Читать книгу: «ЛЕОНИДЫ», страница 5
Глава 13. Соль любви
Невозможное стало возможным. Они едут к морю. Они будут вдвоём бесконечные несколько дней. Сколько всего можно узнать и понять друг о друге за это время? Сколько всего можно сказать даже без слов, просто касаясь друг друга телами.
Он не верил, что это происходит с ним. С ним и с ней. Контрастный душ ощущений. Пьянящий жар восторга первых недель родившейся любви и осенняя прохлада долгой разлуки. Холодный ветер, рвущийся в открытую дверь расставания, и леденящий озноб покинувшей душу надежды. И вот опять тепло возвращается в его сердце, меняя промозглый декабрьский ветер на ласкающий бриз, дующий со стороны прогретого солнцем моря.
Но чуда – превращения Золушки его Любви в блистательную принцессу взаимных чувств – не произошло. Там, в этой поездке к морю, он без остатка разрушил себя об её отстраненность и сдержанность. Когда в Питере они не виделись неделями и каждую встречу как бы заново привыкали друг к другу, это было тяжело, но хоть как-то объяснимо. Но когда они остались наедине без спасительных телефонных звонков и кучи причин, позволяющих разъехаться каждому по своим делам, оказалось, что их любовь говорит на разных языках. Как любовь мрамора и резца скульптора, как чувства податливой глины и печи для обжига, как неотделимость бриллианта от замысла его огранщика.
Возвращались в молчании, старательно избегая встречаться глазами. И даже не успев смыть с себя загар опалившего разочарования, он узнал такое, о чём не пожелал бы узнать никому.
«…Знаешь, что такое холодный липкий пот, покрывающий всё тело через пару минут после пробуждения, едва сознание понимает, что спасительное ночное несуществование закончилось и мрачная безысходность дня вновь охватывает тебя? Когда руки предательски дрожат, а десятиминутный путь от дома до автостоянки надо мысленно разбить на пять-шесть участков. И хвалить себя за прохождение каждого из них. Так как весь путь целиком сознание считает непреодолимым! Когда в голове нет ни одной мысли, но при этом мозг готов взорваться от разрушающего его хаоса. Дай Бог, чтобы ты никогда не узнала то, о чём я сейчас говорю.
Я боролся с этим несколько недель после нашего возвращения из того отпуска. Но понял, что я проигрываю. Понял, что я просто медленно умираю. На фоне этого понимания меня уже не особо трогало, что я – мужчина, успешный, в общем-то, человек, достигший всего сам, и руководитель, отвечающий за пару сотен своих сотрудников, – как самая типичная безвольная неженка… полгода… полгода!!! …два раза в неделю пытаюсь собрать себя по частям, пользуясь услугами психоаналитика. Лишь к началу следующего лета я впервые проснулся и не почувствовал уже привычных симптомов липкой бездны.
Ты расширила мои представления о том, насколько сильно можно любить. И взамен познакомила меня с тем, как можно за это страдать. Наша планета, до которой, казалось, можно дотянуться рукой и шагнуть на её зелёные луга, как на соседнюю ступеньку эскалатора… она исчезала на глазах в холодных глубинах безразличного космоса. Пока не стала невидна окончательно».
Как это произошло? Почему она так неожиданно согласилась, хотя не прошло и месяца с момента, как однозначно дала понять, что такая поездка невозможна? От кого или от чего она бежала, оставив под крылом самолёта серое пятно декабрьского города? Он не спрашивал её. Это было неважно. Если, когда ей было плохо, она выбрала бегство с ним, значит, он оказался для неё важнее и ближе других. О какой награде ещё можно было ему мечтать? И почему же эта награда оказалась так похожей на расплату? Что он сделал не так?
– Ты, и правда, не понимаешь этого? – дед как будто слышал мои мысли.
– Не понимаю.
– А тебе не приходило в голову, что тот, кого женщина выбирает быть рядом, когда ей плохо и больно, зачастую совсем не тот, кому она позволяет причинять себе боль? А ведь любовь без боли… (и не только для женщины) – это как блюдо без соли: вкусно только вместе.
– Ты хочешь сказать, что для того чтобы быть по-настоящему любимым женщиной, мужчина должен причинять ей боль?
– Я хочу сказать, что женщина должна чувствовать боль, чтобы понимать, что любит по-настоящему. И дело тут не в боли как таковой. Хотя мазохизм в отношениях, в известной степени, присущ многим. Я говорю о более глубоком явлении – об ощущении боли как о лакмусовой бумаге чувств между мужчиной и женщиной. Те, кто нас не трогает, не способен и причинить нам боль своим отношением. Поэтому, особенно для женщин, ощущение боли в отношениях, это как вторая сигнальная система, подтверждающая истинность душевной связи со своим партнёром. Если женщина не ощущает боли, значит, для неё в этих отношениях что-то идёт не так. И, к сожалению, должен тебя расстроить: те, кого они выбирают, чтобы восстановить свои растрёпанные нервы, зализать раны и пополнить резервуары слёз, почти никогда не смогут пройти этот тест на истинность чувств, тест на причинение боли. Такие мужчины просто не имеют необходимых прав доступа, чтобы причинить боль их душе. Поэтому и выбираются на роли безопасных спасителей. Ты разве этого не знал?
– Знать и понимать – разные вещи.
– Понимать и хотеть понять – вот разные вещи. Когда не хочешь, не увидишь даже то, что у тебя прямо перед глазами.
Дед помешивал ложечкой дымящийся кофе и время от времени поглядывал на часы, чтобы не опоздать к началу назначенной операции.
– Мне было всё равно, дед… Кто бы ни обладал привилегией доводить ее слёз, я смогу осушить их и вызвать улыбку на её лице. Я смогу растопить своей любовью лёд в её сердце. Я смогу сделать её счастливой!
– Гордыня. Один из грехов. Тяжких грехов…
– Нет, не гордыня! Я знаю, что смогу сделать её счастливой! Сколько бы это не потребовало от меня времени и сил.
– Ты серьёзно? – дед даже остановил звякающие круговые движения ложечкой, аккуратно выложив её на фарфоровое блюдце. – Делать счастливыми других – привилегия Бога. Для человека это неподъёмная ноша. Да что тут говорить, если почти никто не может справиться даже с более простой задачей – сделать счастливыми хотя бы самого себя.
– Подожди… А как же всё чему нас учат? Нужно бороться за свою любовь… Идти на уступки и компромиссы. Отказывать себе ради любимого человека. Разве это не то же самое, что делать его счастливым?
– Ты путаешь свои труды ради счастья кого-то другого и то самое счастье, которое он или она ищет. Откуда ты знаешь, что является счастьем для неё?
– Ты спрашиваешь меня как школьника, отвечающего домашнее задание.
– Я спрашиваю тебя как того, кто сам ищет ответ!
– Я не могу объяснить тебе, откуда я это знаю. Знаю и всё… На языке крутятся какие-то банальности. Ну, наверное, быть любимой, чувствовать заботу, внимание, нежность, наконец. Но это всё как-то не о том, о чём я хочу сказать…
– Хорошо. Я немного помогу тебе. Ты не замечал, что многие искренне предпочитают отдавать себя целиком, чтобы сделать счастливыми других? И при этом умывают руки в попытках сделать счастливыми самих себя?
– Разве это плохо?
– Плохо? Неправильное слово. Это проще!
– Проще?! – я никак не мог понять шутит он или нет. – Что же простого в том, чтобы ради другого идти на уступки и компромиссы? Чтобы в чём-то отказывать себе ради этого человека и ваших с ним отношений? Менять себя, зачастую болезненно ломая свои прежние представления и привычки. И всё ради того, кто рядом. Ради того, чтобы сделать его счастливым! Это очень сложно и трудно! Как это может оказаться проще эгоистичного счастья лично для себя? Я не понимаю, зачем ты подшучиваешь надо мной? К чему ты ведёшь, дед?
– Знаю, что ты говоришь искренне. Но скажи честно, и многих тебе удалось осчастливить такими неимоверными усилиями?
Я осёкся на полуслове. Простой и очевидный вопрос вдребезги разбил смысл уже подготовленной тирады. А в самом деле… Несмотря на пренебрежение своими желаниями и огромные усилия, на которые я неоднократно шёл ради того, чтобы сделать близкого человека хоть чуточку счастливее, я не мог с уверенностью сказать, что это мне удавалось. Скорее опустошало и выматывало меня, чем позволяло сохранить ускользающие отношения, не говоря уж – осчастливить кого-либо. Поэтому мне пришлось признать:
– Наверное, я просто что-то делал не так. Или слишком мало сил отдал для этого.
– Неправда. Ты знаешь, что отдавал им всё, что мог. И нельзя сказать, что этого было мало. Причина – в другом. Просто ты всё это делал не для них, а для себя самого. Для своих собственных представлений о том, что могло бы сделать их счастливыми. Так, как если бы они были тобой. Если бы они думали, чувствовали, переживали и любили так же, как ты. Но ведь они – не ты. Ты не знаешь и не можешь знать, чего на самом деле хотят для счастья любимые тобой люди.
– Я спрашивал их! Мы говорили об этом. Я, в конце концов, немного знаю жизнь, чтобы предполагать.
– Но они и сами этого не знают. Так же, как и ты про себя…
– Подожди. Что-то у меня не сходится. Ты же только что сказал, что я делал всё для себя.
– Для себя. Как если бы они были тобой. Понимаешь? А получалось – и не для себя, и не для них. А для чего-то несуществующего – себя на их месте или их на твоём, как будто эти выдуманные химеры существуют в реальности. Вот это и есть самый простой путь в никуда, который часто выбирают люди. Думают, что делают счастливыми других, направляя весь поток своей энергии и любви куда-то в щель между реальным собой и реальными теми, другими. И единственным достижением, высшей доблестью на этом пути, как правило, будет не счастье другого, а почти неминуемое разочарование в тот момент, когда ты скажешь себе: «Я уже не могу этого изменить, – и обязательно прибавишь, – зато…». Зато я сделал всё, что мог… И вот тут наступает самое интересное. Эмоциональный перевёртыш. В утомительной борьбе за счастье другого призом является – ты только вслушайся! – отсутствие сожаления о неиспользованной возможности сделать счастливым. Произнеси убеждённо: «Я сделал всё, что мог, – и в душе торжественно, как гимн, зазвучит общепримиряющий рефрен, – значит, не судьба, значит, было не суждено!»
– Значит, не судьба… Но ведь так действительно говорят.
– Никто и никогда не говорил вам кормить своими эмоциями и любовью несуществующих химер. Неужели ты думаешь, что если бы Бог хотел наделить людей частью своих возможностей и позволить вам проводить эксперименты со счастьем других, он не наделил бы вас для этого достаточной силой?
– Так что же он ждёт от нас?
– Тебе это лучше спросить у него… Но я скажу, что я думаю на этот счёт: единственный, чьи чувства и эмоции ты можешь знать почти наверняка, и даже если иногда ошибаешься, проверять вновь и вновь – так это ты сам. Попробуй сделать счастливым хотя бы одного человека на этой Земле. Самого себя! И если тебе это удастся, ты сможешь поделиться своим счастьем с теми, кто окажется рядом. Для этого не придётся ничего особенного делать. Запусти реактор счастья в своей душе, и от его волн сможет стать счастливее каждый, кто будет рядом. Но только они сами должны этого захотеть. И только тогда, когда почувствуют, что им это надо. Сложно поверить, но для того, чтобы сделать кого-то счастливым, ничего делать не надо. Кроме одного, но очень непростого условия. Нужно научиться быть счастливым самому. Не ставя своё счастье в зависимость от кого-то, кто должен быть рядом и играть роль его гаранта. И уж тем более, не ставя себе целью делать счастливым кого-то ещё. Счастье тех, кто рядом, станет простым следствием твоего собственного. Как разлившиеся ручьи являются продолжением тепла от весеннего солнца. Солнце светит само по себе. И каждый ручей течёт только по одному ему отведённому руслу. Поверь мне, это так.
– Хорошо. Допустим… Допустим, что зачастую мы ломаем себя ради собственной же иллюзии создания счастья того, кто рядом. А в реальности ни на шаг не приближаемся к этой цели. И это становится бессмысленной жертвой и для него, и для нас самих. Но если всё так и наши усилия бесполезны, то почему те, кто вдруг перестаёт получать от нас привычные знаки внимания, уступки, заботу, душевное тепло, часто болезненно реагируют на это? Если это неспособно сделать их счастливыми? Если это настолько ненужные для них вещи, то почему они так болезненно реагируют на их потерю?
– А я не говорил, что ненужные. Я говорил, неспособные сделать счастливее. Зато их отсутствие вполне может сделать несчастным.
– Мне кажется, что это одно и то же. Просто игра слов.
– Тебе кажется…
Дед мельком взглянул на меня, и в его глазах блеснул озорной огонёк, заставивший меня насторожиться.
– Хочешь настоящую кубинскую сигару? – неожиданно спросил он. – Знаю, ты любишь. А у меня, кажется, где-то была отложена парочка как раз для такого случая. Сейчас поищу…
– С удовольствием! Спасибо, – расплылся я в улыбке, радуясь и хорошей сигаре, и небольшой передышке в этом разговоре.
Некоторое время дед демонстративно, как мне показалось, копался в каком-то ящичке в кухонном шкафу, а затем разочарованно произнёс:
– Видимо уже память подводит. Куда-то запрятал, да так, что не найти. Жаль, правда.
Ты не расстроился?
– Да ты что, дед… Нет, конечно. Я хоть и люблю сигары, но расстраиваться из-за этого не стану, – я успокаивающе улыбнулся забывчивости добродушного старика и протянул руку к своей сигаретной пачке, чтобы закурить обычную сигарету.
– Вот и хорошо, что не расстраиваешься, – жёстко сказал он, одновременно фактически вырвал пачку из моих рук и, одним движением смяв её, выбросил в открытое окно.
– Ты что?! Дед! У меня больше нет с собой сигарет. Зачем ты это сделал? – я почти разозлился на него за эту нелепую выходку.
– Ничего… Немного не покуришь – здоровее будешь. Зато теперь ты понимаешь разницу между «не дать что-то, что могло сделать немного счастливее» и «отобрать то, что ты уже считаешь своим». И что сильнее тебя тронуло? Неужели одинаково?
– Я понял, дед. Сейчас понял.
– Забирая свое внимание, тепло и заботу, время и личное пространство у тех, кто давно привык всем этим обладать и распоряжаться как собственным имуществом, ты не столько лишаешь их возможности стать счастливее, сколько заставляешь вспомнить, что отобранное в полной мере никогда им и не принадлежало. А вот это очень обидно и, что уж скрывать, болезненно. За такое женщина не откажет себе в удовольствии немножечко отомстить. Ну, хотя бы словами.
– Хм… Это когда равнодушная подруга готова кошкой цепляться за ускользающее внимание ещё вчера безразличного ей мужчины? Напоминать об ответственности за их отношения? Обвинять в непоследовательности и изначальной лживости всех его поступков по отношению к ней? В коварстве и предательстве? И обязательно добавит с презрением, что настоящий мужчина так никогда бы не поступил?
– Да я смотрю, ты знаком с этим не только в теории, – дед засмеялся и взглядом показал на часы, оставляющие нам для разговора всего несколько минут. За окном сдержанно, но призывно просигналила служебная машина, ожидающая главного хирурга клиники.
– А как же «мы в ответственности за тех, кого приручаем»?
– Наверное, он был хорошим человеком… Антуан де Сент-Экзюпери… Но хорошие люди ошибаются столь же часто, как и плохие. Если бы он только знал, сколько манипуляций породит это его высказывание. Думаю, он предпочёл бы промолчать… Да! Мы в ответственности. За тех, кто не способен отвечать за себя сам. За детей, за стариков. За тех, кто по каким-то причинам лишился или ещё не обрёл того, что определяет их дееспособность. За тех, кто обращается к нам за помощью и поддержкой – за них, кстати, тоже. Ну и за домашних питомцев, конечно.
– Ну ты сравнил, дед… С домашними-то питомцами на одну доску может не надо?
– Потому и сравнил, что все остальные – я сейчас про людей, а не питомцев – сами за себя принимают решение – приручаться им или нет. Это их личный выбор! Точно такой же выбор, как выбор того, кто решил добровольно отдать своему избраннику часть себя, своей жизни, своей любви. Люди свободны в своем выборе. И приручаемые, и приручающие. Отдавать, получать или обменивать – каждый решает за себя сам. И коль уж в любовных отношениях, как правило, присутствуют два человека, то надо быть готовым к тому, что выбор внутри этой пары может оказаться различным. В отношениях не следует обманывать себя ожиданием обязательной ответной реакции. Хочешь – отдавай. Хочешь – получай. Но это будет только твоё желание и решение. Поэтому и принимай его без гарантий взаимности.
– Дед, ты сейчас мне взорвёшь мозг… Ладно. Допустим я, хотя нет… Допустим, что кто-то сходит с ума от любви. Готов раствориться в любимом человеке, жить его заботами и интересами, предугадывать и исполнять его желания. Готов быть тенью, готов отдать очень-очень многое, если не сказать – всё, чтобы любимому было хорошо с ним. А в ответ не получает почти ничего даже отдалённо похожего на взаимность. Вот если бы любимый человек чётко и прямо сказал, что отказывается от всех этих знаков внимания, заботы, подарков… Что эти отношения ему не нужны и никаких шансов на ответную любовь нет, то… То это хоть было бы честно. А так, благосклонно принимать такие отношения в свою сторону, но не проявлять в ответ и малой доли встречных эмоций, разве это не простая черствость, безразличие и неблагодарность?
– Как же вы все здесь запутались на Земле! – дед озабоченно покачал головой. – Благодарным можно быть, когда ты просил и тебе было дадено. Когда ты стремился и достиг. Или когда, быть может, ты и не просил, и не стремился, но данное тебе для тебя очень важно и ценно. А вот теперь скажи. Тебя… Вернее того, о ком ты говоришь, просили влюбляться? Она что, так и сказала: «Влюбись в меня, пожалуйста»?
– Нет, конечно. Это было как вспышка, как нежданная любовь. Я… Он влюбился в неё сам.
– Может быть тогда, все проявляемые им знаки внимания, забота или подарки были перечислены любимым человеком в списке пожеланий к этим отношениям? Этакий райдер, как у гастролирующих звёзд к гостиничному номеру и концертной аппаратуре?
– Мне кажется, или ты действительно иронизируешь сейчас надо мной?
– Да какая уж тут ирония. Ты сам выбрал ту, в которую решил влюбиться. Её вина лишь в том, что она встретилась тебе и по независящим от неё причинам совпала с твоим (твоим!!!) образом ожидаемой любви. Ты сам принёс к её ногам свои эмоции и поступки, столь естественные для влюблённого человека. Её вина лишь в том, что она не запретила тебе это сделать. Ты сам назначил её хозяйкой в своём сердце. Но ведь она и не просилась на этот пьедестал. Ты всё сделал сам! Такое ощущение, что и реальный человек тебе для этого мог не потребоваться, всё происходило и происходит в твоей голове. Ты сам с собой всё про неё и за неё решаешь, сам же делаешь всё, что считаешь нужным «как будто бы для неё», и сам же недоумеваешь почему она не чувствует себя обязанной и благодарной тебе? Ну-ну…
– И что же мне делать?.. Разлюбить её? Забыть?
– Разлюбить? Любовь – это одно из имён БОГА. Как ты можешь отменить БОГА?!
– Так что же мне делать? – упрямо повторил я свой вопрос.
– Любить… Это чувство послано тебе свыше. Поэтому и возникает ощущение, что оно приходит не спрашивая. Любовь, как небесная батарейка, подключённая к твоей душе. Никогда заранее не знаешь, насколько её хватит. Спичка страсти вспыхнет и угаснет. Заряда любви может хватить надолго, если его расходовать экономно, или он иссякнет быстрее, если крутит твоё сердце на максимальных оборотах. Но рано или поздно энергия любви закончится. И только если тебе повезёт, ты сможешь подзаряжать её от встречных чувств и отношений со стороны любимого тобой человека. Все мечтают об этом, но далеко не всем так везёт. Как бы то ни было, пока энергия коснувшейся тебя любви не израсходуется, ты не сможешь остановить это чувство. Просто люби её.
– Но это очень больно, дед. Любить вот так, без ответа и без особой надежды. Боль приносит не любовь. Боль приносит разочарование от своих ожиданий, которыми ты безапелляционно и без всякого на то разрешения и согласия наделил любимого тобой человека. Не жди ничего в ответ. Никогда не жди ничего взамен своих чувств. Просто делай то, что не можешь не сделать. Люби, пока эта энергия ещё заставляет твоё сердце учащённо биться в груди при одной мысли о ней.
– Мне пока это сложно понять. То, что ты сказал. С чем-то я согласен… В чем-то нет.
– У тебя есть время подумать. А мне уже пора. Сегодня очень сложная операция. Не буду сыпать профессиональными терминами, всё равно не поймешь. Просто… держи кулаки, чтобы всё прошло хорошо, – он надел пальто и, взяв в руки портфель, вышел на лестничную площадку.
– Эта операция… Это та же девушка, чью фотографию ты показывал? – спросил я уже вслед ему, в полузакрытую дверь.
– Да. Сегодня критический момент. Я редко теряю больных… А в её случае я просто не могу даже в мыслях позволить себе такой исход. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе…
– Ко мне? Причём тут я, дед?!
Но он уже не слышал мой вопрос, полностью сосредоточив мысли на предстоящей борьбе за жизнь.
