Читать книгу: «Саша», страница 11

Глава 10

Прошло 3 недели послу того случая, как Майтанов впервые вступил в бой. Сейчас он находится на линии фронта в городке, полностью подконтрольном нашей стране и её союзника. Он представлял собой такое же жалкое зрелище, как и городской посёлок, в котором останавливался ночевать батальон, только в ещё более худшем состоянии: дома были совсем без крыш и даже многие не имели некоторых стен, зияли огромные дыры в полах, отсутствовали взорванные машины, потому что их необходимо было убрать для установки баррикад из мешков с песком или камня, постоянно происходили взрывы снарядов, выпускаемых артиллерией с вражеской стороны и наносящий тем самым урон людям и укреплениям, поэтому в городе было очень много подвалов и землянок, прячущие отдыхающих после уморительного дежурства солдат. Дежурили небольшим количеством человек, потому что давно не было штурма из-за расположения военной базы, находящейся на возвышенности, поэтому очень неудобно, опасно и кровопролитно получится отвоевать эту точку, хотя она имело важное стратегическое значение, из-за чего в самом начале конфликта здесь шли ожесточенные бои. Сейчас это почти что курорт, самое безопасное место для жизни в прифронтовой зоне.

Саша сидел в бункере и никак не реагировал на взрывающиеся над ним снаряды, хотя, как только сюда прибыл, часто вздрагивал, несмотря на то, что был в относительной безопасности. Человек быстро ко всему привыкает. Когда необходима помощь солдат в других точках соприкосновения, из города направляют военных на подмогу так, чтобы противник не видел, что отсюда ходит подкрепления. Так Майтанов попал в настоящий бой, из которого он вышел достойно, убив 3-х человек и захватив трофеи и личные вещи погибших, например, браслет с руки убитого. Как говорится, война кормит солдата не только едой.

Саша лениво лежал на матраце, положенном прямо на каменный пол, и дожидался, пока закончится обстрел, который производился почти что строго по расписанию, чтобы сразу пойти к «торговцам» разменять полученные трофеи на что-то ценное или приглянувшееся сердцу. Солдатам было очень скучно: интернет не ловил, в карты наигрались, спать не хотелось.

– Ну а у тебя как прошёл бой? – спросил у Кирилла Матросова Еремчук.

– Я, честно сказать, сначала обосрался, особенно когда пробегал от одного здания к другому через окоп и меня накрыло от взрыва снаряда, хуйнувшего настолько рядом, что меня аж землёй посыпало, как будто огромный котяра возится в песке, закапывая своё говно, – эмоционально говорил Кирилл.

– А ты ему не пробовал ответить, гранатой например.

– Нет, она у меня единственная выпала, я её потерял где-то и, надеюсь, кроме врагов она никого не задела.

– Я слышал, ты 5-х уложил? – спросил Вадим Костромской.

– Брешут, не было такого, только 3-х, да и то из засады с Кирей.

– Мы оба 5-х забрали – Вадим троих, я двух, – перебил Матросова Пушков. – Мы, когда забегали, помнишь, Еремчук, в то здание с наполовину обваленной синей потрёпанной как её… вывеской! Да, да, откуда пулемёты ссали постоянно, вот с нами зашло ещё человек 15 и пока отстреливались и поднимались по лестнице на 2-ой этаж, я с Кириллом поджидал их у заднего выхода и когда в проходе замаячили задницы, мы их тут же прихлопнули.

– А как вы…

– Услышали, они так громко топали по полу, что грех было не услышать.

– А вдруг наши?

– Так мы успели посмотреть на них перед тем, как палить. Так что завались-ка Вадим.

– Фигня, – сказал Костромской, – из засады и младенец уложит, а ты попробуй лоб в лоб перестрелять.

– Ну знаешь, если использовать вот эту штуку, – постукивал пальцем по виску Ахмед, – то не надо будет рисковать лишний раз и находится в невыгодной позиции.

– Это будет происходить не всегда, ты не сможешь точно предугадать, что сделает враг в той или иной ситуации, – начал заметно горячится Костромской.

– Дурака не сложно раскусить, – сказал Саша.

– Не всякий враг – дурак, нужно уважать своего противника, ненавидеть, но не презирать – это приведёт к твоему поражению, – сказал Еремчук.

– Это точно.

– В чём разница между презрением и ненавистью, если и то и другое дискредитирует человека? – спросил Кирилл Пушков.

– В том, что мы ненавидим равных нам по силе, а презираем недостойных нас, но не всегда слабые – слабые, так что с этим чувством надо поосторожнее.

– Чёт мы уходим в философскую хуйню, давайте поговорим о более приятных вещах – о бабах, – сказал Матросов.

– Ну ты и сука, конечно, нашёл, о чем говорить.

– Тварь, небось где-то осушил свой кувшин и нас раззадоривает.

– Ладно, ладно, не будем об этом базарить, раз вы не хотите.

– А всё уже, ты нас раззадорил, ты нас и успокаивай, заметь, я уже пол года баб не видел и могу их перепутать с смазливым мальчиком, – шутил Пушков.

– Ты про меня намекаешь, чтобы я…

– Нет, не намекаю, а прямо говорю, тут только ты у нас красавчик.

– Иди нахуй.

– Ну-ну, Киря, не обижайся ты.

– Хорошо, поговорили и хватит, а мне надо идти, – сказал Ахметов, встал с койки, взяв автомат, собираясь уходить.

– Куда?

– На дежурство.

– Так ведь… а, да, точно, обстрел прекратился, получается, Женёк, нужно собираться.

– Ага, – только сказал Еремчук и вместе со всеми начал копаться в сумке, хранившей личные вещи. Из сумок солдаты доставали предметы, которые можно было продать торговцам – так называли людей, покупающих и продающих предметы в военной зоне. Они не были причастны ни к одному лагерю, имели связи и с теми, и с теми, за что купцов презирали, но услугами не прекращали пользоваться. Старшие военнослужащие брали налог с своих подчиненных на возможность сбывать товар. Армия – целое мини-государство, в котором действуют точно такие же законы и порядки, как и в обычном гражданском обществе, только армия выглядит гротескной моделью общества, поэтому на его примере проще понять, как оно функционируют, так выпячивая свои сильные и слабые стороны (здесь у меня были придуманы две ублюдские метафоры про Иисуса, исцеляющего двух слепцов, и морковку, но они настолько сильно мне нравятся, насколько, впрочем, и глупы, что я не могу это не отметить и написать).

Майтанов из сумки достал части автоматов, которые ему совсем не нужны были и врагу тоже вряд ли пригодятся, хотя если они никому не были нужны, то и торговцы их скорее всего не заинтересуют, но на всякий случай Саша захватил, как и 3 браслета, снятые с трупов. Местные жители носили на руках браслеты из разного материала, некоторые из которых имели в своём составе бриллиант. Один из таких редких браслетов собирался продать Кирилл Пушков: он думал сначала его сохранить, но, поразмыслив, решил, что за вырученные за него деньги можно будет приобрести гораздо более нужные вещи, например, консервы. Еду торговцам не продавали, зато у них охотно покупали съестные припасы по высоким ценам. У торговцев можно было купить и военное снаряжение, но этого было навалом, поэтому дёшево продавалось. Единственно, куда могли выгодно продать оружие солдаты, так это на Родину, там чёрный рынок не так сильно заводнён этим хламом, а спрос имеется. За незаконной продажей арсенала строго следили, впрочем, не за всеми солдатами был пристальный надзор…

Саша, помимо браслетов, имеющих религиозную ценность для местных жителей, поэтому легко продавались, завернул в рюкзак ещё военную одежду. Он шёл не столько заработать деньги, потому что выручка за товары будет не очень большой в сравнении с риском быть подстреленным, сколько просто посмотреть, как это всё происходит, узнать расценки на товары, чтобы при будущих сборах трофеев выбирать наиболее дорогостоящие.

Саша с рюкзаком за спиной, в теплой осенней куртке и сапогах, поднявшись по мокрым загрязнённым каменным ступенькам, вышел на свежий воздух самым первым из компании. Воздух был холодным и, тем самым, хорошо взбодрил. Майтанов стоял у входа в бункер, облокотившись на рядом цепляющуюся за жизнь железную трубу, которая когда-то была частью забора или входила в состав аттракциона детской площадки, сейчас совсем непонятно чего именно. Сам же подвал-бункер зарылся в метрах 30-ти от 3-х этажного здания, находящегося относительно войны в нормальном состоянии. В нем проходили развлекательные мероприятия, когда было спокойно, трапезничали солдаты. В катакомбах этого здания находился склад, а на нижних этажах дежурили охраняющие его солдаты.

Еремчук вел солдат прямо по центральной улице города мимо большого количества штабских военных, идущих по своим офицерским делам, простых солдат, засыпающих ещё дымящиеся черным пламенем воронки от падений бомб песком и камнем из рядом стоящих грузовиков. Вскоре наша компания подошла к кучке из 25-30 солдат, скучающих у блокпоста (война – это или когда страшно, или когда скучно), который открывал возможность покинуть этот город.

– Прохор, – закричал Евгений и махнул рукой, подходя с своим товарищами к прайду.

– Увидел, – закричал в ответ хриплым голосом высокий худой старший лейтенант Артемий Прохоров и тут же подошёл к дежурному солдату, дабы передать ему бумажку. Тот посмотрел на неё секунды 3 и тотчас рукой показал остальным дежурным, чтобы откупорили консерву. Те, в свою очередь, раздвинули железные без прорезей чуть ниже среднего роста человека ворота, и все солдаты вслед за Прохоровым вошли в закрытую зону города. Часовой так быстро просмотрел пропуск потому, что знал Прохора, который очень часто наведывался к торговцам и получал на это разрешение от штаба, поэтому этот сосредоточенный солдат толком и не всматривался в пропуск.

Этот квадрат был закрытым, потому что часто подвергался обстрелу из-за неточных попаданий неприятеля, целившегося в более населённые по их мнению, районы. Здесь, конечно, находились военнослужащие, которые посылали пару-тройку снарядов в ответ, но более никого. Это место очень сильно напоминало Гамбург после знаменитой бомбардировки США и Великобритании сего города. Саша в окружении знакомых и незнакомых людей впервые очутился в такой разрухе, поэтому чувствовал себя очень некомфортно, дурная слава про этот район ходила.

Группа шла гуськом за Прохоровым, чтобы обходить воронки – вечный спутник войны. Их тут было так много и такой обширной площади, что даже Еремчук с одной такой присвистнул, хотя периодически проходил этот паломнический маршрут (прям путь Святого Иакова, потому что в конце обоих путей умирали люди), и сказал рядом идущему Прохору:

– Нихуя себе, глянь, какая дыра.

– Фигня, я таких много видел, – надуто ответил Артемий.

Прохоров был 30-ти летним лысым мужиком с гордым характером. Он проводил второю войну и поэтому считал, что достаточно знает о том, как надо и правильно воевать, часто любил спорить и ставить себя выше других даже в тех вопросах, в которых объективно мало разбирался. По какой-то необъяснимой причине, не смотря на свои совсем не выдающиеся навыки воина, получил значительное повышение и имел связи в армейском руководстве, часто его можно было заметить в обществе более высших по рангу офицерах. Впрочем, его в том кругу не все уважали, но Артемий был полезен в сбыте добычи.

Мимо Саши с солдатами прошёл патруль, состоящий из 5 человек, которые косо посмотрели на товарищей по оружию, но никак не препятствовали продвижению каравана. Вскоре Прохоров привёл туристическую группу на фейсконтроль, который нужно было пройти, чтобы очутиться за стенами града. Тут контроль был уже посерьёзнее, но только с виду. У солдат просили военные удостоверения, по которым сравнивали с имеющейся в ноутбуке базой данных. Военных быстро обслуживали дозорные, потому что может опять начаться канонада в не подходящий момент. Солдаты, отмеченные дланью Сарумана, вставали в одну сторону от проверяющих, ожидая дальнейших указаний. Когда все успешно прошли контроль дежурные через средства наблюдения провели разведку ближайшей территории и, никого не обнаружив, открыли ворота. Солдаты по одному перебегали из ворот в овраг, чтобы снайперы не могли убить, если они следили. Раньше часто практиковалась такая лоботомия, но за снайперами врагов стали наблюдать и отстреливать уже наши снайперы, поэтому количество солдат, погибших при подобных обстоятельствах, уменьшилось.

– Страшновато немного.

– Здесь хоть не так сильно пахнет гарью.

– Не хватает того, чтобы дождь ебанул, вот тогда заживём… кайф.

– Идиот, нашёл чему радоваться.

– Все вроде пришли, никого не потеряли, идём, – сказал Артемий и махнул рукой вперёд по оврагу. За ним все пошли, теперь были уже гораздо оживлённее, хотя было менее безопасно. Со временем люди привыкают к плохим вещам и событиям и их воспринимают совершенно спокойно, но реагируют негативно на менее худшие моменты потому, что не обыденны.

– Жалко Ахмеда нет с нами, – сказал Саша, подходя к Вадиму Костромскому.

– Переживём.

– Я тоже на это надеюсь.

– Ты дрейфишь што-ли? – удивлённо с нотками презрения спросил Вадим.

– Да я шучу, конечно… да.

– О-о, понятно.

– Что тебе понятно? Голова – два уха, – вступился за Майтанова Кирилл Матросов, – страх – признак высокого интеллекта, а ты будто дикарь или неандерталец сраный, не ощущаешь его, поэтому раньше всех узнаешь есть ли рай или ад.

– У меня хотя б будет выбор, а тебе точно греют котёл чертилы.

– Конечно, в аду общество высокое, туда быдло не попадёт, поэтому мы с Кириллом побеседуем на арийские темы с Гитлером, пока ты с старой бабкой будешь обсуждать в раю, сколько котят намедни утопила в реке, – агрессивно сказал Саша. Вадима не особо любили, но считали за своего, просто думали, что он немного глупый и не совсем всё понимает.

– То есть ты хочешь сказать, что бабку несправедливо отправили в санаторий счастья и вечного блаженства? – спросил Кирилл.

– Ну да, это ж какой надо быть мразью, чтобы таких невинных созданий умерщвлять?

– А людей убивать нормально?

– Их не жалко, они не могут мурлыкать.

– Здравствуйте, меня зовут Саша и я пошёл на войну только потому, что мне не нравятся люди из-за отсутствия у них возможности мурлыкать, – сказал Вадим, держа в руках невидимый микрофон.

– Да-да, это я, а что тебя смущает? Имеются претензии к моей персоне и позиции?

– Я вами восхищаюсь, – восторженно сказал Костромской и театрально пожал руку Саше.

– Вот не пизди мне тут. Стоп, а мы точно туда идём, – настороженный голос Майтанова заставил Вадима и Кирилла посмотреть вперёд. Они видели, что овраг заканчивался окопом, в котором не хватает только голов, снующих туда-сюда.

– Надеюсь, что мы не заблудились, – сказал Вадим, невольно сжимая рукой цевье автомата, висевшего на плече.

Майтанов подошёл к Пушкову и Еремчуку и спросил у второго, показывая рукой в даль:

– Это нормально?

– Да, здесь был окоп когда-то и сейчас он точно наш.

– Точно наш?

– Посмотри на наш город и на эти окопы. Они находятся внизу под хорошим отличным прострелом с города. Если же тут засада, уйти враги не смогут из-за возвышенности, так что здесь безопасно, как в утробе матери.

– Надеюсь ты прав, – сказал за всех Кирилл Матросов.

Солдаты забрались в окопы и начали ждать там, пока по рации Прохор не договорится с торговцами по рации. Кто-то курил сигареты, скрученные собственными руками, один тянулся за телефоном в карман, но тут же отдергивал руку. Этот юнец только неделю назад прибыл в город и ещё не отучился от привычки в людном месте сидеть в телефоне, чтобы не разговаривать с незнакомыми людьми. Телефона сейчас у него не было.

Тем временем Прохоров смог быстро договориться по рации с торговцами и один из них в тёплой зимней куртке с мехом, сапогах, шапке, и открытым без маски лицом, чтобы не убили, медленной походкой двигался к армейским.

– Ну что, скоро остальные прибудут? – спросил Артемий, как только торговец оказался на расстоянии комфортном для общения.

– Минуты 3… мне нужно сообщить своим, что сюда безопасно можно приехать, – с мягким акцентом на русском языке сказал неславянской национальности торговец и по рации про солдатах на всё том же русском языке сообщил оставшейся в укрытии гильдии, чтобы прибывали на мену. Как оказалось, торговцы прятались за холмом и как только был подан зелёный сигнал, тут же выехали из-за него на открытых сверху внедорожниках на маленькой скорости, тряся своими побрякушками от постоянно попадающихся кочек.

Торговцы были одеты в плащи, сапоги и грубые штаны, они вышли из машин и абсолютно безоружные начали идти к окопу. Солдаты, хоть и держали в руках автоматы, но их не наставляли на идущих, делая как можно спокойное и расслабленное выражение лица, но внутри новенькие испытывали напряжение, поэтому салаги очень тщательно следили за каждым движением незнакомцев, хотя со стороны так не казалось. После процедуры любезностей, которые, конечно же, были лицемерны, и те, и другие прекрасно это понимали, но нарушать традицию не спешили, так как не сулило ничего хорошего.

Прохоров достал из кармана смятый листок, в котором были записаны фамилии участников торга, которые по 6 человек вылезали из окопа и шли с пожитками к внедорожникам, хранящим сокровища. Сначала шли более опытные и сумевшие договорится, затем остальные. Майтанов вместе с Еремчуком оказался в первых рядах, поэтому у него был хороший выбор. Он за копейки продал своё барахло, которое без раздумий было принято торговцами: вместимость кузова пикапа позволяла забрать товары, которые торговцы всё равно выгодно сумеют пристроить, и солдаты чаще покупали, чем продавали. А покупать у барыг было что: магнитофоны, модная яркая одежда, часы, консервы, телефоны, браслеты, книги, лампы, модернизированное кустарным способом оружие, DVD с порно, шоколадки (шоколадки были в дефиците и стоили, соответственно, очень дорого), даже картины и много чего ещё. Торговцы понимали, что солдату скучно и им некуда прямо сейчас тратить деньги, поэтому цены были завышены. Прелесть деятельности торговцев заключалась в том, что те вещи, которые они продавали, были запрещены в военных подразделениях, где легально нельзя было их достать, например, наркотики, а покупка у торговцев не вызывала вопросов, так как чтобы попасть на эту сходку, необходимо было передать 30 серебряников одному человеку.

Саша забрав из военной бухгалтерии малую часть зарплаты, заработанной пока он был на войне (солдатам не полностью выдавали зарплату при военных действиях, чтобы те их не проиграли в картах или не спустили у торговцев, по крайней мере, так говорили военным, хотя на самом деле так делалось, чтобы снижался риск дезертирства, без денег сложно решать подобные проблемы, очень сложно) купил себе только 4 шоколадки, чтобы порадовать себя любимого и на этом шопинг младший лейтенант завершил, вернулся в окоп, где ожидал, пока остальные накупят всякой фигни. Были слышны всё время шутки, из разряда, “нам оставьте хоть что-нибудь”.

Через 1 час всё было закончено и уже начало темнеть. Это был сигнал, что пора сворачивать ярмарку, солдаты и торговцы достаточно тепло для такой ситуации попрощались и каждый довольный полученным результатом, ушли в противоположные стороны.

Глава

11

Прошло 3 месяца после первой встречи Майтанова с торговцами. Вы меня спросите: почему ты не пишешь хоть немного о тех событиях, произошедших в эти 3 месяца? Ответ прост, во-первых, никаких важных событиях не произошло, во-вторых, мне просто лень из-за первого пункта (особо умные сказали бы при подобной ситуации, что просто использовали прием – Чеховское ружьё – но я не из таких, я честный).

Александр Майтанов лежал на койке и перечитывал письмо Михаила Вейпиченко. Тот писал, что у него все хорошо, устроился на новую работу помощником менеджера в крупной рекламной компании через связи, бухнув с человеком, о котором Миша не самого лестного мнения. Письмо шло 2 недели, как это обычно случалось, и к нему должна была быть прикреплена посылка, но её не оказалось. Михаил написал об этом в письме, что отсылает ему подарок – шахматы – в надежде на то, что он всё-таки дойдёт. Саша усмехался, перечитывая этот момент, потому что ни шахматы, ни даже деревяшки в пакете вместо шахматы не наблюдал.

– Товарищ старший лейтенант, вас вызывает к себе полковник Макаров в штаб к себе в кабинет, – сказал солдат, вошедший в комнату с докладом.

– Полковник Макаров?

– Так точно.

– Хорошо, иди, – сказал Майтанов, немного полежал на кровати, засунул письмо в ящик стола, надел шинель и покинул тёплую комнату. Ему пришлось выйти из целой квартиры, которая теперь служила пристанищем для солдат, реставрированная до состояния, при котором возможно нормально жить. Про подъезд такого нельзя сказать, потому что штукатурка обвалилась, стекла выбиты, в местах отсутствовали куски бетонной стены.

Майтанов вышел на улицу и сразу съёжился и поморщился – вьюга. Но должно идти к командованию и получить от него приказ, полковник Макаров никогда ранее лично Сашу не вызывал. Александру Юрьевичу пришлось несладко, ветер с хлопьями снега как назло дул в лицо и только по чутью Майтанов добрался до штаба, где его ждали тепло и беспокойство. Саша, просидев буквально минуту в приемной полковника, был приглашен его ассистентом для приватной беседы.

– Товарищ полковник, старший лейтенант Майтанов по вашему приказанию прибыл, – сказал Саша, оглядывая темный кабинет, к котором помимо него и полковника, находился ещё и капитан Агутин.

– Вольно, – сказал Константин Георгиевич Макаров Майтанову и начал говорить Агутину, – если нужно будет дополнительное оборудование, обязательно его возьмите, скажи, что у тебя есть разрешение от меня.

– Хорошо, – несколько фамильярно для своей роли ответил капитан Агутин.

– Майтанов, я вас позвал, чтобы лично обсудить предстоящую тебе операцию, – говорил полковник, у которого была привычка при личной формальной беседе перескакивать с «ты» на «вы», – ты должен будешь доставить некий секретный груз на базу С, это в глубине страны, вы должны знать её расположение. Вас будет сопровождать капитан Агутин, но в городе D, он тебя покинет, так как там получит новое поручение. Вас, орлы, будут ждать 4 БТР и грузовик, в котором и будет находится груз. Я с Александром Ярославовичем поговорил и сказал взять ему 20 человек, надёжных, которым можно верить, тоже самое нужно сделать и вам. Отправляться будете сегодня вечером в 21:00, так что не медлите и займитесь непосредственной подготовкой. Есть вопросы?

– Да, откуда мне взять груз? – спросил Майтанов, не уверенный в том, что правильно понял слова полковника.

– Он уже будет в грузовике, – поморщился полковник Макаров от невнимательности Майтанова, – свяжитесь, капитан Агутин, с майором Литвицким, он займётся грузом и сопровождением в виде БТР, он вам сообщит, где именно они будут находится. И самое главное, никому об этом ни слова. Все свободны.

Капитан и, получивший повышение, старший лейтенант Майтанов отдали честь и вышли из кабинета в коридор, откуда в раздевалку и на улицу.

– Эка срань на улице, надеюсь, погода поутихнет, когда будет в дороге, – громко кричал, чуть ли не в ухо капитану Саша, метель стала ещё сильнее, как в повести «Ночь перед Рождеством», когда чёрт пакостил людям.

– Эта да, БТРы то проедут, а вот что делать с грузовиком – не знаю, – только ответил Агутин, закрыв воротником шинели лицо. Он шёл к казарме, в которой нашим героям необходимо было завербовать людей для предстоящего похода. К счастью, нужная казарма находилась рядом с штабом, поэтому не пришлось долго мёрзнуть солдатам.

Офицеры зашли в дом и первым делом, после того как разделись в прихожей, направились в столовую, где, судя по промежутку времени, должна была обедать рота.

– После того, как найдёшь людей, отправь их на склад, чтобы взяли припасы и снаряжение, в том числе и тех, кого я выберу. Я тем временем буду искать майора Литвицкого и по рации сообщу, где именно будет грузовик, так что будь начеку.

– Хорошо, а вы знаете, что за груз мы будем вести? – спросил Саша.

– Нет, мне не сообщили, – отвел глаза Агутин. Далее они молча дошли до столовой, они в принципе мало между собой разговаривали, Александр Ярославович не был многословен ни с кем и производил впечатление человека строго и не любящего слова, поэтому с ним никто без дела не говорил, да по делу ограничивались лишь самым важным. Офицеры подходили к интересующим их солдатам и шептали им на ухо о том, что надо выйти и поговорить после обеда. Капитан при этом ходил с блокнотом в руке, в который записывал имена тех, кто должен с ними идти. Как только Агутин закончил с вербовкой, он подошёл к нашему Саше, протянул листок с фамилиями и сказал:

– Вот их ты должен будешь забрать. Они, как только закончат обсуждать, будут ждать тебя у входа в столовую, – неожиданно похлопал по плечу Агутин.

– Удачи, – ответил Саша и наблюдал, как его товарищ неторопливо покидал столовую.

Саша подошёл к стойке и попросил у буфетчика чай. Он стоял, облокотившись о стойку так, словно он в баре и ищет девушку, с которой хотел бы провести одну, а может и несколько прекрасных ночей. Так ждал Майтанов до тех пор, пока последний из тех солдат, кто должен был отправится на задание не вышел из помещения.

– Слушайте, ребята, – сказал Майтанов после того как удостоверился, что все на месте, это было несложно, так как всех их Саша лично знал в лицо и поименно. – У нас сегодня будет, как сказал капитан Агутин, важное задание, поэтому я даю вам время на сборы от силы 1 час и через час вы должны будете находиться около 3-его склада и там меня ждать. Там выдадут снаряжение и дальнейшие указания. Выполняйте приказ.

– Есть.

– Так точно.

– Товарищ старший лейтенант, а будет за задание? – спросил высокий старший сержант с смешными глазами.

– Не знаю, Даниил, мне не сказали.

– Вечно нам ничего не говорят, боятся, типа мы раскроем все тайны и сдадим всех, а на самом деле никакой тайны в этом всём нет, строят из себя, хер проссышь кого, – услышал Саша, как бурчал один из солдат, но не стал его задерживать, просто отметил, что его в следующий раз брать не будет, но был согласен со словами этого военного.

Через час Саша стоял около караула с рюкзаком за плечами и ждал с нетерпением единственного опаздывающего солдата. Им был Вадим Костромской, который за боевые заслуги получил 3 дня назад повышение до старшего сержанта.

– Почему опоздал, сержант Костромский? – строго спросил Майтанов.

– Я срать ходил, меня из-за плохой говядины, которая была нам подана на завтрак прихватило, – пытался прямо оправдаться Вадим.

– Смотри у меня, рапорт никто не отменял. Заходим, – скомандовал остальным Саша и зашёл в большое здание. Он уже договорился с заведующим складом о том, чтобы солдатам выдали дополнительные сухпайки, боеприпасы и спальные мешки, поэтому прошла процедура заполнения инвентаря солдат очень быстро, так что пришлось дожидаться военным сообщения на квартире, до которой было совсем недолго идти, время ещё не утекло. Солдаты расселись кто где в тесной квартире, заполнив всё её пространство своими телами и пили чай, в которой в последнее время стали всё чаще и чаще добавлять коньяк и водку, но не сегодня, задание как никак.

– Когда это дерьмо закончится?

– Надеюсь нам не придётся вечно толкать грузовик по дороге, – сказал солдат, так как все каким-то образом узнали, что нужно будет доставить груз в другую часть.

– БТР будут, так что норм.

– Они нам не помогут.

– Как бы БТР нам самим не пришлось проталкивать.

– Я себе из-за сучьего мороза ноги почти отморозил, хоть бабьи чулки одевай.

– Правильно – надевай.

– Да заткнись ты, пидр.

– Вообще-то он правильно сказал, умник.

– О-о, грамотеи свои пиздаки пораззевали, будут теперь целый год кудахтать как хорошо, как плохо говорить. И так тошно.

– Закурить не найдётся?

Саша отстранённо сидел на корточках в углу комнаты, пока к нему не подсел Вадим, видя, в каком настроении находится товарищ.

– Чего такой кислый? – спросил Костромской.

– Вот если бы ты не опаздывал, то был бы счастлив… да не нравится мне всё это, не знаю почему, чуйка. Последние два месяца были хоть и тихими, почти без боев, но всё равно гадко.

– Я тоже это заметил, ещё полгода здесь отматаем и можно в тыл и на повышение, – мечтательски подметил Вадим.

– Ещё и треклятый холод тут свирепствует, хуже, чем у нас, хоть вторую пару трусов надевай, чтобы яйца согреть.

– Это потому что они у тебя железные – железо быстро меняет температуру, – засмеялся Вадим, большую часть жизни проведший в Сибири, поэтому холод не сильно его тревожил.

Саша услышал, как его рация проявляет признаки жизни, поэтому встал и подошёл к комоду, который солдаты использовали для игры в карты.

– Старший лейтенант Майтанов слушает.

– Это капитан Агутин. Слушай, Саша, тебе с ребятами уже надо выходить и прибывать к Зернице, в самый её конец, там ты увидишь целый ангар, в него заходи, солдаты пусть перед ним почистят снег, чтобы машины смогли выезжать нормально. Ты уже раздал снаряжение солдатам.

– Да, всё хорошо. Сейчас уже выходим.

– Жду. Конец связи.

У солдат было разное настроение: одни были очень довольны, что, наконец, можно будет покинуть эту дыру, другие продолжали ворчать ещё сильнее, чем прежде на погоду и офицеров, Майтанова не стеснялись.

Когда Саша вышел, на улице уже стало совсем темно и снегопад прекратился. Ощутимо легче от этого не стало, так как всё равно приходилось пробираться к ангару через сугробы высотой в пол метра. Это было проблемой, так как приходилось ступать очень осторожно по мягкому снегу, под которым попадались железные острые останки мирной жизни, один из них проткнувший стопу солдату на глазах Майтанова two week ago, пришлось с ногой провозится 10 минут, пока извлекли ногу из прутика под присмотром холода. Ситуация не из приятных.

Майтанов вёл ребят по безлюдным улицам города к Зернице – так называли солдаты зону, в которой хранились основные запасы продовольствия. Эта зона представляла собой огороженную забором хорошо охраняемую территорию, находящуюся в самом безопасном от обстрелов районе города, которые всё реже и реже стали тревожить город, снаряды заканчивались, и противник решил попусту не тратить ограниченный ресурс.

Рядом с защищённой зоной впритык к ограждению стоял ангар, его никто не охранял. При желании в нём могло поместиться 10 танков, так что удивительно, что снаружи он был необитаемым островом. Впрочем, это недопущение было принято для того, чтобы лишний раз не обращали на него внимание, который считался плацдармом для проведения секретных операций и усиленно охранялись под видом серого здания.

Саша зашёл в ангар, приказав солдатам ждать его снаружи. Как только Майтанов очутился внутри, он почувствовал резкий машинный запах и увидел, как к нему мгновенно подошли 3 солдата и спросили документы. Старший лейтенант их показал и его провели к капитану, который облокотившись о громадное колесо грузовика говорил с водителем.