Читать книгу: «Для маленьких девочек и мальчиков, которые думают, что они большие. Книга 2», страница 6

– Слушай, а твой стручковый перец оказался забористым. Смотри мужик даже прослезился. – Потешаясь, говорил Крокодил Гена.

Кот воткнул ведро-перец в землю, и они перевернув мотоцикл к веру колёсами, вылили из него до последней капельки весь бензин. Бригада, на поле под предводительством бригадира, зло жужжа, как растревоженный улей, ощетинилась вилами, медленно подступала. Наши сердобольные мальчики не стали искушать судьбу, дали деру к машине, таящуюся за леском.

Заправив машину. Они лихо промчались, мимо бригады занимающейся погрузкой картофеля на прицеп трактора. И тут Крокодил за канючил:

– Дай я за рулём поеду.

– Да ладно, нам сейчас быстро в магазин ещё смотаться надо.

– Чо пожалел. – Обидевшись, Гена отвернулся к окну.

– Да ладно, на садись.

И они поменявшись местами ехали дальше. Тут приспичило Коту, литр выпитого просился наружу. Проехав Аварийный поселок, Кот попросил:

– Притормози здесь. Да не посреди дороги слегка прижмись.

Крокодил «слегка прижмись» понял по своему, он выехал на раскисшее поле, и в этом болотище грузовик завяз. Подёргали машину, по буксовали, бесполезно. Видя тщетность своих попыток вытянуть автомобиль из грязи, Кот согласился с неизбежностью:

– Надо идти в гараж и брать там другую машину и ею вытягивать.

Так они и сделали. Придя в гараж, Кот завёл Другой Зил 130 и выехал, до этого уговорив старушку на проходной. Объяснив ей, что завяз и надо вытащить свою машину. В маленькой организации, все знали друг друга, тем более, что Кот много раз подвозил старушку после её дежурства. И так, приехав к завязшей в грязи машине, они подцепили её тросом и стали тянуть, но вскоре выяснилось, что завяз и другой Зил, и нет никакой возможности его вытянуть. Нашим друзьям не оставалось ничего другого, как идти в гараж за следующей машиной. Взяли чудо техники, антиквариат под таинственным названием Уралаз. Заехали в магазин, купили сетку вина и теперь уже на радости, мчались спасать завязшую технику. Но. Всегда бывает но, когда не трезв ты за рулём. Засадили и эту машину в грязь, да ещё она и заглохла.

– Ну что, булькнем винчика? – Спросил Кот.

– Булькнем. – Согласился Крокодил, и они булькнули. Их мозги просветлели и они теперь решили подойти к делу более основательно. Они завели в гараже гусеничный трактор. И на вопрос сторожа на проходной:

– Куды вы деёте машины?

– Спокойно бабуся, они там все в лесу. – Ответил Кот. Затем оторвав от земли, долго тряс бабушку, будто вытряхивая из неё песок, уверяя, что это в последний раз. И они умчались, радостно горланя песню: – Распашу я, распашу я, Пашеньку. Распашу я, распашу я, Машеньку, Дашеньку, и так далее.

– А непорядок, дорога какая-то кривая. А дайка я её подровняю. – Проорал Кот и опустив нож, стал ровнять дорогу. Они спьяну и сами не заметили, как потихоньку нагребли с дороги полный нож щебёнки, так что трактору стало тащить его не под силу, и он заглох.

– Ну и что теперь делать? – Спросил Кот.

– Вопрос риторический, когда есть это. – Сказал Гена, беззаботно вынимая сетку вина из трактора.

– Нет. Технику в грязи бросать нельзя, тем более что в понедельник вся вина падёт на мою голову. Нужно попытаться реанимировать Уралаз. – И действительно по колдовавший над машиною, Кот завёл её. Затем им удалось вытянуть один Зил, а затем и другой, и всю эту технику вернуть в гараж. Кроме трактора, который завести так и не удалось. Наши друзья не стали плевать на это дело, они выпили, для просветления ума, что бы лучше справиться с оставшейся проблемой. И действительно помогло, проблема ушла, они о ней забыли, и теперь бодро шли на Аварийный посёлок. Придя к нужному дому, они поднялись на второй этаж и постучали в дверь. Через некоторое время из-за двери спросил мужской голос:

– Кто там?

– Сто грамм! – Булькнув бутылкой ответил Крокодил.

Дверь мгновенно открылась, и стоящий на пороге тощий как лещ мужик, лет тридцати – тридцати пяти, увидев сетку с вином, сказал:

– Заходите.

Время было около девяти вечера, но никого это не смущало. Они сели за стол и выпили, через некоторое время, по требованию Кота к ним присоединилась и сестра, измождённая худобой девушка, лет двадцати восьми. У неё были мелкие зубы и стояли довольно таки не плотно во рту, за что она и получила кличку «Щука». Ну а дальше, здесь началась банальная пьянка, как и все пьянки, где количеством выпитого сглаживается грязь, окружающая нас и нами производимая. Одним словом: – Акуна матата! – Говоря словами свиньи, ей и уподобимся! Из мультфильма – «Король лев», Что в переводе на русский: – Легко и беззаботно уподобимся поросячьему образу жизни.

Ну а мы отвлечёмся от монотонного употребления креплённого вина, и перенесёмся в славный ганзейский город Ригу.

После вечерней поверки Бабуин был приглашён сослуживцами прокатиться к злачным местам вечернего города. Они поехали втроём на Газ 469, Скобарь, водитель машины, Хохол завсегдатай малины и Бабуин. Наши участники самоволки подъехали к женскому общежитию и посигналили. Почти из всех окон, высунулись милые девичьи лица и многие поинтересовались:

– Вы к кому?

– Вот интересные, к кому? К вам милые! К вам! – Отвечал Бабуин. Так что у служивых оказался богатый выбор. Наконец они определившись, кого взять с собой, предложив девушкам покататься. Промчавшись по вечерней Риге, они укрылись в укромном месте парка, и стали не выходя из машины, пить вино, по ходу действия знакомясь. Девчонки дымили как паровозы, за исключением одной, угрюмого вида и мало разговорчивой, соседки Бабуина, которая из-за тесноты на заднем сиденье, вдавливала его в дверь, хоть он и сидел полу боком. От этого у того по спине шёл холодок, а грудь пылала от жаркого девичьего тела. Бабуин тоже не курил и с ней по легенде, он вроде бы должен был бы сойтись по интересам. После очередной порции выпитого, соседка Бабуина преобразилась, щеки зарумянились, глаза заблестели. Хоть и говорят, что солдатам постоянно в пищу добавляют бром, для умерщвления плоти, но Бабуин глядя на такую красу, воспрянул душой и телом.

– Мы с тобой тыщу лет знакомы, а я не знаю каким именем зовёшься ты. – Понесло Бабуина в неведомые дали.

– Мария.

– Мария! На иврите это значит госпожа. Хотелось бы узнать, насколько ты ко мне будешь добра сегодня, моя белая госпожа.

Маша загадочно улыбается. У неё прекрасная нежная улыбка. И вдохновлённый Бабуин, понёсся в далее ввысь:

– Твоя улыбка вдохновила, вернула к жизни каменное сердце. И мне как прежде захотелось, любовным бризом коснуться лазурных волн твоей лагуны…

– Твои слова меня пугают. Что за хунвейнбинову мать ты здесь плетёшь. Ты говоришь как педик деревенский. – Расширив свои серые глаза, произнесла Мария. И еще замечу, что автор выправил в этом тексте слово «хунвейбину», и вспоминая ее деревенский фольклор сокрытый от вас, краснеет до сих пор.

– Деревенский педик? – Сиплым голосом переспросил Бабуин и потерял дар речи.

– Аха, у нас в деревне завклубом был. Наш начальник МТС Ашот его… – И дальше звучит такое откровение, что это лучше опустить.

– Оставим поэзию мечтаний и перейдём к прозе жизни. Накурили, пойду подышу свежим воздухом. – И Бабуин отворив дверцу, вышел на вечернею прохладу. После прокуренного автомобильного салона, находясь на свежем воздухе, ему казалось, что никотин жжёт его лёгкие. В парке было свежо, но Бабуину было жарко, от внутреннего подогрева. Наконец дверца машины отворилась и из неё высунулась красивая нога Марии, в модельной туфельке. Затем появилась и хозяйка только что выставленной красоты. Но, вдруг стоящая нога на влажной траве заскользила, и её хозяйка заспешила за нею вслед, сделав шпагат. А так как другая её нога оставалась в машине, то шпагат получился с провисом, и это учитывая, раньше не упомянутое, Машенька была, что называется слегка в теле. Приняв позу умирающего лебедя, из балета Чайковского «Лебединое озеро», она натужно произнесла на выдохе:

– Ой твою мать п… порвала!

Сказанное её одним ёмким грязным словом означало то, что порой рвётся у женщин при родах.

Все покатывались от смеха, один только Бабуин стоя шевеля челюстями, будто что-то перёжевывал.

– Што стоишь сопли жуёшь? Подай руку. – Страдальчески выдавила из себя Маша.

Подойдя, Бабуин подхватил её и поставил на ноги. И она обхватив его руку пошла за ним хромая во мрак парка, и уже оттуда доносились их голоса:

– Слушай! А я у тебя спросить хотел: – Что такое сепаратор?

– Хи-хи. Эта такая штука, из молока взбивает сливки. У нас в деревне была.

– Ты что и коров доить умеешь?

– Умею. В деревне все умеют.

– Как интересно! Вымя и за него нужно дёргать.

– Хи-хи! Дурак! Не так. Там сосок, и ты берёшь его и выдавливаешь из него молоко.

– Иди сюда, доярка молодая! – Послышался суровый голос Бабуина.

– Дурак, ты мне шею свернёшь! Хе-хе! А я знала что ты не такой.

– А я уж думал, тебе за педика в глаз в лупить. – Блефовал Бабуин.

– Давай договоримся сразу здесь на берегу, я эту барракуду в спальню запущу, а ты дождися её братца ластоногого.

И в этот момент, когда все созрели для продолжения веселья, в комнату ворвался братец с топором, вскричав:

– Вы хотите поиметь мою сестру! Вы хотите поиметь меня!

– В каком-то смысле да. – Ответил счастливым голосом Крокодил Гена.

– Я сам сейчас поимею вас! – Крикнув, он этак энергично бжикнул топором над головой Крокодила, и это потому над головой, что тот пригнулся. Мгновенно получив сдачу по зубам лесоруб отлетел в угол. Но как поётся в песне: – Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым. – Так и злой дровосек, сроднился с топором, из рук его не выронил. Да ещё не в шутку задумал оставить наших друзей, навсегда вечно молодыми. Потому что вскочив на ноги он озверел совсем, набрасываясь на бедных мальчиков. Которые теснимые злым дровосеком, с шумом вывались на улицу. Возле дома наши друзья нашли какие-то палки и вступили в неравную схватку со злым дровосеком. Дровосек с топором находился на верхней площадке лестницы, а получившие психологическую травму ребятки, штурмовали его прибежище с низу. Штурм продолжался яростно и неистово, пока злой дровосек не обстругал как карандаши, своим топором деревянные мечи наших храбрых рыцарей, стремящихся спасти из заточения бедную принцессу, превращённую в щуку. Наконец не выдержав атаки, обвалился лестничный марш, оставив злого дровосека в недосягаемости на верхней площадке перед дверью в квартиру. Крокодил Гена ещё тщетно пытался сражаться со злым дровосеком, но тот видя свою недосягаемость, только глумился над ними. Кот наблюдая со стороны вялую картину боя, наконец расчесал нижнею челюсть и произнёс:

– Скучно.

Затем оглядевшись он поднял с земли половинку кирпича, и швырнул её в злого дровосека, угодив тому в подреберье. Тот за гас, как последний луч заката. И в позе эмбриона, решил дождаться рождение нового утра.

Наши друзья обруганные соседями, из-за причинённого ими шума, решили ретироваться и отступили во тьму. Но были взяты милицейским патрулём, в двух километрах от места происшествия и доставлены в КПЗ. Их поместили в подвал, в камеру, где уже сидели четыре человека, с криминальным прошлым. Трое суток им предстояло кормить полчище местных клопов, пока будет решаться их судьба.

Рано утром их молодые тела были разбужены, здоровыми эластичными мочевыми пузырями, и не в меру громким рассказом молодого парня лет восемнадцати. Парень жестикулировал, говоря возбуждённо:

– Ну ты Михалыч, в натуре голова! Да я не въехал спросонья, когда меня ты ночью сдёрнул с нар. Не, ну в натуре. Есть вон два чушка, что бы жмурика паковать.

– Малёк. Фильтруй базар. Что там ещё было? – Спросил Михалыч.

– Да ни фига не видели. Мусора пасли нас, да хата выгорела сильно. Это на юго-западе где-то. Ну мы сгоревшего упаковали, а краснопёрые носы воротят. Так нас захомутали для того, что ментам самим не пачкаться. Ну трупак, шкуры нет, запёкся напрочь, как в костре картошка. Прикинь, менты пасут, а Череп умудрился заскочить на кухню, чай, сахар, сигареты слямзил.

Череп, почти целиком лысый мужик, лет тридцати пяти-сорока, молча сидел в углу.

– Давай Череп, чифирчику сварганим. – Сказал Михалыч и выплюнул из-за щеки бритвенное лезвие. При помощи этого лезвия, пристроив его к лампочке, был в банке сварен чифирь.

Малёк от нечего делать и внутреннего перевозбуждения, суетился по камере, делая резкие телодвижения, как будто он нападает на кого-то.

– Малёк не мельтеши. – Сказал четвёртый мужик, весь синий от наколок, тихо лежавший на нарах.

Малёк сделал резкий выпад и у него в руке появился нож. Это был тонкий складной ножик, с лезвием длинной с указательный палец. Видно что парнишка был горд тем, что он обладатель этого ножа, да ещё в камере.

– Я тоже, время даром на погорелой хате не терял. – Сказал он, довольный сам собой.

– Послушай юноша, не мандражируй мне на нервах, слиняй отсюда. – Недовольно пробурчал четёертый.

Так называемые зеки, кучковались на нарах с правой стороны камеры, Кот же с Крокодилом, с левой. И вот наш друг Малёк, отсидевший на малолетке, переместился на левую сторону, что бы здесь излить избыток своих чувств. Он всего то и сделал пару угрожающих выпадов ножом, в сторону лежащий наших друзей, как услышал спокойный голос длинного:

– Я тебе руку оторву, вместе с твоим перочинным ножичком.

Упёршись не добрый взгляд длинного, Малёк опустил глаза, на подошвы его сорок шестого размера, но и там не обрёл вдохновения что-либо ответить. Тогда он посмотрел на старшого, который давно уже просчитал ситуацию: – Четверо с ножом против двоих, пожалуй мы уступает по ударной силе. – Подумал Михалыч и громко сказал:

– Братва вставай, пировать будем!

Глаза Крокодила потеплели и в камере сразу появился уют.

Чифирь заходил по кругу, братва ожила. Михалыч стал интересоваться:

– За что чалитесь?

– Да ни за что. – Ответил Крокодил.

– Все ни за что! – Засмеялся Череп.

– Ну в общем, решили отдохнуть культурно. К одной чувихе завернули, похожей на щуку. Да только эту барракуду охраняет брат её, омар членистоногий, а выпьет так тогда становиться членистоголовым, сущий демон без мозгов. Так вот, я Кот, и как положено коту, я рыбу заказал под винчик. А это Крокодил, для крокодила как обычно, мясо с кровью. Сценарий был обычный, братан её на нервах, вроде вашего Малька, нажрётся сразу башню клинит. Все шло по плану, нагрузились знатно. Тут Щуку я подсек, да только вот братан её испортил всё, вильнув хвостом, сорвалась щука. Братан её, свалить же мог, иль там заснуть, так нет же, он к нам вернулся дровосеком злым, с большим и острым топором. Скажу по правде, отбились еле. – Когда Кот закончил свой рассказ, он посмотрел на присутствующих своим чистым и не винным взором, от которого у него над головой как будто даже засветился нимф, а когда он захлопал ресницами, всем показалось, что у него за спиной захлопали ещё и ангельские крылья.

– В натуре я не въехал! Выходит что терпилы вы? – Удивёенно спросил Малёк.

– Да сами мы не видим криминала. – Подтвердил Кот.

– Туфта для мусоров. – сказал Череп.

– Ну, была одна малость, свалили целый лестничный пролёт. Да лесорубу в хлебало зарядили.

– Так это бытовуха. Хозяин той малины вас и заложил. – Сделал заключение Малёк.

– Да, нет. Злой лесоруб до самого утра очнётся вряд ли. Наверняка соседи заявили.

– Да всё фигня. Порча гос имущества, и то без умысла. И то в том случае, если терпилу на опознанку приведут. А это вряд ли. – Авторитетно сказал Череп.

– В полный отказ идите. – Заключил Михалыч.

Их попробует расколоть бравый следователь, разведёт по разным камерам, Затем через некоторое время вызовет на допрос Кота.

– Ну что, так и будем в молчанку играть? – Спросил молодой следователь.

– А чего вы хотите услышать?

– О том как вы устроили пьяную драку в поселке «Аварийный», и при этом разломали входную лестницу в дом. Вот смотри, твой друг здесь всё на бумаге изложил. Вот и подпись его. Он сознался и мы его отпустили. – И следователь положил перед Котом подписанный лист бумаги. Как только Кот стал читать, следователь вытащил признание у него из под носа, сказав:

– Сознайся, и мы тебя отпустим.

– Ах вот он какой, оказался злостным хулиганом. Ну раз он натворил, пусть и отвечает. Мне о том ничего не известно.

– Как неизвестно, вы же были вместе!

– Может и были, только я там не был.

– Что тебе, на валять что ли? – Зло спросил следователь.

– Воля ваша. Только где Аварийный, и где вы нас взяли. Да и мы были слишком пьяные и обессиленные, что бы творить подобное. Если бы у нас были такие силы, мы бы от вас убежали.

– Послушай, нам достаточно признания твоего дружка. Но ты должен знать, что чистосердечное признание, смягчает наказание. – На последнем слове следователь осёкся, заглянув в эти ясные глаза.

Ни Кот, ни Крокодил, ни каких конечно протоколов не подписывали, следователь сам изготовил «липу», но разве можно его судить, за его мерзкие профессиональные методы.

В субботу утром в одном из Рижских парков, военный патруль по наводке, обнаружит УАЗ 469. В салоне машины будут спящие в нагом виде парень с «девушкой» в окружении пустых и полных бутылок из под вина. Картина маслом – жадность фраера сгубила. То был Скобарь, водитель машины, с одной из «шпулек», вчерашних швей мотористок. Хохол и Бабуин благополучно ночью вернулись из самоволки. Хохол попадётся позднее. Бабуин же не увлекался чрезмерно самоволками, а после того гнусного предложения командира роты, он вообще был предельно осторожен. По той причине, что командир роты по кличке «Папа» получив отказ, уж шибко взъелся и невзлюбил Бабуина, и как-то, за какую-то провинность отправляя его на гауптвахту, поклявшись перед строем: – «Я буду не я, если тебя не посажу в штрафбат». Насколько Папа был искренним в своих обещаниях сказать трудно, но Бабуин всё таки не хотел лишний раз его радовать, попадаясь начальству в злостных нарушениях.

Наших друзей продержав в кутузке трое суток выпустили. И вообще Коту повезло, На Аварийном жил бывший тракторист Кудин, а ныне грузчик из-за пристрастия к спиртному. Кудину было лет сорок, когда-то он был классным трактористом, работая в шахте, Но если ты чрезмерно ищешь упоение и расслабление в винных грёзах, используя спиртные напитки, придёт время рано или поздно и эти напитки используют тебя. И тогда главной целью твоей в жизни будет похмелье, а всё остальное скользящее мимо тебя, работа, семья, бывшие не пьющие друзья и т. д, и т. п. Так вот этот Кудин, идя утром на работу, после бурно проведённых выходных, увидел на дороге одиноко стоящий трактор, зарывшийся ножом в щебёнку. Он стал размышлять: – «А что этот трактор здесь делает? А не я ли в пятницу вечером нажрался на работе так, что ничего не помню, взял этот трактор и поехал на нем домой? Ну если даже не я, всё равно трактор нужно отогнать в гараж». – И заведя бульдозер, он от транспортировал его на его стоянку. Так что об этом инциденте начальство даже не узнало.

4

Наступила долгожданная весна. Эта весна должна была стать последней в службе Бабуина. Близился «дембель». Солнце светило радостно и многообещающе, растапливая холодные сугробы снега, унося струящимися ручьями вешние воды и сними все накопившиеся за службу неприятности.

Бабуин был дневальным и стоял на тумбочке. Ему приходилось это делать потому, что в наряде были с ним ещё один дед и два черпака вместе с дежурным по роте. Жизнь деда выгодно отличается, от жизни молодого бойца, особенно если эта служба в авто бате и в центре большого города. За свои почти два года службы, Бабуин сам, или в качестве рабочей силы, перевёз столько полковников на новые квартиры, что казалось это все полковники, во всем славном прибалтийском военном округе. Солдатам каждодневно приходилось ездить в город на работы. И порой это было великое искушение, потому что солдат иной раз имел возможность потратить свои деньги на вино. Именно по этому старослужащие часто собирались ночью, после отбоя в каптёрке и выпивали. Каптёрка – это такое помещение, где хранятся портянки, стиранные простыни и наволочки, а так же парадная форма бойцов. Не факт, что всегда собирались именно в каптёрке, но после отбоя, попасться в ней риск был минимальный. Именно таким образом, целую неделю Бабуину не удавалась просыхать. Вот и вчера когда он завалился спать, будучи дневальным по роте, что бы ночью сменить своих уставших товарищей, к нему подошёл прибывший из рейса его товарищ по службе, и предложил выпить, потому что он привёз из города большое количество вина. Усиленно пивший всю неделю Бабуин конечно отказался, да к тому же он был в наряде. Но его товарищ рассудил иначе, после долгих уговоров, он поднёс полную кружку вина к губам Бабуина, когда тот лежал готовясь ко сну, и считай насильно влил ему в рот спиртное. Здесь использовался тот факт, что упрямившийся Бабуин сопротивляясь мог залить вином свою подушку, а это было бы не осторожностью бросающейся в глаза, поэтому Бабуин не очень-то сопротивлялся. Бабуин чертыхаясь прогнал своего товарища, и лёжа на постели прислушивался к весёлому гулу пировавших товарищей, доносившемуся из каптёрки, и к тому как постепенно в нем приживается выпитое вино. Вино прижилось и Бабуин встав с постели поспешил присоединиться к ночной пирушке, как впрочем и другой дед дневальный. Теперь с утра после подъёма, томимые жаждой, они не очень демонстрировали свои мятые лица. Но когда пришло время роте строиться на завтрак, Бабуину нужно было встать на тумбочку. Он собирался вскрыть ротный сейф, находящийся в канцелярии, пока весь личный состав во главе с офицерами, уйдут в столовую на завтрак. Для этого ему нужно было остаться одному, что бы быть никем не замеченным. Он сильно рисковал, ведь Папа, или старшина роты могли учуять исходящий от него перегар, не говоря уже о сейфе. Бабуин ждал, когда командир роты и старшина покинет канцелярию, и наконец дождался. Они одновременно вышли и направились в разные стороны, так как умывальники и туалеты находились в разных крыльях здания. Видимо они хотели проверить, кто наводит порядок в эту смену, молодые бойцы или деды дневальные. У командира были в роте уши, среди солдат и сержантов, стучали его земляки с западной Украины, докладывающие ему обстановку и всякие нарушение. Знал он и то, что когда дежурят старослужащие, молодёжь наводит за них порядок. Закон «дедовства», возвращался на круги своя. Бабуин не дожидаясь пока скроются за дверью отцы командиры, тихо прошмыгнул в канцелярию. Он быстро подбежал к столу командира и по очереди открыл все ящики, заглядывая в них. Ключей от сейфа, там не было. На вешалке висела только шинель старшины роты. – Не получилось. – подумал Бабуин. Он так же незаметно вернулся на своё место. Вскоре вернулся из умывальни злой ком роты, он остановился рядом с Бабуином и стал кричать:

– Где дежурный по роте!? Позвать его сюда!

На его крик, прибежали с другого крыла, прапорщик и дежурный по роте.

– Дежурный по роте сержант Недведский прибыл!

– Твою за ногу! Почему молодые бойцы наводят порядок, когда в роте есть дневальные!?

– Все бойцы обязаны поддерживать чистоту в роте, а не только дневальные. – Спокойно ответил сержант.

– Ты мне зубы не заговаривай! Всю ночь проспали, а теперь у тебя работают молодые бойцы!

– Никак нет. Ночью был идеальный порядок. И я приказал, возникшие после подъёма недостатки, устранить за собой самим же бойцам. Если не будет личный состав поддерживать в роте порядок, не будет и дисциплины.

В этот момент, стоящий за спиной Папы Бабуин засунул свою руку в карман расстёгнутой шинели ротного, и незаметно вытащил от туда связку ключей. Риск был велик, ведь командир мог хватиться этих ключей прямо сейчас, покидая приделы роты, он порой закрывал на ключ свой кабинет. Тем более что пришло время отправляться на завтрак.

– Разрешите подать команду строиться на завтрак; – Сказал тихо Бабуин, стараясь не дышать на присутствующих.

– Ну ладно. Отправляйтесь на завтрак с дневальными. И командуйте построение. – Примирительно ответил ротный.

– Рота выходи строиться на завтрак! – Прокричал в противоположную сторону, от отцов командиров, Бабуин.

И вот все ушли и он остался один, стоять на своём посту. Бабуин не мог сразу кинуться к сейфу, с верхних этажей спустились вторая рота, затем ремонтный взвод и в конце хозяйственный. Только когда стихло, он вошёл в канцелярию, и присев, стал подбирать ключи. Наконец ему удалось открыть сейф. Сейф был до верху забит всякими бумагами, книгами, предписаниями, инструкциями и прочими документами. Бабуин спешно стал всё просматривать перелистывая книги. Ротная печать ещё какие-то документы: – Стырить что ли, во вставят, за их утерю отцу родному. – Подумал Бабуин.

– Наш Бабуин продался вражеской разведке? Наверно вы подумали такое. Как это всё произошло? А началось это, зимою.

Бабуин, вместе со старшим сержантом по кличке «Полковник», были отправлены в один колхоз миллионер, находящийся где-то не далеко на рижском побережье. И в их задачу входило перевозка топлива, из пункта А, в пункт Б. В тупик были загнаны цистерны с мазутом, и нашим друзьям нужно было подъезжать к цистернам и откачивать топливо, затем перевозить его в главную централизованную колхозную ёмкость и там сливать. Ведь всё хозяйство, фермы, заводики, теплицы обогревались этим мазутом. Ну и наши друзья на вольных хлебах изрядно зарядились бормотухой, было где с халтурить, ведь частные дома колхозников тоже отапливались тем же мазутом. Было невероятно скользко в тот зимний день. Множество аварий попалось на пути их следования, и даже одна с летальным исходом, когда они возвращались в свою часть, после трудового дня. Но Бабуин был предельно осторожен, и они благополучно вернулись в часть. Так показалось Бабуину, пока на пропускном пункте вылезающий из кабины Полковник, предательски не распластался на дороге. В этот день как назло, дежурный по части был Папа. И не успел Бабуин отойти от припаркованного МАЗа, как откуда не возьмись появился дежурный по части с двумя бойцами вооружёнными автоматами. Сразу же на месте Бабуина лишили водительских прав, и затем гражданских, заключив его в караулке в кутузку. Через пару недель его отправили на губу.

Рижская губа находилась в здании бывшей царской тюрьмы. По легенде невольных обитателей губы, здесь когда-то сидела Крупская Надежда Константиновна. А рядом в разрушенном здании, сидел Калинин, народный староста Советского Союза. Одиночка. Это холодная камера, где ты ходишь целый день от стенке к к стенке, пять шагов туда и пять обратно. Присесть не возможно, потому что тебя тут же начинает бить озноб, который сотрясая твоё тело, пытается согреть тебя от холода. И так целый день в своих мыслях, туда и обратно. И это большое счастье если в наряд по охране губы не заступают моряки. Но если всё же вам не повезло, то полундра! В камеры, моряки-охранники губы выплёскивают воду, и вы уже живете не только в холоде но и в сырости. Ваши кирзовые сапоги намокают и вам нужно ещё более ускорено двигаться по этому крохотному замкнутому пространству, что бы хоть как-то согреться. Сырость проедает вас до костей. Если в части подъем в шесть часов, то на губе в пять. Пайки приносят в камеру такие же заключённые, назначенные на раздачу. В туалет выбегают по команде, старший охраны стоит с часами и следит, если кто не успел уложиться в определённую минуту, за ним очередь прекращается, и все следующие за ним остаются без туалета. Все команды выполняются бегом, в том числе и в туалет, что бы не подвести других, штрафники уже на ходу начинают расстёгивать брюки. В самой камере с обеих сторон, по два торчат брусья-шпалы, они выступают из стены сантиметров на сорок. На эти брусья перед сном кладут деревянные щиты, на которых изволят почивать, заключённые под стражу солдаты. Щиты эти называются вертолётами, потому что когда кладёшь их на коротенькие балки торчащие из стены, то половина этого шита остаётся на весу, и пошевелившийся во сне арестант, тут же падает на каменный пол, получая сверху ещё деревянным щитом. От систематического недосыпания, Бабуин спал как убитый и эта участь полёта на вертолёте, его минула. На ночь так же выдавали шинель, которую арестованный привозит с собой. Когда выдавали шинели, Бабуин выбрал просторную, как знал что пригодиться на губе, да и вообще в этой шинели было удобно в карауле или в рейсе. Для сохранения тепла, шинель застёгивалась на все пуговицы, и после этого её натягивали на себя через голову, как спальный мешок. Кто имел узкую шинель, мёрзли ночью сильнее, не имея возможности забраться в неё этаким образом. И так после целого дня ходьбы, Бабуин засыпал в своём коконе, прижавшись спиной к стене, и слушая как засыпают другие служивые, с грохотом падая на пол.

Начальник губы по кличке Тимоха, иной раз хвастался перед строем, что раньше он был начальником губы, дисциплинарного батальона. И если к нему попадался нарушитель дисциплины, то без язвы от него не уходил. Любимой его забавой было показывать два пальца и вопрошать:

– Сколько суток добавить?

– Двое. – Отвечал отбывающий наказание солдат или матрос.

– Не угадал. Это римская пять. Тебе ещё пять суток. – Радостно сообщал Тимоха. Если говорили пять, он отвечал два, и добавлял ещё два дня губы.

Первый раз Бабуин сидел в общей камере, это по сравнению с одиночкой курорт. Хотя он сидел зимой в камере без стекла, это были мелочи, окошко он заклеил при помощи мякиша хлеба и газеты. А на вторые сутки, к Бабуину вообще подсадили такого же бедолагу как и он, и жизнь наладилась. Перед сном они клали свои вертолёты на пол, стелили одну шинель под низ, и укрывались другой, но самое главное, что всю ночь грели себя спинами. Если сидишь в общей камере, тебя возят в город на дневные работы. А это значит, что хоть тебя там и «гнобят», а порой и не считают за человека, день то пролетает быстрей, а если солдат курит, то на работе почти всегда есть шанс перекурить, ведь на губе строжайше курить нельзя. За спрятанные сигареты или даже одну спичку, тебе добавят срок. Кто-то из отправленных на губу сослуживцев Бабуина, брал его шинель с собой, из-за её просторности, и вернувшись оставил в кармане одну спичку. А когда тебя доставляют на губу то проверяют всё. И вот Бабуин, не проверившей свои карманы, сунул в них руки перед тем как их вывернуть, а там спичка. Как он её скинул, одному Богу известно, но спичку тут же обнаружили, но уже как бесхозную. Охрана по свирепствовала и затихла, не определив хозяина спички. Именно здесь на губе, глядя на заядлых курильщиков, Бабуин понял, что пристрастившись к табакокурению, мы теряем свободу, и уже становимся рабами никотина. И не имея возможности утолить этой вредной привычки, даже на время, начинаем страдать и мучиться, дожидаясь момента что бы вновь впасть в нашу страсть, получения удовольствия. Взявшую нас в свои ядовитые объятья, и дёргая как марионетку, дзинь, дзинь, пора принимать дозу яда-никотина, потому что видите ли вырабатываемое вашим организмом противоядие требует новой порции яда. Оказывается наши самые безобидные привычки и пристрастия управляют нами по жизни, а не мы ими. Не говоря уже о том, что мы находимся в плену своего тщеславия, гордости, самолюбия, сковавшего нас оковами суетности, желаний наслаждений, возвеличивания, и так далее…