлекая за собой остальных. Едва они оказались на улице, конница подалась вперёд, наставив на пойманных дуэлянтов короткие копья, заставляя прижаться к стене.
– Бросайте мечи, – приказал им командир.
На какое-то мгновение лучники оказались за спинами своих товарищей. Это был единственный шанс на спасение, и Эллирий так пронзительно засвистел, что обученные боевые кони шарахнулись в сторону.
Запоздало, вразнобой полетели редкие стрелы, кто-то из всадников исхитрился ткнуть копьём попавшегося под руку беглеца… В короткой схватке полегла половина тех, кто был с Эллирием, но его самого, как и Эйнара с Бирнезием, стрелы, мечи и копья миновали. Они, а вместе с ними ещё пятеро смешались с толпой. Все думали, что беглецы сейчас попытаются пробиться в закоулки и спрятаться там, стражники пришпорили коней и двинулись в толпу метавшихся в панике горожан. Но они просчитались. Эллирий, словно из-под земли, очутился близ одного из всадников и, дёрнув за ногу, сорвал с лошади. Его товарищи последовали тому же примеру, но удача сопутствовала лишь Бирнезию и их новому спутнику – Вителию. Четверо других уже лежали ранеными, а может даже мёртвыми на мостовой. Лишь Эйнар отчаянно вцепился в копьё сопротивлявшегося ему всадника. Тот пытался вырвать древко из цепких рук противника и звал на помощь, но вдруг рука Эллирия вытащила стражника из седла и немилосердно отбросила в сторону.
– Прыгай в седло, парень, – прорычал бывший командир добровольцев растерявшемуся на мгновение товарищу.
Четвёрка всадников вырвалась из столпотворения и помчалась во весь опор к ближайшим городским воротам. Свернув на перекрёстке, они оказались на Городском тракте. Прямая, словно стрела, длинная и довольно широкая дорога была запружена спешащим по своим делам народом. Заботы порой занимали их настолько, что они не замечали мчащихся бешеным галопом коней. То и дело какой-нибудь зевака едва не оказывался под копытами, но всадники и не думали сбавлять ход. С каждой секундой они приближались к спасительным воротам.
За беглецами, отставая всего лишь полсотни шагов, скакало два десятка стражников. Они громко кричали, стараясь привлечь внимание дозорных у ворот, но расстояние было слишком велико, и те долго не могли понять, что же происходит на улице. Наконец, когда ворота и беглецов разделяло всего, каких-то пять десятков шагов, стражники догадались, что нужно сделать. Но было уже поздно. Едва тяжёлые створки перешли в движение, беглецы вихрем пронеслись мимо, разметав по сторонам всех, кто оказался на пути. Следом за ними в толпу врезалась конница дозора. Кто-то из них упал вместе с конём, споткнувшись о брошенную тачку, об него споткнулся ещё один… Образовалась приличная давка, и беглецы сумели без помех доскакать до реки, переправиться через мост и скрыться в лесу.
– Стойте, отдышаться надо, – прохрипел Эллирий, облизывая заветренные губы.
Они отъехали от дороги уже довольно далеко, и теперь их вряд ли бы кто нашёл в лесных дебрях.
– Тебя то как звать, товарищ по несчастью?
– Вителий я.
– Ну, здравствуй, друг Вителий.
Все четверо спешились, привязали коней к дереву и улеглись на мягкую траву.
– Полежим немного, отдохнём, и дальше. Есть предложения, куда податься?
– Давайте к нам в посёлок. Может, что-нибудь осталось там, – предложил Эйнар. – Если повезёт, найдём там припасы и пойдём дальше.
– Дело говоришь, всяко лучше, чем без жратвы по лесу шарахаться.
– Ладно, не будем залёживаться. Давайте в путь.
Найти дорогу к Феринолу оказалось не так просто, как показалось сначала. Ни Эйнар, ни Бирнезий никак не могли понять, куда занесло их, пока они запутывали следы. Место было незнакомое, так что пришлось, выбрав направление по солнцу, идти в ту сторону, где должна была быть протекающая около посёлка река. А уж там любой из них поймёт, куда идти. Её берега и тот и другой исходили вверх и вниз по течению на несколько дней пути.
Дело шло к ночи, лес окутали серые вечерние сумерки, одна за другой смолкали птицы, и лишь где-то рядом ухали совы, готовые вылететь на ночную охоту. Шедший впереди Эйнар вдруг резко остановился – Вителий едва не толкнул его в спину – и радостно воскликнул, показывая на примостившийся у сосны огромный, замшелый валун:
– Вот так повезло. Не думал, что так удачно выйдем.
– Куда вышли? – спросил Эллирий, порядком уставший от того, что ему приходилось хвостом тащиться за парнем, совсем не понимая, куда его ведут.
– Да вот, место знакомое. Я теперь знаю дорогу.
– Может, нам заночевать? А то таскаться по лесу в темноте не очень то и приятно. Да и ты с дороги как бы не сбился.
– Придётся. Отсюда часов пять ходу.
Тёплый день сменила холодная, зябкая ночь. Где-то рядом была вода, и ночной холодок, вкупе с влажным воздухом, пробирал до костей. Беглецы, не сговариваясь, быстро насобирали сухих веток, благо в сосновом лесу их лежало предостаточно. Запасливый Бирнезий достал из поясного кошеля огниво и сухого мха, несколько раз чиркнул камешком, высекая сноп искр. Мох задымился, показался огонек. Он разгорался всё сильнее и сильнее, и Бирнезий аккуратно положил его под пирамидку из тонких веточек. Мгновение спустя огонь перекинулся на дрова потолще, костёр затрещал, задымил, но все четверо, не обращая внимание на щипавший глаза дым, уселись поближе, подставляя теплу замёрзшие бока.
Утро выдалось скверным. Костёр погас, осталась лишь ещё тёплая кучка золы. Опустившийся туман пропитал влагой всю одежду, сделав её холодной и липкой. Один за другим просыпались дрожащие от холода беглецы. Трясущимися, посиневшими руками Эллирий настрогал щепок и попытался раздуть костёр, но прогоревшие угли уже не давали огня. Бирнезий снова достал огниво, но пощупав рукой влажный мох лишь покачал головой. Бесполезно.
– Бросай ты это, – остановил его Вителий.– Давайте в путь, будете шевелиться – согреетесь.
Взяв коней под уздцы, все четверо быстрым шагом отправились дальше. Теперь Эйнар уверенно вёл своих товарищей по знакомой дороге. Вскоре, когда из-за деревьев проблеснуло зеркало реки, Бирнезий тоже вспомнил эти места. Показался и посёлок. Эйнар не узнал его, сначала подумал, что ошибся – кругом было пусто, лишь страшными пятнами чернели пепелища. Нет, он не ошибся. Слёзы сами навернулись на глаза.
– Смотри-ка, дома, – окликнул его Бирнезий.
Юноша обернулся – ближе к лесу стояли совсем незаметные три небольших домика, вокруг которых бродили куры. Он, сам не зная зачем, бегом побежал к ним. Знал, что Сокса там нет и быть не может, но ноги сами несли его туда. Из дома вышел мужчина, увидел парня и ахнул.
– Демий! Ты живой! – Эйнар бросился к нему и крепко обнял.
– Живо, живой я. А ты то откуда взялся? Да и Бирнезий с тобой?!
Обнялись ещё раз, уже втроём. Демий начал было расспрашивать, где они так долго пропадали, на Эйнар остановил его.
– Нам бы обсохнуть да обогреться. А то зуб на зуб не попадает.
– Ах, да что ж это я, в самом деле. Проходите, проходите, – заметил стоящих в сторонке ещё двоих.
Внутри ещё пахло свежей смолой – дом то совсем новый. Бревенчатые стены были ещё светлые, не закопчённые. Гостей усадили за стол, такой же новый, немного липкий. Жена Демия тут же выложила на стол всякую снедь, не поскупилась. Да и с чего скупиться, все деревенские запасы достались трём семьям, а их на три года вперёд хватит. Услышав радостные возгласы, пришли и соседи – и им хватило места за праздничным столом. Демий налил каждому по чарке крепкого мёда, встал.
– За тех, кого сегодня нет с нами. Пусть земля будет пухом их телам, а небо обиталищем их душ.
Все встали, выпили в скорбном молчании. Постояв так с минуту, гости и хозяева вновь опустились на лавки и принялись за еду; начался неторопливый разговор.
