Читать книгу: «Саша», страница 10

Глава 7

– Товарищи, солдаты, сегодня пришёл приказ из центральных органов управления армии, который гласит о том, что наш батальон отправляется в зону боевых действий, находящуюся в стране Z для защиты Родины от посягательств интервентов. Наше выступление будет состоятся через 3 дня – 3-его сентября, поэтому необходимо как можно лучше подготовиться. Друзья, да не посрамим наших великих предков, не дадим им повода усомниться в наших мужестве и верности. Слава Родине!

– Слава! Слава! Слава! – громогласно прокричали собравшиеся на плацу части военные 146 части, в том числе и младший лейтенант Александр Майтанов. В 146 части, являющаяся батальоном, Саша командовал взводом. Впрочем, с этим званием и имеющимся опытом он получил даже много власти и всё благодаря ходатайству и похвале майора Захарченко, которому Саша был очень благодарен.

Как только Александр попал из одного батальона в другой, он думал, что всё будет очень плохо и страшно, но ошибался. Сашу хорошо приняли в новой части и за 2 с небольшим дня успел хорошо познакомиться с своими подчинёнными и начальством. Обычно перед тем, как солдат отправляют в зону боевых действий, могут до полугода внедрять новые кадры в строй, чтобы новоприбывшие солдаты сформировали в части дружный костяк или не рассорились. Это необходимо, чтобы в трудную минуту бойцы понимали, что можно положиться друг на друга. Но в этот раз времени дали очень мало, так как времени было в обрез, да и новоиспеченных было человек 50, поэтому без колебаний в штабе принялось решение отправить этот батальон на фронт.

– Мда, скоро будет очень жарко, – сказал старшина Еремчук, командир отделения, которое находилось в подчинении Майтанова. Это был искушённый в боях солдат, который по дисциплинарным взысканием не оказался в офицерах. На вид люди давали ему лет 40, с сединой в бороде и волосах, но с живым голосом и подвижным лицом.

– Ты бывал раньше в стране Z? – спросил Саша, идя вместе с ним в казарму, так как сейчас был период отдыха.

– Было дело, тогда очень жарко было, особенно в местечке Q, тогда была очень провальная операция проведена и тогда очень много наших полегло, я тогда чуть ногу черту не отдал, еле-еле врачи спасли… к счастью, командование после того случая больше ошибок не совершало, а не то пизда нам была б, – сказал бойко и резво Иван Еремчук, для которого война была обыденностью, поэтому без стеснения и внутренней боли мог рассказывать о своих боевых похождениях, как будто это было не с ним. Он частенько вечером рассказывал своим солдатам какую-нибудь историю, иногда выдавал чужие истории и случаи за свои, но кто этого не делал? Не нам его судить, тем более, что он умел повествовать и не был пустым бахвалом.

Александр немного поговорил с Еремчуком и расстался с ним, когда пришел к помещение, в котором хранились его такие личные вещи, как телефон, документы, кошелёк, туалетные приборы и койка. Первым делом Саша бухнулся на аккуратно сложенную постель, сняв лишь ботинки, расстегнув армейскую рубаху и взяв в руки телефон. С его помощью он отправил видео-сообщение Юле и Мише о том, что отправляется на войну. Затем он продолжил лежать минут 20, смотря видео ролики, в которых происходил разбор автомобилей, после чего начал готовиться к отправке в другую страну: проверил всю свою одежду на предмет её исправности, разложил так личные вещи, чтобы их можно было удобно и очень быстро сложить в походный рюкзак, походную сумку. За подобным занятием Саша провёл весь свой перерыв, после чего Александр Юрьевич направился на полигон для обучения солдат стрельбе, откуда должен забрать военных по их расписанию, а именно на обед. Обычно в это время – 3 часа дня – Саша отводил солдат, как детей в детском лагере, в обеденный зал.

Когда Саша вместе с подчинёнными прибыли в большую, правильнее сказать, огромную столовую, которая напоминала коробку из-за отсутствия любых сооружений в экстерьере. Майтанов сначала проследил, чтобы все доверенные ему люди взяли пищу и только потом получил свой паёк и отправился есть его не с обычными солдатами, а с офицерами. Пища немного отличалась в офицерском пайке от обычного, но не разительно и не в качестве, всех солдат кормили досыта и не помоями.

После обеда простые солдаты отправились отдыхать, а офицеры ушли на совещание, на котором необходимо было решить вопрос о мобилизации батальона. Саша, хоть и был вызван на совещание, но практически ничего не предлагал, как и многие другие офицеры. На нём полковник Макаров – низенький старый лысый мужик – просто отдавал приказы своим подчинённым. После этого собрания Александр Майтанов пошёл в учебный корпус части, где сейчас солдаты проходили теорию по боевой подготовки. Дело в том, что в этой части половина солдат были призывники, которые уже отслужили чуть больше года, но решили задержаться, поэтому только начали проходить такие обучающие курсы, в то время как военные, шедшие изначально по контракту уже давно получили знания. Военнослужащие обучаются в течение жизни по почти одним и тем же программам, если только не издастся приказ о изменении военного устава и других подобных документах, регламентирующих жизнь солдата. Однообразность работы сделана для того, чтобы солдат делал определённые действия чётко и без ошибок, что особенно важно в экстренных ситуациях, которыми полна жизнь военного.

Александр Майтанов присутствовал при том, как сержант Матросов – один из командиров отделения – объяснял в кабинете, который был невероятно похож на обычный школьный класс, как оказывать помощь раненному товарищу. Саша просто наблюдал, как солдаты отвечали на вопросы и проводили практические занятия по спасению друг на друге и манекене. Майтанов хотел понять, кому из них можно доверить серьёзное поручение, кому нет, кто филонит, кто старается, в армии, как, впрочем, и в обычной жизни, очень важно – доверие.

Как только закончилось занятие, Александр Майтанов собрал всех своих подчинённых на улице, построив в шеренгу, и передал им указания насчёт подготовки и передислоцирования, затем распустил их кроме сержантов и старшин, которым дал дополнительные распоряжения. Затем он отправился в штабное здание, где в определённом кабинете вместе с другими офицерами заполнял документы, в которых должны были содержаться данные о подчинённых, Саша вёл личные дела солдат. Закончил он свою писанину через 1,5 часа, после чего покинул штаб и очутился в казарме, чтобы проверить, как отдыхают военные.

– Ничего, ничего, вольно, отдыхайте, – сказал солдатам Майтанов, которые встали по стойке смирно при виде офицера. Саша оглядел солдат, находящихся в одних шортах да белых майках и прошёлся по комнате, краем глаза осматривая вещи молодых солдат и ни слова не говоря покинул комнату. Солдаты успокоились, они не совсем ещё понимали, чего ожидать от своего командира, хотя про него уже шла между ними молва, что офицер не придирчив, свой мужик.

– Ерёма, расскажи историю, не хочется сейчас телик зырить, – просил рядовой нашего нового знакомого.

– Это можно, – сказал Еремчук, которого об этом дважды не приходилось просить. Старшина Еремчук позволял с собой так фамильярно по кличке к себе обращаться только во время отдыха, но не во время учений: тут уж, пожалуйста, «товарищ старшина Еремчук».

Саша отправился в другую казарму, где обосновывался на ночлег, так как он знал, что скоро отправится на войну, поэтому решил, что искать квартиру не имеет смысла, спал в казарме и хранил вещи в каптёрке, из которой, правда, могли пропасть вещи, но только не офицерские.

Лежа в кровати, Саша получил сообщение, информирующее о желании Юли увидеться с ним. Он немного подумал и соврал ей, написав, что уже нельзя ему покидать часть, а так хотелось ещё услышать запах её волос. Затем отложил телефон и собрался мысленно погрузиться в сон, хотелось выспаться, так как ему необходимо было поднимать солдат, делать заметки ни свет, ни заря. Бессонница.

Глава 8

– Вот чёрт, ну и дороги! – пробурчал солдат в бронежилете, шлете и с автоматом в руках, сидящий рядом с Сашей в грузовике, когда в очередной раз машина подскочила на кочках, из-за чего сильно тряхнуло бедолаг.

– Это тебе не Россия, – попытался другой солдат разрядить злобную обстановку, обмундированный в точно такое же снаряжение темно-зелёного цвета.

– Ну, я бы так не сказал, – сказал третий, все посмеялись, но продолжили молчать, каждый думал о предстоящем бое, первом для всех сидящих в грузовике.

Вдруг неожиданно колонна машин остановилась, грузовик с Майтановым на борту был не один, их было 15 штук с БТР во главе эскадрильи, одна из машин застряла, поэтому военные вышли из транспорта, чтобы вытолкать из грязи или покурить.

Пока происходила заминка к Майтанову, оставшемуся внутри с немногими некурящими солдатами, залез старшина Еремчук.

– О-о, ребятушки, такие смурные, так дело не пойдет, – сказал Еремчук посмеивающимся голосом, проходя между солдатами, сидящими друг напротив друга, к Майтанову, которому затем тихо добавил. – Саша, ты бы музыку какую врубил, чтобы снять тремор, это поможет.

Саша прислушался к совету опытного бойца, тут же покинувшего грузовой автомобиль, словно он ассасин, выполнивший задание, и включил на низкой громкости популярную музыку, которая хоть и не всем нравилась, но никто не стал возражать, и под неё колонна устранив неполадку тронулась вперёд.

Как вы уже поняли, Александр Майтанов прибыл в страну Z вместе с батальоном на самолете и, пробыв на близ лежащей к аэропорту базе 2 недели, его часть отправили в зону боевых действий. Местность в стране Z гористая, поэтом было опасно передвигаться на транспорте вблизи фронта. Здесь постоянно царствовал туман, но редко лил дождь, хотя не было холодно, даже в сентябре выйти на улицу в одной футболке не было ошибкой. Сумбурная погода.

Саша из просвета в грузовике смотрел на густой лес, растущий по бокам дороги, состоящий из высоких сосен, и думал о тёплой встрече с родными под лирическую музыку, играющую на телефоне.

Вскоре лес закончился и дорогу окружили массивные серые горы, на которых ничего не росло, даже кустик не мог зацепиться за камень. Был вечер и уже заходило солнце, но из-за тумана люди не могли увидеть во всей красе закат, потемнело так, словно солнце – медленно затухающая лампочке. Темень в горах – создавало страх в душах людей, даже у самых бывалых возникало беспокойство, поэтому все солдаты инстинктивно жались друг к другу, как пингвины во время сильных вьюг. К счастью, военным не пришлось ночевать в горах, так как сразу за ними находился заброшенный населённый пункт. Он представлял из себя когда-то городишко с численностью 10000 человек, в котором сейчас никто не жил, судя по его состоянию – на неровной ямистой асфальтной дороге лежали сгоревший автомобили, валялся мусор, дорожные знаки и вывески магазинов, в пустых сырых домах не было окон. Единственным доказательством присутствия людей были потухшие кострища, оставленные другими новоприбывающими солдатами, ночевавшими здесь перед попаданием на линию фронта, почти не меняющаяся год, которая находилась от городка в 5 часах медленной езды.

Колонна остановилась на огромной площади, которую окружали единственные многоэтажки в городке, где обычно располагались двух-трёхэтажные и частные дома. В плитке на площади нашла брешь трава и на ней тут и там стояли проржавевшие железные бочки без крышек в которых было много пепла.

Начали раздаваться громкие и чёткие приказы командиров, которые разлетались далеко за пределы остатков поселения, что воспринималось как диковинка новобранцами, незаметно от старших посмеивающимися в ожидании ужина.

Александр стоял около грузовика и наблюдал за тем, как разжигаются костры и как из грузовых автомобилей доставались ранцы, хранившие боевые и съестные припасы, а также спальные мешки.

Вскоре все расселись возле костров группами по 20 человек и, держа в руках заваренный суп в железной тарелке, перекидывались фразами. Майтанов уселся с сержантом Кириллом Матросовым – мужиком, простым сельским мужиком, он как будто являлся квинтэссенцией стереотипного представления о славянах, грубоватый голос, открытость и простота речи. Также у костра нашлось местечко для уже знакомого Евгения Еремчука; прапорщика Кирилла Пушкова – низкий, красивый, бородатый дагестанец, родившийся в Москве (его предки обосновались в столице 100 лет назад), но проживший большую часть жизни в кавказских горах, обладал весёлым характером и сдержанностью; ефрейтора Ахмеда Ахмедова – кабардино-балкарец с большими серыми глазами, над которыми висели настолько густые брови, словно они были ветками, облепленными роем шершней, пропорционально большой головой в сравнении с остальным телом; рядовым Вадимом Костровским – очень высокий лысый, худой человек с вспыльчивым характером, часто злился, из-за этого был похож на героев произведений, которые всеми силами пытались отомстить за принесённые унижения. Они полулежали на своих покрывалах, облокотившись и протянув ноги к костру, лениво разговаривая простых вещах.

– У нас был особый наряд… в который складывали деньги на свадьбу, – говорил абсолютно без акцента Кирилл Пушков, – но сама свадьба этими подарками не отбивается, слишком большие затраты на там, на аренду зала, на жратву и подобные вещи. А вы как свадьбу отмечали или ещё не женились? Саша, я знаю, тебя невеста ждёт, поэтому тебя вопрос не касается. Ерём, ну ты, бобыль?

– Ну как сказать, я в это дерьмо окунулся, но всё закончилось, развёлся, не моё это, да и бабе во вред и в бока ушло, а во второй раз бог миловал.

– Это точно, – сказал Вадим Костромской, задумчиво глядя на небо, а затем неожиданно спросил, – ради чего мы идём воевать? А то как-то неловко.

– Не знаю если честно, – улыбнулся ефрейтор Ахмед.

– Для защиты Родины. Для чего ещё воевать? Страна Z рядом с нашей страной, поэтому надо здесь всё утихомирить, иначе на нас вся зараза полезет. В лучшем случае, если будет не война, то наркота прям обеспеченна в венах какого-нибудь пиздюка, им бы только да экстремальные развлечения подавай, другие наскучили. Бери и трахайся, что ещё людям надо!

– Наркота – это фигня, если пиплам промыть мозги, что герыч, кокос или мариванна – это плохо – то и смысла торговать не будет террам – никто не купит, – сказал Ахмед.

– Да, тут дело в идеалогии.

– Конечно, те, против кого мы воюем – сранные националисты, от них всегда беды жди.

– Гитлер соврать на даст.

– Вот и разобрались, а всего-то пришлось чуть-чуть подумать, и смысл тут же найден.

– Наше дело солдатское как можно меньше думать о лишнем и выполнять приказы, а кто прав, кто нет – не нам решать.

– Ладно, ребятки, я спать, – сказал Майтанов, встал и потянулся.

– Так точно, товарищ младший лейтенант, – сказал Вадим Костромской, который также начал готовиться ко сну.

Глава 9

– Подъём! Выдвигаемся! – говорил Александр Майтанов, ходя между рядами своего взвода и будя состав. Он уже был полностью экипирован и готов к исполнению обязанностей. Солдаты, не ворча на командира, быстро привели себя в порядок, помогая отставшим собрать снаряжение и погрузились в транспорт в сопровождении первых солнечных лучей.

Примерно через 1,5 часа езды по усеянной ямами от обстрелов дороге, был отдан приказ о прекращении движения колонны и 4 взвода, в том числе и Саши, должен был отправиться в лесную зону на восток, потому что поступила информация полковнику Макарову, что там находится диверсионная группа, собирающаяся устроить подрывы транспорта на пути к фронту. Остальная часть батальона направилась дальше на север к фронту.

– В рассыпную, – скомандовал командир роты – капитан Александр Агутин – худощавый с ухоженным лицом и выносливостью, как у собаки, мужчина 40 лет с шрамом на лице около узкого глаза от пули.

– Младший лейтенант Майтанов, поведёшь своих ребят правее, чтобы как можно больше по площади прочёсывать территорию, лейтенант Михайлов – по центру, лейтенант Комиченко – левее центра, младший лейтенант Кабахидзе – ваш взвод будет самым левым. Все всё поняли? Тогда выдвигаемся, – говорил капитан, жестами показывая, как именно будет двигаться взвод.

Рота погрузилась в сосновый лес. В этот день с утра было ясно, днём ситуация не изменялась, только изредка облако посягало на светлые лучи, но ветер, как охранник поп-звезды, быстро оттаскивал недоброжелательные тучки. Солдаты стучали сапогами по увядающему тонкому травяному покрову, изредка прорастали кусты, спрятаться в лесу можно было только за деревьями да за рельефом, который то поднимался, то опускался очень часто, как девушка, что дождалась своего солдата, поэтому солдаты держали наготове свои автоматы и как можно тише передвигались – вдруг засада.

– Эх, Саша, чует моё сердце, неладное произойдёт, – сказал Ерёма, идя рядом с Сашей. Ему хотелось поговорить, и он думал, что до противника ещё топать и топать, поэтому можно и побалагурить.

– И часто ты угадываешь? – спросил Майтанов, смотря внимательно, что там за следующим деревом, холмиком.

– Не всегда, примерно, в половине случаев, – тихо засмеялся Еремчук и тут же по-философски добавил. – Сердце, оно на то и сердце, не всегда правду говорит, а говорит то, что хочет, как пиздюк, а бывает ли пиздюк прав? Редко.

Вдруг раздался вблизи хруст спереди, и наши герои молниеносно вскинули оружия.

– Сука, на ветку наступил, – услышали гневный голос одного из своих солдат Саша и старшина. Стоит сказать, что в лесу была полнейшая тишина, эпизодично нарушаемая пением птиц, посвистыванием ветра и хрустом веток, от последних военные сильно пугались.

– Давай-ка не будем говорить, а то нас раньше времени могут услышать в такой глуши.

– Да, завалить ебало не помешало бы, – сказал Ерёма и пошёл быстрее Саши, озираясь по сторонам, дивясь спокойствию леса, когда все напряжены.

Спустя целый час ходьбы быстрым темпом по лесу Саша вместе с остальными солдатами остановился на краю обрыва и внизу увидел мелкую речушку, которая змейкой вилась к водопаду. Отлогий склон был красно-коричневый, что подчёркивало солнце, от тепла которого все изрядно вспотели и жадно глотали влагу, припрятанную в фляги.

– Ну и что нам делать? – спросил солдат у Майтанова, глядя на камни, плотно собравшиеся за обрывом.

– Для начала уйти с обрыва, а то стоим тут, как стриптизёрши на танцплощадке –невозможно обратить внимание, – строго ответил Саша и по рации связался с капитаном, который вместе с другими тремя взводами не так шустро двигался и ещё не покинул чащу.

– Необходимо ещё прочесать территорию. Если никого не обнаружим, то я сообщу об отсутствии партизан в нашем тылу. Двигай на северо-запад, наискось, к дороге, – сообщил по рации Агутин.

– Слушаюсь, – коротко ответил Саша и передав всем приказ командира, который никто не ослушался.

Саша зашагал уверенной походкой в нужном направлении, немного расслабившись, так как был уверен, что ошиблись информаторы и не никаких диверсантов, потому что отсутствовали улики, доказывающие их присутствие. Пройдя метров 100, Майтанов увидел, как рядовой Ахметов срывает с куста красные ягоды, и подошёл к нему.

– А это не волчьи ягоды, они такие красные? – спросил у Ахмеда Саша, вспоминая обрывок знаний школьной биологии.

– Нет, это шиповник.

– А его можно есть?

– Если их подержать в воде, то будут сладковатыми, если есть сырыми, то жёсткими, лучше ягоды не есть сырыми, это на любителя.

– Поэтому ты их набираешь, чтобы на привале перекусить, что матушка-природа припасла для нас?

– Ага, – сказал Ахметов и закинул охапку этих ягод в рот, затем с сморщенным лицом и тяжело дыша, стал набирать ещё.

– Заканчивай давай, нам надо двигаться.

– Да-да, – достал солдат из походного рюкзака железную кружку с крышкой, в которую на ходу насыпал горсть шиповника.

Военные молча шли дальше, но спала концентрация, так как по неопытности думали, что опасность миновала, да и невозможно её сохранять долго не нюхавшим пороха салагам в такой тихой обстановке, поэтому Саша и Ахмед тихонько говорили о природе. Ахмед искренне восхищался природой, особенно ему нравилась флора и фауна его родного кавказского края с его горами и хвойными лесами. Он провёл юношество в деревне, поэтому был сведущ и гармоничен с природой, он её понимал. Сашу, слушавшего разглагольствования собеседника, пробила эта радость Ахмеда и ему вдруг захотелось побывать на Кавказе, о чем сразу и сказал. Умеют же кавказцы вкусно рассказывать, вот кого надо в менеджеры по рекламе выдвигать.

Вдруг неподалёку раздались приглушённые хлопки и рядом с Сашей стали пролетать пули и срывать с деревьев кору. Саша и Ахмед тут же укрылись за стволами сосен, в первое время не высовывая совсем голову из-за постоянно свистящих близко пуль. Саша сел за деревом и с широко открытыми глазами слушал, как стуки сердца в ушах перекрывали своей громкостью стенания деревьев Фангорна, жалующиеся, что их потревожили.

Как только первый страх улёгся, Майтанов услышал, как его звал по рации капитан.

– Младший лейтенант Майтанов, ответьте, если живы, – услышал, словно через сон, как повторял эту фразу капитан.

– Да, товарищ капитан, – как можно спокойный пытался придать вид своему голосу Майтанов, что, правда, не очень хорошо получалось. Впрочем, не все так сильно испугались, как Саша, и было слышно, как неприятелю отвечают на языке молота и топора.

– Где находятся враги?

– Они находятся на 230 градусов, в метрах 100-х от меня на вершине большого холма, – сказал Майтанов, высматривая вспышки от выстрелов.

– Мы их обойдём с севера, удерживайте их на позиции, но не напирайте, чтобы не почуяли опасность, – сказал спокойный голос капитана Агутина.

– Слушаюсь, – сказал Саша, затем громко крикнул, – удерживаем позиции!

Саша снял с предохранителя свой АКА-47 и одиночными выстрелами недолго целясь начал постреливать в противника. Потерь с обеих сторон почти не было, только один солдат погиб из взвода Майтанова, потому что куда-то спешил.

– Вот суки палят, аж высунуться сложно, – кричал прапорщик Кирилл Пушков, тяжело дыша перезаряжая автомат.

– Ааа, херня, – отвечал ему вальяжным голосом Еремчук, подбадривая того, – вот у нас под Вяземкой такой ад творился, что не то, что за дерево страшно спрятаться, за танком боишься

Оказаться, потому что его легко взрывали.

Вдруг справа от холма, с которого вели огонь засланные солдаты, раздался мощный залп и после этого Майтанов услышал страшные крики раненных. Пальба в его сторону прекратилась и сконцентрировалась там, на холме и стала отдаляться, потому что остальные взводы под командованием капитан Агутина продавливали противника. Александр, слыша отдаляющийся звук боя, сразу же сообразил, что к чему и, выйдя из-за дерева, крикнул своим солдатам:

– Взвод, двигаемся за мной, враг отступает, мы должны их догнать.

Саша быстро побежал к левой оконечности холма, на котором гнездился враг, чтобы обогнуть его. Он решил двигаться на 200 градусов, чтобы не было возможности у противника сделать полукруг, который мог таким образом или уйти, или организовать из подручных средств более грамотную оборону, чем была.

Майтанов оказался прав в своих расчётах. Летя в выбранном направлении, Саша слышал непрерывный шум автоматов откуда-то справа, который становился всё громче и громче. И вот спустя 20 минут он увидел в метрах 50-ти 8 человек и мог разглядеть, наконец, их. Диверсанты казались маленькими в светло-зелёных камуфляжах, с разрисованными лицами и банданами на головах. Противники бежали и не видели, как слева их окружает, как им казалось, демотивированный взвод, тяжелое положение вещей вызвало страх, который притупил внимательность.

Саша, подождав буквально 5 секунд, пока остальные ребята подбегут, вышел из-за дерева и начал выпускать было пулю за пулей, но в магазине оказался всего 1 патрон, который попал в цель. Солдат, получивший эту пулю в бок, согнулся, удивлённо вздохнул, наполнив полностью свою грудь воздухом и попытался уйти за холмик, но не успел – меткая очередь из автомата Еремчука положила конец жизни этого человека. Майтанов был раздосадован из-за нахлынувшего боевого пыла на себя за то, что как неосмотрителен он был к своему арсеналу, судорожно пытаясь в укрытии перезарядить ружьё пока ещё оставался смысл стрелять. Саша опоздал, кто-то смог кинуть гранату так, что она отбросила сразу 3-х противников, одному из которых не повезло после этого выжить, отчего истошно вопил, пока не добили из жалости. Остальных расстреляли из автоматов, только 2-им самым шустрым удалось временно уйти. За нами, как стая гончих, кинулись все военные.

– Вот чёрт, убегают, мрази.

– Да, нельзя дать уйти, а то они начнут делать своё вонючее дело.

– Быстрее, быстрее.

Двигаясь по следу из поломанных веток кустов и слегка отмеченных отпечатков ног на траве, взвод Майтанова выбежал на маленькую опушку, которая редко попадалась в таких густых лесах. В её середине расположились два домика из необтёсанных брёвен, в оконных проемах вместо стёкол был вытянут пузырь, крыша также была из брёвен, только сверху них была постелена солома.

– Ступаем осторожно, по очереди и очень быстро до домика, – говорил Саша. – Со мной идут Ахметов, Костромской, Иларионов, Капустин, остальные идите в обход, останется здесь Петренко.

Саша следил за тем, как по одному пробегают названные люди к стене одной избы, сам оказался там последним. Как только все очутились на месте, после команды Майтанова они вышли из укрытия с двух сторон держа автоматы на весу, и начали прочёсывать зону. В одном из жилищ оказались старая бабка и её внучка, которые доили коз в загоне. Они сразу перепугались, схватились друг за друга, когда увидели неожиданно зашедших военных, не смогли даже крикнуть. Впрочем, их не стали трогать, только спросили у этих бедных людей, судя по старым сарафанам, есть ли здесь неприятель и, не услышав ответ и обсмотрев строение, вышли из него.

Немного другая ситуация произошла с Майтановым и Ахметовым, которые зашли в меньший домик, в котором были 2 комнаты. В дальней из них за грубо сколоченным из поленьев столиком сидел на лавочке старик, седой, с длинной бородой. При виде зашедших солдат, он вскипел, чем чуть не напросился на пулю, перепугав Сашу и Ахмеда.

– Зачем вы пришли ко мне в дом? Что вам здесь надо? – кричал старик, встав с лавочки и яростно тряся руками. Майтанов и Ахметов его не понимали, так как говорил человек на другом, совсем не похожим на русский язык. – Что я вам сделал? Вечно воюете, делать вам больше нечего? Сколько можно заниматься этим безобразием, ведь вы убиваете людей! Думал, уединюсь в лесу, никого не буду трогать, никого не будет в этой глуши вдали от людей, но нет, блять, припёрлись и устроили в…

Старик не успел договорить, так как своим яростным криком и последующим продвижением своего тела к солдатам, испугал тех и Ахмед, когда старик приблизился, ударил того прикладом в голову, житель леса упал и потерял сознание.

Саша и Ахмед молча вышли из избы, толком не разглядев, что в ней, на свежий воздух, вскоре к ним присоединились люди из амбара.

– Ничего не нашли? – спросил Вадим Костромский, с горящими как угли глазами. Майтанов только покачал головой, находясь в замешательстве от действий старика.

– Мы тоже… Ну и что будем делать.

Солдаты, как бы в ответ на этот вопрос, услышали впереди автоматные очереди и сразу туда бросились.

– Младший лейтенант Майтанов, – говорила рация, – двигайтесь к дороге, один из неприятелей стал языком, второй убит, поэтому соберите взвод и ожидайте нас там, конец связи.

– Конец связи, – ответил Саша.

Уже вечером сидя в грузовике, который двигался по направлению к фронту, Саша обдумывал всё происходящее, особенно тот случай с стариком и его ранение врага, оставившее сильное впечатление на него. Еремчук, видя, как задумчив и грустно-злобен его товарищ, сел к нему на сиденье и сказал:

– Ты сегодня почти убил человека… я тоже сильно переживал, когда сделал это, но потом привыкаешь к этому, становишься черствым к жестокости, которая бывает заслуженной или незаслуженной. Избегай второй вариант, не бойся первого, таким надо быть солдату – быть жестоким там, где это необходимо, как лесоруб, срубающий гнилые деревья.