Читать книгу: «Для маленьких девочек и мальчиков, которые думают, что они большие. Книга 2», страница 3
2
Без малого минуло пять месяцев. На улице было свежо. Черные облака плыли по небу, иногда раздираясь являли луну. Два часа ночи, город спит. На крыше дома появилось очертание человека, скользнувшего тенью к трубе. Тень была во всем чёрном, на голове вязанная шапочка, чёрные перчатки, только белели кеды. Неизвестный достал верёвку из под куртки, и привязал её к трубе. Через каждые пол метра, на канате были завязаны узлы, что бы было легче спускаться и подниматься. Затем ухватившись за неё он тихо двинулся к краю крыши. На самом краю крыши, неизвестный остановился и заглянул вниз. Лунный свет струящийся на его улыбку, отразился блеском фиксы. Вор тихо сел на краю, свесив ноги, затем соскользнув вниз, стал спускаться. На верхнем, пятом этаже, он тихо встал на подоконник, и ослабив верёвку перешёл на другую сторону окна. Другой конец каната был привязан к его офицерскому ремню, затянутому на его поясе. Подоконник был бетонный, по этому не грохотал жестью. Жиган прижавшись лицом к стене, смело шагнул на другое окно, не боясь зашуметь. Почему он сделал такой манёвр? Из-за расположения трубы, привязанная к ней верёвка спускалась перпендикулярно соседнему окну. Если бы он сорвался перешагивая на другое окно, его удержал бы канат. И ему пришлось бы болтаться раскачиваясь перед стёклами пятого этажа. Вор засунул свою голову и руку, в открытую форточку и отварил створку окна. Отстегнул ремень и зацепив его за ручку окна, осторожно спустился на пол. Затем прикрыл окно. Тенью скользнул из кухни в комнату и встав на четвереньки, подкрался к раскладному дивану. На котором гора одеяла храпела так, что Жиган чувствовал вибрацию, и дребезжание стакана с водой, стоящего на журнальном столике. Жиган осторожно прилёг на диване, медленно и кропотливо стал снимать с шеи спящей цепочку. Наконец цепочка оказалась у него в руке. На цепочке висел замысловатой фигурации ключ. Он повесил цепочку себе на шею и распахнул куртку, вытащив оттуда пузырёк, из которого плеснул в стакан. Спрятав склянку на место, он достал баллончик, и на этот раз, вспрыснул из него храпящей в рот, и затем быстро шмыгнул под кровать. Храп прекратился, началось мычание и чмоканье губами. Через пять минут храп возобновился. Жиган почесал через шапку свою голову, соображая:
– Вот это да!
Выбравшись из под кровати, он вновь достал дихлофос и вспрыснул спящей его в рот и нос. Стародворская закашлялась, машинально потянувшись к стакану осушила его и вновь улеглась. Через некоторое время, Жиган лёжа под кроватью, услышал странный звук подобный тому, когда по осени прессуют систему отопления, и от этого воздух с шумом, пробегает по трубам. Начавшийся было храп, прекратился и Стародворская с реактивной скоростью, соскочила с кровати и унеслась в туалет. В туалете ревел горный поток, звенел унитаз, слышались предсмертные возгласы. Жиган тихо вынырнул из под раскладной кровати, взял стакан, отнёс его на кухню, сполоснул водой, поставил на полку. Оттуда взял другой и налив в него немного воды, вернулся в комнату и оставил его на письменном столике. Затем он прислушался, к творящейся вакханалии в туалетной комнате, улыбнулся и отодвинул разложенный диван от стенки. Приподнял ковёр за которым блеснула металлическая дверь сейфа. Включил фонарик и сняв с шеи ключ, вставил в отверстие. Замок щёлкнул, дверца открылась и вору открылась чарующее зрелище. Весь до верху сейф был наполнен купюрами, достоинством в сто, пятьдесят и двадцать пять рублей. Была здесь также и валюта.
– Вот это да! Сколько здесь? Миллион не меньше! – Возбуждённо прошептал Жиган. Он бесшумно подошёл к комоду и достал оттуда наволочку. Затем вернулся к сейфу и подрагивающими от возбуждения руками, стал скидывать деньги в наволочку. На дне сейфа лежала какая-то папка с бумагами, он заглянув во внутрь, засунул эту папку себе под куртку. Затем захлопнув сейф, пододвинул диван на место. Цепочку с ключом швырнул на ложе Стародворской. Собрался было уйти, но вернулся, прикрыв ключ одеялом. Переместившись на кухню, кухонным ножом сделал прорезы в наволочке и через эти прорезы вставил ремень. Затем забрался на внутренний подоконник и пристегнул ремень себе на поясе. Вышел на уличный подоконник, наполнив лёгкие свежим воздухом, проделав всё в обратной последовательности, поднявшись на крышу. Отвязал верёвку от трубы, он скрылся на чердаке.
Через пару дней, Бабуина и его старшего брата Юрбина забирали в армию. Хотелось как-то напоследок сблизится с родной природой и землицей матушкой. В какие края судьба забросит их сердобольных, в степь-ли, в тундру? Одному Богу известно. Вот Кот и предложил им съездить с ночёвкой на остров, затерянный среди болот, куда они часто ездили бывшие по моложе. Бабуин выделил деньги на провизию Коту, который пообещал:
– Всё будет в ажуре. Не волнуйтесь, будите довольны. Будет выпить, закусить, я возьму с собой палатку. Эх, встретим туманную зорьку свежестью, пробуждающейся, весенней природы. Которая нетерпеливо ждёт, что бы стелиться под наши ступающие ноги, первомайской зеленью, обволакивая их подснежниками, когда мы по утру пойдём умыться в студёной протоке. А с вечера мы будем сидеть на песчаном островном пригорке, слушая шум сосен и потрескивание пылающего костра.
Смеркалось. Бабуин сидел у костра, переполненный грустью расставания с родными местами. Рядом стояла натянутая палатка. В последних солнечных лучах, в болоте серебрился фюзеляж немецкого самолёта, сбитого во время войны. Бабуин помешивал похлёбку, варившуюся в котелке. Ну как похлёбку, практически это была крашенная вода, но вселяющая надежду. Кот, как и всякая далёкая от кухни натура, имел свой взгляд на лесной пикник. Поэтому на выделенные деньги, он купил в гастрономе четыре бутылки водки, рыбный завтрак туриста и три банки кальмаров. Правда ещё взял из дома пару солёных огурцов. Уже на острове Кот долго извинялся,, что забыл купить хлеба. Есть кальмаров братья отказались сразу, на радость Коту, заявившему:
– О, мне больше достанется.
И по этому что бы выжить, Бабуин теперь сидя колдовал над котелком. Он вывалил туда рыбный завтрак туриста, добавил брусничных листьев и ждал результата. Что выйдет, рыбный суп, или рыбный чай? Других вариантов у него не было. Юрбин отказался на прочь от водки, а когда поспела похлёбка, то и от неё тоже. Он растворился во мраке острова, как приведение. Бабуин сам отведал своего варева. Результат на лицо, это про наш случай. Его моментально всего перекосило, потому что его варево напоминало по вкусу помои, пахнувшие рыбой. Вот в таком положении и застал его Кот, пришедший со своим предложением:
– А не накатить ли нам по рюмашечке?
Бабуин с шумом вы прыснул содержимое изо рта и стал плеваться.
– Вот же! Срочно нужно продезинфицировать рот. – Наливая сто граммовую рюмку, засуетился Кот.
Влив содержание стопки в рот, Бабуин сначала долго полоскал ротовую полость, запрокинув голову, только после этого проглотил водку. Кот подал ему солёный огурец, тот откусил и расплылся в улыбке, промолвив:
– А всё не так уж плохо.
– А я чо говорю. – Подтвердил чрезмерно оживившийся Кот, медленно цедя водку из стопки, брезгливо выворачивая губы. Они не ели с самого утра, долго ехали на автобусе, затем также долго шли по карьеру, по лесу и по болоту. Поэтому Кот закусив огурцом с аппетитом набросился на кальмары, возопив:
– Кальмарчики! Это все равно что устрицы. Только для графьёв с. Надо понимать, деликатес.
Кот с жадностью стал набивать рот Кальмарами, вынимая их из банки. Когда же он стал их прожёвывать, его губы вновь стали постепенно, как-то уж странно брезгливо выворачиваться.
– Чо, как кальмары? – Ядовито спросил Бабуин.
– Ништяк. Перцу не хватает, да и соли тоже. – И Кот отставил банку с дарами моря, в сторону.
– Что так мало съел? Фабрика резиновых изделий выпускающая эту продукцию не устраивает? – Не унимался Бабуин.
– Почему мало, почти всю банку съел. Давай лучше накатим под закат.
Они выпили ещё по сто грамм. Выпитые двести грамм водки, только способствовали развитию звериного аппетита. Бабуин, интуитивно ведомый зовом предков, встал и пошёл бродить возле сосен, подымая шишки.
– Вот ведь все пустые, белка живёт на острове что ли?
– Да может и птицы поклевали. – Довольный, привалившись на дерево, промурлыкал Кот.
– Есть, целая! О! Шишечка! – Радостно сообщил Бабуин, выковыривая из шишки воздушные семечки.
– Слушай, ты как в анекдоте: – Ползёт, ползёт, съест шишку и снова ползёт. Кто это? Мересьев. Поганый анекдот придумали про нашего героя.
– И зачем я только пил? У меня теперь плачь голодного желудка. Смотрел музыкальную постановку Шекспира «Укрощение строптивой»?
– Правильно мыслишь! Нужно булькнуть ещё по сто! За пробуждение природы! Послушай чудесный голос леса! – Говорил восторженно Кот, наливая очередные сто грамм: – Эй Мересьев, прошу к столу.
– К столу? Ну ты садист. Живот бурчит и стонет так, что за него не слышно ничего. Кто там!? – Спросил Бабуин, беря наполненную рюмку.
– Сто грамм! – Радостно сообщил Кот. Они выпили и сидели молча, глядя на костёр. Вдруг Бабуин, как бы очнувшись, заговорил:
– Чудо! Я слышу! Это птицы! Самцы поют для самок многообразием голосов лесных. Послушай только какие трели, все это для избранницы единственной и так желанной…
– Да, избранницы бы нам не помешали.
– Слышишь? И только дятел всё стучит не думая о самках.
– Почему? – Удивлённо спросил Кот.
– Поверь мне, дятел хочет жрать. Помнишь в прошлом году ты на болоте подстрелил глухаря. Здоровый такой был, упитанный. В этом же самом котелке варил его ты. – И Бабуин ударил ногой котелок, из которого частично выплеснулось пойло. Мечтательно продолжил вспоминать: – Чего ещё надо? Было выпить, была только что общипана свежая птица. Не то что нынче, сплошные, не поворачивается язык, что бы сказать дары моря. Рыбный день какой-то. В общем этого глухаря осталось только сварить.
– Так я же и сварил. – Сказал Кот.
– И варил и варил, и варил и варил. Не дождались стали пить без закуси. А глухарь никак не вариться. Огонь сильный вода выкипает, добавляешь холодной воды. И опять варишь и варишь.
– Да капризные слишком, никто есть не стал. Подумаешь глухарь слегка не до варился. Мне больше досталось. Я его почти весь и обглодал. Падла жёсткий, старый наверно был.
– Да надо было чтоб вода не выкипала, хотя бы огонь регулировать, и за место крышки еловых лап положить что ли, сверху котелка.
– Да ладно, подумаешь слегка сыроват оказался.
– Ну ты его слегка и обглодал, а когда домой возвращались, как скунс обильно метил за собой дорогу.
Когда вернулся на стойбище Юрбин, то он увидел только угли догоревшего костра, и рядом арсенал пустых бутылок. Бабуин грустно бродил среди сосен, обнимая их со стенаниями:
– За брили меня во солдаты, солдатушки! Увезут на чужую сторонушку! Как же я там без вас сосны, сосенушки…
Рядом в сохранившейся с войны траншее, ползал на четвереньках Кот, как будто контуженный окопник. Кот полз в одну сторону, окоп заканчивался он упирался головой в землю. Соображал, затем разворачивался и полз в другую сторону. Не известно сколько бы он там ползал, если бы Юрбин не позвал его:
– Кот, я здесь! Иди на голос.
Кот перелез через бруствер и пошел в противоположную сторону к болоту.
– Куда ты на болото пошёл?
– Желаю пососать клюквы.
– Какая там ночью клюква?
Кот, все равно сначала должен был промочить ноги, затем они вернулись к палатке, где уже спал Бабуин.
Здоровый организм Кота, ночью избавился от кальмаров, путём очищения, изрыгая их. Кальмарчики были как свежие, только мелко порубленные. Кот лежавший с краю, интуитивно переполз через Юрбина, оставив его лежать рядом с блевотиной. Юрбину такая рокировка заведомо не понравилась, и он стянув одеяло, ушёл спать к костру, который нужно было вновь разжечь. Выползая из палатки, он увидел голодного енота, пришедшего поживиться возле стойбища людей. Вероятно он это делал не первый раз, но такой облом, у него вышел впервые. Сначала зверёк осторожно приблизился к котелку. Понюхав остатки супа фыркнул, забыв о его существовании двинулся к кальмарам. Пожевав их, выплюнул. Что характерно, когда кусал, его губы точно также брезгливо отворачивались как у Кота. Расстроенный енот покрутился ещё возле кальмаров, наконец помочился на них и удалился.
Утро встретило их бурным щебетанием птиц, и все эти птицы как будто щебетали у тебя в голове. Вставало над землёй светило, в палатку бодро впорхнул Юрбин. Он безуспешно пытался поднять наших любителей природы. Наконец из палатки выполз Кот и устремился к болоту, где краснела спелая клюква, зимовавшая под снегом. Бабуин тоже знал о лечебном свойстве клюквенного морса после пьянки, но его сил хватило доползти только до костра. Где он и страдал до двенадцати часов дня. Только тогда он неимоверной силой воли, заставил себя подняться и двинуться к дому. Бабуин трепетал как осиновый лист, каждой клеточкой человеческой сущности. Ему казалось, что пришёл конец, и он как патриот своей Родины, откосит от армии, посмертно. Знаете ли вы что такое жидкий стул? Ну если знаете, то представьте, что этот жидкий стул вам постоянно подкатывает к горлу. А вам нужно двигаться, перейти склизкие бревна переправы. Идти по болоту. Движение – это жизнь. Не одно живое существо, обладающее меньшим интеллектом в природе, раз отравившись, не притронется к отраве. Только не человек. Человек, звучит гордо! Именно в это заблуждение ввёл нас Максим Горький.
Ещё два месяца спустя. Военный состав, стоящий на перегонной станции, растянулся на столько, сколько могли охватить глаза. Солдаты ехали в теплушках, офицеры в пассажирском вагоне. Все остальное занимала погруженная на платформы техника. Дивизион ехал на учение в Казахстан. Ехали не с пустыми руками, что бы получить хорошую оценку от проверяющих, в соседней теплушке с солдатами ехали бараны. Бараны в смысле животные, то есть мзда. В офицерском вагоне также было немерено спирта и водки. Младший сержант Крокодил Гена, пришёл с подчинённым получать горячее питание.
– Чего так много? – Спросил он у повара, набивающего их полевые термоса.
– Бери, бери. Говорят, хрен его знает когда следующая остановка будет. – ответил тот.
– Не знаешь, сколько стоять будем?
– А кто ж их знает.
– Крестовский давай шевели батонками. Нам ещё топать через весь состав. – Закидывая себе термос с киселём за спину, сказал Крокодил своему подчинённому, здоровому парню, весившему килограммов сто.
– Да, товарищ сержант, без нас не уедут. – Сказал тот и сев на термос с кашей, стал перематывать портянки.
– Это почему же? – Спросил Крокодил Гена, закуривая.
– Так ведь у нас провиант весь, хлеб, каша, компот. – Тоже закуривая, во весь рот улыбался Крестовский.
– Да, тяжеловато нашим будет без еды. Давай бери термос и вперёд.
– Так точно! Я только по маленькому.
Наконец рядовой Крестовский появился из-за вагона и они двинулись к своей теплушке. Внезапно их эшелон дёрнулся, громыхнув вагонами и покатился вперёд, ускоряясь.
– Бежим! – Крикнул Крокодил и они побежали, с рядом плывущими платформами с техникой. Бежать мешали термоса и хлеб. Когда Крокодил понял что следующею платформу они уже не догоняют, потому что бегут вровень рядом идущей, скомандовал:
– Давай, забирайся на платформу!
И сам заскочил на ступеньку, взял хлеб из рук Крестовского, подал тому руку. Они стояли на краю платформы и смотрели, как все быстрее начинали мелькать рядом растущие кусты.
– Повезло! – Сказал Крестовский.
– Чего повезло? У меня там люди голодные.
– Нам повезло. Что мы голодными не останемся. – Радостно ответил Крестовский. Давайте завтракать, товарищ сержант.
– Давай. До нашей теплушки совсем ничего, как только тормознёт, рвём когти к нашим.
Они сидели ели кашу с мясом, запивали компотом, все это прикусывая белым хлебом. Крестовский все время излучал самодовольство сытой жизни.
– Чего ты всё лыбешься? – Спросил Крокодил.
– Хорошо. Если до завтра не остановиться, голодными не будем.
– Хорошо то, что если до завтра не остановимся, спать есть где. Заберёмся в кабины тягачей.
Состав гружёный военной техникой то мчался, то полз, целый день без остановок. Иной раз казалось вот, вот остановиться, ан нет, снова разгоняется. Эшелоны идущие в Казахстан на целину, или на учение, всегда идут всякими объездными путями.
Крокодила провожали в армию весело с размахом. Правда баянов не порвали, зато порвали не одну рубаху. И утром многие обнаружили, что света Божьего не видят, от избыточности гематом и опухоли на лице. Гена старался на совесть погулять, мало ли кто его знает, что там в армии будет. На призывной пункт, Крокодила доставили в качестве дров. Попал на службу он в славный новороссийский город Мариуполь, имевший кличку Жданов. Служил в небольшом дивизионе, ракетных войск. Ракетные войска считались элитными, поэтому горечь службы наш Гена не познал. У них в дивизионе повара даже были гражданские. Курсы сержантов Крокодил не кончал, младшего сержанта ему дали из-за занимаемой должности, ну и уж конечно как без неё природной смекалки. Служил, не тужил, два года клонились к завершению, на календаре июль начинался, а осенью уже домой.
Так служба и мчалась не заметно, как эшелон стремящийся на учение в котором он теперь следовал, шёл третьи суток, и всё без остановок. В теплушках не было туалета, и что бы сходить по маленькому и большому, на ходу открывали дверь, и с взявшись за прикреплённый автомобильный ремень, висели над убегающей снизу землёй с голым задом. Солдат легко мог сорваться и упасть, ведь у него не было страховки. Такие экстремальные технологии удобств, использовались в те времена, в советской армии. Ну армия здесь конечно ни причём, она лицо народа, даже тогда, если ты высовываешь из вагона голый зад. Так вот, рядовой Крестовский сыто посмеивался и даже глумился, сидя на краю платформы, когда бойцы его дивизиона зависали в такой позе, со спущенными штанами. На третий день бойцы из-за скромного приёма сухих пайков, зависать перестали. Также исчезла улыбка с сытого лица Крестовского. Он сжавшись, часами сидел не подвижно, глядя в одну точку.
– Ты что заболел? – Спросил его Крокодил.
– Нет. В туалет хочу.
– Сядь на краюшек и сходи в туалет.
– Я пробовал. Не могу, когда все движется.
– Вот нечего было радоваться, что сытый, а наши с голодухи дрищут. Смотри вроде поезд останавливается.
И действительно, поезд замедляя ход, наконец остановился.
– Давай шевели батонками, бежим к нашим. – И Крокодил спрыгнул с платформы, а за ним и Крестовский, не в меру сытно живший эти почти три дня пути. Крокодил видел как за ним летел спрыгнувший Крестовский, как его ноги в печатались в щебёнку, и как он сам остановился, но не остановилось его внутреннее содержание, вырвавшись помчалось по штанам, наполняя сапоги. Веселился не в меру, над людьми насмехался, в результате итог сам о……
Пару дней спустя. Состав загнали в тупик прямо в степи. Солдаты суетились под палящим солнцем, подтаскивая шпалы, что бы соорудить мостки, для спуска техники на землю.
– Товарищ прапорщик, срочно организуйте спуск моей машины. Мне срочно нужно ехать в Сары-Шаган, доложиться начальству. – Приказывал командир дивизиона, подполковник Щот.
– Как же нам его снять, мы только начали готовиться для спуска тягачей. – Озадачено спросил прапорщик.
– Как, как? Молча. Как водку пьете. Не просите, что бы вам в рот заливали. Всё сами, своими руками. Вот так и УАЗик командирский, снять своими руками.
– Есть снять своими руками! Прикажите исполнять?
– Уже приказал.
Рядом стоящий Крокодил Гена, случайно услышал знакомое слово «Сары-Шаган.» и что-то оно ему навеяло. Он стал думать где он слышал это слово, вспомнил: – У меня в Сары-Шагане, двоюродная сестра живёт. Он подошёл к подполковнику и отдал честь:
– Товарищ полковник, разрешите обратиться?
– Обращайтесь.
– Товарищ полковник, я слышал вы едите в Сары-Шаган.
– От кого слышал? Имена, фамилии, явки! Ха, ха, ха! Шучу.
– У меня там сестра живёт. – Сказав, Крокодил потупил взгляд, став рассматривать свои хромовые сапоги.
– Ухты ёханный бабай! Сапоги то хромовые! Непорядок. Командир дивизиона в яловых, а сержант в хромовых.
– Так у старшины сорок шестого размера не нашлось, кроме офицерских сапог.
– Смотри ка, и у меня сорок шестой. Давай меняться.
– Давайте. – И Крокодил присел что бы скинуть сапоги.
– Подожди. А ты что хотел со мной съездить в Сары-Шаган?
– Ну да, хотелось бы, только я сестру видел когда совсем маленький был. – Мялся Гена.
– Ладно. Поедешь со мной. По дороге сапоги и поменяем. – Проявил понимание подполковник.
– Разрешите, я со своими бойцами, враз машину на землю поставлю.
– Разрешаю.
Крокодил собрал своих подчинённых, и они забравшись на платформу облепили как муравьи командирскую машину, только что отсоединённую от транспортировочной проволоки. Машина облепленная солдатами-муравьями колыхнулась, приподнялась и тихонько поползла к краю платформы. С земли ее ухватили другие руки и она поплыла по воздуху. Другие солдаты спрыгивали с платформы на землю и сразу же подставляли свои руки под командирский УАЗик, который через пару минут уже стоял на земле, и за его рулём сидел водитель.
– Сержант садитесь! – Скомандовал командир, запрыгивая на переднее сидение. Не успел Крокодил усесться на заднее сидение, как машина с пробуксовкой рванула с мест, а помчалась по степной дороге, оставляя за собой столб пыли.
– Товарищ полковник, только я их адреса не знаю. Знаю что они работают в депо. – Смущённо заговорил Гена.
– Найдём, там только одно депо. – Деловито, как и положено командиру, ответил тот.
До «Сары-Шагана» было километров тридцать, но водитель быстро доставил их до места. Подполковник тоже не задержался, отметился у начальника полигона, получил инструкции и они заехали в депо.
– Товарищ полковник я фамилию сестры тоже не помню. – Скромно сказал Гена.
– Так. А звать как? Ну а в лицо-то хоть помнишь?
– Помню.
– Идём сразу в отдел кадров.
Они зашли в отдел кадров.
– Что вы хотели товарищ подполковник? – Обратился к ним плешивый начальник кадров.
– Говори. – Сказал деловито командир.
– У вас должны работать такая Люба и её муж Володя, у них ещё двое детей.
– Ну у нас Люб и Володь много. Как фамилия?
– Не помню.
– Как же я вам их найду?
– Да вы уж постарайтесь. Вы не смотрите что мы артиллеристы. Мы ракетчики. Спец отдел. – Напустил туману подполковник.
– Хорошо, я посмотрю всех Люб с Володями.
– Вот, правильно мыслите товарищ. Не может же каждая Люба выйти замуж именно за Володю.
Полковник оказался прав и им дали только два адреса. И они помчались к ближайшему. Машина взвизгнув тормозами остановилась. Подполковник и Крокодил вышли из машины и направились в частный дом.
– Ты это, сержант, стой за мной и поглядывай, твои родственники или нет. Если твои, дай знать. – Сказав, он позвонил в дверь. Дверь открыла молодая женщина.
– Здравствуйте. Комитет государственной безопасности. Проверка документов. – Ошарашил подполковник, растерявшуюся женщину, сам же украдкой посмотрел на Гену. Крокодил кивнул головой.
– Послушайте, а вы этого солдатика не знаете?
Та не понимая посмотрела на Гену, затем на командира Ничего не поняв ответила:
– Нет. Не знаю я никаких солдат.
– Люба! Это же я, Крокодил Гена, с янтарного берега Балтики.
– Гена? Ты же должен быть ещё маленьким!
– Простите его, что он так быстро вырос. Надеюсь это не главная причина того, что вы его не обнимаете. – Вмешался подполковник.
– Ой Гена! – И сестра повисла на шее Крокодила.
– Ну вот, наконец проснулся зов крови. Идентификация закончена, хорошо бы покинуть солнцепёк. – Сказал подполковник, вытирая хромовые сапоги, об коврик.
– Заходите! Заходите гости дорогие. Володя смотри кто к нам пришёл. – Засуетилась Люба, приглашая гостей в дом. Через минуту на пороге дома появился Муж Володя, который тут же растворился в знойном воздухе. Вернулся назад он через четыре минуты двенадцать секунд, и из его сетки с продуктами, торчали три бутылки водки.
Дорогих гостей встретил ломящийся стол, где было первое и второе, а так же разные закуски. Только сели за стол разлив рюмки за встречу, как противно зазвонил телефон. Володя разочарованно отставил рюмку, подойдя к телефону.
– Что? Прямо сейчас? Сколько у меня времени? – Разочарование на лице Володи, сменилось грустью. – Не повезло! Вызывают на работу в рейс.
Его стали срочно собирать, мужчины стали прощаться. На какой то момент Крокодилу показалось, что в доме играет похоронная музыка.
Наконец хозяин дома покинул их вместе с похоронной музыкой, но на столе остались все те же три бутылки водки.
– Ну что Любаша, за встречу! – Провозгласил подполковник, поднимая рюмку, и они дружно выпили, Любовь слегка пригубила. Дальше нахлынул солдатский аппетит.
– Кто знал ещё сегодня утром, что мы увидимся с тобой. Я слышу командир говорит «Сары-Шаган». – Откуда мне известно это название? – Думаю я. И вот тебя вспомнил.
– За перипетии судьбы. – Сказал старший по званию, поднимая рюмку.
– Следующий тост, предлагаю выпить за мою сестру. – После сказанного тоста, Крокодил полез целовать свою сестру. Странно, но от него не отставал и командир.
– Я вот тебя, Крокодил уважаю. За то, что ты полностью вывел у себя дедовщину. Конечно никакой дедовщины у меня в дивизионе и не было. Ну вот ты, все отшлифовал как надо. За это надо выпить.
– Товарищ полковник, а как мы вас уважаем. Вот за вашу справедливость.
– Уважаете?
– Да.
– За это надо выпить.
Четыре с половиной часа спустя. Водитель позвонил и убедил Любашу, что им пора уже возвращаться в часть. Жара и три бутылки сделали своё дело. Командир с Крокодилом спали сидя на диване, полностью отключившись от этого мира. Перед Любой и водителем, стояла не лёгкая задача, от транспортировать двух метрового командира до машины. Ну что делать? Надо так надо. Водитель взял командира под мышки, а худенькая Люба под коленки. Так и понесли с передышками. Зад командира скользил сначала по полу, потом стал стукался по ступенькам, а затем уже тормозил по асфальту. Командир морщился во сне, ему снилось будто он ребёнком скользит с горки прямо на заду. Глядь, а это не горка, а большая стиральная доска. Наконец его кое как вкатили на заднее сидение. Когда пробовали нести Крокодила он запротестовал:
– Я сам.
И действительно, двинулся сам на четвереньках. Его подхватили под руки, и он так же машинально передвигал ногами, наконец добравшись до машины. Возможно за стойкость, на прощание был расцелован сестрой, и отпущен с Богом.
Что бы добраться до их места дислокации, им нужно было проехать около десяти военных постов. На первом же посту проверяющие предъявили претензии, к внешнему виду наших военных.
– Водитель, что за наглость? Почему товарищ подполковник и младший сержант в жопу пьяные?
– Откуда мне знать? Я их таких везу от начальника полигона. – Сказал находчивый водитель.
– От начальника. Ну ладно, проезжайте.
Видимо никому не хотелось интересоваться у начальника полигона, почему от него едут пьяные в стельку. С такой легендой, были пройдены все посты.
Утром пути командира и младшего сержанта пересеклись возле большой палатки, устроенной под столовую. Внутри палатки слышался солдатский гомон, лязг посуды, и уж куда без них, солдатских шуточек. Подполковник и Крокодил Гена, имели мятые лица и походили на братьев близнецов, хотя один из них был намного старше и повыше другого.
– Ну что, не завтракаешь? – Спросил командир, глумливым голосом.
– Не хочется. Я чайку попил. – Угрюмо ответил Крокодил.
– Что сержант, хреновенько? – Наслаждаясь вопросом, не унимался Подполковник, который видимо уже успел с утра опохмелиться.
– Аха. До сих пор ещё пьяный.
– Как приехали помнишь? – В голосе командира послышался интерес.
– Ни хрена не помню. У меня и сейчас из-за жары башка дурная.
Из столовой вышел личный состав.
– Так, продолжаем обживать территорию! Пошлите людей на разгрузку баранов. Товарищ Прапорщик, у нас там есть что-нибудь?
– Как, конечно есть.
– Этому полтора стакана налить, в теплушку и что бы я его до вечера не видел.
Ещё утром в городе было душно, парило, затем налетела гроза, грянул гром, небо располосованное молниями потемнело как в сумерках. Наконец влага прорвала черные тучи, хлынув на землю одним сплошным потоком, наверно именно так начинался всемирный потоп. Дождь лил как из ведра и штормовой ветер не прекращался, пока не разодрал и не разметал по небу черные тучи. Хотя всюду и посветлело, но небо осталось затянутой серой мглой. Люди спешащие с работы радовались наступившей прохладе, ещё с утра было за тридцать, а к вечеру уже термометр показывал двдцать.
В фае дома культуры, перед доской объявления, где вывешивают рекламные плакаты спектаклей, выступлений, расписание разных кружков, стоял скопившейся народ. Их внимание привлекали висящие на стенде старинный пергамент, написанный кровью, в верхней его части « УСТАВ»
УСТАВ.
Израильский народ – богобоязненный народ. Пророки известили нам, о том что к нашему народу придёт Мессия, который спасёт нас от рабства и будет нашим царём. Бог прогневался на нас за то, что мы ничего не делаем для того, что бы встретить его. Каждый правоверный еврей, что ты обязан делать? Все возможное, что бы достойно встретить царя и Миссию израильского народа. Для этого каждый правоверный израильтянин должен знать и помнить следующее:
– Каждый правоверный еврей – божий человек, а остальные люди только носят название людей, но на самом деле – это необузданные, дикие животные. Но Бог из-за милости к нам, людям божьим, создал их в виде человека, что бы нам не было слишком противно видеть их. Имена этих человекообразных скотов – Гои.
– Наш Бог хочет, что бы мы приготовили ему путь для его прихода к нам. Это значит, что бы мы должны захватить власть над всеми народами в свои руки, над всеми государствами. Это значит что мы должны править гоями, а гои должны послушно выполнять все, что нам надо, под нашим руководством, как рабочий скот.
– Тот Которого распяли и Который хотел обмануть нас, что Он царь израильского народа и Мессия, Иисус Христос – лжец и обманщик и Он получил Своё. Но многие поверили Его обману, но они ошиблись. Помните, что Он не воскрес, ибо воскреснуть может только наш Бог. Из-за него гои нас ненавидят. Из-за него (Иисуса Христа) мы потеряли нашу родину и оказались в рабстве. Поэтому Он – наш враг. Все кто за Ним последует и последовал, – наши враги. Наш Мессия и царь Израиля придёт к нам. Он вернёт нам землю обетованную и освободит нас от рабства гоев. Мы будем у власти над гоями!
