Читать книгу: «Княжеский крест. Исторический роман», страница 4

Шрифт:

– С чем пожаловали, монахи?

Худощавый иезуит произнес:

– Посланы мы к тебе римским папой Иннокентием четвертым по очень важному делу.

– Тогда говорите, что от нас хочет папская церковь, – и подумал про себя: «Опять, наверно, хотят заставить Литву подчиниться Тевтонскому ордену. Чтобы мы выполняли их волю».

– Папа римский Иннокентий предлагает тебе, великому князю, союз против русских княжеств и татар. Одна Литва не выстоит против ордынцев и русских, а вместе с нами тебе ничего грозить не будет. Папа коронует тебя королем, а немецкие рыцари тебе будут помогать, если враги на тебя нападут, – ответил высокий монах.

Великий князь усмехнулся и произнес:

– Немецких рыцарей позови только на помощь, а потом и не выгонишь. Нет уж, как – нибудь мы тут сами справимся. Русских нам сейчас бояться нечего. Татары пожгли и разорили их города. Только княжества Ярослава и новгородские земли, где княжит Александр, уцелели, и то, возможно, татары снова войной пойдут на них. Если Ярослав в Орде не договорится с Бату – ханом.

Второй монах, небольшого роста, по имени Витал, пристально глядя на Миндовга, запальчиво заговорил:

– Вот и настало сейчас время вам со своей ратью сходить на Русь. Князь Ярослав уехал в Орду, отпор дать вам некому будет.

– Зато его сын Александр умелый полководец, сумеет защитить княжества, – возразил литовский князь.

– Пока Александр соберет ополчение, пока явится, вы уже возьмете большую добычу и скроетесь в своих лесах. Так что не теряйте времени, а действуйте. Если русские на вас пойдут войной, и вы отбиться от них не сможете, наши рыцари вам помогут, – вкрад – чиво посоветовал высокий монах Гавидо.

Великий князь молчал, обдумывая про себя неожиданное предложение. Конечно, он на немецких рыцарей никаких надежд не имел. Он знал, что они только и хотят, чтобы литовцы и русские воевали, а они будут на этом руки греть. Дождутся, когда те и другие ослабнут от войн, чтобы взять их голыми руками. Но идея напасть именно сейчас ему понравилась. И действительно, почему бы не поживиться в русских княжествах, взять там хорошую добычу и пленных. Сейчас он чувствовал себя очень уверенно. Он подчинил все мелкие разрозненные княжества, образовав единое государство. Пограбить ближние русские княжества для литовских князей было обычным делом. Частенько, напав на руссов, князья совершенно безнаказанно уходили в леса. Сейчас ему хотелась, как никогда, показать перед князьями свою власть, еще раз продемонстрировать перед ними свою силу и способности как умелого полководца. Предложение католиков было заманчивым, но и риск был большой. Ибо он знал, что новгородский князь ему это не простит. Уже неоднократно им были биты литовские отряды за набеги на Новгородское княжество.

Великий князь, с неприязнью посмотрев на монахов, спросил:

– Еще что – нибудь папа вам велел передать мне или это все ваши сообщения?

Гавидо, смиренно опустив голову, перекрестился, ответил:

– Это все, великий князь. Просто подумай, с кем тебе идти, с Русью против шведов и немцев или с русскими против всех. А татары если придут, то спасти ваши княжества будет некому.

Князь на некоторое время задумался, желая ответить посланникам так, чтобы они не расценили его ответ как враждебный настрой. Он встал со своего места и обратился к монахам:

– На ваше предложение ответ я вам сразу дать не могу. Оно очень непростое, и мне необходимо его обсудить с другими князьями. Я не могу пренебрегать их мнением. – Затем открыл небольшую дверь, которая находилась за креслом, крикнул слугу: – Клястутис, иди ко мне.

Слуга тут же появился, вопросительно глядя на хозяина, поклонился в пояс, спросил:

– Что, мой господин?

– Этих служителей церкви устрой на жительство, напои да накорми их как следует. Вели слугам за ними присматривать, чтобы они ни в чем не нуждались, – и уже обращаясь к монахам, добавил: – А вы, божьи люди, поживите у нас, отдохните после дальней дороги, а мы пока решим, какой вам дать ответ вашему папе.

Когда великий князь вышел во двор, все уже были в сборе и готовы к долгожданной охоте. Добротные лошади были привязаны у коновязи. Слуги удерживали собак, специально приученных к охоте на кабанов. Здесь были его племянники Тутвилас, Гедевидас и его дядя Викинтас, они стояли особняком, о чем – то споря. Здесь же были неразлучные друзья Даумантас, Тренета и Вашалгас, которые заговорщически что – то тихо обсуждали. Здесь же были и другие князья.

Увидев Миндовга, все примолкли. И князь сразу почувствовал на себе тяжелый недобрый взгляд Даумантаса.

Великий князь давно уже заметил, что Даумантас и его друзья завидуют ему, его авторитету среди князей и власти, которую он стал иметь на все мелкие княжества. Умный, прозорливый и наблюда – тельный Миндовг понял, что он их не устраивает, что они бы сами хотели занять его место. Но это были лишь его догадки, а доказательств не было. Нужно было ждать, когда они начнут действовать, тогда уж принимать меры.

Князь дал знак слуге, чтобы он протрубил в охотничий рог. Раздался призывный сигнал на охоту, князья стали садиться на своих лошадей. Слуги стали специально не кормленым собакам давать немного корма, сырого мяса.

Миндовг вскочил на резвого гнедого жеребца, которого подвел слуга, и первый выехал с княжеского двора, увлекая за собой остальных охотников.

День действительно сегодня выдался по – настоящему хорош и предвещал отличную охоту.

Охотники вскоре были на месте, где водилось множество кабанов.

Слуги с собаками пошли по лесным зарослям, стараясь издавать громкие крики и трубя в охотничьи рога. Князья же ожидали с противоположной стороны, держа наготове луки и копья. Здесь нельзя было ошибиться, так как разъяренные кабаны очень опасны, особенно секачи. Требовалось точно попасть в цель, чтобы сразить животного.

И вот затрещали кусты, послышался тяжелый топот крупных животных, хрюканье и повизгивание кабанов. На охотников шло большое стадо. Все приготовились. Каждый князь выбрал свою жертву.

Взвизгивая, стали падать дикие кабаны от метких выстрелов, дрыгая ногами, еще продолжая в агонии свой бег.

Великий князь не мог сразу выбрать себе жертву и уже стал расстраиваться, что он останется без добычи. Самолюбивый Миндовг представил, как князья будут над ним подсмеиваться за его неудачную охоту. Но напрасно. Он увидел, что на него движется разъяренный огромный кабан – секач уже с впившимися в его спину стрелами. Князь, прижавшись к дереву, выхватил из колчана стрелу, отставив в сторону короткое копье. Кабан, брызгая пеной из пасти с огромными клыками, несся прямо на него. Миндовг, не теряя самообладания, стал целиться прямо в глаз секачу. В это время он почувствовал, как над его головой, немного задев шлем, просвистела стрела и глубоко воткнулась в дерево, а в кустах мелькнул силуэт знакомой фигуры. Он не стал отвлекаться, чтобы рассмотреть стрелу и с какой стороны она прилетела. Охотник прицелился и пустил стрелу. Она глубоко вошла кабану прямо в глаз. Зверь взревел, закрутился на месте, пытаясь освободиться от стрелы, сломал ее и вновь двинулся на князя. Миндовг схватил рядом стоящее копье, весь напрягся, ожидая разъяренного кабана. И вот огромный секач ринулся на князя. Тот подставил навстречу животному острое копье, которое вошло в грудину зверю. Он взревел и опрокинулся набок, дергаясь в предсмертных судорогах.

Тут подоспели его племянники и дядя Викинтас. Увидев огромного кабана, племянник Тутвилас воскликнул:

– Вот это кабанище! И как ты, великий князь, смог его завалить!

Смахнув со лба выступивший пот, князь, обращаясь к своим родственникам, спросил, указав в сторону зарослей молодых деревьев:

– Вы не видели, кто из охотников там находился?

– По – моему, там находились князья Теренета и Вашалгас, – ответил Тутвилас.

– А что тебя так интересует, кто там, в засаде сидел? – в тревог спросил племянник.

Великий князь показал на воткнувшуюся в дерево стрелу, сказал:

– Кто – то в меня стрелял. И кому это нужно?

– Наверно нужно, если стреляли, а для верности еще на тебя огромного секача пропустили, – задумчиво произнес Викинтас.

– Позови ко мне князей Даумантаса, Теренету и Вайшалгаса: – попросил великий князь, обращаясь к племяннику Тутвиласу.

Посланник пошел исполнять волю своего дяди. Уже через некоторое время позванные князья стояли перед Миндовгом.

Великий князь, указав на стрелу, воткнутую в дерево, грозно спросил:

– Кто из вас стрелял?

Князья переглянулись, затем Даумантас ответил:

– Я тоже хотел бы знать, чья это стрела. Но на нас, великий князь, ты думаешь напрасно. Мы правда сперва хотели засаду делать там, – он показал на заросли, откуда прилетела стрела, – а потом перешли в другое место. Может, кто – нибудь из охотников случайно выстрелил?

– Может, и случайно, но почему – то стрела была направлена не в секача, а целились мне в голову. Даже самый неопытный охотник и тот так случайно не пустит стрелу, – ответил Миндовг и добавил: – Конечно, доказать все это сложно, если стрелка за руку не поймали.

– Напрасно, великий князь, ты о нас плохо думаешь. Хоть мы с тобой не во всем согласны и часто спорим, но это не повод, чтобы убивать тебя.

– Ладно, может и правда, случайно прилетела стрела, но всех предупреждаю: узнаю, кто это был, сразу же отправлю на виселицу, – и обращаясь к слуге, велел: – Труби всем общий сбор, будем возвращаться домой.

После всех событий у князя испортилось настроение, он не захотел зажаривать тушу кабана прямо в лесу на костре, как это делалось раньше, с большим возлиянием вина.

* * *

Вечером на своем княжеском подворье Дауамантас со своими друзьями принимал иезуитов Гавидо и Витала. Велись переговоры с монахами о том, чтобы поточнее узнать, что предлагает папа римский Литве.

Иезуит Гавидо рассказал князьям все, что желает католическая церковь от великого князя Миндовга, а в заключение сказал:

– Мы вам предлагаем совместные действия против русских и тататар. Ведь вашему маленькому государству не выстоять против них.

– И что же вам ответил великий князь? – поинтересовался Даумантас.

– Великий князь не дал нам никакого ответа, но что – то подсказывает мне, что он не согласится. Потому что заявил, что если позвать на помощь немцев или шведов, то потом их со своей терри – тории не выгнать.

После этих слов князь подумал про себя:

– И действительно, потом от них не отделаешься. А что если поиграть с ними и при помощи римской церкви убрать Миндовга со своей дороги.

Даумантас со своими друзьями не любили великого князя за его властность, удачливость в походах. За то, что великий князь, сумел создать крепкое государство. Вот за это он и его друзья завидовали ему, боялись и ненавидели.

Отвлекшись от своих мыслей, князь Даумантас сказал, обращаясь к иезуитам:

– Если вы поможете нам убрать великого князя, то мы, пожалуй, согласимся с папой римским.

В татарском городе Ярослав Всеволодович в юрты селиться не стал, а попросил у Бату – хана, чтобы отвели ему место для расположения шатров. Татары его просьбу выполнили. И уже через некоторое время русские установили около десятка шатров. В центре стоял большой красивый шатер великого князя, а по кругу расположились дружинники и слуги.

Время шло, а хан Батый не спешил встречаться с князем Ярославом. Татарские воины постоянно находились около шатрового городка и неусыпно следили за прибывшими русскими.

Здесь Ярослав узнает, что в Орду прибыл и черниговский князь Михаил Ярославич, чтобы получить ярлык на княжение в черниговских землях. У него было большое желание встретиться с Михаилом. Но татары никого в его городок не впускали и не выпускали. Пока посольство князя Ярослава жило особняком. Он узнал, что Михаил Ярославич не захотел подчиниться обычаям татар и не стал проходить между огней, заявив, что он их обычай не понимает и не хочет выполнять. Тогда хан Бату сильно разгневался и не стал принимать его, а отправил назад, так и не встретившись. Князь уже несколько месяцев жил в Орде, но Бату – хан его так и не принимал.

Терпение Ярослава Всеволодовича кончалось, и он вызвал к себе своего пере – водчика Борислава и священнослужителя Азария. Ему было необходимо с кем – то посоветоваться и обсудить сложившуюся обстановку.

Приглашенные тут же явились. Князь усадил их за стол, сел рядом и, глядя на прекрасно знающего татарский язык Борислава, который с его сыном Константином провел у татар почти два года, спросил:

– Как ты думаешь, Борислав, что задумали татары, почему Бату нас не принимает?

– Не волнуйся, Ярослав Всеволодович, это у них в порядке вещей. Некоторые князья живут по несколько месяцев, и если его человек не очень интересует, то он долго будет ждать, а потом неожиданно пригласит. Поэтому к встрече надо быть всегда готовым, а уж если позовут, надо отдать уважение их обычаям, слушать внимательно хана, он пустой болтовни не любит, а в конце одарить подарками. Бывает, что расположение хана зависит от числа подарков и их ценности.

– За подарками дело не станет, – усмехнувшись, ответил князь, —лишь бы он нам ярлык распорядился выдать.

– Это кому как, некоторым приходится еще дальше продолжить путь – это в Каракорум. Я тут с некоторыми знатными татарами разговаривал, так они мне рассказали новости. Говорят, что великий хан Угедей скончался и кааном назначен малолетний сын Гуюк, и теперь правит всем Каракорумским царством его мать Туракина – хатун. Очень своенравная и капризная женщина. С Бату – ханом у них не очень – то хорошие отношения, поэтому – то Бату никого и не принимает, даже, говорят, с расстройства заболел.

– Ты бы узнал, Борислав, у татар, когда же хан будет нас принимать.

– Сегодня же и узнаю. К нам назначен ученый писарь Алан, он нас будет везде сопровождать. Скоро он к тебе явится. Если вы с ним поладите, он во многом сможет помочь. К тому, что он будет говорить и советовать, надо прислушиваться. И не забывать дарить ему подарки, татары это любят.

Азарий перекрестился, молвив полушепотом:

– Господи! Господи! Дай удачи Ярославу Всеволодовичу! Укроти гордыню и гнев татарского супостата Бату – хана.

В шатер вошел слуга Ефим и, поклонившись в пояс, произнес:

– Светлый князь, явился ученый писарь Алан, желает с тобой поговорить.

– Пусть заходит. Принеси нам, Ефим, сладкого вина со сладостями.

Слуга, откинув полу шатра, позвал гостя:

– Алан, великий князь ждет тебя, заходи.

Вошел небольшого роста человек, с чалмой на голове, черной с проседью бородкой и, приложив руку к сердцу, поклонившись в пояс, сказал:

– Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Мир вашему дому!

– Проходи, Алан. Присаживайся на лавку. Расскажешь нам последние новости двора хана Бату, – пригласил князь пришедшего.

Ученый писарь, не отрывая руку от сердца, кланялся всем со словами:

– Мир вашему дому! – затем смиренно присел на лавку, куда указал Ярослав.

Ефим на большом золотом блюде внес сладости, кувшин из венецианского стекла и серебряные кубки, отделанные золотом.

У Алана при виде золоченой дорогой посуды загорелись глаза, что не ускользнуло от наблюдательного князя. Он про себя отметил: «Жаден татарин, это уже хорошо, можно будет все, что нужно, узнавать у него. Но что – то он не похож на татарина, наверно, восточный человек, из какого – нибудь Багдада, их тут много». И тут же спросил, обращаясь к гостю:

– Что – то ты на татарина не похож.

Алан улыбнулся, ответил:

– Это ты, великий князь, верно подметил. Я действительно не татарин, а восточный человек из Багдада, но в Орде живу давно, с тех пор как попал к ним в плен. Способность к разным языкам дала возможность мне стать ученым писарем при дворе Бату.

– А у нас что будешь делать, вернее, зачем ханы приставили тебя к нам? – напрямую спросил Ярослав.

Сарацин, нисколько не смутившись, ответил:

– Буду вам помогать и направлять вас, чтобы не наделали непоправимых ошибок. Здесь многие посланцы, не зная обычаев татар или не уважая их, поплатились жизнью. Скажу вам по секрету, что Бату – хан очень заинтересован в вашем посольстве и желает в ближайшее время с вами встретиться. Он уважает таких, как ты и твой сын Искандер, как отважных и мужественных нукеров.

Ярослав Всеволодович, внимательно слушая собеседника, разлил терпкое вино по кубкам и предложил:

– Давайте выпьем за великого Бату, да продлит господь ему счастливые годы жизни!

Ученый писарь, масляно улыбаясь, добавил:

– И за великого князя Ярослава Всеволодовича и непобедимого полководца, его сына князя Искандера.

После нескольких кубков вина лицо Алана разрумянилось, он расплылся в улыбке, довольный, что русские его с почетом принимают.

Ученый писарь наклонился к уху князя и зашептал:

– Я знаю тайну, которая вас очень заинтересует.

– Это ж какую такую тайну? – заинтересовавшись, спросил Ярослав.

– Если вы будете ее знать, то избавитесь от многих бед, – ответил гость и примолк. Князь с недоумением глядел на собеседника, ожидая сообщения. Но тот молчал, продолжая улыбаться, поглаживая свою бородку.

Борислав пододвинулся к Ярославу и тихо сказал:

– Он ждет подарка. Дай ему что – нибудь, и непременно из золота.

Князь, недолго думая, отстегнул от пояса нож из булатной стали с искусно отделанной слоновой костью и золотом ручкой. Он протянул писарю дорогое оружие со словами:

– Дарю, Алан, тебе этот кинжал, которому нет цены. Пусть он будет тебе помощником в добрых делах, для того чтобы порезать хлеб или кусочки мяса.

Ученый писарь расплылся в благодарной улыбке. Приложив руку к сердцу, стал кланяться со словами:

– Получить от русского нукера это бесценное оружие – для меня большая честь!

Он в обе руки принял клинок, поцеловал его, сказав:

– Клянусь Аллахом, что этот нож никогда не будет использован против человека, кроме своей защиты! – и пристегнул кинжал к поясу.

– После этого собеседники опрокинули еще по два кубка вина, и уже тогда Алан сообщил:

– Раньше вас в Орду прибыли посланцы из Рима от Иннокентия четвертого папы римского. Хан Батый их принял и остался очень доволен их дарами и предложением жить в мире и дружбе. За это хан одарил их кардинала женой из собственного гарема, – гость опять расплылся в улыбке и даже захихикал.

Ярослав с удивлением спросил:

– А что кардинал, остался недоволен?

– Может, он и доволен, только по их вере они не должны иметь женщин.

– Ну и что он теперь с ней делает? – рассмеявшись, спросил князь.

– Я уж не знаю, великий князь, что он с ней делает, но знаю одно, что от подарков хана никто не имеет права отказываться. Когда он дарит подарки, это большая милость. Отказавшийся объявляется врагом, и его, соответственно, убивают.

– Да! – произнес князь, не зная, что ему делать – удивляться или принять для сведения обычаи татар.

– Вот поэтому я вас заранее предупреждаю: что бы ни дарил Бату – хан, нравится вам подарок или нет, делайте хотя бы вид, что вы очень довольны. А он очень любит дарить своих женщин, это для него ничего не стоит.

– Так и меня, выходит, он может одарить женщиной! – с возмущением произнес князь.

– Вполне возможно, а что ты так, князь, испугался, ты же ведь не монах?

– Так – то оно так, но вот в моей голове не укладывается все это.

– Ничего, князь, привыкнешь, если хан пошлет тебя в Каракорум, то всего насмотришься.

– Неужели пошлет? – с раздражением спросил Ярослав.

– Скорей всего пошлет. А почему? Я тебе все сейчас расскажу. Слушай внимательно и не перебивай. Католики – иезуиты уже встретились не только с Бату – ханом, но с его старшим братом Орду и провели переговоры. О чем шла речь? Я тебе, великий князь, сейчас все доподлинно сообщу. Речь шла о том, что якобы русские князья объединяются, чтобы дать Орде отпор, и будто поведут их против татар ты и твой сын Искандер.

От удивления у Ярослава даже отвисла челюсть, но он, совладав с собой, воскликнул:

– Ну и подлецы католики! Вот гады, что удумали! Решили поссрить нас с татарами, чтобы меж нами война шла! А сами натравят немцев и шведов, чтобы наши земли захватить под шумок. Нет, не бывать этому, сделаю все, что могу, но с татарами договорюсь.

– Это правильно ты рассуждаешь, великий князь, – заметил Алан и посоветовал: – Надо добиваться встречи с ханом Бату один на один или в его узком кругу. Я постараюсь тебе это устроить. Только сам продумай, о чем ты будешь говорить с великим ханом. Надо, самое главное, заинтересовать его.

– Так чем же я его могу заинтересовать? – озадаченно произнес князь. – Разве что подарками. Так ему этих подарков столько дарят, что мои покажутся ничто – жными.

– Не скажи, великий князь. Давая подарки, говори хану, что ты этим ему будешь платить дань. Ты, князь, учти, что у Бату – хана огромная армия, и ее надо кормить. В отличие от немцев и шведов, которые претендуют на ваши земли, татарам от вас нужна дань. За это вы будете в чести у Бату – хана.

– Где ж мне столько дани собрать, чтобы кормить оголтелую армию татар? – с раздражением произнес Ярослав.

– Тебе и собирать не надо. У тебя все это есть в твоих богатых княжествах. Это мед, пшеница, скот, шкуры зверей. Вот это нехитрое богатство очень нужно Бату – хану,

– И правда, князь мой светлый, правильно он говорит. Все эти богатства у нас есть, и мы сможем давать дань хану, – поддержал писаря священнослужитель Азарий.

– Ох, не так просто это будет делать, – в сомнении покачал головой Ярослав Всеволодович и решительно добавил: – Видимо, придется постараться, чтобы спасти Русь от грабежей и разорения.

В шатер вошел слуга Ефим и сказал:

– Прискакал посланник от Бату – хана и сообщил, что хан Батый ждет тебя, великий князь, в шатре и просит немедленно явиться.

От такого сообщения князь даже растерялся, затем махнул рукой и произнес, обращаясь к своему слуге:

– Сообщи всем, пусть собираются. Готовят подарки. Пойдем на встречу к Бату – хану.

– Я пойду с вами на прием и помогу вам во всем, покажу и расскажу, где что делать, что говорить, чтобы по незнанию не нарушить обычаи татар.

Князь удалился во вторую половину шатра, чтобы привести себя в соответствующий порядок и выглядеть как настоящий витязь. И действительно, через некоторое время князь вышел к людям и стал распоряжаться по подготовке к приему хана. Он прекрасно понимал, что от первого знакомства многое зависит, и самое главное, как на него взглянет хан и произведет ли на него впечатление.

Вскоре Ярослав в окружении своих воинов подошел к большой юрте Бату – хана. Князь выглядел великолепно, как настоящий русский богатырь. Он был широк в плечах, на которые была наброшена красная накидка, шитая золотом. На груди сверкали пластинчатые доспехи. На голове – отделанный золотом и серебром шлем. Князь хоть и был уже в возрасте, но выглядел стройным, крепко сложенным. Из – под шлема виднелись темно – русые с проседью волосы. Борода и усы коротко подстрижены. Лицо было мужественное, решительное, а глаза светились отвагой.

Ученый писарь Алан и переводчик Борислав находились рядом.

Алан, наклонившись к уху Ярослава, зашептал:

– Сейчас нукер – сотник даст нам знак идти в юрту хана. Мы войдем к Бату втроем. Остальные твои воины с подарками пусть ждут здесь, когда надо, я их приглашу. Нужно будет пройти меж огней, иди смело, ничего не бойся и ничего не говори и не трогай.

– Зачем идти – то меж огней? – с удивлением спросил князь.

– Таков их обычай. Называется освобождение от злых духов, болезней и всякой скверны. И еще при входе в юрту нукеры снимут с тебя меч. Не вздумай сопротивляться. С оружием в юрту хана никто не должен входить.

– Хоть и не нравится мне все это, но придется подчиниться, – согласился великий князь.

– Ну, князь, пошли, – сказал писарь и подтолкнул Ярослава под локоть.

Первым пошел великий князь, за ним, ступая след в след, Алан и Борислав. Они благополучно прошли меж огней и, отдав оружие татарским воинам, вошли в ханскую юрту. Она была ярко освещена толстыми разноцветными сальными свечами. Пахло чем – то кислым и в то же время приятными благовониями.

Бату – хан восседал на золотом троне, с интересом через узкие щелки глаз разглядывая русское посольство. Его взгляд скользнул по сопровождающим Ярослава и остановился на ладной фигуре великого князя. На лице у хана промелькнуло что – то вроде доброжелательной улыбки, но он тут же сделал лицо суровым и непроницаемым.

Когда приглашенные подошли к трону, Алан прошептал князю:

– Ради Всевышнего Аллаха! Преклони хотя бы колено перед ханом, иначе все испортишь! От тебя не убудет, ты только этим выиграешь и спасешь свои княжества от разорения!

Услышав, что ему нужно преклонить колени перед этим плюгавеньким узкоглазым татарином, князь побагровел, его руки сжались в кулаки. Но он усилием воли взял себя в руки, какой – то голос, наверно свыше, прозвучал в его ушах:

– Сделай это, князь, ради земли русской! Ради всех русских людей и спаси их от разорения!

Ярослав Всеволодович, как деревянный, поклонился в пояс и, преклонив одно колено перед ханом, произнес:

– Великий хан, наше посольство прибыло по твоему приглашению, с миром, дружбой между русскими и татарами.

Бату – хан, с интересом наблюдавший за князем, чуть заметно улыбнулся и кивнул головой, давая знак Ярославу говорить дальше.

– Наше посольство готово обсудить с тобой, великий хан, условия получения из твоих рук ярлыка на княжение в Руси. А также разреши нам одарить тебя, тво – их жен и приближенных подарками, чем богата русская земля.

Бату – хан, выслушав русского князя, ответил:

– О ярлыке на княжение мы сегодня с тобой поговорим вече – ром за пиалой кумыса. А подарки можно и сейчас подарить.

По знаку князя стали вносить в юрту сундуки с подарками.

Князь сам открывал сундуки, показывая богатства, которыми он одарил хана. Здесь была серебряная и золотая посуда, дорогие украшения, меха, отделанное золотой и серебряной насечкой булатное оружие.

Из одного из сундуков Ярослав сам лично достал соболиную шубу. Поднялся на помост к хану и набросил на плечи Бат. Черно – бурый мех заискрился серебряными искорками, красиво переливаясь на свету и легкими волнами пробегая от прикосновения. Шуба была легкая как пушинка, ласкала и согревала хана. Он заулыбался, нежно погладил упругий и теплый ворс, зацокал языком.

Все находящиеся в юрте тоже заулыбались и, как дети, радуясь, захлопали в ладоши.

Бату – хан, обращаясь к князю, сказал:

– За такой подарок, князь, проси у меня что хочешь.

– Большая просьба у меня к тебе будет, великий хан!

– Говори, – отрывисто произнес Бату.

– Давно у тебя томится черниговский князь Михаил Ярославич. Отпусти его с миром домой.

Лицо татарского хана стало суровым и непроницаемым. Он жестко ответил:

– Этот князь не уважил наши обычаи и обычаи предков, тем самым растоптал наше уважение к нему и заслужил смертельное наказание.

– Я очень прошу тебя, великий хан, отпусти Михаила Ярославича.

Бату – хан на какое – то время задумался, затем произнес:

– Хорошо. Но сперва я отвечу на твои подарки своим подарком, – и дал знак слугам, хитро улыбаясь.

Нукеры завели закутанную с ног до головы в дорогие ткани женщину. Были видны только ее голубые глаза, полные слез.

– Это моя лучшая наложница, почти жена. Я дарю ее тебе в жены, – с усмешкой на губах сказал хан, пристально наблюдая за Ярославом, как тот пове – дет себя в такой ситуации.

От такого подарка князь не мог произнести ни слова. Но Алан зашептал ему:

– Благодари хана. Кланяйся ему ради Аллаха.

Ярослав, собрав все свои душевные силы, поклонился в пояс и с трудом произнес:

– Благодарю тебя за подарок, великий хан!

Тот милостиво улыбнулся, сделал знак слугам, и те пригласили в юрту чер – ниговского князя.

Михаил Ярославович с суровым лицом подошел в сопровож – дении татарских воинов к трону хана. Он не поклонился, не преклонил колено перед татарским ханом. На лице его была непреклонная решительность. Черниговский князь молчал, ожидая, что скажет хан Бату. В юрте наступила полная тишина. Все напряженно ждали, что же произойдет дальше. После длительной паузы гнев хана стал нарастать, лицо его побелело, затем покрылось красными пятнами. Он тихо заговорил. В полной тишине его слова были жестки, как удары кнута, обрекая непокорного князя на мучительную смерть:

– Ты нарушил обычаи моих предков! Ты проявил неуважение ко мне, ве – ликому и непобедимому хану, дошедшему до последнего моря! Я повелеваю отдать тебя на съедение собакам!

После этих слов нукеры подскочили к князю Михаилу. Один из них ловко повалил его спиной на свое колено и резко переломил позвоночник. Князь от боли взревел. Затем закричал:

– Придет время, поганый хан, Русь воспрянет и погонит вас назад, откуда вы пришли! А тебя, поганый, привяжут меж двумя березами и порвут напополам! – Михаил пытался еще что – то кричать, но нукеры умело пятками стали бить его по лицу и туловищу. Михаил Ярославич замолчал. Предсмертные судороги прошли по всему его телу. Он заскреб руками пол, напрягся и затих.

В юрте наступила жуткая тишина.

Ярослав Всеволодович с большим трудом сдерживал себя, еще мгновение – и он, не помня себя, бросился бы на хана. Алан и Борислав прижались вплотную к князю, переводчик сжал руку великому князю, шепча:

– Успокойся, князь! Ему ты уже ничем не поможешь, а все дело наше испортишь! Они так же, как его, растопчут тебя на радость нашим врагам! Терпи, Ярослав Всеволодович, нам еще много придется терпеть! Хан тебя жалует, поэтому успокойся.

От напряжения и сознания, что ничего нельзя сделать, князя трясло мелкой дрожью.

Хан Батый, тоже не ожидавший такого поворота событий, встал и дал знак всем удалиться.

* * *

В обед другого дня кардиналы Вильгельм де Рубрук, Иоанн де Поликарпо, монах – иезуит переводчик Гавино были приглашены к хану Орду, старшему брату Бату, который в ярлыках и указах как старший брат ставил свое имя впереди имени Бату – хана. Хотя фактически главой ханства был хан Батый.

Католикам все – таки удалось убедить хана Орду, что русские враждебно настроены против татар, что ярлык им нужен лишь для того, чтобы Ярослав объединил все княжества против татар. Осторожный Орду поверил в это и стал помогать католикам в заговоре против русского посольства.

Хозяин и его приближенные вместе с католиками восседали на подушках, пили первую круговую пиалу за дружбу и любовь.

Кумыс был резкий и кислый, имел привкус от бурдюка, от которого кардиналов тошнило. Вильгельм, глотнув из общей пиалы, закрыл рот, пытаясь удержать в себе противный кумыс, еще мгновение – и его бы вырвало, но он с трудом удержал в себе непривычный кислый напиток.

Субудай, который был тоже приглашен ханом, заметив состояние кардинала, ехидно улыбнулся и произнес: